Warfare Алекса Гарленда и Рэя Мендосы — жесткое, страшное кино, которое давит и мучает все 90 минут, показывает, ничего не рассказывая.
2006 год. Группа Морских котиков вламывается в дом мирных граждан в Ираке для слежки за людьми напротив
Минимум сюжета и слов, никакого академического нарратива. Нечто происходит даже не с людьми, а с их массой и средой. Чистая улица к финалу превратится в труху. История солдат оборвется, оставив маленькую семью наедине с лужами крови на полу в подорванном доме.
Warfare Гарленда и Мендосы предлагает иммерсивный опыт за счет установления очень тесного контакта с людьми, а не персонажами. В экспозиции — динамичный клип Call on Me (Джозеф Куинн даже набил тату с названием песни), знакомящий и связывающий нас с военными на телесном уровне. Молодые парни танцуют под музыку, смеются, готовятся к операции. Никаких имен, предысторий, разговоров по душам, лишь напряженный пот, скучная военная рутина. Правда, до тех пор, пока не взорвется первая граната, и первое туловище не разделится пополам.
Парни делают, что прикажут, конспектируют, ждут, рыдают, прикрываются телами лояльных иракцев, цепенеют от страха, орут. Стоит хоть кому-нибудь начать давать раненному «умные» советы, скажем, «хорош скулить, солдат, вставай» — сразу пошлют нахуй.
На съемках Civil War Гарленд познакомился с военным координатором Рэем Мендосой. Warfare — реконструкция его воспоминаний и воспоминаний его сослуживцев об одной их вылазке в Ираке. Как ни странно, в памяти не осталось ни героизма, ни чести, ни славы — только ужас, оцепенение, тремор и слезы.
Коллеги
(Влад, Евгений и
Павел) справедливо отмечают, что Гарленду и Мендосе удалось обойти правила жанра за счет гиперреалистичной съемки и отсутствия патетики. Нет в фильме никакого величия, красоты, морализаторства. Ничего, кроме ада, ужаса, тотальной бессмысленности и истекающих кровью и другими жидкостями тел. Мы не знаем о цели операции или роли американского присутствия в Ираке, видим только стрельбу, дым, пепел, детей и людей, живущих под прицелом.
Смотря на это в упор, без какой-либо промежуточной инстанции (вроде
фотокамеры, как было в Civil War, отправляю к Ольге Давыдовой) и опосредования, перенимаешь дрожащие руки солдат, не можешь даже моргнуть от шока, теряешь слух от взрывов и женских криков.
Мендосу раздражает, как американское кино про войну в Ираке репрезентирует опыт, героизирует солдат, возвышает военное действие, сводя его к упрощенной трагической эстетике, взрывам и экшен-аттракцину. «Мы так не разговаривали, мы не так справлялись со стрессом» —
рассказывает со-режиссер. Но полученный из его личного опыта фильм, по ходу, разозлил публику.
При всей однозначности посыла (война — плохо) Гарленда, как и после Civil War, вновь обвиняют в аполитичности. Но политическое как минимум выдает сама интенция вскрыть жанр военного пропагандистского кино, изменить подход к осмыслению и развертыванию войны на экране. Warfare обезличивает войну, фокусируясь на её чудовищной форме. Раны, плоть, сочащаяся кровью, и потные лица растекаются по экрану, занимая все смысловое поле. Заостряясь на физическом, стирается все «идеальное» — в фильме даже нет, по сути, мотивированных сторон конфликта. Нет и демонизации «врага», и восхваления американских солдат. До последнего такта Warfare просто плачет, не вывозит и не смиряется с тем, что подобное сырое, страшное, грубое насилие случается просто ради «демонстрации силы».
Отдельно надо сказать про саунд-дизайн, способный сворачивать шеи одной громкостью. Порой приходилось затыкать рот, чтобы не прерывать тишину в кинозале своим учащенным дыханием и всхлипами. Финальная Dancing and Blood — просто вершина режиссерского мастерства Гарленда. Трек забивает последний клин и резюмирует: война — разрыв в разрезе
What could I say?
Taken aback
All that you gave
Chasing the line
Tear in the coat
Pierced in the side
Keep in the know
Throw in the earth
Dancing and blood