Пишут, что Горький будет. Аминь.

Возможно, это просто частный случай апофении и нет никакой связи между тем, что:

месяц назад в крупнейший московский независимый книжный магазин Фаланстер пришли с проверкой, изъяли книги Фуко, Беньямина и Зонтаг;

в четверг 10 апреля с проверкой пришли в крупнейший петербургский независимый книжный Подписные издания, изъяли 48 книг, включая Сорокина и тоже Зонтаг;

в пятницу 11 апреля лёг сайт Горький, а вместе с ним доступ пропал и к Журнальному залу;

в пятничном пуле иноагентов — писатель и литературовед Николай Эппле, автор книги «Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах»;

в понедельник 14 апреля издательство Поляндрия NoAge сообщило, что презентации книг Ольги Птицевой «Весна воды» и Евгении Некрасовой «Улица Холодова» в Подписных изданиях переносятся на май без точной даты;

только что стало известно, что на Фаланстер и его основателя Бориса Куприянова составили протоколы о причастности к «нежелательной» организации (какой, не уточняется).

Возможно, я повторяю, возможно, это просто частный случай апофении и нет никакой связи между всем перечисленным. Но как же страшно.

10 новинок этой весны или что бы я купила себе на весеннем нонфике

С 10 по 13 апреля в Москве пройдет весенняя ярмарка интеллектуальной литературы non/fictioN. Ловите традиционную подборку, а точнее — мой списочек того, что бы я сама себе там купила. Кое-что из этого уже в апрельской подборке книжного клуба, а кое-что — имейте ввиду — возьму в клуб в мае.


Лаура Ферреро «Астронавты», Лайвбук
Перевод с испан. Марии Малинской
35-летння героиня занимается нашим любимым делом — ворошит прошлое и ковыряет плохо зашившие семейные раны. При этом, твердит себе: астронавтам было в разы сложнее, но именно их полеты дали нам представление о том, что всегда было в пределах досягаемости.


Ребекка Уэйт «Сочувствую, что вы так чувствуете», Фантом Пресс
Перевод с англ. Анастасии Наумовой
Все то же самое, только умножаем на два, потому что главные героини — двойняшки, а вместо космических метафор — тонкий британский юмор. Невозможно перестать читать романы, в которых всем давно пора поговорить, но легче поджечь дом.


Надежда Лидваль «День города», Азбука. Голоса
Фолк-хоррор, прикидывающийся ромфантом. Две девчонки из Омска мечтают о лучшей жизни, поэтому находят себе иностранцев. Но те не знают, что приехать в Омск можно, а вот покинуть его не стоит даже пытаться. Тут тебе и культ великого русского писателя, и разная мистическая дичь в духе фильма «Плетеный человек» и «Вьюрков» Дарьи Бобылевой.


Мари-Рене Лавуа «Исповедь скучной тетки», Дом историй
Перевод с франц. Валерии Фридман
48-летнюю Диану бросает муж. Она думает — это конец, мы знаем — это начало хорошего survival-хоррора, в котором в конце будет сильно лучше, чем было в начале.


Дарья Золотова «Ночь между июлем и августом», Альпина.Проза
Дебютный сборник рассказов о том, что волнует современных двадцатилетних. Ну да, отношения, соцсети, конфликт поколений, но что, если на все это посмотреть с совершенно дикого и неприятного угла, чтобы прямо сходу кровища на кухне?


Си Джей Скьюз «Дорогуша», Дом историй
Перевод с англ. Иры Филипповой
Кто-то сказал кровища? Ловите на ярмарке лимитированный тираж «Дорогуши» — истории о девчонке, у которой есть убийственный секрет. Возможно, вы уже посмотрели сериал с Эллой Пернелл, но мы-то знаем, что книга всегда лучше.


Евгения Некрасова «Улица Холодова», Поляндрия NoAge
Иллюстрации Веры Ломакиной
Долгожданная художественная биография корреспондента Дмитрия Холодова, убитого взрывом в редакции газеты МК в 1994 году, и одновременно автобиография девочки Жени, которая тоже мечтала писать смело и открыто.


Алина Грабовски «Сначала женщины и дети», Livebook
Перевод с англ. Юлии Змеевой
Десять женщин живут в небольшом, скучном городке. Каждая, как известно, несчастлива по-своему. Но однажды при невыясненных обстоятельствах на вечеринке погибает школьница, и каждой есть, что рассказать.


Янис Варуфакис «Технофеодализм», Ад Маргинем
Перевод с англ. Алексея Снигирова
Не успели мы победить капитализм, как он умер, и на смену ему пришел технофеодализм. Бывший министр финансов Греции в своей книге рассказывает, как цифровые феодалы, такие как Google, Apple, Amazon, пользуются неоплачиваемым трудом крепостных интернет-пользователей, и вангует, что покупка Маском Twitter еще только цветочки.


Кристина Пизанская «Книга о Граде женском», Individuum
Перевод с франц. Натальи Долгоруковой, Ольги Школьниковой, Павла Бычкова
Первый полный комментированный перевод на русский язык средневекового (1405) сочинения феминистского толка. В нем писательница, порядком уставшая от менсплейнинга и гендерных стереотипов, обращается к древнему наследию женщин в культуре и науке, и строит женский Град. За этой книжкой заглядываете к Индивидууму в Барку на параллельную программу, потому что, к сожалению, на нонфик берут не всех.

Паблик-ток, на который я бы сходила, но его не устроят на весеннем нонфике

Берлин, 2025

День, когда проза миллениалов перестала быть прозой тридцатилетних. С днем рождения, великая Евгения Некрасова!

Иностранные яснополянские лонг-листы я люблю больше русских — надеюсь, это не будет вырвано из контекста и использовано против меня)))

Поясню.

Во-первых, в иностранке для меня всегда больше неизвестных. Что, книжка авторки из Ирака? Йес, плиз. Книжка из Тайланда? Господи, надеюсь это так же хорошо, как третий сезон Белого лотоса. Тоже беру. Во-вторых, ничего не связывает меня с авторами и авторками, а значит никто не разобидится, если я покритикую их книжку у себя в канальчике. Ну и третье, да простят меня издатели прозы русской, но обложки переводов — это всегда красиво. А потому длинный список иностранки каждую весну, когда за окном еще ни черта не распустилось, позволяет продержаться до майских.

Мой добрый друг и коллега Максим Мамлыга уже прошелся по списку 2025 года, отметив кое-какие тенденции. К этому, на правах инсайдера, я хочу добавить про Сарра. Хотя, это даже не столько про него, сколько про то, как все внутри премии работает.

Тот факт, что некоторые книги делают переход хода на следующий сезон — не первый раз в истории Ясной. Некоторые книги, и здесь мы можем вспомнить Пикколо Сицилию или Кокон, иногда номинируются во второй и даже в третий раз. Эксперты премии бывают настойчивы в своем выборе, и вот как их за это осуждать? Возвращение той или иной книги в сезон — сигнал жюри, что они, возможно, что-то просмотрели. Считайте, это такой диалог между экспертами и членами жюри, за которым может быть даже интересно наблюдать. В случае Сарра, которого оба раза номинировал Владимир Толстой, все еще интереснее. В это сложно поверить, но у председателя жюри нет абсолютной власти. Зато есть возможность сказать своим коллегам, ребят, возможно, вам следует перечитать эту крутую книгу еще разок. И в случае романа Сарра, я абсолютно согласна — в прошлом году ее как будто не все внимательно прочитали.

Но болеть буду за девчонок — за Бренду Наварро и Мубангу Калимамуквенто. Полистайте, про обе книжки писала в канал, и обе отчаянно рекомендую.

Конечно, еще только март, тем не менее, «Саспыга» Карины Шаинян пока что лучшее из прочитанного в этом году. По сюжету во время конного похода на Алтае пропадает туристка Ася, найти ее вызывается опытная походница Катя. Вот только с Катей что-то не так — она все время вспоминает охоту на саспыгу, мечтая вновь поесть ее мяса. Читать можно как мистический хоррор про неведому зверушку или как жесть-реализм, можно уходить вглубь таежных лесов подальше от реальности — верхом, вброд, в гору, или слой за слоем разворачивать аккуратно уложенную метафору про сейчашное. Короче, рекомендую!

Вещество текста у Шаинян равновелико смыслу, что большая редкость в русскоязычной современке. Часто как: смысла вагон, написано простенько, но засчитываем; или написано с подвыподвертом, но такие уже прокисшие размышления, что не поняла, зачем читала. У Шаинян в этом плане полный баланс. Язык места — описание флоры и фауны, походного быта, фольклора — использован мастерски. Еще «Саспыга» идеальный пример того, когда авторка именно дала персонажке профессию, а не просто упомянула этот факт. Даже если не знать, что Шаинян два десятка лет работает в конных походах по Горному Алтаю, все равно почувствуешь, что перед тобой не клюква с конями, а самая что ни на есть дичь жизовая.

Несмотря на то, что главная интрига — что они там на самом деле едят под видом саспыги — не особо спрятана, напряжение в романе грамотно распределено до самого финала. Что касается извечного вопроса «про что роман», тут, как в любом хорошем романе, вариантов не один и не два. Можно покопать отсылки, можно потянуть ниточку мифологии, а можно сильно далеко не ходить. Для меня, например, в этой истории исчерпывающим стал сюжет о том, как одни люди загоняют других словно зверей, охотятся на них, убивают, получают с этого силу и наслаждение, замазывают этой кровью всех вокруг, а потом забывают, вытесняют и живут дальше. И так это естественно, так это первобытно, что слабые уходят и прячутся, а сильные охотятся и убивают, и кажется, что невозможно против этой природы идти, но на самом деле можно. И именно это делает нас людьми, именно в этом человечность. В этом, и в умении рассказывать истории.

Карина Шаинян «Саспыга», Редакция Елены Шубиной

Каждый год одно и то же: я поздравляю маму с международным женскими днем, желаю ей побольше прав, свободы от гендерных стереотипов, финансовой и эмоциональной независимости. Короче, всего того, что желаю себе. Она — поздравляет меня с праздником весны и желает женского счастья. Видимо, по тому же принципу. Мы как в той басне про лису и журавля — вроде хотим сделать друг-другу приятное и пожелать самого важного, но не принимаем инаковость друг друга. И каждый год я думаю, да уступи ты уже, напиши «и тебе женского счастья», что бы это ни значило. Так будет всем спокойнее. Но не могу.

Прикол еще в том, что со стороны я довольно средняя феминистка. Живу в партнерстве с мужиком, люблю его, борщи варю. Ну то есть, вот любая может пройти мимо и сказать, да какая ж ты феминистка? Сколько зарабатываешь? Ну, зарабатываю что-то, в культуре ж работаю, сама понимаешь. Опять же, любимым делом занимаюсь. Борщи варю, да, но потому что сама люблю навернуть со сметанкой, да с кусочком сала с горчичкой, да 50 грамм беленькой. А не хочу, не варю — доставку заказываю.

С другой стороны, никто, конечно, с меня за феминизм не спрашивает, кроме меня самой. И концепция женского счастья, наверняка, не так плоха, просто требует пересмотра. В нее непременно должен входить выбор — жить в партнерстве или самой по себе, с мужчиной, с женщиной, с небинарной персоной, работать или не работать, рожать или не рожать, варить или не варить. Вот чем женщина счастлива, то и женское счастье! Был бы выбор!

Пусть у нас в всех он будет! С 8 марта, феминистки!

Не набралась смелости дослушать новый сезон подкаста Насти Красильниковой «Дочь разбойника» про Окси, но последние несколько дней читаю только про это и думаю только про это. К сожалению, о том, как взрослые дядьки, обладающие даже чайной ложкой власти, лезут в трусы к несовершеннолетним девочкам, я знаю не понаслышке.

Когда мне было 15, мы жили в Сибири, и мама работала в театре. Я, можно сказать, в нем выросла и, естественно, думала стать актрисой. С одним из ведущих актеров этого театра мы жили в одном подъезде. Ему было тогда примерно столько, сколько мне сейчас — чуть за сорок. Это был энергичный, талантливый и очень харизматичный мужчина. У него было много поклонниц, некоторые вели себя как безумные, что становилось предметом обсуждения и выходило далеко за пределы театральных коридоров. Я восхищалась этим человеком, поэтому когда узнала, что он ведет мастерскую для подростков, пришла туда заниматься. Это было в конце весны 1999 года, я заканчивала 9 класс. В труппе оказалось несколько парней из моей школы, мы быстро сбились в компанию и стали проводить много времени вместе. Мне нравились ровесники, мужчины постарше меня не интересовали. И мое восхищение наставником не переходило за пределы восхищения его талантом. Но теперь я думаю, что мне просто повезло, потому что он выбрал другую девочку.

Я узнала об этом случайно — увидела из окна троллейбуса, как он целует ее в губы на остановке. Это была самая талантливая юная актриса в нашей труппе, отличница, девчонка из параллельного класса. Я знала, что ей тоже 15, знала, что это неправильно, и понимала, кто виноват. Помню, что мне было очень тревожно. Не помню, как и при каких обстоятельствах сказала этому человеку, что все знаю, что видела их. Зато хорошо помню обстоятельства, при которых он мне угрожал. Цинично, типа завуалировано и на глазах у всех, но я знала, что он хочет, чтобы я молчала. И я молчала.

Я бросила студию, перевелась на старшие классы в другую школу и потеряла из виду ту девочку. Мой перевод никак не был связан со всей этой историей, просто так совпало. Но позже я узнала, что этот человек по-соседски давал мне рекомендации, которые требовались при переводе. Я не знаю, почему я ничего не рассказала маме. Я не знаю, почему я не подошла к той девочке и не спросила ее, все ли с ней хорошо, нужна ли ей какая-то помощь? И я не знаю, почему я 25 лет никому об этом не рассказывала. Я пытаюсь вспомнить, что именно тогда чувствовала и как воспринимала, и не могу. Но я точно не осознавала, насколько это преступно, и постепенно просто вытеснила это, а сейчас вот вспомнила. И разъебалась. И потому, читая сейчас все эти «а чего они 10 лет молчали», мне хочется отгрызать этим комментаторам лица. А еще очень страшно от того, что такая херня случалась если не с каждой, то каждая точно знает кого-то, с кем это было.

Послала маму в Фикспрайс за «Лесом». Звонит через неделю и задает мне вопрос, который по праву можно считать краеугольным камнем литературы. Говорит, так, я не поняла, а кто хороший-то? Я люблю обсуждать книжки со своей 73-летней мамой. Это учит смирению. Задаю встречный вопрос, сама, что думаешь? Ну, отвечает, эти, что в деревню приехали с Гришей, хорошие. Дом в порядок привели, работали, полы там мыли. Система координат мамы, в целом, понятна — кто пол чисто моет, тот и хороший. Спрашиваю, а тебя не смутило, что бабка эта не просто пол мыла, а кровь после убийства замывала, и что дом не их, а чужой, и они в него без спроса вселились. Привожу в пример окупасов в Испании — тех, что вламываются в пустующие квартиры, и у собственников через сутки нет ровно никакой возможности их оттуда выгнать, такие законы — но быстро понимаю, что пример сложный. Это надо сперва представить, что у тебя есть пустующая и, видимо, не единственная квартира в европейской стране, что, согласитесь, сложно, когда у тебя одна однушка в России. Короче, акцентирую внимание на убийствах. Мама аргументирует от обратного. Говорит, ну а местные же пьянь и детей кидают. Не могут они хорошими быть. Парирую — а эти вообще детей украли, понимаешь? Детей, что, хорошо что ли красть? Но они их вырастили и любили, не сдается мама. И вообще, если бы они этих детей не украли, что б с ними стало? А что с ними стало в семье этих психопаток? Парень убийцей стал, девчонка без медпомощи умерла в глуши, хорошо, что ли? Спрашиваю. Нет, не хорошо, отвечает. Короче, сломал маму «Лес». И я прямо в трубке слышу, как она обрабатывает информацию, и выжидаю момент, чтобы подсадить ей в голову мысль о небинарном устройстве реального мира и, как следствие, литературы, черпающей из него. Жду. Еще жду. Пора! Вкидываю идею. Говорю, мам, ну может и нет в жизни чисто хороших и чисто плохих. Убийцы могут быть любящими родителями своим детям, а пьяницы делать зло преимущественно самим себе. И самозащита только судом может быть оправдана, а никак не самосудом. Сказала все это и снова жду, приживется или нет. Молчание. И наконец, надо же было такое выдумать про нашу Карелию, резюмирует мама, и меняет тему.

Светлана Тюльбашева «Лес», Дом историй

Друзья, большое спасибо за ваши поздравления! Кому могла, постаралась ответить в личку — очень хотела написать каждой и каждому напрямую, как много это для меня значит. Кому не дописалась (или постеснялась), простите меня и знайте, я буду пересматривать ваши видеоприветы еще очень много раз, держать в быстром доступе и доставать в самые темные дни.

Уже второй год Надя из книжного клуба переворачивает землю, чтобы собрать мне секретную посылку с поздравлениями со всего света. В этом году они прилетели с Дальнего Востока и Малайзии, из Екатеринбурга и Белграда, из Петербурга и Парижа, из Кавминвод и Батуми, из Москвы, из США, из Англии, из Черногории.. тут я окончательно сбилась. Спасибо всем, кто откликнулся, спасибо моему клубу — лучшему книжному клубу в мире, спасибо ангелу-хранительнице Наде, которая может примерно всё, даже доставить в Тбилиси розовую леопардицу. Если в следующем году она поднимет с того света пару классиков, чтобы меня поздравить, я вообще не удивлюсь.

Тороплюсь написать все это сегодня, потому что не успела вчера, а завтра уже завтра. Февраль — сложный месяц. Но как пожелала мне одна прекрасная писательница, я не хочу отдавать его никому и ничему. Самый холодный перед весной, самый красивый в редкий солнечный день, самый непростой (хотя, ноябрь поспорит), самый любимый мой.

День рождение пролетел вчера как один миг, но длится до сих пор. Кажется, я наконец-то поняла, для чего он вообще нужен. В этот день люди, которым ты небезразлична, напомнят тебе, почему ты должна продолжать быть и делать то, что делаешь, расскажут, как не представляют этот мир без тебя. А ты хоть раз в году не будешь делить ничего на десять и преуменьшать, а просто поверишь им.

​​В феврале в Поляндрии NoAge выходит роман «Латинист» Марка Принса, и что-то мне подсказывает — это будет очень обсуждаемая книжка! Дебютный роман американского писателя перевела на русский Александра Глебовская. Вы точно знаете ее по переводу «Нормальных людей» Салли Руни.

На первый взгляд «Латинист» — классический университетский роман. Главная героиня, аспирантка из Оксфорда Тесса Темплтон, накануне защиты диссертации по античной литературе узнаёт, что ее научный руководитель, профессор Кристофер Эклс, саботирует ее дальнейшее трудоустройство с помощью откровенно (не)рекомендательного письма. В оптике Криса все, естественно, не так, но у читателя будет возможность сделать собственные выводы.

Ядром истории Принса становится переосмысление мифа о Дафне и Аполлоне из «Метаморфоз» Овидия. Пронзенный стрелой Купидона Аполлон думает, что любит Дафну, и преследует ее с вполне понятной целью. Загнанная Дафна просит Зевса превратить ее во что-то, чем Аполлон не сможет сексуально овладеть — и Зевс превращает ее в лавровое дерево. Смертельная метаморфоза Дафны только отчасти останавливает Аполлона — он делает себе лавровый венок, который навсегда остается в культуре как символ трофея:

Всеведущий, предвидел ты,
что бедра, некогда мне дорогие,
разрубят на куски и в корпус судна
преобразят? Что всякий раз,
победу одержав, мои власы
вручат венком лавровым генералу
или атлету, чье чело в поту
и крови, и останусь я нагая,
без веток? Нагота и пустота,
Да, пустота и нагота— удел мой…

В «Латинисте» Принс работает с метафорой трофея на разных уровнях, разворачивая ее как в личном, так и в профессиональном поле персонажей. То есть, с одной стороны, мужчина пытается удержать рядом с собой женщину, потому что думает, что любит ее, а с другой — научный руководитель использует свое положение, чтобы присвоить достижения аспирантки, потому что таковы правила академии и нечего вперед батьки в пекло лезть. То есть Тесса суть та же Дафна: и как объект желания и как источник лавров. Вот только Принс называет вещи своими именами — не любовь, а одержимость, не обладание, а насилие.

Короче, есть над чем поразмыслить — раз, очень увлекательно читать — два. Потому что, несмотря на мифологическую сюжетную рамку, персонажи у Принса современные и ни разу не однозначные. Их прошлое, отношения с родителями, друзьями, партнерами, их жизнь за пределами кампуса заставляют постоянно сомневаться в своих оценках, попеременно сочувствуя и ненавидя обоих. А те, в свою очередь, продолжают удивлять до самого финала.

23 февраля мы обсудим академическую трагедию Марка Принса в книжном клубе. А пока есть время покопаться в «Метаморфозах», погуглить статую Бернини и послушать выпуск с переводчицей «Латиниста» в подкасте Радио Поляндрия.

Писательница Даша Благова всерьез взялась за свой телеграм-канал. Там она показывает природу Кавказа, как играет в Sims и другие фрагменты обычной, а не только светско-писательской жизни. Почему писательские огороды и велопрогулки интересны нам больше анонсов встреч с читателями и общественно-политических высказываний, размышляю дальше.

Когда-то я собирала информацию про писательские стратегии в социальных медиа. Проще, как писатели ведут свои соцсети, про что там пишут, что показывают. Так я узнала, что Элизабет Гилберт ведет книжный клуб и регулярно делает прямые эфиры не про свои книжки, а Оливия Лэнг копается в саду и выкладывает фото побегов. Это было лет семь назад, когда вопрос, что писателю важны соцсети уже не стоял, это было очевидно, но вот что там делать, про что писать, был открытым. Как-то быстро стало понятно, что читателям мало интересны одни лишь афиши выступлений и анонсы собственных книг, что нужно что-то еще. На поверхности было две основные стратегии — вести личный блог и вести профессиональный блог.

Стратегию Гилберт с книжным клубом можно в большей степени отнести к профессиональным. Сюда же относятся посты о прочитанных книгах, литературная критика, ссылки на авторские подборки в различных медиа, культурные комментарии и оценки общественно значимых событий. Не обязательно литературных, это включает любые сферы, в том числе политику. Может показаться, что автор, выбирающий такой путь, выстраивает себе более экспертный образ, чем копающаяся в саду Оливия Лэнг. Но почему-то у меня именно куски самой обычной жизни вызывают больше доверия и привязанности. В случае Лэнг мне легко вынести себя за пределы профессионального сообщества и почувствовать обычной читательницей, которая подписана на Инстаграм любимой писательницы. А значит я не буду сильно предвзята, если опишу свои наблюдения.

Так вот, по моим наблюдениям за соцсетями и писателями в них, в жизни сложнее соврать, чем на словах. Можно сколько угодно выстраивать текстами образ эмпатичного и ответственного человека, а можно просто выложить фото своей 10-летней собаки, с которой третий час лежишь на капельнице, потому что эта дуреха сожрала очередное дерьмо на прогулке, и все будет сказано. Означает ли это, что профессиональная стратегия себя изжила? Нет, конечно. Вопрос в том, что крепкая стратегия профессионального блога требует значительных усилий и дисциплины. Ну или вы никогда не делали книжный клуб)) Обнимемся, Лиз! Это, считайте, вторая работа, а в писательстве и за первую не всегда много платят. Лиз, тут ты не поймешь! Документирование фрагментов жизни при прочих равных обходится не так дорого. А еще личный блог сложнее скопировать. Никто не живет в точности так, как другой. Даже при условии, что у двух писательниц собаки одной породы и живут они обе в Химках, это будут две разные жизни.

Может ли стратегия быть смешанной, то есть сочетать в себе элементы профессионального и личного блога? Краткий ответ — да. Длинный ответ — всегда должно быть понятно, куда вы попали. В личный блог, в котором писательница иногда рассказывает про свои книжки и выступления, или в профессиональный, где нет-нет, да появится фото собаки.

У меня для вас есть список. В нем все книги, которые в разные годы входили в подборки моего книжного клуба и на 5 год его существования собрались в отличную библиотеку!

Это очень говорящий список. Он рассказывает историю. В этой истории в 2021 году в одном списке встречаются магический автофикшн про 15 суток в СИЗО Киры Ярмыш и мистический роман про культ победы Саши Пелевина, институциональный манифест Даши Серенко и сказочный роман про абьюз в однополых парах Кармен Марии Мачадо. В тот год книгой года клуб выбирает «Конец света, моя любовь» Аллы Горбуновой.. Предчувствие? Так или иначе в 2022-м список книг станет сильно короче, потому что несколько месяцев никто не сможет читать, а главной книгой станет роман Азар Нафиси «Читая "Лолиту" в Тегеране» — о тайном книжном клубе в Иране. Если посмотреть на список 2023 года, то на ум приходит слово болезнь. Мы были больны и читали «Розу» и «Хорею», «Пловцов» и «Голод», а книгой года выбрали «Руки женщины моей семьи были не для письма» Еганы Джаббаровой — о девочке, которая выжила. Прошлый год принес первую рефлексию разрыва, и мы читали «Кадавров» и «Ничто, кроме сердца», «Курорт», «Шмеля» и «Белград». Мы не прочитали «Фокус», о чем я очень жалею. Но и это тоже часть истории. Что еще рассказать? Мы продолжаем читать и обсуждать книги современных писательниц и писателей, находя в этом смысл и опору. Разбросанные по миру, мы делаем это вместе с теми, кому это так же нужно и важно. И знаете, постепенно это приносит исцеление.

Список опубликован на донейшн платформах (жмите на пост с ❤️❤️❤️), но останется в открытом доступе и будет регулярно обновляться, поэтому можете сохранить его и периодически к нему возвращаться. Ведь много ли вообще списков современной литературы, в которых писательниц справедливо больше, чем писателей?) В общем, делитесь им, но только с надежными людьми. А самым надежным можете даже подарить подписку в мой книжный клуб. Я не знаю, существует ли лучший способ выразить любовь?

Можно по-разному относиться к писательско-издательским профсоюзам, сбоку стоять или даже поперек и в другую сторону, но вот (по слухам очень грубо) прекратили АСПИР и стало еще на полтона безнадежнее.