Дорогие подписчики, подарок для вас на праздник:
Идеальный книжный. Открытие. Продолжение (первая часть
здесь)— Ваша проза — это, конечно, не литература, но благодаря вам у нас есть отличный пример, как не надо писать, — холодно изрёк критик, сложив руки на широченной груди, от чего его бицепсы эффектно напряглись.
— А ваши рецензии — типичный кликбейт из анонимного телеграм-канала, — лениво отозвался писатель, откидывая со лба непокорную прядь светлых волос.
— Например, ваша последняя книга, — продолжил критик, небрежно переворачивая страницу романа писателя, — говорит исключительно о вашем умении описывать прически героев, но, к сожалению, не их характеры.
— Ну да, — небрежно ответил писатель, сверкая глазами, — зато её читают. И покупают. Мой новый роман в топе продаж маркетплейсов и сетевых книжных. Не то что ваши рецензии.
Мирабелла поморщилась.
— Вот именно, — сказал критик. — В этом и есть ваша проблема.
Толпа ахнула. Кто-то подскочил к полке с критическими эссе, пытаясь выяснить, что именно этот глыбообразный мужчина писал в своих статьях, но книги уже смели.
Мирабелла поправила микрофон, стараясь не думать о том, что оба её гостя выглядели так, будто их только что вытащили из самых пошлых женских романов. С одной стороны сцены возвышался критик — метр девяносто ростом, с каменными плечами и суровым взглядом человека, который видел слишком много плохих книг.
С другой — писатель, томный блондин с глазами цвета индиго, чья небрежно расстёгнутая рубашка намекала на прошлое, проведённое на Лазурном побережье и долгие вечера, проведённые в маленьких парижских кафешках.
— Итак, — начала Мирабелла, сжимая в руках конспект. — Ваш последний роман, — она повернулась к писателю, — «Читатель», получил смешанные отзывы. Как вы считаете, почему?
— Ну, это очевидно, — брови писателя печально изогнулись. — В нашей стране люди просто недостаточно образованы, чтобы оценить сложные метафоры. Например, когда я пишу «я нырнул в её глаза как в море», это не просто метафора, это…
— Это штамп, — оборвал его критик, скрещивая руки на груди, отчего рукава его рубашки затрещали. — Жалкий, банальный штамп, который я видел в каждом втором графоманском опусе.
— Простите, но я обучался на курсах creative writing! — вспыхнул писатель, эффектно встряхивая светлыми прядями. — У меня есть диплом! Я сертифицированный специалист по литературе!
— Ты сертифицированный специалист по копипасте, — презрительно бросил критик. — Вся твоя проза — это алгоритм, которому тебя научили, а не живой текст. Я могу предсказать каждую страницу твоего романа. Глава первая — герой просыпается в постели, залитый золотистым светом утра. Глава вторая — он печально смотрит в окно, осознавая своё одиночество. Глава третья — он встречает женщину с «магическими глазами».
— Хорошо, — вмешалась Мирабелла, чувствовавшая, что ситуация выходит из-под контроля, — но всё же, разве курсы creative writing не дают авторам полезные навыки?
— Курсы creative writing — это фастфуд от литературы, — отрезал критик, и в этот момент его мощные челюсти сжались так, что на щеках прорезались выразительные тени, очерчивающие его высокие скулы.
Мирабелла почувствовала, как у неё перехватывает дыхание. То же самое почувствовали все женщины и часть мужчин в помещении.
— Настоящая проза рождается в муках, а не по чек-листу, где пункт номер шесть: «вставьте флешбек о травматическом детском опыте».
(третья часть на следующей неделе или читайте главу целиком прямо сейчас на
бусти)#идеальныйкнижный