Несу вам сегодня не очередной пост о свежепрочитанной книжке, а горстку новостей и объявлений:

🌼 Полезное для тех, кто не только читает, но и пишет, но пока не знает, что же делать со своей рукописью. Издательство «Бель Летр», известное своими книгами, написанными женщинами и о женщинах, объявило опен-колл. Рукописи (6-10 авторских листов, 1 лист - 40 000 знаков) можно подать до 1 июня включительно через форму на сайте, вот тут прочитать о предпочитаемых жанрах и других условиях. Итоги будут подведены на 38-й Московской международной ярмарке (ММКЯ), которая пройдет с 3 по 7 сентября 2025 года. Ждём!

🌼 Много общаясь с коллегами по цеху, я каждый раз убеждаюсь, что книжных тг-каналов много не бывает — ведь у всех разная подача и литературные предпочтения. Вот и писательница Женя Покидина собрала папку «КНИЖНЫЙ МИР», в которой вы найдёте пару знакомых лиц, в том числе моё, а также откроете для себя новые блогерские голоса — а с ними и новые книги, которыми захочется пополнить свой бесконечный список к прочтению.

🌼 В этом году я как-то упустила объявить об этом моменте, а мы в «Не перевелись ещё» между тем уже вовсю читаем книги, вошедшие в длинный и короткий списки Международной Букеровской премии, и потихоньку — шорт-лист Women’s Prize for Fiction. Из шорт-листа Международного Букера у нас уже есть посты о:
On the Calculation of Volume I by Solvej Balle
A Leopard-Skin Hat by Anne Serre
Small Boat by Vincent Delecroix
Heart Lamp: Selected Stories by Banu Mushtaq

🌼 26 апреля в рамках «Библионочи» в Некрасовке пройдет фестиваль «Где-то это уже было». Его центральной темой станет путешествие образов и сюжетов в литературе и искусстве сквозь время. В программе: дискуссия с Юрием Сапрыкиным, Ксенией Грициенко, Натальей Ломыкиной и Анастасией Шевченко о границах между оригинальным и вторичным в литературе, экспресс-лекторий о вечных образах в искусстве; интерактивный мастер-класс по драматургии и много чего ещё — посмотреть полную программу и зарегистрироваться на заинтересовавшие мероприятия можно тут.

Какой можно сделать вывод из всего вышеперечисленного? Кризис «нечего почитать» нам точно не грозит!

​«Весна воды» Ольги Птицевой

Есть такое выражение — «самый тёмный час перед рассветом». Первый роман февральской дилогии, «Двести третий день зимы», завершился на пронзительной ноте: казалось, вся надежда утрачена. Но само продолжение уже несёт в себе обещание — герои, Нюта, Тая и группа «Оттепель», ещё не сказали своего последнего слова в борьбе с воцарившейся вечной зимой и партией Холода. Им предстоит сделать невозможный выбор и ответить себе на главный вопрос: чем они готовы пожертвовать ради того, чтобы весна всё-таки наступила.

Но прежде чем герои определятся с ответами, а мы узнаем развязку, — нам предстоит окунуться в очень нужную и важную предысторию прихода к власти и становления идеологии партии Холода. Через это ретроспективное движение раскрывается Тая — дерзкая, неспокойная, неспособная молча наблюдать за несправедливостью, готовая на крайности. Здесь же обретает дополнительную глубину и образ Груни, которая выступает в этой истории двойным агентом: с одной стороны, она близка к самой верхушке партии, а с другой — поддерживает и направляет действия подпольной группировки. Признаюсь честно, Груня — моя любимая героиня дилогии. Она — голос разума во всей этой истории, женщина, обладающая здоровым цинизмом, повидавшая всякое и научившаяся на своём опыте ловко лавировать между полюсами. Ольга Птицева, представляя роман, иронично заметила: если бы все слушали Груню — история закончилась бы куда быстрее.

Но наши герои — молоды и горячи. Сложно сохранять холодную голову, когда ставки повышаются с каждым днём, а твои друзья заперты в морозильной камере. Для меня заключительная часть дилогии стала историей о бесконечной усталости и отчаянии от бездействия, о страхе перед беспомощностью. Самый тёмный час — это миг, когда рушатся последние надежды и ты осознаёшь, что не властен ни над своей судьбой, ни над судьбой тех, кого любишь. Именно тогда особенно важно повторять себе: весна обязательно придёт. Но, быть может, ещё важнее помнить — мы и есть весна. Разбрасывая по пути развития сюжета хлебные крошки — отражения нашей собственной реальности, Ольге Птицевой удалось написать не просто впечатляющую концовку, которая не оставит никого равнодушным, но и поделиться частичкой своей собственной надежды.

Издательство: @polyandria

​«Велнесс» Нейтана Хилла (пер. Анны Гайденко)

Новый роман Нейтана Хилла — это настоящая ладно работающая махина. На одно только перечисление тем, которые автор не просто затрагивает, но подробно разбирает (с указанием научных источников!) и художественно перерабатывает, ушла бы половина обзора. Тут вам и кризис супружеской и профессиональной жизни, и одержимость самосовершенствованием, навязанная обществом, и роль социальных сетей, а также то, как алгоритмы участвуют в формировании нашей онлайн-идентичности, эстетических предпочтений и представлений о мире, и травмы прошлого, влияющие на нас настоящих... Думаю, без сомнений можно сказать, что это такая книга, в которой каждый читатель зацепится за что-то своё, но особенно интересно наблюдать, как все эти факторы работают вместе, воздействуя на жизнь и отношения героев.

В центре сюжета — та самая пара в кризисе: Джек и Элизабет. Их история любви начиналась очень красиво, в атмосфере творческого Чикаго 90-х годов: прежде чем познакомиться, они долго наблюдали друг за другом через окна квартир, расположенных напротив. Ещё до знакомства они вообразили себе друг друга. И нужно ли говорить, что с годами их история meet-cute состарилась не очень хорошо? Как и их брак — в следующий раз мы встречаем их выгоревшей от всего семейной парой. Они оба отчаянно стараются сделать всё правильно: тратят все сбережения на «дом на всю жизнь», воспитывают ребёнка в соответствии с самыми актуальными работами по детской психологии, заботятся о здоровье с помощью самых модных гаджетов, пытаются разнообразить свою потухшую сексуальную жизнь, но раз за разом словно утыкаются в стену.

Брак в изображении Хилла похож на «темницу Пиранези» с множеством лестниц, арок, дверей и мостов, ведущих в никуда. В этой сложной архитектурной форме переплетаются настоящее и прошлое героев, их отношения с собой, друг с другом, родителями, коллегами и знакомыми. Моя личная римская империя — отношения Джека с отцом, сюжет, который просто растоптал моё сердце. При этом мне очень импонировал тон, которым Хилл ведёт повествование: ироничный, но сочувственный. Без морализаторства, но с тонким юмором он препарирует культуру самосовершенствования — а это лишь один из многих слоёв книги. Когда, казалось бы, читателю всё становится понятно, он вводит новые данные о прошлом героев, вскрывает очередную коробочку, словно проверяя очередную гипотезу о первоисточнике всех бед, чтобы затем её отвергнуть и подчеркнуть, что волшебной таблетки для их решения не существует.

Издательство: @phantombooks

Что почитать похожего:
​«Флейшман в беде» Тэффи Бродессер-Акнер

​«Хрустальный дом» Юлии Лукшиной

«Не судите книгу по обложке», — говорили они. Но как не судить, когда в случае с книгой Юлии Лукшиной она просто идеально передаёт суть и настроение как минимум заглавной повести. Хрупкая и изящная оранжерея, чудом сохранившаяся ещё с царской России, сквозь тонкие стеклянные стены которой пробиваются стебли растений — ростки времени, — совершенно постапокалиптичная картинка, которая находит отражение и в сюжете. Хрупкость человеческих иллюзий и неумолимая сила времени — именно то, о чём весь сборник: повесть и венок рассказов.

Начну, пожалуй, с повести, давшей название всему сборнику. Здесь сплетаются судьбы и люди, которые, казалось бы, не имеют ничего общего и никогда не должны были столкнуться в одной реальности. Особенно если эта реальность — село Теряево (ну какое красноречивое название!) Вологодской области. Есть здесь исследовательница местного фольклора, переехавшая с мужем в США, её случайный знакомый, которому суждено заплутать в Таллине, писатель Арсений Котов, заработавший себе имя на активном использовании фольклора в своих произведениях — сущей экзотике для заграничных читателей, фотограф из XIX века, чьё творение невообразимым образом показывает будущее, фактурная вологодская баба Нюра, бесприкословно верующая в русалок, председатель местного сельсовета Арсеньев...

В единую точку всех этих и ещё пару-тройку второстепенных персонажей, словно водоворот пространства и времени, стягивает старинная усадьба в Вологодской области. Но в повести меня приятно удивила даже не оригинальная задумка, а то, как ловко и органично Лукшина переключается между разными «шага́ми» повествования: её эпизод из жизни в кампусе американского университета выглядит столь же аутентично, как и описание глухой вологодской деревни, где жители до сих пор преданы ручному труду и верят во всяческую нечисть, а сцены с фотографом словно вырваны из романа XIX века.

Рассказы же, пожалуй, меня не настолько впечатлили — за исключением разве что «Мёртвой лисы» и «Соловья», в которых писательница очень умело и необычно выбрала нарраторов. Остальные показались скорее зарисовками, чем законченными произведениями. Но в конечном итоге я определённо очень бы хотела прочитать полноценный большой роман от Юлии Лукшиной, потому что у неё уже есть выразительный писательский голос и совершенно точно — необычная оптика, через которую она вглядывается в непростую человеческую реальность.

Издательство: @alpinaproza

​«Каждая собака в моём районе» Филипа К. Стеда, иллюстрации — Мэттью Корделла (пер. Александра Шмакова)

Как вы знаете, у меня двое замечательных, хоть и немного дурных, котов. Об их привычках, странностях и шалостях я могу говорить бесконечно (поэтому лучше не будем поднимать эту тему). Думаю, у многих владельцев питомцев это работает точно так же.

Вот и герои книжки автора бестселлеров по версии New York Times Филипа Стеда прямо-таки начинают светиться, когда юный Луис стучит к ним в дверь и интересуется, не живёт ли у них собака, а если да — то как её зовут и чем она особенная. Луис делает это не из праздного интереса, а потому что с подачи любимой бабули обнаруживает: администрация района совершенно не ведёт учёт местных собак. Непорядок! — говорит бабушке мальчик, собирает в рюкзак планшет, перекус и выпендрёжную ручку и отправляется проводить собственный опрос.

А пока Луис путешествует от двери к двери, знакомится с питомцами всех пород и мастей (даже питоном и вараном!) и с их хозяевами, бойкая бабуля работает над собственным проектом — о котором вы узнаете в финале этой истории.

На создание этой книжки Стеда вдохновили соседи, выгуливавшие своего очень пожилого пса Харви в коляске — память о нём здесь тоже живёт. Возможно, именно поэтому «Каждая собака...» получилась такой душевной и забавной. Лёгкие, будто бы даже чуть небрежные иллюстрации Мэттью Корделла замечательно передают не только экспрессию и движения персонажей, но и мелкие детали, которые увлекательно разглядывать: будь то забавная схожесть внешности хозяина и питомца или фоновые зарисовки из жизни домов, где живут герои книжки. А ещё в персонажах и кличках собак спрятано некоторое количество отсылок, которые будут интересны и понятны более взрослым читателям.

Если попытаться отвлечься от умиления собакенами, то «Каждая собака в моём районе» — это ещё и книжка о том, как активная гражданская позиция, упорство и открытость могут изменить к лучшему не только твою жизнь, но и объединить и осчастливить целый район.

Издательство: @goodwinbooks

«Я, никогда не знавшая мужчин» Жаклин Арпман (пер. Нины Хотинской)

Англоязычное издание этого романа неприлично часто мелькало у меня в рекомендациях, и я уже хотела взяться его читать, как оказалось, что книга тихо и незаметно вышла на русском в издательстве «Текст». Роман бельгийской писательницы Жаклин Арпман был впервые опубликован ещё в 1995 году и на долгие годы пропал с радаров, пока его не переоткрыли пользователи TikTok. И знаете, прочитав, я, пожалуй, понимаю, почему именно сейчас эта книга зазвучала так остро и актуально.

Повествование ведётся от лица самой младшей из сорока женщин, уже долгое время запертых в каземате. Они давно потеряли счёт времени — в их тюрьме нет окон, а режим сна и бодрствования кажется совершенно случайным. Если старшие женщины помнят хотя бы фрагменты прежней жизни, но не знают, как, когда и почему оказались здесь, то рассказчица — чистый лист. У неё нет ни воспоминаний о свободе, ни представлений о семье, ни понимания человеческой близости. Даже имени у неё нет. Но, в отличие от остальных, у неё есть неуёмная жажда познания. Именно она придумывает способ отсчитывать время по ударам сердца (какой красивый и сильный символ), и именно в ней зарождается бунт, тогда как остальные, кажется, смирились со своим положением.

Самое страшное, что с ними случается, — не угроза физических наказаний, которая исходит от троих охранников, постоянно кружащих вокруг клетки с хлыстами наперевес, а обесчеловечение — женщины лишены любой возможности уединения, их регулярно кормят — но они не понимают, зачем продолжают существовать без надежды на освобождение. Когда же освобождение чудесным образом случается, им приходится столкнуться с пугающей неизвестностью. Вокруг — лишь безжизненная пустыня, усыпанная такими же казематами. Где они? Всё ещё на Земле? Или это чужая планета? Какие события предшествовали их заключению, и куда делись те, кто лишил их свободы? Ответов нет — и в этом, возможно, суть. Важно не столько прошлое, сколько то, как героини присваивают себе утраченное, как строят новое сообщество и учатся жить заново.

Роман Арпман — это лаконичное, но ёмкое и сильное высказывание о том, как сохранить в себе человека, когда тебя насильственно низводят до животного. В случае 39 других женщин — о том, как воспоминания о былой жизни могут быть одновременно и утешением, и поводом для сожалений, ведь эта жизнь утрачена навсегда. Для главной героини — это история взросления в тотальной изоляции, понимания, что значит быть женщиной, и обретения сестринства: она начинает лучше понимать остальных, казавшихся ей глупыми и поверхностными. Удивительно, как в такой маленькой книжке уместилось столько смыслов и вопросов, на которые сложно дать однозначный ответ.

Издательство: @textpubl

​«Я, никогда не знавшая мужчина» Жаклин Арпман (пер. Нины Хотинской)

Англоязычное издание этого романа неприлично часто мелькало у меня в рекомендациях, и я уже хотела взяться его читать, как оказалось, что книга тихо и незаметно вышла на русском в издательстве «Текст». Роман бельгийской писательницы Жаклин Арпман был впервые опубликован ещё в 1995 году и на долгие годы пропал с радаров, пока его не переоткрыли пользователи TikTok. И знаете, прочитав, я, пожалуй, понимаю, почему именно сейчас эта книга зазвучала так остро и актуально.

Повествование ведётся от лица самой младшей из сорока женщин, уже долгое время запертых в каземате. Они давно потеряли счёт времени — в их тюрьме нет окон, а режим сна и бодрствования кажется совершенно случайным. Если старшие женщины помнят хотя бы фрагменты прежней жизни, но не знают, как, когда и почему оказались здесь, то рассказчица — чистый лист. У неё нет ни воспоминаний о свободе, ни представлений о семье, ни понимания человеческой близости. Даже имени у неё нет. Но, в отличие от остальных, у неё есть неуёмная жажда познания. Именно она придумывает способ отсчитывать время по ударам сердца (какой красивый и сильный символ), и именно в ней зарождается бунт, тогда как остальные, кажется, смирились со своим положением.

Самое страшное, что с ними случается, — не угроза физических наказаний, которая исходит от троих охранников, постоянно кружащих вокруг клетки с хлыстами наперевес, а обесчеловечение — женщины лишены любой возможности уединения, их регулярно кормят — но они не понимают, зачем продолжают существовать без надежды на освобождение. Когда же освобождение чудесным образом случается, им приходится столкнуться с пугающей неизвестностью. Вокруг — лишь безжизненная пустыня, усыпанная такими же казематами. Где они? Всё ещё на Земле? Или это чужая планета? Какие события предшествовали их заключению, и куда делись те, кто лишил их свободы? Ответов нет — и в этом, возможно, суть. Важно не столько прошлое, сколько то, как героини присваивают себе утраченное, как строят новое сообщество и учатся жить заново.

Роман Арпман — это лаконичное, но ёмкое и сильное высказывание о том, как сохранить в себе человека, когда тебя насильственно низводят до животного. В случае 39 других женщин — о том, как воспоминания о былой жизни могут быть одновременно и утешением, и поводом для сожалений, ведь эта жизнь утрачена навсегда. Для главной героини — это история взросления в тотальной изоляции, понимания, что значит быть женщиной, и обретения сестринства: она начинает лучше понимать остальных, казавшихся ей глупыми и поверхностными. Удивительно, как в такой маленькой книжке уместилось столько смыслов и вопросов, на которые сложно дать однозначный ответ.

Издательство: @textpubl

​«Двадцать шестой» Марии Даниловой @mashasdesitam

Роман Марии Даниловой («Аня здесь и там») — это замечательный пример бережного, но здорового отношения к памяти, тонкого и точного чувства времени и места, а также идеально выбранного ракурса. Перестроечная Москва здесь показана через призму восприятия пятерых обычных ещё советских детей. Каждый день Гриша, Маша, Ася, Наташа, Олежка, их родители, бабушки и дедушки ездят на двадцать шестом трамвае по своим делам: в садик, в больницу, в школу и до скрежета зубов надоевшую музыкалку; чтобы занять очередь на покупку машины или в универмаг — потому что там «выбросили» масло или лимоны.

Истории каждого из детских персонажей и членов их семей — автономны. Все они переживают свои маленькие и большие радости и трагедии, но при этом тесно переплетаются — благодаря простой географической близости, району, в котором они растут, и, конечно, времени действия, накладывающему отпечаток на всех. И всё же, благодаря органично вписанным деталям и многочисленным воспоминаниям, собранным Даниловой у друзей, знакомых и подписчиков в социальных сетях, в книге показаны очень разные, живые и достоверные жизни. Вот Наташа и её мама — детский участковый педиатр, которые живут в коммуналке с ворчливой соседкой, всегда знающей, «как правильно», и соседом-алкоголиком. А вот — Ася, её интеллигентный дедушка и тайные посылки из за рубежа с заветными жвачками с вкладышами и свитером с Микки-Маусом. Даниловой удалось показать широкий спектр судеб и сделать это аутентично и с большой теплотой.

Перестройка с её митингами, зарождающейся гласностью и всё ещё робкой, даже к финалу романа, свободой выбора — как слон в комнате. Дети заняты своими делами, и события в стране проскальзывают лишь фоном: обрывки разговоров родителей, пока герои вроде бы уже должны спать, прогулки, прерванные сборищами людей, поддерживающих выступающих на импровизированной сцене. Тем не менее, всё это — узнаваемо даже для тех, чьё детство и юность пришлись уже на обновлённую страну. Да, роман получился тёплым и ностальгическим, но он лишён сентиментальных охов-вздохов по стране с «самым вкусным в мире мороженым».

Издательство: @astrel_spb

​«Империя боли» Патрика Раддена Кифа (пер. Э. И. Мельник, научный редактор — Александр Мельников)

Если вы смотрели мини-сериал «Ломка», многое из книги Кифа покажется вам знакомым: опиоидный кризис, охвативший США в 1990-е, начавшийся с «чудодейственного» Оксиконтина; коррупция в системе здравоохранения; агрессивный, лживый маркетинг; фармацевтическая корпорация, которая не только скрывала смертельную опасность своего препарата, но и перекладывала ответственность за зависимость на пациентов. Если же нет — обязательно посмотрите. В любом случае книгу Патрика Кифа я горячо рекомендую: она детально показывает, как семейство Саклеров и их детище Purdue Pharma пришли к краху — но, что важнее, объясняет, как алчность и отсутствие контроля привели к эпидемии зависимости, унесшей десятки тысяч жизней.

«Империя боли», завоевавшая премии Бейли Гиффорда и Goodreads Choice за лучший нон-фикшн 2021 года, читается как настоящий роман. Это не просто биография семейства Саклеров, сколотивших состояние на продаже Оксиконтина; это одновременно и юридический триллер, и семейная драма в духе «Наследников», где потомки Артура Саклера пытаются отжать кусочек корпорации пожирнее. Повествование выстроено мастерски - структурированно и захватывающе.

Первая часть книги рассказывает историю становления Артура Саклера, сына эмигрантов, который благодаря своей целеустремленности и деловой хватке построил настояющую империю. Он обеспечил безбедную жизнь своим братьям и потомкам, заложив основы бизнеса, который позже приведет к национальной трагедии. Кажется, что в такой книге восхищение успехом неуместно — ведь речь идет о состоянии, построенном на манипуляциях, коррупции и обмане. Но Кифа интересует не только разоблачение, но и сам образ Саклера: он предстает перед нами как герой романов Теодора Драйзера и Великий Гэтсби одновременно, харизматичный и безжалостный бизнесмен, чьи таланты и амбиции работали не только на его успех, но и на защиту непроницаемой замкнутой системы, которую он выстроил.

История Саклеров могла бы стать классическим примером выражения: «Первое поколение зарабатывает деньги, второе распоряжается ими, третье проматывает, а четвертое остается ни с чем». Однако даже после судебных разбирательств, общественного возмущения и громких разоблачений члены семьи избежали серьезного наказания. Их фамилия исчезла с табличек крупнейших музеев и университетов, но они сохранили свободу и значительную часть своего состояния.

Справедливо ли это? Нет. Но в более широком смысле «Империя боли» показывает, как работает капитализм в его наиболее хищнической форме — когда богатство и влияние позволяют не только сколотить состояние на человеческих жизнях, но и избежать ответственности.

Издательство: @bombora

​«Стенание моря» Ипполита (пер. с французского Валентины Чепиги)

Документальный графический роман о работе гуманитарной организации SOS Méditerranée, которая спасает беженцев и мигрантов, бегущих от репрессий и угроз смерти — «ада», как постоянно повторяют герои книги.

Не в последнюю очередь это ещё и очень личная история — как самого журналиста Ипполита, который освещает работу организации, так и волонтёров и спасённых. У каждого, с кем герой разговаривает и кого рисует, своя история: что-то привело их сюда, на борт судна Ocean Viking, из разных уголков мира, что-то заставляет рисковать жизнью ради спасения других людей. Сам же Ипполит тяжело переносит разлуку с сыном — совершая самоотверженный и добрый поступок, он жертвует самым дорогим и испытывает вину. Именно эти личные детали делают «Стенание моря» такой пронзительной книгой, на каждом уровне сюжета подчеркивающей ценность человеческой жизни.

Первая часть романа в большей мере посвящена функционированию самой организации и тем препонам, которые ставят ей правые активисты, политики и бюрократы. В последнее время мне даже кажется, что работа бюрократической машины снова стала большой, острой и болезненной темой. Действие этой части разворачивается во время пандемии, а это, понятно, — дополнительные сложности: суда задерживают, не пускают в порт, а людей неделями не выпускают на сушу, вынуждая находиться в стеснённых обстоятельствах и под палящим солнцем.

Вторая часть — длительная и тщательная подготовка, ведь такая рискованная задача требует слаженных действий от всех членов команды. Затем — выход на поисково-спасательную операцию. Подробно описывая все этапы работы, автор всегда сохраняет фокус на людях: его герои разделяют внутренние шуточки, обмениваются страхами, жалуются на усталость и выгорание. Эта работа сложна не только физически, но и морально — ведь сколько бы ты ни спас, на их место придут ещё тысячи, и справиться с таким непросто. И это удаётся почувствовать и читателю, когда повествование доходит до историй отдельных беженцев, которых автор расспрашивает о том, от чего они бежали, об их надеждах, мечтах и потерях. Ипполит разрушает безликое слово «мигрант» и выводит на свет человека.

Весь роман выполнен в ярких акварельных иллюстрациях, местами чередующихся с фотографиями с мест событий. Но больше всего меня тронула часть «Путевой дневник», которая состоит из отдельных личных и групповых портретов и позволяет пристальнее вглядеться в лица, исполненные усталости, благодарности, мимолётной радости и надежды.

Издательство: @polyandria

​Весна наступила, птицы запели, почки проклюнулись, книжники оживились, и как давай устраивать мероприятия! В связи с чем, я решила оживить ставшую уж совсем нерегулярной рубрику окололитературных событий:

10-13 апреля, Москва, Гостиный двор – ярмарка Non/fiction. С полным расписанием мероприятий можно ознакомиться тут, а я выделю несколько особенно меня заинтересовавших:

🐝10 апреля, 15:15, Антикафе – Не только про любовь: Проза английских писательниц-миллениалов Салли Руни и Франчески Рис

🐝10 апреля, 15:15, Зал №3 – Презентация романа Йенте Постюма «Люди без внутреннего сияния»

🐝10 апреля, 17:15, Зал №3 – От чиклита до Пулитцера: Эволюция женской прозы в XXI веке

🐝11 апреля, 16:15, Зал №1 – С французской книжкою в руках. Встреча с Верой Аркадьевной Мильчиной

🐝11 апреля, 20:15, Антикафе – Издательству Ивана Лимбаха 30 лет

🐝12 апреля, 14:00, Зал № 1 – Презентация книги Наталии Семеновой «Амбруаз Воллар» и дискуссия о феномене арт-дилерства

🐝12 апреля, 14:00, Зал № 3 – Паблик-ток «Перевод — дело тонкое: как не сломать жанр»

🐝12 апреля, 18:15, Зал № 1 – Презентация книги «Can’t Stop Won’t Stop: история хип-хоп-поколения» Джеффа Чанга

🐝12 апреля, 18:15, Зал № 2 – Круглый стол: «Как находят друг друга книга и переводчик и насколько они должны быть похожи друг на друга?

🐝12 апреля, 16:15, Зал № 1 – Презентация романа «По орбите» Саманты Харви, отмеченного Букеровской премией за 2024 год. При участии космического инженера Александра Хохлова.

🐝13 апреля, 13:00, Зал № 2 – Русская южная готика: паблик-ток с ростовскими авторами серии «Азбука. Голоса»

🐝13 апреля, 15:00, Зал № 1 – «Короткий метр» в искусстве: Тренд на рассказы

🐝13 апреля, 17:15, Антикафе – Страшное будущее. Антиутопия в литературе Презентация книги «Хранитель мировой поверхности»

Расписание в этот раз прямо интересное, особенно остро стоит вопрос – как оказаться в нескольких местах одновременно?

10–13 апреля – «Бражники» – и напиться!» – альтернативный фестиваль издательства Individuum. Хулиганская программа мероприятий издательства, тосты за здоровье Individuum в рюмочных, встречи с писателями в «Книжном в Клубе», все новинки сезона в том же Гостином дворе. Все подробности и регистрация – тут.

10-13 апреля — фестиваль «Параллельно» от книжного магазина «Пархоменко». Информация о программе тут.

11 апреля – Москва, Поляндрия Letters (ул. Садовая-Сухаревская 10/12), 19:00 – презентация романа Евгении Некрасовой «Улица Холодова». Регистрация по ссылке.

12 апреля — Москва, Поляндрия Letters (ул. Садовая-Сухаревская 10/12), 19:00 — презентация романа Ольги Птицевой «Весна воды». Регистрация тут.

13 апреля — Тула, творческий кластер «ОКТАВА». Долгожданный благотворительный ФОНАРЬ — это встречи с авторами, блогерами и издателями, большая гаражная распродажа книг, издательский маркет, мастер-классы, читки и концерт. Все вырученные средства пойдут в пользу Благотворительного фонда «ЖИВИ». В Москве (до 6 апреля) и Туле открыт сбор книг для гаражки , адреса, куда можно отнести свое прочитанное — тут.

P.S. Устала, пока все это писала, склоняюсь следовать примеру кота на фото.

​«Возвращение в Триест» Федерики Мандзон (пер. с итальянского Ксении Тименчик)

Обзор на этот роман мне захотелось начать с патетического вступления о цели и ценности литературы: хорошие книги не только позволяют читателям перенестись в места и времена, в которых они никогда не были, прочувствовать дух эпохи, изучить ландшафт — исторический и географический, но и говорят с нами о вещах понятных и узнаваемых, об универсальном опыте. Как раз такой книгой и оказался роман Федерики Мандзон. Вместе с его героиней мы отправляемся в Триест — пограничный город, где сталкиваются культуры. Мы — чтобы окунуться в историю страны и её людей, разделённых межэтническим конфликтом, она — чтобы вновь встретиться с прошлым, от которого бежала долгие годы, и наконец принять его как часть себя. «Возвращение в Триест» — это роман, в котором большая и личная истории зеркалят друг друга.

После многих лет скитаний кажется, что Альма стала одновременно чужой и своей везде: она обладает внешностью уроженки Северной Европы, говорит на нескольких языках, и вряд ли кто-то мог бы предположить, что детство и юность её прошли в непосредственной близости от Югославии. После смерти отца она возвращается в Триест, потому что он оставил ей наследство — не только материальное, но и символическое. Бродя по изменившимся улочкам, отправляясь на остров, куда она когда-то ездила с папой, Альма восстанавливает сцены и ощущения из прошлого. Поэтому повествование кажется довольно путаным — ведь так, нелинейно и нестройно, работает память. Эта фрагментарность и извилистость несколько сглаживаются плавной манерой изложения и вниманием к деталям, создающим ощутимую атмосферу места и времени действия.

Из её воспоминаний мы узнаём о конфликте внутри семьи: бабушке и дедушке — австрийских интеллигентах, которым не удалось навязать дочери, матери Альмы, свои ценности; об отце, который входил в ближайший круг Тито — его Альме как-то удалось увидеть лично; и о Вили — друге детства и первой любви.

Вили в их семью привёл отец Альмы, тем самым спасая мальчика от участи стать одной из жертв репрессий, как это случилось с его родителями. Мандзон подробно и тонко выводит историю совместного взросления Альмы и Вили, чтобы показать, насколько болезненным оказался их разрыв, когда они фактически встали по разные стороны баррикад, и то, как страшно Альме вновь встретить этого человека — незнакомца после всего случившегося — много лет спустя.

Издательство: @belles_lettres

Без долгих предисловий, представляю вашему вниманию традиционный список книг к ярмарке Non/Fiction, которая пройдет 10-13 апреля в Гостином дворе.

В этот раз у меня почти все новёхонькое и нечитанное, но очень интригующее. Заготовила шоппер побольше!

Ad Marginem (D-2)
«Зов запахов» Реко Секигути
«Камень безумия» Бенхамина Лабатута
«Нулевая степень письма» Ролана Барта
«Удовольствие от текста» Ролана Барта

Garage (С-10)
«Царапины и глитчи. О сохранении и демонстрации кино в начале XXI века» Юрия Медена
«Утопия в снегах. Социально-архитектурные эксперименты в Сибири, 1910–1930-е» Ивана Атапина
«Авангард и “Анархия”. Четыре мятежных месяца самоуправляемого просвещения» Анны Бражкиной

АСТ (C-9)
«Я не прощаюсь» Хан Ган

НЛО (С-1)
«Становление писательницы» Линды Петерсон
«Шляпу можешь не снимать» Линор Горалик

Поляндрия NoAge (E-16)
«Улица Холодова» Евгении Некрасовой
«Весна воды» Ольги Птицевой
«По орбите» Саманты Харви
«Люди без внутреннего сияния» Йенте Постюмы

Livebook (E-22)
«Оглянуться назад» Хауана Габриэля Васкеса
«Портрет» Сюзан Обри
«Тепло человеческое» Сержа Жонкура

СЛОВО (С-11)
«Амбруаз Воллар. Открыватель талантов» Наталии Семеновой

Фантом (B-13)
«Дураки все» Ричарда Руссо
«Сочувствую, что вы так чувствуете» Ребекки Уэйт

Азбука (D-10)
«Загадка по имени Кристобаль Баленсиага» Марии Фернандес-Миранды
«Когда нас держат» Энн Майклз
«Книга скворцов» Романа Шмаракова
«Свидетель» Владимира Березина

Inspiria (C-17)
​«Сорока на виселице» Эдуарда Веркина
«Похороны К.» Чон Хи-Ран

Синдбад (B-1)
«Сны деревни Динчжуан» Янь Лянькэ

Дом историй (B-5)
«Дорогуша» Си Джей Скьюз
«Исповедь скучной тетки» Мари-Рене Лавуа
«Совушка» Клэр Ошецки

РЕШ (C-7)
«Эйзен» Гузель Яхоной
«Вдовушка» Анны Чухлебовой

МИФ (С-15, D-20)
«Балканские мифы» Наталии Осояну
«Хозяин белых оленей» Константина Куксина

Бомбора (В-21 и J-6)
«Империя боли» Патрика Раддена Кифа

Самокат (L-1)
«Хранитель мировой поверхности» Бусейны аль-Исы
«О чем думает только что отрубленная голова» Хуана Карлоса Кесадаса
«Пожирающий» Полины Щербак

Альпина Проза (С-5)
«Непокои» Маргариты Ронжиной
«Тем легче» Анастасии Сопиковой
«Хрустальный дом» Юлии Лукшиной

Альпина (C-5)
«Путеводитель по Средневековью» Энтони Бейла
«Шерсть дыбом» Мэри Роуч

Бель Летр (C-5)
«Я — Мари Кюри» Сары Раттаро
«Разве мы не можем быть подругами» Элайзы Найт и Денни С. Брайс

Лёд (В-11)
«Звери рейха. Образы животных и немецкая пропаганда» Яна Монхаупта
«Ворон. Культурная история» Мишеля Пастуро
«Кафка. Пишущий ради жизни» Рюдигера Сафрански

Коллективный стенд независимых издательств:

Носорог
«Сны и рассказы» Вальтера Беньямина

Подписные издания
«Вопль и Кадиш» Аллена Гинзберга
«Люди из Бильбао рождаются где захотят» Марии Ларреа
«Убежище» Эдит Уортон

Издательство Individuum на ярмарку не пустили, а потому за их книжками идем в бар «Барка», который находится там же, в Гостином дворе. Отдельного упоминания стоит восхитительное названия их личного фестиваля – «„Бражники“ — и напиться!»

«Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века» Максима Жегалина
«Книга о Граде женском» Кристины Пизанской
«Вспышка. Неизвестная история ВИЧ в СССР» Ирины Ролдугиной и Катерины Сувериной

P.S. Коты намекают, что коромбочка для новых книг уже занята и места там нет.

​«Максим и Фёдор» Владимира Шинкарёва

Не перестаю удивляться разнообразию серии «Азбука. Голоса» — то, что поначалу казалось мне начинанием для открытия широкой публике молодых авторов, на деле подразумевает «голоса» русскоязычной прозы в самом широком смысле. В ней соседствуют дебютанты: Марина Чуфистова с её замечательным романом «Йалка» (очень жду вторую книгу!), смешной миллениальский «Маркетолог от Бога» Екатерины Какуриной, экспериментальное «Кафе смерти» Анны Линской; признанные, отмеченные крупными литературными премиями авторы — Владимир Березин, Андрей Волос и Сергей Гандлевский, а также такие примечательные и ни на что не похожие книги, как «Максим и Фёдор» петербургского художника, писателя, сооснователя и идеолога творческой группы «Митьки» Владимира Шинкарёва.

Это издание — сборник разнообразного творчества Шинкарёва: тут вам и песни, и басни, стихи, рассказы, картины, и даже некоторые заметки о мировой литературе, к которой автор создавал иллюстрации (они тоже представлены), сказка «Домашний ёж», остающаяся слезоточиво-сентиментальной ровно до «линии отрыва от детей», и совершенно безумный «Папуас из Гондураса», без экивоков озаглавленный «бредом в двух частях».

Заглавное же произведение — роман «Максим и Фёдор», обретший популярность ещё в 1980-х, когда он вышел в самиздате и был тут же растащен на цитаты. Это история, а скорее зарисовки из жизни двух друзей-алкоголиков, которые живут в типичной ленинградской коммуналке и выползают из неё на свет божий в основном для того, чтобы купить портвейн, или не слишком радушно принимают гостей и учеников. Да-да, у Максима, наиболее интеллектуального из этой парочки, что он сам не устаёт подчёркивать, есть ученики, готовые проследовать за ним по пути дзен-буддизма, овеянного парами алкоголя. Впрочем, практически любая дзен-буддистская притча в случае Максима и Фёдора разрешается ответом «Да иди ты в жопу...», а то и поджопником.

Текст уморительно смешной, абсурдистский — в смысле изменённого восприятия повседневности героями, наполненный характерной ленинградской топографией и описаниями позднесоветского быта, а ещё — особой запойной нежностью, но неожиданно трезвым взглядом на позднесоветскую действительность.

Издательство: @azbookaknigogoliki

​«Проклятый Петербург»

«Всё в этой книге — правда», — хотелось мне сказать после прочтения всех восьми историй из сборника. Настолько аутентично и близко они звучат к распространяющейся внутри и за пределами Петербурга мифологии города. Ну, знаете, Башня грифонов, ужасы с Обводного канала, ротонда на Гороховой — все дела. Количество петербургских городских легенд неисчислимо и регулярно пополняется, и авторы этого сборника очень удачно вписывают собственное представление о районах и достопримечательностях в эту традицию.

Здесь совершенно заурядные персонажи — выпивохи, маргиналы, поэты и другие потерянные личности — проваливаются во временные петли, становятся свидетелями локального зомби-апокалипсиса на Васильевском острове, теряются в потоке вечности на неспящей улице Некрасова, заливая зенки овощной настойкой в «Заливе» или смакуя коктейли с особой подачей в баре «Полторы комнаты» на Маяковского. Здесь ностальгия меняет реальность, желания на крышах стоит загадывать тщательнее, а с серой унылостью спальников надо быть начеку, ведь не ровен час, что она поглотит и не поперхнётся. Лично мне очень импонировало это разделение на районы, потому что и в самом деле у всех у них очень своеобразный вайб и отдельная мифология.

Издательская программа знакового независимого книжного «Все свободны» собрала под одной обложкой очень примечательный коллектив авторов: Алексея Поляринова, Аллу Горбунову, Анну Козлову, Лёху Никонова, Антона Секисова, Максима Тесли, Константина Сперанского и Нургула Нурсагатова. Одинаково интересным оказался взгляд и жителей города, и тех, кто бросил всё и рванул в Петербург. Пожалуй, из наиболее понравившихся я выделю Алексея Поляринова с его помесью псевдодокументалистики и художественного вымысла и Максима Тесли, которому особенно точно удалось уловить атмосферу вечной вечеринки в районе Некрасова. Особого готического звучания всему этому то ли мистическому, то ли сюрреалистическому безобразию добавляют черно-белые гравюры краеведа и художницы Дарьи Усовой.

Издательство: @vsesvobodny

​«Сочувствую, что вы так чувствуете» Ребекки Уэйт (пер. Анастасии Наумовой)

«По-моему, люди делятся на два типа. Те, кто считает жизнь комедией с отдельными элементами трагедии, и те, кто полагает, будто жизнь трагедия, но местами смешная» — говорит ближе к концу одна из героинь книги, словно аккуратно закругляя и подытоживая всё, что мы прочитали до этого. В своем новом романе Ребекка Уэйт мастерски балансирует между двумя этими крайностями, рассказывая историю жизни двух поколений одной семьи, омраченной тенью психического заболеваний ближайших родственников.

В первой главе, действие которой происходит на похоронах, Уэйт расставляет фигуры и очень ясно изображает динамику отношений между героями: вот мягкая, наивная и немного социально неловкая Элис, которая пытается всем угодить, вот её заносчивый старший брат, воспитанный в полной уверенности в своем совершенстве и непогрешимости, вот Ханна — сестра-близняшка Элис и отрезанный ломоть в семье, — независимая и взбалмошная, а вот их мама Селия, с которой каждый из её детей не ладит по-своему, — контролирующая и требовательная. Между всеми ними явно когда-то произошел серьезный раскол, и именно залечивание его последствий станет главной движущей силой сюжета.

Перемещаясь между настоящим и прошлым героев, Уэйт раскрывает семейные тайны, травмы и мотивы поведения героев, скрытые от остальных. Постоянно кажется, что читатель знает чуть больше, но писательница регулярно удивляет, заводя семейную драму на какой-то новый виток. Обиды, недопонимания и секретики копятся, так и ждешь, когда это всё шарахнет. А в центре этого семейного безобразия, как мне кажется, оказывается Элис, ведь именно ей приходится терпеть манипуляции Селии и одновременно худо-бедно поддерживать отношения с братом и сестрой.

Ребекка Уэйт написала очень оригинальный, тонкий и остроумный (нет, мне не кажется, что для его похвалы достаточно эпитетов) семейный роман, все персонажи которого слегка ку-ку — пробу ставить не на ком. При этом он наполнен меткими и едкими жизненными наблюдениями, так что скорее вызывает сравнение с моими любимчиками «И в горе, и в радости» Мег Мейсон и «Кролиководством» Бинни Киршенбаум, чем другим доступном на русском языке романом Уэйт — «Отцы наши», в котором темы наследственных семейных травм раскрываются с совершенно другого ракурса и в абсолютно непохожем, мрачном тоне. Это ли не мастерство — разрабатывать одну тему, но не повторяться?

Издательство: @phantombooks

​«Кролиководство» Банни Киршенбаум (пер. Андрея Шаулиса)

Едкий, сардонически смешной роман о депрессии.

«Банни? Это настоящее имя?» — вопрос, который выводит главную героиню из себя, впрочем, как и миллион других вещей. Банни всегда находится на грани — зашвырнуть объект раздражения в стену или расплакаться. У неё клиническая депрессия. При внешнем благополучии она с трудом справляется с простыми вещами, а то и вовсе неделями не может встать с кровати и сходить в душ.

Роман делится на две части: Банни дома, пытается справиться с бессмысленностью бытия, которое то и дело накрывает её свинцовым одеялом, и собирается на новогоднюю вечеринку к друзьям, которых видит раз в год; и Банни в психиатрической лечебнице. Эти две части выглядят как две разные книги, будто бы «Мой год отдыха и релакса» Мошфег встречает «Прерванную жизнь» Кейсен.

Банни — героиня со специфическим характером и харАктерным мрачным чувством юмора. Она говорит, что думает, не колеблясь и не боясь обидеть собеседника. Может быть, поэтому, как она считает, её не любят? В её идеальной семье она была изгоем, муж, кажется, искренне заботится о ней, но тайно встречается с категорически уравновешенной коллегой. Да ещё и единственная подруга умерла. Тут есть от чего потерять почву под ногами. Банни видит мир насквозь, раздражённо стирая с него сентиментальность и напускное. Когда её друзья за ужином по-снобски обсуждают разновидности уксуса и роман Боланьо, она всаживает себе в ногу вилку.

С одной стороны, кажется, что все эти факторы, накопившись, и приводят Банни в это состояние. С другой — в романе очень хорошо показано, что нельзя просто взять и объяснить, почему ты такой, почему у тебя депрессия, и просто перестать париться. Эпизоды из прошлого и настоящего сменяют друг друга, перемежаясь с записями самой героини, в которых она пытается отыскать ответы, но ответов нет — так же, как непонятно читателю, станет ли Банни в конечном итоге лучше.

Но прочитать это стоит, потому что:
а) здесь есть честное и язвительное описание лицемерия мира, которое сводит с ума;
б) в книге есть что-то трогательное, что, возможно, заставит вас быть более чутким и внимательным к себе и другим.

Издательство: @polyandria
#dochitalatut_old_but_gold

​«Стеклянные дома» Франчески Рис (пер. Иры Филипповой)

Честно говоря, я не могу припомнить, что читала много романов, действие которых происходило бы в Уэльсе, — на ум приходят разве что «Ложка» Дани Эрикур, «Субмарина» Джо Данторта и «Каменные клёны» Лены Элтанг. Словом, в моем читательском опыте эта локация — место практически неизведанное. Ещё меньше я встречала сюжетов о национальном сопротивлении жителей Уэльса, а потому роман Франчески Рис так привлёк моё внимание.

Героев книги, валлийского лесника по имени Гетин и англичанки Олуэн, связывает давняя история — совместное взросление, романтический багаж и общие воспоминания о тех временах, когда валлийцы боролись за свою независимость, восставали и поджигали дома англичан, возомнивших Северный Уэльс своей летней резиденцией. Эхо этих событий до сих пор раздается в лесах Северного Уэльса. Даже проведя свои подростковые годы в Лланенгане, Олуэн не выучила валлийский и так и не вписалась в местное сообщество, которое считало опасными чужаками таких, как она. Прошли годы, их пути разошлись: Олуэн стала успешным режиссёром в Лондоне и удачно вышла замуж, а Гет остался в родных краях и выучился обращаться с пилой. Но сквозь годы их обоих в разном смысле не отпускал загадочный модернистский дом из стекла и дерева — Ти Гвидр, в котором так легко было вообразить другое, не похожее на жизнь в Лланенгане, будущее. И вот, много лет спустя, Олуэн возвращается в Ти Гвидр, но уже его хозяйкой, что становится для Гета полной неожиданностью.

Если честно, к любовной линии в романе я осталась несколько безучастной — метания между по всем параметрам хорошим мужем и подростковой любовью меня не так тронули. Зато я полюбила этот роман сразу за несколько других моментов: экскурс в историю сопротивления валлийцев, обращение к фольклору, изображение природного и социального ландшафта страны, в которых Франческа Рис, будучи сама из тех краёв, явно знает толк. А ещё — невероятно атмосферное возвращение в 1990-е с музыкой, подростковыми страстями и вечеринками. Из неочевидных плюсов — из упомянутых в книге треков соберётся обалденный плейлист!

Издательство: @belles_lettres

​«Тепло человеческое» Сержа Жонкура (пер. Александры Глебовской)

Пять лет спустя после начала пандемии на русском выходит всё больше романов, посвящённых тем непростым временам, когда мы были заперты дома, когда страх за свою жизнь и жизни близких стал повседневным фоном, а разобщённость ощущалась наиболее остро. Наверняка у тех, кто проводил месяцы самоизоляции в замкнутом пространстве с родными, сохранились воспоминания о том, насколько это было сложно. В этом смысле героям романа Сержа Жонкура можно только позавидовать, ведь у них есть убежище — семейная ферма, а с ней просторы природы, которые дают хоть какую-то возможность побыть наедине с собой и ощущение свободы передвижений. Вот только, чтобы идиллия не оказалась ловушкой, героям предстоит преодолеть многолетние противоречия и вновь почувствовать себя семьёй.

Дети Анжеле и Жана уже давно разъехались кто куда: Ванесса строит карьеру фотографа в Париже, Каролина преподаёт в лицее в Тулузе, Агата вместе с мужем Грегом управляет рестораном в Родезе, и только Александр остался в родном Бертранже, чтобы заниматься семейной фермой. По новостям то и дело передают о новом вирусе из Уханя, во Франции уже есть первые заболевшие, три сестры постепенно пакуют чемоданы, чтобы переждать бурю в родных стенах, а Александру придётся забыть о ставшем привычным уединении и спокойствии. А тут ещё случай подбрасывает ему троих щенков, и Александр опасается, что контрабандисты, которые рассчитывали выручить за их продажу кругленькую сумму, в любой момент могут нагрянуть за своим «товаром».

Роман Сержа Жонкура — достаточно тихая история о семейных отношениях с вкраплениями юмора, повестки и толики драмы. Сиблинги, которые словно нарочно находятся на разных ступенях социальной лестницы, позволяют автору изобразить своеобразный срез не только французского, но и любого общества, а в контексте пандемии их различия ощущаются наиболее остро. Чего только стоит изображение Грега — ярого противника правительства, любителя теорий заговора и зрителя Russia Today. Идиллический деревенский сеттинг становится идеальным поводом поговорить об экологических проблемах, которые наносят урон не только сельскому хозяйству, но всему человечеству, и призвать к заботе об окружающей среде и ответственности. При этом в романе всё здорово сбалансировано, и у него есть некоторый жизнеутверждающий эффект — какие бы угрозы ни взваливал на нас мир, оставаясь вместе, ища пути к пониманию друг друга, мы, как говорится, всё переживём.

Издательство: @livebooks

Что почитать похожего:
​«Ежегодный пир погребального братства» Матиаса Энара

«Благодать» Пола Линча (пер. Шаши Мартыновой)

Если «Песнь пророка» передавала надвигающийся ужас через лаконичность, то «Благодать» действует как полная противоположность — это щедро расцвеченная, местами сюрреалистическая проза, стирающая грань между кошмаром и реальностью. Но есть между этими романами и нечто общее — универсальность опыта. В «Песни», сосредоточившись на локальном гражданском конфликте и попытках тех, кто остался внутри него, спасти себя и близких, Линч говорит о каждом, кто когда-либо познал страх за свою жизнь и бежал, когда для спасения оказалось слишком поздно. В «Благодати» же темой мучительного внутреннего исследования становятся голод и безразличие власть имущих к страданиям простого народа.

На исходе XIX века Ирландию поразило то, что ныне именуется Великим голодом. Более миллиона человек погибли, ещё миллион эмигрировал, оставшиеся боролись за жизнь, постепенно растрачивая всё человеческое (одно из самых ярких изображений этой трагедии также можно найти в «Доме смерти» Билли О’Кэллахана). Однажды морозным утром мать выволакивает старшую дочь, четырнадцатилетнюю Грейс, на улицу, обстригает ей волосы и заставляет переодеться в мужскую одежду. Хотела ли она избавиться от лишнего рта, когда на подходе очередной ребёнок, или же уберечь повзрослевшую дочь от жестокого любовника? Грейс остаётся только гадать — и отправляться в путь. За ней увязывается неугомонный младший брат Колли, который, кажется, не замолкает ни на минуту, но всё же даёт ценные советы о том, как сойти за своего парня. Но, как напоминает Пол Линч притворно тихим, но шокирующим сюжетным поворотом, бесплодные пустоши Ирландии — не место, где двое детей могут беззаботно путешествовать.

А путь Грейс предстоит тот ещё: в дороге она встретит целую череду бездомных, нищих, пройдох и шарлатанов, готовых на всё ради выживания. Ей придётся пережить предательства, ограбление, разоблачение, попытку изнасилования — и на собственном опыте познать, на что толкает людей ежедневная изматывающая борьба за жизнь, кем бы они ни были прежде или могли бы стать в других обстоятельствах. Она и сама примеряет на себя множество ролей. Кажется, что с каждой главой мы следуем за Грейс всё глубже по кругам ада, пока не достигаем точки, где слова оказываются неспособны передать ужас действительности, где происходит разлом, после которого — либо смерть, либо перерождение. Четыре «мёртвые страницы» — пауза в насыщенном поэтикой повествовании, от которой сердце замирает.

«Благодать», утратившая рифму с именем главной героини в переводе, исполнена в эстетике ужаса — её язык щедр на поэтические сравнения, а перевод Шаши Мартыновой придаёт этой истории о скитаниях юной героини по бесплодным землям какое-то мифическое звучание.

Издательство: @azbookaknigogoliki

​«Латинист» Марка Принса (пер. Александры Глебовской)

Мне только дай волю почитать или посмотреть что-нибудь о борьбе за власть в академических институциях и понаблюдать, как тихие филологи-классики плетут интриги в борьбе за вожделенное место под сводами какого-нибудь Оксбриджа. Хотя, признаться, мой абсолютный фаворит в этой сфере — мини-сериал «Кафедра» с Сандрой О в главной роли. Похожую атмосферу обещает и дебютный роман Марка Принса.

Вот только в начале повествования Тесса Темплтон, главная героиня, и не подозревает, что оказалась в центре подобной заварушки. У неё выдающиеся достижения в учёбе и исследованиях, монография ожидает решения о публикации не где-нибудь, а в Oxford University Press, а её научный руководитель Крис Эклс — один из самых выдающихся учёных в своей области. Вот только заветное письмо с предложением о трудоустройстве всё не приходит, даже варианты из списка «на крайний случай» не дают ответа. Всё встаёт на свои места, когда Тесса получает весточку от неизвестного доброжелателя с советом тщательнее выбирать тех, кто пишет ей рекомендательные письма. Неужели поддерживающий и доброжелательный Крис, с которым Тессу связывает нечто большее, чем отношения наставника и студентки, подложил ей такую свинью?

Ироничным образом тема диссертации героини — природа власти и злоупотребления ею в «Метаморфозах» Овидия, а её блестящий доклад о мифе Дафны и Аполлона, привлекший к ней внимание в академических кругах, оборачивается реальностью её жизни. Несколько нелепый интриган Эклс душит свою аспирантку жаждой обладания и идёт на самые грязные уловки, чтобы привязать её к себе. Тесса же не готова протягивать ему лавровую ветвь мира — в её рукаве есть козырь: потенциально громкое (с учётом узости специализации) открытие об истинном авторстве дошедших до наших дней стихов одного из малых поэтов.

Подобно тому как студенты-латинисты кропотливо разбирают каждую словоформу в произведениях римских поэтов, чтобы избежать ошибок и двусмысленностей, так и Марк Принс подробно раскрывает все метафоры и отсылки. Роман написан будто по нотам, нельзя не отметить внимание автора к деталям университетской жизни — все эти, казалось бы, скучные конференции и защиты, споры о ссылках в статьях. Однако в нём словно не заложено пространства для самостоятельной работы читателя. В остальном же книга увлекательная, атмосферу академической среды передаёт отлично, а концовка так вообще на A+.

Издательство: @polyandria

«Электрические киты» Александра Касаверде

Девятнадцатилетний Лёня Чижев, он же Леннон, заваливает экзамен на инязе и узнаёт о смерти отца, которого едва ли когда-то знал по-настоящему. На похоронах, с подачи то ли томной, то ли слетевшей с катушек тёти, он понимает, что в прошлом его родителей кроются какие-то тайны, в которые его теперь никто не посвятит. Словом, Леннон чувствует себя неприкаянным неудачником, без особых планов на будущее и амбиций. Лучше всего о личности героя говорит список фильмов, книг и музыки, заботливо представленный в книге, — они буквально оказываются основой его идентичности.

Жизнь в нём поддерживает только подружка Лана из Минска — такая же нонконформистка не от мира сего. С ней они обсуждают несправедливость устройства этого мира и обещают, что никогда не станут такими, как эти скучные взрослые, которые передвигаются по маршруту дом-работа-дом, а потом умирают.

Они наивны, молоды и жаждут познать настоящую жизнь во всех её красках и оттенках. Вместе Леннон и Лана решают отправиться в путешествие через всю Европу на мифический остров рядом с Британией, чтобы принять участие в тайных и запрещённых мотогонках. А потом рвануть смотреть китов у Гебридских островов, потому что так завещали Леннону его детские рисунки кашалотов и загадочная записка, словно направляющая его нынешнего из прошлого.

Перед читателем разворачивается эдакий дорожный роман взросления, события которого неизбежно заставят Леннона пересмотреть свои взгляды на себя, отношения и мир вокруг. В этом приключении героев ждут первая влюблённость, безрассудные обещания, сумасбродные поступки в духе «живи быстро, умри молодым», переворачивающие сознание инсайты, предательства, скитания и даже первый успех их свеже собранной музыкальной группы. Не обойдется и без вот-это-поворотов, правдоподобность некоторых оставим на совесть авторской фантазии, подпитанной альтернативной культурой начала 2010-х.

В книге есть определённый драйв, вторящий керуаковскому «они горят, горят, горят!» (недаром одно из стихотворений Леннона называется «В дороге»). Вот только с частью «никогда не говорят банальностей» роман справляется хуже — по крайней мере с точки зрения читателя, не ровесника главных героев на момент выхода романа, но ещё слишком свежо помнящего дух и настроение тех лет.

Издательство: @azbookaknigogoliki

​«С дельфинами: навстречу удивительным существам»
Фабьенн Дельфур (пер. Настасьи Вахтиной, научный редактор Маргарита Атрощенко)

В детстве, благодаря сериалу «Флиппер» и мультфильму «Флиппер и Лопака», я, как и многие дети, была очарована дельфинами: мечтала рассекать в их компании по океану, визжала от восторга, когда посчастливилось увидеть настоящего дельфина, подплывшего к берегу на одном из курортов Краснодарского края, и носила кулончик из Московского дельфинария, пока не зарыла его в огороде (но это уже совсем другая история). Сейчас я понимаю, что это было снисходительное умиление, сродни «Посмотрите, какие они сообразительные, совсем как люди», сформированное романтизированным представлением об этих сложных существах в популярной культуре. Именно с таким растиражированным образом смышлёных братьев наших меньших и борется Фабьенн Дельфур в своей книге.

Фабьенн — исследовательница в области этологии и цетологии с более чем 20-летним стажем. Она множество раз ныряла вслед за разными представителями семейства дельфиновых по всему миру — от атлантического побережья Франции до Гавайев. Её исследования встроены в рамки конструктивистской этологии — направления, которое исходит из того, что каждое животное — не просто индивид, а самостоятельный субъект со сложной психической жизнью, потребностями, желаниями и эмоциями. Именно поэтому в этой книге, помимо удивительных фактов и общих сведений о дельфинах, собрано множество личных историй Фабьенн о её взаимодействиях с различными представителями семейства дельфиновых — у каждого своё имя, ярко выраженный характер и повадки. А сам тон повествования наполнен искренним восхищением, уважением и обеспокоенностью судьбой объектов её исследований.

Для понимания того, как функционирует психика дельфинов и устроены их сообщества, важно перестать сравнивать, — напоминает исследовательница, — их безусловно уникальный интеллект с интеллектом человека и других приматов. Разум и модели поведения этих морских млекопитающих адаптированы под их среду обитания: над тем, что дельфин выполнит с лёгкостью, человеку придётся немало поломать голову и приложить значительные усилия. Приняв этот факт, перед вами откроется дивный новый мир, в котором дельфины окликают друг друга по именам на своём языке, играют, проявляют заботу, а порой и агрессию, горюют, радуются, учатся — словом, живут свою дельфинью жизнь. Работа Фабьенн Дельфур и других учёных может стать проводником к пониманию этих удивительных существ.

Издательство: @livebooks

​«Гостья» Эммы Клайн (пер. Любови Карцивадзе)

В обзоре на сборник рассказов «Папуля» я отметила, как умело Эмма Клайн изымает один эпизод из контекста жизни своих героев и разворачивает из него полноценную драму. В новом же романе писательницы из контекста оказывается вырвана сама главная героиня, о прошлом которой читатель не узнает практически ничего, но и будущее её не отличается долгим горизонтом планирования. Алекс существует в моменте: она — словно социальный хамелеон, вбирает в себя сведения об обстановке и конкретном человеке, с которым взаимодействует, и мгновенно адаптируется. И эта способность — ключ к её выживанию. Мы видим это уже в первой главе: пытаясь выбраться из волн океана, она меняет курс, пока сопротивление воды не ослабевает. В какой-то мере эта метафора передаёт суть всего романа.

На протяжении книги мы наблюдаем своеобразную одиссею главной героини. В свои 22 года Алекс оказалась в незавидной ситуации: соседки по квартире выгнали её за долг по аренде и воровство лекарств и мелочей, клиенты отвечают на звонки только для того, чтобы потребовать больше их не беспокоить, отели и рестораны добавили её в чёрные списки, а давний бойфренд настойчиво преследует её, и это не предвещает ничего хорошего. Именно в этот момент она встречает Саймона — 50-летнего состоятельного мужчину, прямо-таки нездорово озабоченного здоровым образом жизни.

Он приглашает Алекс провести лето в его доме, обещая грандиозную вечеринку на День труда. Для неё это предложение становится спасением, шансом на социальный подъём. Она изо всех сил старается стать естественной и незаметной частью его жизни, словно была там всегда. Но на очередной вечеринке, ослабив контроль лишь на минуту, она совершает ошибку. Саймон покупает ей билет «в город» — в один конец. Но Алекс не намерена так просто сдаться. Всеми правдами и неправдами она собирается оказаться на вечеринке и триумфально воссоединиться с Саймоном. Так начинается её пятидневное интуитивное скитание по пляжам, клубам, вечеринкам у бассейна, где Алекс применяет все свои умения: очаровывать, втираться в доверие и казаться своей.

Томное, словно разморенное под палящим летним солнцем настроение книги скрывает в себе напряжение и тихую панику героини. А сам сюжет, как толща океана и бассейны, между которыми перемещается Алекс, таит глубину. «Гостья» — мучительный и завораживающий роман о попытках найти лазейку в мир роскоши и безмятежности и закрепиться в нём. Попытках, конечно, тщетных — ведь вход туда хорошо охраняется.

Издательство: @phantombooks

​«Уранотипия» Владимира Березина

Если вы следите за крупными русскоязычными литературными премиями, то наверняка заприметили этот роман в коротких списках 2024 года сразу у «Большой книги» и «Ясной Поляны». Это и правда один из тех текстов, которые обладают всеми шансами оказаться на пьедестале — в одном ряду с Владимиром Шаровым, Евгением Водолазкиным, Леонидом Юзефовичем и другими обласканными мэтрами, которых мы ежегодно видим среди номинантов и победителей.

Для меня же это один из тех романов, на которые я смотрю издалека, предпочитая победителей читательского голосования. Но, прочитав сборник рассказов «СНТ», я подумала: «Ну чем чёрт не шутит, вдруг и правда осилю». Кажется, я несколько переоценила свои читательские способности...

При том, что роман Владимира Березина обманчиво небольшой по объёму, он обещает и обеспечивает глубокое погружение во время и место действия — Иерусалим начала XIX века. Магистральная линия сюжета следует за тремя топографами, путешествующими в Святую землю. Несмотря на общую миссию, каждый из них движим личными мотивами и преследует собственные цели. Один из них — Максим Никифорович Быков — мечтает создать уранотипию Иерусалима. Березин с большим увлечением и вниманием к деталям описывает этот ранний вид техники фотографии. Но всё вышеописанное — лишь буквальный, понятный с первого прочтения слой.

Дальше же повествование начинает виться и закручиваться. В нём возникают и исчезают новые персонажи, время и место действия скачут по историческим эпохам, балуя читателя занимательными, но стремительно промелькивающими историями — например, о путешествии подаренного персидским шахом Петру I слона через пол страны. Березин умело, со знанием фактуры и будто бы с ироничным озорством, соединяет документальность и художественный вымысел, философские размышления и бытовые подробности, многочисленные аллюзии к литературным произведениям. А сама структура текста напоминает мозаику, где каждая деталь важна, но окончательный рисунок складывается лишь в воображении читателя (при должном старании, погружении и дополнительном поиске в интернете — сведения, представленные в конце книги, лишь намечают траекторию поиска).

«Уранотипия» — это книга о времени и его странностях, о связях прошлого и настоящего, о тщетных попытках запечатлеть ускользающую реальность. Во всех смыслах роман хитро устроенный, концентрированный и не самый простой для восприятия.

Издательство: @azbookaknigogoliki

​Заглянула сюда в выходное, чтобы рассказать о двух полезно-интересных книжных новостях:

🪩Ура новому книжному фестивалю в Петербурге! 22 марта в легендарном баре Mishka, что ныне находится по адресу Конногвардейский бульвар, 4, пройдет фестиваль «Коммуналка».

В программе: презентации, дискуссии и лекции, маркет и гаражная распродажа. На гаражку, кстати, можно сдать и свои книги. Все вырученные средства будут направлены в благотворительную организацию «Тебе поверят». Подробнее, куда отнести то, что больше не помещается у вас на полках тут.

А закончится всё это действо танцами под диско-шаром с музыкой от книжных диджеев. Следить за новостями и обновлениями можно на канале «Коммуналки» @Kommunalkafest.

🗂 Те самые девочки из пиара собрали папку книжный тг-каналов, в которой найдутся каналы на любой вкус и под любой запрос! Заглядывайте и выбирайте, что читать дальше.

P.S. Традиционное фото дурного кота для привлечения внимания.

​«Мода в стране дефицита. Культура одежды, массовый пошив и ателье в позднем СССР» Юлии Папушиной

В прошлом году одной из моих самых любимых нон-фикшн книг стало исследование Наталии Лебиной о хрущёвках. Фишкой этой книги было то, что она рассказывала не столько об архитектуре или истории этих всем известных многоквартирных построек, сколько представляла портрет страны, общества и советского гражданина с его желаниями и изменениями. То же самое, по моим впечатлениям, можно сказать и о книге Юлии Папушиной.

При этом «Мода в стране дефицита» сфокусирована на куда более узкой теме — работе региональных (в частности, Пермского) домов моделей, фабрик по производству одежды и ателье, где обшивали советских граждан и пытались, как могли, удовлетворить их спрос. А спрос этот в 1960–1980-х годах становился всё более требовательным и восприимчивым к западным модным веяниям.

Когда я думаю о советской моде, мне вспоминаются две контрастирующие вещи: идеи конструктивистов об универсальной одежде для трудящихся — адаптированной под разные потребности и нехватку ресурсов — и показ модного дома Dior в Москве в 1959 году. Именно это противоречие отражает Юлия Папушина в своей книге, преставляющей детальный разбор всех звеньев цепочки функционирования модной индустрии в СССР 1960–1980-х годов с акцентом на региональные дома моделей и фабрики за пределами крупных центров — Москвы, Ленинграда, Таллина и Риги.

С одной стороны — желания потребителей и творческий размах дизайнеров, с другой — ограничения массового производства и бюрократизация всей системы, где каждую пуговицу, каждый узор необходимо согласовывать на нескольких комиссиях на пару сезонов вперёд, защищая или отметая идеи, слишком сложные или новые для фабричного производства. А также постоянные попытки найти компромисс между «желаемым образом советской девушки» и тем, что эти девушки мечтали носить на самом деле. Конечно, в контексте современной индустрии это выглядит особенно диковинно, когда тренды меняются не каждый сезон, а несколько раз за пару месяцев.

Исследование Юлии Папушиной подкреплено не только архивными данными, но и живыми комментариями тех, кто был задействован в модном производстве той эпохи, включая моделей. Дополнительного интереса и ценности книге добавляют многочисленные эскизы и фотографии с показов, которые дают понять, что советская дизайнерская мысль бурлила и кипела, несмотря на ограничения вышестоящих инстанций и неповоротливость многоуровневой цепочки производства.

Издательство: @garagemca_on_paper

P.S.: 11 марта в книжном магазине «Подписные издания» состоится презентация книги Юлии Папушиной «Мода в стране дефицита». Начало в 19:00. Регистрация на презентацию по ссылке.

​«Чистое сердце, просветленный ум. Жизнь и письма ирландской святой дзен» Моры О’Халлоран (пер. Софьи Абашевой)

Эта книга — пример того, как текст может быть медитацией не только для того, кто его пишет, но и для читателя. Перед нами бережно сохранённые родными и друзьями дневники, письма, заметки на бегу и главы из неоконченного романа совершенно удивительной женщины.

Мора О’Халлоран стала первой западной женщиной, прошедшей обряд передачи дхармы и получившей право преподавать учение дзен. Этот путь занял у неё всего три года, тогда как некоторые монахи посвящали ему десятилетия. В её честь в храме Каннондзи установлена статуя бодхисаттвы сострадания, а посмертно ей было дано имя «Великой просветлённой леди, обладающей тем же сердцем и разумом, что и Великий учитель Будда». Можно лишь предполагать, куда бы завели её веление сердца, трудолюбие и буквально святая вера в людей, если бы жизнь Моры О’Халлоран не оборвалась трагически и неожиданно в возрасте всего 27 лет.

Тексты здесь можно счесть отрывочными и неполными, ведь большая их часть, кроме наметившегося автофикционального романа, едва ли предназначалась для публикации. И тем не менее, они создают ощутимый образ Моры. Первая часть — дневники и письма времён её служения в храме в Японии — представляет собой зарисовки о повседневной рутине. Молитвы, медитации, решение коанов, строгая самодисциплина — всё это существует как часть куда более будничной занятости: приготовления пищи, уборки храма, общения с другими учениками, преодоления бытовых неудобств. Очень приземлённо, совсем не возвышенно в том смысле, какого ожидаешь от описания жизни человека, посвятившего себя духовным поискам, а потому так живо и искренне. И в этом смирении, безоговорочном посвящении себя практике, кажется, и воплощается истинная суть дзен.

Следом идут заметки и письма родным из путешествий Моры по США и Южной Америке, а также воспоминания её матери и брата, из которых читатель узнает, какая воля привела её в буддийский монастырь в Японии, какой Мора была в детстве и юности. И этих жизнеописаний хватило бы на вдохновляющий роман взросления, будь только у его героини время его дописать...

Издательство: No Kidding Press

​«Неваляшка» Елены Волынцевой и Натальи Копейкиной

В некоем городе Н., где из достопримечательностей — сломанный кофейный автомат на вокзале, а для более искушённых — заброшенный завод, живут Слава и его старшая сестра Даша. Даша — мечтательная натура, из тех, что любят дождь, грустные песни и мечтают вырваться из маленького города в столицу. Мечтать-то она мечтает, но боится сделать смелый шаг. К тому же она увлекается загадочным парнем по имени Никита, который недавно переехал в город. Этот перец, по-другому его и не назовёшь, вешает Даше лапшу на уши, убеждает, что она обязана рискнуть, иначе что это за жизнь вообще без риска, а в конце концов применяет к ней какое-то колдунство.

С печальными результатами этой неумелой магии придётся разбираться Славе. Хотя у него, обычного подростка, и своих проблем навалом — школьная травля, отношения с девчонками, регулярные ссоры с учителями, учёба в конце концов. Дашина же проблемка — с жабрами и рыбьим хвостом — только подогревает все эти переживания: шутка ли — старшекласснику перевестись в группу для девочек на уроках труда и вместо стамесок и отвёрток пытаться освоить швейную машинку. А тут ещё и новый директор, эдакий городской пижон, пристально наблюдает за каждым шагом Славы.

«Неваляшка», с одной стороны, действует по законам волшебной сказки, в которой герою, чтобы спасти даму в беде, приходится пройти ряд испытаний и при этом молча и в одиночку выполнять необходимые для разрушения проклятия действия, иначе ничего не получится. Вот только скрытность эта кажется вовсе не сказочной, а вполне реалистичной ситуацией, когда подросток боится довериться взрослому, который мог бы помочь, или у него просто рядом такого взрослого нет. Да и сама сказочность в романе сглаживается приземлёнными и узнаваемыми описаниями быта и проблем жителей провинциального города. В этом контексте роман напомнил мне облегчённую или, может, young adult-версию романов Алексея Сальникова.

Пусть механизм работы магии в мире книги показался мне несколько невнятным, зато дуэту писательниц отлично удались персонажи, особенно Слава — он получился ершистым, но немного растерянным и наивным, такому легко верить и сопереживать.

Издательство: @domistorii

​«Верховье» Полины Максимовой

Тайна смерти отца, мать, замкнувшаяся от мира в книгах, две бабушки — одна жестко контролирующая, вторая вроде бы и вовсе исчезнувшая из жизни главной героини, Али, летний любовный роман — всего этого уже достаточно для полноценного романа о травме и семейных тайнах. Добавим сюда деревню на Пинеге, что в Архангельской области, где до сих пор сильны верования в злых духов и домовых, и вот уже роман обретает флёр фолк-хоррора. Но в «Верховье» есть вторая сюжетная линия...

За тысячу километров от пинежской деревни, сидя в студии на двадцать втором этаже новостройки, Тина пишет диссертацию о северном фольклоре, а в частности об эпидемии икотания. По поверьям этого региона икота (сложно удержаться от глупых шуток и не попросить перейти на Федота) — что порча или злой дух, который подселялся в женщину в уязвимом состоянии, вызывал сильную боль, раздирал хозяйку изнутри и говорил зловещим детским голоском (это, кстати, жутко-прекрасно реализовано в аудиоверсии). В исследовании и написании диссертации Тине не слишком-то помогает её научный руководитель — Виктор, зато полноценно берет контроль над её жизнью и мыслями. Словом, Тина оказывается одержима, но не древними мифическими духами и проклятиями, а мужчиной намного старше её.

Две эти линии поначалу развиваются совершенно автономно и очень отличаются по интонации, словно это две совершенно разные книги, объединённые единственно практическим и теоретическим интересом к северному фольклору. В конце концов читатель обязан будет задаться вопросом, где же находится точка, в которой две эти истории пересекутся, как тайны прошлого и события одного лета одной героини повлияют на жизнь другой. Полина Максимова же никуда не спешит, она планомерно и в своём ключе развивает обе линии, насыщает их деталями и «своей атмосферой».

Мне, честно говоря, история Али показалась более проработанной и увлекательной — Максимовой удалось в красках передать колорит деревни, её местных жителей, с претензиями и без на веру в сверхъестественное. Но в конечном итоге, где бы Аля и Тина ни встретились, их истории зарифмуются, и им обеим придётся столкнуться с вопросами о личном выборе, свободе и ответственности.

Издательство: @inspiria_books

​«Флэпперы. Роковые женщины 1920-х годов» Джудит Макрелл (пер. Юлии Змеевой)

Безумные ритмы и танцы, яркий макияж и короткие причёски, шампанское, льющееся рекой, чета Фицджеральдов на капоте автомобиля — думаю, у многих, как и у меня, сложилось подобное представление о «ревущих двадцатых» — эпохе между Первой мировой и Великой депрессией, которая ознаменовалась бунтом, раскрепощением нравов и женской эмансипацией. Поэтому я, конечно, не могла пройти мимо книги о дерзких и смелых женщинах — символах этой яркой и скоротечно промелькнувшей эпохи.

Книга Джудит Макрелл по большому счёту представляет собой жизнеописания шести выдающихся женщин, чья молодость и расцвет пришлись на начало и конец 1920-х: Дианы Купер, Нэнси Кунард, Талулы Бэнкхед, Зельды Фицджеральд, Жозефины Бейкер и Тамары Лемпицки. Пятеро из них вышли из состоятельных семей, а потому на них возлагались большие надежды в плане выгодного брака и утверждения положения в высшем обществе, но у них были совсем иные планы. На их фоне история Жозефины Бейкер кажется наиболее сложной и уникальной, ведь ей пришлось справляться не только с ожиданиями к женщине начала XX века, но и с расизмом в американской глубинке, ранним несчастливым браком, стереотипизацией и фетишизацией темнокожей женщины в шоу-бизнесе, где она нашла возможность для самореализации благодаря таланту и амбициям.

Амбиции — это, пожалуй, то, что характеризует всех героинь книги. Все они всеми силами старались вырваться из приписанных им по рождению ролей — любыми правдами и неправдами, провокациями и скандалами. А потому книга честно описывает не только вдохновляющие примеры успеха или всеобщего восхищения, но и провалы, страхи и репутационные неудачи: Талула Бэнкхед обретала и теряла обожание поклонников, Зельда Фицджеральд публиковала рассказы под именем мужа, Нэнси Кунард так и не стала прославленной поэтессой, а под конец жизни даже самые преданные друзья тяготились её психологическим состоянием; Тамара Лемпицка стала символом поколения лишь на короткий миг, а после её искусство стало китчем, хоть и вернуло себе внимание публики несколько десятилетий спустя. Всё это в исполнении Макрелл читается как увлекательный роман — ей по-настоящему удалось создать полнокровные образы героинь, передать их надежды, устремления и страхи и, что особенно важно, дух эпохи с позиции женщин.

Издательство: @livebooks

На днях посмотрела экранизацию автофикшн-романа Эми Липтрот с Сиршей Ронан в главной роли, очень впечатлилась и уже третий день слушаю только саундтрек из фильма. Потому решила выудить из инстаграмного архива пост о романе. Удивительное дело, написан он был без двух дней ровно 4 года назад. Может быть стоит вот так иногда ворошить свои старые тексты о любимых книгах и делиться ими? Как вам идея?

«Выгон» Эми Липтрот (пер. Марии Агеевой)

«Я учусь наслаждаться свободой – свободой большого пространства, свободой от пагубных влечений. Я заполняю пустоту новыми знаниями и красотой»

Кристально честный рассказ о жизни с зависимостью, о поисках пути избавления и замещения. В книге очень хорошо зарифмованы сила и безудержность стихии и внутренних демонов героини. Это проглядывает на уровне текста, когда в каждой главе, описывающей отдельный остров Оркнейского архипелага или природное явление, так или иначе появляется гармонично вписанная история из затуманенного алкоголем прошлого.

Сам текст кажется одной из форм исцеления для писательницы. Она ничего не скрывает, хотя можно с уверенностью считать, что отдельные откровенные эпизоды вызывают стыд и страх. Признавая свои ошибки и описывая их, она тем самым делает их реальными, прощает себя за то, что совершила, оставляет чувство вины и движется дальше. Хоть и признает, что алкоголь останется с ней навсегда, полного исцеления быть не может.

То, с каким остервенением она бросается в путешествие по островам её детства и изучение флоры и фауны, оказывается отчаянной попыткой заполнить то, что раньше было занято другой зависимостью. В тексте постоянно появляются эти параллели, отчаянные ночные загулы по клубам в поисках утешения и внимания подобны судорожным ночным рейдам по острову в поисках одного единственного коростеля.

Эми Липтрот глубоко погружается в саморефлексию, очищенный разум дает ей такую возможность и тоже становится инструментом борьбы. При этом ей удается сохранить отличное чувство юмора и самоиронию, без них никак. Сама ситуация – оставить амбиции городского жителя и отправиться считать особей овец и редких птиц на край света. Невольно задаешься вопросом, а может жить в тесном грязном городе вообще противоестественно. Лично мне тоже захотелось собрать рюкзак и сбежать куда-нибудь, где уровень светового загрязнения минимальный.

Издательство: @admarginem
#dochitalatut_old_but_gold

​«Обман» Зэди Смит (пер. Олега Алякринского)

Зэди Смит для меня, пожалуй, одна из тех писательниц, которые всегда держат руку на пульсе общества, тонко чувствуют все мельчайшие сдвиги и тенденции и облачают наблюдения в прозу с изяществом и огромным остроумием. Что уж говорить, пандемия была ещё в самом разгаре, а Смит уже успела выпустить сборник эссе-зарисовок об этом тревожном времени. Поэтому меньшее, чего я от неё ждала, — исторический роман, а услышав о его выходе, была страшно заинтригована. И вот знаете что? «Обман» оказался той книгой, которая в разы превзошла мои ожидания (хотя, конечно, вовсе не была обязана), а ещё подарила мне новую любимую главную героиню — Элизу Туше.

Миссис Туше — домоправительница, кузина и компаньонка с привилегиями когда-то известного, но растерявшего свой лоск викторианского писателя Уильяма Эйнсворта. Она — просто образец здравомыслия и практичности, за свой долгий век успела побывать свидетельницей всякого, в том числе напыщенных разговоров многомудрых писателей вроде Диккенса, Теккерея и, собственно, Эйнсворта. То, как Элиза распекает своего кузена и ему подобных, — это отдельное удовольствие, отвечающее за значительную часть юмора в романе: «Элиза уже давно поняла, что её кузен недосягаем для вмешательства редактора». В то же время она бережно опекает его хрупкое писательское эго, в нужный момент напоминая, что когда-то его книга обогнала по продажам сами «Приключения Оливера Твиста», и уничтожая изобличительные критические статьи. В свободное же время она живо интересуется политикой, классовыми и расовыми вопросами, литературой, которая за время эскапизма Эйнсворта в приключенческие исторические романы успела далеко уйти вперёд (ну разве не чудесная самоирония?).

Пока кузен прячется в написании очередного псевдоисторического опуса, внимание миссис Туше привлекает громкое судебное разбирательство, которое переполошило весь Лондон, но едва ли проникло за стены кабинета Эйнсворта. Некий английский мясник, вернувшись из Австралии, объявляет себя ни много ни мало наследником аристократического рода Тичборн. Все улики говорят против него, но каким-то образом ему удаётся привлечь невероятное число сторонников из рабочего класса. Элиза становится своеобразным хроникёром судебных слушаний, наблюдая за прениями и риторикой поддерживающих масс, самого Тичборна и главного свидетеля — Эндрю Богла. Богл, пожалуй, единственный персонаж, который показался мне несколько стереотипным. Он — бывший раб с ямайских плантаций, и в Лондон его привела сложная и трагическая семейная история, но Смит изображает его таким тихим, мудрым и добродетельным старцем, который всё прекрасно понимает, но не оставляет попыток побороться за справедливость.

«Обман» работает сразу на нескольких уровнях: с одной стороны, это мнения Элизы по разным поводам, которые она, как женщина в викторианской Англии, редко озвучивает вслух; с другой — дело Тичборна как образец манипуляции общественным мнением с помощью махрового популизма; и, наконец, самый большой слон, которого никто не замечает, — отношение британцев к работорговле и колониализму, о которых все в курсе, все ужасаются и осуждают, но открещиваются, ведь все эти вещи происходят не в Британии, а где-то там, за океаном. Зэди Смит остаётся Зэди Смит, продолжая обличать и размышлять о проблемах современности, пусть и облачает их в этот раз в форму исторического романа. Что, впрочем, не мешает ей несколько оживлять и дополнять наше представление о викторианской Англии.

Издательство: @inspiria_books

«Ирландские чудные сказания» Джеймса Стивенза (пер. Шаши Мартыновой)

Сборник из десяти совершенно уморительных, лихо закрученных историй о похождениях героев, воинов-фениев, королей и всяческих ирландских чудаков и пройдох (моё любимое в любой литературе, а в ирландской — особенно). Запутанности взаимоотношений между героями позавидовал бы сам Джордж Мартин: «... это не помешало Голлу убить брата Фюна — Карелла, как не помешало Фюну убить Голла еще чуть позже, а последнее же не помешало Голлу спасти Фюна из ада...». При этом отдельные герои порой преображаются в животных и обратно, периодически забредают в мир дивных и оказываются под их властью, а последняя история, «Наваждения Монгана», так и вовсе оказывается чем-то из сюжетов Монти Пайтона.

Не ищите логику, так как происходящее — на то и древние сказания, пусть и переработанные на язык модернизма одним из сподвижников Ирландского возрождения, — не подчиняется понятной современному читателю логике. Истории из сборника погружают нас в далекие времена, когда ради возлюбленной семь вёрст — не крюк, боги ходили по Земле и под сурдинку то наводили смуту, то помогали тем, кто заслужил, кровные враги оборачивались лучшими собутыльниками на застольях и союзниками в битвах, а потом продолжали воевать, как ни в чем не бывало: «драка-то вышла вполне кровавая, но все же вроде как свои, ну подрались... „слегка“». Стивенз с большим уважением к эпическому наследию создал такое пространство, где чудеса — дело в общем-то обыденное и никого не удивляет, а сквозь ярмарочные мистерии о похождениях богов и героев проглядывают универсальные вопросы о знании, жизни и смерти.

Отдельное удовольствие — это восхитительный живой язык: залихватские диалоги, пропитанные иронией и юмором, за передачу которого, конечно, стоит поблагодарить Шаши Мартынову, так же, как и за подробные комментарии и сноски, без которых можно было бы куда сильнее заплутать на ещё не столь истоптанных тропах ирландского фольклора. Ну и само издание с цветными иллюстрациями Артура Рэкэма — это просто какое-то чудо и прелесть любой коллекции.

Издательство: @izdaniya

«Полковник не спит» Эмильены Мальфатто (пер. с фр. Марии Пшеничниковой)

Странноватое вступление-наблюдение: если вы видите, что в издательстве Поляндрия NoAge вышла очередная тонкая и вытянутая книжка — хватайте не глядя, потому что под обложкой вас наверняка ждёт необычная и сильная история. Так уже было с романами «Как звери» Виолен Беро и экспериментальным «Гомер навсегда» Ласло Краснахоркаи. «Полковник не спит» Эмильены Мальфатто не станет исключением.

Этот небольшой, лаконичный, но по-своему поэтичный роман даже слишком реально передаёт мироощущение людей, несущих ответственность за пытки и смерти миллионов. Сюжет разворачивается в неназванной стране, долгие годы охваченной войной. Её причины и цели давно забыты, даже те, кто отдаёт приказы, не могут не замечать её бессмысленности.

Главный герой, Полковник, прибывает на аудиенцию к генералу, занявшему место свергнутого диктатора. Полковнику всё равно, чью волю исполнять, но делает он это беспрекословно и с необычайным рвением. Его цель — пытками и истязаниями заставить говорить даже тех, кому нечего сказать. Город затянут пеленой дождя, размывающей границу между реальностью и видением. Во снах к Полковнику приходят те, кого он замучил до смерти, и не дают ему уснуть. Даже мантра «Я просто исполнял приказ» не помогает найти примирение с совестью.

Эмильена Мальфатто — опытный фотограф-документалист, несколько лет проработавшая корреспондентом во время военных действий в Ираке. Этот опыт ярко проявляется в тексте: писательница бескомпромиссно и честно показывает затянувшуюся войну и усталость её участников, словно прицельно настраивая объектив своей фотокамеры на отдельные детали, оставляя общий фон размытым (ливень, серость, силуэты разрушенных зданий сливаются в одну нечеткую картинку). Через свободные стихи, которые чередуются с прозаическими главами, читатель получает доступ к тем мыслям, из-за которых полковник лишился сна, и это погружение во внутренний мир палача не вызывает сочувствия, но в очередной раз заставляет задуматься о банальности зла.

Издательство: @polyandria

«Познавая боль: история ощущений, эмоций и опыта» Роба Боддиса (пер. Лии Эбралидзе)

Всякий раз, оказавшись перед лицом авторитетных специалистов, я задавал себе одни и те же вопросы: „Имею ли я право испытывать боль? Стоит ли пытаться описывать это состояние никому не понятными словами? Почему, если я просто говорю, что мне больно, мне никто не верит и не воспринимает всерьез?“

Когда будущему писателю и историку эмоций Робу Боддису было 17 лет, он начал страдать от сильнейших болей в шее, вызванных дисковой грыжей. Вместо сочувствия он столкнулся с неверием и безразличием. И хотя со временем, благодаря лечению, боль отступила и он научился брать её под контроль, вопрос о том, как люди переживают боль и как она воспринимается окружающими, не оставлял его. Результатом этих исследований стала эта книга — междисциплинарный труд, охватывающий разные эпохи (от Античности до наших дней), широкую географию, научные дисциплины и сферы искусства.

Принято считать, что боль — явление универсальное, имеющее чёткое определение и поддающееся понятному измерению по некой установленной шкале. В своей книге Боддис опровергает эту точку зрения, опираясь на теорию о том, что восприятие боли зависит не только от личных ощущений и переживаний, но и от множества внешних факторов: культурой, к которой принадлежит страдающий, господствующих концепций, наполняющих абстрактное понятие «боль» конкретным смыслом, а также историко-политического контекста.

От гуморальной теории Античности через механистический материализм эпохи Просвещения к нейробиологии — Боддис прослеживает эволюцию представлений о боли, но не ограничивается лишь сферой медицины. Он обращается к философии, религии, антропологии, литературе и изобразительному искусству, рассказывает о пытках и практиках мазохизма, размышляет об эмпатии и границах восприятия чужой боли (в том числе животных), анализирует канонические изображения страдания в искусстве.

Может показаться, что столь обширное исследование должно представлять собой увесистый том, от которого пойдёт кругом голова из-за обилия теорий и примеров. Да, книга Боддиса насыщенная и содержательная, но чёткая структура делает её доступной широкому кругу читателей, а личная вовлечённость автора в поиски ответов на поставленные вопросы — захватывающим погружением в историю взаимоотношений разума и тела.

Издательство: @nlobooks

​«Кафе смерти» Анны Линской

Дебютный роман Анны Линской стал для меня, пожалуй, самым необычным читательским опытом января (а может, и всего года — дальше посмотрим). Это довольно сложно устроенный текст, написанный при этом гладко и лирично. Читая, я несколько раз ловила себя на мысли, что слишком увлеклась тем, каким языком роман написан, и совершенно терялась в том, что происходит. А потеряться и заплутать там есть в чём: несколько героинь, объединённых общим прошлым, фрагментарное и нелинейное повествование, неожиданное эссе в середине. Пытаешься собрать всё это в цельную историю, а песчинки смутных образов из прошлого и настоящего героинь сыплются сквозь пальцы. Хочется сказать себе, начинающей читать этот роман и ничего не понимающей: «Дождись 10-й главы, она-то и расставит всё по своим местам».

У Марины недавно умерла мама. Чтобы справиться с горем утраты, она посещает своеобразный клуб — «кафе смерти», где люди, потерявшие близких, делятся своими историями и переживаниями, говорят о смерти без стигматизации. Героиня обращается к прошлому, в котором у неё были лучшая подруга Карина и старшая сестра Лиза, они жили в городе у моря, строили обычные для подростков планы на жизнь. А потом Марина узнала, что Лиза беременна. Дальше — смутный образ: Лиза остаётся на перроне, поезд трогается, и мама с Мариной переезжают в Москву. Целую жизнь спустя на пороге квартиры Марины появляется девочка-подросток по имени Ри. Она очень напоминает ей кого-то из того самого приморского прошлого.

Смерть в романе оказывается и буквальной, и метафорической: расставание близких людей и утрата контакта — тоже в своём роде смерть, и обе оставляют болезненные раны в душах героинь, которые время совсем не лечит. Марину, Лизу, их маму, Карину и Ри связывают пусть тонкие, но прочные нити. С ними можно жить дальше, но они мешают движению вперёд. А ещё обрекают на бесконечные повторения: судьбы героинь перекликаются, одна вторит другой, из-за чего создаётся ощущение, что всё, что они переживают, — универсальный женский опыт.

Для меня роман Анны Линской оказался не столько про смерть, сколько про отношения с прошлым, а смерть — лишь одно из событий. Отпустить, наладить связь, примириться, встретившись с ним лицом к лицу — только так можно, как пишет Майя Кучерская, «выйти из мира теней». Подтверждением этих слов служит и то, на какой неожиданно мажорной ноте заканчивается роман.

Издательство: @azbookaknigogoliki

​«Изобрести современность. Эссе об актуальном искусстве» Линды Нохлин (пер. Натальи Решетовой)

Пару лет назад я прочитала сборник «Смерть домохозяйки и другие тексты» Сары Даниус и тогда подумала, что, когда вырасту, хочу быть как Сара Даниус — настолько уникальным и новаторским показался мне её подход к знакомым классическим произведениям. Об этом сборнике эссе историка искусства Линды Нохлин хочется сказать то же самое, если бы я мечтала стать историком искусства. А дело всё в том, что её тексты легко и увлекательно читать: при всей высокоранговости и признании она передаёт свой взгляд на искусство ясно и доступно, не загромождая мысль уймой специфической терминологии. А наблюдения и выводы, которые она делает, оказываются куда шире и затрагивают политические проблемы настоящего. И да, это тот случай, когда избитая фраза «заставляет по-новому взглянуть» приходится как нельзя к месту.

«Изобрести современность» объединяет эссе Нохлин о модернизме, собранные за её шестидесятилетнюю карьеру, причём некоторые из них публикуются впервые. Тексты в этом увесистом томе поделены на восемь тематических разделов, затрагивающих разные политические и социальные аспекты искусства: от сексуальности, телесности, вопросов гендера и колониализма до роли музеев в формировании восприятия публикой конкретных произведений и искусства в целом, а также в воспитании художественного вкуса. Последнее — моя любимая глава, которая включает автобиографическое эссе «Музей как роман воспитания», в котором Нохлин в красках описывает музейный опыт своей юности, когда она и её друзья днями пропадали в Музее Гуггенхайма и MoMA.

Рассматривая работы Курбе, Ренуара, Писсарро, Мане, Дега, Уорхола и многих других, Нохлин ориентируется на определение модернизма, данное Шарлем Бодлером: «быть современным — значит быть в своём времени, а так как время всегда смещается, условия и определения современности не бывают стабильными». Её взгляд на импрессионизм, реализм и другие направления и конкретные работы выходит за рамки эстетических категорий и стиля, помещая художественное течение в более широкий контекст. Она отвечает на вопросы: «Почему это было новаторским или даже скандальным тогда, и почему актуально обсуждать это сегодня?»

Издательство: @admarginem

«Изобрести современность. Эссе об актуальном искусстве» Линды Нохлин (пер. Натальи Решетовой)

Пару лет назад я прочитала сборник «Смерть домохозяйки и другие тексты» Сары Даниус и тогда подумала, что, когда вырасту, хочу быть как Сара Даниус — настолько уникальным и новаторским показался мне её подход к знакомым классическим произведениям. Об этом сборнике эссе историка искусства Линды Нохлин хочется сказать то же самое, если бы я мечтала стать историком искусства. А дело всё в том, что её тексты легко и увлекательно читать: при всей высокоранговости и признании она передаёт свой взгляд на искусство ясно и доступно, не загромождая мысль уймой специфической терминологии. А наблюдения и выводы, которые она делает, оказываются куда шире и затрагивают политические проблемы настоящего. И да, это тот случай, когда избитая фраза «заставляет по-новому взглянуть» приходится как нельзя к месту.

«Изобрести современность» объединяет эссе Нохлин о модернизме, собранные за её шестидесятилетнюю карьеру, причём некоторые из них публикуются впервые. Тексты в этом увесистом томе поделены на восемь тематических разделов, затрагивающих разные политические и социальные аспекты искусства: от сексуальности, телесности, вопросов гендера и колониализма до роли музеев в формировании восприятия публикой конкретных произведений и искусства в целом, а также в воспитании художественного вкуса. Последнее — моя любимая глава, которая включает автобиографическое эссе «Музей как роман воспитания», в котором Нохлин в красках описывает музейный опыт своей юности, когда она и её друзья днями пропадали в Музее Гуггенхайма и MoMA.

Рассматривая работы Курбе, Ренуара, Писсарро, Мане, Дега, Уорхола и многих других, Нохлин ориентируется на определение модернизма, данное Шарлем Бодлером: «быть современным — значит быть в своём времени, а так как время всегда смещается, условия и определения современности не бывают стабильными». Её взгляд на импрессионизм, реализм и другие направления и конкретные работы выходит за рамки эстетических категорий и стиля, помещая художественное течение в более широкий контекст. Она отвечает на вопросы: «Почему это было новаторским или даже скандальным тогда, и почему актуально обсуждать это сегодня?»

Издательство: @admarginem

В прошлом году я задумала рубрику #графическийчетверг, в которой собиралась рассказывать о графических романах и иллюстрированных книгах, но провалилась. Возможно, стоит таки её возродить? Ведь я совершенно не могу устоять перед красиво оформленными изданиями, а также увлекательными, познавательными и забавными книгами для детей (взрослым такое тоже можно и нужно!). У меня уже накопилась целая полка!

Весомый вклад в регулярное пополнение этой полки внесла Ксения и её канал «Агата читает книжку». Ксения прекрасно ориентируется в издательствах и иллюстраторах, рассказывает о новинках и настоящих жемчужинах детской литературы. На канале «Агата читает книжку» найдется уйма идей, что почитать с ребёнком, и книжек, мимо которых будет сложно пройти взрослому.

Специально для моего канала Ксения порекомендовала три книги, которые скрасят хмурый февраль и добавят в него чуточку волшебства и радости:

«Три огонька» Мария Рамос @goodwinbooks
Ночью с неба падают три огонька, и они совсем не похожи на светлячков. Сеньора Паук, Гусеница, Крот и даже доньи Червяк, самые умные во всём лесу, сбиты с толку.
Я бы посоветовала её читать с малышами, в книжке четыре главы на четыре вечера идеально. А с детьми постарше она может стать недостающим и немного ускользающим волшебством, которого вам, возможно не хватает с вашим подросшим ребенком.

«Куда подевались волшебники» Ася Кравченко @samokatbook
Неожиданные истории по мотивам классических сказок, в которых запросто уживаются герои-пацифисты, старые колдуньи, людоеды, полицейские и принцессы-хохотушки. Действие происходит где попало — и в королевских замках, и в окрестных лесах, и в электричках. А разящие мечи оказываются куда менее действенны, чем огнетушители. Современные сказки для современных детей, от которых и взрослые получат порцию радости и смеха.

• «Леденцовая банда ищет приключений» Шарлотта Инден @alpinadeti
Книга — ода детской безграничной фантазии, трогательные и смешные рассказы, полные приключений, дружбы, веселых затей. Здесь привычные предметы и люди превращаются в рыцарей, принцесс и драконов, а скуке просто нет места. Классные яркие иллюстрации, персонажи похожие на нас с вами быстро влюбляют в себя. Есть продолжение «Леденцовая банда укрощает дракона»

«Комната утешения» Руфи Гринько

«Але очень нравились сказки со словом ЗИМА (и само слово тоже очень нравилось). Аля говорила: было бы слишком просто сказать, что это всего лишь грустная история. Все истории на свете немножко грустные. Там, где есть ЗИМА, герои всегда становятся старше, и обязательно происходит волшебство».

Роман Руфи Гринько ладно складывается в моей голове в образ: комната, зависшая в пространстве, где за окном всегда зима и метель, несмотря на неумолимое течение времени и естественную смену сезонов. В этой комнате две сестры ведут разговоры приглушёнными голосами. Этот образ пусть и фантастический, но не страшный — от него веет покоем и безопасностью, ведь эта комната — убежище, через прочные стены которого не способны прорваться ужасы внешнего мира. Но есть тревоги и страхи, которые живут внутри, о них страшно говорить, и совершенно непонятно, как подобрать слова. Но, может быть, если приручить слова, найти правильные, то с ранами и страхами удастся справиться.

Не знаю, то ли это ощущение спокойствия, которое испытываешь, читая книгу, то ли удивительные сказки, с помощью которых рассказчица пытается утешить страдающую от депрессии младшую сестру Алю, но в этой книге хочется задержаться. У Гринько совершенно уникальное чувство языка — в тексте слова словно становятся персонажами со своими характерами, формой, темпом, цветом и вкусом. Не просто так у Али дислексия: ей с детства было труднее вписаться, наладить контакт с внешним миром и переживать удары судьбы.

Писательница исследует силу слов, их способность формировать реальность, вертит ими так и эдак, перебирает оттенки значений, как драгоценные камушки. Любимое слово старшей сестры-рассказчицы — trösten, что значит «утешение». И так и получается, что утешение — её суперсила, и она реализует её через сказки, полные нежности и тревоги, которые выдумывает для Али. Кажется, что они совершенно самодостаточны и автономны от более приземлённой истории сестёр, но на самом деле они прочно вшиты в реальность их переживаний. Через них, как и через любые сказки, героини познают и переосмысливают мир, говорят о невысказанном.

«Комната утешения» — хрупкая, пронзительная и трогательная книга, балансирующая между реальностью с её узнаваемыми маркерами времени и вневременной, мудрой сказочностью, в которой хочется не только спрятаться, но из которой можно и нужно черпать силы.

Издательство: @polyandria x @smyslshop

5 февраля в книжном магазине «Подписные издания» состоится презентация романа Руфи Гринько «Комната утешения». Начало в 19:00. Регистрация тут.

«Кайрос» Дженни Эрпенбек

Если вы читаете этот обзор, значит, я не дождалась выхода книги в переводе, который намечен на этот год в издательстве «Синдбад». Первое, что мне хочется порекомендовать любому, кто, прельстившись победой романа в Международном Букере 2024 года, возьмёт книгу в руки, — запаситесь новопасситом, валерьянкой или чем угодно, что вас успокаивает. Нет, здесь нет резких и неожиданных поворотов сюжета, которые заставляют хвататься за сердце, переживая за судьбу главных героев. Роман отличается скорее постоянным чувством тревоги, медленным и вязким нисхождением на эмоциональное дно, а ещё одним из самых отвратительных и жалких мужских персонажей.

Моё предупреждение может показаться странным, если учитывать, что «Кайрос» — это вроде как «история любви», а сам Кайрос — бог счастливого мгновения и благоприятного стечения обстоятельств. Но сколько бы главная героиня ни старась поймать эти моменты за хвост, красные флаги расставлены с самого начала. Катарине на момент знакомства с Гансом 19 лет, он на 34 года её старше, она — студентка, он — состоявшийся писатель, к тому же женат, а его ребёнок ненамного младше новой любовницы. Дисбаланс власти налицо. Катарина воспринимает Ганса как своего учителя, он же просто в восторге от её покорности и готовности впитывать не только его взгляды на искусство и политику, но и на отношения. Для него интрижка с девушкой намного младше — далеко не первая. Для неё же это первый серьёзный роман, он формирует её понимание нормы, а как только она делает робкую попытку вырваться, сблизившись с ровесником, капкан захлопывается: контроль Ганса усиливается, манипуляции становятся всё более жестокими и извращёнными. Возлагая всю ответственность на Катарину, Ганс всё равно пытается сохранить их отношения, срок годности которых уже истёк. Хочется крикнуть героине: «Беги!»

Каким бы эмоционально насыщенным ни был этот роман о неравных отношениях, он далеко не так прост. Текст поделен на две части — по числу коробок, которые главная героиня получила после смерти Ганса. В этих коробках хранится своеобразный архив их романа, который начался летом 1986 года и постепенно разваливался с падением Берлинской стены. Эрпенбек, в чьих остальных книгах история страны плотно переплетается с личными переживаниями героев, и в этот раз не изменяет себе. В своём роде роман Катарины и Ганса — это одна большая метафора конвульсий и крушения системы, которая изначально была построена на иллюзии и подчинении сильного слабому.

​Зачем вставать трижды, если можно одним постом рассказать о трёх свежепрочитанных книжках? Тем более, если все эти книжки — исторический нон-фикшн, охватывающий более-менее один период — начало ХХ века, и повествующий о людях искусства в эти непростые времена.

«Дом вдали от дома» Екатерины Айгюн @garagemca_on_paper

Настоящий путеводитель по эмигрантскому Стамбулу/Константинополю 1920–1930-х годов. Как и в любом путеводителе, текст здесь поделен на районы, в которых бурлила жизнь уехавших из постреволюционной России художников, фотографов, скульпторов и театральных деятелей. Для самых любопытных и любящих визуализировать, каждый раздел снабжён картой и многочисленными архивными материалами — личными фотографиями, снимками дневников, репродукциями произведений искусства, которые даже живее, чем несколько суховатая хроника событий, повествуют о быте, работе и культурной жизни русских эмигрантов первой волны.

«Февраль 1933. Зима немецкой литературы» Уве Витштока @led_project

Книга для тех, кто заскучал по «календарным» произведениям Флориана Иллеса («1913. Лето целого века» и «Любовь в эпоху ненависти. 1929–1939»). Только здесь все события сконцентрированы на периоде продолжительностью чуть больше месяца — с 28 января по 15 марта 1933 года. Оттого даже отчетливее ощущается «та скорость, с которой были перевёрнуты все значения и смыслы», — если говорить словами Эрики Манн.

Автор прослеживает стремительные изменения в общественных и политических настроениях Германии, но это — фон. На первый план выведены 33 значительные фигуры из числа интеллектуалов, писателей, художников и актёров: от Томаса и Генриха Маннов и членов их семей до Бертольда Брехта, Альфреда Дёблина, Готфрида Бенна и других. Робкий оптимистический взгляд на происходящее, надежда на то, что общество внемлет речам тех, кто пытается открыть глаза на новый режим, взбунтуется, и всё это быстро закончится, сменяется для кого-то растерянностью и срочной эмиграцией, а для кого-то выбором стороны. Действительно захватывающее чтение, ощущение стремительного падения и потери контроля гарантировано.

«Стихи и вещи» Екатерины Горпиенко @alpinanonfiction

Книга, с которой мне было сложно определиться: читать в бумаге или слушать аудиоверсию. В бумаге — множество фотографий, которые кажутся обязательными, когда речь идёт о нарядах. В аудио — замечательная начитка Екатерины Осоченко и многочисленные аудиоэффекты, создающие атмосферу и позволяющие живо представить всё, о чём тебе рассказывают.

Как понятно из названия, речь в книге идёт о стиле и знаковых вещах гардероба поэтов и поэтесс Серебряного века. Жёлтая кофта Маяковского, кольца Цветаевой, ярмарочные деревенские наряды Есенина, узкая юбка и вуаль Ахматовой — одновременно узнаваемые приметы личного стиля и поэтического образа, а ещё своеобразные маркеры на жизненном пути. Горпиенко анализирует как многочисленные биографические заметки своих героев, героинь и их окружения, так и стихи, показывая, как внутреннее состояние отражалось в таких, казалось бы, легкомысленных внешних деталях облика. Это очень лёгкая книжка, которая, тем не менее, добавляет штрихи и оттенки к портретам хорошо известных литературных деятелей.

Кстати! 6 февраля в 19:00 Екатерина Горпиенко проведет лекцию «Стиль муз Серебряного века», из которой вы узнаете модные правила Лили Брик, главные приметы стиля Ахматовой и Цветаевой, а ещё сможете своими глазами увидеть личные предметы дам Серебряного века. Подробности и регистрация тут.

​«Маркетолог от Бога» Екатерины Какуриной

Подружки Надя и Соня недавно переехали из Петербурга в Москву, прихватив с собой привычный образ жизни: спонтанные тусовки до утра в будние дни. Соня до недавнего времени училась в магистратуре, а Надя работала маркетологом в мебельном магазине, но с подачи соседки решила сменить работу на более прибыльную. Так она оказалась в интернет-магазине при РПЦ, торгующем православными ювелирными украшениями. На дворе 2013 год, недавно отгремело дело Pussy Riot, и к православным Надя относится с некоторым предубеждением.

Одновременно со сменой работы происходят перемены и в Надиных отношениях с лучшей подругой. В их жизнь входит третий — Сонин друг Никита. Сначала троица неразлучна: им весело и легко вместе, они ходят по барам, устраивают домашние вечеринки с бесчисленными бутылками вина и разговорами до рассвета. Но вскоре Соня начинает ревновать и обижаться, потому что между Надей и Никитой завязываются робкие романтические отношения. К тому же к своему новому рабочему окружению Надя относится совсем не так, как хотелось бы Соне. Как это часто бывает, кто-то должен оказаться третьим лишним, но никто не озвучивает свои мысли и чувства вслух. На этом моменте мы передаем привет Салли Руни и другим авторам миллениальских романов, в которых никто из персонажей не умеет разговаривать друг с другом.

Главная героиня оказывается разом в двух несвойственных для неё ситуациях: в незнакомой среде, от которой у неё были определённые негативные ожидания и в отношениях, которые грозятся перерасти в нечто серьезное. Каждую минуту на работе Надя ждёт подвоха: вот-вот её обвинят в каком-нибудь богохульстве, она обязательно сделает или скажет что-то, чем оскорбит чувства верующих. И действительно — она и делает, и говорит. Но, к её удивлению, ей всё прощают и мягко просвещают. Постепенно настороженность сменяется искренним любопытством. Возможно, новое место работы способно дать ей больше, чем сухие знания о православных праздниках и святых. Именно на основе комичных рабочих моментов строится большая часть юмора романа. В этом также заслуга образа, созданного Екатериной Какуриной. Надя не лезет за словом в карман и с иронией относится как к своим факапам, так и к новым вызовам.

«Маркетолог от Бога» — смешная и добрая книга, к финалу даже кажется, что слишком благостная. Но я готова простить ей это за остроумные диалоги и монологи главной героини, а также за отчетливо узнаваемое изображение ушедших десятых, которые уже не вернуть.

Издательство: @azbookaknigogoliki

​Помните, в декабре я играла в книжные ассоциации с коробочкой зимних и новогодних ароматов от Biblioteka Aromatov? Так вот, мы решили повторить этот фокус! Ведь сейчас, когда впереди только рабочие будни, за окном безрадостный пейзаж, а до настоящей весны ещё нужно дожить, хочется чего-то целительного и поднимающего настроение сию же минуту.

На этот раз мой выбор пал на семплбокс с говорящим названием «Антистресс». Ну разве это не идеальный выбор для того, чтобы пережить остаток зимы? Внутри 5 ароматов: 4 витаминные «дозы» и чай с ромашкой — всё, что нужно для конца января: бодрость, спокойствие, тепло и свет. К каждому парфюму я подобрала книжную новинку. Принимать можно без назначения врача!

Витамин D — нежный аромат с нотами ванили и мускуса. От него так и веет теплом солнца, которого всем так не хватает зимой. К нему выбираю душевное городское фэнтези — «Неваляшка» Елены Волынцевой и Натальи Копейкиной. Это история о том, как в провинциальном городе Н. начинают происходить всяческие странности, а разбираться с ними приходится обычному девятикласснику.

Витамин B — мощная волна сочного абрикоса. К такому аутентичному и насыщенному аромату подойдёт «Жажда подлинности» Скай Клири — смесь биографии, философского анализа и селф-хелпа о поиске себя, основанная на жизни и трудах Симоны де Бовуар.

Витамин С — искрящийся и сладкий цитрусовый аромат. Он моментально вызвал у меня ассоциацию с недавно прочитанной книгой «Стихи и вещи» Екатерины Горпинко. Это увлекательный рассказ о легендарных элементах гардероба, причудах и безумных выходках поэтов Серебряного века.

Магний — если бы просветление и спокойствие можно было разлить по парфюмерным флаконам, оно бы пахло шалфеем и мятой. Всем известно, что магний помогает справляться с тревожностью и бессонницей. Этот аромат точно пригодился бы героиням «Комнаты утешения» Руфи Гринько, которые закрылись от внешнего мира и ищут исцеление в сказках и воспоминаниях.

Чай с ромашкой — это чай с ромашкой. А что лучше всего подойдёт к чашке успокаивающего чая перед сном? Конечно же, сборник сказок! Обязательно с волшебными приключениями, королями, героями, древними богами и незапамятными временами. На этот случай я припасла «Ирландские чудные сказания» Джеймза Стивенса в переводе Шаши Мартыновой и с иллюстрациями самого Артура Рэкэма.

По промокоду ЧИТАТЕЛЬНИЦА вы получите в подарок Мини-роллербол (3 мл) при заказе любого аромата или набора на сайте.

Реклама ООО «БИБЛИОТЕКА ШОП» ИНН: 9702065809, Erid: 2W5zFJVu4mW

«„Работа мечты“. За кулисами индустрии моды» Джулии Менситьери (пер. с французского Екатерины Новохатько)

«Мода — это все равно что поймать рыбу голыми руками, подержать всего секунду, одно мгновение, а потом раз — и ее нет. Но ты делаешь все ради этой секунды. В этом и заключается мода».

Если представить, что мир моды — это современные джунгли, то антрополог Джулия Менситьери совершила экспедицию, подобно Клоду-Леви Строссу к племенам в Бразилии, чтобы изучить эту структуру изнутри и описать порядки, нравы и условия жизни её «аборигенов». Проводником в этот тщательно охраняемый мир, где поддерживается иллюзия недоступности, богатства, роскоши и власти, стала стилист по имени Мия. На протяжении нескольких лет Менситьери наблюдала за жизнью моделей, стилистов, фотографов, разговаривала с теми, кто создаёт наряды Haute Couture, и даже поработала стажёркой у одного дизайнера. Её задачей было увидеть своими глазами, как создаётся мечта и какова её цена.

Читая, я на свой лад делила книгу на две части (в тексте они чередуются). Первая — та, где исследовательница живо описывает всё, что видит и слышит: это вожделенное и недоступное для большинства закулисье показов, съёмок, производства. Эта часть читается как настоящий роман в духе «Дьявол носит Prada» Лорен Вайсбергер, да и в реальных людях без труда узнаются живые эквиваленты Энди и Миранды Пристли. Героям этих историй сочувствуешь и сопереживаешь, возмущаешься вместе с ними нечеловеческим условиям труда: бесконечным переработкам, слезам усталости, мизерной или вообще отсутствующей оплате из услуг. Порой возникает почти абсурдный контраст: на ногах — лоферы Prada, а заплатить за пиво в баре нечем.

Вторая же часть — подробный и структурированный анализ, который Менситьери предоставила по результатам своего погружения в мир гламура. Выводы — неутешительные, а ещё они легко экстраполируются на другие сферы креативной работы. Мир моды предстает как гипертрофированная модель капитализма, в которой чрезмерное богатство единиц обеспечивается за счёт прекарного труда миллионов. Здесь работник существует в условиях нестабильности и систематической эксплуатации, а его труд чаще оплачивается символически, чем материально, и все эти процессы нормализованы.

Словом, если вы мечтаете работать в модной индустрии, лучше бы вам этого желать очень-очень страстно и быть готовым ко всему вышеописанному. Если же, как и я, вы взялись читать эту книгу из праздного интереса, то исследование Менситьери можно воспринимать в куда более широком контексте глобальных изменений правил игры на рынке труда.

Издательство: @nlobooks

Со списком самых ожидаемых книг у меня в этом году получилась занятная ситуация. С одной стороны, он огромный. С другой — к нему требуются пояснения. Если я добавлю комментарии к каждой книге, читать вы будете его до следующего года, а на сами книги времени не останется. Поэтому я остановилась на пояснениях к самым интригующим, всё остальное вынесла под “+”, а нон-фикшн и вовсе оставила без пояснений. В списке есть несколько книг, которые я уже прочитала, но не упомянуть их было бы просто невозможно. Представляю вашему вниманию максимально хаотичную подборку книг, которые стоит внести в ваши планы на 2025 год.

Зарубежная проза:

Подписные издания
Адель Розенфельд «У медуз нет ушей» – тонкий, звонкий и немного сюрреалистичный роман, написанный от лица женщины, постепенно теряющей слух.

+: Кэролайн Блэквуд «Судьба Мэри Роуз», Сьюзен Таубес «Плач по Джулии», Наталия Гинзбург «Все наши вчера»

Поляндрия NoAge:
Эмильена Мальфатто «Полковник не спит» – лаконичный и бескомпромиссный роман сосредоточен на внутренней жизни нескольких акторов затянувшейся войны, причины которой давно рассеялись в общем тумане смертей, пыток и разрушений.

+: Марк Принс «Латинист», Саманта Харви «По орбите», Фрида Исберг «Маркировка»

Ad Marginem:
Бенхамин Лабатут «Камень глупости» – наука и безумие, безумие и наука, два эссе о страхе перед будущим, которое неизбежно наступит.

+: Рёко Секигути «Зов запахов», Симон Лопес Трухильо «Обширная территория»

Фантом:
Эмма Клайн «Гостья» – лаконичный и меланхоличный роман о женщине, которая безуспешно пытается стать хозяйкой своей судьбы.

+: Этгар Керет «Поломка на краю галактики», Джонатан Коу «Проверка моей невинности» (@booksinmyhands просила передать, что роман офигенный!)

Дом историй:
Алина Бронски «Последняя любовь бабы Дуни» – Баба Дуня и Ко возвращаются в Чернобыль, чтобы на зараженной радиацией земле построить собственный рай.

+: Си Джей Скьюз «Душистый горошек», Кэти Уильямс «Мое убийство»

Что ещё:
Секвойя Нагамацу «Как высоко мы поднимемся в темноте» (@azbookaknigogoliki) – новый вирус, обнаруженный в вечной мерзлоте, поколение за поколение меняет жизнь на Земле, но человечество пытается восстановить хрупкое равновесие. Трогательный роман-катастрофа? Звучит интересно!

Лоран Бине «Перспектива/ы»
Саяка Мурата «Исчезающий мир»

Томас Шлессер «Глаза Моны» (Corpus) – история девочки, которая может навсегда лишиться зрения. Пока этого не произошло, дедушка каждую неделю водит её в музеи Парижа, чтобы познакомить с величайшими произведениями искусства. Из этих уроков и героиня, и читатели могут усвоить не только факты о художниках и их творениях, но и универсальные уроки о надежде и силе искусства, которые могут помочь пережить даже самые темные времена.

Гитанджали Шри «Растворяясь в песках» — Международная Букеровская премия 2022
Дженни Эрпенбек «Кайрос» – Международная Букеровская премия 2024
Пол Мюррей «Укус пчелы»
Сара Раттаро «Я — Мари Кюри»
Мартин МакИннес «К вознесению»

Забытые шедевры:
Уильям Генри Хадсон «Приключения среди птиц»
Эдит Уортон «Убежище»
Мэри Шелли «Фолкнер»
Джозеф Конрад и Форд Мэдокс Форд «Наследники»

Русскоязычная проза:
Руфь Гринько «Комната утешения»
Ольга Птицева «Весна воды»
Эдуард Веркин «Сорока на виселице»
Екатерина Манойло «Золотой мальчик»
Полина Барскова «Сибиллы, или Книга о чудесных превращениях»

Нон-фикшн:
Биографии и мемуары:
Наталия Гинзбург «Маленькие добродетели»
Ник Кейв, Шон О’Хаган «Вера, надежда и резня»
Максим Жегалин «Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века»
Томас Мейер «Ханна Арендт»
Сара Франклин «Редактор: История женщины, которая открыла читателям Анну Франк, Сильвию Плат, Джулию Чайлд»

Искусство:
Валери Д. Мендес «История моды с 1900 года»
Ноа Чарни «Стертые с холста»
Ян-Питер Барбиан «Литературная политика третьего рейха»
Маргарита Николаева «Некрополи Петербурга»

Разное:
Ролан Барт «Нулевая степень письма»
Джонатан Хайдт «Тревожное поколение»
Максим Кронгауз, Ирина Фуфаева и др. «Словарь феминитивов»

P.S. Кот аж окосел от моих планов притащить в дом новые книги

​Эта мини-подборка буквально сформировалась сама собой: я начала писать об одном романе, а второй неожиданно попался мне на глаза в стопке книг, ожидающих обзора. Оба романы посвящены проблемам двадцатилетних — поиску себя и попыткам найти свое место в жизни, сложностям с работой и личными отношениями. Помимо этого, их объединяют темы национальной идентичности и колониализма, а еще в обеих есть нюанс — фантастический элемент.

«Йалка» Марины Чуфистовой @azbookaknigogoliki

Главный герой романа, Йалка Симонов, работает в офисе, с переменным успехом пробует себя в стендапе, влюбляется в новенькую с работы, выясняет отношения с другой девушкой, которая имеет на него планы. Но есть кое-что, что выделяет его из ряда других потерявшихся по жизни двадцатипятилетних: Йалка — представитель вымышленного северного народа нуоли, его тело покрыто густой белой шерстью. Это, конечно, существенно осложняет жизнь в жарком ростовском климате, но он научился справляться с помощью запасов льда в морозилке и купания в реке в любую погоду. А ещё вместо лица у него — бездна, поэтому ему приходится носить маску.

Разве не все мы носим маски, чтобы сойти за своих в тех или иных сообществах? Скрываем бездну внутри за социально приемлемой личиной? — спросите вы, и будете правы. Вот только нам не приходится стоять за ними в очереди в МФЦ — это, кстати, очень классная деталь, которая добавляет книге реализма и иронии, таких по тексту рассыпано множество. В отличие от его родных и других нуоли, он не хочет жить в закрытом сообществе или переезжать на Аляску, но и корни свои он отрицать не может.

Роман Марины Чуфистовой — это драмеди о том, как ужиться со всеми гранями своей идентичности, дать себе свободу быть собой и временами даже несмешно об этом шутить. Умное и забавное чтение, горячо рекомендую!

«Женщина, голод» Клэр Коды (пер. Виктории Палитко) @domistorii

Детство Лидии прошло под влиянием жесткой авторитарной мамы-вампирши, которая обратила дочь, когда та была младенцем и с малых лет внушала ей, что их природа — греховная и демоническая. Но вот Лидия выросла и вырвалась в большой мир, а мама переехала в дом престарелых (кто бы мог вообразить, что вампиры подвержены деменции). Она мечтает стать художницей, как отец, который умер ещё до её рождения, но пока довольствуется стажировкой, где её не замечают, но это не спасает её от харассмента на рабочем месте.

Лидии приходится справляться одновременно с неожиданной влюбленностью в соседа по студии и с поисками подходящей для вампирши еды в Лондоне наших дней, с одиночеством и страхом быть разоблаченной, который столько лет внушала ей мать. Словом, жизнь молодой современной вампирши полна контрастов и противоречий. Вампирская сущность героини выражает здесь жажду молодой женщины в самореализации, в эмоциональной близости и принятии, в свободе самовыражения. Главная героиня — смешанного происхождения, её отец — японец, мама — из Малайзии, и, если история Лидии — повод поговорить о сложностях, с которыми сталкиваются мигранты во втором поколении, то история её мамы во всех красках разворачивает сюжет о последствиях британского колониализма.

Как и «Йалка», роман Клэр Коды показался мне одновременно комичным, печальным и злободневным, и в обеих книгах фантастическое допущение выступает лишь колоритным способом подчеркнуть инаковость героев и дополнительные сложности, с которыми им приходится входить во взрослую жизнь.