Р. М.
Инициалы ни о чём ей не говорили. В голове закружились мысли. Парень с её факультета или с другого? Кто-то постарше? Она снова перечитала: «Свет в глазах, когда ты мечтаешь…» Это мог написать только тот, кто действительно смотрел — внимательно, не торопясь. И не просто смотрел, а наблюдал.
— Кто ты, Р. М.? — прошептала она, покачивая письмо в руках.
Ночью она долго не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, и думала — идти ли на ту поляну. Одна часть её — осторожная, разумная — говорила «нет». А другая — та, что рисовала воздушные шары, — тянула вперёд. Та, что верила в магию мечты, в добрые знаки, в незнакомцев, умеющих читать между строк.
На рассвете она всё же пошла.
Завернувшись в свой любимый свитер и шарф, она тихо вышла из комнаты, чтобы не разбудить остальных. Замок ещё спал, но в воздухе уже чувствовалось ожидание. Там, где небо начинало светлеть, едва различимый свет обещал начало нового дня.
Она подошла к поляне. К той самой, с которой по вечерам наблюдала, как солнце исчезает за горизонтом. Теперь она стояла здесь одна, словно в сцене из собственного сна. И — не была разочарована.
На краю поляны, среди утреннего тумана, стоял… воздушный шар. Настоящий. Невысокий, ещё не полностью наполненный воздухом, с корзиной, из которой выглядывал силуэт парня. Он обернулся.
— Ты пришла, — тихо сказал он, и голос его был почти как в письме — мягкий, внимательный.
— Кто ты? — спросила она, застыв на месте.
— Роберт... — парень вышел из корзины, и теперь Джинни могла лучше его рассмотреть. Он был с факультета Когтевран. Светло-голубые волосы, лукавая улыбка и глаза — те самые, что видели больше, чем следовало бы говорить.
— Роберт Монтроуз, — добавил он и протянул ей руку. — А теперь… позволишь показать тебе, как выглядит мир с высоты?
Он не тянул, не настаивал. Просто стоял, ждал. И что-то в его присутствии подсказывало ей, что это будет не просто полёт — а новое начало.
Шар медленно начал подниматься. Сначала — едва заметно. Потом — увереннее, мягко касаясь неба. Земля оставалась всё ниже, деревья становились похожими на крошечные игрушки, а замок — на миниатюрную сказочную крепость.
— Это… — Джинни не знала, как описать то чувство, что переполняло её. Восторг? Свобода? Радость? Всё это — и больше.
— Именно так я представлял себе твой рисунок, — прошептал Роберт, стоя рядом. — И именно так я представлял тебя — смелую, настоящую, живую.
Она повернулась к нему. Его глаза были открыты, искренни, без намёка на игру. Впервые за долгое время она не чувствовала себя ни странной, ни лишней. Только собой.
— Почему ты написал мне? — тихо спросила она.
— Потому что не смог иначе. Я видел тебя на уроке, когда ты рисовала, — ответил он. — И понял, что не прощу себе, если не дам тебе шанс осуществить то, о чём ты мечтаешь. Ты казалась такой… будто мир вокруг для тебя немного тесноват. И я подумал — может, тебе нужен кто-то, кто поднимет тебя чуть выше.
Ветер мягко раскачивал шар, а небо вокруг наполнялось золотистыми и розовыми оттенками. Солнце поднималось, и всё вокруг наполнялось теплом.
— А если я захочу ещё раз? — улыбнулась Джинни, уже не скрывая ни блеска в глазах, ни трепета в голосе.
— Тогда я уже буду знать, что это — не просто приключение, — ответил он. — А нечто гораздо большее.
И они стояли вместе, молча глядя на горизонт, где небо сливалось с мечтой.
А воздушный шар плыл дальше, неся двоих тех, кто осмелился подняться выше.
Когда шар поднимался всё выше, и их окружала мягкая тишина неба, Джинни заметила, как парень рядом стал серьёзнее. Ветер развевал её волосы, а его глаза смотрели прямо в неё — глубоко, будто он видел всё, что она скрывала от мира.
— Кстати, — мягко произнёс он, — Джинни, — сказал он, его голос был тёплым и уверенным. — Я влюбился в тебя ещё тогда, когда впервые увидел, как ты сидишь на той поляне и рисуешь свой шар. В тебе столько света, что рядом с тобой всё становится настоящим. И я не хочу, чтобы этот свет исчез из моей жизни.