Попросил
Deepseek написать оммаж этому тексту:
"Возьми этот текст и, используя его, напиши собственную зарисовку, подобного размера. Текст должен быть высоко художественным, содержать элементы сюрреализма. Главная задача текста -- напугать. Не стесняйся использовать манеру и принципы построена парадоксов в тексте, как у автора: Красавица и чудо"
Стена и шепот
Девочка проделала щель в потолке чердака, чтобы подсматривать за бабушкой, которая жила этажом ниже.
Сквозь пыльную паутину трещины она видела, как бабушкина кожа отслаивается пластами, обнажая не мышцы, а россыпь крысиных зубов, слипшихся в узорчатые шевроны. По вечерам бабушка вынимала их, словно монеты из кошелька, и раскладывала на столе, прислушиваясь к их тихому щелканью. «Они считают дни», — шептала она в пустоту, но девочка знала: зубы вели счет чему-то другому.
Особенно ее завораживали гости. Люди приходили с мешками, набитыми собственными тенями, и бабушка варила их в медном тазу, пока тени не превращались в липкий сироп. «Пей, — говорила она, — это лекарство от воспоминаний». Гости проглатывали жидкость, а затем начинали визжать, потому что сироп оживал в их животах, превращаясь в стаи стеклянных ос. Сквозь прозрачные брюшка насекомых девочка различала буквы: *«Тот, кто спит под крышей из костей, просыпается без имени»*.
Однажды девочка расширила щель, вставив туда линзу от разбитых очков. Теперь она видела, как бабушка по ночам снимает лицо, аккуратно сворачивает его в рулон, как старую газету, и кладет под подушку. Вместо лица оставалась дыра, из которой выползали жуки-древоточцы. Они выгрызали на стенах фразы, которые девочка не могла прочесть, но чувствовала кожей: *«Твоя кровать — это лодка, плывущая по реке из ногтей»*.
Как-то раз жуки выстроились в цепь и поползли к потолку. Девочка отпрянула, но слишком поздно — линза выпала, и щель разверзлась в зияющий провал. Бабушка подняла голову. Вместо глаз у нее были две черные иглы, дрожащие от напряжения.
— Ты все видела? — спросила она, и голос ее рассыпался, как пепел.
Девочка бросилась к люку, но ступени лестницы стали мягкими, как сырое тесто. Она проваливалась сквозь них, падая в комнату, где бабушка уже ждала, держа в руках сверток — тот самый, с лицом.
— Надень, — сказала она, — это твое наследство.
Девочка развернула ткань. Внутри лежало ее собственное лицо, но старше, с трещинами у рта и следами птичьих когтей на щеках. Оно дышало.
— Как ты думаешь, почему я разрешила тебе подсматривать? — бабушка провела пальцем по воздуху, и стены зашевелились, застонали, будто их били током. — Ты же читала послания. *«Лодка причалит к берегу, когда в ней останется только эхо»*.
Девочка попятилась, наткнувшись на что-то твердое. Это были ее игрушки — плюшевые медведи, но их глаза теперь следили за ней, а в разрезах на брюшках зияли миниатюрные рты с крошечными зубами. Они зашептали хором:
— Ты же хотела знать, куда делась мама?
Бабушка приблизилась, и иглы-глаза вонзились в потолок, удерживая девочку на месте.
— Она стала лекарством, — прошипела она, — а ты станешь рецептом.
Вдруг комната задрожала, и из всех щелей хлынул сироп — тот самый, липкий и черный. Он обволок девочку, как кокон, а когда она попыталась закричать, сироп влился ей в рот, неся на языке вкус ржавых гвоздей и детского смеха.
Сквозь пленку она увидела, как бабушка поднимает к потолку сверкающие ножницы.
— Не бойся, — сказала она, разрезая воздух, будто ткань. — Теперь ты будешь жить в стене. Там тепло. Там нет вопросов.
И девочка поняла, что щель в потолке — это не дыра, а рот.
И он смеялся.
#нейросетиделаютэтонехуже #писатьбольшенекому #приниматьад