Тем временем традиционный дайджест околокнижных событий (вместо рецензий, которые просто не успеваю писать, shame on me)

Большое дело наметилось 26 апреля — День независимых книжных.
Это дорогое мне сообщество людей, работающих чаще всего на чистом энтузиазме. Пару раз участвовала в московских букхоппингах. Слежу за картой независимых книжных. Здорово, что у нас появилось медиа БИЛЛИ, пишущее о книжниках и публикующее рейтинги продаж в разных городах. Счастье быть знакомой с многими из коллег, подчас самые теплые встречи, в которых я участвую как спикер или модератор, проходят именно в несетевых лавочках. В некоторых я была не раз и горжусь знакомством: Пархоменко, Чехов и компания (люблю их программу лекций), Пиотровский (оба), Фаланстер, Букашки, Домик Самоката, пространство Тинторетто, Letters и домик Поляндрии, Подписные издания, ВВГ (Питер), Раскольниковъ, Все свободны, Порядок слов (все три тоже Питер), Все свои (Архангельск), Карта мира (Новосибирск), Чарли (Краснодар), Кофе и другие измерения (Верхняя Пышма), Переплет (Иркутск), Орион (Белгород), Полка (Нижний Новгород), Книжный (Волгоград) и многие другие. Проверьте, вдруг в вашем городе тоже проходит что-то занятное, и приходите за редкими книгами.

26 апреля еще и Библионочь, а в Некрасовке фестиваль о путешествии образов и сюжетов в искусстве. Событий тоже много, на все не успеть, но можно прийти посмотреть-послушать Ксюшу Грициенко, Наташу Ломыкину и Юрия Сапрыкина (и каким-то немыслимым образом примкнувшую к ним меня) в Некрасовку. Поговрим о вторичности в литературе и вообще. Дримкаст какой-то на самом деле.

У меня еще пара онлайн-анонсов, но вернусь позже.

Тем временем традиционный дайджест околокнижных новостей

Большое дело наметилось 26 апреля — День независимых книжных.
Это дорогое мне сообщество людей, работающих чаще всего на чистом энтузиазме. Пару раз участвовала в московских букхоппингах. Слежу за картой независимых книжных. Здорово, что у нас появилось медиа БИЛЛИ, пишущее о книжниках и публикующее рейтинги продаж в разных городах. Счастье быть знакомой с многими из коллег, подчас самые теплые встречи, в которых я участвую как спикер или модератор, проходят именно в несетевых лавочках. В некоторых я была не раз и горжусь знакомством: Пархоменко, Чехов и компания, Пиотровский (оба), Фаланстер, Букашки, Домик Самоката, пространство Тинторетто, Letters и домик Поляндрии, Подписные издания, ВВГ (Питер), Раскольниковъ, Все свободны, Порядок слов (все три тоже Питер), Все свои (Архангельск), Карта мира (Новосибирск), Чарли (Краснодар), Переплет (Иркутск), Орион (Белгород), Полка (Нижний Новгород), Книжный (Волгоград) и многие другие.
Иллюстрация — художница Пелагея из Новосибирска.
Проверьте, может, в вашем городе тоже проходит что-то интересное в этот день. И заходите купить редкие книги.

И всё же не стоит забывать: наука — не просто метод; она еще и метафизический бред, обман, рожденный рассуждениями о том, что в мире есть некий порядок, который мы способны не просто обнаружить, но и понять. Это вовсе не означает, что пора оставить грезы разума, главное — начать больше ценить свои кошмары, потому что, может статься, нам как цивилизации уготовано однажды проснуться в собственных страшных снах.

Не то чтоб мы еще спим, но Лабатут, как всегда, ядовит и утешителен. Традиционное спасибо Ad Marginem за сладостные мгновения.

А если кто-то, положим, не устал от встреч с писателями и соскучился по виа Happy Tree Friends, загляните в Республику на Тверской завтра, в 19:00.

ЕБЖ, все будет примерно так же, как на фото, только Шамиль Идиатуллин без бороды, я с челкой, но Дмитрий Захаров наверняка в красивой жилетке, как всегда. Говорим на двойной скорости о переизданиях, цитируем олдскульный квн, Дима прочитает пирожок (опционально).

Регистрация ЗДЕСЬ всех посчитаем, кто не пришел

Я не скажу, что давняя поклонница Наталии Осояну, но знаки будут.

А если серьезно, к текстам Наташи — переводам, фэнтези и исследованиям — у меня давняя нежность. Потому что она и знает многое, и рассказать умеет так, что даже обыденное становится немного магическим. Редкое качество. К тому же нетривиальные мифы — материал для новых текстов и легального присматривания старых сюжетов для новых текстов.

Что до мифологической серии МИФа, честно признаюсь, слежу не пристально, но о книге Матышака рассказывала пару лет назад и впереди минимум три занимательные истории.

Рассказ по вторникам

Очень-очень жду, когда появится уже сборник «Все мои птицы» с рассказами (циклами рассказов, я бы сказала) К.А.Терины. Во-первых, это красиво. Во-вторых, там есть две вещи, которые для меня, человека вестернизированного и южного, стали самыми завораживающими — «Песни снежного кита» (написанный для проекта Василия Владимирского «Мир без Стругацких» от лица Юрия Рытхау) и повесть «Ыттыгыргын» (викторианская эпоха, но в альтернативной вселенной, почти стимпанк, но все работает на эфирной тяге). И в обе истории элегантно вплетена мифология малых северных народов. Автор пишет так, что от строк немного веет холодом и все немного посверкивает, как обледеневший канал в солнечный день.

Стоит еще упомянуть, что переведенные Алексом Шварцманом на английский язык Катины рассказы вошли в финал Премии Британской академии научной фантастики и совсем скоро мы узнаем победителя, а «Мир без Стругацких» и «Все мои птицы» — сборники «Редакции Елены Шубиной». И чтобы закольцевать уж, поздравляю великого Василия с дважды «книгой года» по версии Фантлаба: как составителя «Мира без Стругацких» и автора критической статьи (располовиненной) к антологиям «Айзек Азимов представляет великие научно-фантастические рассказы» (Дом историй, 2024).

О К.А.Терине и ее снежных существах я на днях не раз вспоминала, потому что в Доме творчества Переделкино в эту субботу пройдет фестиваль «Энергия жизни: Север, Сибирь и Дальний Восток». Программа насыщенная — лекции, книжный клуб, показ фильма, обсуждения, выставка и запуск литмастерской. Удивительная точка сборки: не знаю, как для других, для меня это мир невероятный, полный незнакомых оттенков и звуков, чуть замедленный и торжественный (и понятно, кто на прошлой неделе привез в Москву апрельский снегопад).

Сегодня мой праздник, оказывается: День нытика.
Как умудрилась с нонфика больше полутора десятка книг приволочь — загадка. Когда читать, когда писать — непонятно.
ps но ни о чем не жалею, ни о чем

Ну и как сегодня не напомнить про дубликат бесценного груза, переизданный в Астрель-Спб.
Это великий среди небольшого, но преданного фандома, состоящего из писателей, критиков и редакторов, текст-палимпсест, невозможный для пересказа. Рядом для читательской опоры я бы поставила «Гиперион» Симмонса и «Сороку на виселице» Веркина, но ни одно ожидание не оправдается, уверяю вас.

Эту песню, товарищи, Гагарин пел в космосе ©

Традиционная НФ-композиция "Это сила"

Удивительно (и радостно), книжная жизнь не сосредоточена только на ярмарках. И пока многие из нас уже стоят у издательских стендов в Гостином дворе, в Яндекс Книгах премьера — их совместный проект с «Подписными изданиями» и «Мастерской Брусникина». Впервые на русском выходит «Убежище» — ранняя повесть Эдит Уортон (той самой, что первый женский Пулитцер и «Эпоха невинности») в переводе Татьяны Боровиковой, а аудиоверсию озвучила Анастасия Великородная («Кожа» и «Сайгачинск» Евгении Некрасовой, «Под маской, или Сила женщины» Луизы Мэй Олкотт и др.). Это уже пятая книга серии, впереди еще минимум две, если я правильно помню.

Текст 1904 года небольшой, эмоционально насыщенный и написан в своеобразной витиеватой манере, блестяще переданной в стилизованном переводе. Переключаясь с эргономичной современной прозы, сначала чуть запуталась в крючках и кружевах, как будто сменила оверсайз толстовку и мешковатые джинсы на старинное платье (пожалуй, скорее викторианское, чем эдвардианское), но быстро оправилась и синхронизировалась с рассказчиком.

Ей казалось, что мысленное самобичевание должно было оставить видимые следы. Однако мистер Орм не страдал излишней тонкостью восприятия, кроме случаев, затрагивающих его персональное удобство; его эгоизм покрывала густая поросль тончайших чувствилищ, но он не подозревал, что и у других людей может быть подобная оболочка.
(поросль тончайших чувствилищ — это в мой каталог воображаемых панк-групп)

Кейт Орм собирается замуж за Дениса Пейтона, и уже практически на пороге церкви рассказанная им новость катализируют ее размышления об основе брака и последствиях принятых решений. Жених, обласканный судьбой, вдруг оказывается кем-то вроде китайской елочной игрушки: вроде и ярко-красиво-празднично, но пластик же, еще и рыльце в пушку. То самое «жили долго и счастливо» из сказок неожиданно вызывает у Кейт массу вопросов и сомнений. Несмотря на мильон терзаний, замуж-то она выходит и дальше все предсказуемо складывается по так себе сценарию. Поэтому годы спустя уже вдовой, матерью молодого (но не так чтоб перспективного) архитектора Дика, Кейт снова переживает все стадии моральных терзаний, рассуждая уже о том, не пережала ли с заботушкой, воспитала ли приличного парня или гены пальцем все же не раздавить. Примерно так же, как и его отец много лет назад, Дик Пейтон должен выбрать между финансовым благополучием и белым пальто. К тому же мамин котик завел девушку — а она современная, бойкая и, судя по всему, широких взглядов.

На довольно небольшом участке Уортон выстраивает многоуровневый баланс, уравновешенный несколькими дихотомиями: мать и потенциальная невестка, претерпевающая вдова и эмансипе, сомневающаяся и порывистая, осторожная и бескомпромиссная, — продолжать ряд можно еще долго на самом деле, плюс поколенческий разрыв, усиленный сменой эпох, и пара вопросов этического характера. Отдельно отмечу и довольно смелый для того времени ход: в юности без пяти минут жена Кейт осознает, что вообще-то женщин, не только сомнительного происхождения, но и аристократок, в Америке тех времен переставляют с места на место, пользуются запасными вариантами, выбрасывая за ненадобностью непригодившиеся, и в целом не ожидают от них сколько-нибудь выдающихся способностей.

Словом, короткая и милая, по-своему остроумная вещица и отличное продолжение симпатичной линейки для тех, кто прочитал уже всех сестер Бронте, Мэй Олкотт и Остен.

И, хотя не собиралась, но я вся внезапная и противоречивая такая, дополнительный подростковый список (купить на нонфике, заказать в интернете, читать в Яндекс Книгах или Строках, далее везде)

Шамиль Идиатуллин «Бояться поздно», «Убыр» (РЕШ, 2025, илл. Дины Идиатуллиной)
(и моя личная дочь уже слушает первые эпизоды «Смеха лисы» в Яндекс Книгах. Бумага — в РЕШ уже в мае)
Алиса Вербиж «Где водится подростикус» (Самокат, пер. Аси Кравченко)
Полина Щербак «Пожирающий» (Самокат)
Любава Горницкая «Гербарий путешественника Полянского» (Абрикобукс)
Ина Голдин «Колыбельная для маленьких солдат» (Абрикобукс)
Елена Трофимчук «Сколько весит сердце жирафа» (Абрикобукс)
Елена Борода «Вы ушли с маршрута» (КомпасГид)
Екатерина Звонцова «Берег мертвых незабудок» (Полынь)
Вазир ибн Акиф «Прах имени его» (Полынь)
Алексей Лукьянов «Собака сутулая, или Несколько дней из жизни Кассиопеи Кирпичниковой» (Розовый жираф)
Татьяна Мастрюкова «Блошиный рынок» (РОСМЭН)
«Чудесная книга о смерти» (Альпина.дети)
Рича Джа «Середина» (Поляндрия, пер. Елены Шпаковской, илл. Эвы Санчес Гомес)

UPD мой вклад в пакет с пакетами для нонфика ЗДЕСЬ

Как будто наступил сезон неожиданных и долгожданных сборников поэзии.

«Глупый август» Гюнтера Грасса (Альпина.Проза, пер. Александра Филиппова-Чехова) — стихотворения,которые он написал, и графика, которую он рисовал, после шумихи, вызванной публикацией его «Луковицы памяти». Горькое и нежное одновременно.

«Мемуар» Леонида Абрамовича Юзефовича и Imagine Дмитрия Данилова. 10 апреля в 15:00 на нонфике будет их совместная презентация — первые поэтические книги РЕШ и какое-то невероятное по энергии и харизме комбо.

И «Семигранник» Григория Михайловича Кружкова, вышедший в издательской программе «Подписных изданий» — не переводы, а избранные стихотворения, намеренно в нехронологическом порядке и с «необязательным комментарием» автора. Вот мое любимое:

Все то, что мы выдыхаем в холодный день:
комочки снов, туманные струйки обид
и те пузыри, которыми дышит земля,
и дым из труб, и пар незастывшей реки,
и облако над лоханью, в которой отмыть
упорно стараются черного кобеля,
и серый дым, и пар нефтяной реки,
и наши вздохи, и утренние зевки,
и все боязливо-беспомощные слова —
уходят вверх — и пройдя через семь небес
и семь золотых завес — мировых кулис, —
преображаются в звезды и сыплются вниз —
гляди — каким мерцающим кружевом лент,
алмазными искрами крестиков и колец —
как будто ангелов цех потрудился тут!
Так небеса нас учат писать стихи,
так нас посещает вечность, пока снега
летят, не касаясь черной, жадной земли.

И — нечастое сейчас событие — Григория Михайловича тоже можно увидеть и послушать 10 апреля в 19:15 на нонфике. Кроме того, что он человек-легенда, он удивительный рассказчик, остроумный, порой парадоксальный, исполненный тихого достоинства и одновременно совершенно детского озорства.

Прозаиков читают. Но поэтов стоит еще и послушать.

Новый оргкомитет нонфика таким шаромыжникам, как я, аккредитацию дает только в обмен на скриншот с постами о ярмарке в Моем Прекрасном Блоге™.

Поскольку я никому не известный мамкин обозреватель и где-то как-то малоизвестный блогер, выкручиваюсь как умею, рассказывая, например, о том, что уже появился топ-лист, там много загадочного, но много и отличных книг: «Хрустальный дом» Юлии Лукшиной, «Глупый август» Гюнтера Грасса, «Сорока на виселице» Эдуарда Веркина, «Путеводитель по Средневековью» Энтони Бейла, «Опыты для будущего» Александра Родченко, «Комната утешения» Руфь Гринько, «Проблемы комизма и смеха» В. Я. Проппа, «Семигранник» Григория Кружкова, «Обретая юпитер» Гэри Шмидта (приглядитесь к детскому топу при случае и к комиксам) и др.

Слава богу, все еще есть отдельная страница у «Особого детства» — списка, который много лет курирует Анна Вацлавна Годинер. Название, говорит само за себя: это детские и подростковые тексты о людях с ограниченными возможностями. Авторы, на тексты которых хочу обратить внимание: Николай Назаркин, Гала Узрютова, Юлия Асланова, Алексей Лукьянов (я просто сейчас мало интересуюсь новинками детлита, поэтому не все книги еще знаю).

Но очередное переиздание сборника Афанасьева под названием «Страшные русские сказки» в топе, в котором нет, например, сборника стихов Дмитрия Данилова Imagine или «Саспыги» Карины Шаинян — это по-своему символично. «Скырлы-скырлы» как мотто эпохи. Всегда говорила, если бы не медведь с липовой ногой, я, может, другим писателем стала бы. Да и человеком.

Пока нет времени на рецензии, подписчиков все меньше, а событий все больше, собрала небольшой дайджест дружественных мероприятий на ближайшее время, в том числе то, что вокруг ярмарки non/fiction Весна:

Напомню про первый благотворительный «Фонарь» этого года пройдет в Туле 13 апреля. НО! Москвичи, книги все еще можно сдать и в столице, пароли-явки — традиционно в канале коллег.

6 апреля Гузель Яхина в Переделкине

Недопущенный к нонфику Individuum устраивает собственный фестиваль на нескольких площадках.

Традиционные встречи в Letters (книжном пространстве Поляндрии на Садово-Сухаревой): презентации автофикционального романа Жени Некрасовой «Улица Холодова» и завершения февральской дилогии Ольги Птицевой «Весна воды».

Магазин Пархоменко дорогой проводит очередной традиционный фестиваль «Параллельно» с классной программой, а в ней Маша Нестеренко, Гузель Яхина, Ольга Птицева, Антон Секисов — загляните обязательно, не нонфиком единым.

Бонус:

Завтра, 5 апреля, День открытых дверей литературной магистратуры ВШЭ

Через пару недель запустится проект «Мне есть что сказать» и Школы литературных практик по современному роману с примкнувшей к коллегам мною.

26 апреля конференция CWS «Далекое/близкое в современной русскоязычной литературе».

А еще в этот же день Библионочь, но подробности воспоследуют.

…и по двум многочисленным просьбам кратко (ладно, не очень кратко), что бы я купила на нонфике (пробую способ не больше трех в одни руки)

Альпина.Проза
Дарья Золотова «Ночь между июлем и августом»
Юлия Лукшина «Хрустальный дом»
Гюнтер Грасс «Глупый август» (пер. Александра Филиппова-Чехова)

АНФ
Энтони Бейл «Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников» (пер. Ильи Кригера)
«Полка: История русской поэзии»
Скай Клири «Жажда подлинности: Как идеи Симоны де Бовуар помогают стать собой» (пер. М. Десятовой)

РЕШ
Дмитрий Данилов «Imagine»
Михаил Левантовский «Невидимый Саратов»
Карина Шаинян «Саспыга»

Азбука
Владимир Шинкарев «Максим и Федор»
Роман Шмараков «Книга скворцов»
Надежда Лидваль «День города»

Поляндрия No Age
Янь Лянькэ «Четверокнижие» (пер. Алины Перловой)
Йенте Постюма «Люди без внутреннего сияния» (пер. Ирины Лейк)
Ирина Костарева «Побеги»

Дом историй
Ева Сталюкова «Город Чудный»
Елена Волынцева, Наталья Копейкина «Неваляшка»
Комплект Кутзее

Inspiria
Эдуард Веркин «Сорока на виселице»
Игорь Белодед «Не, ни»
Мо Янь «Красный гаолян» (перевод Натальи Власовой)

Ad Marginem
Бенхамин Лабатут «Камень безумия» (пер. Полины Казанковой)
Реко Секигути «Зов запахов» (пер. Ольги Панайотти)
Александр Родченко «Опыты для будущего»

Все свободны
«Проклятый Петербург»
Антон Секисов «Зоны отдыха. Петербургские кладбища и жизнь вокруг них»
Евгений Алехин «Календарь II»

Подписные издания
«Сказки нового года»
«Ирландские чудные сказания» (пер. Шаши Мартыновой)
Пол Гэллико «Бессловесные» и др. истории (пер. Олега Дормана)

Фантом-пресс
Ричард Руссо «Дураки все» (пер. Юлии Полещук)
Джон Барт «Творческий отпуск» (пер. Максима Немцова)
Джонатан Коу «Карлики смерти» пер. Максима Немцова)

Corpus
Тоби Ллойд «Жар» (пер. Юлии Полещук)

Иностранка
Ванесса Райли «Королева острова» (пер. Елены Николенко)

Издательство Ивана Лимбаха
Даша Сиротинская «Теорема тишины»
Дневники Михаила Кузмина
Эрик Саден ««Среди призраков: Рассуждение об эпохе метавселенной и генеративного искусственного интеллекта» (пер. А. Захаревич)

НЛО
Виолетта Гудкова «Михаил Булгаков, возмутитель спокойствия»
«Сцены частной и общественной жизни животных» (сост. Вера Мильчина)
Рэндалл Коллинз «Насилие. Микросоциологическая теория» (пер. Николая Проценко)

Издательский проект GARAGE
Иван Атапин «Утопия в снегах. Социально-архитектурные эксперименты в Сибири, 1910–1930-е»
Анна Бражкина «Авангард и “Анархия”. Четыре мятежных месяца самоуправляемого просвещения»
Юлия Лапушина «Мода в стране дефицита»

МИФ
Антонио Падилья «Удивительные числа Вселенной. Путешествие за грань воображения» (пер. Евгения Поникарова)
Наталья Осояну все мифы, которые на сегодня вышли

Астрель-СПб
Сергей Жарковский «Я, Хобо: времена смерти»
Мария Данилова «Двадцать шестой»
Иван Белов «Заступа» (обе)

Бель Летр
Франческа Рис «Стеклянные дома» (пер. Иры Филипповой)
Элайза Найт Денни С. Брайс «Разве мы не можем быть подругами» (пер. Виктории Лаптевой)

Individuum (там все будет рядышком)
Максим Жегалин «Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века»
Алексей Сафронов «Большая советская экономика. 1917–1991»
Федор Шейд «Безмятежность»

ДЕТСКОЕ
Гэри Шмидт «Обретая Юпитер» (Розовый жираф, пер. Андрея Венгерова)
Ася Кравченко «Куда подевались волшебники» (Самокат, илл. Юли Сидневой)
«Знаменитые ограбления» (Поляндрия)


Ну и зашла бы в сектор независимых издательств и книжных магазинов, где я обычно выбираю сердцем™ и в детлит.

*подумала* список наверняка, как всегда, будет пополняться
и дополнительный рандомный список про подростковое

На фото богиня-жрица, значит, нонфик близко и я рассказываю, где меня найти в этот раз.

10 апреля, чтв, 15:15, антикафе — Не только про любовь: Проза английских писательниц-миллениалов Салли Руни и Франчески Рис.
Аня Бабяшкина, Ира Филиппова, я и Наталья Ломыкина
Казалось бы, при чем здесь я и Салли Руни? А ни при чем. Мне понравился «Наблюдатель» Франчески Рис и когда коллеги пришли с вопросом, могу ли я взять в редактуру ее второй роман, конечно, согласилась.

10 апреля, чтв, 16:15, зал № 2 — Неужели, чтобы стать сверхчеловеком, нужно перестать быть человеком? Эдуард Веркин. Презентация новинки «Сорока на виселице»

Модерирую встречу с нашим сумрачным гением и — внезапно — группой поддержки, надеюсь, времени хватит на всех, в президиуме Анастасия Рыжкова, редакционный директор контент-бюро, литературный агент Snob.ru; Мария Пименова, шеф-редактор Maximonline.ru и Вячеслав Бакулин, начальник отдела фантастики «Эксмо». Это будет как минимум забавно, душа наша Эдуард — мастер парадоксальных ответов на бытовые вопросы.

11 апреля, птн, 18:15, зал №1 — Дискуссия «Природа зла»
Историк Илья Женин, автор тетралогии о Виланде фон Тилле «Тени прошлого» Оксана Кириллова и примкнувшая к ним я поговорим о деструктивной силе идеологий превосходства одного над другим.

11 апреля, птн, 19:15, зал №2 — Лисы, упавший самолёт и пёс Рекс: новый книжный сериал Шамиля Идиатуллина «Смех лисы»
В программе интрига! Книгу Шамиля Идиатуллина обсудим мы с Ксюшей Грициенко, главредом оригинальных проектов Яндекс Книг. Полагаю, в самый драматический момент появится автор и воскликнет: я не это хотел сказать своим творчеством!
Upd Бумажная книга — традиционно выйдет в РЕШ.

12 апреля, сбт, 15:00, антикафе — Переизобретая классику: новые решения для вечных текстов
Еще один кубанский хор Я (с довольно странной подписью о том, чем я занимаюсь, надеюсь, к моменту выхода поста все же исправят), дорогие Вадим Бух и Михаил Литваков из Вимбо, Ксения Грициенко, шеф-ред МИФ.проза Анна Золотухина и бренд-менеджер МИФа Анна Перепелица, видимо, ответят за стремные обложки и переосмысление классических текстов.

13 апреля, вск, 15:00, зал №1 — «Короткий метр» в искусстве: тренд на рассказы
Я, Настя Сопикова, Даша Золотова и снова Ксюша Грициенко поговорим о сабже (и почему я не люблю слово «тренд»)

13 апреля, вск, 16:00, антикафе — Город, которого нет: мистические городские пространства в современной прозе. Презентация книг «Неваляшка» и «Город Чудный»

Однажды ко мне пришла Анастасия Завозова и сказала, что у нее есть интересный текст для редактуры и она хочет дать его мне. Кто я, чтобы отказываться от! Поговорим с Евой Сталюковой о «Городе Чудном», в работе над которым я принимала участие, и с авторами «Неваляшки» Еленой Волынцевой и Натальей Копейкиной о локальном и мистическом в тексте. Все по Лотману! (но это не точно)

На сайте ярмарки я до сих еще в паре встреч, где не участвую, потому что пока не раздобыла маховик времени. Одно мероприятие в субботу у меня слетело, т.к., возможно, вечером будет внешнее, за пределами нонфика. Но все остальное время традиционно — на стенде.

Программа Альпины.Проза
Программа Альпины нон-фикшн
Чуть позже — традиционная программа альтернативных нонфику площадок

Приходите обниматься!

Сегодня Международный день детских книг, и хотя я уже больше двух лет работаю преимущественно со взрослой литературой, нельзя вот так выпилиться из области, которой занимался с 1998 года. Поэтому нет повода не вспомнить о нескольких занятных изданиях для тех, кто интересуется этой гранью литпроцесса.

Например, серия «Дом детской книги» издательства «Детское время». Среди авторов Михаил Яснов, Валерий Шубинский и Ольга Мяэотс. Это чтение о чтении — история детской литературы, не всегда очевидные для современных читателей имена, любопытные факты, словом, погружение в контекст.

И книга, которая пока только в предзаказе, но у меня была возможность познакомиться с текстом: Мак Барнет «Закрытая дверь. Почему детские книги — это серьезно» (Альпина.Дети, 2025) — субъективный взгляд на собственно феномен детлита с точки зрения автора. Поскольку это своеобразный манифест, автор позволяет себе эмоциональные пассажи, но не спекулирует. Мысль, которую он пытается донести, проста: детские книги пишут, делают, продают и покупают взрослые, а где место ребенка во всем этом, есть ли у него право выбора и голоса и герой, с которым он себя соотнесет?

Все лучшие детские писатели, с которыми я встречался, были на прямой связи с детством. Либо со своим собственным, либо поддерживали отношения глубокой симпатии с детьми вокруг себя, либо то и другое вместе — главное, чтобы была эта связь, эта точка обзора, дающая ясный и не сентиментальный взгляд на детство.

Помните, у классика: писать для детей надо как для взрослых, только лучше. Здесь «лучше» — с позиции детства, а не имитации его.
NB На мой душный опытный взгляд, привязка к собственному детству порой становится когнитивной ловушкой: автор описывает свои смутные воспоминания, погружая в них маркеры современности, в итоге его десятилетние персонажи вроде и сидят в тиктоке и росли в ковидную эпоху, но обещают дать друг другу тумаков и удаляют лезвием из бумажных дневников двойки.

Словом, не надо создавать симулякр выпусков журнала «Ералаш», реконструировать «Денискины рассказы» и мучить читателя непременными моралите и триединой целью педагогики. Не обязательно втаскивать читателей в свинцовые мерзости. Достаточно просто слушать их и слышать. Как сказал один подросток во время нашумевшего баттла «Дети против писателей» на одном из нонфиков: «Мне 16, у меня каждый день по 8 уроков, потом репетиторы и курсы, единственное, чего я постоянно хочу — есть и спать. Но об этом пишет только Нина Дашевская».

Ищите связь и все получится. Поздравляю, коллеги!

Неделя выдалась сплошная досада. Но потом в канале Юрия Сапрыкина появилась новость, почти одновременно мне прислали важную лично для меня верстку, затем вспомнила любимый стих Введенского, который повторяла себе пять лет назад, принимая поворотное жизненное решение, и как-то немного легче стало.

Когда я вырасту большой, я снаряжу челнок.
Возьму с собой бутыль с водой
И сухарей мешок.
Потом от пристани веслом
Я ловко оттолкнусь,
Плыви, челнок! Прощай, мой дом!
Не скоро я вернусь.
Сначала лес увижу я,
А там, за лесом тем,
Пойдут места, которых я
И не видал совсем.
Деревни, рощи, города,
Цветущие сады,
Взбегающие поезда
На крепкие мосты.
И люди станут мне кричать:
«Счастливый путь, моряк!»
И ночь мне будет освещать
Мигающий маяк.

Тем временем первый в этом году благотворительный Фонарь пройдет 13 апреля в Туле. Но, дорогие мои москвичи, вы тоже можете традиционно отдать немного книг на хорошее дело. Пароли-явки у коллег в канале.

Мария Данилова «Двадцать шестой» (Астрель-СПб, 2025)

Начну издалека: с Машей мы панголины. Нет, это сильно издалека. С Машей Даниловой мы входим в литературное объединение детских и подростковых авторов «Панголин» (она по праву — потому что училась в мастерской детлита при CWS и написала книгу «Аня здесь и там» (Розовый жираф, 2022), меня ситуативно усыновили). Поэтому взрослый ее текст видела в числе первых читателей, но все не было времени и сил написать толком. Чуть исправляюсь.

«Двадцать шестой» — номер трамвая и как будто имя персонажа, но никаких антропоморфных существ и магреализма, просто ощущение того самого детского предчувствия волшебства из-за выбранного фокуса восприятия. Персонажи объединены регулярными поездками по этому маршруту. Все описанные события происходят в Москве примерно в момент того самого слома, из которого образуется новая страна. Но главные герои в большинстве предподросточки — бывшие октябрята, не успевшие перед лицом своих товарищей покляться, далее по тексту.

Роман (в рассказах) не детский, но семейный вполне, просто потребуется обширный комментарий к трансляции «Лебединого озера», например, или почему «от Кашпировского» должно стать легче больной голове. Все необходимые маркеры времени аккуратно расставлены в нужных местах: когда создавался текст, автор опиралась не только на свои воспоминания, а сделала почти журналистский ресерч среди знакомых и подписчиков в соцсетях. Эта книга — интерактивный музей позднесоветского детства, но не спекулятивный, скорее чуть размытый, как летучие остатки спокойного сна.

Ощущения те же, что от чтения историй Наринэ Абгарян (собственно, и серия та же — «Люди, которые всегда со мной»: да, было непросто, но все выбивающее-из-колеи-страшное-взрослое происходило за тонкой радужной пленкой пузыря младшешкольного восприятия. Обычно от современной прозы, посвященной перестроечному периоду, ждут если не чернухи, то строгости к самой эпохе и причастным. Здесь этого нет. Герои, как им и положено, ссорятся и мирятся, учатся жарить яичницу и ловят разлитую в воздухе тревожность старших.
Нежность без приторности, ностальгия без пиетета и приукрашивания.

Добавить нечего. Мы нашли считавшийся утерянным роман Лимонова. Ждем из типографии в мае.

Юлия Лукшина — драматург, сценарист («Человек из Подольска» с Викторией Исаковой по пьесе Дмитрия Данилова — ее работа) и соавтор книги о выгорании в творческих профессиях. Недавно она написала цикл малой прозы «Хрустальный дом»: венок рассказов и «повесть в шести шагах». Я люблю читать тексты звенящей прозрачности, с неизбитыми метафорами и неочевидными персонажами, поэтому когда Юля прислала нам рукопись, это была любовь с первого взгляда. «Хрустальный дом» — старинная оранжерея, чудом уцелевшая и как будто ставшая несущей конструкцией турбулентного пространства, в котором живут герои Лукшиной.
Завтра мы с Юлей и друзьями из книжного клуба «Лама» в пространстве «Тинторетто» обсуждаем эту книгу — первая, неофициальная пока, презентация. Мне кажется, что-то хорошее из этого обязательно получится.

Рассказ по вторникам

К. А. Терина — фантаст «цветной» волны, художница, хозяйка кота Чехова, обладательница одного из самых ярких голосов в современной прозе и, как это нечасто случается, автор, на родном языке издающийся реже, чем на иностранных, да еще и в короткие списки англоязычных премий попадающий. Сегодня у Кати день рождения и мир должен знать, что в «Редакции Елены Шубиной» выходит сборник ее рассказов «Все мои птицы» и летом, надеюсь, увидим анонсированный Яндекс Книгами роман.

Во сне память всегда отказывает — разбивается вдребезги, когда сознание падает в сон с головокружительной высоты реальности. Из этих осколков построены декорации и сюжеты наших сновидений.

Читать Катю — словно разговаривать со всеми любимыми авторами разом, но как будто о чем-то новом. У нее очень пластичный язык и переключение от лавкравтовщины к стимпанку и золотому канону мягкой фантастики дается без малейшего усилия. Мир ее текстов полон объемными деталями: об острое можно пораниться, к мягкому прижаться, нежным успокоить тревожное сердце, трагическим — от обратного — полечить свои горести. Из Катиных миров волшебство не уходит, а напротив — вытесняет боль утрат и разочарований из пространства реального. И истории эти на самом деле не всегда со счастливыми финалами, но заключены в суровой справедливости: воздается каждому, пусть не по делам, но по помыслам.
Ее проза — чистая акварель, сквозь полупрозрачные слои которой иногда проступают строгие линии графики. Читательская радость, редакторская гордость (ладно, это было лишь однажды, я пару слов поправила), счастье сопричастности.

Эволюция, хаос, эмерджентность приняли в нас совершенно неожиданный оборот: мы — биологические машины, которые знают, что они — машины, и их эмоциональные реакции на это знание ощущаются ими как реальные. Но ведь они и вправду реальны. Боль мучительна. А счастье делает жизнь прекрасной. Я безжалостно заставляю себя не дрогнув принимать все последствия балансирования на башне из черепах, и иногда мне это даже удается. И все же, к моему стыду и радости, мне ни на миллисекунду не удается отвоевать у себя последний крошечный плацдарм нерациональности. Верить, что с машиной может случиться что-то «хорошее», — бессмысленно, нелепо и нелогично, но я уверен на все сто: если люди испытывают боль реже, а счастье — чаще, это хорошо.

Роберт Сапольски «Всё решено: жизнь без свободы воли» (Альпина нон-фикшн, 2025)

С Международным днем счастья, в общем. Еще сегодня Остара и День весеннего равноденствия и традиционно много чего еще, мне ближе всех День мартовских зайцев, День сторителлинга и День творческой интеллигенции.

Можно отметить все праздники разом, например, подав заявку на участие в Читательской конференции «Далекое/близкое в современной русскоязычной литературе». Смотрите, спикеры мечты: Майя Кучерская, Юрий Сапрыкин (лично я испытываю стопроцентное беспримесное счастье, разговаривая с обоими), Максим Мамлыга (а еще будет про поэзию, автофикш(е)н и очередную волну эмиграции).
В собеседники приглашаются все желающие, это бесплатно, но есть нюанс: заявка на участие — конкурсная.

Что ж, это, пожалуй, неплохо. Хотя для меня уже вряд ли перестанет быть чуть подростковой позой «а я еще такую рифму могу и такую метафору».

Тем временем новости третьего диаметра. Фриков нет, зато есть тележка с напитками. Bertie Botts и шоколадных лягушек пока не подвезли, но надежды не теряю.

Электричка пытается обогнать снежную тучу. В наушниках поэт Мозжухин хрипло мяучит что-то трогательно-наивное, неочевидными ассоциациями напоминающее «Планету шампуня» Коупленда. Настроение «вашей маме снова семнадцать» (ладно, twenty-something, кому я вру).

Последнее время я когда появляюсь, чтобы сказать «ну вот теперь я вышла из сумрака, впереди столько-то событий», обязательно что-то случается и я снова пропадаю. Но попробуем еще раз. Пост для тех, кто соскучился по мне как модератору.

20 марта, 19:00, Музей им. А.С. Пушкина (садовый павильон на Пречистенке) — великая Анна Хрусталева рассказывает о проекте «Полка: История русской поэзии» (потому что День Поэзии — клянусь, своих стихов читать не буду), а затем побеседуем о том, как и зачем был сделан «Евгений Онегин».
upd фулхаус. регистрация закрыта.

21 марта, 19:00 — одна из моих любимых площадок, Республика на Тверской и презентация романа Александра Касаверде «Электрические киты» (Азбука, серия Азбука.Голоса).
Вход бесплатный, но традиционно потребуется регистрация.

4 апреля, 19:00 — Читай-Город в Авиапарке и мы с Анастасией Сопиковой и Александрой Шалашовой говорим о всяком девичьем в литературе и жизни.

Ну и non/fiction Весна почти через месяц, а у меня бальная книжечка уже расписана с 11 по 13 апреля — подробности воспоследуют.

Приходите обниматься и говорить о книгах пока я еще в состоянии ходить и говорить

фото Роман Шеломенцев

Михаил Левантовский «Невидимый Саратов» (РЕШ, 2025)

Вообще у многих читателей с похожим на мой книжным опытом при связке «семейные ценности-дочь-подросток-цыганины (да, так)-волшебный пирожок» возникает ассоциация с историей о проклятом адвокате, который однажды решил перехитрить цыгана и здорово поплатился. Но это ложный друг читавших Стивена Кинга и его «Худеющего», потому что на самом деле «Невидимый Саратов» Михаила Левантовского — нежная и (что вообще редкость) добрая городская сказка о том, как важно не быть серьезным, а успеть сказать главное до того, как стало слишком поздно.

Всё может человек. Добывать огонь и пищу, строить дома, создавать города, производить машины и самолеты, предсказывать погоду, лечить болезни, управлять космическим кораблем, покорять стихию, подниматься на ледники, развивать науку, изучать звезды, писать картины, учить детей, делать стрижки, выращивать цветы, побеждать на олимпиадах, играть в театре, снимать кино, плавать по морям и океанам, чинить часовые механизмы, проводить электричество, шить одежду, собирать налоги, охранять тюрьмы, спасать животных, придумывать рекламу, принимать роды — всё человек может, а вот открыто поговорить, когда это нужно, иногда не может.

Володя Саратов не платоновская Москва Честнова, но такой немного сальниковский Петров, а еще — Марусин муж из «Голубой чашки» Гайдара, правда, ушедший в поход без своей Светланы. Он ироничный и славный носитель уникальной профессии: «Памятники, надгробия, портреты на граните — что, много у кого такая работа?» (не привет ли Антону Секисову, известному поклоннику погребальной эстетики?), как будто все и всех понимающий, но однажды заподозривший жену в интрижке с начальником и спьяну натворивший делов. Тем временем дочь Катя натворила своих делов в школе, столкнулась с теми самыми цыганинами, о которых в пгт, где живут Саратовы, только и разговоров и все правдивые, и принесла домой подаренный волшебный пирожок. Похмельный Саратов пирожок съел и стать бы ему Кариком и Валей в одном лице, или даже героями «В стране дремучих трав» — всеми по очереди, а может, Алисой в Стране чудес (а там и правда все страньше и страньше). Но на счастье любителей квазифрейдистски интерпретировать разные там бананы в чужих книгах Володя Саратов превращается в невидимку — и теперь у него есть все шансы всегда быть с женой, заколовшей непослушную прядь незаметным теперь мужем. Саратов обретает способность разговаривать с неодушевленными предметами и насекомыми, но напрочь утрачивает возможность объясниться с Олей, которая, как выясняется по ходу сюжета, еще до предполагаемого адюльтера нанесла, сама того не зная, душевную рану пылкому мужу.

История вообще раскручивается двойной спиралью: линия Саратовых (тоже двойная, но как бы сплошная) и линия Кати (а с ней и школьная травля, и положение не жертвы буллинга, но где-то как-то инициатора — нечастое). Подробностей пребывает, тем более что автор вертит головой читателя то в Олину сторону, то в Володину, а то и в Катину. И есть какое-то лукавство в части невидимого Саратова — похожее на гриппозный трип Петрова, и устало-женское повседневное про «ожидания/реальность» — как будто у жены Петрова, но без маньяков и библиотеки, и точная, честная, без спекуляций и заигрываний, гайдаровская почти подростковая часть романа (такую повесть в детлите я бы почитала!).

И отдельными интерлюдиями — записочки Саратова для жены. Это настолько одновременно оглушающе и интимно, что либо хочешь вырвать из лап бездушной тетки такого трепетного поэта (еще и художника) и немедленно прижать к сердцу, либо подозреваешь Володю в бытовом инфантилизме и придурочности, от бесполезности которых любая работающая жена-и-мать рехнется сходу. Но записочки эти — тоже часть головоломки.

Непростым прозаиком оказался поэт Левантовский, придумавший человека, желающего, чтобы люди умели слушать и слышать друг друга, и нашедший в себе смелость рассказать о нем не цинично, изломав персонажам позвоночники и судьбы, а как будто с всепроникающей нежностью, посмеивающейся над собственной слабостью перед лицом Трагических Романов о Любви.

Традиционная открытка к Всемирному дню писателя. С праздником, коллеги. И да будут дописаны все романы.

Одна из моих регулярных радостей — канал Славы Свиридова (кто-то знает его как человека из Твиттера, кто-то по жж, кто-то по публикациям в «Максиме», не все знают, что он придумал спектакль «В городе Лжедмитрове», а я когда-то помогла издать кое-что из его подростковых текстов). Но «Шкаф в Коньково» это действительно новости из букроссингового шкафа в Конькове. Ничего лишнего, одни жемчужины.

Стали с коллегой счастливыми обладателями уникального (тираж 500 экз) сборника визуальных очерков из цикла «Как издавали фантастику в СССР».

Зарегистрированный в марте 1925 года журнал «Всемирный следопыт», в котором публиковались фантастика и приключения, не протянул и 10 лет, но след оставил достаточный. Его придумал тот самый Попов, который в начале ХХ века делал сытинский «Вокруг света», а в 1940-х — «Уральский следопыт». В «ВС» печатались Андрей Платонов и Александр Беляев (который, кажется, был редакторским открытием Попова), да много кто (в том числе Джек Лондон, Артур Конан-Дойл (с «Маракотовой бездной» и пр.), Рони-старший) курс на авантюрную прозу был задан вполне официально, на смену увлечением детективными историями пришло увлечение историями, конструирующими новый дивный мир. Замятин в 1920-х предполагал, что фантастически возникшая страна породит особую фантастическую литературу. Впрочем, он же говорил «у русской литературы одно только будущее: ее прошлое» и, похоже, оба раза оказался прав.

А фантастиковед Алексей Караваев сделал большое дело, собрав эту и другие истории из лоскутков. Подробности воспоследуют.

Вообще Фишер о капитализме, но из контекста и не такое вырывали.

Ad Marginem @admarginem — как дилер инсайтов посреди чтения — ни разу не подвели.

Чем ближе к весне, тем чаще анонсы разных встреч (не всегда офлайн и не всегда со мной), простите те, кто.
Например, завтра в прямом эфире поэт и критик Лев Оборин в ипостаси эксперта проекта «Полка» рассказывает о поэзии шестидесятников, а я задаю вопросы дурака (но мне и притворяться не надо, а Лев изумительный рассказчик).

Во вторник 25.02 звездное комбо писатель и AI-евангелист Ксения Буржская и Марат Агинян (психотерапевт-нарколог, автор книги «Зависимость и ее человек») расскажут мне (снова в прямом эфире в Вк) об излишествах всяких нехороших в литературе и жизни. Мне точно будет интересно: и Ксюня, и Марат — обаятельные ироничные собеседники, а я снова с вопросами дурака как филологическая дева, не потребляющая алкоголь, зато где-то как-то начитанная. Ребята умные, я веселая — присоединяйтесь!

Ну и встреча, которую я, увы, пропущу: в последний день зимы, 28 февраля, в Подписных изданиях литературные рок-звезды Максим Семеляк и Татьяна Соловьева в Подписных изданиях в Питере. Макс — человек-легенда, автор нежнейшего «Значит, ураган» и ностальгического «Средняя продолжительность жизни», разговор будет чрезвычайно занятным.

А на фото для привлечения внимания мы с Ксеней в Республике на Тверской минувшей осенью.

Подзабытые «фрики фиолетовой ветки» (и др.)

После долгой разлуки возвращаюсь под землю, как в места юности. Фрики и чудики меня дождались, но этой зимой все как будто немного через силу и у них.

***
Утром порция коммьютеров вроде меня семенит по перрону к выходу со станции. Торжественный и строгий голос сверху:
— Внимание, уважаемые пассажиры!
Толпа дисциплинированно замирает и я вместе с ней, с тоской думая, что это потому, что редко выбираюсь в столицу, все доступные приключения случаются непременно, когда спешу. Диспетчер продолжает:
—...в новогоднюю ночь движение электропоездов будет осуществляться до трех часов утра.
Мужской голос:
— Опять новый год?!
Детский:
— Говоря-ат под новый год, что-о не пожела-ается...

Толпа отмирает, идем к валидаторам.

***
На ЦСКА подсаживается мужик лет пятидесяти в шапке конькобежца:
— Девушка, а вот вы знаете, на кого похожи?
Я, которой недавно под фотографией написали, что у меня деформационный тип старения, как у артиста Стоянова в женской роли, но упорно считающая себя бледноватой копией позднего Брюса Уиллиса, решаю услышать новую версию:
— Нет, на кого?
Мужик, расстроенно:
— Я думал, вы мне подскажете. Смотрю и смотрю: такое лицо знакомое, а на кого похоже — не помню.
Я, как можно нейтральнее:
— На Юрия Стоянова.
Мужик спешно отсаживается.

***
Вечером моя соседка — вылитая Шурочка из бухгалтерии. На ней шапка пирожком и рыжая шуба, линяющая быстрее, чем мой кот. Она ставит на колени бумажный пакет с эмблемой сетевого бутика нижнего белья и доверительно сообщает:
— Надо почитать.
Спорю сама с собой, что она достанет: дамский роман, иронический детектив, потрепанный номер «роман-газеты»? Шурша упаковочной бумагой, она извлекает из пакета лакированный том неведомого мне Андрея Круза «Эпоха мертвых-3». Книга заложена погрызенным простым карандашом. Дама мгновенно погружается в чтение, иногда делая пометки прямо на странице. Мне ужасно интересно, что там за эпоха такая, но уступаю место изобильно беременной женщине, прижимающей к себе мелко дрожащую рокочущую собачью переноску.

***
На Водном стадионе заходит несколько будто задрапированных в коричневое человек с изможденными лицами, похожими на лики Шаровских участников «Репетиций». Их пытается сфотографировать на зеркалку, извлеченную из ярко-зеленой дутой пазухи, немолодой и какой-то неуместный хипстер в белой ушанке: отшатнувшись, безвозрастные мужчины и женщины сбиваются плотнее — еще немного и сольются в фрагмент обгорелой бересты, а я, беззастенчиво разглядывая их всех, шучу про себя шутку-самосмейку «Никон есть у нас дома». Видимо, я говорю это вслух.
Фотограф смотрит на меня и улыбается всем своим добрым лицом пожилого мальчика. Сфотографированные даже не выходят — выпадают на Речном. Хипстер, сверкнув бледными щиколотками в подвернутых штанишках, юркает за ними. Кажется, все они уходят в свое время, а я, минувшим летом потерявшая счет дням и месяцам, остаюсь.

***
Заторможенный снег, идущий из фонарей, и вечерний свет в сепии как на картинах Волигамси. В наушниках Бликса урчит как кот, и как только я дежурно расстраиваюсь, что 741 день ударного режима с зеленой совой не сделал меня сильнее, неожиданно понимаю текст в деталях. Ого, созависимые отношения принесли дивиденды, — успеваю подумать я, прежде чем осознаю, что Бликса с немецкого перешел на английский. Краем глаза улавливаю движение слева — рядом стоит курьер и завороженно смотрит на снегопад. Поворачивает ко мне плоское лицо терракотового воина, беззубо улыбается и восклицает с детским восторгом:
— Пиздец, а?!
— Он, — соглашаюсь я и бреду на звук удаляющейся верещащей электрички.

Я люблю этот город вязевый.

Книга, которую мы с узким кругом революционеров ждали несколько лет. Карина Шаинян — автор опытный, еще один представитель фантастов «шестой волны» — «цветной», и, на мой взгляд, пока малоизвестный среди тех, чьи интересы пошире фантастики и всего, что мы к ней причисляем. Надеюсь, релиз в Яндекс Книгах романа, бумажный том которого вышел в «Редакции Елены Шубиной», ситуацию подправит.

По просьбе коллег текст для сайта АСТ я написала еще в прошлом году и добавить к нему особо нечего, кроме единственного: Карина, еще не зная, чей это материал, заметила, что роман был понят рецензентом именно так, как автором задумывалось, — новый миф о неуемной жажде обладания. Радость и честь для меня.

В лиминальном пространстве, созданном Кариной Шаинян, размыты границы между объективным и кажущимся. Это пространство — персонаж само по себе. Древние горы, инопланетные для туристов пейзажи, четкий свод необоримых правил, написанных чьей‑то глупо вылитой в ущелье, как грязная вода, жизнью, — самоподдерживающаяся система нереального, но не волшебного в детском понимании, а мистического, смутного, будоражащего древние, не пригождающиеся в городе инстинкты и первородные страхи. И всему можно было бы найти объяснение... «но я слишком долго ходила по этим горам, и моя вера в рациональное стерлась об поросшие лишайником камни, обтрепалась об кусты березы, стала хрупкой под жестким излучением злого солнца».

Как справедливо замечал уже великий Василий Владимирский и примкнувшие к нему скромные мы остальные, урожайный сезон нынче у «цветной волны». Видела уже все тексты, кроме «Заступы», — сколько бы ни бились тупоконечники с остроконечниками за место фантастической прозы в этой нашей боллитре, есть что почитать. Рассказал бы кто, где берут дополнительные часы в сутках.

Какой-то вязкий, мешающий концентрироваться понедельник, поэтому необычный для этого канала пост. Вчера отмечали десятилетие школы BAND, была дискуссия о вдохновении, в которой я участвовала не столько как редактор или обозреватель, а как писатель, что случается не так уж и часто. Аня и Маруся, оказывается, записали пару видео (в комментариях к их постам), а Аня Хопта (уверена, вы видели книги c ее иллюстрациями) меня нарисовала во время паблика — и это очень я почти в любом моменте.

Ну и к разговору о пишущих редакторах. Каждый раз, когда спрашивают, зачем я пишу и почему так редко и мало, вспоминаю цикл Михаила Давидовича Яснова «Двенадцать», особенно это стихотворение:

6
Бросил писать, потому что схватился сдуру
за халтуру: редактуру и корректуру.
Было уже не до славы, но хотя бы побыть на плаву.
Ринулся в прозу. Месяц за месяцем мучил главу
повести, так и застрявшей на первых страницах.
Вскоре халтуры прибавилось. Разве что ночью приснится
зыбкое нечто, влекущее нечто, — казалось, вот-вот…
Сон исчезал. И манили аванс и расчет.
Правил. Писал на полях. Относился с душой.
Но поля были собственностью. Чужой.

Мне посчастливилось работать с классными текстами и лучшими авторами. И чем больше их, тем как будто меньше меня. Но напоминаю себе каждый день: пока ты помнишь, что собственность чужая, и не занимаешься лобным переписыванием, без запроса назначая себя соавтором, а порой и духовным наставником, остаешься собой. А то недолго до мании величия, что, кроме прочих нюансов, к собственному тексту — себе настоящему — не приблизит.

Поправила белое пальто, слезла с броневичка, пошла работать. Ах да, традиционные настроение и музыка понедельника — «Легион» Наади. Когда Дима Захаров рассказал мне об этой песне, я послушала ее несколько раз подряд и cам собой собрался из разрозненных историй сюжет, который второй год раскатываю в роман. Надеюсь, допишу, раз публично озвучила намерение.

Про книгодарение. В канале Альпины.Проза розыгрыш любимых книг от нас с коллегами. От меня — «Остров, или Оправдание бессмысленных путешествий» Василия Голованова и «Средняя продолжительность жизни» Максима Семеляка. И пожелания написала от руки училкопочерком.

Я часто дарю книги, люблю подбирать и советовать — поэтому почти все ярмарочные дни стою на стенде издательства, говорят, убалтываю на покупку профессионально. Из-за того, что много лет вела кочевой образ жизни и не было возможности взять с собой все необходимое, стараюсь не привязываться к физическим артефактам и почти не расстраиваюсь, когда не возвращают одолженную книгу. Хотя многих изданий все равно жаль.

А когда спрашивают о любимых книгах, которые обязательно должны быть у меня на полке, почти всегда называю разные, потому что ответ ограничивают двумя-тремя, а у меня их гораздо больше. В этом феврале я бы добавила к указанным выше «Опосредованно» Алексея Сальникова, сборник «Софья Петровна. Спуск под воду. Прочерк» Лидии Чуковской и «Сны поездов» Дениса Джонсона. Возможно, завтра назвала бы другие.

Уже дня три книжный телеграм выбирает, кто более материи-истории ценен: День св. Валентина, День Книгодарения или трансляция одного там холдинга.
А я традиционно напомню, что сегодня, кроме прочего, День курабье, День обнимания коров (в Индии, правда) и годовщина гибели капитана Кука.
Про любовь и о книгодарении, впрочем, пост воспоследует.

Егор Михайлов собрал любопытный материал о скорости аудиослушания. Слушать книги я начала, когда мне подарили подходящие наушники (у меня тугоухость и тиннитус) и примерно в это же время появилось аудиоиздательство «Вимбо».

И, несмотря на частичную глухоту, слушаю лекции, книги и подкасты на не менее чем ×1.5, но, как и Денис Песков, например, ускоряю потому, что глазами тоже читаю профессионально быстро. Да простят меня любимые Гриша Перель и Алексей Багдасаров, на обычной скорости я просто перестаю концентрироваться, уходя в затянутых, по моим меркам, паузах в собственные мысли.

Ну и кстати о подкастах. Широко известный в узких кругах Юрген завел собственный. Еще не включала, но предвкушаю. Юра Некрасов — геймдизайнер и ролевик, представитель «цветной волны» фантастов, пишет олдскульные вполне хорроры. Мы иногда с ним спорим, но в предпочтениях скорее совпадаем.

Многие думают, что я постоянный литред Шамиля, но это не совсем так. Впервые официально мы вместе работали над текстом его первого же романа этим летом. И это была славная охота, хотя моей заслуги в том почти нет. Переиздание дебюта 20 лет спустя. Не могу в ремонтных руинах найти первый вариант для «было/стало», но абый у себя уже показал.

Если у вас еще нет планов на 16 февраля, у школы Band, например, день рождения. В честь десятилетия ребята продумали разнообразную программу с дискуссиями и мастер-классами, в которых участвуют книжные люди. Я там тоже, ебж, буду — в редком качестве спикера, а не модератора. Приходите обниматься!

16 февраля, 15:00
Бар «Ровесник» (Малый Гнездиковский пер., 9с2)

Подробности и регистрация (все бесплатно, просто мест на всех не хватит)

Тем временем Inspiria наконец анонсировала «Сороку на виселице».

Ян получает письмо из Хогвартса уведомление о том, что он вошел в состав Большого Жюри. Дело происходит в далеком будущем, институция, избравшая Яна в свои ряды, прикидывает перспективы синхронных физиков — то ли гениев, то ли шарлатанов, скорее всего, то и этого понемногу. Ян — паршивая овца в собственной семье и мире победившего разума и всеобщего благоденствия — служит егерем в заповеднике, оберегает непутевых туристов от случайного или намеренного селфхарма и в целом не обладает выдающимися качествами, кроме ироничного взгляда на жизнь. Отказаться от участия нельзя, Ян отправляется на далекую планету Реген, в Институт пространства, и попадает в хронотоп, который лично мне по атмосфере напоминает «Пиранези» Сюзанны Кларк и фильм «Луна 2112». Забыла сказать, что в это далекое будущее не взяли глупых и больных, и вообще на первый взгляд мир Яна утопия какая-то. Литературоцентричная, впрочем. Но в остальном это такой типичный Веркин: подзатянутая экспозиция, размеренная интонация, дискретные цитаты, пасхалки для своих, неожиданные смысловые конвергенции, страшилки посреди (инопланетной) пасторали и многоэтажные конструкции, которые для меня в этой жизни возможны лишь у Эда, Леши Сальникова, Шамиля Идиатуллина и Максима Семеляка.

Побуду кэпом О. и предположу, что брейгелевская «Сорока на виселице», зашитая в название, обложку и контекст, недвусмысленно намекает на болтунов, кляузников и пустозвонов, обманные твисты и нечто громоздкое и потенциально опасное, старательно игнорируемое обывателями.

Здесь, наверное, стоит упомянуть, что роман входит в цикл «Поток Юнга», кое-кто из персонажей появлялся в рассказах «Крылья» («Новое будущее», Inspiria) и «Физики» («Мир без Стругацких», РЕШ). Я еще расскажу подробнее, пока просто порадуюсь.

В конкурсе рисунков на асфальте победил Вовочка, нарисовавший круг. Остальных детей забрал Вий. ©

Book of calm
Вчера случился удивительный разговор, который я обдумываю до сих пор и расстраиваюсь, что не назвала несколько действительно необходимых к упоминанию имен и названий, исправлюсь хотя бы здесь. Говорили мы о фэнтези — олдскульном ненашем (Толкин, Асприн, Пратчетт, Гейман, Роулинг) и нашем, которое, на первый взгляд, появилось юных лет 30-35 назад, но на второй мне все же кажется, что Гоголь, Сологуб и Грин смотрят на нас с недоуменным «я что, какая-то шутка?»

Неизящно ускользнув от детального обсуждения популярных романов, циклов и фандомов, актуальных концу 2020-х, вспоминала, конечно, «Петровых в гриппе», «Оккульттрегера» и «Когнату» Алексея Сальникова, «Магазин работает до наступления тьмы» Дарьи Бобылевой, «Последнее время» Шамиля Идиатуллина, романы Дмитрия Колодана и Уны Харт, «Ветерана Куликовской битвы, или Транзитного современника» Павла Калмыкова и «Мифогенную любовь каст» Пепперштейна-Ануфриева (*с нажимом* я так вижу).

Так вот. К полуупомянутым отнесу Анну Коростелеву и ее «Школу в Кармантене» и «Цветы корицы, аромат сливы». Признаться, не следила за автором и судьбой текстов, помню только что Анна преподавала русский китайцам, вела остроумный дневник историй про студентов и диалоги с родителями в жж и вроде бы не хотела, чтобы рукописи ушли в традиционное книгоиздание. Лет 10-15 назад, кажется, если не все, то многие прочитали файл, похожий на сборник баек и анекдотов из жизни учеников школы чародейства и волшебства (ну да, ну да, параллели непрозрачные, но при всем уважении к Роулинг и ее месту в мировой культуре, это другое и болеелучшее, что ли, потому что там нет двоемирия, а есть глубинное исследование мифологии и древних практик от бытовых до ритуальных, все это органично вписано в бессюжетное повествование, сдобренное и скрепленное довольно ехидным описанием школяров и их бытования). Школу возглавляет, к слову, Мерлин. Ну и если про параллели, «Дом, в котором…» Мариам Петросян у меня стоит в этом же ряду — собственно, разговаривая о нем, про «Школу в Кармартене» и вспомнила. «Цветы корицы, аромат сливы» был совсем из другой оперы — китайской. И, простите, месседж, скрывался в названии: потом все дружно выяснили, это выражение означает человека, который как совы у Линча не тот, кем хочет казаться, ну или обман как таковой. Все так же ехидно, с таким же ненатужным погружением в матчасть — уже китайскую, но не так мозаично и чуть сложнее в структуре. Студент-филолог по ошибке направлен на учебу в Россию и, кажется, его почти не смущает, что на факультет кристаллографии. Там у него и жизнь, и любовь, и даже немного слезы — потому что вторым потоком история о его дедушке, пропавшем в конце Второй мировой и вроде бы даже в СССР. Кицунэ в наличии.
Оба текста есть в сети в первых строках поисковых запросов.

Теперь надеваю колпак МНЕ СТЫДНО. Лестничным умом вспомнила, что Наталия Осояну, известный переводчик и специалист по европейской мифологии, воообще-то автор не только нон-фикшн книг, но и, в числе прочих, цикла «Дети Великого Шторма» — авантюрного пиратско-морского фэнтези, изящно вписанного в романтический канон. И ума не приложу, почему не упомянула «Мост» Аси Михеевой, который даже не пытается быть простой историей, а состоит из трех повестей, а в них и фэнтези, и фантастика, и реальности больше, чем мы готовы. И, кстати, эта книга ответ, почему в некоторых случаях меня (с разрешения автора) подписывают «батыр-апа». Ну и еще из неожиданного для многих плюсую Григория Злотина и «Снег Мариенбурга», который стоит читать в бумаге, в немалой степени из-за графики Петра Перевезенцева.

Словом, если у вас настроение уйти в какой-нибудь волшебный мир, но не самый очевидный, кажется, дала вам немного вариантов.

Книжно-кофейное пространство Тинторетто и Полина Савина записали новую серию «Голосовых сообщений». В этот раз о «Средней продолжительности жизни» Максима Семеляка. Я здесь непривычно медленная (наговорила в декабре где-то между ой и ой-ой-ой). Коллег и самого Максима слушаем здесь.

Ко мне возвращаются дыхание и голос, поняла, что соскучилась по сцене радио и подкастам. Три года назад в эти же дни уже почти запустила собственный — о снах и книгах, конечно, но много воды утекло.

Ты не бросай стихи в огонь, огонь их не возьмет. Тебя согреют молоко и мед.

Пока весь просвещенный телеграм весь день вчера доставал Пастернака, а сегодня сурка Фила из норы, наступил Имболк. При чем здесь поэты, мед, молоко и Ирландия, рассказала Шаши Мартынова. Я, раз уж вернулась, покажу переведенные ею «Ирландские чудные сказания» Джеймза Стивенза, который вроде бы родился в начале февраля, но это не точно (а цитата из старенькой песни просто все закольцевала — такой сегодня день).

Сказания тем от сказок и отличаются, что повествуют о героях — фениях, святых и королях — забытых времен, когда почти все могли быть друг другу одновременно кровной родней и кровными же врагами, превращаться в зверье и обратно, претерпевать и преодолевать, не отвлекаясь на выверты критического мышления, потому что мир был полон первозданных чудес. И все это с изрядной долей самоиронии и известной всепрощающей нежностью к маленьким слабостям духа и тела.

Лукавый модернист Стивенз чуть больше ста лет назад переложил средневековые тексты на современный лад, Артур Рэкэм создал такие же ар-нувошные иллюстрации в пандан. А Подписные @izdaniya выпустили том с обложкой Марии Сутягиной — в пару к «Ирландским сказкам и легендам» Йейтса.

Пересказывать бессмысленно, но чтение завораживающее. Отдельное традиционное спасибо дорогим переводчику, редактору и издателям за предисловие и подробный комментарий, прокладывающие мерцающий маршрут через эти туманные сложноустроенные миры.

Ну и да, привет всем, кто скучал. Надеюсь, мой день сурка в петле личных передряг завершен. А вы берегите себя, пожалуйста.