Представь, каково ему там, раненому, наполовину слепому. Нас вытащили, а он даже не знает, вытащат ли его.
Я называю их своими детьми, и Ора, и Элию и Алона, так как они намного моложе меня. Это фундамент, который мы закладываем. Они защищят нас в будущем, - так я думал в плену. Но когда освободился, понял, что эта предпосылка ошибочна. Потому что по факту заложников убивают. Когда я думал про этот фундамент, я не знал, что Шири, и её дети, и Альмог, и Ор, и Хирш, и Алекс, и Эден, и Кармель, и Итай Свирски, и мой брат Йоси уже убиты.
Йоси погиб при бомбёжке израильской авиацией в Нусейрат в середине января 2024. Уже потом Эли понял, что это было неподалёку от места, где держали его самого.
Эли:
-Он был там в застенках. Мне рассказали, как он отдавал другим свою еду. Я хотел, чтобы нас держали вместе, я бы встряхнул его и сказал, что он обязан выжить, чтобы вернуться к своим дочкам!
Про "церемонию", а точнее, цирк хамаса ср сценой, куда выводили освобождённых заложников, чтобы махать толпе и получать "дипломы":
-Мы в тот день уже в пять утра были на ногах, репетировали нашу речь со сцены, их вопросы и наши ответы, и тренировались махать толпе. Это была последняя строчка, этот спектакль в Дир аль Балах.
Гротескная церемония под диктовку хамасников. Включая ту часть, где Эли, ещё не знающего об убийстве его семьи, заставили сказать, что он будет рад увидеть их. Якобы, они ждут его дома.
-Помните сотрудницу Красного креста, который вас забирал у террористов?
-Да уж, не забуду. Они говорят нам, не переживайте, вы уже с нами. И Охад её спрашивает, а вобще-то, где вы были (пока мы помирали в тоннелях)? Такой молодец он! Девушка ответила, что Хамас им не разрешал даже приблизиться. Дальше Красный Крест передал нас на временном пункте армии нашим ребятам. Там были психологини. Я увидел знакомую соцработницу. Я обратился к ней, и она сказала, что меня ждут сестра и мама. Я спросил, а как же жена и дети? Знакомая ответила, что мама с сестрой мне расскажут... И уже стало ясно, что нечего рассказывать. Так что она мне там же и рассказала. Значит, самое ужасное со мной уже случилось. Но меня ждут мама и сестра! И другие родственники. Брат.
Я вернулся в раненную страну. Расследование случившегося это ответственность, которая соответствует ценностям нашей страны. Это даже не относится там, кто левый, кто правый. Похищали и тех, и других. Не надо лево-право, надо прямо!
Заложники это более высший приоритет, чем политика! Что, когда моих девочек убивали, у них спросили их мнение о политике? А детей и маму Бибас спрашивали их убеждения, когда убивали? А Хирша, когда похищали с Новы, что ли, спрашивали, во что он там верит?
Эли предстоит ещё долгий путь исцеления.
Вот он с братом планирует встретиться на шабатней трапезе у мамы. Эли говорит брату: ну, будь со своими девочками (на шабат), это важно!
-Ты хотел бы что-то стереть из памяти?
-Да, тот момент, когда мои девочки смотрят на меня, когда ворвались террористы, десять человек, и отбирают у нас телефоны, дочки смотрят на меня. Какой это ужас. Этот последний взгляд. Я представлял минуту, что я вернусь, и обниму их и скажу, все, вам больше никогда не придётся это испытать. Неважно, куда, мы едем куда вы скажете...
Я так надеюсь, что им не было больно в их последние минуты. Я надеюсь, что они в хорошем месте. Я думаю, что они бы желали мне хорошей жизни.
-Думаешь, ты будешь счастлив в будущем?
-Я уверен. У меня уже есть счастливые минуты. Вопреки тому, что можно думать, я не злюсь. Мне повезло быть с Лиан 30 лет рядом и со мной были мои прекрасные дочки. Мне повезло, что меня не убили, что после шестнадцати месяцев в заложниках я вернулся к родным.
*
Все интервью снимали четыре часа. Но в финальную версию попали эти 55 минут.
Начало