Сегодня
Международный день освобождения узников фашистских концлагерей.
Из
воспоминаний (публикую в сокращении)
Исабекова Магрупа Балтабаевича. Попал в плен 9 июля 1941 года, прошёл несколько концлагерей:
"В отличие от
Гросс-Розена здесь [в
Доре-Миттельбау] трупы накрывали брезентом, но так небрежно, что с бортов ящика свисали голые ноги или руки. Достижения техники в руках фашистов тоже стали активно служить умерщвлению людей. Однажды в середине рабочего дня объявили тревогу на сбор. Часовые стали сгонять всех в одну выработку, по которой работал тельферный кран. На крючке крана поперек выработки была подвешена деревянная балка, а под ней висело 19 трупов. Изо рта мертвецов торчала щетка, концы которой были перевязаны узлом на затылке.
Когда всех собрали, офицер СС сделал предупреждение: «Если кто будет саботировать, того ожидает такая же участь». Один Костя не падал духом и даже в такой момент продолжал шутить, он осторожно шепнул мне в ухо:
— Как фашизм далеко ушел от средневековья!
— Почему? — спросил я.
— В средние века рабов вешали на столбах, а теперь виселица стала механизированной и автоматизированной. Тогда к виселице подходил «святой отец» и просил приговоренного покаяться, а здесь, видишь, и рот заткнут. Наверное, фашисты боятся того, что об их земных грехах услышат на том свете.
Всех ошарашила эта форма виселицы. Старожилы рассказали причину такого повешения. Несколько недель назад до нашего приезда вздернули одного патриота — Иозефа Янцевича, который перед тем, как ему накинули петлю на шею, успел крикнуть: «Долой фашизм! Да здравствует Польша!»
Позже в лагерь начал прибывать большой поток оборудования, в основном разного рода станки, а надзиратели начали вешать и стрелять заключенных без причины. Несколько человек было повешено только за то, что на носках их ботинок нашли несколько капель машинного масла и расценили это как саботаж.
Бельзен - начиная рассказ об этом кошмаре, хотел бы сказать, что, к сожалению, не все, что мы видим, можно передать на бумаге...
Вели нас по какой-то грунтовой дороге. Из-за проезжавших машин колонну то и дело сгоняли в сторону. Среди встретившихся нам машин было две, крытых наглухо. Они ехали в направлении лагеря.
Это были те самые душегубки, или «газодушки», в которые погружают живых, а у крематория выгружают уже мертвых...
Только в 12 часов следующего дня нам дали по 200 граммов мучной жижи и по 150 граммов хлеба. Таким же был наш рацион и на следующие сутки. Многие бродили по мусорным ямам, где их настигали пули...
В час дня 14 апреля мимо лагеря проехала колонна танков. Из опознавательных знаков на танках были белые звездочки. Через час открылись восточные ворота и въехали две броневые машины. Оттуда вышла группа военных. Судя по их обмундированию, перед нами были не немецкие военнослужащие. Заключенные стали окружать броневики. Но многие, и среди них я, наблюдали за происходящим из окна, боясь поверить случившемуся, считая это провокацией.
Только когда была арестована лагерная охрана, мы вышли на площадь, где узнали, что это была американская военная полиция. Пока вязали лагерную охрану, пленные стали устраивать самосуд над теми заключенными, которые бесчеловечно избивали своих же и активно участвовали в умерщвлении людей.
Надзирателей заставили чистить ту мусорную кучу, которую немцы использовали как «мухомор» для заключенных. Пока они организовывали питание, многие отдельными группами пошли добывать пищу в окрестных поселках. Хозяева ни в чем не могли отказать...
Глядя на наши изуродованные лица, они прикоснулись к тому кошмару, в котором мы существовали и который не описать пером.
...19 мая 1945 года мы прибыли на станцию Капи. Здесь нас обмундировали, мы приняли присягу и влились в состав
29-го Кобринского Краснознаменского полка. Только после этого горький осадок в душе растворился. Иногда при виде солдата или офицера с орденами на груди, мы снова задавались мучительными вопросами: каждый орден означает боевой путь солдата, то, что он сделал для Родины, чтобы защитить ее. Что сделали мы? Чем мы докажем, что остались верными совести?"