Вижу, что коллеги сходили сегодня на утренний пресс-показ «Под огнем» (в оригинале «Warfare», война) Алекса Гарленда, который в прошлом году уже
исследовал тему войны. Но гражданской и в контексте предлагаемых обстоятельств: штаты Америки становились разъединенными, как и население страны, и все летело в пропасть в объективе военкоров.
Я пока намеренно ничего не читаю про фильм Гарленда от коллег, потому что пойду на вечерний показ завтра и составлю свое представление о нем. Хотя на душе тревожно.
Еще с момента выхода первого трейлера вынашиваю в себе сомнения, как относиться к подобным фильмам: сейчас и вообще; осознавая заинтересованность автора и субъективность его взгляда (сценарий основан на личных воспоминаниях соавтора картины Рэя Мендосы, принимавшего участие в подобных боевых действиях, и едва ли подвергающего себя и свой опыт критической рефлексии (буду рада ошибиться). А еще в контексте того, что это повествование от лица армии, вторгшейся на чужую территорию, оккупировавшая ее. И невозможно забыть,
чем занимались американские солдаты в Ираке.
Глорификация и гламуризация войны (коллегам после показа подарили «горячий» календарь с секси образами исполнителей главных ролей, хотя это фильм о войне, а актеры играют тех, кто убивал людей) пугает и отталкивает. Я в начале года прочитала «У войны не женское лицо» Светланы Алексиевич со свидетельствами тех, кто тоже прошел войну, но кого обычно об их опыте не спрашивают — это женщины.
Это черная-черная книга, от которой я еще долго отходила, но она невероятно важна. И в ней все свидетельницы говорят, что не могут смотреть фильмы о войне, потому что все в них чудовищная ложь, искажение, приукрашивание, фальшь. Что не может быть цветных фильмов о войне, потому что война черно-белая: это гниль, грязь и дерьмо, а единственный цвет — алый, потому что все в крови и в человеческих останках. И все они там в этом перемазаны.
Не знаю, как отнесусь к фильму Гарленда завтра и как выдержу показ. Мне смотреть такое последние три года больно почти на физическом уровне. Хотя вспоминаю, что в истории Каннского кинофестиваля, например, есть рекорд: самый длинный показ смотра — многосерийный документальный проект «Война» Кена Бернса и Линн Новик. Он идет 14,5 часов и кто-то же его там разом посмотрел и выдержал.
Наверное, самое допустимое для меня кино о войне сейчас, особенно Иракской, потому что о ней «Под огнем», это «Холодный расчет» Пола Шредера. В нем травмированный войной бывший солдат в исполнении Оскара Айзека носит в себе увезенный с поля боя ген убийцы, который разрастается в нем раковой опухолью. А еще Шредер не боится
показать нелицеприятный образ американского солдата, который пытал, унижал и издевался над заключенными. Это большая редкость — рушить героические памятники людей в форме.
Сильно впечатлила «Убийственная команда» Дэна Краусса — изумительное по своей силе кино, которого почти не бывает, потому что оно тоже о том, как солдат с оружием в руках — не только защитник, но и военный преступник. В фильме герой Александра Скарсгарда на базе в Афганистане (это полностью реальная история) собирает отряд головорезов, которых держит в страхе, а они держат на мушке цивильных афганцев, чью страну уже десятилетиями разрывает война.
Персонаж Скарсгарда имитирует боевые операции, чтобы поохотиться на гражданских, убивая их целыми семьями. Просто потому что на войне «все можно». Единственный, кто ему противится — молодой солдат (отличный Нат Вулф), не понимающий, как доложить внутренней военной полиции о воцарившемся беззаконии и самому «случайно» не погибнуть в следующей операции от руки мстящего «начальника». Ведь всякое насилие страшно не любит огласку, а укрыться на небольшой базе от сержанта-людоеда с отлетевшей кукухой попросту негде.
Не знаю, как закончить этот пост… никаких четких выводов из него не последует, кроме того, что война — это чудовищное, расчеловечивающее зло. И всякое художественное произведение, которое не фиксирует эту, казалось бы, очевидную истину, а продолжает «играть в войнушку», вызывает во мне лишь презрение и отторжение…