Меч выпадает из мальчишеской руки. Люсьен — чёрные вихры, голубые глаза, веснушки на бледной коже — поворачивается к ней, сжимает упрямо кулаки.
— Не могу больше!..
— Можешь, — отрезает Леди. — Если бы не мог, я бы не требовала.
— А я говорю, что нет! И вообще, я не хочу...
За эти слова в своё время её саму ударила Мать: не дело, мол, рот открывать — какая ей разница, чего вообще хочет тринадцатилетняя девчонка. Никто не спрашивает, иди и дерись. Или умри.
Леди не Мать. Она наставница. Это разные вещи.
Но у их действий одинаковые исходы — дети сражаются. Леди учит их драться, чтобы они защищали себя и дом. Матери нравилось смотреть на детские схватки.
— Не хочешь чего? — спрашивает Леди, и ответы представить себе уже может, даже заранее признаёт их разумность — в конце концов, никто их не спрашивал, хотят они уметь драться или нет. И наверное, это плохо, так быть не должно, но это дом Очага. Чтобы выжить здесь, драться больше и вправду не нужно, но чтобы выйти в мир и не умереть — необходимо.
Наверное, это плохо, но Леди не уверена, что все они могут иначе. Она не видит другого выхода и способа их защитить. Ещё и этот проект «Стужа», Дамокловым мечом нависший над домом Очага. Сколько детей погибнет, если сейчас она даст слабину и позволит им отказаться от тренировок? Леди не может себе этого позволить. Поэтому учить она их должна и будет.
— Убивать.
— От тебя и не требуют.
По крайней мере под присмотром Отца.
— Я просто не понимаю, зачем всё это нужно, — признается Люсьен, поднимая меч. — Для чего мне драться с Джером? Мы ведь не враги.
— Вы не враги. И не будете ими, ты прав.
Люсьен поджимает губы, но поворачивается к Джеру. Тот переступает с ноги на ногу, осторожно косится на Леди, пытаясь угадать, какое у неё выражение лица — там, под маской. Какой будет реакция.
— Тогда зачем?
— Мир за стенами дома недружелюбен. С Джером воевать тебе не придётся, но защищать себя нужно.
Люсьен хмурится:
— Я же могу не убивать при этом?
— Да. Если не нужно, можешь не убивать. Но если нужно, если это будет необходимо, то тебе придётся.
— А ты... Ты убивала? — в разговор вступает Джер; наконец-то, думает Леди, юнец подал голос.
И смотрит ему в глаза.
— Да.
— Случайно или намеренно? — уточняет он, в глазах — настороженность и пытливое любопытство — солжёт наставница или скажет правду?
Леди чувствует слабый укол тревоги. Почему-то ей не хочется говорить — она боится, что испугаются. Не хочет, чтобы дети её опасались, хотя, на самом деле, нечего — детей бы не тронула никогда.
Но лгать — ещё хуже. Если они не будут верить ей, то на кого опираться?
Наконец она делает выбор в пользу правды.
— И случайно, и намеренно. В первый раз... случайно.
Подумав, добавляет:
— Поэтому я не учу убивать специально. Вы сами сделаете выбор, если придёт время. Я учу вас защищаться.
Это та малость, которую она, наверное, может себе позволить — не отнимать у детей право выбирать.
— Но мы же нападаем друг на друга, — возражает Джер.
— Защита не только в том, чтобы держать удар. Иногда она может быть агрессивной.
— Всё равно не понимаю. Мы же не будем все проблемы решать драками, — бурчит Люсьен, но в его голосе больше нет злости.
— Не будете. Но это тема для другого урока.
/однажды я придумаю систему тегов, но это будет не сегодня/