Сегодня вечером, 11 апреля в 17:00 (МСК), я выступаю онлайн в секции “Художественные исследования” на конференции Шанинки для молодых учёных — Векторы.

Я буду говорить о том, как можно говорить о художественных исследованиях, если они работают нелинейно: с какими точками зрения мы сталкиваемся и почему, как мне кажется, одни способы разговора оказываются более продуктивными, чем другие.

Можно присоединиться через Zoom — требуется регистрация.
Сразу после меня будет выступать Ильмира Болотян с рассказом о своём художественном исследовании (горячо рекомендую!).

Подробная программа: vectorsconference.com/artsandsciences
Телеграм-канал секции: https://t.me/artistic_research

А мы запустили рассылку https://open.substack.com/pub/morethanaproject/p/057?utm_campaign=post&utm_medium=email

Субботняя болтовня о личном в пятницу

Болтовня планировалась на завтра, но утром — занятие Больше чем проект, потом гости и, надеюсь, выключенная голова. Поэтому сегодня.

Благодаря учебе в Smolny Beyond Borders подала заявку на студенческую конференцию Йельского университета. Выбрала такую тему:

“Documentary and Poetic Strategies in Mixed Media Projects: A Comparative Analysis of ‘Infrastructures’ and ‘Grozny: Nine Cities’ as Author-Created Archives and Their Autonomy”.

По-русски: «Документальные и поэтические стратегии в кросс-медиа проектах: сравнительный анализ Infrastructures и Grozny: Nine Cities как авторских архивов и их автономии».

Буду говорить о том, как создание авторского архива и работа с поэтикой влияет (или не влияет) на автономию проектов.

Интересно посмотреть на это с двух сторон:
1. Какими замыслами руководствовались авторы в начале.
2. Как они сами оценивают эти проекты спустя несколько лет.

Йель прислал очень милое письмо с советом заранее потренировать презентацию (so true).

А я смотрю на свои записи и думаю:
а) я бы сама с удовольствием послушала такую презентацию;
б) у меня очень короткая оперативная память.

Записки делала месяц назад, и теперь все приходится продумывать заново.

Может, стоило писать больше в процессе, а не только по пунктам?

Или, возможно, это просто моя единственная опция — работать с той памятью, которая есть.

Субботняя болтовня о личном.

После переезда в Португалию я заново осознала (на фоне необходимости учить новый язык), что со вторым самым близким языком (у меня это английский) оказываются какие-то личные отношения. Иногда он ржавеет, плохо двигается, но, тем не менее, более 20 лет — это некоторое продолжение способа думать.

И при всей этой рефлексии я превращаюсь в свою собственную бабушку, когда слышу, как Костя с друзьями из школы свободно переключается между тремя языками — английским, португальским и русским. Здесь я готова бесконечно удивляться тому, что он способен шутить на всех трех, понимать шутки и вообще обладает какой-то личной интонацией.

Как моя бабушка, у которой был один основной язык и один забытый (украинский), я готова бесконечно умиляться такому переключению между языками, хотя для большой части мира это абсолютная норма (включая национальные республики в России).

Наш запланированный эфир с Катей Савченко не состоялся из-за технических проблем, но это обернулось новой идеей — провести открытую встречу в Zoom. Мы решили поговорить о керамике в современном искусстве, её роли в обучении и повседневной жизни. Для анонса события я выбрала фотографию керамического объекта Ники де Сен-Фалль (Niki de Saint Phalle)

Впервые я обратила внимание на ее монстра в Центре Помпиду. Он был одновременно разваливающийся и яростный, ощетинившийся детскими игрушками и оружием, и несущий кому-то сеточку с баллончиком краски.  

Позже я зашла в Википедию — раздел на французском. Там было написано: “Ники де Сен-Фалль сначала была моделью, затем матерью, прежде чем заняться искусством как самоучка. Она не получила академического художественного образования, но её творческий потенциал подпитывался обширным художественным общением со старшими и современниками.”

Как человеку формально не получившему художественное образование (только музыкальную школу), мне это отозвалось. Я сохранила фото её скульптуры в альбом на телефоне — для памяти. Но тогда не стала глубже изучать её работы.

Вернулась к ней только на лекции Марии Линд по истории кураторства. Там я снова увидела её работы — например, гигантскую HON – en katedral (“Она — собор”), созданную в 1966 году внутри Музея Современного искусства в Стокгольме.

Это была фигура женщины, внутрь которой можно было зайти через влагалище. Внутри — молочный бар, кинотеатр, художественная галерея, детский парк, планетарий. Гротескный, радикальный жест, но при этом на удивление уютный.

И только недавно я стала читать о ней. О детской травме — инцесте со стороны отца. Ее попытка примириться с этим. Самоубийстве сиблингов. Сотрудничестве с мужем, швейцарским художником-кинетистом Жаном Тенгели. Признании. 

И последнее снова из французского раздела википедии: "Ее (Сен-Фалль), как и Жермену Ришье, часто называли «женщиной-скульптором», поскольку слово «sculptrice» (скульпторша) считалось ошибкой во французском языке или, что еще хуже, признаком дурного вкуса".

Дурной вкус — действительно, преступление.

О Марксе

Мой друг-художник попросил порекомендовать что-нибудь про капитализм. А это, конечно, тема без дна.

И пока мы разбирались, как сузить такой обширный вопрос именно под его задачи, я нашла небольшую статью на Арзамасе о Капитале.

Там объясняют, почему Маркс — ключевой мыслитель последних 200 лет. Неожиданное переосмысление Гегеля, материалистическая диалектика и главное — отказ от иллюзии нейтральной позиции: то, откуда ты смотришь, влияет на то, что ты видишь. А еще Капитал хотел экранизировать Сергей Эйзенштейн.

В общем, почитайте, если не читали.

И выяснился еще один интересный момент, связанный с Марксом: как ответы Perplexity о материалистической диалектике меняются в зависимости от языка запроса. Спрашиваешь по-русски — получаешь про соцреализм и цензуру. Спрашиваешь по-английски — про концептуальное искусство и критику музеев.

Вопрос на русском: Как материалистическая диалектика повлияла на искусство?

Ответ (сокращено мной):
— Социалистический реализм.
— Критика буржуазного искусства.
— Искусство должно было служить рабочему классу и способствовать строительству социализма.
— Влияние было неоднозначным и часто ограничивало творческую свободу художников, особенно в тоталитарных режимах.

Вопрос на английском: How did Marxist materialist dialectics influence contemporary art?

Ответ (сокращено мной):
— Сдвиг от традиционного ремесла к концептуальному и реди-мейд искусству.
— Отражение идей отчужденного труда (Уорхол, Джадд).
— Критика капитализма, институциональная критика (музеи, галереи)
— Коллективное и партисипаторное искусство, отказ от идеи художника-гения.
— Развитие марксистской эстетики (Беньямин, Адорно).
И продолжает влиять.

Вот уж правда доказательство того, что бытие определяет сознание — даже в ответах нейросетей.

Начала собирать материал — то ли для mind map, то ли для эссе — на тему, которая меня интересует: об отношении к документальному в искусстве.

Как документальность и взаимодействие с архивом, местом или сообществом стали важной частью многих художественных проектов?

Отметила для себя Канта с его «прекрасным» и «возвышенным» как внеисторическими категорями нашей телесности (отсюда Искусство как нечто автономное, которое обращается к "вечным законам" эстетики и телесному опыту). Идею мира как системы медиации.
Адорно и Беньямин с их теориями автономии искусства и роли новых медиа в эпоху его технической воспроизводимости.

Перешла к теориям документальности в фотографии, концептуальному искусству, архивному и образовательному повороту, а также к вопросу растущего интереса к реализму...

И решила, что нужно остановиться и дать себе время найти нужный путь.

Сегодня проснулась в 4 утра с абсолютной ясностью в том, как связаны подход Канта к эстетике и стремление найти опору в искусстве, основанном на художественном исследовании, сайт-специфичном искусстве и документальной поэзии. И даже сформулировалась мысль о коллективности. И ещё о том, что поиск ‘универсальных’ биологических основ эстетической привлекательности и стремление определить искусство через опыт сообществ с коллективными ценностями имеют общий знаменатель — само желание (привет, Деррида). И, конечно, теперь я уже не помню, что именно казалось мне таким очевидным.

Что ж, вернусь к плану А.