Систематическая Активация VS Злокачественный Активизм
Как мы с
вами недавно узрели, у поведенческой активации концепт не сказать что особо заумный - но и его, в полном согласии с
народной мудростью, умудряются извратить, опошлить и (в душе не чаю как это слово запомнил) выхолостить
А именно, часто его обывательски трактуют как "стать активнее" - ну то есть, жопу с дивана подыми, да иди траву пощупай (тоже жопой, видимо). В этом утверждении, само собой, есть определённая полуправда, но она, как и любые недоистины, обманчива настолько, что чуть ли не хуже откровенной фальшивки
Если позволите, начнём издалека. Дело прежде всего в том, что международное непатентованное наименование (МНН) "Поведенческая Активация" возникло далеко не сразу: впервые в литературе это сочетание возникает в 1960-х, в описании эффектов действия при приёме лекарственных веществ (напр., "достижение поведенческой активации на имипрамине")
Позже, в 1970 году британский психолог Джефри Алан Грэй выдвинул биопсихологическую теорию темперамента, в которой предположил существование двух церебральных систем, регулирующих поведение организма: соответственно, это система поведенческой активации и система поведенческой "ингибиции" (торможения, угнетения)
Активная разработка бихевиоральных методов терапии депрессии пошла как раз в 70-е года прошлого века, но назывался этот подход всего лишь "поведенческой терапией депрессии"; и не ранее 1990-х обозначение этой поведенческой терапии как "активации" устоялось (
хотя сами техники и стратегии использовались уже лет 20 минимум, и в рамках когнитивной терапии в том числе)
А теоретическую основу терапевтической активации заложил никто иной, как Чарльз Ферстер, коллега Б.Ф. Скиннера и соавтор вместе с ним "
Режимов Подкрепления" - если не важнейшей, то, пожалуй, одной из базисных работ по оперантному научения (контроль поведения его последствиями и контекстом)
В своей
отправной публикации, проводя поведенческий анализ депрессии, Ферстер несколько раз подчеркнул рискованность "формального" подхода и к диагностике, и к терапии этих состояний - выделяя в качестве центральной точки анализа не топографию (форму, внешние атрибуты и структуру) поведения, а его функцию (эффекты и следствия), которая заметна благодаря частоте повторения
"Сильное", или более частое поведение объясняется достаточно частым (пусть и не "сплошным", а скорее, в жизненных условиях, переменным и вариативным) подкреплением, которое поведение "производит". Классические хардкорные бихевиористы, таким образом, до сих пор пользуются, в качестве общей эвристики, именно наблюдаемой или сообщаемой частотой привычного поведения человека в норме (без депрессии) как основой для планирования антидепрессивной активности - исключая, таким образом, ненаблюдаемые субъективные компоненты, вроде "приятности" или "мастерства" (в стратегию активации когнитивной терапии Бека, однако, они включены как стандартные рейтинги)
Но, возвращаясь к заявленному предрассудку - даже "частоту деятельности" запросто можно истолковать чересчур формально, игнорируя её функциональную природу. При ведении активации с клиентом в депрессии нас интересует обнаружение действующих "поведенческих антидепрессантов": занятий, достаточно надёжно ведущих к позитивному подкреплению того или иного рода (это не всегда синонимично удовольствию от процесса, или даже от результата; по крайней мере, не всегда сразу)
При малом размышлении становится однозначным, что просто объём/величина/частота/продолжительность и т.п. характеристики активности "в вакууме" ничего подобного не гарантируют - и, сверх того, у многих людей с депрессивными симптомами и жалобами мы регулярно находим своего рода сверх-занятость и "гиперфункциональность". Согласно вульгарной трактовке поведенческой модели, это должно бы служить "предохранителем" от депрессии, но...
Эта, впрочем, бурная деятельность совершенно не приносит им ожидаемой радости, счастья и наполненности, а заканчивается, рано или поздно, печально известным синдромом выгорания (который, на запущенной стадии, клинически неотличим от депрессивного синдрома)