В новом выпуске ЧТУЕ я рассказываю немного про Петра Гинца. Петр был энтузиастом языка эсперанто, написал пять романов и сам же их проиллюстрировал, два года был главным редактором еженедельного журнала Vedem (с чешского: «Мы ведем»). Потом из Терезиенштадта он был отправлен в Аушвиц и убит в газовой камере в возрасте 16 лет.

Терезиенштадт был образцово-показательным концентрационным лагерем, — таким, который не стыдно показать делегации красного креста, мол, нормально у нас живется евреям, вот они все, умыты, при работе и счастливы. Для многих узников Терезиенштадта он становился только остановкой — двух- или трех летней, но все-таки остановкой на пути к газовым камерам Аушвица и других лагерей. Непоказательных. И я не могу перестать думать об этом трехлетнем лимбе Терезина, о том, как они жили там, в этом городе, из которого нельзя было никуда уехать, как тайком давали уроки детям, как тайком устраивали концерты и постановки, на чердаках и в подвалах, втайне от офицеров СС. Как они издавали этот свой журнал, сотня мальчишек возрастом от 12 до 16, тайком переписывали от руки, читали тоже тайком. Как жили в бараке (он назывался Heim 1, Дом 1, а сами они, увлеченные идеями самоуправления, называли его республикой Шкид) на нарах в три этажа, теснясь по два человека на койке, и как Вальтер Айзингер, их воспитатель и вдохновитель как журнала, так и идей самоуправления, переехал к ним, и жил в тех же условиях, что и его воспитанники, капитан корабля, не бросающий штурвал, хотя кораблю осталось всего ничего. Он был убит в Аушвице. Как Фридл Дикер-Брандейс, одна из воспитательниц девочек Терезина, смогла пронести с собой в гетто два чемодана кистей и красок, и учила их рисовать, и перед депортацией в Освенцим отдала на хранение коллеге два чемодана с тысячами рисунков своих учениц. Эти рисунки пережили Холокост. Большинство авторов — нет.

Как Зденек Тауссиг, сын кузнеца, прятал 700 страниц архивов журнала Vedem и урну с прахом бабушки, чтобы когда-нибудь, если получится выжить, вернуться и забрать их. (Он выжил, вернулся и забрал их). У девочек Терезина тоже был свой журнал, и в целом подпольных журналов в Терезинском гетто было чуть ли не десять, можно посмотреть на то, что от них сохранилось, на сайте «зины Терезина».

У учеников одной из пражских средних школ есть многолетний проект, посвященный истории Терезиенштадта, и вот здесь, например, можно пройтись по виртуальному Терезину, читая о каждом здании связанные с ним отрывки из журналов и выписки из дневников подростков и взрослых, живших в гетто. Всё это на чешском, но можно поставить расширение-переводчик и прочесть эти истории на том языке, на котором вы сказали свое первое «господи, я больше не могу читать истории холокоста», а потом свое первое «но буду»:
http://www.vedem-terezin.cz/toulky-terezinem.html

В игре hot seat, где сидящему спиной к доске надо угадать написанное на ней слово по подсказкам одноклассников, девятиклассница Я. получает слово authority; кто-то в классе начинает издалека и спрашивает ее:
“Are you listening to your parents?”
Девятиклассница Я. складывает руки на груди и хмуро отвечает:
“Define listening.”

Восьмиклассник Б. очень любит кино, режиссирует фильмы, на Пурим пришел в костюме Чарли Чаплина, преподавательница кино называет его не иначе как «коллега». Сегодня на уроке мы проходили выражение responsible for, и я спрашивала всех по очереди, за какие домашние дела они несут ответственность, и все отвечали: «убираю свою комнату», или «выгуливаю собаку», или «занимаюсь стиркой», или «разгружаю посудомойку», а восьмиклассник Б. сказал: filming the cats. Я ответила: of course you’re the one who’s responsible for filming the cats! Тут он попытался объяснить, что сказал feeding the cats, — кормить котов, а не снимать их на видео, — но никто в классе ему не поверил

Расскажу про две мои ошибки в иврите, настолько нелепые, что за них даже (почти) не стыдно. Первая случилась два года назад. Я только начинала работать в школе, и у меня был день с двумя сдвоенными уроками в 7 классе, где приходилось четыре часа подряд каждую пару минут переключаться между английским, ивритом (с учениками, не понимавшими английский) и русским (с учениками, не понимавшими иврит). Это крайне выматывающее занятие, особенно с непривычки. После нескольких часов в таком режиме мозг отключался, я забывала простейшие слова на всех трех языках и начинала отвечать русскими «да» или «нет» на заданные на иврите вопросы. И вот в один из таких дней мне посреди урока понадобился степлер... А ивритское слово «степлер» напрочь вылетело из головы. По дороге в учительскую я заглянула в словарь. Словарь сообщил, что степлер — это экдах сикот. Слово экдах звучало знакомо, так что, уверенная, что его-то я и забыла, я вбежала в учительскую и начала спрашивать у коллег, не видел ли кто экдах? Где экдах? «Мне срочно нужен экдах», сказала я Илану, учителю общественных наук. Он посмотрел на меня странно. Я пощелкала пальцами, изображая степлер, и добавила, что дело срочное, и что мне нужно вернуться к семиклассникам. «Ах да, шадхан», сказал Илан, пряча очень маленькую улыбку. «Спроси в секретариате». Слово шадхан открыло какую-то дверь в моем сознании, и я вспомнила, что шадхан — это степлер, а экдах — это пистолет. Я ворвалась в учительскую с просьбой дать мне пистолет. Слава богу, Илан, главный свидетель моего позора, ушел в годичный отпуск, улетел с семьей в Индию, и, судя по тому, что прошло уже два года, возвращаться не собирается.

Экдах сикот, как я выяснила потом, — это строительный степлер. По какой причине в словаре Баруха Подольского есть строительный степлер, но нет обычного — загадка. Специально, чтобы меня опозорить.

В иврите, кстати, есть специальное (позаимствованное из арабского) слово для таких случаев: פדיחה, фадиха. Сложно его перевести (позор, косяк, screw-up, embarrassing public mistake), но случай со степлером — идеальная иллюстрация.

У второй моей ошибки не было свидетелей, но она такая нелепая, что рассказ о ней жжет мне язык. Не могу не поделиться. Вот уже несколько лет каждый день я начинаю с новостного подкаста на иврите, или двух, или трех. Я слушаю их, собираясь на работу и по дороге на работу. Мой пассивный словарный запас на иврите очень хорош, по крайней мере в том, что касается общественно-политической лексики. И — ладно, нечего тянуть, признаюсь — последние полтора года, слушая выпуски, посвященные войне, каждый раз, когда я слышала выражение алуф ба-милуим, я думала, что алуф здесь употребляется в значении «чемпион». Что люди, про которых так говорят, просто... большие молодцы. Часто ходят на резервистские сборы и много там проводят времени. За это их так и зовут: чемпионы резервистской службы. И вот несколько месяцев назад я слушала очередной выпуск, и там подряд перечислялись несколько людей и их звания, и я впервые за всё это время сложила два и два и поняла, что алуф все это время означало не «чемпион» и не «молодец», а «генерал». Генерал запаса. Ауч.

Очень сложно, будучи человеком, выросшим на постсоветском пространстве, не стыдить себя за ошибки, но я стараюсь, как могу. Во-первых, как педагог, я знаю, что информацию, полученную в результате исправления ошибки, мозг запоминает гораздо лучше, чем информацию, полученную просто так. Без ошибок нет обучения, как нет яичницы без разбитых яиц. Во-вторых, из всех вещей, в которых я бы хотела быть ролевой моделью для своих учеников, эта — самая важная. Невозможно научить их не бояться ошибок, если сама я боюсь своих. Так что вот вам, ошибки! Вот вам, страх и стыд, выкусите. Ну и, наконец, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на переживания о том, что что-то я не так произнесла или не так написала, или случайно попросила у коллег пистолет вместо степлера. С кем не бывает!

Двенадцатый выпуск «Левиафана», подкаста о странном и смешном в еврейской традиции, посвящен небесному огню. В нем можно узнать, каковы на вкус ягоды неопалимой купины и зачем бог меняет имена ангелов; кто потеет в раю; что подарил израильтянам Генри Тристрам; какую из библейских книг читать опаснее прочих. Обсуждаются огненный престол, огненная река и огненный меч; свет слепящий и свет спрятанный. Упоминаются Енох и Корах, Содом и Гоморра, престол славы и седьмое небо.

Соревнуются пророки, танцуют каббалисты, люди превращаются в пламя, разговаривает с мертвецами лев; Создатель укутывается в шесть дней творения, как в молитвенную шаль. И еще есть история про медведя!

В дополнительном эпизоде мы рассказываем о трех фениксах Торы и Талмуда (и четвертом, ложном, оказавшемся пальмой); о саламандре и применение ее крови; о тетраморфе – четырехликом создании из пророчества Иезекииля. Дополнительный выпуск (и другие материалы) — на патреоне.

Послушать новый выпуск:
приложения с подкастами | youtube

Я успел перепробовать кучу разных хобби — начиная от баскетбола и заканчивая попыткой стать профессиональным игроком в контер-страйк, — но стендапом я занимаюсь дольше всего.

С ним я прошёл и стадии мании, когда каждый день, если не выступал, то писал шутки; если не писал шутки, то читал книги о том, как писать шутки, — и стадии апатии, когда месяцами не мог себя заставить даже посмотреть стендап в интернете.

Моё развитие как комика началось с выступлений на открытых микрофонах по 5 минут. Потом, прокачав навыки, мне удалось смешить людей уже по 15–20 минут, а затем — по 20–30 минут.

Переход на следующий уровень — сделать сольный концерт.
Материала у меня накопилось уже на несколько концертов, но, убрав лишнее и переделав некоторые блоки, у меня получились крепкие, связные 60 минут про мою жизнь: начиная от детства в Донецке, первых попыток знакомства с иудаизмом — до сегодняшней жизни в Израиле, с работой, личной жизнью и безлапым котом.

30 марта в Тель-Авиве пройдёт самый важный день для меня как для комика — то, к чему я шёл больше четырёх лет. Чтобы всё прошло идеально, мне нужна поддержка зала, поэтому приходите, чтобы стать свидетелями и участниками чего-то классного.
Или я со стендапа перейду на доту 2.

👉Спасти семью от отца дотера

Приходите на концерт Максима! Максим повидал мир и рассказывает об этом увлекательно и смешно, оправдывая и ивритский, и латинский переводы своего имени

Прочитала «Ад. История идеи и ее земные воплощения» (The Penguin book of Hell). Это антология западных текстов про ад: от топографии греко-римских Тартара и Эреба к Данте и долгому средневековью с разнообразием посмертных мук. От поэтичных тексты переходят к утомительно жестоким, достигая апогея в католическом памфлете 19 века, где самым юным читателям в подробностях рассказывают, как именно они будут гореть в аду. Подобно энциклопедии для маленьких принцесс или энциклопедии для маленьких джентльменов, это — энциклопедия для маленьких грешников. В последней главе приводятся свидетельства современности: Треблинка, Хиросима, Гуантанамо, 25 лет в одиночной камере. Ад на земле.

Идея показать ад в литературе и в истории, в теории и практике — интересная, но за исполнение я ставлю этой книге три адских огонечка из пяти. Мне не хватило длины и обстоятельности описаний, предваряющих источники (большинство из них занимает не больше страницы); не хватило голоса автора, который взял бы меня за руку и, как Вергилий, провел бы по этим адским ландшафтам. Сильнее всего в «Аде» мне понравилась первая страница, озаглавленная «О составителе». Там сообщается, что Скотт Брюс — профессор истории в таком-то университете, автор одних книг и составитель других, редактор этого, соредактор того, член академии наук, преподаватель там-то, приглашенный исследователь тут, здесь и вон там. Затем следует последнее предложение: «В студенческие годы подрабатывал могильщиком». Это сильная строка. Она возлагает на Скотта Брюса, как на автора книги про ад, определенные ожидания, которые он оправдывает не совсем.

Поэтому я дочитала одну и перечитала вторую — две других книги про ад, похожие и непохожие на “The Penguin book of Hell”. Первая — “Underworlds: A Compelling Journey Through Subterranean Realms, Real and Imagined” Стивена Эллкока (Stephen Ellcock). Это музей в кармане, тщательно курированное собрание иллюстраций и цитат, посвященных подземным мирам, настоящим и выдуманным. Голос автора в ней не звучит, но он и не нужен. Читать ее — опыт скорее медитативный, чем познавательный. Вторая — «Книга небес и ада» Хорхе Луиса Борхеса и Адольфо Бьой Касареса, я ее очень люблю. Это антология собранных двумя друзьями отрывков о посмертии в мифологиях и литературах запада и востока, из которых одни чуть реальнее других, и она полна игры, поэзии и лукавства. Голос Борхеса звучит в ней так же четко, как и в любом другом его произведении, хотя мало что сказано им напрямую, и интонация его, я полагаю, утешительная. Вот одно из моих любимых мест:

Посмертное бытие у него вовсе не какой-нибудь идеальный маскарад, ради которого мы облекаемся в новые куртки и в нового человека: человек и костюм остаются у него неизменными. В ином мире Сведенборга уютно почувствуют себя даже бедные гренландцы, которые в старину, когда миссионеры попытались обратить их в христианство, задали им вопрос: водятся ли в христианском раю тюлени? Получив отрицательный ответ, они с огорчением заявили: в таком случае христианский рай не годится для гренландцев, которые, мол, не могут существовать без тюленей.

Как противится душа мысли о прекращении нашего личного бытия, мысли о вечном уничтожении. Horror vacui, которую приписывают природе, гораздо более сродни человеческому чувству. Утешься, дорогой читатель, мы будем существовать после смерти и в ином мире также найдем своих тюленей.

Написано в Париже, 30 сентября 1851 г. Генрих Гейне

В Германии теракт, в Израиле теракт. Трамп хочет прекратить военную помощь Украине. Новости, как обычно хуевые, других в этом году не будет. Поэтому давайте послушаем трек исполнителя-репатрианта из Израиля с никнеймом Сливочный Жынек. Молодой талант месяц назад выпустил клип, мгновенно завирусившийся в среде русскоязычных олимов. По точному выражению Льва Гольдорта: "Сливочный жынек - это Вова Шекель здорового человека".

Сливочный Жынек это как если бы группа Ежемесячные вместо текстов с антисемитскими отсылками стала бы выпускать постпостмодернистский мамбл-рэп про Израиль. Здесь есть и основные символы современного Тель-Авива, хитро приправленные намеками на левые взгляды автора, тут суржик из переплетения ивритских слов, которые новому репатрианту уже сложно произности по-русски, здесь меметичная Петах-Тиква, в которую лирический герой уезжает обосраться и обоссаться, и очень нишевая отсылка к авторскому театру "Симха", созданному широко известным в узких кругах Федорым Курехиным, который жил в течение краткого периода на одной из крыш района ха-Тиква.

Рваный бит и аритмичный флоу рэпера ломают привычные рамки музыкального восприятия, указывая на то, что Израиль это китч и здесь нет ничего линейнего. Непарадный вид лирического героя в растянутых трениках кричит нам: мне похуй, я андерграунд! А финальные строки произведения дублируют на свой лад тезис небезызвестного И*ьи Кра*и**щика, который тот сформулировал в начале войны в Украине: мы провалились как нация.

https://youtu.be/rw0O69nLk9w

Подкаст «Левиафан» теперь можно не только послушать, но и посмотреть! Два часа мы с Женей Трейберманом сидим на фоне белой стены и рассказываем друг другу странные и смешные истории из еврейской традиции. Вопросы в новом эпизоде обсуждаются следующие:

К чему снится огонь? Кто утешит Иерусалим? Как отмеряли время в черте оседлости? Что бережет от пожара? Какую книгу так и не написал Шай Агнон? Зачем разжигал костры Иуда Маккавей? Какое время показывают субботние часы?

В этом выпуске — истории про огонь прирученный и огонь дикий, домашний очаг и огни субботы, костры и пожары. Самсон ловит лисиц, Иезекииль поднимает мертвецов, праотца Авраама сажают в катапульту, сжигает написанное раввин из Коцка. И еще кое-что случилось на большом камне возле города Ляховичи.

В дополнительном эпизоде мы рассказываем про сигнальные огни и волшебные лампы; про спрятанную в самом сердце темного леса хижину, полную свечей, про предел совершенства и про то, что прячет под чужой подушкой царь Соломон. Дополнительный выпуск (и другие материалы) — на патреоне.

Послушать новый выпуск:
приложения с подкастами | youtube

Привет, админы на связи.
Сегодня очень тяжелый день один из самых тяжелый с черного шабата.
Помочь семьям с юга можно тут (задонатить мебель, денег, волонтерством помочь)
Тут можно заказать классные футболки с логотипами кибуцев Отефа, вся прибыль с продаж идет в фонд помощи пережившим насилие. Доставляют по миру.
Если вам надо напечатать фотографии или красивый альбом, то заказать его можно в типографии кибуца Бэри, по этой ссылке

עם ישראל חי 🧡

Записали с Максом Сотниковым выпуск книжного подкаста! В гостях у нас Саша Гришаев, который предложил прочитать книгу «Моня Цацкес — знаменосец», и я не могу поверить, что мы обсуждали ее на 10 минут дольше, чем «Маятник Фуко», но это действительно так. Два часа и двадцать пять минут длится выпуск.

Это книга про войну, и, как говорит в подобных случаях моя мама, «да, не Сирано де Бержерак», ну то есть, в данном случае, не Бойня номер пять, и не Уловка двадцать два, и не бравый солдат Швейк. С другой стороны, как говорит поэт Чемоданов, «никто не Маша, кроме Маши», и никто, кроме Севелы, не мог написать эту книгу, вульгарную, душераздирающую, мечущуюся между трагедией и анекдотом, замешанную на памяти двух войн: Великой Отечественной и Судного дня. Кому, как не нам, упавшим между стулом Восточной Европы и стулом Ближнего Востока, ее читать.

https://youtu.be/rlKRq7BbmeA?si=lQAGo1Fn_RDAQFYU

Была (буду?) гостьей на радио у Лины Липкин в программе «Частная коллекция». Это двухчасовая запись, где мы слушаем мою любимую музыку и я про каждую песню немного рассказываю — почему именно она. Можно послушать сегодня на радио Кан Рэка в 22:00 по израильскому времени, а можно потом в записи.

Нелегко было собрать плейлист из 25 песен (а из них еще и убрать несколько!), и занятно, что получилось примерно поровну музыки на иврите, английском и русском. Жизнь тоже идет на трех этих языках в более-менее равном соотношении (один для работы, один для ума, один для сердца). Секрет человека, ежедневно говорящего на трех языках, прост: я говорю на каждом из них ПЛОХО. Ну ладно, нормально я говорю, адекватно, но на каждом отдельно взятом — хуже, чем могла бы, если бы два других рядом не толкались локтями.

С коллегами говорю на иврите, со школьниками на английском, с друзьями на русском; подкасты слушаю на иврите, ютуб на русском, сериалы на английском; читаю художку на русском, нонфикшен на английском, на иврите максимум сообщения в вотсаппе. С письмом сложнее всего: на русском вот сюда иногда и еще кое-что в стол; на английском стала больше писать в блюскай, чтобы не забыть, как писать на этом языке что-то, кроме инструкций и вопросов к контрольным. В последнее время еще очень хочется вернуться к испанскому, — я его два года учила в университете, а потом приехала в Израиль, и все плюсквамперфекты из памяти сдуло хамсином. Теперь, когда слышу «меа», думаю не culpa, а משטרה.

Возвращаясь к музыке: вот эту песню очень люблю. Как поет между двумя итальянскими куплетами немец Бликса Баргельд, «кто я на другом языке?». Или, как написала в любовном романе собственного авторства моя соседка по парте в пятом классе, «ее сердце раскололось на три половины». Это про меня. Про мое сердце. Но три половины — несерьезное количество, что уж там. Расчищаю четвертую для испанского.

Лине спасибо огромное за приглашение и за беседу!

Просветитель, как считал Умберто Эко, — это тот, кто имеет представление об устройстве мира, и, кроме того, знает, что у людей есть пять первостепенных потребностей: еда, сон, любовь, игра и установление причин явлений. С первыми четырьмя каждый худо-бедно справляется сам, а вот с установлением причин явлений, в особенности внутри иврита, не самого простого в мире языка, может помочь просветитель-дервиш, мой друг и коллега по подкасту «Левиафан» Женя, алхимический мастер установления связей между разнесенными во времени и пространстве вещами

У меня есть друзья с телеграмм каналами. Мы сидим в одном чатике и обсуждаем цены на коттедж. Это помогает мне сохранять иллюзию контроля над своей жизнью.

А еще я читаю их каналы. Они не объединены одной темой, но так или иначе их ведут люди, которые любят Израиль, и желают ему добра. Хоть и видят иногда это добро совсем иначе.

Вот, например, Женёк. Левее него в нашем чате только стена. Но он единственный из нас, кто ходит в милуим и защищает Израиль. В канале его мысли как нам обустроить Израиль, или где мы по его мнению свернули не туда.

А вот Даня. Последний год он живет в Берлине. Но мне кажется, что его канал это все еще очень израильский взгляд на Берлин, и много Даниной рефлексии. Я хотел бы уметь так рефлексировать через тексты как Даня.

А вот Алина. Она пишет тексты о том, как левантийская энтропия Керем аТейманим вторгается в жизнь, а от этого становится очень комично и по-доброму грустно.

А вот канал Стаса про дешевые билеты из Израиля. Когда я прошел ссылке на его канале и купил билеты на месяц в Кению. Это изменило мою жизнь. Очень советую.

А вот Лев. Его канал – это теория параллельных вселенных замешанная огромным дилдо на бататовом пюре в сеттинге бат-ямкской набережной. Получается остроумно, смешно и про нашу жизнь. А еще анонсы израильских стенд-ап ивентов, которые Лев организует.

А вот Рома. У него есть основной канал. Здесь всегда коротко мемно и остроумно про Израиль. Так как жизнь не радует ни Рому ни нас обещаниями, что все когда то устаканится, Рома завел еще и канал о мемах третьей Мировой.

А вот Вика. У нее есть канал про Шоа. и канал с мемами про Шоа. Страшно, и страшно как смешно в двух флаконах.

А вот Давид. Он создавал русский интернет с Лурком и Башоргом. А сегодня практически в одиночку побеждает фри-палестайнский твитер на русском и на английском. Возможно еще и на клингонском, но я на нем пока не очень бегло читаю.

А вот Машин клингонский скорее всего намного лучше чем мой. С Машей мы вместе делаем подкаст Левиафан о странных и смешных историях в еврейской культуре. Поэтому темы наших каналов иногда пересекаются. Когда то Маша напишет фантастический роман и мы все офигеем, но я и без этого горжусь, что знаком с Машей.

Когда я что-то не знаю на арабском, (а я почти ничего не знаю на арабском) я пишу Максиму. Он знает арабский немецкий и фарси, помимо английского и иврита, которыми сегодня никого не удивишь. А вообще Максим специалист по Ливану и пишет о Ближнем Востоке у себя на канале.

Все Максимы в нашем чате знают арабский. Но Максим Сотников пишет в канал свои наблюдения из жизни и про стендап.

У Оли есть канал с милым пинчером, который чем то напоминает мне гордого командира подводной лодки. А еще у Оли есть канал с израильскими уличными котами—мгновенный подниматель настроения.

Дан работал на 9-м канале. Пишет свои мысли на тему текущих израильских новостей. Как по мне самые взвешенные новости израильской политики. Без хайпа и надрыва.

Кира мог бы писать про политику, архитектуру, историю, экономику или бег на длинные дистанции. Мне было бы интересно его читать. Но он ведет канал с новинками израильской музыки.

Эва—человек оркестр. Мать, мама, повар, стендапист, фанат Иерусалима, пишущий пронзительно правильные вещи о жизни. Трогательно и смешно.

С недавних пор в нашем чатике есть раввин. Мне теперь не надо выполнять роль «чтобы сказали по этому поводу раввины, если бы были в этом чате». Бени реформистский раввин и пишет об иудаизме без фильтров. Бени—самый человечный из раввин, из раввинов с телеграм-каналами.

А еще есть Костя с каналом про архитектуру. Как-то Костя написал там очень хороший текст про типы бетона, которые используются для постройки мамадов.

А это Аня. Она биолог и химик. Если в нашем чатике и будет когда-то нобелевский лауреат—это будет Аня. В свой канал она пишет всякие интересные находки из научных статей по смежным темам.

Возможно Нобелевку по биологии раньше получит Дима, который пишет о жизни, и о том как растить помидоры в институте Вайцмана.