скорее всего, это больше говорит обо мне и моём опыте, чем о какой-либо общей ситуации, но мне всегда казалось, что самые в лучшем смысле духовные вещи нередко являются самыми яростно антидуховными, иконоборческими, атеистическими. как, например, эта песня хардкор-эмо группы moss icon. будучи эксплицитно вызовом, горьким яростным криком, брошенным в сторону несуществующего бога, она тем самым указывает на место, которое выше любого бога, и тем не менее находится прямо тут

хочу вам прорекламировать свою подругу соню, замечательную преподавательницу английского. приходите учиться к соне!

Я не католик, но несколько раз слова Папы Франциска касались меня — случайно, но очень точно, как лучшая интерпретация аналитика. Одна из них, которую я понес с собой навсегда: научиться любить незначительное. Это почти как из аналитического сеанса. Спасибо за эти слова. Кстати, он и сам когда-то проходил аналитическое лечение. Царство Небесное.

Альбер Камю в «Эссе об абсурде» (одном из текстов, которые постигло несчастье войти в категорию «первая философская книга для старшего школьного возраста») утверждал, что человек должен сохранять баланс между, с одной стороны, признанием бессмысленности и непостижимости мира и, с другой стороны, собственной волей к осмысленности. Нужно уметь пройти между опьяненностью той или иной системой ответов и объяснений с одной стороны и депрессивным цинизмом (который иногда скрывается за приверженностью здравому смыслу или за жизнерадостной тупостью) — с другой. Довольно неожиданно, что о балансе и мере пишет человек, ассоциирующийся с темами самоубийства и убийства. Но сам Камю неоднократно заявлял, что античная философия на него оказала большее влияние, чем современный ему «экзистенциализм», и даже шутил, как тяжело и неуютно язычнику по духу жить в христианское время, и как жаль, что он не может отправиться в Дельфы и пройти там инициацию. Мера Камю — неизбежно и фатально нарушаемая, но настаивающая на себе — это мера древнегреческой трагедии, в которой человек, движимый собственными представлениями о справедливом и должном, сталкивается с радикальной неопределённостью мира (и регулярно результатом этого столкновения как раз оказываются самоубийство или убийство).

Камю не только сам ностальгировал по невозможному возвращению в Древнюю Грецию, но и о стремлении человека найти осмысленность в мире говорил как о желании вернуться домой. Дом — это место, где всё понятно и знакомо, а космос холоден, безмолвен и непроницаем (или наоборот, слишком проницаем: можно копать сколько угодно глубоко и так и не добраться до дна). И хотя Камю в «Эссе об абсурде» рассуждает как бы о фундаментальном состоянии человека — эксплицитное историческое измерение добавит «Бунтующий человек» с его захватывающей историей европейского бунта, — мне на ум приходят строчки из «Манифеста коммунистической партии» о том, как буржуазия топит «в ледяной воде эгоистического расчёта» «священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности» и рвёт все естественные связи, которые можно было порвать. Капитализм — это такая прогрессирующая бездомность человечества, когда домом становится весь мир (так как любой тип труда конвертируется в любой другой). Но дом этот всё холоднее и неуютнее, всё больше походит на космос.

Какое-то время назад я обсуждала с Сергеем Финогиным терапевтическую культуру, и Сергей сказал, что повсеместное распространение психотерапии — поскольку она коммерциализирует заинтересованное слушание и делает нас в целом более сосредоточенными на себе — лишает нас «тёплого» мира и погружает в мир «холодный». И с этим особенно нет смысла спорить: психотерапия и соответствующий ей тип «заботы о себе» — это, конечно, феномен если не капиталистический, то во всяком случае рыночный. Но, если вынести за скобки всё, о чём тут можно детально спорить, хочется задаться базовым вопросом: а не является ли политика в пользу «тёплого» мира, которого нас лишает капитализм, не менее сомнительной опцией, чем политика «холодного» мира? Ведь чем может стать «тёплый» мир, рождающийся в мире «холодном»? Например, сообществом своих, окружённым со всех сторон чужими. Или оптикой, которая даёт надежду и ответы на все вопросы, вытесняя неопределённость и противоречия. Национализм «тёплый», политизированная религия «тёплая». Марксизм тоже бывает «тёплый» — в смысле веры в будущее и одомашнивающей объяснительной мощи по отношению к настоящему. Причём два смысла «теплоты» — сообщество своих в окружении чужих и оптика, дающая ответы на все вопросы, — вполне сочетаются на практике, в том числе среди левых (есть, конечно, и исключения).

а вот моя замечательная талантливая подруга Аня выложила текст своего доклада про Фрейда и Ларюэля. все читаем о том, что такое трансцендентальный опыт тревоги и почему не человек отчуждён от мира, а субъект и мир — от человека

бывает и такое

дискурс инцелов 😈

интересно, когда кошка в третий раз роняет огромный горшок с цветком, испытывает ли она pleasure at being the cause

если сидеть неподвижно и пытаться сосредоточиться на том, что происходит прямо сейчас, сосредоточиться ни за что не получится, потому что любое новое происходящее — шорох, звук, движение — едва коснувшись ожидающей поверхности ума, стягивает на себя внимание и начинает по инерции воспроизводиться в памяти. чирикнула птица — и ум наполняется её эхом, множащимся в каждый следующий момент. задача ведь — сосредоточиться на всём, что происходит, и вот ум пытается вот на этом происходящем сосредоточиться. беда в том, что оно тут же перестаёт быть происходящим и становится произошедшим, воспоминанием, мыслью. сосредоточение на любом "сейчас" — это дополнительное действие, которое неизбежно отвлекает от следующего "сейчас", создает рассинхронизацию. поэтому сосредоточиться на настоящем можно только не сосредотачиваясь вообще ни на чём. и я-то конечно думала сначала про дзэнскую медитацию, но пока писала, вспомнила ещё и о "парящем внимании" психоаналитика, который слушает речь анализанта, не слушая ничего конкретного и не позволяя ей себя ангажировать — и именно поэтому оказывается способен что-то в ней услышать

1 апреля в 19.30 в «Порядке слов» презентация новых сборников на чековой ленте издательства «архив юбок».

Знакомство с автор_ками и чтение сборников. Разговор о смерти и скорби, поэзии и творчестве в день шуток.

Фото: сборник поэзии на чековой ленте Саши Немановой, оформление — Соня Кислякова

Регистрация

(c, Джон Кейдж)

Sapere aude!

ауф 🐺

одно из внешне заметных различий между двумя крупнейшими школами японского дзэн-буддизма, Сото и Риндзай, заключается в том, что медитативная ходьба, кинхин, в школе Сото практикуется настолько медленно, насколько это возможно (каждый шаг — на полстопы вперёд, и на каждом таком шаге нужно сделать полный вдох и выдох), а в школе Риндзай шагают быстро и энергично

в целом же про школу Риндзай с её уважением к искусствам, акцентом на интеллектуально-парадоксальных коанах и агрессивном методе обучения говорят как про самурайскую, аристократическую школу, тогда как Сото, где в центре находится практика «просто сидения», — это дзэн крестьянский, плебейский

сегодня вспомнила об этом, когда топталась в толпе облачённых в пуховики людей в очереди на эскалатор метро. подумала: ну да, всё сходится, плебейский дзэн

есть два типа красивых людей: те, глядя на которых невозможно поверить, что перед тобой вообще-то млекопитающее из семейства гоминид, т. е. смешная большая лысая обезьяна, и те, по которым это наоборот с удивительной ясностью становится понятно. но самое крутое — это когда понимаешь, что на самом деле и те, и другие — это одни и те же люди

насчёт «материализма» студентов не настолько уверена, хотя в некоторых случаях это точно работает, но вот «идеализм» — это точно всего лишь название для стихийно-структурной позиции, которую преподаватель общего курса по философии оказывается вынужден занять, как только оказывается напротив этих студентов в аудитории; но ежели противостояние этих позиций, как демократической и республиканской партий США из счастливого недавнего прошлого, представляет собой чистую формальность и даже видимость, то есть театр идеологии, то должна быть и секретная третья вещь, альтюссеровская теоретическая практика, встающая над идеологией, — и, может быть, ей, по правилу coincidentia oppositorum, окажется простой советский скептицизм (поскольку скептицизм точно исповедуют самые мудрые из студентов — то есть те, которым всё это даром не сдалось)

коллеги

у меня есть гилти-плежа на грани с селф-хармом. оно заключается в том что я подписываюсь на все публичные телеграм-каналы лакановских психоаналитиков. означающее "лакановских" тут не случайно, потому что на каналы нелакановских аналитиков я тоже подписываюсь, но они, при всём уважении и любви к лакану и некоторым лаканистам, производят на мой взгляд заметно меньше и гилти, и харма

у меня (как и у многих, кажется) перестал работать пиратский спотифай, в котором я не только слушала, но и находила новую музыку. последнее было в основном благодаря вот этим забавным ежедневным миксам, которые выбирают какой-то яркий вайб, по предположению алгоритма нравящийся тебе, и разбавляют его чем-то в схожем духе. надо отдать должное алгоритму, иногда там появлялись вполне себе ноунеймы, но в целом можно сказать, что это был такой удивительно комфортный компромисс между тем, что ты уже знаешь, и чем-то новым — опосредованный, к тому же, веселым нарциссическим удовольствием (ну приятно же быть человеком, у которого scary avant-garde morning!)

и вот это всё закончилось и я была вынуждена перейти в так сказать свободное плавание (то есть слушание нтс радио и поиск понравившегося на бендкемпе), и в связи с этим у меня возобновились старые мысли о музыке. вот какие: современная музыка, благодаря революциям авангардных авторов и движений, но также не в меньшей мере благодаря доступным почти всем и каждому звукозаписи и воспроизведению, а ещё радио, интернету и т. д., стала невообразимо огромной и почти бесконечно многообразной. вот тебе плейлисты спотифая, вот затесавшийся о ошибке алгоритма между дрейком и сабриной карпентер дроун-эмбиент проект из румынии, вот тебе вирусные песни из тиктока, вот тебе бетховен в филармонии, вот тебе песни под гитару в подпитии, вот колыбельные, которые пела твоей маме её бабушка, а вот биты, которые собирает в эйблтоне твой друг. и всё это существует и звучит одновременно, параллельно, вложенно друг в друга. если вдруг понадобится как-то представить себе плоскую онтологию, то лично у меня это удобнее всего получается с музыкой

я не хочу сказать, что нет проблем, что традиционная музыка не умирает, что лейблы и стриминги не высасывают последнюю кровь из музыкантов, что алгоритмы не топят многообразие в одноцветной каше и не замыкают нас в своих удобных привычных пузырях. скорее я хочу сказать, что эти проблемы только ярче высвечиваются именно на фоне того, чем, как мы чувствуем сейчас, на самом деле может являться музыка как таковая, целиком и в каждом конкретном случае. в каком-то абстрактном «раньше» могло показаться, что мужчины во фраках со скрипками, играющие что-то по законам функциональной гармонии, — это музыка, а песня чернокожего раба — это не музыка, не говоря уже о шуме ветра или гудении проводов. сейчас сама реальность бытования музыки, реальность одновременно калейдоскопическая и безразличная, это опровергает. существует, короче говоря, какое-то фундаментальное равенство каждого человека с гитарой, удом, синтезатором, рекордером, с руками и голосом, с умом и телом перед всеми остальными людьми с ушами, чтобы слушать, и ногами, чтобы танцевать, — и этого равенства уже не скроешь. именно поэтому неравенство в реальном бытовании различных музык и музыкантов вызывает справедливое возмущение. короче. может и слава богу, что меня из спотифая турнули

я конечно довольно сомнительная классическая филологиня, но некоторые вещи из этой сферы нежно люблю. например, вот такие маргиналии

ни одну утрату невозможно преодолеть окончательно, потому что душа — это не только точка «сейчас», но и в той же степени траектория, соединяющая все прошлые «сейчас». поэтому можно, конечно, отвлечённо рассуждать о том, в какой степени существуют настоящее и будущее, выбирать между каким-нибудь презентизмом и каким-нибудь этернализмом, но для психической жизни, кажется, всё очевидно: прошлое никуда не исчезает, оно каждую секунду растёт, как круги на срезе дерева. но чем тогда объяснить меланхолию и тоску, чем они отличаются от «нормального» продолжения прошлого в настоящем? наверное, это как если бы дерево, которому обрезали ветку, отказывалось пускать из обрубка новые побеги, потому что ну вот же он обрубок, ветки больше нет, а какая была хорошая, а как дальше жить без неё? а выздоровление это: вот же он обрубок, ветки больше нет, какая была хорошая, а вот из него растёт совсем другая

однажды я попросила своего друга Леонида сделать мне хэнд-поук татуировку с формулами женской сексуации по Лакану (это там где оказывается что женщина не-вся и т. д.). Леонид начал с нижней части — где от перечёркнутого определённого артикля La, который означает несуществующую Женщину с большой буквы, идут две стрелочки — одна к фаллосу, а другая к означающему нехватки в Другом. но дело было поздно, Леонид был уставший, поэтому мы остановились на артикле La, даже не успев его перечеркнуть, — и так и не вернулись потом к этому довольно сомнительному проекту татуировки. короче говоря, теперь я хожу с маленьким тату на руке, которое не сообщает ничего, кроме того, что женщина, вопреки всем сомнительным намерениям, всё-таки существует. с чем вас и поздравляю

вчера искали учебник по древнеанглийскому а вместо него наткнулись на давнюю (19 века) работу где человек решил собрать все примеры "метафорического рода" в английских текстах, т.е. какие животные, вещи и абстрактные понятия в отсутствие грамматических показателей рода обычно назывались he, а какие she

he будут ласточка (swallow), улитка (snail), лягушка (frog), кукушка (cuckoo), Левиафан (Leviathan), время (time), смерть (death)

meanwhile girls: утро (morning), вечер (evening), оленёнок (fawn), выдумка (fancy), кот (cat), крот (mole), червь (worm).

невозможная, могу добавить, ещё и потому, что "я" свойственно раздваивать и раздваиваться, и это не ошибка, которую нужно или можно исправить, а его непосредственная природа. или, точнее, его непосредственная природа и есть эта ошибка (пресловутый субъект бессознательного, про который так любят говорить, как про сбой или разрыв). совпадение с собственным бессознательным невозможно, невозможно просто позволить себе думать то, что и так думаешь, потому что сам процесс думания уже предполагает раздваивание и несовпадение. и вместе с тем это несовпадение всегда было и будет единственным возможным совпадением "я" с самим собой, поскольку оно является его природой

поэтому, как бы мне ни хотелось иногда сделать окончательный выбор в пользу мистического в вульгарном смысле и сказать, что делать вообще ничего не нужно, нужно просто т. н. вайбить, или не-делать, или сидеть на подушке и смотреть в стену, или ещё что-нибудь в таком духе — например, стать монадой, единственным, невоспринимаемым, — этот выбор упустил бы неизбежность и необходимость "падения в мир" для "я". поэтому скорее моим идеалом является написание стихов, признание в любви и политическая деятельность (и, конечно, страсти, страдания и смерть), — но такие, как если бы они были единственно возможным смотрением в стену сидя на подушке. и по-моему это в сущности всё ещё остаётся мистическим выбором

я думала какие-то мысли и обсуждала какие-то вещи, по итогу которых хотела написать заметку, но потом вспомнила, что уже написала её полтора года назад:

невозможно встретиться с собственным бессознательным усилием сознания. в этом самая банальная, но и самая сложная истина психоанализа, из-за которой его можно считать анти-философией. можно подумать о своём бессознательном. можно прочитать всё, что написано о бессознательном и написать ещё столько же — но от этого ни на шаг не приблизиться к реальному, на которое указывает это слово

и дело совсем не в мистике (может быть, разве что в какой-то особенной, радикально обыденной мистике), и даже не в том, что для бессознательного нужны двое. парадокс бессознательного — мысли, которую нельзя подумать — можно было бы распространить и на другие случаи. нельзя сознательным актом полюбить, раскаяться или простить, нельзя увидеть в другом другого, написать стихотворение или доказать теорему. обо всём этом можно подумать в самых мельчайших деталях, но нельзя подумать это. оно делается само. и всё-таки оно случается в том же самом пространстве, в котором до этого существовали мысли о нём, оно состоит из того же материала, оно делается тем же мной. внутри меня нет никого другого — или я и есть этот другой, целиком и полностью. никакой игры двойников, никакой тени

думает о любви то же "я", которое влюбляется, но то "я", которое думает о любви, не может влюбиться. субъект бессознательного — это тот же самый субъект, который пытается разобраться в психоанализе, но тот, кто пытается разобраться в психоанализе, не является субъектом бессознательного. реальное моих мыслей — это я. но я никогда не встречаюсь со своим реальным. разве что во сне, или когда я понимаю, что люблю, или когда всё вдруг сходится в доказательстве...

в этом смысле психоанализ — это материализм. потому что он обнаруживает материю даже в самой мысли, в аффекте, в сознании. и вместо того, чтобы эту материю перехватить, подвесить теоретическим усилием, обезвредить в диалектическом переворачивании, переопределить актом воли, он позволяет помыслить ещё один, дополнительный путь — мышление вместе с этой психической материей, которой ты всегда являлся, в ней, вдоль неё, ею. можно не думать о любви — можно думать любовь; можно не думать о бессознательном — можно думать бессознательное. на самом деле, мы все и так этим постоянно занимаемся; поэтому — обыденная мистика. нужно только позволить себе делать то, что ты и так делаешь, думать то, что и так думаешь. всего лишь! невозможная задача

с ужасом думая о количестве конференций, на которых мне возможно предстоит выступать в апреле, поняла, что для меня выбор конференций вместо статей — это примерно то же самое, что и выбор твитов вместо развёрнутых фейсбучных постов (то есть выбор истероидный)

Жан Лапланш — одна из ключевых фигур французского психоанализа. Будучи студентом Высшей нормальной школы, будущий аналитик посещал курсы Жана Ипполита, Башляра и Мерло-Понти, а позже стал непосредственным учеником и помощником Лакана. Захар Неустроев перевел интервью, в котором Лапланш не только представляет читателю занимательные подробности собственной жизни, разворачивавшейся на фоне интеллектуальной распри во французском аналитическом сообществе, но и подбирается к фундаментальным положениям собственной теории — к тому, как она соотносится с Фрейдом и позитивизмом.

а у меня кстати в журнале «эгалите» когда-то вышло небольшое эссе манифестарного характера. я бы уже не стала соглашаться со всем, что там написано, но всё равно очень интересно перечитать, о чём ты думала несколько лет назад (и находить не только различия, но и неожиданные сходства в вещах, про которые кажется, что додумалась до них только недавно). движение лгбт, если что, признано экстремистским на территории российской федерации, как вы все знаете и вспоминаете, надеюсь, каждый день

там осталось ещё немного задонатить, а донат от 1000 вам ещё и печатную версию книги потом обеспечит, так что призываю всех присоединяться

«Твоя жизнь — не (сранная) история»: сбор на издательство сборника статей Саймона Кричли от «Эгалите»

Сегодня день рождения у философа Саймона Кричли. Либертарное издательство «Эгалите» готовит к выпуску сборник статей Кричли «Твоя жизнь — не (сранная) история» про язык политики любви, и уже скоро планирует закрывать сбор.
Вы можете помочь и ускорить выход книги Кричли на русском языке!

Русскоязычной аудитории Кричли знаком, в первую очередь, как автор книг про мертвых (белых) философов, философию футбола и Дэвида Боуи. Однако у Кричли есть и своя этическая теория анархистской метаполитики, и заметный след в области anarchist studies.

На английском языке можно найти несколько статей, написанных Кричли примерно в одно и то же время: «Утопизм мёртв?» и «Мистический анархизм», перевод которой будет включен в издание от «Эгалите».

Истоком мистического анархизма Кричли считает рассеивание иллюзий альтерглобалистского движения и сопутствующих ему утопических политик, а ключевым элементом — «акцент на конспирации, невидимости и странствиях, на небольших общественных экспериментах в жизни, на политизации бедности, которая напоминает средневековые практики попрошайничества и отказа от работы». Кричли анализирует ловушки моральных абстракций, угрожающих «мистическому анархизму», и размышляет о политике как о практике опосредования и возможности для структурной солидарности.

Свой взгляд на этическую теорию Кричли излагает в книге Infinitely Demanding: Ethics of Commitment, Politics of Resistance, где говорит о необходимости вдохновляющей теории, которая могла бы предложить этику сопротивления, отвечающей на кризис либеральных ценностей и просвещенческих моделей общества по ту сторону нигилистических форм политического действия.
 
Кричли считает, нужно переосмыслить левинасовскую концепцию этики, завязанную на ограничении Другим, сделать ее менее трагичной и тем самым более возможной для субъекта. Свое решение Кричли видит в юмористической концепции действия: нам надо посмеяться над своей неспособностью что-либо изменить.

Помочь со сбором можно по ссылке. За крупные донаты от издательства можно получить разные ништяки, в том числе физический экземпляр книги.

основное противоречие + детерминирующий конфликт в мировой политике в 2025 году от рождества христова

После отмены марксизма-ленинизма образование на философском факультете осиротело, и в зиящую пустоту ворвался курс истории зарубежной философии, основное занятие студента в течение четырех с половиной лет. Думаю, что нигде в мире нет амбиции научить семнадцатилетнего человека "всей философии" от древности до двадцатого века в хронологическом порядке. И только в постсоветском университете, где преподаватели выходили на ристалище с небытием, закованные в свои свитеры в катышках, было так.

Профессор Соколов ставил "отлично" за немецкую классическую философию, подготовленную по Виндельбанду, потому что он сам "штудировал Виндельбанда еще до войны". Доцент Кротов презрительно шевелил усиками, заподозрив, что студент не в состоянии отличить Гюго Сен-Викторского от Винсента из Бове. Профессор Майоров в лыжной шапочке атаковал Тертуллиана с позиций Августина. Отличницы, узнававшие, что им к экзамену предстоит зазубрить 117 философов очередного периода, готовились выходить в окно.

На первом курсе этой богадельней заведовал Арсений Чанышев, человек, мягко говоря, трудной судьбы, отца которого, епископа Русской прославной церкви, расстреляли в 1937 году. Чтобы привлечь внимание публики, профессор Чанышев, автор учебника по древней философии и поэт-нонконформист, иногда устраивал стриптиз, раздеваясь до рубашки и эффектно отщелкивая в конце представления подтяжки.

Учебник Чанышева, как и курс по истории зарубежной философии в модном теперь деколониальном ключе начинался не с досократиков, а наоборот с представителей Китая и Индии. В духе марксистской догмы в индийской философии Чанышеву следовало обнаружить прогрессивных материалистов, что было непросто с учетом того, что ни в четырех классических школах, начиная с веданты, ни в буддизиме или джайнизме, никакого материализма не просматривалось.

Поэтому Чанышев, чтобы показать, что в древней Индии тоже были прогрессивно мыслящие товарищи, будущие друзья Советского союза, изобрел материалистическую школу чарвака-локаятиков, которые как бы уравновешивали собой нездоровый идеализм теоретиков сансары. Точнее я всю жизнь думал, что чарвака была личной мистификацией профессора, но сейчас наконец проверил - и с сожалением признаю, что другие источники наличие прогрессивных мыслителей тоже подтверждают.

По одной из версий "чарвака" - это однокоренное слово к "чавкать", а философия состояла в данном случае в том, что никакого перорождения душ и в помине нет, так что давайте же есть и пить, ибо завтра помрем. В семнадцать лет эта мысль, переданная посредством Чанышева напрямую из мудрости трехтысячелетней выдержки, кажется отрезвляющей.

Так что уже на второй месяц занятий я считал себя состоявшимся философом. Познав истину чарвка, мы начали прогуливать занятия, предпочитая теории практику. На лужайке напротив нашего кампуса (слова такого не было) мы с друзьями по несчастью располагались в позах, почерпнутых из описания симпозиума, и ели кремовые пирожные по три рубля.

Мимо нас проходили: географы, ищущие где бы опохмелиться; юристы, готовящие себя к блистательным корпоративным карьерам; историки, погруженные в споры о том, хотел ли Сталин напасть первым; и другие достойне люди. Мы, видящие человеческую жизнь как она есть, то есть как жалкую возню смертных тел, в которой глупцы по необъяснимой причине отвлекаются от кремовых пирожных как единственного конкретного опыта, сочувствовали проходящим мимо.

- Вы кто, долбоебы? - спрашивали нас.

И мы с достоинством отвечали:

- Мы практикующие мудрецы. Чарвака-локаятики.

возможно буду тут в пятницу! список может меняться

В эту пятницу – 14 февраля – в рамках юбилея «Порядка слов» на Фонтанке БОЛЬШИЕ ЗИМНИЕ ЧТЕНИЯ

Программа:
▫️18.00 Чтения поэтов, изданных в серии Cae /Su/ Ra издательства «Порядок слов»
▫️19.30 Чтения друзей поэтов, изданных в серии Cae /Su/ Ra издательства «Порядок слов», и просто друзей «Порядка слов»

Читающие (внимание, список может меняться):

Часть I (с 18.00)
1. Амирова
2. Гагин
3. Герчиков
4. Денисова
5. Землянова
6. Зернов
7. Костылева
8. Родионова
9. Скидан
10. Чернышев
11. Шавловский

Часть II (с 19.30)
12. Краснопер
13. Кручковский
14. Маркова
15. Могилева
16. Русакова
17. Рыскина
18. Сафонов
19. Сунгатов
20. СФ
21. Цибуля
22. Человеков
23. Шерстюк

Регистрация

Что объединяет Боуи, Шекспира, Шмитта и анархистов? Ответ — английский философ Саймон Кричли.

Политическое разочарование стало религией или религия стала фундаментом для политического пессимизма?

Есть ли выход из состояния, когда потеря смысла жизни — не разовое событие, а процесс?

Причем тут нарративные практики и почему стройные нарративы о себе репрессивны?

Благодаря вам, удалось выудить права на издание сборника эссе «Your life is not a (fucking) story». Мы сдобрили книгу ещё одной политической работой Кричли — и вот! Книга уже готова к печати.

Мы прифигели от повышения цен на услуги типографии и вынуждены обратиться к вам, не дожидаясь накопления от реализации уже изданных книг. Необходимая сумма составляет 88 000 руб.🐸

Остальное — в карточках
___________________
Реквизиты на сбор:

Тинькофф: 5536914142542525 (Андрей Г.)

TBC: GE08TB7314245064400004 (Oleksandra Pushna)

PayPal: https://www.paypal.me/egalitemagazine

Книжный бот для тех, кто задонатил, и хочет сообщить об этом редакции Эгалитé: @egalite_book_bot

если среди вас есть преподаватели английского (или других языков), приходите на воркшоп моей гениальной подруги сони по использованию аутентичных материалов на своих занятиях! я в этом ничего не понимаю, но знаю что соня профи и супер

бросить всё и уехать на синхрофазотрон в италию читать эпикура с обугленных геркуланумских свитков

читая на ридинге "Общую теорию жертв" Ларюэля, мы зацепились за фразу о том, что человек — это единственное животное, которое может как таковое подвергаться преследованиям (и восставать против них без божьей помощи). фраза эта показалась нам неправомерно антропоцентричной: значит ли это, что промышленное животноводство или доведение видов до вымирания — это нещитово, потому что, мол, животные не могут быть жертвами в каком-то строго человеческом смысле этого слова? в итоге дух Ларюэля нам удалось защитить от этой странной буквы: согласно духу, именно тот, кому даже в статусе зримой и мыслимой жертвы отказано, и является по-настоящему жертвой (и нечеловеческие животные из цитаты тогда будут именно такими жертвами, в отличие от имеющего "право быть преследуемым" человека)

но я подумала в связи со всем этим вот о чём. часто обращение к "человеку" или "человечеству" встречает упрёки в ложной универсальности: якобы, говоря таким образом обо "всех" или от имени "всех", мы на самом деле проводим границы и обосновываем доминирование над теми, кто в "человечество" не входит: над природой, над животными, а может ещё и над теми людьми, которым по той или иной причине в человечности в данный момент отказано (рабы, женщины, чернокожие, преступники, дегенераты и извращенцы всех мастей и т. д.). но у этих возражений есть важный нюанс. протестовать против ложной универсальности можно в разных направлениях, и анти-антропоцентризм, подрывая "человечество" со стороны его предполагаемых других, зачастую движется в сторону умножения различий (примерно как это было у Деррида в "Животном, которым я, следовательно, являюсь"). и даже если все эти различия тонут в предположительно подлинной универсальности типа "природы" или "земли", они в ней именно что тонут: человек, наряду с остальными видами, оказывается моментом целого, ещё одной волной в океане

однако апелляция к "человечеству", даже если у неё заслуженно плохая репутация, предполагает движение в сторону совсем другой универсальности — универсальности любо:го и каждо:го. когда мы говорим о "человеке", мы не имеем в виду тотальность хора, в котором множество различных голосов сливается в общий хор, заглушающий голос каждого в отдельности, мы — хочется верить — говорим об универсальном достоинстве каждо:го, в которо:м, как в подобии, отражается кажд:ый. и женщины, и рабы, все по отдельности и сами по себе являются равными друг другу людьми. почему бы тогда, если нас справедливо не устраивают отношения "человека" с его другими, не попробовать увидеть людей и в них?

‼️ Завтра сторонников аналитической философии просим не появляться в независимом книжном «Порядок слов». Повторяем, никаких беспорядочных квантификаций в независимом книжном «Порядок слов» завтра вечером! Потому что 3 февраля в 19:30 там пройдет презентация журнала «Стасис» про новые перспективы в современной континентальной философии.

Среди новых перспекти в континентальной философии числятся: отсутствующий политический субъект в монадологии Лейбница (а вместо него — четверичный код), две политических стратегии встречи атомов (в алеаторном материализме, не в ядерном синтезе!), герменевтическая критика исторического контекста, сюрреалистические манифесты перформатива в декларациях прав и философия Мартина Хайдеггера своими словами. Журнал уже в открытом доступе, все статьи и замыслы доступны на сайте журнала Stasis и даже на русском языке.

Новые перспективы будет представлять Елена Костылева, координаторка журнала, а также их авторы: Андрей Глуховский, Олег Горяинов, Данил Давлетбаев, Сергей Коретко, Владислав Макаров, Петр Шмугляков.

🌊 Более того! Поскольку континентальная философия по-настоящему трансконтинентальна, северо-атлантическим течением прибьёт к берегам наших виртуальных континентов Артемия Магуна, главного редактора журнала.

Приходите завтра в «Порядок слов» поддержать следующий выпуск журнала «Стасис» про борьбу философии с патриархатом!

this came to me in a dream (точнее, в бессонном гипнагогическом состоянии)

Chrysalis
Pram​

иногда бывает так, что человек снится, а иногда бывает так, что снится с человеком. если бы сон был просто сюжетом, этого человека можно было бы убрать без всякого композиционного ущерба (но сон, конечно, это не просто сюжет). «мы были там с ним / с ней / с тобой», хочется начать пересказ сна, но он/она/ты ничего, строго говоря, не делали, не проявляли никакой агентности, а скорее просто находились где-то сбоку, на границе визуального поля сновидения. или даже за этой границей, что ещё более очевидным образом помещает их в одну тёмную комнату со сновидческим взглядом. как если бы мы сидели рядом и смотрели один фильм, и просмотр этого фильма потом в памяти для меня оказывается помечен присутствием ещё кого-то, — только с той разницей, что фильм сновидения — это не столько экран, сколько видоискатель; это не мне показывают, а я показываю (пусть и сама при этом тоже становлюсь пассивным наблюдателем)

Хайдеггер объясняет студентам Гегеля и делает интересное признание

Еще один пример, весьма гегельянский: если здесь есть разные животные, то задается вопрос: что это? Это лев, это собака, это осел. Это конкретное животное — осел. Но «осел» — это слово. Слово «осел» звучит. Звук производится мной, находится во мне, звучит из моего рта. Следовательно, я — осел.

GA 86, 555

Все еще преподаю греческий и латинский, и вот набираю учени:ков

Пишите! @widdendrjomme
а также шерьте, кому может быть нужно

коллеги, ловите свой шанс! как человек, который тоже иногда преподаёт латынь и древнегреческий, могу поручиться, что Соня супер. приходите к Соне!

на переходе меня перехватила девушка с книжками про веды, хотела угостить ведической конфетой, я отказалась. она говорит: вы, что не знаете, как это спасает? я говорю: знаете я думаю меня уже не спасти

AN IDEA IS A WORK OF ART
R.A.P. Ferreira, Mike Ladd​

коллеги, сегодняшнее молитвенное размышление: it's the others who other whoever. то есть: другой это не странные люди отличного от нашего языка, пола и цвета, которых нам надо постараться понять и принять (и по отношению к которым в связи с этим можно испытывать страх, зависть и ненависть), другими оказываемся все мы ктобытонибыло под слепым взглядом Вавилона.

хозяйке на заметку! новый центр — это место, где можно учиться cutting edge философии и около неё онлайн. и даже есть шанс делать это бесплатно

Паша привет! Вспомнили что обещали тебе про Новый центр

Во-первых, вот у них до 18 февраля можно податься на сколаршип https://www.e-flux.com/announcements/637065/scholarships-for-spring-summer-2025-online-programs/

Во-вторых, вот список семинаров на грядущий семестр https://thenewcentre.org/seminars/ , чтобы понять ради чего

В целом, они раздают полные сколаршипы (то есть учишься бесплатно). Помимо прочих бенефитов, тогда тебе навсегда доступен архив всех их семинаров за десять лет, и это просто сокровищница. Честно говоря, всех в спб я просто байчу на совместный просмотр семинаров по пересекающимся интересам, там прямо потрясающе и бесконечно

Если вдруг соберёшься подаваться, я могу выслать че им отправляли и после чего мне дали полный сколаршип + примерный список вопросов на собесе

Редакция журнала Another One приглашает к участию в номере:
«От множественного поворота к онтологической анархии»

Множественный поворот, развернувшийся в современной антропологии и философии, проблематизирует универсализирующие, тотализирующие инстанции, способы доступа к ним и безграничность их влияния. Исчерпание западноевропейской метафизики средствами самой метафизики сменилось поисками новых способов мышления, для которых становится важным говорить не о мультикультурализме, но о мультинатурализме, не о культурных различиях, а о том, как видят мир камни, микросхемы и боги. Эпистемические и онтологические сдвиги отмечены именами Жиля Делеза, Феликса Гваттари, Бруно Латура, Изабель Стенгерс, Филиппа Дескола, Эдуарда Вивейруша де Кастру, Жана-Кристофа Годдара, Габриэля Катрена, Пьера Кластра, Юка Хуэя. Быть завороженным опытом, встречать агентов, переопредеющих правила игры, меняющих перспективы, быть самим трансцендентальным вне иллюзии репрезентативизма и различных версий центризма — таков, как кажется, устоявшийся способ говорить на языке современной философии, социальных и антропологических наук.

Несмотря на вариативность методологических стратегий от акторно-сетевой теории до «феноуменоделического» спекулятивного трансцендентализма, все они показывают контингентность онто-полит-эпистемологической иерархии, привлекая на свою сторону коллективы и варьирование трансценденталий сообществ — способность несводимого оспаривать архэ. Плюрализмы агентов — и объекты теорий, и теории в качестве объектов – размечают новые тропы (еще одну за одной): множественные повороты разворачивают онтологическую анархию. Это понятие отсылает нас к Райнеру Шюрманну, и конструируется им в контексте генеалогии метафизики — задается через радикальный отказ от организующих принципов, лежавших в основе западного мышления, в пользу случайности, историчности, хрупкости и открытости существования. Однако будь лишь один способ осуществлять онтологическую анархию, — в логосе и праксисе, — он неминуемо обратился бы в метафизическое господство архэ. Совершить радикальный отказ от начальствующего принципа означает также и уметь выстраивать навигацию в ситуации радикальной множественности архэ — переопределять саму ситуацию констант мышления и положения дел. В рамках номера мы предлагаем помыслить из ситуации онтологической анархии и показать, как проекты в разных областях философии, гуманитарных и социальных наук олицетворяют анархию.

Вихрь онтологической анархии приносит новые исследовательские проблемы. Как возможна безвластная мысль, если придерживаться давнего тезиса метафизики о том, что порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей? Что из себя представляет анархия в антропологии и философии? Каким образом описания мира через мультиагентность, мультиперспективизм и возможность изменения трансцендентального способствуют завершению метафизики?

Приглашаем присылать статьи, эссе, переводы и рецензии на книги до 21.04.2025 через форму для подачи рукописей на сайте журнала.

Темы номера:
– Онтологическая, эпистемическая и методологическая анархии и их критика;
– Множественные повороты в антропологии и философии и их критика;
– Предпосылки онтологического поворота;
– Мультинатурализм и мультиперспективизм;
– Спекулятивная и аналитическая философии причинности, супервентности, граундинга, основания и обоснования;
– Метафизический плюрализм;
– Политическая антропология и шизоанализ;
– Космополитика и космотехника.

Коллаж: Стёпа Зензубель, Хабаровск, 2025.

но интересно, что само поле столкновения жизни и смерти названо жизнью (а не смертью или чем-то третьим)

представляю себе жизнь как предмет или поле столкновения двух противоборствующих сил, которые хочется назвать фрейдовскими влечениями жизни и влечениями смерти, но не привязывать с необходимостью к психоанализу. с одной стороны гибкость, адаптация, изменчивость, жизнь, — с другой стороны настойчивость импульса или паттерна, который себя воспроизводит независимо от того, каковы внешние обстоятельства (в пределе он их вообще игнорирует и превращается в автоматизм, в умеренной форме он отталкивается от того, что есть на руках и перед глазами, но метит по ту сторону). организм и механизм, причём механизм очень простой и возможно даже заевший. обе силы не то чтобы исключали друг друга, скорее они существуют друг для друга в качестве заранее дискредитированных. с точки зрения смерти, замыкающаяся в себе жизнь обрекает себя на пассивность и конформизм, движение по воле обстоятельств, и вдобавок закрывает глаза на само существование механизма прямо в сердцевине достаточно развитого организма (смерть стремится игнорировать жизнь, но порождается ей же, или по крайней мере паразитирует на ней). с точки зрения жизни, никакой "той стороны", в которую целится навязчивое повторение, не существует и не может существовать, а смерть — это просто ненависть к жизни и страх перед ней. в моей собственной жизни это противостояние воспринимается как абсолютно неразрешимая дилемма между "жить без привязанности" и "настаивать на своём". ну а в политике это мне кажется противостоянием между коалицией анархизма и консерватизма с коалицией различных форм утопизма и прометеанизма до фашистского и коммунистического (и тут я тоже не могу просто занять одну из сторон и успокоиться)

Александр Пятигорский «Философия дурочки из одного переулочка»

Катулл 51
Яна меня спросила, как я оцениваю последнюю строфу Катулловского 51 [la / eng tr / ru tr]. Я ей ответили и заодно пообещали про это написать

51 стихотворение, как известно, это на протяжении трех строф вольный перевод 31 фрагмента Сапфо с соблюдением оригинального метра. В последней строфе, однако, происходит экстренное торможение. Если до этого, вслед за Сапфо, помещается каталог физиологических симптомов, проявляющихся от наблюдения возлюбленной, то в последней строфе Катулл начинает что-то совсем новое и от себя. Он вдруг распространяется, как ему вреден otium, досуг, отдых, безделие, как его этот otium губит —- и как он уже погубил многих царей и города

Проблема в том, что этот вредный и губительный досуг как-то увязывается с помрачением в глазах, с онемевшим языком и шумом в ушах у влюбленного —- всем тем вполне телесным эффектом страсти. Что это он опомнился, что делу время, потехе час, что ли?

Что именно этот отиум? Общее чтение этого программного стиха, видимо, в том, что если очень много дурью маяться, а не делом заниматься, можно и влюбиться до одержимости, вот тебе пожалуйста —- мол, общее место, античная мораль. Надо было просто больше работать, или хотя бы думать о родине и гражданстве [1]

Но это все же звучит абсурдно и неубедительно! Катулл хоть и жил давно, а дураком все же не был, и я не верю, что его интересует закончить любовную лирику назиданием. Ничего в духе того, что страсть ему помешала дописать (якобы компульсивный досуг влюбленного, томление, сбил переводчика с дела [2]) или не нашлось никакого занятия, чтобы отвлечь его от мучающего чувства [3, 28]. У меня другая идея: не перевод Сапфо это продукт чувств [4], а скорее наоборот. Литературные занятия вполне способны обострить чувствительность до чрезмерности

Кроме того, многие видят связь с предыдущим, 50ым стихом Катулла —- там тоже речь идет про otium, досуг. Более конкретно, речь идет про литературную игру, разделенную с Лицинием, —- так они там вчера забавлялись, импровизировали, смешно им было, что потом Катулл всю ночь не мог заснуть, ворочался в кровати и думал, как бы снова увидеть Лициния*. Удивительно, что признавая связь этих двух стихов, филологи не совершают последний шаг. Так вот если Катуллов досуг еще в предыдущем стихе книги это поэтическое баловство, нет причины в 51 стихе видеть какой-то другой его отиум. Разделение на otium-amor и otium-poiesis [2] мне и вовсе кажется множеньем сущностей

Вот что я думаю: сам перевод Сапфо до последней строфы и есть отиум, его продукт, вот оно, прямое указание. То, что является досугом и начинается, быть может, как литературная игра (переложить Сапфо, вписать в перевод имя уже своей возлюбленной), начинает не на шутку волновать переводчика. Чтение и перевод любовной лирики распаляет и его самого. Я вижу тут некоторую возгонку чувства к Лесбии, этой давней возлюбленной, намеренную (дать волю своему томлению, допустим) или случайную. В конце концов, возвышенное в художественной литературе у древних [5] и само по себе вызывает исступление, подобное эффекту от влюбленности: εἰς ἔκστασιν ἄγει, буквально, "вводит в экстаз". Тут я оговорюсь, я и сами очень люблю чтение и прослушивание музыки так, чтобы прямо разъебало

Но это, впрочем, тоже несерьезно, я вообще больше не классик. Скорее так, досужие разговоры

—-
* Некоторая ирония состоит и в том, что гомоэротику 50 стиха Катулла филологи-классики, видимо, пытаются отрицать так же, как пытаются снизить градус гомоэротизма в 31ом фрагменте Сапфо —- мол, не про любовь это к девушке вовсе, а уж про ревность к мужчине