К недиалектической негативности (2)

Буквально в последний день конференции мне удалось послушать доклад Александры Никулиной, посвящённый проекту недиалектической негативности в работах Мартина Хайдеггера. Учитывая, что с его философией я знаком максимально поверхностно, тема меня максимально заинтересовала. Фактически Александра рассказывала о возможности понимания негативности как безосновательности (которую никак нельзя снять в гегельянском смысле). Впоследствии я спросил Александру о том, можно ли рассмотреть такую точку зрения в контексте идеи необходимости постоянных столкновений между антагонистическими общностями, результат которых не может быт никак снят (нем. Aufhebung). Получив положительный ответ мне пришла в голову определённая мысль (в результате я оперативно начал менять в режиме реального времени текст собственного доклада).

Суть в том, что действительно сам Альтюссер в период 1980-х годов меняет свою позицию в отношении диалектики. Если ранее он относился к ней с подозрением, но всё-таки причислял себя к лагерю диалектиков, то впоследствии он отождествлял всю диалектическую традицию с телеологизмом. Лично меня подобное изменение несколько удивляло, однако, именно доклад Александры помог мне прийти к мысли, что здесь свою роль сыграло чтение Альтюссером Хайдеггера сквозь призму интерпретации Жака Деррида. Конечно, тот факт, что в последние годы своей жизни Альтюссер начал активно читать тексты автора "Бытия и времени" я знал давно, но вот о самом противоречии между хайдеггерианством и диалектической традицией ранее мне не приходилось слышать.

Фактически данная мысль помогает серьёзным образом разобраться в особенностях позднего развития альтюссерианства. Фактически Альтюссер начинает рассуждать о некоторых атомарных констелляциях, которые уже мало походят на диалектические противоречия поскольку могут просто не случится так как само столкновение (или встреча) существует в самой пустоте. При этом некоторые теоретики склонны называть и данную концептуальную схему некоторым вариантом диалектики, но это уже совсем другая история. Короче говоря, вывод здесь простой - нужно будет в скором времени начинать подробно изучать Хайдеггера. Иначе никак.

К недиалектической негативности (1)

По итогам прошедшей конференции по диалектике и феноменологии в ЕУ лично я могу сказать, что, вероятно, в этот раз мне удалось сделать самое главное: узнать о новом в рамках собственных политико-философских исследований. Так как конкретно мой доклад был посвящён теме отношения Альтюссера к диалектике, я намеревался описать различные периоды изменения его собственной позиции (от концепции структурной диалектики периода 1960-х - к её полному отрицанию в 1980-е). Кстати говоря, в процессе перечитывания текста собственного доклада мне также пришла в голову мысль о том, что в отношении подхода Альтюссера было бы уместнее говорить о "дискретной диалектике", а не о "структурной".

В то же время нельзя не заметить, что конкретно Альтюссер всегда оставался мыслителем негативности (если можно так выразиться). Фактически уже в тексте своей выпускной диссертации французский философ писал о главной заслуге Гегеля в контексте обоснования позитивности негативности (для Гегеля такой областью была непосредственно свобода). Интересно при этом, что несмотря на всю последующую критику автора "Феноменологии духа", Альтюссер так никогда и не отказывался от данного принципа. Более того, даже в конце 1970-х годов он критиковал уже самого Маркса по причине того, что учение последнего в недостаточной степени соотносится с идеей негативности. В частности, Альтюссер писал:

"Да, мы находим у Маркса скрытую идею совершенной прозрачности общественных отношений при коммунизме, идею того, что эти общественные отношения являются «человеческими отношениями», то есть кристально чистыми отношениями между индивидами (в конечном счете, всеми индивидами в завоевании и реализации «свободного развития их личности»), но индивидами (в конечном счете, всеми индивидами) в завоевании и реализации «свободного развития их личности». Да, из «Немецкой идеологии», где эта тема подробно раскрывается, вплоть до «Капитала», первый том которого описывает состояния прозрачности общества, от Робинзона и семьи, основанной на патриархальном производстве, до свободной ассоциации коммунизма, Марксу никогда так и не удалось отказаться от этой мифической идеи коммунизма как способа производства без отношений производства. В коммунизме свободное развитие индивидов занимает место общественных отношений в способе производства производства. И это очень легко понять, поскольку производственные отношения станут при коммунизме такими же ненужными, как и государство, товарные отношения, деньги, политика, политические партии, демократия, разделение труда между людьми, раскол в обществе и так далее".

Таким образом, мне всегда казалось, что конкретно в данной области ничего особо нового сказать не получится, однако, по итогу я оказался не прав. Не последнюю роль во всём этом сыграл Хайдеггер (его мысль на конференции также обсуждали весьма активно).

В ноябре прошлого года я уже делился результатами своего небольшого эмпирического исследования состава ЦК КПРФ. Теперь же я могу окончательно показать текст статьи на данную тему (как раз на днях успела выйти). Вообще должен сказать, что хоть я до сих пор занимаюсь эмпирической социологией скорее больше по прихоти начальства, со временем интерес к данному ремеслу у меня всё-таки медленно растёт. Можно сказать, что это весьма положительная динамика. На одной философии действительно свет клином не сошёлся.

Конкретно нынешняя неделя действительно оказалась богатой на различного рода анонсы (как книжные, так и в контексте конференций). От себя хотел бы рассказать о двух событиях, связанных с актуальной политической философией.

1) Вышел сборник текстов Ханны Арендт, опубликованный на русском языке с названием "Что такое политика?". По итогу, можно сказать, что книга даёт возможность проникнуть в суть политического философствования, в понимание мира, уникальную самобытность и оригинальность мышления Арендт. Вышла данная работа в одном из лучших отечественных издательств "Владимир Даль". Рекомендую приобретать и читать;

2) На этой неделе с четверга по субботу (с 17 по 19 апреля) в Европейском университете в Санкт-Петербурге пройдёт масштабная конференция «Феноменология и диалектика 2.0». В этот раз в ней примут участие многие отечественные молодые философы и теоретики, за что стоит сказать отдельное спасибо Антону Сюткину. Лично я в последний день конференции (в субботу) буду рассказывать об отношении Альтюссера к диалектической традиции. С программой конференции можно ознакомится по ссылке. По ней же можно и зарегистрироваться в качестве слушателя. Такие дела.

На следующей неделе у меня впервые за несколько лет состоятся дебаты. В этот раз причём дискуссия планируется в максимально дружелюбной обстановке (так как до этого мне приходилось дебатировать лишь с диаматчиками). Обсуждать планируем идеологию, возможна ли она в современном мире, или же нет. Лично я в данном контексте буду отстаивать тезис о том, что мы живём в максимально идеологическом обществе, и что скорее всего идеология будет существовать примерно столько же сколько и человечество. Моим оппонентом же выступит Владимир Коваленко (с позицией о том, что идеология как понятие в современном мире мертво). Думаю, что дискуссия получится более чем интересной, особенно учитывая тот факт, что её модератором выступит Вячеслав Кондуров. Приходите!

24 апреля (четверг) 19:00–21:00
Библиотека имени Маяковского, Наб. р. Фонтанки, 44, 1-й этаж, Медиахолл (необходима регистрация).

Замечательное рассуждение об эсхатологии Запада и гипотезе антиэсхатологии Востока. Несколько замечаний:

1. Эсхатология и прогресс, вопреки господствующему мнению, противоположны. Ибо эсхатология христиан - раздел богословия о конце всего сущего в Боге - ожидает пришествия Господа, преображения миров и восстановления справедливости. Это время, когда истина станет очевидной, а ложь рассеется - но к этому ведёт не "история", а вечное веление Бога, промысел Божий - Его воля+могущество.
2. Прогресс же - идея совершенствования как раз той самой "истории" - которой не нашлось места в Евангелии. Евангелие не говорит об "истории", или "совершенствовании земных дел", напротив - оно ведёт речь о благих "временах" (χρόνος), которые грядут взамен земной истории. Совершенствование земных дел как раз подразумевает не конец времен, а бесконечную длительность времени, то есть - вечность земного мира. И - вечность земных страстей, производства, жизнеобеспечения. С этой точки зрения важнее всего трудящиеся - и их жизнь - поскольку они совершенствут мир своими руками. Здесь нет жажды посмертной встречи со Христом, напротив - горизонт смерти мечтают отодвинуть, жить как можно дольше, уподобившись бессмертным языческим богам, которые, как и люди - живут среди скал, на облаках или под землёй.
3. Православный Восток как раз в истинной степени эсхатологичен, ибо не выдумывает "историю", ужасаясь конца времён, и повторяя вслед за гностическими философами неуместную для православно-христианской веры аксиому об "отпадении времени от вечности Бога". Как раз бесконечное совершенство Господа христиан не допускает отпадений, напротив - оно утверждает полноту всех мощностей мира в искупительной жертве Иисуса Христа. Истинная эсхатология происходит в сердце - и время не исторично, а сердечно.

Святой отец Исаак Сирин утверждал это прямо, говоря:
"Благословен Бог, Который посредством материальных пред­метов на всякое время таинственно приводит нас к знанию неви­димости Своей".
Позиция типического "западного эсхатолога" - Варлаама - утверждавшего, что в этой жизни мы не встречаем Бога непосредственно, а увидим Его, если сподобимся, только "в конце времен" - опровергнута святым отцом Григорием Паламой, доказывавшим, что божественный свет является христианам в опыте вот здесь, на этой земле - в якобы "отпавшем" мире. Это - эсхатология Востока.

Господин Якоб Таубес провел блестящее исследование. Но если бы он внимательно и с любовью читал монотеистических философов Запада - напр., Баруха Спинозу или Иммануила Канта, то знал бы, что, согласно первому конец времени происходит в душе, обладающей amor Dei intellectualis (разумеющей любовью к Богу, уничтожающей смерть и аффекты), а согласно второму - конечная цель всего сущего известна только Богу, и никогда неизвестна людям - профессор Кант утверждает это в согласии с апостолами Господа Иисуса Христа. Тогда г. Таубес, будучи честнее, сказал бы: не "Западная эсхатология", но "Эсхатология некоторых на Западе".

https://t.me/piastr/607

Восточная антиэсхатология (2)

Сам Таубес писал на страницах «Западной эсхатологии» о том, что та же исламская община (умма) существует одновременно и в мире живых, и в загробном мире: она вбирает в себя всех умерших мусульман прежних поколений и даже тех праведников, кто жил в доисламский период. Таким образом, можно сделать вывод о том, что существуют иные представления об историческом времени, которые становится довольно сложно описать в эсхатологических терминах.

Ориентируясь на современного материалистического философа Витторио Морфино, подобную концепцию можно назвать «множественной темпоральностью» (идея одновременного существования различных времён). В то же время и Маркс, и Гегель также описывали общества Индии и Китая, которые пребывали в одном и том же общественном состоянии на протяжении тысячелетий, что изменилось лишь в процессе вмешательства в их собственное историческое время извне (за счёт соприкосновения с Западом). Стоит также особым образом подчеркнуть, что сама область политической теологии, возникшей, согласно Карлу Шмитту, в процессе западной секуляризации, фактически отсутствовала на Востоке. Более того, никакого естественного разделение с течением времени религиозное и рационального в восточных обществах не случилось (в случае с Индией и Китаем об этом ещё писал Макс Вебер).

С этой точки зрения Восток заслуживает собственной уникальной политико-теологической системы описания, которую, по моей задумке, можно попытаться описать как антиэсхатологию. Нельзя, однако, сказать, что в истории западной мысли не существует оснований для подобной системы мысли. Так, материалистическую эсхатологию Лукреция в этом случае можно попытаться рассмотреть как антиэсхатологию: вселенная бесконечна, ни один мир во вселенной не избежит смерти. Исходя из реальной истории большинства восточных обществ, антиэсхатология может стать некоторым соединением реальной истории обществ и государств Востока и ряда неочевидных (для политической теологии) западных подходов и школ мысли. Разумеется, такой ход мысли является в чистом виде ориенталистским (привет, Эдварду Саиду), однако, как-то так вышло, что без актуальной западной философии на Востоке становится как уж совсем скучно и уныло. C этим, увы, ничего не сделаешь.

Восточная антиэсхатология (1)

Надо, наверное, что-нибудь написать по поводу конференции в Шанинке. Пусть из-за болезни я и не смог присутствовать очно в этом году, мне думается, что сама тематика секции в этот раз была несколько поинтереснее. Всё-таки область не-западного осмысления проблем политической теологии является если не самой интересной, то по крайней мере одной из таковых в контексте возможностей слияния политики и религии.

Знаменитый немецкий философ и социолог религии Якоб Таубес определял эсхатологию как систему взглядов на сущность времени в его однонаправленности. Фактически Таубес писал о том, что эсхатологическое измерение времени предполагает движение исключительно в одном направлении с определённой конечной судьбой человека и всего сущего. В этом смысл конец рассматривался им как эсхатон (конец света). При этом сам Таубес особым образом связывал религиозное учение эсхатологии по большей части именно с западной религиозной культурой. О Востоке же он старался писать куда более осторожно, ограничиваясь отдельными фрагментами.

В процессе критического осмысления возможностей описания истории и культуры Востока в рамках эсхатологической терминологии мы неизбежно сталкиваемся с рядом существенных парадоксов. Во-первых, несмотря на общие религиозные корни некоторых восточных религий (ислама) с тем же христианством, реальная история и культура восточных обществ, зачастую, полностью шла в разрез с идеями единого и однонаправленного времени. В частности, несмотря на ту же исламизацию многих восточных обществ, данный процесс, однако, не предполагал радикального изменения отношения тамошнего населения к самой идее развития и прогресса.

Неслучайно, что абсолютное большинство западных философов Нового времени, учения которых (согласно Таубесу) имели в своём основании эсхатологическое измерение, склонялись к тому мнению, что Восток является доисторическим состоянием. В частности, так считали Гегель и Маркс (на различных этапах собственного творчества). То есть, согласно их подходам, Восток поглощает различные временные эпохи в рамках собственного представления о времени.

Книжные новинки в этом году пока что радуют в максимальной степени!

В отношении низкой популярности работ Раймона Арона в рамках современной социологии, о которой пишет Андрей Герасимов, лично я бы отметил, что скорее всего проблема заключается в излишней философичности его текстов. Хорошо известно, что Арон имел фундаментальное философское образование и фактически первоначально вообще занимался именно философскими вопросами по преимуществу. Фактически именно он в своё время стал первопроходцем в области неокантианской философии истории во Франции (первый неовеберианец - термин весьма точный). Проблема заключается лишь в том, что Арон никогда не принимал количественную социологию, называя её словом "социография". И ведь самое интересное во всём этом то, что будучи однозначным сторонником позиции США в холодной войне, идейно Арон отвергал американскую традицию в социологии. Полагаю, что возможно именно это сыграло свою роль в некотором забвении его идей в постсоветской России. До сих пор ведь социология в нашей стране в значительной степени ориентирована на американскую (хотя, и не везде). Впрочем, лично я всегда подчёркивал, что для меня самого Арон является отличным примером того интеллектуала, который по настоящему умеет критически мыслить. Читая его тексты, многие из которых являются весьма спорными, я всегда чувствовал этот критический кантианский настрой. Неслучайно, что именно Арон в своё время (чисто на мой вкус) написал одну из самых выдающихся критических работ об Альтюссере, с чем был согласен и сам объект его критики (в ряде поздних интервью).

Одна из наиболее массовых гуманитарных конференций этого года состоится уже на следующей неделе в Шанинке. В этом году, как мне кажется, организаторы выбрали одну из наиболее удачных тем для сочетания политической теологии и области Восток/Запад. В общем, заходите на секцию Политическая теология: die Morgenlandfahrt. Программа уже доступна. Там будет очень много всего интересного!

Из-за своей поездки в Екатеринбург я чуть не пропустил свежее интервью с Сергеем Ермаковым на "Горьком". Конкретно об обсуждаемой книге мне самому уже приходилось писать довольно много раз. Впрочем, как мне кажется, у Сергея больше получился рассказ о творчестве Негри вообще, что, конечно, не может не радовать. Это точно стоит прочитать (также как и саму книгу в его переводе).

Степень агреже (2)

Первая часть письменного экзамена—сочинение на не указанную в программе тему. Обычно именно эта часть представляет самую большую трудность для кандидатов. Вопрос в этом разделе может касаться как частных философских проблем («Ясность», «Слово»), так и наиболее общих вопросов, относящихся к философии в целом. Вторая часть письменного экзамена—сочинение на тему, установленную в программе. Сочинение пишется в форме ответа на вопрос, который ставится в рамках указанной темы (например, «Тело и дух») Будущий преподаватель философии должен, по мнению организаторов конкурса, уметь мыслить, причем «мыслить философски».

Кандидатов, успешно сдавших письменную часть экзамена, допускают к устной части. Первые устные испытания — чтение двух лекций на различные темы: метафизика, мораль, политика, логика и эпистемология, эстетика и гуманитарные науки. Тематика первой лекции определяется в программе. На экзамене кандидат получает билет, в котором выбирает один вопрос из двух. Подготовка к этой лекции запрещает использование каких бы то ни было вспомогательных материалов. Тему второй лекции кандидат узнает непосредственно на экзамене (это может быть любая из указанных тем, кроме той, которая фигурировала в первой лекции). Процедура сдачи та же, однако разрешено использовать вспомогательные материалы из библиотеки, кроме энциклопедий и антологий, посвященных данной проблематике. Требования к лекциям, по сути, повторяют требования к первым двум частям письменного экзамена: это умение ставить проблемы, аргументированно доказывать свою точку зрения, грамотно использовать материал. При этом нельзя сказать, что совокупность экзаменов на звание "агреже" является простым испытанием. В своей автобиографии Альтюссер писал, что на его памяти обычно около 70% не сдавали эти экзамены с первого раза. В их числе был кстати и сам Жак Деррида (он сдал лишь со второго раза).

Однако к чему я вообще вспомнил об этой истории? К тому, что наверное защиты диссертаций должны быть в максимальной степени избавлены от принудительного формализма. Очевидно, что определённая система "свой/чужой" в академической сфере должна существовать, но всё-таки исключительно на мой вкус французы в данном случае справляются с данной проблемой гораздо лучше чем мы. И от того становится несколько завидно. Конечно, я ни в коем случае не стал бы копировать французскую систему, однако, изучить их опыт для возможного реформирования было бы наверное крайне полезно. Такие дела.

Степень агреже (1)

Посетив защиту кандидатской диссертации своего близкого друга поймал себя на мысли о том, насколько же всё-таки порой различаются национальные системы образования. Занимаясь французской философией второй половины XX века ты невольно знакомишься с особенностями академической культуры тех лет. Многие из её элементов существуют и по сей день. Научная степень "агреже", которая во Франции местами даже сейчас часто выполняет роль своеобразного маркера, разделяющего своих и чужих, в некотором роде является уникальным примером национальных традиций в образовании, от которой не спешат отказываться даже под влиянием Болонского процесса. В действительности можно сказать, что французская степень "агреже" одновременно выполняет роль квалификационного звания (примерно как кандидатская диссертация в России), но в тоже самое время она не является в строгом смысле учёной степенью. В современной Франции также защищаются докторские диссертации (по аналогии с PhD). В этом смысле степень "агреже" при дословном переводе на русский, возможно, можно было бы окрестить званием профессионального преподавателя.

Сертификат агреже (agrégé) не является необходимым условием для начала преподавательской карьеры во Франции (некоторые из кандидатов уже работают в вузах к моменту его получения), однако существенно улучшает условия работы и повышает статус преподавателя среди коллег. Степень "агреже" присуждается практически по всем видам научных дисциплин, что открывает вам дорогу как в структуру школьного образования, так и в университетскую среду (во Франции традиционно нет разделения на школьных учителей и университетских преподавателей). Причём многие из тех, кто получил степень "агреже" не защищают докторские диссертации при отсутствии желания. Для академической работы во Франции докторская степень не столь необходима как в нашем случае. К примеру, тот же Альтюссер получил степень доктора по философии только в 1975 году (когда он уже был всемирно известным философом). Интересно, что даже на его могиле написано "агреже по философии". То есть порой данную степень сами интеллектуалы воспринимают как нечто более важное в сравнении с докторской (впрочем, конкретно Альтюссер получил степень доктора по совокупности публикаций).

Конкурс на звание "агреже" состоит из двух частей — письменной и устной. Одновременно он логически разделен на общую и cпециальную части: к общей части в отношении философии относятся все письменные задания и три устных, к специальной — перевод и комментирование текста на иностранном языке (английский, немецкий, итальянский, арабский, латынь и древнегреческий—на выбор). Письменная часть экзамена проходит в центрах при крупных региональных учебных заведениях. Успешное выполнение заданий письменной части служит пропуском к устному экзамену, который проводится в Париже. Ещё одним условием получение степени является написание диссертации (по сути это некоторый аналог сегодняшней магистерской). Конкретно у Альтюссера она называлась "Понятие содержания в философии Г.В.Ф. Гегеля"

Изучая небезызвестную книгу Эдварда Саида "Ориентализм" поймал себя на мысли, что если сама по себе область Востока является в некотором роде культурным фантомом, который на самом деле без учёта самой дихотомии "Восток/Запад" не имеет никакого смысла, то существует ли в таком случае смысл в изучении самого Запада? При всём моём чисто любительском интересе к области востоковедения, которая скорее интересна именно из-за возможности рефлексии над самим понятием "Востока", смысл самого понятия "Запад" действительно неочевиден. C одной стороны, действительно ещё каких-то 80 лет назад те же европейцы с большим удовольствием друг друга откровенно потрошили конвейерным способом. При этом несколькими десятилетиями ранее многие выдающие немецкие, английские и французские интеллектуалы писали друг о друге откровенно оскорбительные брошюры, изображая саму культуру противоположной стороны как форму варварства, противостоящей настоящей цивилизации. Нельзя, однако, сказать, что на Востоке было как-то иначе, если вообще можно как-либо объединять настолько различные общества регионов Ближнего и Дальнего Востоков. Фактически на Ближнем Востоке до сих пор продолжается война всех против всех вследствие чего, наверное, говорить даже о какой-либо универсальной исламской цивилизации было бы неправильно. Но к чему я это всё? Мне думается, что сама по себе вестернология как широкая область знания, несмотря на все противоречия, в принципе возможна. В конце концов если в классических университетах есть восточные факультеты, то почему не может быть западных? При этом, конечно, любой разговор о Западе скорее всего невозможен в контексте культурного поля самого Запада (так как традиционно подобная логика предполагает некоторый общечеловеческий универсализм). Зато в восточных общества, как я полагаю, подобная дисциплина может вполне цвести и пахнуть. Другой вопрос, возможно ли вестернология в России, которая действительно находится на перепутье между обоими категориями, исходя из всей сложности её истории развития? Лично я не уверен, но хотелось бы думать, что возможна.

Снова в продаже! «Современные российские левые» Сергея Реброва #политика

О книге
Политологическое исследование Сергея Реброва посвящено общим структурным принципам существования современного российского левого движения, связанного непосредственно с новыми этапами кризиса механизмов идеологического воспроизводства. Опираясь на методологию французского структурализма, автор демонстрирует общую картину российских левых, находящихся на самых различных уровнях социальной иерархии: от идеологических аппаратов государства до исключенных сообществ.

Об авторе
Ребров Сергей Александрович — политический философ, политолог, младший научный сотрудник Социологического института РАН.

→ купить: https://umozrenie.com/?product=ребров-с-а-современные-российские-лев&utm_source=telegram&utm_medium=social&utm_content=sovr_levye

→ посмотрите презентацию

«Уже сейчас становится ясно, что "Интернационал достойных чувств" был вовлечен в богословско-политический проект, центральные понятия которого были совершенно амфибийными, способными жить и воспроизводиться как в религиозной, так и в светской сферах. Одно из таких понятий, возможно центральное для всего движения, никогда не произносилось по имени, по крайней мере, во французском контексте. Это понятие, которое Шмитт, писавший одновременно с Альтюссером и в ответ на те же события в «Номосе Земли», заимствует из раннего и средневекового христианства: понятие "катехона", впервые сформулированное во втором послании Фессалоникийцам 2:1-6. "Интернационал достойных чувств", разделяя формы шмиттовского анализа мировой истории как борьбы катехона против ужасных страданий и, возможно, даже уничтожения, которые беззаконник причинит миру, наполнил ее совсем другим содержанием. Правительства Земли (или, по крайней мере, наиболее могущественные из них) после войны стали агентами массового уничтожения, аннигиляции, конца света (как отметил Марсель), совершенно отличного от Страшного суда. Борьба между этими мировыми державами, технологические разработки, которые являются как причинами, так и следствиями этой борьбы, — всё это сплелось в одну великую разрушительную силу. Граждане мира, объединенные самой неизбежностью катаклизма, должны пробудиться к этой угрозе, признать, что наступившая эпоха — это действительно эпоха страха, оправданного страха, которому все должны противостоять и взять на себя роль катехона».
Уоррен Монтаг "Альтюссер и его современники: вечная философская война". C. 200-202.

Про возможный политико-философский союз Карла Шмитта с Луи Альтюссером я пишу последние несколько лет. В то же самое время мне обычно почти всегда приходится подчёркивать, что ранее предпосылок к такому объединению не существовало. Увы, школы мысли здесь слишком разные. В этой связи при повторном перечитывании, вероятно, одной из лучший работ об Альтюссере я с удивлением обнаружил данный кусок в самом конце книги. Удивительно, что при первом прочтении я его пропустил. Конечно, речь в данном случае идёт скорее про раннего Альтюссера и про позднего Шмитта (а не наоборот, как бы хотелось мне самому), но в любом случае лично мне приятно осознавать, что у одного из виднейших специалистов по альтюссерианству в Америке были схожие со мной мысли. Тем более, что в следующем году данной книге уже исполнится ровно десять лет.

-Во Франции среди левых интеллектуалов, включая Фредерика Лордона, идет дискуссия о целях левых: должны ли они защищать интересы рабочего класса только внутри страны или стремиться к международной солидарности? Как вы относитесь к этой дискуссии?

-Если же понимать под рабочим классом всех наемных работников, то это уже становится довольно размытой категорией. Об этом же писали Лаклау и Муфф: для многих представителей даже «традиционного» рабочего класса другие формы идентичности — например, национальная принадлежность — оказываются важнее, чем их социальный статус. Поэтому неудивительно, что американские рабочие, зачастую, голосуют за республиканцев, а в последние годы — за Трампа.

Дал небольшое интервью коллективу телеграм-канала "Алло, Макрон". Получилось крайне насыщенно. Тем более, что обычно сами левые не особо горят желанием обсуждать проблемы собственной идеологии. Здесь же ситуация ровным счётом обратная и это очень хорошо.

Наконецто выложил 3 номер любимого журнала за этот год, и из него можно узнать о квантовых онтологиях в социально-политических науках, о проблемах духовно-нравственного воспитания личности в современной Киргизии, о поняти conuersus, о Балибаре без Альтюссера, месте Франсуа де Ларошфуко в истории философской мысли и многом другом!

Ребров С.А. Балибар без Альтюссера, или К вопросу о трансиндивидуальном субъекте // Вопросы философии. 2025. № 3. С. 91–98.

Наконец и мне посчастливилось опубликоваться в столь легендарном для отечественной философии журнале. Конкретно данную статью я правда написал ещё в прошлом году. Фактически это несколько сжатое изложение одного из параграфов моей диссертации. Также её содержание я озвучивал в рамках недавней лекции о Балибаре в сентябре 2024 года. Учитывая, что о главном ученике Альтюссера на русском языке пишут крайне редко, данный текст скорее всего может пригодиться в рамках дальнейших попыток осмысления судьбы альтюссерианства в XXI веке.

С интересом посмотрел дебаты между Романом Юнеманом и Родионом Бельковичем. О творчестве последнего я некоторое время назад даже высказывался (в контексте обсуждения его книги). Ещё при прочтении его работы я поймал себя на мысли, что сама идея интерпретации мышления первых американских колонистов в области регионального анархо-капитализма выглядит весьма интересно. Разумеется, концепцию Бельковича при всех допущениях трудно назвать исторической (это мнение ряда специалистов), однако, её действительно можно назвать в некотором роде оригинальным и свежим взглядом на историю становления США. В данном случае проблемы начинаются лишь тогда когда кто-либо пытается использовать всё это в качестве актуальной политической философии, в результате чего любой философ автоматически превращается в писателя-фантаста. Собственно в процессе дебатов данная проблема ярчайшим образом и проявилась. О тезисах со стороны Юнемана говорить особо смысла нет так как он излагал вполне классическую схему: политический реализм + национализм. Подобную дихотомию можно принимать или же не принимать, однако, назвать её слабой и непродуманной никак нельзя (просто в силу её популярности в реальном мире). Со стороны Бельковича были же куда более интересные высказывания. Во-первых, он почему-то абсолютно искренне убеждён в истинности конструктивистской теории государства и нации (дескать они являются исключительно явлениями Нового времени). Данная концепция, конечно, является весьма популярной, однако, любая позиция требует некоторой аргументации. В частности, конкретно мне гораздо ближе идея смены форм государства. Кстати ближе к концу дебатов Белькович даже заявил, что дескать и рынок появился только в Новое время так как более старые примеры рыночный отношений таковыми не является (ибо рынок может быть только нерегулируемым). Подобные высказывания, честно говоря, даже комментировать не хочется. В то же время самые, на мой взгляд, потрясающие моменты в ходе дебатов были тогда, когда Бельковича пытались спрашивать о том, что же собственно он предлагает? Как будет выглядеть республика, как там будет всё устроено и так далее. И естественно сам Белькович не стал нормально отвечать ни на один из подобных вопросов. В одном случае он просто говорил, что не является политиком, а в другом то, что сейчас нет никаких республик и полноценно рассуждать об их внутреннем устройстве нельзя (зачем он правда в таком случае вообще пишет о них не очень понятно). В самом же конце дебатов до меня дошла ещё более крамольная мысль о том, что если заменить в устах Бельковича слово "республика" на слово "коммунизм", то как-то ничего даже особо и не поменяется. В этом собственно и заключается проблема тех политических философов, которые занимаются по сути тем, чем должны заниматься писатели-фантасты. И это вызывает скорее лишь разочарование. Но книга Бельковича всё-равно весьма интересная. Прочитайте её, если у вас будет время (не пожалеете).

Политическая теология нас не отпускает! Конференция «Политическая теология IV: Теология без спасения: истоки, ресурсы, перспективы». 23-24 мая 2025 года Центр фундаментальной социологии НИУ ВШЭ и журнал «Социологическое обозрение» проводят очередную междисциплинарную научную конференцию по политической теологии. Лично я до последнего гадал о теме этого года. Здорово, что она случайным образом совпала с моими планами (как раз хотел что-нибудь написать одновременно про раннего Альтюссера и про эсхатологию). Рекомендую подавать заявки!

🔔Последний день регистрации на секцию «Политическая теология: die Morgenlandfahrt»

👤 Организаторы секции:
Владимир Бродский — преподаватель Шанинки, РАНХиГС;
Владимир Башков – преподаватель НИУ ВШЭ, ЦФС;
Александр Рассанов – стажер-исследователь Центра фундаментальной социологии НИУ ВШЭ, студент 4 курса ОП «Философия».

📌Среди основных тематических направлений секции:
📌Социология понятий за пределами секуляризации.
📌Политическая теология незападных политий.
📌Политическая эсхатология.
📌Византизм и Модерн.
📌Политическая теология и евразийская традиция.
📌Политический эзотеризм и теософия в поисках новой легитимности.
📌Суверенное решение между искусством и техникой.

📎Конференция «Векторы» пройдёт с 10 по 13 апреля 2025 года в МВШСЭН (Москва). Приём заявок продлён до 3 марта 2025 года.

✉️ Желающим выступить на секции необходимо отправить свои ФИО, информацию о месте учебы или работы, название доклада и аннотацию (до 500 слов) на почту politicaltheology@universitas.ru.

❗️Подробнее о секции читайте в карточках и на сайте.

#callforpapers #дляпортфолио

Реализм и материализм. В отношении вопроса о взаимоотношениях между политической философией и политической реальностью лично я всегда придерживался мнения о том, что они неизбежно должны пересекаться между собой (политическая философия как теоретическая практика осмысления реальности). Для многих данное умозаключение, конечно, может показаться самоочевидным, однако, сторонники анархистских или либертарианских воззрений на собственной практике показывают, что это далеко не очевидно. Но суть не в этом. Полагаю, что многие (как и я) активно следят за актуальными новостями, и тем, что уже успели окрестить "Великим разворотом США". Действительно, многие обыватели недоумевают от происходящего. Ведь им многие годы говорили о сущностном конфликте цивилизаций (дескать англосаксонские культуры в силу своей естественности всегда стремятся к захватничеству и так далее). C обратной стороны кстати происходило ровно тоже самое. Теперь же вдруг внезапно выясняется, что треть американцев вообще считает Россию союзником. Лично я в происходящем вижу дополнительные аргументы в сторону собственной политико-философской линии. В чём же суть? В мировой политике нет никаких цивилизаций, и уж тем более нет никакого сущностного конфликта между цивилизациями (если этот термин вообще релевантен к использованию). Само по себе культурное различие не создаёт политического антагонизма (разделения по принципу друг/враг не происходит). Есть лишь государства и политические элиты внутри них: те, кто принимает решения. Именно они за счёт своих действий и создают формы политического противостояния. В этом смысле изменения настроения элит означают изменение всего курса того или иного государства. Конечно, элиты могут смениться за счёт выборов, или же, напротив, они могут сохранить свою власть и продолжать гнуть свою линию за счёт манипуляций с народом, который в современном мире действительно чаще приобретает статус объекта, а не субъекта (происходит некоторое возвращение к догоббсианскому типу политического мышления). Но причём же здесь тогда материализм? Если понимать материализм как программу обоснования возможных контингентных изменений (а не как это делают всеми любимые диаматчики), то политические конфликты между элитами тех или иных государств оказываются мимолётными. В любой момент всё может поменяться. И здесь совершенно не стоит удивляться различного рода предложениям к сотрудничеству. Выражаясь языком Альтюссера, новый государь либо адаптируется к изменившимся условиях конъюнктуры, либо проигрывает. Короче говоря, противостояние государств в мире не подчиняется какой-то универсальной логике, и те, кто ещё вчера воспринимался никак иначе как вселенское зло, сегодня уже может рассматриваться совсем по другому. Как-то так.

Как зарождалась интернет-философия и как она выглядит сегодня? Для кого создается философский контент? И что мотивирует людей организовывать философские проекты в интернете?

https://youtu.be/DXVQCvoJ87k

Второй сезон подкаста Insolarance начинается с большого разговора об интернет-философии с 8-ю людьми, которые повлияли на неё и сделали это по-разному. Выпуск уже доступен на Бусти и Патреоне. Соответственно, гостями выпуска-альманаха стали:

Евгений Цуркан — кандидат философских наук, ведущий самого популярного подкаста о философии на русском языке и создатель легендарной «Сути философии».

Old Arselov — автор одноименного ютуб-канала, посвящённого всему тёмному и странному в современной философии.

Андрей Леман — академический философ, автор медиа-проекта LS Philosophy, философский консультант.

Евгений Сычев — создатель и главный редактор вебзина Spacemorgue, прославленного множеством уникального контента по современной континентальной философии.

Тарас Тарасенко — автор канала с интервью с философами, виновник «Первой войны Тараса» и тот, кто подал идею для записи этого альманаха.

Алексей Соловьев — кандидат философских наук, редкий философ, который сначала завоевал популярность своими текстами и только потом завел ютуб-канал.

Олег Деррунда — автор неповторимых эссе, лекций и мемов «Выхинской критики французской мысли».

Антон Кузнецов — кандидат философских наук, ведущий подкаста «Неискуственный интеллект» и ваш любимый философ.

Политика и политическое (Бадью и Альтюссер)

Несколько недель назад при обсуждении докладов на презентации нового выпуска журнала "Стасис" я поднял вопрос о соотношении подходов Альтюссера и Бадью в контексте сравнения их взглядов на материализм, политику, экономику и так далее. Спустя некоторое время я снова задумался об этом, что побудило меня перечитать ряд текстов. Главным образом ещё тогда на обсуждении меня несколько смутила логика создания линии преемственности между Альтюссером и Бадью (с творчеством последнего, признаюсь честно, знаком не столь глубоко). Разумеется, отрицать какую-либо связь между ними было бы просто глупо так как Бадью некоторое время вообще состоял в группе альтюссерианцев, однако, в конечном итоге общие пути развития у данных мыслителей всё-таки очень разные.

В отношении онтологических вопросов преемственность действительно прослеживается несколько более отчётливо, о чём весьма насыщенно пишет в своей статье Данил Давлетбаев, однако, есть ещё одна область, в рамках которой Бадью и Альтюссер расходятся полностью. И это политика и сама возможность рассуждений о политическом. Я впервые об этом задумался ещё лет 5 назад при первом прочтении трактата Бадью о метаполитике. Проблема заключается в том, что сам Бадью является противником политической философии, о чём он сам пишет вполне ясно и конкретно:
"Политическое всегда являлось лишь фикцией, которую политика пробивает событием. То каноническое (от Руссо до Мао) высказывание, что массы делают историю, обозначает в массовой среде как раз это исчезающее вторжение, по отношению к которому политическая философия представляет собой не более чем запоздалый и всегда противоречивый пересказ".

При сравнении данной мысли Бадью с подходом Альтюссера, который фактически посвятил большую часть собственных работ различным темам и фигурам в истории политической философии, можно заметить, что в отличие от Бадью Альтюссер всё-таки рассматривает политику именно в качестве одной из сфер жизни общества. Непосредственно о политическом Альтюссер действительно не говорит, однако, в некотором роде его собственное понятие сверхдетерминации действует по схожей с политическим логике (за счёт политизации-захвата других структур и областей). Возвращаясь к Бадью и его политике-истине можно попытаться, исключительно на мой взгляд, проанализировать его ход мысли в рамках некоторой попытки возвращения к Платону. Учитывая, что именно Аристотель в своё время заложил сам поход восприятия политики как одной из сфер, отделив её от добродетели, платонизм Бадью в этом плане объединяет истину и благо в рамках события. Удивительным образом с этой точки зрения можно также попытаться объяснить отсутствие интереса к экономике у Бадью (опять же на контрасте с Альтюссером). Честно говоря, не думал, что для осмысления различия между ними мне придётся обращаться к античным авторам (что я стараюсь делать как можно реже), но подобное умозаключение на выходе смогло удивить даже меня самого. Видимо в скором времени мне придётся перечитывать Аристотеля.

В начале могу лишь поздравить своего дорогого друга и коллегу Вячеслава Кондурова с получением опыта в преподавании политологии (добро пожаловать в нашу область, как говорится). В этом случае я тоже попытаюсь вставить свои пять копеек. Хорошо известно, что в общей семье социально-гуманитарных дисциплин политология до сих пор остаётся одной из самых молодых. Связано это по большей части с тем, что на протяжении нескольких десятилетий существовала довольно жёсткая конкуренция между различными типами научного знания о политике, которые по преимуществу развивались в конкретных странах. Здесь главным образом можно вспомнить о столкновении трёх дисциплин: 1) Staatswissenschaft, или государствоведения; 2) Les sciences politiques, или политических наук; 3) Political science, или политической науки.

Несмотря на то, что чаще всего отечественные учёные при переводе слова "политология" на английский язык используют именно третий вариант, на самом деле русская традиция в большей степени соотносится с французским подходом к пониманию области политического знания. То есть именно к политическим наукам во множественном числе. Кстати именно на этой же основе когда-то возникло знаменитое учреждение Sciences Po. Намёки на данную связь кстати можно найти и чисто формальные (например, в специальностях ВАК). Более корректным англоязычным термином, на мой взгляд, был бы "political studies". Дело в том, что данная модель подразумевает под собой существование целого конгломерата различных политических дисциплин, предмет которых может несколько отличаться. Отсюда и возникает проблема чёткой конкретизации предмета политологии, о которой написал в своём рассуждении Вячеслав. Дело в том, что англоязычная political science на самом деле не занимается очень многими вещами, которыми занимаются отечественные политологи (лично я в этом вижу лишь большой плюс).

По существу же я наверное могу посмотреть на проблему соотношения предметного поля в политологии несколько с иной стороны. Если всё же проводить грань между политикой и политическим, то политология, несомненно, в первую очередь занимается именно исследованием политики (в обоих терминах: полиция и политика). В тоже время вопрос о политическом (в терминологии Шмитта), очевидно, гораздо шире вышеуказанных терминов. По этой причине наук непосредственно о политическом в различных его ипостасях существует гораздо больше. В то же время именно в случае политологии политика и политическое совпадает в общем поле предметов составных частей данной дисциплины (так как в той же political science подобного скорее не наблюдается). Полагаю, что конкретно Альтюссер мог бы сказать в этом случае, что политическое есть сверхдетерминированное противоречие, которое является в конечном счёте детерминирующим фактором, однако, никогда нельзя точно сказать, в какой форме оно может проявиться. Пересечение политики и политического в общем предмете политологии само по себе как раз и позволяет данной дисциплине существовать. Возможно мои конечные выводы получились несколько запутанными, однако, вижу я данную проблему как-то так.

По следам конференции (8)

До сих пор тема раннего (домарксистского) периода в творчестве Альтюссера остаётся в некотором роде заброшенной. "Предпосылки без выводов и выводы без предпосылок" - именно так охарактеризовал альтюссеровскую мысль Балибар, на что в своём выступлении указал уже Агон Хамза. C одной стороны, конечно, c одним из ключевых посылов его доклада можно согласиться: Альтюссер действительно не являлся философом-систематиком. Скорее он мыслил «кризисно»: обращал внимание на конкретные проблемы внутри марксизма, стремился пересмотреть его наиболее фундаментальные основания и предложить новые пути развития. Примерно об этом же я пишу в своей диссертации. В то же время вопрос о христианском характере марксизма Альтюссера вызывает у меня несколько смешанные чувства. Конечно, никто не будет отрицать влияние католицизма на философскую мысль Альтюссера (на раннем этапе), однако, степень его влияния на более поздних этапах вызывает уже куда более серьёзные дискуссии.

Разумеется, многие высказывания самого философа могут намекать на совершенно особое его отношение к коммунизму и христианству (особенно в рамках телевизионного интервью 1980 года). Интересно при этом, что Хамза некоторым образом обосновывает альтюссерианскую критику волюнтаризма в контексте истории за счёт ссылок на христианскую теологию (здесь также можно вспомнить его критику христианской апокалиптики времён начала холодной войны). Фактически если сформулировать главную мысль доклада, то она заключается в том, что в мысли Альтюссера существует спинозисткое различие между религией и теологией (и сам Альтюссер, исходя из этого, пытался бороться против последнего, но за первое). Лично я полагаю, что в контексте той же политической теологии (которую конкретно сам Хамза скорее отрицает) можно попытаться обнаружить некоторое противоречие между непосредственно самой политической теологией и тем, что, вероятно, можно назвать религиозно-политической практикой - то есть формой политической реализации религиозных принципов в практической жизни без обращения к фундаментальным христианским канонам (полагаю, что нечто подобное было бы как-раз по заветам Спинозы).

В то же время в своём выступлении Хамза сделал ещё одно интересное высказывание в контексте темы:
"Я считаю, что в сегодняшней ситуации не атеизм является угрозой для подлинного религиозного опыта, а скорее религиозный фундаментализм, чья опора на онто-теологического Бога является главной угрозой для самой религии. Фундаментализм - это настоящее имя тех, кто не верит. Здесь необходимо различать между чистой личной верой без убеждений, свойственной фундаментализму, и убеждениями, открепленными от веры, что характеризует атеизм".

Как мне кажется, раннюю мысль Альтюссера действительно можно попробовать развернуть в данном направлении, однако, сам я при этом не могу сказать, что в сравнении со многими другими мыслителями во всём этом есть что-то сильно оригинальное. Всё-таки создателя структуралистского марксизма читают и изучают совсем не за тексты раннего периода (хотя, и в них есть ряд интересных суждений в контексте понимания его поздней философии). С другой стороны, ранний Альтюссер может действительно быть понят как некоторый отдельный мир со своими собственными канонами. Полагаю, что в контексте новых интерпретаций отношений между религией и политикой тексты молодого Альтюссера действительно могли бы сыграть весьма неожиданную роль. Об этом точно стоит поразмышлять.

По следам конференции (8)

До сих пор тема раннего (домарксистского) периода в творчестве Альтюссера остаётся в некотором роде заброшенной. "Предпосылки без выводов и выводы без предпосылок" - именно так охарактеризовал альтюссеровскую мысль Балибар, на что в своём выступлении указал уже Агон Хамза. C одной стороны, конечно, c одним из ключевых посылов его доклада можно согласиться: Альтюссер действительно не являлся философом-систематиком. Скорее он мыслил «кризисно»: обращал внимание на конкретные проблемы внутри марксизма, стремился пересмотреть его наиболее фундаментальные основания и предложить новые пути развития. Примерно об этом же я пишу в своей диссертации. В то же время вопрос о христианском характере марксизма Альтюссера вызывает у меня странные чувства.

Разумеется, многие высказывания самого философа могут намекать на совершенно особое его отношение к коммунизму и христианству (особенно в рамках телевизионного интервью 1980 года). Интересно при этом, что Хамза некоторым образом обосновывает альтюссерианскую критику волюнтаризма в контексте истории за счёт ссылок на христианскую теологию (здесь также можно вспомнить его критику христианской апокалиптики времён начала холодной войны). Более того, противоречия между христианством и марксизмом в ранних текстах Альтюссера фактически приводят самого философа к отрицанию "морального социализма", что в действительности полностью противоречит большинству современных направлений христианского социализма. В то же время действительно вменяемых доказательств присутствия христианского дискурса в более поздних работах Альтюссера (опуская его личные высказывания в письмах и в интервью) лично я так и не обнаружил.

В то же время в своём выступлении Хамза сделал куда более интересное высказывание в контексте темы:
"Я считаю, что в сегодняшней ситуации не атеизм является угрозой для подлинного религиозного опыта, а скорее религиозный фундаментализм, чья опора на онто-теологического Бога является главной угрозой для самой религии. Фундаментализм - это настоящее имя тех, кто не верит. Здесь необходимо различать между чистой личной верой без убеждений, свойственной фундаментализму, и убеждениями, открепленными от веры, что характеризует атеизм".
Как мне кажется, раннюю мысль Альтюссера действительно можно попробовать развернуть в данном направлении, однако, сам я при этом не могу сказать, что в сравнении со многими другими мыслителями во всём этом есть хоть что-то оригинальное. Всё-таки создателя структуралистского марксизма читают и изучают совсем не за тексты раннего периода (хотя, и в них есть ряд интересных суждений в контексте понимания его поздней философии).

Вышел английский перевод сборника писем Альтюссера Франке Мадонии (женщине, которая стала его любовницей, интеллектуальным собеседником и переводчицей его работ на итальянский язык). Как всегда, будем ждать появления в сети. Уверен, что там можно будет найти много интересного.

ЛУИ АЛЬТЮССЕР. НЕТИПИЧНЫЕ ФОТО

Решил поддержать тренд, запущенный моим коллегой Вячеславом Кондуровым. Единственное, так как мои собственные знания о биографии Шмитта не столь обширны, решил поделиться редкими фотографиями того, кем я занимаюсь главным образом в последние годы.

Фото 1: Альтюссер в детстве (возможно вместе с сестрой Жоржеттой);
Фото 2: Альтюссер после мобилизации во французскую армию, 1939-1940;
Фото 3: Альтюссер в немецком плену, скорее всего фотография была сделана в период с 1940-1941;
Фото 4: Альтюссер в 1980-е годы во время совместной прогулки с Жаком Деррида (фотографий Альтюссера в те годы в принципе крайне мало)

КАРЛ ШМИТТ. НЕТИПИЧНЫЕ ФОТО 1.0

Надоели мне что-то однотипные фотографии Карла Шмитта в презентациях и на книжных обложках, так что делюсь с Вами не самыми распространенными. Для некоммерческих целей, естественно. :)

Фото 1: Карл Шмитт с дочерью Анимой, 1937
Фото 2: Карл Шмитт в 1939 году
Фото 3: Карл Шмитт в 1945 году (не особенно довольное лицо, но оно и понятно)
Фото 4: Карл Шмитт в 1957 году

Ещё раз о книге Виткина

Когда этот канал только появился несколько лет назад одним из первых в нём был пост о замечательной книге Михаила Виткина "Восток в философско-исторической концепции К. Маркса и Ф. Энгельса". К большому сожалению, эта книга не столь известна массовому читателю в сравнении со многими другими работами по марксоведению, изданными в СССР. В то же время Виткин предлагает действительно уникальный взгляд на творчество Маркса в контексте истории Востока. Лично я бы даже назвал эту книгу, вероятно, один из лучших исследований, написанных в советское время (при том, что она едва превышает 100 страниц).

Виткин интереснейшим образом описывает эволюцию взглядов Маркса (главным образом) и Энгельса на проблему Востока: 1) 1840-е годы. Маркс ещё придерживается точки зрения Гегеля: Восток есть доисторическое состояние; 2) 1850-1870-е годы. Восток как противоречивое сочетание архаичных и общественно-экономических отношений. В основе данного подхода лежали фрагменты "Экономических рукописей 1857-1861 годов" или "Grundrisse". Именно здесь же появляется концепция азиатского способа производства; 3) 1880-е годы. Маркс фактически возвращается к ранним идеям о Востоке как о доисторическом состоянии, однако в совершенно иной плоскости. Здесь уже основные тексты это "Конспект книги Моргана" и "Наброски на письмо Вере Засулич". Так или иначе, конкретно первый этап особого интереса не вызывает, чего, однако, нельзя сказать о последних двух. Исключительно с моей точки зрения, неслучайно, что именно в "Grundrisse" Маркс приходит к идее Востока как сочетания радикально разных типов общества (разных исторических времён, если угодно). То есть, несмотря на господство естественных (архаичных) отношений в истории Востока, определяющую роль в ней отводятся общественно-экономическим связям. Разумеется, Виткин вряд ли читал работы альтюссерианцев, однако, здесь я вижу очень много общих пересечений (особенно если заменить слово "определяющую" на "сверхдетерминированную"). Не стоит также забывать какой именно текст Маркса оказал решающее значение на структуралистскую интерпретацию содержания того же "Капитала" (это был именно рукописи 1857-1861 годов).

С одной стороны, можно подумать, что сам Маркс в конечном итоге полностью отбросил эту идею (хотя, само по себе это не является аргументом в сторону ошибочности его более ранних взглядов), однако, в тоже время его поздний взгляд на Восток далеко не во всём тождественен его самым ранним убеждениям. Начнём с того, что, согласно Виткину, Маркс пишет о возможности внешнего вмешательства в социальную структуру восточных обществ с возможностью их радикального переустройства (для него таким вмешательством был капитал). При этом он также весьма осторожно пишет о том, что в определённых условиях община может перерасти в высшую коммунистическую форму землевладения (об этом как раз можно узнать из набросков на письмо Засулич). Особым образом здесь играет роль идея "ренты". Тем самым можно сделать вывод, что Виткин демонстрирует весьма широкую палитру различных взглядов Маркса на структуру восточных обществ, некоторые из которых могут быть полезны даже для откровенно немарксистских подходов и концепций.

Побеседовали с Данилингом на скамейке в центре Петербурга о содержании моей книги, философии, постмодернизме (которого нет), левых, диаматчиках и о многом другом. Большое спасибо за диалог!

СМОТРЕТЬ НА YOUTUBE

По следам конференции (7)

Как известно, теория идеологии Альтюссера до сих пор справедливо считается если не самым главным политико-философским концептом теоретиков альтюссерианского направления, то уж точно один из ключевых. Вместе с этим, как в своём выступлении замечает Стефано Пиппа, теория идеологии Альтюссера довольно часто критиковалась в связи с её фаталистическим характером. В своё время точно такая же история произошла со структурным функционализмом Парсонса (думаю, что именно с отсылкой на последнего Пиппа и предложил называть эту тенденцию функционалистско-историцистской). В то же время конкретно Пиппа видит в текстах Альтюссера противоположный подход к идеологии (материалистическо-антагонистический, если угодно). То есть в этом случае речь идёт о борьбе двух тенденций в работах самого Альтюссера. Именно с этой же целью Пиппа вводит понятие сверхинтерпеляции, описывающее процесс производства субъективности как сложный и противоречивый.

Действительно тезис о всеохватывающем характере идеологии создаёт глубоко фаталистическую картину мира (в рамках которой идеология становится некоторым общественным божеством, создающим самих субъектов). Однако при этом довольно часто подобного рода критика имела откровенно гуманистический характер (очевидно, c левой стороны). В данном же случае Пиппа старается представить то, как можно было бы выстроить несколько иную критику идеологии с антигуманистических позиций. Основой его интерпретации становится идея идеологии двойной сложности (сам Пиппа в данном случае опирается на один из текстов из сборника "Философия и спонтанная философия учёных"). То есть Пиппа в первую очередь говорит о том, что государственная идеология является конфликтным результатом того, что всегда уже имеет место, а не простым выражением сознания господствующего класса. В этом смысле идеология становится тканью, сшитой белыми нитками из материалов разного цвета и размера, возникшей во всей сложности и неравновесности отдельных сегментов разных идеологий внутри исхода социальных и классовых конфликтов в режиме реального времени.

Однако, что же тогда имеется в виду под термином сверхинтерпеляция, исходя из определения Пиппа? Фактически речь идёт о множественности сверхдетерминированных интерпелляций. В первую очередь он говорит о том, что конкретно идеологии никогда не перестают интерпеллировать субъектов как субъектов, никогда не перестают вербовать индивидов, которые всегда уже являются субъектами. Игра идеологий накладывается, пересекается, противоречит сама себе в одном и том же субъекте. Один и тот же индивид всегда уже несколько раз оказывается субъектом. В этом случае никогда нельзя быть точно уверенным какой сегмент идеологии окажет решающее значение. Как мне кажется, данная концепция позволяет идеально объяснить то, почему различные индивиды могут воспринимать различные идеологические и пропагандистские сюжеты совершенно различным способом, что при этом не предполагает скатывания на субъективистские позиции. Фактически благодаря понятию сверхинтерпелляции становится возможным подчеркнуть непрерывные изменения идеологических интерпелляций - разнообразного и фактически противоречивого образования субъектов из индивидов. Прежде всего, становится возможным подчеркнуть, что субъект никогда не принадлежит порядку единого, никогда не является простым единством.

Распад единства возникает из абстрактного одностороннего восприятия Гегелевской конкретной философии. Правые мистифицируют действительность как нечто сверхлогическое и призывают к тому, чтобы рассудок сообразовывался с ним, а левые, напротив, обесценивают действительность как нечто, стоящее ниже логического, и призывают к тому, чтобы она сообразовывалась с разумом, c идеей. Что касается самого Гегеля, то у него консервативный и революционный моменты одинаково значимы
Якоб Таубес "Западная эсхатология" С. 338

Несмотря на то, что данная цитата Таубеса относится именно к расколу между правыми и левыми гегельянцами, полагаю, что теоретически её также можно распространить и на совершенно другие учения. К небезызвестной лево/правой дихотомии она скорее не подходит, однако, в отношении разделения на реалистов и идеалистов она более чем соотносится с действительностью. В данном случае можно фактически глобально провести границу между сторонниками понимания действительности и теми, кто её полностью отрицает в пользу какой-то новой идеи. Думаю, что список сторонников каждой позиции мог бы получится весьма неожиданным.

Полтора года назад я уже рекомендовал к ознакомлению публичное выступление Олега Кильдюшова, посвящённое истории интеллектуальной отмены Вебера со стороны различного рода умных и не очень публичных деятелей. На днях наконец узнал о существовании расширенной версии данного доклада в формате научной статьи. Рекомендую к прочтению! От себя могу добавить, что сама область исследования истории критики или отмены того или иного интеллектуала кажется мне максимально интересной. Быть может стоит попробовать в будущем написать что-то подобное и про Альтюссера (материала в этом плане будет более чем достаточно). Что думаете?

В отношении экзамена по курсу Ханны Арендт "О революции" особо примечательными мне показались два момента: 1) Темы предлагаемых эссе особым образом концентрируются вокруг вопроса об атлантическом характере американской политической системы, и Американской революции, в частности (при всём том, что сама Арендт не являлась большим сторонником термина "цивилизация"); 2) Одна из тем эссе звучит так: "Прокомментируйте возможные значения фразы: Погоня за счастьем (Pursuit of happiness)". Здесь интересным образом обыгрывается разница между социальной и политической революциями в терминологии Арендт.

— Каким левое движение было до 2018 года?

— Весьма скучным и ограниченным. Так же как и сейчас, существовали крупные парламентские партии — КПРФ и «Справедливая Россия», — которые находились исключительно внутри самих себя. Тамошние деятели вели борьбу внутри партий, но обычно это не имело реального отношения к идеологии. Фактически КПРФ как была партией советских патриотов с весьма расплывчатыми идеологическими предпочтениями, так ею и осталась.

Маленькие организации обычно вызывали усмешки.

Дал интервью историко-культурному проекту "VATNIKSTAN". Получилось, как мне кажется, очень хорошо. О некоторых вещах в контексте содержания книги я здесь говорю впервые.

По следам конференции (6)

Сам по себе вопрос о влиянии Спинозы на Альтюссера, вероятно, является одним из ключевых в контексте обсуждения его мировоззренческих истоков. Действительно сам Альтюссер часто говорил и писал о себе как о спинозисте, что также выражалось в его критике Гегеля. В то же время, как в своём выступлении справедливо замечает Антон Бархатков, сам автор "Феноменологии духа" придерживался высокого мнения о Спинозе, считая его философию некоторым основанием для любой философии вообще. Стоит так же напомнить, что именно Альтюссер, наряду с Делёзом, являлся тем, кто способствовал реабилитации спинозизма во французской философии второй половины XX века. Особым образом в этом преуспели его ученики, написавшие о Спинозе несколько интереснейших книг. Удивительным образом сам Альтюссер, имевших привычку часто писать большие работы о конкретных мыслителях, не написал отдельно о Спинозе практически ничего. При этом одних только выписок из "Этики" в его архиве можно обнаружить на все 500 страниц чистого текста. Интереснейший парадокс.

C одной стороны, очевидно, что непосредственно в период 1960-х годов Альтюссер вполне справедливо может быть назвать спинозистом (особенно в контексте его подхода к интерпретации термина "структура"). В противовес пониманию структуры как господствующего порядка, Альтюссер, ориентируясь на Спинозу, уже в 1963 году рассматривал структуру как форму причинности, полностью имманентную своим собственным аффектам. В этом плане Альтюссер действительно в некотором роде противопоставлял Спинозу и Декарту, как верно замечает Бархатков. Однако уже в период 1970-х годов влияние автора "Этики" на Альтюссера серьёзным образом ослабевает в силу зарождения алеаторного материализма как некоторой новой онтологии. Несмотря на то, что в известном тексте 1982 года Альтюссер всё-таки включает Спинозу в пантеон каноничных мыслителей данного направления, нетрудно заметить, что пишет он о нём там крайне мало (в отличие от Макиавелли, Руссо или Хайдеггера).

Вообще в контексте осмысления спинозизма Альтюссера мне довольно часто вспоминается наш разговор с Андреем Володиным, который как раз буквально собаку съел на изучении текстов Спинозы. Я хорошо помню как Андрей был искренне удивлён, когда я изложил ему на пальцах тезисы алеаторного материализма так как по его словам более антиспинозистской формы мировоззрения просто не существует ибо в онтологии Спинозы принципиально не только невозможна никакая случайность, но более того, актуальность тождественна потенциальности. Исходя из этого, никаких возможных миров и локальных времён (в терминологии Морфино) быть не может. Лично я не знаю тексты Спинозы столь досконально как Андрей, однако, в данном случае интересно, что в выступлении Бархаткова упоминается Лейбниц с его идеей Бога как субъекта, принимающего решения о том, какой из множества возможных миров в конечном итоге будет создан. C этой точки зрения особым образом становится возможной связка Альтюссера и Лейбница, о которой сам я пока не могу сказать ничего. Возможно также здесь сможет в некотором роде пригодиться Делёз (ещё одна ниточка связи между ними). Впрочем, я могу лишь поблагодарить Антона из интереснейшую мысль. Это дорогого стоит.

Напомню, что мы с коллегами проводим II Всероссийскую онлайн школу по международным отношениям.

Среди участников уже представители со всей России и из-за рубежа. Интереснейшие спикеры, прекрасные форматы и самое удобное на каникулах - онлайн формат.

Победителям и призерам, а также участникам - сертификаты. Если вам интересны международные отношения, политика, политология и гуманитария в общем смысле - ждем Вас.

Это отличная возможность для студентов проявить себя, найти знакомства, послушать интересных спикеров и собрать портфолио для магистратуры или аспирантуры.

ДО КОНЦА РЕГИСТРАЦИИ ОСТАЛОСЬ 2 ДНЯ!!!

https://vk.com/wall-214237221_286

Тут как-раз успел выйти новый выпуск журнала "Stasis", посвящённый актуальным вопросам современной континентальной философии. Как всегда все статьи более чем хороши, однако лично я бы особо выделил текст Сергея Коретко, посвящённый противоречию между герменевтическим и контекстуалистским подходами в истории идей, и, конечно, статью Данила Давлетбаева об Альтюссере и Бадью. В случае с первой работой, я думаю, что любой, кто занимается историей философии/политической мысли хоть раз задумывался о проблеме эффективности конкретной методологии (я в данном случае могу лишь согласится с мнением Сергея о преимуществах подхода Рикёра). В то же время во втором случае я могу порадоваться тому факту, что область алеаторного материализма всё чаще становится предметом философской рефлексии с неожиданных ракурсов. Особенно в среде молодых исследователей. Это очень здорово.

Векторы 2025

Приняв участие в секции по политической теологии в прошлом году, я никак не мог пройти мимо данной конференции уже в году нынешнем. Исходя из того, что я вижу на сайте в данный момент, список более чем внушительный. Перечислю несколько секций:

1) Политическая теология: die Morgenlandfahrt (Мой основной фаворит. Вообще сама тема Востока и политической теологии особым образом заинтересовала меня ещё в прошлом году);

2) Res publica et ecclesia: религиозные практики и политическая теория (Выглядит тоже весьма интересно, особенно в контексте возможностей исследования религиозного смысла идеологии советского патриотизма);

3) Покидая междуцарствие: «старое» и «новое» в политической теории (Напомню, что в этом году была впервые издана на русском языке "Учреждающая власть" Антонио Негри. Короче говоря, теперь вы знаете, в каком месте об этом можно порассуждать);

4) Приключения материи: за границами живого и неживого (Здесь лучше всего можно было бы обсудить современные материалистические онтологии. Впрочем, здесь также есть риск тотальное падения в радикальный имманентализм, что уже звучит несколько банально). Такие дела.