Прилетела сегодня в Нижний Новгород на премьеру «Лебединого озера» Александра Сергеева. Зрители не увидели сказку про волшебное озеро. Зато была история о выборе. О том, как легко предать — и как невозможно вернуться назад.
Главный герой здесь — не лебедь, не колдун, не злая Одиллия. (Одиллии и Ротбарта здесь, кстати, вообще нет).
Главный герой — принц. Живой человек, который влюбляется, ошибается, путается в чувствах и берет на себя последствия. В этой версии нам показывают мир глазами Зигфрида. И когда на балу он видит девушку в черном — красивую, реальную, неколдовскую, без всякой магии, он делает ей предложение, думая, что это та самая. А потом она снимает маску. И становится ясно — всё. Ошибка сделана. И она уже необратима.
В финале он остается один.
Всё очень по-человечески. И от этого — страшно.
Александр Сергеев очень смело — местами даже дерзко — обращается с материалом. И в этом, пожалуй, главная сила этой версии. Когда ты знаешь классическое «Лебединое озеро» почти наизусть, особенно увлекательно ловить авторство Сергеева. В его бале есть ощущение свежего воздуха: привычные сцены обретают новое дыхание, живую интонацию, сегодняшний нерв.
Очень интересно переосмыслена и тема двойников. В классической версии главный фантом — девушка: Одетта и её темная «копия» Одиллия, подмена, магия, колдовство. А здесь всё иначе. Здесь фантом — сам принц. Его собственное отражение, его иллюзии, его выборы. Женские и мужские роли словно поменялись местами — и эмоциональный фокус тоже. Это очень смелый шаг. И особенно красиво он раскрывается через сценографию: зеркала, видеоэффекты, визуальные сбои в восприятии. И момент появления лебедей совершенно волшебный. Не бутафорские птицы, а огромные, словно настоящие крылья, которые в дымке приближаются к нам откуда-то из глубины сцены. И вот уже появляется кордебалет — девушки в белых пачках, как будто вышедшие из той самой призрачной тишины.
Сценография и костюмы — просто аплодисменты стоя. Леонид Алексеев сотворил визуальный мир, в который хочется войти и остаться.
А финал — чёрные лебеди, и Одетта с черным пятном на платье, словно печать предательства, но без мелодрамы. Просто правда, которую уже не стереть. Очень мощно.
Ну и главная концептуальная особенность постановки – здесь используется рукопись Чайковского 1877 года, из партитуры которой не выкинуто ни одного номера.
Я всё это смотрела и мечтала: как бы хотелось увидеть эту версию в Мариинском-2. Представляю любимых артистов, которые смогли бы вложить туда ту глубину, на которую тянет этот материал.
Совершенно не пожалела, что прилетела и увидела этот балет собственными глазами.