Восковая свеча, медленно стекающая по стволы своему белыми капельками, капает на стальной подсвечник, чей краюшек зажат меж пальцев Повелителя грёз. Тот сухими губами благословляет брак бастарда и сына своего, пусть оба ему в лицо не смотрят.
У Воскресенья, Агнца Божьего, верхняя половина лица вуалью, молочною пенкой, закрыта от мира сего, прямо как у матери его в день её похорон, когда постыдная хворь забрала её лицо и душу, оставив лишь кадавр – обугленную оболочку.
Он более не плачет, губами слабо двигая, видимо, молясь за что-то. Тем не менее, на щеках ещё присутствуют дорожки от недавних слёз, смывших свинцовую пудру с лица.
Ну а Галлахер же, бастард пёсий, офицер, сын отца своего и жених! Густые брови вот уже который час у переносице сводит. Он выпячивает грудь, якобы горделиво, но собравшиеся-то тут все знают, что Семья его заботливо лишила всех клыков и когтей, способных как-либо ранить девственные крылышки ИХ ангела. Отныне он – инвалид и потеха для высших чинов, приглашённых на торжество.
Омытая тоскою невеста в лице Воскресенья совсем не двигается, напоминая экспонат в паноптикуме. Может быть, боится порвать нежную фату, накинутую ему на лицо острющим нимбом своим? А может уже он потерял связь с реальностью, и весело где-то блуждает в мечтах и снах своих.
Но огрубевшая от верной службы чужим идеалам рука Галлахера гладит ему беленькую перчатку, и Повелитель грёз с них клятву брачную берёт.
Так, на молодожёнов надевают золотые, с бриллиантом, оковы.
[ #зарисовка #galladay ]