Вчера в ходе общения задал вопрос о том, как компания оценивает (в определенном аспекте) себя на фоне конкурентов. Когда спикер начал отвечать, сравнивая свою компанию с зарубежными, прервал с просьбой все же говорить о российских компаниях, ибо с зарубежными, при всем уважении, конкурировать они не могут. Ибо санкции, уход, и все такое. В ответ услышал забавное: ну, это некорректно.

В какой момент сравнивать себя с прямыми, а не мифическими, конкурентами стало некорректным? Причем я еще могу понять, когда инициатива такого сравнения исходит от самой компании. Ну, практически в каждой второй в должности директора по маркетингу сидит неадекватный человек, заказывающий (и щедро оплачивающий) исследования на основе опросов, демонстрирующие величие компании, отдельного спикера или его самого. Но когда журналист пытается понять, как компания себя видит на рынке, а разговор (тем паче) идет «не под запись», уж как-то можно и ответить по-честному. Без этих странных телодвижений.

Да даже если бы беседа была под запись. Это же рынок, и если есть, что сказать, то нужно говорить. Никто не заставляет восхвалять конкурента, если у тебя все не очень. Но если у тебя как раз очень, то почему бы не сказать об этом. Не в елейном «подготовленном специально для вас материале», а вот в прямой речи. Ничего в этом страшного не вижу совершенно.

Думаю, это свойственно не только нашей сфере, где на почве импортозамещения вырос кустарник таинственности, которым (тщетно) пытаются прикрыть реальность. Но глядя на рынки зарубежные, где как раз развитие двигает вперед лютая конкуренция, то там мало кто стесняется в выражениях и сравнениях. Если же взять наиболее открытый и конкурентный рынок США, так там вообще до недавнего времени зажигал товарищ Легер, который разве что логотипы конкурентов в прямом эфире не обоссывал. Ничего, никто от этого не умер.

А у нас – попробуй только пукнуть что-то вне канвы утвержденного тезисного плана, как сразу становишься врагом корпорации номер один.

Впрочем, повторюсь, практически на 99% подобные случаи происходят в компаниях, где всем управляет маркетинг, а PR находится на уровне обслуживающего персонала, полотеров и ассенизаторов (хотя драить сортиры, как известно, должны именно маркетологи). Потому что ни один PR-профессионал, если он, конечно, профессионал, не будет требовать удалить из текстов формулировки, которые кому-то там внутри компании не понравились. Заканчивается это, обычно, не очень хорошо. Для требующих, конечно.

СВО идет третий год. И если проводить аналогии, то в 2017 году только откровенно недалекие глупые люди сидели и ждали, когда им все вернут по состоянию до 2014 года. Если что, ни хамона, ни пармезана возить так и не стали (официально, конечно, так-то и пармезан, и хамон, да что угодно купить не проблема). Жить же в парадигме «ах, нельзя ничего показывать, нельзя ничего рассказывать» в страхе, что кто-то наложит санкции, глупо. Тем более никакие санкции не помешали продолжить строить заводы и достигать поставленных целей. Да, сложнее, да, дольше. Но как прежде все равно не будет, так чего стенать-то? Чего бояться?

Тем более в индустрии импортозамещения, где весь рынок (имеющихся ниш) уже давно поделен между отечественными игроками. Ну, утащит некий «секрет» один у другого, по большому счету ничего от этого не изменится. Компания должна развиваться и работать на себя, а не быть средством услады ЧСВ отдельных топ-менеджеров.

Но, как обычно, никого ни в чем не обвиняю. Ипотека, замена профпригодности голландским штурвалом, возраст – причин, по которым профессионал (если он им был) соглашается на то, чтобы быть тряпишной куклы, натянутой на руку начальника, много. Просто стоит помнить, через какое отверстие он эту куклу натягивает.

Пока вчера ездил в леса под Дубной, случилось интересное: коммуникационная компания «Михайлов и Партнеры» запустили собственный венчурный фонд для инвестирования в стартапы на стыке медиа и технологий. Интересное в первую очередь потому, что медиа всегда были бедным родственником на инвестиционном рынке, а инвестициями в медиа всю дорогу почему-то считался подкуп журналистов и выкуп первых полос в тройке Tier-1 деловых СМИ. А тут прямо фонд.

Компанию назвали Rosventure и предлагают инвестиции на стадиях до серии А, то есть можно претендовать и на pre-seed (от 25 тысяч долларов), и на seed (до 1 миллиона долларов). При этом деньги, как известно, не главное (если только ты собираешься что-то делать, а не просто проесть деньги и сбежать куда-то в СНГ), МиП предлагает помощь и с инфраструктурой (бэкофис и IT), и с продвижением (маркетинг, PR, стратегии). Понятно, что и свести могут с кем надо и когда надо.

Лично меня все это сильно удивило. В медиа вкладываться у нас не принято, возможно с этим и связано отсутствие каких-то интересных решений и сервисов вокруг да около. А как было бы неплохо увидеть, например, российский аналог NotebookLM или сколько-нибудь толковую CRM для редакции (а не для бизнеса по продаже потных носков, для чего отлично подойдут и AMO, и Мегаплан, и прочие «титаны»).

Страшно подумать, что случится, если появится наконец-то адекватный новостной агрегатор (а не просто трафиконагонный комбайн), сервис фактчекинга, инструментарий ИИ-инструментов, да хотя бы просто удобное приложение для чтения определенного набора сайтов вне зависимости о того, есть у них RSS или нет.

А вам, коллеги, каких инструментов не хватает?

Будь неистов

Кто-то сейчас улыбнулся, вспомнив Муму Шифона из Кирата, чье «будь неистов, Аджай!» сопровождало выдачу каждого задания в Far Cry 4. Смешной квест на самом деле содержит некоторое количество довольно интересных размышлений бывшего дизайнера Пэйгана Мина. Я его процитирую чуть позже.

Я очень не люблю нытье. Во всех его проявлениях. Признавая, что бывают периоды, когда поныть критически важно для сублимации внутренних эмоций и, так сказать, проживание переживания, я все же говорю о том, как иногда достаёт бесконечное нытье. То не так, это не так, вокруг обман, как страшно жить, все негодяи, один я хороший, но никто меня не понимает, и этот мир меня не достоин – примерно в таком ключе.

При этом творческие (а мы тут все творцы, гуманитарии и все такое) профессии предполагают нелинейное приложение усилий. У каждого рабочий процесс выстроен по-разному, и если не трогать тех, кто в силу различных причин находится в замкнутом круге рутины, то большая часть работает поршневым методом – резкий и стремительный, но короткий период активности сменяется более долгим периодом бездействия. Это бездействие каждый заполняет по-разному. Кто-то рефлексирует, кто-то отдыхает, кто-то набирается сил и новых знаний.

А кто-то – ноет.

Но тех, у кого нытье перерастает из защитного механизма в единственный вид топливо жизненной тяги, оно – нытье – не прекращается. Такой персонаж на любую задачу немедленно начинает давать обратную связь исключительно в негативном ключе. Он подробно расскажет, почему задача – говно, тот, кто ее поставил – говно, и тот, кто ее будет исполнять – говно. А он, разумеется, не говно, а потому задачу выполнять не будет.

Даже если этот персонаж все же начнет выполнять задачу, всю дорогу он будет докладывать окружающим (если начальство догадалось оградить себя от лишнего общения с ним), что все плохо, задача плохая, инструменты плохие, речка кретинка, а лошади, понятно дело, предатели.

Именно поэтому всем своим коллегам, как далеким, так и близким, всегда рекомендую быть макисмально безжалостным к себе. Или, как говорил Муму Шифон, неистовым. Настало время для его цитаты.

«Когда я говорю «быть неистовым», это означает жить интенсивно и без страха. Быть смелыми и стремиться к качеству во всех ваших делах. Прежде всего, быть свободным, чтобы выразить себя, однако вы, блин, хорошо, пожалуйста, независимо от того, что думают другие. Это неистовость»

Так что, читатель, будь безжалостен к себе, будь неистов. И все получится.

Про решения на эмоциях

Наблюдая за тем, что происходит в одном деловом издании, с грустью вспоминаю аналогичные периоды в других компаниях и медиа. Конечно, все это происходит не в первый раз. И это, с одной стороны, грустно, ведь если происходит не в первый раз, то можно было бы и предотвратить, так ведь? А с другой стороны, как можно предотвратить цикличность бытия. Именно поэтому я в общении с друзьями и знакомыми разной степени близости, оказавшимися в центре тайфуна, всегда даю один и тот же совет: забей, будь профессионалом и делай свою работу. Потому что это твоя работа, а не семья.

Как мне кажется, именно принцип превращения рабочего коллектива в некий симулякр семьи и приводит к тому самому диссонансу, который испытывают мои собеседники.

Ничего удивительного в том, что они воспринимают рабочий коллектив как семью нет. С начала 90-х последовательно уничтожался институт семьи, разрушались дружественные связи, культивировалась атомизация общества. С нулевых, когда общество уже распалось на атомы, подросли обученные по зарубежным методичкам менеджеры, и началось последовательное копирование новой бизнес-модели построения коллектива. Которое базировалось на простом постулате: если ты заставить сотрудника верить в ценность наличия на кухне офиса сырков и важность распития вина (отвратительная, кстати, привычка, превратившая IT и медиа-индустрию в рассадник скрытых алкашей), верить в то, что на работе – твоя семья, то и платить можно меньше.

В результате эффект «уникального коллектива» проник в нашу реальность с новой силой. Сотрудники начинают больше уделять время личным отношениям внутри коллектива, что последовательно ведет к переоценке собственной важности для компании. При этом, как только их отправляют на мороз, ничего толкового из них не выходит. Редкие исключения типа наших иноагентов не в счет.

Сколько раз я наблюдал эту историю. Вот она, могучая кучка. Уникальный коллектив. На них все держится. И вот они уходят, ибо невозможно мириться с этим руководством. Руководство тупое, они – умные. А поэтому они обязательно, вот прямо сейчас покажут, как надо, создадут новое медиа или компанию и взорвут рынок.

Обычно это заканчивается ничем. Потому что внезапно обнаруживается, что медиа или компания давало этому коллективу важную составляющую их рыночной (кадровой) ценности – бренд, площадку, дистрибуцию и прочие скучные и малопонятные творцам вещи.

При этом настоящие профессионалы востребованы везде. Профессионализм – это умение выполнять свою работу настолько качественно, что сила бренда уходит на второй план.

Именно поэтому я своим юным и не очень коллегам всегда рекомендую не принимать никаких решений на эмоциях, исходить из личных интересов, не поддаваться на коллективный блудняк и с подозрением относиться к разного рода взаимным вылизываниям и штурвалам. Просто потому, что это твоя карьера и твоя жизнь. А настоящая семья ждет тебя дома.

Вокруг может твориться трешак, но важно, чтобы трешак не приводил к тому, чтобы ехал крышак.

Без лишних слов

Солнце жгло, и я спрятался в тенек дабы перекурить. Внезапно улица, носящая имя революционного лидера Нгуена Тхиена Тхуата как будто замерла. И спустя мгновение мимо на довольно большой скорости проехало два нетипичных для улочек Нячанга длинномерных автомобиля. За ними проследовал грузовик, заполненный грустными вьетнамцами. За ним другой, с гробом и колонками, из которых звучал какой-то ремикс похоронного марша с азиатскими мотивами. На закорках грузовика с гробом сидели два вьетнамца с факелами. За ним ехало огромное количество скутеров, тоже со вьетнамцами. Их было реально много, но если в начале лица были грустные, то ближе к концу выражения лиц менялось к более смиренному, а в конце и вовсе ехали косплееры, а девушка в шлеме с ушками гордо везла в руке стабилизатор со смартфоном, на который все снимала. Не удивлюсь, если еще и в тик-ток транслировала.

А я тем временем докурил, пришлось покинуть тень и двинуть дальше. Солнце припекало. Одежды на мне было уже немного, дальше раздеваться было уже неприлично. Единственное, что можно было еще скинуть – волосы. Причем на голове, избавление от них в других частях тела никакого эффекта охлаждения не принесло бы. Надо было срочно постричься.

Надо сказать, что стричься я не люблю. Да, у меня как у любого мужчины в возрасте уже есть свой парикмахер. Я к нему прихожу, когда предстоят съемки или посещение мероприятия, где мало кто поймет мое отношение к всем этим вашим прическам и шмоткам. Алексей, с которым я обсуждал эту историю, описал мое отношение проще: «Гуф правильно говорил, что на мутках дело не в стиле». Я далек от Гуфа и муток, но мне правда уже давно плевать. Хорошо, что волосы вообще растут.

А тут – салон красоты. Ну как салон, вывеска на вьетнамском, по-русски написано «стрижка». Внутри стандартного помещения-пенала – пара зеркал и кресел для стрижки. Какая-то женщина. Я ей: «пострижете?» (через Google Translate). Она молча указывает на кресло. Я сел. Она начала стричь. Орудовала минут 10 машинкой. Повторюсь, не задав ни одного вопроса. Я решил – это шанс испытать новый опыт. Ведь мне всегда на вопрос моего барбера: «как обычно?» хочется проорать в ответ: «да боже мой, мне наплевать». А тут – ни слова.

После машинки женщина достала откуда-то опасную бритву. Я напрягся, но решил идти до конца. Женщина начала бритвой равнять прическу. У нас это называют «окантовка», барбер минут десять прыгает вокруг тебя с машинкой, аккуратно равняя границы прически. Женщине с ее опасной бритвой понадобилось меньше минуты. После чего она так же молчаливо обкромсала мне брови и сообщила, что все готово. С тебя, мол, 150 тыщ. В переводе на наши – 500 рублей

Честно говоря, это моя лучшая стрижка за последние годы. Не в плане цены, не в плане впечатлений. Просто действительно постригли классно. Не задав ни одного вопроса.

Разблокировал ачивку "11-часовой авиаперелёт".

Тренировка на 8-часовых помогла, усталость есть но не такая, как было после первого перелета в Азию.

В Москве чуть холоднее, чем во Вьетнаме. Мне нравится.

Завтра к станку.

С удивлением наблюдаю за тем, как одни коллеги шикают на других, мол, неправильно ты дядя Федор бутерброд ешь, надо генеративные инструменты ИИ вот так использовать, а не эдак. Обычно эти коты Матроскины действительно неплохо разбираются в алгоритмах и сервисах, и действительно находят им некое применение. Однако, как я говорю на каждом своем выступлении, нет никаких серебряных пуль, нет ни одного сервиса, который бы помогал именно в таком контексте, в каком предлагают его использовать адепты самых разных GPT.

Я скажу больше, для меня (и других, более молчаливых и хмурых, но богатых и хорошо платящих коллег) бравирование умением использовать GPT-инструменты – признак бесталанности и профнепригодности. Сегодняшние GPT-инструменты многими воспринимаются как восточные гуру детьми цветов. Возможно, до кого-то скоро дойдет, что гуру – это просто торчок, а GPT-инструментарий хорош в ограниченных дозах, ибо пациент сильно галюционирует и это, увы, не лечится. Совсем.

Меня до сих пор передергивает от того, что эти продвинутые алгоритмические инструменты называют искусственным интеллектом. GPT-сервисы – так же интеллектуальны, как нынешние выпускники школ, ставшие жертвой ЕГЭ. То, что он может сдать экзамен, требующий банального зазубривания и полностью убивающий хоть какую-то творческую жилку, еще не означает, что он обладает интеллектом. Оговорюсь, что ничего не знаю насчет тех, кто, сдав ЕГЭ, идет в биологи или физики. Но жертвы ЕГЭ в гуманитарных науках – это настоящий кошмар.

Но, как и в любом хайповом направлении, в сфере ИИ-инструментов немедленно нарисовались свои «эксперты». Один рассказывает, как он как сенсей научился управлять GPT, другой готов посвятить в таинство составления промтов. Но на выходе все эти персонажи оказываются очередными инфоцыганами, с удовольствием разоблачающими друг друга.

Генеративные сервисы – клевые. Они действительно помогают в ряде задач. Но на кухне это – соль. Важный ингредиент. Только вот недосоленную еду любой съест, а пересоленную уже ничем не спасти.

Помните об этом, Матроскины, когда будете докапываться до тех, кто ест свой – не ваш – бутерброд.

Про важность одиночества

С разницей в несколько дней коллеги и друзья написали тексты о том, как сложно поддерживать социальные связи, как личные, так и рабочие. Мне эта тема интересна, постольку поскольку уже несколько лет я экспериментирую с разными подходами к этому снаряду. Но чем больше я экспериментирую, тем больше прихожу ко мнению, что залог успешной поддержки множества связей в умении наслаждаться одиночеством. Попробую пояснить.

На отдыхе я часто вижу компании наших соотечественников. Обычно это две пары, иногда – три. Они ходят стайкой на завтраки, пляж, вместе ездят на какие-то экскурсии. Иногда складывается впечатления, что они взваливают на себя роль партизанского отряда, заброшенного на чужбину и постоянно держат оборону. Хотя никто на них нападать не собирается. В результате их пара недель проходит в осаде, и, как следствие, ничем их отдых в далекой азиатской стране не отличается от аналогичного отдыха в Анапе. Никаких соприкосновений с чужой культурой и языком, ни одной попытки не обесценить или поглумиться над особенностями чужого менталитета, бесконечный тухлый юморок на уровне «а чего они так орут, ускоглазые».

Кстати, эти же люди даже не предполагают, что русский язык в Азии, особенно на курортах, понимает куда больше людей из персонала и отдыхающих, чем они сами. Особенно забавно наблюдать, как они думают, что перед ними азиат, а на самом деле это казах. Но не суть.

Я же (и мне повезло с тем, что с Верой мы в этом совпадаем) предпочитаю по возможности погружаться в местный менталитет. Ходить вне туристических кварталов (хотя по началу мне это было особенно очково). Пытаться, пусть и с переводчиком в телефоне, общаться с местным персоналом. Да даже та же самая история с зарядкой для часов: я мог бы дождаться доставки в отель, никаких проблем, но если есть возможность приехать в какой-то простой не туристический квартал в почтовое отделение – почему бы не съездить? И почему бы потом не пройтись по улице и не зайти в какое-то непонятное кафе, обнаружив там меню с русскими названиями (исключительно в уменьшительно-ласкательном языке).

И да, совершенно не обязательно везде тащить за собой спутника – будь то супруга или друзья. Во-первых, чем больше компания, тем дольше длится обсуждение «что делаем, куда идем», тем большие достигаются компромиссы. Чаще всего эти компромиссы начисто уничтожают хоть какой-то шанс на впечатления – они становятся пресными, одинаковыми для всех. Для кого-то это зона комфорта, для меня – забвение с кладбищенским душком.

Научиться наслаждаться собственным одиночеством – важнейший навык коммуникатора. Если ты можешь находиться один-на-один с самим собой, то никакая коммуникация с кем-то тебе не страшна. Просто потому, что для тебя это – просто коммуникация, а не способ избежать одиночества. Ведь главный страх большинства заключается именно в том, чтобы остаться наедине с самим собой. А для многих это – худшая из возможных кампаний.

Те, кто со мной общаются, знают, что навязываться – не в моих правилах. Хочешь – пообщаемся, не хочешь – не будем общаться. Мне всегда есть чем заняться.

Чем мне нравится мой подход, это тем, что проявляются все, кто общается с тобой не потому, что ты им интересен (зачастую такие выслушивают тебя сдерживая зевоту, у некоторых именно сдерживание зевоты – самый важный навык), а потому что им от тебя что-то надо. И они очень обижаются, когда их тщательно подготовленный «small talk», через который они планировали подвести к сути, прерывается «давай уже к делу, что тебе надо?» Грубо? Возможно для тех, кто чувствует себя великим коммуникатором – да.

А мне – нет. Ты сам пришел ко мне под корягу. Я тебя не звал.

Как я во Вьетнаме зарядку покупал

Случилась со мной неприятность. Собираясь в поездку, я забыл положить кабель с шайбой для зарядки часов. Часы у меня не самые распространенные – Google Pixel Watch 2. Для них и в Москве не так уж просто найти подобный аксессуар. Ну а во Вьетнаме, да еще и в провинции – подавно. Но я решил-таки попробовать и нашел один интернет-магазин в Хошимине, где был нужный кабель. Дальше начались приключения.

Во Вьетнаме с интернет-торговлей все неплохо, но товарных запасов, особенно по специфичным категориям, немного. Потому найти интернет-магазин с адекватным сроком доставки непросто – тут распространена модель, когда доставка идет из Китая, по итогу – до недели. Я нашел, где обещали доставить через 2 дня. Пару дней без часов потерпеть можно.

Заказать с доставкой и оплатой при получении несложно, сложно вбить нужный адрес. Помимо улицы и города надо знать область, округ и район. С областью я справился (хотя, конечно, постоянно переводить страницы со вьетнамского на русский и обратно – задача не из простых), с округом – тоже, а вот район уже не получилось. Сходил на ресепшен отеля, там созвали консилиум, нашли какую-то уборщицу, которая подсказала, что же надо было в адресе доставки указать. Подтверждение о заказе получил на электронную почту, ну, думаю, утром пойдет движуха.

Движуха не пошла. Решил выйти с магазином на связь. Выйти на связь можно было только установив местный мессенджер Zalo. Установил, написал в магазин (на учетку), мол, чо как, где товар. На удивление ответили быстро. Кратко рассказал им проблему, на том проводе сообщили, что немедленно упакуют кабель и отнесут на почту. Ждите не раньше завтрашнего дня. И кстати, вот вам номер для отслеживания.

Номер для отслеживания надо было проверять на сайте местного аналога СДЕКа – Viettel Post. Чтобы проверить, нужно было вводить каптчу. Предлагалось выбрать на картинках всякое. Что именно выбирать было непонятно, ведь все на вьетнамском. Спасибо встроенному в Android инструментарию гугла, но где-то на десятый раз я уже примерно понимал, как по-вьетнамски «велосипед», «светофор» и прочие «переходы» с «пожарными кранами».

Но на сайте по номеру отслеживания давалась неполная информация. Полную предлагалось смотреть в приложении. Установил, там, понятно, опять все на вьетнамском. Минут через пять блуждания по приложению нашел, где смотреть информацию по отправлению. Так я перешел на новый уровень, ибо там информация обновлялась чуть ли не каждые полчаса. Натурально, посылка переезжала из отделения в отделение, по каждому была информация о начальнике (видимо, чтобы было куда жаловаться, тут ведь коммунизм).

На второй день стало понятно – не доедет, и я написал в Zalo своему единственному в этом мессенджере контакту. Тот ознакомившись с маршрутом путешествия кабеля сообщил, что он сейчас в отделении почту в 3,5 километрах от меня. Приложив фотку (связался с курьером, который там обрабатывал посылки, тот ее нашел и сфотал). Вот, мол, если хочешь быстрее – приезжай.

Ну, что поделать, поехал. Приезжаю – довольно милый квартал, отделение – типичный ПВЗ, только без лоска и шика – все по-спартански. Показываю девушкам фото – те зовут парня, тот находит какой-то мешок и находит мою посылочку. Забирают деньги, все довольны.

Да, зарядка с доставкой обошлась в пересчете в 500 рублей. Но приключения того стоили. Вывод только один – если бы наши маркетплейсы, интернет-магазины и службы доставки работали хотя бы в половину той клиентоориентированности, с какой столкнулся я, то мы бы жили в совсем другом мире.

Часы зарядил. Доволен.

Как я во Вьетнаме зарядку покупал

Случилась со мной неприятность. Собираясь в поездку, я забыл положить кабель с шайбой для зарядки часов. Часы у меня не самые распространенные – Google Pixel Watch 2. Для них и в Москве не так уж просто найти подобный аксессуар. Ну а во Вьетнаме, да еще и в провинции – подавно. Но я решил-таки попробовать и нашел один интернет-магазин в Хошимине, где был нужный кабель. Дальше начались приключения.

Во Вьетнаме с интернет-торговлей все неплохо, но товарных запасов, особенно по специфичным категориям, немного. Потому найти интернет-магазин с адекватным сроком доставки непросто – тут распространена модель, когда доставка идет из Китая, по итогу – до недели. Я нашел, где обещали доставить через 2 дня. Пару дней без часов потерпеть можно.

Заказать с доставкой и оплатой при получении несложно, сложно вбить нужный адрес. Помимо улицы и города надо знать область, округ и район. С областью я справился (хотя, конечно, постоянно переводить страницы со вьетнамского на русский и обратно – задача не из простых), с округом – тоже, а вот район уже не получилось. Сходил на ресепшен отеля, там созвали консилиум, нашли какую-то уборщицу, которая подсказала, что же надо было в адресе доставки указать. Подтверждение о заказе получил на электронную почту, ну, думаю, утром пойдет движуха.

Движуха не пошла. Решил выйти с магазином на связь. Выйти на связь можно было только установив местный мессенджер Zalo. Установил, написал в магазин (на учетку), мол, чо как, где товар. На удивление ответили быстро. Кратко рассказал им проблему, на том проводе сообщили, что немедленно упакуют кабель и отнесут на почту. Ждите не раньше завтрашнего дня. И кстати, вот вам номер для отслеживания.

Номер для отслеживания надо было проверять на сайте местного аналога СДЕКа – Viettel Post. Чтобы проверить, нужно было вводить каптчу. Предлагалось выбрать на картинках всякое. Что именно выбирать было непонятно, ведь все на вьетнамском. Спасибо встроенному в Android инструментарию гугла, но где-то на десятый раз я уже примерно понимал, как по-вьетнамски «велосипед», «светофор» и прочие «переходы» с «пожарными кранами».

Но на сайте по номеру отслеживания давалась неполная информация. Полную предлагалось смотреть в приложении. Установил, там, понятно, опять все на вьетнамском. Минут через пять блуждания по приложению нашел, где смотреть информацию по отправлению. Так я перешел на новый уровень, ибо там информация обновлялась чуть ли не каждые полчаса. Натурально, посылка переезжала из отделения в отделение, по каждому была информация о начальнике (видимо, чтобы было куда жаловаться, тут ведь коммунизм).

На второй день стало понятно – не доедет, и я написал в Zalo своему единственному в этом мессенджере контакту. Тот ознакомившись с маршрутом путешествия кабеля сообщил, что он сейчас в отделении почту в 3,5 километрах от меня. Приложив фотку (связался с курьером, который там обрабатывал посылки, тот ее нашел и сфотал). Вот, мол, если хочешь быстрее – приезжай.

Ну, что поделать, поехал. Приезжаю – довольно милый квартал, отделение – типичный ПВЗ, только без лоска и шика – все по-спартански. Показываю девушкам фото – те зовут парня, тот находит какой-то мешок и находит мою посылочку. Забирают деньги, все довольны.

Да, зарядка с доставкой обошлась в пересчете в 500 рублей. Но приключения того стоили. Вывод только один – если бы наши маркетплейсы, интернет-магазины и службы доставки работали хотя бы в половину той клиентоориентированности, с какой столкнулся я, то мы бы жили в совсем другом мире.

Часы зарядил. Доволен.

Про удобство чтения и противодействие этому со сторону издательств

Всегда удивлялся, как одним издательствам удается издавать книжки в удобном для чтения формате, и как другие делают все, чтобы чтение их книги было настоящей болью.

Вот, например, «Принципы» Далио – очень хорошая книга. Но чтобы ее читать, нужно сидеть за столом. Потому что книга богатая: мелованная тяжелая бумага, одна обложка с переплетом полкило (по ощущениям) весят. В результате этой книгой можно натурально покалечить не менее эффективнее, чем цитатником Мао, который, как известно, определенное время издавался в пластиковом переплете.

В поездку всегда беру несколько книг, но неизменно в разном форм-факторе. Все-таки на отдыхе не хочется думать о том, как пристроить книгу таким образом, чтобы было удобно. Вот, например, у МиФ есть серия книг в формате Pocketbook – бумажная обложка, небольшой размер. Но книга сама по себе объемная, и в результате – тотально неудобный для чтения кирпич. Можно, конечно, переплет надломить, но я так не люблю. Почему-то у Альпины получается (в импринте Marshmallow) делать нормальный проклеенный переплет, который заламывать не нужно, а у МиФ – нет. Приходится страдать.

В ходе стрима с участием представителей издательства Альпина Pro спросил: «почему нельзя делать так же, как поступают западные издательства, и выпускать книгу в нескольких форматах – Pocketbook и Hardcopy?» Ну чтобы и любители косплеить монахов в скриптории были довольны с разложенным на подставке фолиантом, и любители просто почитать не мучались. Ответа, увы, не получил. Говорил про том, что виноваты сами авторы. Мол, хотят «красиво». Впрочем, когда издательство большинства non-fiction сопряжено с оплатой автором большей части тиража (если не всего) особо не до читательских интересов.

Когда заказывали шкаф, я специально сделал шаг между полками побольше. Не помогло – гигантизм все чаще берет вверх над практичностью. И издателей я тоже понимаю: сложно сегодня в бумажный бизнес играть. Все хотят подешевле, но от рыхлой серой бумаги (которая, на самом деле, один из лучших вариантов – легкая и глаза не напрягает) воротят нос. Хотят, чтобы и формат был удобный, и не тяжелая, и место на полке много не занимала. Вот и получается, что де-факто у нас нет никаких издательских стандартов. Каждый издает как хочет. Шрифт в одной книге может быть гигантским, в другом – с лупой не разобрать. В одной книге бумага мелованная и тяжелая, а в другой – чуть ли в руках не рассыпается.

Но я не сдаюсь. В дорогу взял про эмоциональный интеллект, Азию и WeWork.

Новозеландский оператор One внезапно получил награду от Американского общества по изучению зомби как «самая устойчивая к зомби сеть в мире». Впрочем, во внезапности мы сильно сомневаемся – награда получена сразу после запуска сервиса One NZ Satellite (передача SMS через спутник), да и ролик рекламный появился мгновенно (а любую, даже из сериала, звезду просто так не выдернешь). Не говоря уже о самом Zombie Research Society, которое хоть и существует с 2007 года, но занимается довольно странными исследованиями на тему грядущего зомби-апокалипсиса. Думаю, их награда стоила недорого.

А ролик получился великолепный.

Про книгу «Американцы и все остальные» Ивана Курилла

После душноватых «Принципов» захотелось почитать что-то более легкое и воздушное. Книгу Ивана Курилла я прикупил давно, но когда у тебя две набитые фолиантами и трудами поменьше полки, никогда не знаешь, когда именно дойдут руки до какой-то конкретной книжки. А тут еще Трамп со своими унцедилионными пошлинами. Решил почитать, тем более подзаголовок был многообещающим: «истоки и смысл внешней политики США». Не прогадал.

Подобные книги я называю лонгридами на бумаге за то, что читаются они легко и непринужденно. Редкость, но такое бывает. Возможно, сыграл на руку и упомянутый выше контекст, очень уж хочется понять, что движет Трампом. Если я скажу, что понял, то буду слишком самонадеян, но некоторые моменты прояснились. Нечто подобное этому инсайту со мной происходило в процессе чтения Amusing Ourselves to Death (читаю до сих пор, да, уже третий год пошел). Видимо, все дело в том, что Иван Курилла не ставил цель объять необъятное и рассмотреть эволюцию США во всем ее многообразии. Вместо этого он сосредоточился на нескольких тезисах, которые, по его мнению, являются фундаментальными элементами внешней политики США, и наложил эти тезисы на исторический событийный ряд от провозглашения независимости через гражданские войны, внешние мировые события вплоть до сегодняшних дней. Получилась эдакая Минаевщина – просто о сложном в исторической обертке.

Что же это за тезисы? Я выделю два. Хотя в заключении автор проходится по всем отдельно и список у него по больше.

Первый тезис – важность наличие «Других», не врагов, но противоположностей. Автор подчеркивает дуализм американцев – белые и цветные, демократы и республиканцы, демократия и коммунизм. Все это сдобрено дихотомией, когда дробление на своих и других происходит в каждой отдельной группе. Отсюда и градация в расизме, и постоянная смена внешних врагов на протяжении всего существования государства.

Забавно, что другие – это не классические «враги», внешние или внутренние. Нет, враг – это угроза, а для американского социума, прожившего большую часть времени под лозунгом прагматичного изоляционизма («мы не воюем, а торгуем») важнее противопоставление другим. В роли других в разное время выступали Россия, Европа, Негры, Латиноамериканцы, Китай, Япония и многие другие. Причем если «свои» были постоянными (и это сами американцы, никто иной), то «другие» менялись в зависимости от исторического и политического момента. Иван Курилла считает, что поиск и назначение «других» является тем самым клеем, на котором держится сильно разнородное американское общество. Да, это похоже на «врага», который сплачивает европейские (включая русскую) нации, но, повторюсь, «враг» подлежит уничтожению, а «другой» используется ровно столько, сколько нужно для отвлечения внимания или же консолидации общества, переключая его внимание на что-то далекое.

Второй тезис – абсолютная вера в исключительность американской нации. Смешно тут то, что исключительность касалась и до сих пор (во многих аспектах) касается белых верующих мужчин. Под давлением федерального правительства эти самые белые верующие мужчины со скрипом, но подпускали к «правам гражданина» женщин, негров, геев и прочие социальные группы. Но в силу преемственности элит, гражданская иерархия в США до сих пор находится на уровне 18-го века.

В книге есть масса интересных (мне) деталей и зарисовок. Тот же панамский канал, который сейчас Трамп хочет отжать назад. Для меня стало открытием, что, вообще-то, канал планировала строить Колумбия, но штатам не очень улыбалось, чтобы такой логистический маршрут принадлежал каким-то там латиносам, а потому в ходе (наверное, первой) революции с государственным переворотом появилось такое государство, как Панама. И надо же, абсолютно проамериканское. И надо же, канал именно по ее территории прошел. Удивительные совпадения.

Книжку буквально проглотил за несколько дней. Очень понравилась. Отметил для себя, что надо ознакомиться с трудами Кессинджера и Бзежинского. Проникнуться, так сказать, историей отношений США и России в недавнем прошлом.

Разбираю спам. Там как обычно куча всяких странных предложений. Поддержать саммит по проблеме обвислых поп, купить рекламу в ботофермах. Бывает, пишут дизайнеры, которые сначала объясняют, что у меня на ютубе плохие картинки-заставки и поэтому просмотров мало. И немедленно предлагают свои услуги. Обычно, стоят эти услуги столько, что я бы с удовольствием заплатил, лишь бы не получать больше эти предложения никогда.

Потому что если я когда-нибудь и буду заказывать обложки для ютуба, то только у упоротых дизайнеров вражеского униана. Они не подводят, там всегда такой накал страстей, что хочешь-не хочешь, а кликнешь.

А спам я разбираю всегда. И читаю. Иногда даже находятся письма, уходящие в работу.

Есть такое правило: если что-то сообщает депутат Горелкин, то не спеши, подожди.

Кто-то объяснил этому горе-эксперту, что его развели на рекламу бота верификации, никакого отношения к РКН не имеющему.

Но эти несколько часов потока густейшей аналитики от разного рода экспертов были незабываемыми.

Пишите ещё.

Божественный питч
С ящика mail.ru
Обезличенный
Хрен пойми про кого
Хрен пойми от кого
Хрен пойми про что

Про книгу «Принципы» Рэя Далио

На день рождения Арсений подарил мне огромную котомку книг. Среди них был черный увесистый том с лаконичным названием «Принципы». Подступиться к нему решил в марте, и по началу не мог оторваться: первая треть посвящена автобиографии одного из самых успешных финансистов и инвесторов. А вот остальное – принципам, как жизненным, так и рабочим. И тут не то, чтобы чтение у меня забарахлило, нет, просто крайне редко встречается настолько насыщенная и, если можно так выразится, плотная по смыслам книга. Так что читал вдумчивая, примеряя на себя и свою профессиональную деятельность. Остался очень доволен.

Рэймонд Далио, как мне кажется, изобрел нейросети до того, как их изобрели (или привели в удобоваримый вид) современные IT-гиганты. Принципы, которые он излагает, больше всего похожи на алгоритмы действий, плюс-минус универсальные для большинства жизненных и рабочих ситуаций. При этом сам Рэй постоянно подчеркивает: это его принципы, у читателя они могут быть своими, адаптированными под его, читателя, жизнь и работу.

Знакомиться с чужими принципами всегда интересно. Особенно если человек их последовательно и неукоснительно придерживается. Это сложно, очень сложно. Далеко не всем удается придерживаться принципа заправлять постель и чистить зубы, а когда речь заходит о рабочих принципах, то тут находится еще больше нюансов и отговорок. Честно говоря, читая эту книгу я периодически останавливался и старался вспомнить хотя бы несколько релевантных ситуаций из собственной жизни, примерить принципы, предлагаемые автором, и, что самое интересное (для меня) – что я делал в тех самых ситуаций. Был ли последователен. И если нет – почему?

Человек слаб, и эта слабость зачастую интерпретируется как человечность, тогда как неукоснительное следование правилам и принципам интерпретируется как бездушность. Действительно, очень легко упрекнуть начальника, увольняющего тебя, в том, что он, вообще-то, ничего не понимает. Равно как начальник, не объясняющий причины своих действий, является скорее авторитарным руководителем, чем эффективным менеджером.

Далио придерживается меритократии, которая стала священным граалем для многих IT-компаний, но в реальности главенство идей над иерархией требует куда большего терпения и продуманных механизмов соблюдения иерархии внутри компании, чем может показаться. Легко сказать, что в нашей компании приветствуются любые идеи, и лучшие из них обязательно будут воплощены в мир. В реальности компании приходят к тому, что лучшие идеи сотрудники предпочитают реализовывать вне компании, самостоятельно. Хотя казалось бы – сделайте прозрачную структуру и перестаньте больше заботиться о собственных бонусах больше, чем об успехе компании.

Рефреном в книге проходит мысль о том, что размер компании многократно усложняет ее управление, но при этом Далио объясняет, как устроена его компания и почему принципы максимальной непредвзятости помогают вовремя одернуть себя, вернуть себя в реальность. Сегодня, кстати, Женя Темпераментов на эту тему неплохо отрефлексировал.

Не скрою, я был очень рад увидеть, что ряд принципов собственной профессиональной жизни, у меня с автором совпадают. Но, к сожалению, я не уверен, что у меня когда-нибудь получится также стройно, методично, подробно и последовательно объяснить свою логику принятия решений. Возможно, внутренний стержень у меня не настолько тверд, как у Далио, но теперь я хотя бы понимаю, к чем стремиться.

Единственное, чего мне не хватило в «Принципах» - чуть больше воздуха. Да, в некоторых местах Рэй дает примеры из жизни его компании, но их не так много, а чтиво, прямо скажу, удушает своей концентрированностью. Не так книга, которую получится прочитать сразу. Точнее, если ее проглотить, то она, минуя стадию переваривания, немедленно вырвется наружу, не оставив ничего полезного. Так что, если уж возьметесь – не спешите.

Под вечер Серёжа решил сходить в магазин — купить томатный сок, в нашей семье любимый напиток. Пачка предательски закончилась еще утром и возникла потребность пополнить стратегический запас. Возвращается и рассказывает.

– У магазина девчонка на роликах, лет 14-ти, попросила 20 рублей. На корм коту, говорит, дайте пожалуйста. Я в ответ: на 20 рублей корм не купишь. Но по карманам поискал, нашёл 30 рублей мелочи, отдал. Про себя подумал, что зря, наверное. Вряд ли на корм собирает. Пиво там или сигареты. А на кассе снова её встретил. Впереди меня стояла. На ленте рядом с ней пакетик корма. И чупа-чупс.

Коллеги прислали прекрасное
И жизненное

– Тяжело, тяжело, районками занимаются буквально на общественных началах, - поставленным голосом возвестил мужчина с сединой, но молодецкой выправкой. – Сначала нас душат какими-то конкурсами, вынуждая нас заключать контракт на выпуск каждой газеты, лишь бы закупочную процедуру не проводить. А теперь и эти деньги задерживают. А вы видели эти газеты? Я принес!

Мужчина достал газету, состоящую из одного разворота.

– Вот, смотрите. На первой полосе обращение главы, - мужчина сделал странное движение, выдавшее в нем некоторое сомнение в уместности упоминания главы, и яростно развернул газетный лист. – Вот, смотрите. Какие-то объявления. Тут объявления. Там объявления. И среди них, - в голосе мужчины послышались нотки искреннего негодования, - небольшая, так сказать, заметка журналиста. И о чем? О том, что можно пойти и записаться защитником родины.

Сидящие в аудитории слушатели молчали. Кто-то не знал, как надо реагировать. Вроде как все люди с действующими госконтрактами. Но в то же время СВО – это СВО. Предпочли слушать дальше не шевелясь.

– Районные газеты на грани выживания, – продолжил мужчина. – Я помню времена, когда районные газеты выходили 100-тысячным тиражом. А сейчас, как вы думаете? Вот вы, – обратился мужчина к слушателю, в возрасте на грани зумера и миллениала. Внимание он привлек тем, что почесал нос, что было воспринято как желание ответить, – вы как думаете?

– Ну, тысячи 3…

– Ну вы совсем-то нас не унижайте. 17! А в прошлом году 15.

– Так вы растете! – раздалось откуда-то сбоку.

– Дело не в этом. Дело в том, что мы столкнулись с экзистенциальной угрозой. Это интернет. Там все пишут неграмотно. Вы представляете, они написали Питеербург, – начал заводиться мужчина. Очевидно он хотел еще и передразнить, но вовремя понял, что не знает, как говорит незнакомый ему интернет-автор, допустивший самое непозволительное в настоящей журналистике – опечатку.

Мужчина продолжил: «надо что-то делать, иначе настоящая журналистика исчезнет».

Зал молчал. Каждый думал о своем. Те, кто занял места слишком далеко от выхода, приуныли: слиться незаметно не получится, придется встать и демонстративно, пробираясь через ряды столов и стульев, проследовать на выход. А мужчина был очень важный. Обижать его никто не хотел. И только рядом с выходом журчал ручей входящих и выходящих людей, большая часть из которых не выдерживала такого накала страстей больше 10 минут.

После того, как выступили другие представители районной прессы, слово взял другой мужчина. Он не был седоват, но очевидно считал, что у него театральный дар, а потому речь он свою говорил с обязательными (нет) мхатовскими паузами. Он выступил против.

– Вот я хочу посмотреть в глаза организаторам! Ведь тут в названии нашего действа написано – районные издания. А кто тут из районок? Ну ка, поднимите руки!

В зале поднялась одна рука.

– Вы откуда, что вы делаете?

– Мы про спорт пишем.

Мужчина метафорически махнул рукой. То есть рукой не махнул, но все вокруг по его удивительно поставленному вздоху поняли: махнул.

– Понимаете, – начал свою речь мужчина, – мы не о том говорим. К нам не хотят идти молодые. А надо чтобы шли. А как они пойдут? Я хочу поставить вопрос ребром: нам надо создать такое понятие, как земский журналист. Ведь были в старину земские доктора. Так почему бы нам не сделать земских журналистов. Надо привлекать молодежь на село!

В зале было достаточное количество молодежи. Некоторые вздрогнули от того, что этот мужчина, который, судя по возрасту и манерам, лично застал земских докторов, заберет их на село и сделает земскими журналистами.

Я тоже там был. И даже в конце высказал свое мнение. Оно заключалось в простом вопросе: «почему за все это время никто из мужчин и женщин ни разу не заикнулся об аудитории». И вы знаете, ответ был дан.

– Главный наш читатель – это кто? Это глава района. И делятся они на тех, кто читает газету до выхода и тех, кто читает газету после выхода.

Отличный получился совет главредов «Будущее районных газет: борьба за читателя, тенденции развития и конкуренция с интернет-СМИ». Мне очень понравился.

Прибыл в Санкт-Петербург

Прокрался сегодня во вражеское издание с комментарием. По традиции, из получасовой беседы в текст была взята одна фраза, за которую еще пришлось побороться.

Я всегда принимаю правила игры, когда издание берет у меня комментарий. В частности, я прекрасно осознаю, что все сказанное мною может быть использовано. При этом прекрасно осознаю, что использованная фраза может быть вырвана из контекста. Бороться с этим бессмысленно, можно разве что, давая комментарий, выстраивать речь таким образом, что вырвать кусок будет невозможно. Ну, по крайней мере, не редактируя его. А если он редактируется, то это уже повод подискутировать на тему согласования.

Но с зарубежными изданиями всегда остается лазейка – перевод. Политика работы с комментариями позволяет журналисту согласовывать со спикером перевод комментария. Что позволяет исправить перегибы. Так случилось и с FT, которые (я ознакомился со статьей) в принципе на своей русофобской волне.

Изначально комментарий, который хотели от меня поставить, был сформулирован как «those who wouldn’t even think to buy a smartphone before can do it easily now». Не нужно знать английский на высоком уровне, чтобы понять, что эта фраза прямо указывает на то, что мы тут ежей доедаем, а теперь можем себе позволить купить целый смартфон. Ого!

Разумеется, я предложил переформулировать «если не можете указывать марку (айфон) то надо подчеркнуть что речь по смартфоны стоимостью 1000 долларов и выше». Предложили вариант «those who wouldn’t even think to buy the latest smartphone before can do it easily now». Меня он также не устроил, так как фраза хоть и потеряла ежиный лоск, но все же «последний» - это тоже, пусть и в контексте «новая модель», не то, что имелось в виду.

После некоторого торга сошлись на high end smartphone. Что, как мне кажется, близко к смыслу.

Такой кейс. Но с нашими это не прокатывает. И иногда я с содроганием ожидаю выхода статьи. Особенно после легендарного: «Есть одежда со встроенными нитями, которые можно заставить нагреваться, но поверьте человеку, который прожил в Сибири большую часть жизни: это не спасет так хорошо, как вторые подштанники».

На линии очередные любители посудиться.

В среду вылетаю в Санкт-Петербург на конференцию "Вместе медиа. Контент". Там приму участие в панельной дискуссии «ИИ на службе редакционных процессов. К чему готовиться?», а также выступлю соло, поделюсь опытом на тему «Не только ChatGPT: как инструменты ИИ помогают, а не заменяют работу журналиста».

Программа мероприятия тут. Стоит 1000 рублей. Приходите, пообщаемся, с радостью познакомлюсь с читателями из Санкт-Петербурга.

Про то, как я блины в стриптиз-клубе ел

В 2016 году в декабре в московском стрип-клубе прошел первый (и последний) хакатон Strip Hack Moscow. Я до сих пор вспоминаю со смешанными чувствами. С одной стороны, это реально какой-то сюрреалистичный опыт, настоящий театр абсурда. С другой стороны, где как не в Москве могло такое случиться.

В общем идея была вот какая. Одна контора специализировалась на проведении хакатонов. Это сейчас хакатоны проводят банки и госкомпании, а тогда все было иначе. Сказано – сделано. Нашли стриптиз-клуб, владелец которого оказался достаточно экстравагантным, кинули клич (кажется, это был самый популярный хакатон), подобрали темы проектов. Темы были соответствующие: «Лох-граббер» (система лояльности и привлечения новых клиентов), «Чтобы не спалила жена» (приложение-обманка для скрытого получения анонсов от стриптиз-клуба), «Самые активные обычно оказываются самыми страшными» (поиск новых сотрудниц) и банальный «Навигатор по стриптиз-клубам». Я даже репортаж написал, не скрою, один из моих любимых.

Соревнования проходили по всем канонам с одной оговоркой – на ночь программистов отправляли домой. Ну, точнее, вечером стриптиз начинал работу в обычном режиме, и некоторые, зачехлив ноутбук, оставались вкусить экзотических танцев. На второй день некоторые в зале были с красными глазами и пустыми кошельками, делились удивительным опытом «привата» и объясняли это все необходимостью больше проникнуться тематикой.

При этом если вечером хакатонеров выгоняли на мороз, то днем они программировали непосредственно на месте в окружении стриптизерш. Некоторые сделали их частью своих итоговых презентаций (видео тоже имеется, правда, в паре мест пришлось затемнить, ибо YouTube был против). Кормить хакатонеров стриптиз-клуб отказался, поэтому кормили участников блинами, которые доставляли напрямую из общепита, ставшего одним из партнеров хакатона. Еще раздавали энергетик от другого партнера.

Картина вырисовывалась удивительная. Стриптиз-клуб, забитый юношами с ноутбуками, которые жрут блины и смотрят на девочек, извивающихся на шесте, запивая это все энергетиком.

Я это все к чему вспомнил. Мы тут сели играть в It Takes Two, и там есть один из персонажей – книга про любовь, эдакая инструкция по отношениям. А я вспомнил того владельца стриптиз-клуба. Для своего репортажа я взял у него интервью (это тоже довольно интересный опыт был), и он мне тогда среди прочего рассказал, что главное в его жизни – это любовь. И подарил мне книгу «Пять языков любви», сообщив, что дарит ее всем и каждый должен ее прочитать. Я ее так и не прочитал, но вот чую – надо.

И спасибо ему за удивительный опыт. Юноши, блины и стриптизерши – эта картинка навсегда в моем сердце.

Про кофе

Вчера покупал очередной килограммовый пакет кофе, и с удивлением обратил внимание, что он уже стоит 3000 рублей. Помнится, весной 2022 года производил закупку всякого долгохранящегося, и тогда кофеек итальянский продавали по 1200 за килограмм. Рост в два с половиной раза за три года – это прям серьезно.

Считается, что инвестировать надо в те активы, которые тебе понятны. Возможно поэтому основу моего портфеля составляет IT, телеком и финтех. Но я уже много лет пытаюсь заставить себя научиться торговать сырьем. Ибо кофе – это то, что растет в цене бодрее, чем московские новостройки. То неурожай, то санкции, то рост популярности кофепития – ничто не указывает на то, что кофе подешевеет.

Да и в принципе я очень редко вижу, чтобы что-то в этой жизни дешевело. Давно уже придерживаюсь правила, что если денег не хватает, то нужно не экономить, а больше зарабатывать. Но это из другой оперы.

Я кофе нежно люблю. Учитывая, что за день выпиваю не меньше литра, долгое время подбирал себе кофеварку. Пройдя путь от турки до полноценной кофемашины, требования были не очень-то серьезные. Хотелось иметь возможность просто засыпать зерна и залить воду, ну и отходы высыпать пореже. Про путь от Phillips до Krups я подробно описал еще в 2023 году. Но оказалось, что выбрать кофеварку – это полдела. Нужно еще и кофе подобрать.

Казалось бы, кофе надо подбирать по вкусу, сорту, ну вот этим всем вещам. Но на поверку все оказалось сложнее. Если речь идет о комплексных – помол-варка – машинах, то нужно учитывать и то, как зерна мелются. Натурально, через полтора месяца эксплуатации Krups начал чудить, и если бы не пылесос, то пришлось бы покупать новую. А так пришлось лишь начать долгий и нудный поиск такого кофе в зернах, чтобы он и в жерновах не застревал (еще одной еболы с пылесосом я не выдержу), и по вкусу был для меня приемлем (а я люблю, знаете ли, с горчинкой, а не кислинкой).

После года испытаний и дегустаций, остановился на Egoist Noir. Достаточно крепкий, достаточно мерзкий и в жерновах не застревает. Стоит вот теперь дороже – это неприятно, но точно не смертельно. И пылесосить кофеварку не придется.

Про неизбежность

В нашей нелегкой жизни крайне важно понять, когда стоит принять новую реальность. Практика показывает, что если что-то меняется, то у источника изменений зачастую хватает сил, воли и времени для того, чтобы довести процесс до логического завершения. И, к сожалению, часто бывает так, что эти изменения мы замечаем слишком поздно, потратив значительные усилия для сопротивления.

Я часто встречаюсь с дивной историей о том, как в Китае какой-то дед отказался продавать свой домик (и землю), и власти не стали с ним ничего делать, а построили дорогу в обход его территории. К ней еще фотография прилагается для пущей иллюстрации того, как надо. При этом вряд ли рассказчики этой истории захотели бы жить в Китае с его правилами, и уж точно вряд ли бы захотели жить в халупе под эстакадами и в окружении 50-этажных домов.

Историю эту часто вспоминают в моменты, когда речь заходит о расселении и выкупе земли в местах, где должна пройти какая-нибудь магистраль или запланировано строительство. В родном моем Томске эта проблема гремела лет двадцать назад. И мне всегда была интересна логика тех, кто не соглашался на продажу. Ведь понятно, что каждое следующее предложение будет хуже предыдущего. Ведь понятно, что в итоге просто халупу сожгут. Жить не дадут. Я сейчас говорю не о кейсах, когда кто-то, условно говоря, отжимает землю у пруда для своего особняка. Я про городские реалии. Дороги все равно будут построены. Просто процесс может занять чуть больше времени.

Но я, разумеется, не про деревянные халупы и бараки (хотя про них могу говорить бесконечно, очень уж раздражает, когда приезжаешь в Тверь – а там вдоль набережной какие-то бомжатники стоят разваливающиеся).

Я про грядущий запрет на рекламу в запрещенных в России социальных сетях. Их немного, и по большому счету удар придется на самую ботоводную площадку с картинками и рилсами. Для меня оставалось загадкой, зачем люди продолжают сидеть в инсте, принадлежащей экстремисту и террористу, а потому деятельность которой в РФ не желательна. Мне рассказывали о каких-то маникюрных мастерских, мамочках, которые что-то вяжут и продают, и прочих непонятных для меня историях. Я прекрасно осознаю, что если мне эти истории непонятны, то это не значит, что их нет или они не важны. Есть. Важны. Но.

Уже три года прошло. Три года. И если остался какой-то удивительный придурок, который верит в то, что все будет как раньше, то я хотел бы ему сообщить – в 2022 году было уже 8 лет, как другие придурки ждали, что все будет как до 2014 года. А в 2014 году – не поверите – имелась секта, которые верили, что все будет как до 2008 года. Надо только подождать. И так далее.

Вместо того, чтобы жить, эти люди ждут. И ладно, если бы речь шла о профессиональных ждунах на зарплате. Но ведь эти-то ждут просто так. Рассказывают, что вот-вот завтра вернут SWIFT, заколосятся как прежде социальные сети и им, о божечки, наконец-то дадут возможность пользоваться Apple Pay.

Не вернут. Не заколосятся. Не дадут.

Именно поэтому важно вовремя понять, пройдена ли точка невозврата. И как-то принять новую реальность. Или не принимать. Но хоть что-то делать. Я, к слову, именно поэтому вполне нормально и спокойно отношусь к тем, кто мигрировал в 2022-м. Понятное решение. Можно его даже, если постараться, уважать. Ну, до тех пор, как обратно скребстись не начнут.

А так – заканчивайте ждать. Пользуйтесь возможностями здесь и сейчас. Жизнь не такая уж долгая, чтобы цепляться за прошлое. Тем более, когда все уже живут в будущем. Каким бы оно ни было.

Про зажигалку Zippo и перелеты

На прошлой неделе случилось мне слетать в Сочи. Точнее, в Красную поляну, в сам Сочи я уже давно не доезжал. Ну и как человек курящий, я, разумеется, взял с собой запас сигарет и подаренную мне не так давно зажигалку Zippo. Вообще Zippo – это не просто икона стиля, тут спорить даже не о чем, это просто очень хорошая зажигалка. Но – бензиновая. И рано или поздно любой поклонник Zippo сталкивается с неожиданными ограничениями.

О том, что у меня могут возникнуть проблемы, мне сообщила сотрудница службы безопасности на досмотре на парковке. Я поблагодарил и двинул дальше. Пока шел до стоек регистрации – смотрел в интернете, что там с Zippo. И действительно, проблемы с ней серьезные. Что мне и подтвердили уже на стойке регистрации, провозить Zippo ни в салоне, ни в багаже категорически нельзя. Конечно, можно рискнуть, но итогом может стать изъятие зажигалки на досмотре в чистой зоне, а если оставить в чемодане, то его тоже могут вскрыть и зажигалку изъять. Риск этих событий велик, хотя в интернете есть истории о том, как люди проносили все с собой без каких-либо проблем. Я охотно верю – шансы попасть на личный досмотр ноутбука, например, в Шереметьево высоки, но все же не 100%. Начал думать – что делать.

Выбрасывать не вариант. Да, Zippo, по крайней мере моя, стоит недорого, но все же это подарок. С подарками так не поступают. Пришел в голову вариант – оставить в камере хранения, она на первом этаже, и вроде даже двинул туда, но вовремя остановился и почитал в сети правила, что там могут не принять к хранению. Да, Zippo присутствует. Так что воспользовался своей особенностью – приезжать в аэропорт с большим запасом – и двинул обратно на парковку, где, собственно, просто оставил Zippo в машине. Вообще, конечно, надо было сразу это провернуть. Но как-то не подумал.

Вопрос о том, что провозить Zippo в салоне и багаже нельзя, на мой взгляд не дискуссионный. Формально Zippo попали под запрет именно из-за бензина. И действительно, когда я уже вернулся через несколько дней, зажигалка уже не горела – бензин выветрился. И пусть этого не достаточно для возгорания, но если не запрещать, то гипотетически можно сдать в багаж сто зажигалок (или сколько потребуется) чтобы обеспечить достаточный для воспламенения бензиновый пар.

Но на самом деле Zippo идеальна для того, чтобы что-то скрыть – корпус полностью железный, что там внутри – не просвечивается. А внутрь можно положить много неприятного. И даже этого малого количества неприятного хватит для беды. Так что да, я на стороне правил перелетов. И сам виноват, что потащил Zippo с собой, как-то не думал ни о последствиях, ни о том, что она представляет какую-то опасность.

И да, газовую одноразовую зажигалку с собой везти можно. По правилам – не больше одной и только в ручной клади. В реальности я возил далеко не одну и не только в ручной клади, но и в багаже. На будущее буду знать.

Ну и это. Курение – это плохо. Zippo – очень хорошо.

Про Сталкер 2

Я похоже прошел половину сюжета и меня бомбит. Антироссийской пропаганды я там не заметил (возможно, для этого надо знать суржик, что-то там периодически по радио лопочет). Но божечки, как же разработчики ненавидят игроков.

Во-первых, это тот же Сталкер, что и 15 лет назад. Ну то есть ни геймплей, ни механики не изменились. Как будто играешь во что-то из нулевых, которое еще и притормаживать умудряется. Тот же бесполезный лут, те же бесполезные пушки и мириада типов боеприпасов. Те же враги, тот же тупой ИИ. Все абсолютно то же самое. Только вот игроки повзрослели. И отсюда вытекает

Во-вторых, 90% времени придется тупо идти через какие-то заросли и прочую хтонь. Быстрого перемещения нет, транспорта нет, ничего нет. Иди через болота, уворачивайся от аномалий. Неудивительно, что дальше трети игры зашло лишь 10% игроков (на Xbox видна градация ачивок, и вот где-то после трети сюжета они стали «редкими», то есть их получило меньше 10% игроков). Потому что банально скучно.

Наконец, такая скука, как говорится, есть у нас дома. Atomic Heart называется. Еще один ужасающе скучный эмулятор ходьбы, в котором весь фан от ностальгических элементов проходит после первого часа.

Собственно, уже на Киберпанке было понятно, что братьям нашим меньшим надо переключиться на разработку графических новел или линейные шутеры в красивых декорациях. Открытый мир из геймплейного элемента они превратили в пытку.

Возможно, с учетом того, что в этот ужас играют в основном российские игроки, сам по себе Сталкер 2 является антироссийской провокацией, направленной на страдание россиян.

Про генерацию изображений

Для медиа генерация иллюстраций – это очень важная история. Во-первых, далеко не у всех есть деньги на иллюстраторов, фотографов и бильдредакторов (а некоторые, оказывается, даже не знают, что это такое – бильдредактор). Во-вторых, благодаря шайкам юристов таскать картинки из сети стало небезоспасно. А тут – ввел промпт, получил иллюстрацию. Да, неидеальную. Зато на ближайшие 10-20 лет чистую от авторских прав. Ибо ни один GenAI не выиграет суд о защите авторского права, ибо даже если он докажет то, что иллюстрацию сгенерировал он, то ему придется доказать, что у него были лицензии и разрешение для использования всех изображений, которые использовались для обучения.

Но это лирика. А вот реальный кейс. Написал тут заметку про то, что Nokia похоронили раньше времени. Иллюстрация возникла в голове сама собой, потому и промпт использовался следующий: «кладбище, могила со свежей землей, из могилы торчит рука, рука сжимает мобильный телефон, телефон Nokia 3310, телефон ярко желтого цвета».

Прогнал через Dalli, Grok, ChatGPT, Шедеврум и Кандинского.

Dalli и Grok в целом с задачей справились, но у Grok почему-то могила выкопанная, а телефон не очень-то похож на 3310.

ChatGPT просто отказался рисовать что-то про кладбище. Какой нежный.

Шедеврум справился с телефоном, ну, почти, а кладбище заменил грядкой, на которую кто-то его высаживает. На кладбище должен, видимо, напоминать кирпичик справа.

Кандинский справился с кладбищем, вместо кнопочной Nokia забубенил смартфон Samsung и добавил какую-то желтую фигню по центру.

Конечно, можно помучаться с промптом, прогнать через несколько нейронок, поиграть с негативным промптингом. Но зачем мучаться, если есть GenAI, который скорее справится с задачей, а есть GenAI, который скорее не справится с задачей?

Про маркетологов

Билайн тут опубликовал смешные итоги исследования портрета маркетолога. Исследовали на основе поведенческих факторов около сотни тысяч номеров, владельцы которых, как утверждает Билайн, с большей степенью вероятности являются маркетологами.

Так вот.

Больше 150 тысяч рублей в месяц зарабатывает лишь 3% маркетологов. Еще 8% - от 100 до 150 тысяч рублей. Треть – от 35 до 50 тысяч рублей.

Можно было бы списать это на то, что выборка охватывала всю Россию, но нет – 17% таки из Москвы. То есть даже если взять по максимуму, 6% московских маркетологов зарабатывают меньше 100 тысяч рублей.

Еще Билайн нам сообщил, что лишь 10% маркетологов за последние полгода были за границей. 71% путешествовали по России. И, очевидно, 19% сидели дома. Их можно понять, на такие доходы особо не поездишь никуда.

Так что перестаю ругать маркетологов. У них нелегкая жизнь. Или легкая? Вы видели в природе маркетолога, работающего за 35 тысяч рублей в месяц (ну только не рассказывайте мне про Пропердяйкино где-то в сибирской тайге)?

Про отчетность агентств и ботов

Телега давно стала палочкой-выручалочкой для агентств. Метрики, транслируемые мессенджеров, можно трактовать по-разному. Года три назад ERR в 30% считался приемлемым, сегодня и 10% - радость. Ну, для тех, у кого каналы растут как на дрожжах (иранских, индийских – не суть важно). Одновременно с этим по рынку мечутся бородатые дети, пытающиеся свои натальные карты втюхать как единственно правильную методику определения кто что накрутил.

Но есть проблема похуже. Это агентства.

На прошлой неделе несколько моих коллег столкнулись с тем, что им в каналы налили ботов. Не просто чутка, как это обычно бывает: ну, перестарался менеджер по продвижению канала, хотел подлить чуть-чуть, а рука дрогнула и лишний нолик нарисовался в заказе. Нет, в этот раз все произошло синхронно, подлили в количестве из пяти цифр, что в ряде случаев составляло от 20 до 40 процентов наличествующих подписчиков.

Чистить такое количество ботов сложно. Ручками – нереально. Crosserbot даже с таргетом по времени (а льют, обычно, мгновенно, так что можно почистить по таймингу) чистит со скоростью около 1000 в час. Если не дольше. В общем, труба.

Но вот чудо – через два дня боты ровным строем куда-то ушли. Коллеги стали разбираться – что это было. И разобрались.

Одна компания взяла на подряд по продвижению инфоповода агентство. Агентство согласовало список каналов для посева. И за день до посева залила на эти каналы ботов. Сделав скрины с постом и количеством подписчиков, агентство отчиталось об охвате (конечно, по подписчикам каналов). И на следующий день спустила воду.

Кейс не уникальный, но лично меня поразил масштабностью. Я уже давно не покупаю рекламу каналов, так как эффективность от нее плюс-минус та же, что от раздачи премиум-аккаунтов: чтобы зафиксировать «удачный» кейс, исполнитель неизбежно льет ботов. А потом говорит: ну вот же, с рекламы пришли. А ты смотришь на тех, кто пришел. А там одна арабская вязь.

Конечно, есть еще Сбер, который поставил эту схему на поток. Нужно, чтобы у чиновника для выступления была красивая цифра? Сейчас закупим репостов, благо в количестве упоминаний не фигурирует информация, где эти упоминания были. Да и агентства при деле, маркетолог опять же на Мальдивы слетает отдохнуть. Герман Греф в очередной раз расскажет о величии гигачата, а по федералке пройдет серия сюжетов о том, что нейросеть Сбера ничуть не хуже – даже лучше! Лучше чего? Этот человек задает слишком много вопросов, выведите из зала немедленно.

Меня часто попрекают в том, что я не люблю маркетинг. Но за что любить этих повелителей метрик, наливающих ботов в площадке, где они размещаются? Как можно нормально относиться к агентствам, которые обманывают заказчиков?

Радует только одно. Чем больше на рынке таких агентств и маркетологов, тем дороже становятся услуги тех, кто действительно может донести нужную информацию до нужных глаз. Ну а в отношении компаний и агентств скоро будет актуальна чуть измененная строфа из Ленинграда: «с козлами не играю, я вас не размещаю».

Про вред конкуренции

Считается, что конкуренция – это безусловное благо. Я с этим согласен, но в том контексте, что на рынке должна присутствовать свобода конкуренции. В то же время сам я стараюсь ни с кем не конкурировать. Потому как разделяю понятия конкуренции как явления (параллельное существование альтернативных продуктов с возможностью для потребителя выбора любого из них без какого-либо принуждения), и конкуренции в контексте деятельности (выбор внешнего конкурента, которого надо догнать и перегнать).

Конечно, должны существовать некие ориентиры в развитии, иначе получится не бизнес, а община Амишей. Но, как нас учили на филфаке, идеал должен быть недостижим, ибо если он достижим, то какой же это тогда идеал?

Помнится, лет шесть назад мы заняли первое место в рейтинге Медиалогии по цитируемости IT-изданий. Это оказалось не так уж и сложно, достаточно было понять принцип формирования этого самого индекса и потратить год-два на достижение поставленной цели. После чего к рейтингу этому я в значительной степени охладел: как в компьютерной игре с линейным сюжетом после завершения истории играть становится скучно. К конкуренции с другими IT-изданиями этот рейтинг не имел никакого отношения.

Да и как может конкурировать небольшое нишевое издание с медиа, где поставлена на поток новостная лента и все делается для максимальной виральности и трафика? Именно в таком контексте конкуренция как движок медиа оказывается смертельно опасна.

Более того, в погоне за тем, чтобы повторить чужие форматы, можно отправить в топку «конкуренции» трудозатраты и деньги, которые достойны лучшего применения. С хохотом наблюдали всей редакцией, как коллеги пытаются скопировать те или иные форматы, совершенно не понимая простой вещи – мы их запускаем, во-первых, с минимальным бюджетом (если вообще с бюджетом), во-вторых, для проверок гипотез (что не подразумевает дохода). Копировать это исходя из принципов конкуренции, желания быть не хуже, или, еще хуже, предполагая, что все это делается потому, что приносит доход, это путь в никуда.

Вместо того, чтобы руководствоваться логикой конкуренции и назначать себе некий ориентир, стоит обратить внимание на то, что ты умеешь делать. Не лучше других, а в принципе. И, собственно, этим заниматься. А не какой-то вечной гонкой за солнцем.

Взять к примеру компанию Яндекс. Во времена Сегаловича у Яндекса был собственный путь. Некоторые вещи в Яндексе в те времена появлялись раньше Google. Но потом что-то сломалось. И сегодня для Яндекса куда важнее, какая у него доля поиска, чем качество этого самого поиска. Продукты создаются не потому, что они нужны пользователям (и хоть кому-то, кроме сотрудников Яндекса), а потому что надо не отставать от Google. Год за годом логика компании трансформировалась в единственную цель – глотать пыль, оставленную убежавшим вперед Google. Причем важная деталь – Google делает свои продукты в первую очередь для американцев. Яндекс же создает продукты для кого угодно, только не для россиян.

А всего лишь надо было понять простую вещь. Вместо того, чтобы бесконечно кого-то догонять, нужно сосредоточиться на себе и на своих пользователей. Не может нишевое издание конкурировать с информационным агентством, не может региональная компания конкурировать с транснациональной. Но нишевое издание может себе позволить углубляться в тему, следить за развитием сюжета и нарабатывать компетенцию, а региональная компания может себе позволить создавать продукты, которые нужны жителям ее региона. И если эти продукты будут лучше (и, скорее, уникальнее), то и потребители подтянутся. Не только из домашнего региона или нишевой тематики.

Но, конечно, я никого не хочу переубедить продолжать барахтаться в луже конкуренции. Просто объясняю, почему отхожу в сторону. Ведь у меня белое пальто, боюсь запачкать.

Про метод порожняка

Одним из моих любимых сюжетов «Фитиля» является зарисовка «Порожняк». Сняли ее то ли в 1969, то ли в 1970 году. В ней рассказывается о том, как на одной железнодорожной станции диспетчер просит переставить то один состав на другой путь, то другой на прежний, то вернуть все в исходное положение. Умудренный опытом машинист своему молодому коллеге говорит не торопиться, потому что начальство все равно сейчас все переиграет. Зарисовка должна была высмеивать неэффективность руководства, но на самом деле подсвечивает интересную аномалию. Ведь действительно, иногда проще ничего не делать, и все рассосется само.

Перед поездкой в Ставрополь у машины стал шалить правый датчик фронтовых парктроников. Это такое устройство, которое помогает парковаться. А я, знаете ли, очень не люблю, когда в машине что-то работает не так, как надо. Даже если на основные функции болида это никак не влияет. Ну, сошел с ума один датчик – еще три в порядке. А то, что пищит при парковке, ну так это можно потерпеть. Не зря же тем, кому кажется, что двигатель как-то странно стучит, рекомендуют просто делать музыку погромче.

Загонять машину в сервис я не стал. Сначала попробовал самостоятельно стереть вековую грязь (ненавижу ездить на мойку) с датчика. Не помогло. Ну, думаю, значит вернусь и свожу машину в сервис. И, разумеется, вернувшись и сев в болид на парковке, обнаружил, что датчик больше не орет. Работает как надо. Никуда везти не надо. Вот что парковка в терминале С делает животворящая.

Но на самом деле я метод «Порожняк» использую довольно давно. Знаю, что меня читают уважаемые и любимые партнеры, а потому сразу скажу – это не про вас. Наверное. Так вот, в силу своей деятельности пишу я много текстов. Из которых далеко не все становятся публичными. И уж точно не все принимаются с первого раза. Практически всегда возникают вопросы и просьбы что-то дописать, поменять, докрутить.

Зная, что зачастую это всего лишь церемониал, не меняю вообще ничего и отсылаю тот же текст, выждав несколько часов (ну а как иначе, это же работа, она требует времени). И в подавляющем большинстве кейсов текст принимается. Иногда даже со словами: «ну вот видишь, совсем другое дело».

Почему так происходит? Почему «Порожняк» даже спустя полвека не теряет актуальности?

Как мне кажется, проблема кроется в руководителях. Я не о некоем топ-менеджменте. Связка руководитель-подчиненный не несет в себе какой-то негативной коннотации. В рабочей коммуникации всегда есть тот, кто ставит задачу, и тот, кто ее выполняет. Даже если ты один, то – в лучше шизофренических традициях – ты и руководитель, и исполнитель.

Если тот, кто ставит задачу, находится, как принято говорить, «в запаре», то он по какой-то известной лишь ему причине считает, что вникать – это не его. Куда проще посмотреть по диагонали (или вовсе не смотреть) и отправить на доработку. Ведь предела совершенству нет. Все это приводит к появлению привычки ничего не принимать с первого раза.

Юные исполнители часто воспринимают полученный на доработку материал очень сильно обижаются. Ведь они вложили всю душу, потратили кучу времени, а тут – доработай. Но на самом деле если материал возвращается на доработку с внятными комментариями и указанием, что именно доработать – это круто. Это значит, что тот, кто прислал на доработку, потратил время и вникнул. Что ему не все равно.

Но, увы, возвращают частенько чисто механически. С шаблонными просьбами. «Поиграй шрифтами», типа того. Ну я и играю. В Xbox. И через часок возвращаю то же самое. Если человек не хочет тратить время и вникать, то почему это должен делать я?

Про тесты

По просьбе благоверной прошел сегодня тест на психотип. Сообщаю, согласно тесту я депрессивный шизоидный маньяк с замашками мазохиста и социопата. После прохождения мне немедленно предложили записаться на прием психологу, так как предстоит много работы. По 3 тысячи рублей за заочный сеанс.

Во время учебы на журфаке у нас было много интересных предметов, среди таковых была социология. Как прилежный студент отделения журналистики, посещением лекций я манкировал, о чем, конечно, сильно жалею. Потому что то, что давали на тех самых «скучных» лекциях, пришлось изучать самостоятельно, тратя сильно больше времени и сил. Но вот одну лекцию я помню, на ней рассказывали о том, как с помощью социологических вопросов добираться до истины. Главное на этом пути – хорошо составленный опросник, который сохраняет чистоту собираемых данных, не давя на опрашиваемого формулировками.

Потому что, знаете ли, можно составить такой опросник, что результаты подобного опроса докажут что угодно. Чем и пользуются некоторые коллеги. А другие коллеги вовсе не заморачиваются, и пропускают этап проведения опроса, сокращая проект с получения запроса и денег до немедленного написания необходимых выводов. Но, как говорится, не осуждаем – каждый зарабатывает на хлеб как может.

Проходя тот самый тест на психотип я не мог отделаться от ощущения, что меня пытаются засунуть в узкие рамки для получения определенных ответов, которые однозначно могут причислить меня к тому или иному психотипу. Мало того, некоторые из вопросов, прямо скажем, в разные периоды жизни я лично воспринял (и ответил бы) по разному.

Но, кажется, главной задачей теста было не определение моего психотипа, а подведения меня к тому, что нужно срочно записаться к психологу. Сеансов на десять. Для начала.

Очень хороший тест. Продающий.

Про работу с возражениями [журналиста]

Уверен, никому не нравится, когда его считают идиотом. Звонишь на горячую линию техподдержки дабы выяснить, что случилось с интернетом, а там первым делом спрашивают: «а вы уверены, что у вас включен роутер?» Понимаю, что скрипт общения с клиентом должен предполагать, что на линию звонят всякие и в первую очередь нужно откинуть самые простые проблемы. Но это не отменяет того, что после таких вопросов первое, что приходит в голову: «да он меня за идиота держит».

Так уж получается, что в коммуникации между PR и медиа частенько возникает ситуация, когда один другого считает идиотом. Иногда это осознанное действие, но чаще всего визави просто считает себя адски хитрым и чрезвычайно умным. Распознать такого легко: он начинает работать с возражениями, не принимая отказа.

Когда-то очень давно я работал в компании, главной деятельностью которой были продажи по телефону, причем именно по холодным звонкам. В определенный момент меня отправили на обучение, и первичные тренинги новых менеджеров по продажам я уже проводил самостоятельно. В том числе обучая их работе с возражениями. Типа если ты хотя бы завязал разговор, и собеседник не положил трубку, то можно его уболтать. Поработать, так сказать, с аргументами. Тактика поверхностная и бесхитростная, но дает эффект на масштабе. Сто звонков превращается в десять разговоров, и дают пару продаж.

Телефонные мошенники работают так же. Пусть их звонки блокируют, сбрасывают, но достаточно пары жертв, чтобы окупить работу колл-центра на ближайший год.

PR – не исключение, но есть нюанс. Обычно компании отдают эту неблагодарную работу с брифом и работой с возражениями на подряд какому-нибудь агентству. Это понятный подход: подобные коммуникации не служат на пользу тем, кто их осуществляет. Корпоративный пиарщик выстраивает отношения с медиа годами, и компания огораживает его от подобных вещей. Ну а в агентстве работают не имеющие отношения к компании люди. Весь негатив в итоге осядет на них. А если и забрызгает бренд, то ничего, протрут тряпочкой и продолжат работать. К сожалению, далеко не все понимают, что путь «Свидетелей Иеговы» ведет в никуда. Да, можно уболтать (если удержать разговор) кого угодно на что угодно, но в следующий раз человек просто не будет с вами разговаривать.

Пиарщик – не менеджер по продажам, а потому если в коммуникации с медиа доходит до работы с возражениями, то ничем хорошим это не закончится. Все заходы с просьбой объяснить, почему нет, почему так думаешь, это легко распознаваемые крючки, которыми визави пытается затащить собеседника в свой блудняк. Я предпочитаю соскакивать с таких разговоров как можно скорее. Просто потому, что в этой коммуникации есть вполне себе конкретный и ожидаемый итог: я должен согласиться. А уж сколько времени займет у собеседника этот процесс – вопрос открытый.

В моей время было много разных MLM-компаний. Было и четкое правило: продать другу или коллеге свой товар ты сможешь только один раз. После этого у тебя не будет ни друга, ни продаж. Печально, что об этом правиле многие позабыли. Хотя, возможно, о нем уже никто и не помнит.

Мне пишут.

Про закон подлости

Не знаю, как у вас, а у меня частенько случается так, что свежекупленная (и желанная) вещь немедленно получает от вселенной по лицу. Каждый смартфон, который я покупал, получал царапину экрана в первые недели использования. И ни одной в оставшиеся годы (а я нечасто меняю смартфоны). На куртке прожег рукав пеплом в первую же неделю. И за пару лет дальнейшей носки ничего с ней не случилось. И так практически со всем. Кроссовки поцарапаются, на лобовом стекле появится какой-то скол, на свитере зацепка. Я уже почти привык.

А тут купил себе новый смартфон. Давно его хотел. Ходил вокруг, облизывался. Не то, что я не могу себе позволить новый смартфон. Могу. Но это ведь не трусы новые купить. Надо настроиться. Понять, стоит ли. Все-таки мне с ним пару лет минимум ходить. А то и больше.

Купил. Радостный. И вечером такой смотрю – а на блоке камер как будто скол. Поскреб ноготком – да, не грязь прилипла, скол. Очень расстроился. Прям совсем. Только думал пойти купить новый, и тут пригляделся. Какой-то он ровный, скол этот. Кинулся в сеть за фотографиями. Так и есть – не скол, а дырка какая-то. Эти дырки, если честно, уже достали, мочи нет. Пока обнаружил, где там слот под сим-карту, в пару дырок успел тыкнуть скрепкой. Надеюсь, ничего там не проткнул.

Дырка загадочная. Нигде сходу объяснений, что же это такое, не нашел. Просто какая-то дырка в идеально ровной поверхности. Сразу вспомнился свежеположенный асфальт, в котором какие-то упыри вечно «берут пробу». Ну, посмотреть, как там по слоям, все хорошо легло или нет. Пробу берут, а дырку заделать забывают. В общем, через полгода ямы начинают расползаться именно из этой дырки. Зачем так делать – непонятно.

Про легкий путь к славе в журналистике

Евгения отметила интересную тенденцию: для докладов по репортажам, которые их вдохновили, студенты выбирают медиа, так скажем, «социальной» направленности. В кавычках потому, что медиа эти зачастую оказываются впоследствии либо уже признанными иноагентами, либо на пути в этот список. Редакционный коллега, заканчивающий сейчас обучение в одном из журфаков, заметил, что да, студенты обожают в качестве примера брать подобные медиа. И тут стоило бы, наверное, взять в руки посох и начать вещать что-то там про молодежь и про то, что она уже не та. Но, увы, во времена моей учебы все было абсолютно так же. И проблема вовсе не в том, что молодых журналистов привлекает жизненная хтонь и ее описание. Просто это, на самом деле, самый легкий жанр.

Есть такая аксиома, которую, думаю, повторяют на каждой базовой лекции по журналистике. Самые горячие темы во все времена – это чужая смерть, чужая постель и чужой кошелек. Так уж устроен человек, ему важно получать подтверждение, что у кого-то в жизни все сильно хуже, чем у него – помер, муж изменил, проворовался. Ну а у человека, которого эти темы мурашат, типа все хорошо – жив, не застукали, не поймали.

Так называемая социальная журналистика – это жанр того же порядка. Фактуру искать не надо, хтонь повсюду, надо только ковырнуть. Причем не только у нас: хорошим подтверждением этого тезиса является процесс просеивания кандидатов в президенты США. Их готовят с младых ногтей, последовательно отслеживая всю жизнь потенциального кандидата, ибо надо знать, что он там натворил в условном юношестве. Ибо если натворил, то это обязательно вскроется. А творят все, это особенность юности. Значит, надо нивелировать эти риски заранее. Но суть в том, что грязь есть у всех, просто надо поискать.

А тут, в социальной журналистике, и искать ничего не надо. Домишко разваливается, покосился, а не смотри, что там алкаши да наркоманы живут, это объект культурного наследия. Вот и готов репортаж о том, как злые-злые чиновники пытаются расселить уникальный дом. Зачем расселить? Знамо зачем. Снести и человейник построить!

Единственный навык, который требуется для прокачивания скилла в социальной журналистике – умение давить на эмоцию. При этом давить таким образом, чтобы преувеличивать одни качества и максимально маскировать иные. Ну а дальше сердобольные и лишенные (а что греха таить, все мы периодически его теряем) критического мышления читатели разнесут все сами. Не думай, репости. И не забудь ввернуть, что это (не важно что именно) происходит за наши с вами налоги.

Работа журналиста в любом более-менее востребованном информационном медиа влечет за собой массу «проблем». Нужно, во-первых, работать – искать и прорабатывать темы, которые действительно важны. Я сейчас не про то, что репортаж о бомже Васе и его тяжелой жизни не важен. Важен, но без него жители города проживут. А без информации о городе и его жизни – вряд ли. При этом писать про то, что происходит в городе скучно. Ходить там на заседания чиновников, задавать вопросы, связывать с подрядчиками, экспертами, создавать настоящую историю вскрывая то, что кто-то хочет скрыть – это действительно сложно. Зачастую еще и опасно. Денег на этом (если не занимать чью-то сторону) не заработать, славы тем более.

А вот если присесть на «социальную» тему – слава обеспечена. Причем чем пронзительнее будут тексты, чем слезоточивей будут ролики, тем больше будет славы. А кто из молодых журналистов не мечтает о славе? Вопрос риторический.

Отдельным особняком стоят государственные и окологосударственные медиа. Вот уж где работать врагу не пожелаешь. Если деловым и городским (условно) медиа достаточно балансировать между интересами бизнеса/города и потребителей/жителей, то в госсми другой вайб. Это кажется, что там все просто – пиши себе, что сверху указывают и греби деньги лопатой. На деле все обстоит сильно иначе, и к двум противовесам, упомянутым выше, добавляется третий – интересы государства.

А задача трех тел, как известно, до сих пор не решена.

Задачка со звездочкой

Есть российские банки. У них есть проблема – приложения для айфонов они не могут распространять через AppStore в силу санкций. Но при этом бочком-бочком да и пролезают в магазин, как «Учет надоя» от «Россельхозбанка». В этот раз приложение продержалось 5 дней.

Возникает интересная коллизия. С одной стороны, то, что банку удалось протолкнуть на площадку свое приложение в обход санкций – это интересная новость. А в случае с «Учет надоя» еще и забавная. Что дает несколько очков к виральности.

С другой стороны, чем громче гремит подобная новость, тем быстрее приложение удаляется из AppStore. Потому что мир не без «добрых» людей, и вопрос о том, кто же написал тысячи донос остается актуальным.

И вот вопрос – как донести до потребителей новость о приложении банка? И надо ли? Ведь у всех банков (ну, крупных по крайней мере) есть специально обученные люди, которые в отделении банка клиенту приложение установят без каких-то проблем. У некоторых и вовсе появились способы сделать это без посещения банка. Получается, что все эти ужимки и прыжки с надоями – просто маркетинговая история. Показать, что вот, мол, могём!

Опять же, непонятно, как медиа должны работать с таким информационным поводом. С одной стороны, конечно, это хорошая виральная история. С другой стороны, была одна тупая девочка, которая весной 2022-го умудрилась пропихнуть заметку о том, что киргизский банк продолжил работать в Москве и выдавать россиянам карты международных платежных систем. Спасибо дуре, отделение закрыли в тот же день.

В это забавное время уже сложно понять, когда стоит ставить внутренние барьеры, а когда нет. Когда от освещения новости, которую ты раскопал, пострадает большое количество простых людей (зато ты на фюзеляже звездочку еще одну нарисуешь), а когда стоит продолжать делать вид, что наша микроэлектроника настолько отсталая, что даже процессоры по 60-нанометровому техпроцессу неспособна делать (а в военную технику, понятно, мы чипы из стиралок ставим).

Задачка со звездочкой потому, что представляет собой классическую моральную дилемму. Эдакий цуцванг. Разница с «проблемой тележки» лишь в том, что выбор приходится делать. Причем каждый день.

Про фанатизм в PR

Меня всегда удивляло, как отдельные PR-специалисты буквально готовы, по крайней мере в социальных медиа и других публичных площадках, демонстрировать жгучую лояльность к бренду. Такие персонажи очень напоминают мне Роберта Ренфилда. Это верный слуга графа Дракулы, который в надежде на то, что хозяин подарит ему бессмертие, беспрекословно выполняет все его поручения, в первую очередь, поставляет ему людей для пропитания. Сам же Ренфилд обычно довольствуется поеданием мух, ибо большего ему не положено. Дракула в свою очередь относится к слуге как к глупому фанатику, пользуясь его слепой верностью. Даровать ему вечную жизнь, разумеется, граф не собирался.

Так и отдельные корпоративные пиарщики считают, что являются настоящими амбассадорами своих компаний. Помнится, как одна пиарщица в социальных сетях размещала историю о том, как ее собственный ребенок принес сэкономленные деньги и попросил отдать их компании, мол, хочет помочь. Я не пытаюсь дать какую-то характеристику, но обращу внимание на то, что дети – они как губка, впитывают и перенимают модель поведения родителей.

На мой взгляд, любое проявление фанатизма чревато как минимум двумя серьезными проблемами.

Во-первых, это ведет к атрофии критического взгляда на происходящее. Фанатично преданный компании пиарщик становится охранителем, изначально действуя с позиции безусловной невиновности его компании. А потом удивляется, чего это журналисты избегают любых контактов с PR, общаясь напрямую со спикерами или инсайдерами. Да потому что говорить с фанатиком не о чем, все, что он скажет, известно заранее.

Во-вторых, неизбежно, как и в деструктивных сектах, от пиарщика требуют не просто демонстрировать лояльность, но и окроплять ею всех вокруг. Таких персонажей тоже легко вычислить: у них в публичном поле сплошь рассказы о том, как компания что-то там провела и пиарщик притащил туда всю свою семью, о том, как компания сделала то, сделала это, как в этой компании круто, и как мир без нее бы был тусклым и унылым.

Но виноват ли в этом всем пиарщик с жидким жизненным и профессиональным стержнем? Очевидно, что не виноват. Ведь его наняла компания (я преднамеренно обезличиваю того, кто его нанял, но мы с вами понимаем, что пиарщик – продолжение руководителя или владельца бизнеса). Наверняка среди читателей найдутся те, кто ходил по собеседованиям и понимает, о каких компаниях идет речь. Те самые компании, которые ищут не профессионала, а, так сказать, подходящего по духу работника. Компании, для которых куда важнее, впишется ли сотрудник в дружный коллектив, или будет мутить воду и все равно сбежит через пару недель. Компании, которые подавляют критическое отношение и требуют защищать без попыток разобраться (и, возможно, устранить) в причинах возникшей ситуации.

Прикольно, что в подобных компаниях вырабатывается модель семьи, в том контексте, что есть родители – руководители, а есть дети, которым положено выполнять то, что им скажут, и уж точно не положено ставить под сомнение родительскую волю. Но дети вырастают, и неизбежно возникает кризис доверия, а то и отторжения. В этом случае возмутителя спокойствия из компании достаточно быстро выдавливают (впрочем, это несложно – он сам с удовольствием сбегает).

Самый сок – это не просто «фанатично преданные», а «фанатично преданные на заказ». Такие персонажи меняют компании раз в год, в лучшем случае могут продержаться и пару лет. И после смены компании немедленно начинают изливать в паблик фанатизм в отношении нового Дракулы. Особо циничные еще и чистят все следы прошлых своих работ и восхваления хозяев.

По-настоящему профессиональный пиарщик умеет балансировать между охранительской функцией (а она никуда не пропадает, вопрос в балансе) и выстраиванием доверительных отношений с журналистами и медиа. Тут, конечно, важно помнить, что кому ты обещал и стараться не делать так, чтобы тебя подловили. Кому-то это удается, кому-то нет.

И побольше цинизма, пиарщики, журналистам это нравится.

Про экологичность

В детстве я хорошо помню, как ежедневно приезжала мусорка. Она плюс-минус была похожей на современную, но сильно меньше по размерам. Время приезда мусорки было плюс-минус одним и тем же. Если ты не успевал выкинуть ведро с отходами домочадцев, то оно – ведро – оставалось стоять еще на один день, источая настолько лютые ароматы, что некоторые поступали аморально, и под покровом темноты в ночи выносили свое ведро куда-нибудь в окрестные кусты. За такое можно было не только нехило отхватить от соседей, но и стать объектом внимания дружинников или милиции. Человек с дурнопахнущим ведром в руках понятно, куда идет. Это сегодня всем плевать как на экскременты домочадцев под окнами, так и на пакеты с мусором, втиснутые в урны (ну, лень кому-то идти до контейнеров). А тогда на улицах – по крайней мере у нас – было чисто. И не воняло.

Вспомнил о мусорке я, как ни странно, на кассе супермаркета. Передо мной – так уж не повезло – отоваривался один из этих странных персонажей, кто в магазин ходит с сумкой, типа чтобы не покупать пакет-майку. Особо упоротые еще имеют специальные тканевые мешочки, куда набирают фрукты. Чтобы не брать бесплатный полиэтиленовый пакет. Все это объясняется заботой о природе. Ведь известно, что пластик – это очень плохо, природа задыхается, и вот если не покупать пакеты в супермаркете каждый раз, а пользоваться сумкой и тканевыми мешочками, то природе станет лучше. Люди мир спасают.

Я не буду даже ерничать на тему того, что если уж спасать природу, то нужно идти до конца и из приятных городских апартаментов переселиться в землянку. В этом контексте бомжи с теплотрассы, питающиеся с помойки, делают вклад в спасение мира несравненно больший, чем бородатое чудовище. Не буду даже намекать на то, что сумку и легендарные тканевые мешочки придется периодически стирать, что влечет за собой использование химических средств и воды, от чего природе явно лучше не станет.

Но черт побери, как эти персонажи выносят мусор? Я очень много лет не видел, чтобы у кого-то было ведро без пакета. Чтобы он вот как встарь брал ведро, шел к контейнерам, опустошал ведро, возвращался домой, и, сдерживая рвотный рефлекс, мыл его. Кстати, где он его бы мыл? В ванной? В туалете? В раковине на кухне?

Нет, все эти персонажи покупают пакеты для мусора. Хотя могли бы использовать – как все – те самые пакеты из супермаркета. А накопившиеся лишние пакеты (у кого нет пакета с пакетами?) сдавал бы на переработку. Благо многие торговые сети уже экспериментируют с такими историями. В «Перекрестке» делали (сейчас внимание не обращаю) пакеты перерабатываемыми, и, если уже очень хотелось, можно было их сдать обратно. «Яндекс.Лавка» тоже какое-то время предлагала сдавать пакеты от предыдущих заказов, чтобы они использовались повторно. Сейчас вроде уже так не делают, видимо, услышали много приятного в свой адрес от тех, чьи заказы приехали в потрепанных б/у пакетах.

Я не то, что не люблю экологов (хотя я их люто ненавижу), но мне интересен ход мысли людей, которые рассказывают про то, как они с помощью тканевых мешочков спасают планету. Хотя вру. Меня просто раздражает, что из-за их манипуляций мне приходится больше времени проводить в очереди на кассе.

Хуже них только уникальные личности, которые платят на кассе по СБП. У них вечно что-то не получается, но они не сдаются. Иногда бывает и комбо – псевдо-эколог с оплатой по СБП. Но это все же редкость.

Провели ребрендинг канала @contentreviewai

Долго спорили, как лучше обыграть CRAI.

Я предлагал назвать "Сарай, где живет AI"

Но решили, что CaRAI не все считают, да и выглядит крипово.

Так что теперь наш маленький уютный канал про ИИ называется "CRAI где живет ИИ". Приходите.

упс.

Хроники отключения 3G в России

Мы вступили в эпоху рефарминга: операторы последовательно переводят имеющийся частотный диапазон из 3G в LTE. Причины довольно банальные: 3G-only устройств у абонентов крайне мало, а m2m-устройства, которые не поддерживают LTE, никто в расчет не берет. Впрочем, за почти 13-летнюю историю LTE в России все, кто хотел, уже обновил свой парк устройств. И хоть сама технология 3G позволяет достигать скорости передачи данных до 48 мегабит в секунду, в реальности сеть эта чаще использовалась для голосовой связи, нежели для мобильного интернета. Неудивительно, что коллеги из «Ведомостей» пишут о том, что «МТС и Билайн массово отключат 3G в этом году». С чем сложно согласиться, так это с продолжением от все тех же коллег «T2 и «Мегафон» пока держатся за устаревшую технологию».

Главная проблема с «отключением 3G» в России кроется вовсе не в том, что у кого-то там устройство не поддерживает LTE, а с тем, что сеть 3G использовалась у нас в последние годы преимущественно для голосовой. Технология VoLTE есть у всех операторов, но не у всех абонентов есть смартфоны, где эта технология присутствует технически и разблокирована производителем устройства для использования в России. Без VoLTE звонки идут через 3G и 2G. При этом сами голосовые звонки умирать не собираются, и дело не только в спаме – чем больше россияне подсаживаются на курьерскую доставку всего на свете, тем чаще им приходится общаться с курьерами по телефону, согласовывая время, адрес, детали доставки, а иногда и выступая в режиме навигатора, помогая курьеру найти дом.

Голосовые звонки, как ни странно, так же требуют частотного спектра. Много лет подряд полоску частот 2G операторы сокращали, отдавая остатки под другие технологии связи, и если сейчас массово отключить 3G, то у тех абонентов, у которых на смартфонах не работает VoLTE, могут возникнуть проблемы с дозвоном.

Так что операторы на самом деле не спешат расставаться с 3G. Но реальность бывает суровой, а последние три года наша с вами реальность и вовсе в состояние идеального шторма. С одной стороны, количество мобильного интернет-трафика постоянно растет, и рост этот будет продолжаться еще долгое время. С другой стороны, новых частот операторам не выдают. Военным, понятное дело, сейчас не до конверсии частотного спектра, а на тех частотах, которые можно было бы использовать здесь и сейчас, сидят разной степени архаичности пользователи. К этому можно добавить и эпопею с 5G: даже убогого спектра 4,8-4,9 гигагерц как не было, так и нет, а с расчисткой спектра 700 мегагерц традиционно возникают проблемы. Единственным инструментом для увеличения емкости сети остается перевод частот 3G в LTE. А что там со звонками будет – дело десятое.

Собственно, этим и обусловлена разнонаправленная активность операторов в сфере рефарминга. Для МТС это возможность справиться с лавинообразным ростом спроса на мобильную передачу данных, по абонентам он лидер рынка. Для Билайна, напротив, возможность получить хоть какое-то товарное предложение чтобы удержать тех абонентов, кто по странной причине еще не ушел к конкурентам. МегаФон и T2 же в определенной степени наслаждаются полученным еще в прошлом преимуществом: частот у них просто больше, а значит и решение проблемы можно немного отодвинуть в будущее.

Говоря простым языком – каждый решает задачи по-своему. Но решить проблему по настоящему могла бы Минцифры, если бы чиновников больше интересовали перспективы мобильного рынка. Но мы все понимаем, особенно концепцию «быстрых побед». Хорошая история с самозапретом на кредиты превратилась в то, что теперь чуть ли не каждый день Минцифры сообщает, сколько там россиян этим самозапретом воспользовалась. Очень удобно, можно другим ничем не заниматься. Ведь цифры публиковать – это не жесткой рукой навести порядок в частотном спектре. Куда проще в 10 раз повысить платежи за уже имеющийся частотный спектр. Так победим. Тем более зачем нам 5G? Вон, скоро 6G будет. И квантовый интернет.

Настоящая цель любого PR

Главная победа пиарщика – вложение в голову журналиста, а через это в головы его аудитории, нужны нарративов и коннотаций. Это знают все, но как это делать знают немногие. Ситуация осложняется еще и тем, что пиар – как и война – путь обмана, но не того обмана, который фактически делит участников коммуникации на победителей и побежденных, а по-Пушкински: «ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад». Молодой пиарщик (или юная пиарщица, тут кому что в жилу) зачастую действует бесхитростно. Как ребенок, которому нужен домашний компьютер для майнкрафта, тулит родителям историю про то, что компьютер ему нужен для учебы. Профессионал действует сильно тоньше.

Довольно неплохо процесс работы пиарщика описан в фильме «Начало», где герой Ди Каприо промышляет внедрением нужных заказчику мыслей в мозг жертвы через сон. В фильме описывается сложная комбинация с многослойным сном, и по большому счету это очень похоже на то, как настоящий профессионал работает со своими визави. Это всегда работа в долгую, и именно поэтому спорадически появляющиеся в личной переписке персонажи, радостно сообщающие «привет, мы с тобой раньше работали, я унитазы продвигал, а теперь вот граблями занялся, смотри, какая у меня новость» обычно теряют практически все шансы на то, что их бриф будет хоть как-то воспринят журналистом.

В профессиональной жизни любого журналиста накапливается легион контактов, но абсолютное большинство из них – это те самые, кто раньше унитазы продвигал, а теперь грабли. Если этот персонаж не поддерживает связь с журналистом между двумя своими точками контакта по рабочему поводу, то вряд ли ему удастся наладить доверительную коммуникацию. Без которой работа PR сильно осложняется. Причем речь идет не о том, чтобы раз в две недели вести беседы в стиле «как дела», достаточно хотя бы поздравлять с праздниками – гендерными, новогодними, а благодаря телеге появилась возможность и «мои поздравления» чиркнуть в день рождения. Это ведь несложно, но по крайней мере в истории переписки между прошлой рабочей коммуникацией и новой сохранится хоть какое-то подобие поддержания связей. Если, конечно, не тереть эту переписку, чем грешат некоторые бородатые дети, которым очень не хочется оставлять следы того, как в прошлом они, ныне бескомпромиссные и резкие как пуля, были скромными и жидкими, как понос.

У меня вызывают уважение PR-специалисты, которые приходят может и не всерьез и надолго, но основательно. И одним из признаков такого подхода является изучение персоналий из медиа его сферы. С кем ему предстоит работать. Профессионал стремится в первую очередь разобраться в том, кто с кем дружит, кто кого не любит, кто каких принципов придерживается. Потому что для того, чтобы вложить нужны нарративы, создать нужный имидж и сформировать нужное отношение к компании, требуется время и усилия. К сожалению, далеко не все это понимают. Равно как не все (до сих пор) понимают, что быстрый и, ключевое, объективно измеряемый метриками результат – это не PR, а маркетинг.

Неоднократно встречал как в PR, так и в медиа персонажей, уверенных в том, что их визави – пиарщик или журналист – идиот. Уверен, что как только к вам закрадывается подобная мысль, это прям звоночек: может, идиот не он, а ты? Потому что с завидным постоянством наблюдаю битвы титанов, когда журналист абсолютно уверен в том, что он придумал очень каверзные вопросы и раскрутил пиарщика на крутую историю, а оказывается, что пиарщик последовательно, не одну неделю или месяц, готовил этот спектакль и теперь просто наслаждается процессом. Вплоть до того, что журналист присылает запрос, а пиарщик такой: «ну, не могу же я ему через секунду отправить заранее подготовленный комментарий, подожду полчасика для проформы».

На такое способен только PR. И вынужден признать, что историй, когда журналист развел пиарщика и выкрутил все в свою сторону, я не знаю. Но о том, кто главнее и что может произойти, если завтра все пиарщики и журналисты вдруг исчезнут, попробую рассказать в пятницу. Если не забуду. Старость не радость.

Про заимствование и интерпретацию

На заре жизни нашего маленького медиа мы крайне щепетильно относились к тому, что другие медиа заимствовали у нас контент. Некоторое время мы даже писали письма в редакции с требованием указать источник и активную ссылку. Праведный гнев наш был обусловлен тем, что мы хоть и писали новости и заметки на основе зарубежных источников, но считали свой труд достаточным поводом для ссылки.

Сегодня я вспоминаю о тех временах с улыбкой. Некоторое время назад под воздействием уж не помню точно чьих размышлений зафиксировал для себя принцип «копирование – высшая форма признания». И пусть сегодня копируют не тексты, а смыслы и форматы, это все равно для меня очень приятно. Приятно, что внезапно все (в моем замкнутом пузыре подписок на авторские каналы) стали сыпать историями из прошлого и пытаться играть в откровенность. Как раньше начали постить в сторис ссылки на свои посты. Как коллеги пишут по тем же темам, что и мы в CR, не обращая внимание на то, что мы в большей своей части пишем по источникам месячной, а иногда и полугодовой давности. Все это лично мне – очень приятно. И если кому-то удается сделать лучше, это повод подсмотреть и донастроить свой подход. А не повод писать гневные письма.

Импульсом для этого текста стала история, которую мы вчера рассказали в основном канале Content Review. Как выражается Юра, long story short: один журналист написал книгу про то, как Тетрис стал великой игрой. Чуть позже Apple сняла псевдо-документальный фильм про то, как Тетрис стал великой игрой. Журналист, написавший книгу, возмутился и подал на Apple и всех причастных к фильму в суд. Суд, ожидаемо, он проиграл. Потому что исторические события и персонажи не могут быть объектом авторского права.

Я этого мужичка понимаю. Написать книгу о каком-то значимом событии в сфере видеоигр очень сложно. Особенно, если происходило это событие в 80-е. Просто потому, что в те времена не было интернета, а у людей не было той непреодолимой тяги фиксировать все происходящее и выкладывать куда-нибудь в сеть. Равно как не было сети. Поэтому для написания книги про те времена нужно провести не один десяток глубоких интервью, проштудировать огромное количество источников (отнюдь не сетевых). После чего продумать линию повествования, заложить хоть какой-то драматургический элемент. Результатом станет книга, которая фиксирует кусочек той исторической реальности.

Но есть вот какая загогулина. Первопроходцу всегда тяжело. Он прорубает мачете путь в джунглях, прокладывает тропинку в сугробах, а остальные просто пользуются результатами его труда. Так и в случае с историей про Тетрис – да, проделан огромный труд по систематизации данных и построению логичного повествования. Но все, кто пойдет по проложенному пути, вовсе не обязаны платить за проход тому, кто этот путь проложил. Да, можно попытаться поставить в конце пути шлагбаум, но если это просто дорожка, направление, а не десятиполосное обустроенное шоссе со свежим асфальтом, то стоит приготовиться к тому, что шлагбаум может оказаться в пятой точке того, кто его поставил.

Именно поэтому я стараюсь придерживаться правила – текст написанный мне уже не принадлежит. Равно как я не могу повлиять на то, как этот текст будет интерпретирован и использован.

Того же желаю и коллегам из PR. Вы можете приложить огромные усилия к тому, чтобы подготовить все необходимые для запуска вашей истории материалы: пресс-релизы, брифы, дополнительные материалы. Но не дай бог вам попытаться повлиять на то, как журналист интерпретирует вашу историю. То, что он ее интерпретировал ее так, а не иначе – это всегда результат подготовки. Это вы не предусмотрели, не продумали, не подстелили соломку.

А ставить шлагбаум – это последнее дело. Ибо, как в случае с тем самым именитым техножуром, он все равно окажется у вас в жопе.

Почему так мало интересных кейсов

В конце фильма Wag the Dog у главных героев есть диалог, который расставляет точки над и в вопросе «почему так мало интересных кейсов» доходит до публичного пространства. Пока вспоминаете беседу Дастина Хоффмана и Роберта де Ниро, намекну, что причина кроется в магии. PR и журналистика – это настоящая магия. Из ничего появляется информационный повод, из ничего появляется интересная история. Не будем сейчас пинать полотеров из маркетинга, не способных что-либо сделать без расчета бюджета и воронки. Сосредоточимся на нашем волшебстве.

Любая история, дошедшая до читателя, зрителя, слушателя, потребителя не важно какого формата контента, далеко не всегда является тем, чем кажется. Про нарративы вспоминать не будем, но отметим, что лишь у информационных агентств верхнего уровня сообщения носят исключительно обезличенный формат факта. Ну, должны таковыми быть.

Все, что за пределами факта – уже интерпретация, и как бы не надували щеки коллеги из деловых медиа, любая история, рассказанная журналистом, не является объективной. Ибо только журналист (редактор и прочие сотрудники медиа, через которых проходит контент перед публикацией) решает, как будет подана та или иная информация. Манипулировать ею проще простого. Самый банальный способ – подобрать нужных экспертов, и собирать с них комментарии до тех пор, пока не наберется необходимая масса необходимых для создания нужного вектора, настроения, направления подаваемой информации.

Это не какая-то хитрость, это жизнь. Ты не можешь в одной заметке дать три противоположные точки зрения, ибо это просто превратит в пыль подаваемый факт. Ты не можешь дать слово абсолютно всем, кому есть (и иногда очень хочется) что сказать. Ты все равно делаешь выбор. И от этого выбора зависит направление и тональность. Та самая интерпретация.

В это же время есть PR, цель (одна из) которого создать все условия для того, чтобы журналист не заподозрил истинных целей «продаваемого» ему информационного повода. Для PR важна именно нарративная часть этого процесса (за простым топорным размещением надо обращаться к маркетологам, они мигом составят список площадок для посевов, определят бюджет, а если не совсем тупые, то и отчет сразу же подготовят, ибо все довольно предсказуемо). Настоящий профессионал в сфере PR всегда работает в темную, не раскрывая перед журналистом всех карт.

Это зачастую напоминает игру если не в шахматы, то в манкалу. С виду все просто, но если сошлись два профессионала, то игра фактически идет до первой ошибки. Кто зевнет, тот и проиграет, не сразу, но в конце партии. Наблюдая за работой коллег из деловых СМИ, неоднократно видел эти интеллектуальные баталии, когда залетевший в редакцию инфоповод в первую очередь пропесочивается сквозь призму «а зачем им это надо». Юная пиарщица, не понимающая этой обязательной части церемониала, потом бегает и рвет на себе волосы с криками: «эти негодяи все извратили». А они не извратили, они изначально искали некий иной ракурс на переданную им фактуру. У них такая работа.

Иной пиращик с седым глазом прекрасно понимает этот церемониал, а потому и передает фактуру с расчетом, что ее если не на 180, то, как минимум, на 90 градусов повернут. Зная это, он закладывает свои смыслы и в итоге зачастую выходит из этой игры победителем. Потому что помимо всего прочего он помнит – у медиа дыра на полосе, а завтра уже никто ни о чем и не вспомнит. Это, если позволите аналогию, «быстрые шахматы», а не размеренная партия под бутылочку хереса.

Главная проблема в том, что о круто проделанной работе рассказывать нельзя. Дело даже не в NDA. Такой рассказ не может обойтись без срыва покровов, без показа внутрянки, без – пусть и опосредованного – бахвальства о том, как ты оставил коллег в дураках, добившись своего. Да, профессионалам будет очень интересно узнать, как ты умудрился разместить одну и ту же новость в большой тройке деловых СМИ, но рассказ об этом, завернутый в формат кейса, поставит крест на его повторении. Когда ты знаешь, как фокусник проделывают трюк, магия улетучивается.

А шоу, знаете ли, должно продолжаться.

Про книгу "Черный лебедь"

Закрыл давний гештальт – осилил «Черного лебедя» Насима Талеба. В свое время уже зная о термине, прочел книгу «Антихрупкость», и она довольно серьезно изменила мой подход не только к финансовому планированию, но и планированию вообще. «Черный лебедь» все эти годы укором смотрел из своего Крайнестана, и в феврале я все же сдался.

Как говорил Йода, «чтиво легким не назвать». У Талеба, так понимаю, в принципе стиль заключается в перемежении притч и рассказов с графиками и формулами, а потому некоторые главы читались легко и с большим интересом, а на некоторых приходилось замедляться и перечитывать. Вообще, это довольно полезное упражнение: ловить себя на том, что на автомате перелистываешь страницы, скользя по ним глазами, но при этом мыслями уходить далеко от содержания книги. Не знаю, как вы, а я делаю усилие и возвращаюсь, перечитываю до тех пор, пока не буду уверен, что понял автора.

Один суетливый дяденька однажды набросился на меня лишь после одного упоминания этого термина. Если бы мы жили в будущем, то уверен, что из монитора до меня бы долетели брызги слюны, настолько яростно он пытался донести до меня, что «черный лебедь» - это не термин, а мем. Забавно то, что дяденька по большому счету был прав – это действительно скорее философское описание внезапного явления, чем некий теоретический термин. Собственно, Талеб в своем 500-страничном трактате и рассказывает не о самом явлении «черного лебедя», а о тщетности его предсказания.

В лучших традициях диалога из «Дня радио» про министерство обороны и пуговицу, Насим предлагает сосредоточиться на пуговице – на том, что нужно менять подход к прогнозированию рисков. Попутно отменяя прогнозы как таковые. Ибо зачем что-то прогнозировать, если живем мы в мире неопределенности, где существует слишком много факторов неопределенности, каждый из которых может скорректировать течение в непредсказуемую сторону.

Как тут не вспомнить о трилогии «Задача трех тел» (я о книгах, конечно, а не о сериале) и той самой задаче трех тел. Знаю, вы не осилили, а потому очень утрировано объясню: мы живем в системе двух тел – Земля вращается вокруг Солнца, силы взаимного притяжения плюс-минус стабильны и предсказуемы. Но стоит добавить третье тело (еще одно Солнце, например) и взаимные траектории станут абсолютно непредсказуемы. На нашу повседневную жизнь влияет куда больше, чем два фактора, а потому и на полном серьезе полагаться на какие-то прогнозы бессмысленно и опасно.

Черт побери, мы тут в Москве уже третий раз за последние пару месяцев весну встречаем. Все идет хорошо, вот уже и почки на деревьях, но утром встаешь, а за окном снег. Ну какого лешего?

Большую часть книги Насим Талеб посвятил вовсе не проблеме «Черного лебедя», а тому, как изменить собственное сознание таким образом, чтобы эти самые лебеди – а они появятся, рано или поздно – не разрушали вашу жизнь. Да, не все готовы превращаться в стоиков, готовые расстаться со всем накопленным в любой момент, ибо главный капитал – он внутри. Но быть готовым, уметь моделировать свои действия в гипотетических «самых невообразимых» вариантах, кажется важным навыком.

Особенно в мире, где с 2020-го года у нас не понос, так золотуха.

Я как-то писал, что если в книге есть хотя бы одна теория, метафора, объяснение или что-то иное, вызвавшее у меня сильную эмоцию, то автору я готов простить практически все. В ходе чтения «Черного лебедя» у меня таких приходов было несколько. Особенно запомнилась аналогия с лужей и кубом льда (я о ней уже писал), наглядно демонстрирующая суть поговорки «задним умом все умны».

Во втором издании (которое осело у меня на полке) есть дополнения – эссе и сборник афоризмов. Эссе неплохое, афоризмы в большинстве своем банальны. Но несколько удивительно точны и неочевидны. Выписал, буду – хаха – использовать.

PS. Смотрю на 2,5 полки непрочитанных книг и боюсь выбрать следующую. Все хочется, но после Талеба мне кажется стоит взять что-то попроще, полегче. Буду держать в курсе.

Открытка тем, кто до сих пор трясет мудями трудами и идеями Бернейса и подобных динозавров

Я был тем еще ребенком. Это сейчас я более-менее успокоился, а тогда маленький Сережа был уверен, что знает все на свете и уж конечно мир обязан делать так, как ему кажется правильным. Если же что-то шло не так, Сережа очень сердился, заводился с полоборота, сыпал аргументами и требовал признать свою правоту. Матушка всегда тогда мне говорила: «Юпитер, ты сердишься, значит ты не прав». И это было самое обидное: с матушкой не поспоришь, но я же прав, так какая разница – сержусь я или нет.

Сейчас лишний раз убеждаюсь, что ничто так не бесит окружающих, как спокойствие. Сегодня я позволяю себе выпускать пар либо в кругу близких друзей и родных, ну и практикую беседы с телевизором – очень помогает. Иногда, конечно, прорывается и в публичную плоскость. Вчера вот писал кому-то комментарий, простыню накатал, а потом вспомнил маленького Сережу, и удалил. Сократил до нейтрального, оставил только суть. Потому что нет ни одной причины для того, чтобы плескать блестками поверх холста – если картина хорошая, то ей дополнительные блестки не нужны, она и так притянет внимание.

В стремлении за дзеном очень помогает наблюдение за персонажами, которые не умеют держать себя в руках. Тут, конечно, можно вспомнить недавний перфоманс режиссера Сарика, но там все не так однозначно. Увиденное мною в том видеоролике мало чем отличалось от видосов, снятых школьниками, которые довели учителя до той точки, когда он теряет над собой контроль. Одной из самых адекватных оценок произошедшего отличился доктор БП, но я бы к их ремарке о том, что уверенный в себе профессионал не только способен сохранять контроль над собой и встречей, добавил, что такой профессионал умеет и отказываться от приглашений, если аудитория однозначно настроена негативно. Сарик – не мэр затопленного городка, а студенты – не жители этого городка, можно было бы и отпетлять.

С каким-то немотивированным праведным гневом я в последнее время сталкиваюсь в комментариях к постам Юры Синодова. Суетливый дяденька врывается в них нечасто, но неизменно с ноги, развешивая попутно ярлыки и через пару-тройку комментариев переходящий на крики «дурак!» Спасибо господину Ашманову за ориентир во что нельзя превращаться, кем не надо становиться и как не стоит общаться с окружающими. Хотя иногда кажется, что откровенность Сарика куда приятнее, чем крики «дурак!» Ашманова.

Нет никакого смысла сердиться. Сердятся обычно от беспомощности. Это последний аргумент – задавить собеседника агрессией. И это, как ни крути, удел слабых. Как там говорил магистр Йода? Гнев, агрессия, страх – это все путь к темной стороне силы. А о том, как крошки Цахесы и голые короли прикрывают свой срам и адски боятся разоблачения мы поговорим в следующий раз.

То, что с виду кажется грубостью, ею может и не являться. Многое в восприятии зависит от контекста, психоэмоционального состояния и, конечно, целей коммуникации. Меня вот частенько упрекают в том, что мне, как я сам считаю, не свойственно. Все, что я пишу, я спокойно могу сказать и в лицо, возможно в этом кроется относительно спокойная моя реакция на попытки чуточку раззадорить и подковырнуть. Ну как недавно в одном старом особняке на вашингтонских болотах как малого развели одного политического деятеля. Но примеров у меня достаточно и своих.

Вот вчера вечером написал, казалось бы, невинный пост о письме с приглашением на конференцию. Думал, улыбнутся читатели. Но нет, слово за слово выяснилось, что все мы слишком серьезно относимся к самим себе, и надо быть снисходительнее. Наверное, действительно нужно быть более терпимыми, мало ли, может там инвалидов умственного труда на работу принимают и это их социальная, так сказать, ответственность. Это, к слову, объяснило бы и то, что эти инвалиды сотрудников редакции той же конторы, под вывеской которой проводится конференция, приглашают.

Только вот есть отличная поговорка: промолчи и дьявол восторжествует.

«Войти в положение» это вовсе не означает, что об этом не стоит писать или рассказывать. Я «вхожу в положение» тем, что рассказываю таким образом, чтобы не указывать на конкретные персоналии, переводя все в шутливый тон. Я же не стал писать, что этот юноша (да, теперь там и юноши) открытой копией рассылал это свое уникальное предложение. И в этой копии обнаружилось много других медиа в перемешку с мутными компаниями. Можно было раскопать какой-нибудь смешной факт о юноше, благо зумеры все выкладывают о себе в открытый доступ. Потоптаться на цене конференции (которая, кстати, не такая уж и высокая). В общем, можно было бы сделать текст на порядок жестче и грубее.

Но хуже было бы просто промолчать. Я молчать о том, что меня задевает, не хочу. И готов глотку перегрызть за право каждого писать о том, что интересно ему. Не оглядываясь на то, чьи чувства он этим ранит. Если по фактам и смыслу он прав, если никого лично не оскорбляет, если не занимается передергиванием фактов.

Вообще тред с комментариями получился интересный. С одной стороны, как заметили коллеги, хорошо, когда есть место, где можно обкашлять вопросики. С другой стороны, мне не очень нравится, когда мной пытаются манипулировать. Я уже писал как-то о том, что эмоциональный шантаж – самый мерзкий из всех существующих. Когда мне звонит кто-то и рассказывает, что я довел до слез пиарщицу, у меня возникает логичный вопрос – если спокойным тоном и вопросами по существу можно довезти до слез, то может этот человек чем-то не тем занимается? Профессий на свете много, и если закатывать истерику каждый раз, когда тебе отказывают в том, чего ты хочешь, то это даже не юношеский инфантилизм – это детский сад.

В одном из Петра Лидова и Дмитрия Пучкова про 80-е он среди прочего обсуждался визит Маргарет Тэтчер в СССР, в частности – интервью, которое у нее брали советские журналисты. Маргарет использовала отличный прием удержания разговора в нужном ей русле отвечая буквально парой слов, которыми по большому счету она даже не на вопрос отвечала, а уводила свой ответ в нужное ей русло. Умение хорошее и правильное, но когда в разговоре оба умеют пользоваться таким приемом, то это скорее прикольный диспут, чем продуктивная беседа.

Уверен, что однажды в Ведомостях как холдинге наконец-то наладят взаимосвязь с отделами. Но как ты ее не налаживай, если на рассылку и обзвон сажаешь человека, который просто выполняет задание, не вдумываясь и не пытаясь хоть как-то разобраться в своем деле, то никакие связи не помогут.

И да, это не камень в огород зумеров. Ведомости свой «Телеком» начали проводить еще когда зумеры в штаны мочились. С тех пор ничего не изменилось.

Есть у моих любимых Ведомостей традиция: каждый год они зовут меня в баню на конференцию "Телеком".

Зовут исключительно за деньги. В этом году отдельно подчеркнули, что к 28,8 тысячам рублей надо будет доплатить 20% НДС. И поторопиться, а то на следующей неделе цена вырастет до 36 тысяч рублей. Не считая НДС.

Это очень мило. Конференция действительно полезная, но тем, кто очень хочет иметь некий шанс прикоснуться к телам CEO, которые в "Телекоме" неизменно принимают участие. В реальности, прикоснутся не дадут, а послушать выступления - уж не помню, каждый год или иногда - можно в записи. Откровений, понятно, там ждать не приходится. На манеже все те же, темы и подача не меняются. Если читал деловую прессу в течение года, то нового точно не узнаешь: все эти спикеры с завидной периодичностью дают интервью.

С 2022 года конференция стала относительно беззубой. Лишнего никто, разумеется, не ляпнет - не первый год замужем. С государством ссориться тоже никто не хочет. Поэтому вангую, что повздыхают про высокую ключевую ставку (равно возросшие расходы на обслуживание долга), про частоты 5G (которых нет, а базовые станции - есть), про новые обременения и расходы на лицензии (но аккуратно, как бы речь о ярдах, но все понимаем, кому сейчас легко).

Ну может еще Торбахов из Билайна что-нибудь прокинет про документооборот или еще какую никому не интересную дичь.

А так - спасибо, что помните. Но мне достаточно того, что я уже плачу за paywall.

С нетерпением жду следующего года и следующего приглашения.

Понедельник. А хотелось бы июль

Вчера на лекции одним из тех сервисов, который вызвал интерес, был Suno. Я его рекомендовал попробовать в контексте сложности подбора подложек для видеороликов и подкастов. Хотя студентам больше понравилось, как он сделал трек из "ты рассказал мне просто правду, а я ужасную хочу".

Одним из применений этого сервиса у нас стала рубрика "утренний нейротрек" - ежедневно утром в нашем канале про ИИ выходит новый трек, задающий настроение на день. Жанры разные, послушайте, вдруг и вам понравится.

https://t.me/contentreviewai/166

По приглашению Евгении Велевой сегодня прочитал две лекции на тему «Не только GPT: какие ИИ-инструменты помогают журналисту в работе». Изначально планировалось, что это будет лекция для студентов Института филологии ПетрГУ (ничего удивительного, сам отделение журналистики на филфаке ТГУ заканчивал), но Евгения предложила прочитать ту же лекцию республиканскому профессиональному медиа-сообществу. Так что выступить за день успел дважды. На втором выступлении попросили сделать селфи, сначала не понял, какое, но потом вспомнил любимого Диму Маликова, и сделал.

К выступлению готовился долго, и в первую очередь хочу поблагодарить нашего младшего научного сотрудника Илью, который помог и контент подтянуть, и визуальную составляющую. Хотя, конечно, сильно не хватило видео и музыки – только в ходе выступления понял, что лучше было бы к каждому сервису сделать по видео с демонстрацией, а в случае с сервисами по работе с аудио – и колонку подключить. Ну, будем допиливать.

Рассказывал о Perplexity, Нейро (и других сервисах Яндекса), о Кандинском с Шедеврумом и Dalle с Grok, немного пробежались по видео и цифровым аватарам, но, как я понял, больше всего зашел Suno с генерацией песен и треков-подложек. Разумеется, не забыли и про DeepSeek (хотя вот Илья забыл сохранить отдельное с ним видео).

Студенты – клевые, не думал, что будут задавать вопросы. Хотя, когда спросил, пользуются ли ChatGPT – лес рук. Это хорошо, надеюсь, попробуют и новые сервисы. Постарался донести, что они сильно интереснее для решения конкретных задач.

Журналисты и представители медиа-сообщества – крутые, было очень непривычно видеть действительно заинтересованные глаза, это большая редкость. И уж точно мне был непривычен ажиотаж, аудиторию заменили на более вместительную, а час пролетел слишком быстро – я то думал, что мне не о чем рассказывать, а в итоге времени не хватило.

Больше всего я боялся того, что кто-то наконец-то встанет и, как в фильме «Разговоры мужчин среднего возраста» спросит строго: «мальчик, а ты что тут делаешь?». Но никто не встал, не спросил. Видимо, сам себя накрутил.

Теперь – домой, докручивать презентацию, дописывать контент (а изменения вносить точно надо). А ну как еще кто куда пригласит.

Петрозаводск – очень милый город. И что самое для меня удивительное – давно я не видел такой концентрации красивых людей. Вот правда, все какие-то светлые что ли. Приятный город, вернусь летом, надеюсь.

Впервые отказались кормить завтраком в отеле. Сказали, что у них дресс-код - в тапочках нельзя.

Понуро пошел обувать кроссовки.

Сел разгребать письмо. Чу, письмо из США. С предложением брифа/интервью. Письмо составлено практически идеально - все четко и по делу. Ну, решаю пройти на сайт дабы немного углубиться.

Access denied. Не из той страны я, рылом не вышел.

Написал ответ, что все интересно, но на сайт меня не пускают. Посмотрим, что ответят.

И да, конечно, я могу спокойно включить VPN дабы посмотреть, что они там сделали. Но зачем, ведь это им, а не мне надо.

А вообще давать комментарии зарубежным СМИ полезно. Попадаешь в пулы, получаешь инфу от компаний, про которые никогда бы сам не узнал в силу того, что они не такие уж и большие. Но про большие пишут все. А мы стараемся писать про то, про что другие по тем или иным причинам не пишут.

Прибыл в Петрозаводск в гости к чудесной Евгении

На подоконнике взошли подсолнухи. Я и не думал, что взойдут, все-таки, набор "посади дерево" не всегда дает плоды. Но вот эти подсолнухи взошли. Немедленно вспомнилась история о том, как я этот набор купил. Дело было так.

На обратном пути из Нижнего Новгорода Игорь Королев попросил санитарную остановку: "ты просил говорить прямо, я говорю - нужно остановиться"

Хозяин-барин, зарулили на автозаправку "Газпрома". Игорь немедленно обнаружил, что помещение с рукомойником закрыто на ремонт. "Так вон ведь поле какое большое, места дофига", - буркнул я и продолжил покупать кофе и пончик, потому как Игорь никогда не говорит, что хочет пончик, но всегда хочет пончик.

Когда я понял, что сморозил чушь, Игорь уже ушел. В поле. Вернулся минут через пять. Слегка хмурый, но бодрый.

- Ты где был?
- Ты же сказал иди в поле, я пошел
- Удачно?
- Ну, с переменным успехом, - как-то неуверенно сказал Игорь. И сразу вспомнилась поговорка про то, что нельзя делать против ветра. - Пончик хочешь?
- Неа
- А будешь?
- Конечно, зачем спрашиваешь!

Пока Игорь уминал пончик, запивая его кофе и тем самым приближая себя к очередной санитарной остановке, я обратил внимание на стенд "посади дерево". Там было много вариантов, но я выбрал подсолнух. А на прошлой неделе мы его с Вера Хитеева (Vera Khiteeva) посадили. На подоконнике. Дерево по имени подсолнух.

«Извините, ваше письмо в спам попало», - стандартное письмо от агентства, которому надавали по шапке за то, что не ответили на запрос журналиста. Я к такому давно привык, ибо в ряде агентств нахожусь если не в черном списке, то уж точно имею индивидуальный ярлычок. Например, одно агентство меня считает токсичным за то, что я имею наглость спрашивать у них без предварительного падения на колени или, как минимум, без трех Ку. Доходило до того, что компания, которую обслуживало это агентство, скромно интересовалась, почему я не обратил внимание на их пресс-релиз и историю, а когда я говорил, что ничего не получал, выясняла, что оно просто ничего мне не отсылало. Потому что я токсичный, задаю вопросы. А вопросов задавать не надо, это нагрузка на персонал, и вообще, чего тебе, упырь, не ясно? Ставь релиз. И ссылку не забудь прислать.

Недавно, ненадолго отвлекшись от облизывания друг друга, пиарщики уже поднимали проблему того, что журналисты их ни во что не ставят и предпочитают общаться со спикером напрямую. При этом вариант, при котором пиарщик попросту некомпетентен и не понимает, о чем у него спрашивают, не рассматривался. По моему опыту, проблема именно в этом. Прекрасно понимаю, что вникать в предмет сложно, но других вариантов в темах, которые хоть сколько-то отступают от стандартных, нет. И получается, что в связке журналист-пиарщик-спикер именно пиарщик оказывается тем звеном, которое в лучшем случае просто выступит в роли испорченного телефона, а в худшем – просто заметет неудобный (или просто непонятный лично ему) запрос под ковер.

История, которую подсветил Юра, закончилась на этих выходных. Если кратко – подрядчики Ozon разослали пресс-релиз. Оказалось, что не только я задал им вопрос, но и Юра. Ответа от агентства не было, Юра написал у себя в телеге, ну а я решил обратиться, так сказать, к первоисточнику – к Маше. Маша решила вопрос довольно быстро, от агентства пришли ответы и мне, и Юре. Забавно, что пришли именно так, как Маша и предполагала (с сарказмом), с припиской про попадание письма в спам.

Про свое понимание, чем должно заниматься агентство, я пишу довольно регулярно. Но когда об этом же спрашивают лично меня, то я предлагаю обратиться к сути термина агентства. Суть в том, что агентство оказывает услуги. Берет на себя какие-то дела для того, чтобы у вас осталось больше времени на другие проекты. Именно поэтому к агентствам в том виде, в котором они сегодня существуют, такая неприязнь у журналистов. Потому что если общение с пиарщиком приносит результат, то с агентством всегда лотерея. С некоторыми так и вообще гарантированное отсутствие результата.

При этом я прекрасно понимаю компании. Им нужны агентства. Но в силу разных причин и комплаенса, они вынуждены проводить тендеры, на которых обязаны выбирать наименьшую цену. Почему-то те, кто обязывает выбирать наименьшую цену, из двух банок тушенки – одна за 90 рублей, а другая за 300 – выберут ту банку, в которой точно будет мяса. Прекрасно понимая, что в банке за 90 рублей мяса не будет.

Позволю себе сделать реверанс в сторону тех, кто работает в агентстве. Я прекрасно понимаю вашу боль. Прекрасно понимаю, что большинство клиентов нанимает вас для того, чтобы вы сделали им красиво. Или то, что они сами сделать не в состоянии, но не потому, что некомпетентные, а потому что этого просто невозможно сделать. И таким упырям проще нанять агентство, на которое они будут орать, с которого они будут требовать. Да, все это знаю и понимаю.

Но каждый в этом мире делает собственный выбор. И работать с такими клиентами – это выбор агентства. Не надо, пожалуйста, заливать про то, что других клиентов разобрали, и остались только истеричные тетки или флегмантичные зумеры. Сам знаю, что хорошо там, где нас нет.

В Северске, где я прожил (пока что) большую часть жизни морозы стояли по-настоящему сибирские. Нет, бывало на моей памяти несколько теплых зим, а в одну из них под новый год зазеленела травка, но в основном это был обычный злой колючий мороз. Переживать их помогало солнце, которое являлось неотъемлемой частью чудесного дня. В Москве последние несколько зим солнца мы видели редко, в основном небо было затянуто свинцовым ковром облаков. Чтобы увидеть небо, надо было куда-то полететь. Но я отвлекся. Северск, зима, мороз, меня выгнали из дома в театр.

Надо сказать, что матушка всегда заботилась о моем культурном образовании. Чему я неизменно сопротивлялся. Под конец моей учебы в музыкальной школе уже и я, и матушка были только за то, чтобы бросить это заведение, пожиравшее деньги. Но на дворе были 90-е, и заведение было готово терпеть ученика Половникова, лишь бы тот не бросал учебу. Так меня они и дотянули до выпуска, корочка о среднем музыкальном образовании дома до сих пор где-то лежит.

Желая впрыснуть меня инъекцию культуры, а может просто с целью выгнать меня из дома, где я торчал безвылазно, матушка отправила меня в театр. У нас в городе был театр, да. Берия когда закладывал город, дюже заботился о культуре. Ну а большевики чуть позже, когда город отстраивали дальше, забабахали театр, а напротив него – кинотеатр. В театре была собственная труппа, которая ставила в основном детские спектакли, старые мюзиклы типа «Веселой вдовы», и производственные пьесы, типа «Однажды в Малиновке». Мне очень нравились производственные пьесы, а бате, которого матушка отправляла в театр со мной, нет. Со временем батя слился с этой странной повинности, а я был юн и не знал, что так можно было. Но однажды все изменилось.

Мороз стоял адский, давали в театре что-то заочно скучное, может какого-нибудь «Короля Лир» или что-то в этом роде. Я прибыл на площадь перед театром заранее, и это была роковая ошибка. Потому что, как я уже сказал, напротив был кинотеатр. А на кинотеатре – огромная афиша. «Крепкий орешек». И такой нарисованный мужик с мускулами. Устоять против такого соблазна я не мог. А потому отправился в кино, попутно придумывая, что же сказать матушке.

Понятно, что «Крепкий орешек» у меня вызвал неподдельный восторг. И когда я вернулся домой, матушке немного понадобилось времени, дабы меня раскусить. Ну не может ребенок из театра вернуться в восторге. Особенно если это маленький Сережа, который чем дальше, тем больше ненавидел традиционное искусство. На удивление, матушка не серчала. И больше в театр меня не отправляла. Зашла с другого фланга. Зная мое лютое желание заполучить Dendy, придумала адски хитрый план.

План заключался в том, чтобы заставить меня читать классику. Как сейчас помню, был там в списке и злополучный «Король Лир» Шекспира, и какое-то большое эссе Сергея Лихачева. В общей сложности – шесть книг. Хорошо об этом помню, о количестве, потому что вызов я принял, и быстро прикинул, то если читать по книге в пять дней, то через месяц у меня будет Dendy. Не то, что мне очень нужна была приставка, она у меня была, но какое-то чудовище типа Lifa или Pantera. А хотелось как у дяди Сережи из телевизора, тем более Супонев тогда накидывал, что надо брать не пиратское, на настоящее. То есть Dendy. О том, что Dendy сама по себе была синонимом пиратства я тогда не знал.

Матушка прекрасно знала, что я могу сфилонить, а потому дополнительным условием было сочинение на не менее чем три страницы по каждой прочитанной книге. Через месяц я выдал ей исписанную тетрадку, чем несказанно ее удивил. Придраться было не к чему, я уже тогда немного понимал в том, как складывать буквы в слова и ухватывать смысл. Приставку мне купили. Правда, поиграть я в нее толком не успел – оказалось, куда веселее принимать подобные вызовы. Но матушка меня раскусила и больше таких ошибок (для семейного бюджета) не совершала.

Думал почистить канал, оказалось, что не от кого чистить

Съемная квартира в Митино была в удручающем состоянии. Предыдущий жилец съезжал, очевидно, не по хорошему сценарию, а потому многое, что я видел при просмотре квартиры, исчезло. Например, вместо полок обнаружились лишь дырки в стене, заклеенные малярным скотчем. Мужик забрал даже шурупы. Забрал он и люстры, оставив одинокие провода с патронами, в которые были вкручены лампочки из подъезда. Ну такие, их еще специально красили в какой-нибудь цвет, чтобы не воровали. Воровали их в 90-е, и, видимо, с 90-х эти лампочки спокойно в подъезде и висели. Пока их не своровал этот загадочный жилец.

Меня это, конечно, не расстраивало – ну, подумаешь, лампочки купить новые. Но, помимо этого, все, что было в квартире, пришло в упадок еще лет пять назад. Розетки, выключатели – все, по-хорошему, надо было менять. Руки у меня до этого не доходили, да и вообще я был молод и флегматичен, решая проблемы последовательно в порядке их возникновения.

И вот, сломался выключатель света. Да не где-нибудь, а в туалете. Туалет – помещение стратегическое, важное. Как без света сидеть? Это сегодня никакой проблемы в этом нет, ну, посветил фонариком со смартфона, ну, посидел-почитал со смартфона. В те времена смартфоны уже были, но не те, что сегодня. Читать с них можно было, но процесс этот был довольно затруднительным. Так что читали в туалетах журналы. А у кого не было журналов – этикетку на освежителе воздуха.

Я всегда был сторонником принципа, что для починки чего-то лучше звать специально обученных людей. Это сегодня я и сифон могу поменять, и выключатель. Но это скорее следствие той истории. Потому что я тогда вспомнил, что есть у меня в социальной сети Вася. Вася постоянно писал о том, какой он рукастый, как здорово он разбирается в электрике. Так что позвал я Васю.

Вася пришел, принес с собой пару отверток. С выключателем он разобрался быстро, просто подкрутил контакты. На мой вопрос о том, стоит ли все же разориться на новый выключатель, Вася ответил сакраментальным: «ну, не твоя же квартира, и так сойдет». И немедленно предложил выпить.

У меня, как и у любого труженника медийного рынка выпить было всегда, благо обновление батареи бутылок происходило несколько раз в год, праздников было много, а фантазии у пиарщиков мало. На радостях, что теперь я вновь смогу вдумчиво изучать этикетку на освежителе воздуха, достал бутылочку неплохого вискаря. Которую мы под бодрую беседу и раздавили.

Пить я не то, что не умел – умел, профессия инсайдера обязывала, но в силу стремительности опустошения бутылки и отсутствия закуски, произошло то, что произошло. Увидев, что бутылка закончилась, Вася объявил, что ему пора на следующий объект, ну а я вызвался его проводить. Вера потом рассказывала, что зрелище было забавным – два пьяных мужика отправились к метро. Ну а дальше восстановить события я смог лишь через несколько дней.

Дело в том, что, проводив Васю я решил, что дома нечего кушать и отправился в Макдональдс. Там я заплетающимся языком наговорил какой-то заказ, и, что удивительно, мне все сделали. Прижимая к груди пакет с бургерами, я отправился домой. Придя домой, вспомнил, что забыл сигареты купить. Отдав Вере пакет с хрючевом, отправился в магазин через дорогу. Купив сигареты, пошел домой. Но на полпути мозг пронзила молния – у меня же была еда из Макдональдса. Немедленно вернулся в магазин и стал требовать отдать мне пакет с едой. После пяти минут пререканий, я, угрожая наслать на магазинчик все мыслимые кары, отправился домой. Где Вера, выслушав меня, молча показала на помятый пакет из Мака.

Это, наверное, был предпоследний эпизод, когда я действительно выпил столько, чтобы в памяти появлялись провалы. В магазинчике тоже потом вспоминали со смехом этот эпизод, там меня знали и любили.

А выключатель сломался снова через неделю. Васю звать больше не стал. Посмотрел в интернете инструкцию и заменил сам.

Я учился в 90-е. Сложное было время. Но даже в такое сложное время у нас на районе умудрились достроить школу, туда-то меня и перевели. Школа была новая, так что коллектив собирали с миру по нитке. Город был закрытый, так что какого-то свободного рынка труда не существовало. Если ты учитель и живешь в таком городе, то либо у тебя уже есть работа, либо ты в этом городе не живешь. Так что преподавательский коллектив у нас был, так скажем, своеобразный. Были хорошие учителя, да, но скорее потому, что они сами перевелись в школу поближе к дому. Но был и откровенный мрак. Но сейчас не об учителях, а об одной истории, которая меня многому научила.

Времена, как я уже сказал, были непростые. Денег не было, финансирования не было, и руководство школы придумало, что можно, так сказать, привлечь к определенным работам учеников. Например, мыть полы в классе. Идея была гениальная – в классе было 20-30 учеников, если устроить дежурство, то каждому выпадет всего лишь раз в месяц мыть полы. Почему этим не могли заниматься специальные люди? Потому что не было. Ни людей, ни денег. Точнее, не было до тех пор, пока дежурство не дошло до меня.

Мыть полы я категорически отказался. Классный руководитель была настойчива, и попыталась преградить мне путь из класса, встав в двери. Не самым хорошим поступком, конечно, был мой прорыв из класса. Так что, когда родителей вызвали в тот же день в школу, я не удивился. В школе собрался целый консилиум, преподаватель требовал установить дисциплину, мол, сказано драй полы – значит драй полы, директор раздумывал, как скоро до Гороно дойдет информация о его гениальной схеме экономии денег на техичках, а завуча уже давно ничего в этой жизни не интересовало, он оставался безучастен.

Сегодня я прекрасно понимаю, что итогом стал компромисс между моими родителями, которые не меньше моего были против привлечения учеников как бесплатной рабочей силы, и руководством школы, для которых было принципиальным показать, что они не прогнулись. В результате отец, вернувшись с собрания, сообщил: «сейчас мы с тобой пойдем мыть полы в классе, первый и последний раз. Это неприятно, но надо сделать. Давай сделаем этот процесс чуть менее противным, например, возьмем магнитофон, чтобы была музыка. А после сходим в магазин, купим что-нибудь вкусное».

В тот вечер я мыл с отцом полы. После этого ни один ученик в школе полы больше не мыл. Нашлись деньги и на техничек, и на все остальное. Уж не знаю откуда.

С тех пор, когда мне приходит какая-то задача, которая мне не нравится, которую я считаю контрпродуктивной, к которой у меня возникает физическое отвращение, я вспоминаю ту историю. А потому сначала пытаюсь выяснить, действительно ли эту задачу нужно выполнять, все ли понимают на той стороне. И если аргументация не действует – выполняю ее. В первый и последний раз.

Ну а если стиснув зубы заниматься таким каждый день – то это личный выбор. Не надо жаловаться.

Раз зашла речь о сериалах, то признаюсь вам в слабости. Это китайские сериалы. Именно сериалы, ибо от дорам корейских (и китайских) сильно отличаются. Я уже писал о паре таких сериалах – «Начало» и «Под кожей» - в гостевом посте для канала «Дорамой навеяло». Это действительно очень качественные сериалы, с определенным китайским колоритом, но без упоротости, свойственной корейским дорамам. То есть сценарий, интрига, диалоги, актерская игра – все очень достойно, ровно, с минимальными перегибами, которые, впрочем, можно понять и простить.

А тут посмотрели «Истории маленького городка». Я в него влюбился с первого эпизода, хоть интриги в нем никакой: девочка профессионально играет на национальной дудке, но перед прослушиванием в большой оркестр в Пекине у нее внезапно появился звон в ушах и прослушивание она завалила. Пришлось возвращаться в свой «маленький городок» Вэйхай (маленький, понятно, по китайским меркам – 3 миллиона жителей). Ну а там своя провинциальная жизнь, свои проблемы. С которыми героиня и столкнулась. 30 серий, несколько сюжетных линий, обязательное партсобрание в конце (этим каждый китайский сериал заканчивается).

Влюбился я по нескольким причинам. Во-первых, снят сериал просто крышесносно. Великолепный цветокор, пейзажи, композиция кадра (впрочем, с открытой диафрагмой при возможности можно что угодно волшебно снять). Когда впоследствии читал китайские блоги с рецензиями, там часто встречалась оценка, с которой полностью согласен: «лучшая реклама Вэйхая на 30 серий». Невозможно посмотреть этот сериал и не влюбиться в Вэйхай.

Во-вторых, сериал действительно сосредоточен на маленьких историях маленького городка. Очень много быта (так, например, я узнал, что лодку легко зашкварить, если использовать ее в морских похоронах), непонятных моментов (как они пьют то ли пиво, то ли сидр, чуть ли не литрами но из маленьких стаканчиков), удивительной системе «мы полицию не позовем, сами разберемся» при «полиция это очень важно и почетно» и руководящей линии коммунистической партии. Характеры персонажей утрированы, но выверены, актеры хорошие, приятные, правильные - если негодяй, то вызывает дикую неприязнь, если положительный, то няшный до талого.

Наконец, это просто до одури добрый сериал. Без насилия (ну, была пара стычек), без негатива (ну, была пара тоскливых, но светлых моментов), без какого-то излишнего напряжения.

Если попробовать как-то описать этот сериал, то я бы сказал, что это смесь «Элен и ребята» (определенный набор персонажей, есть ряд постоянных локаций, постоянные какие-то проблемы, но наивные и простые), «Участка» (не детективные, но истории с зацепкой на несколько эпизодов, взаимоотношения живущих в «маленьком городке» людей, объединяющие события, открытость и доброта) и «Нереалити» (опломб приехавшей из столицы девушки, последовательно соструганный об провинциальную реальность).

И музыка. Но тут на любителя. Я – большой любитель китайской музыки. И суоны теперь во многих треках слышу.

Если бы сериал пересняли у нас, то его сюжет крутился бы вокруг юноши, который профессионально играет на ложках. После того, как его прослушивание в ансамбль Надежды Бабкиной сорвалось, он вернулся в свой родной городок, где повстречал новых друзей и многое понял. Только городок обязательно такой же светлый и милый, как деревня из «Участка», чтобы никто не бухал, не наркоманил, чтобы вечное лето, ласковый легкий ветерок, зеленые аллеи, и тебе снова 20.

Но это я что-то размечтался.

Фильм, фильм, фильм!
Сериал, сериал, сериал!
И так больше 26 тысячи раз 🙃

Все потому, что в нашей подписке MiXX целых три онлайн-кинотеатра на любой вкус, цвет, хронометраж и жанр 👎
Глаза разбегаются от самого широкого выбора контента, поэтому мы отправились за рекомендациями к нашим друзьям-аналитикам.

@mobilereviewcom
@contentreview
@telecommunal

✨Новая рубрика: «Читательская анкета»

У нас для вас кое-что интересное! Мы запускаем новую рубрику, в которой будем знакомить вас с читательскими привычками и предпочтениями людей из разных сфер: от предпринимателей и маркетологов до писателей и редакторов.

Что это будет?

Мы зададим нашим героям вопросы, которые помогут раскрыть их «читательский портрет»: какие книги они выбирают и почему? Как выделяют главное в тексте? Какие книги повлияли на их профессиональный путь?

📌Наш первый гость — Сергей Половников, основатель и главный редактор Content Review, автор Telegram-канала «Половников».

В своей анкете он поделился личным методом оценки эффективности книги и рекомендациями для тех, кто работает в сфере пиара.

#читательская_анкета_АльпинаPRO

Все мы работаем на читателя (ну или в стиле инклюзивной повесточки – на потребителя контента). Наверное, это единственное, с чем согласны и журналисты, и пиарщики. А вот дальше, оказывается, возникают вопросики. И с каждым годом все это напоминает какую-то нездоровую семейку: мужики собираются в гараже, пьют водку и обсуждают тупых куриц, женщины собираются на кухне, пьют вино и обсуждают тупых баранов. Вроде бы все как у людей, но в этой аналогии не хватает маленькой детали.

Дело в том, что в любых отношениях есть ведущий и ведомый. Я не хочу сейчас заходить на территорию однополых браков, оставим их за скобками. Кто именно в отношениях ведущий, а кто ведомый, выясняется довольно быстро. Но есть хинт – один из участников своих отношений может позвать маму. И есть у меня подозрение, что тещ и свекровей немного недолюбливают. Хотя есть и исключения. Собственно, многое зависит от самой тещи или свекрови. В их силах укрепить брак сына или дочери, в их же силах этот брак разрушить.

Теща или свекровь – тот самый пиарщик. Который формирует своего сына или дочь, воспитывает, подсказывает, объясняет и в итоге отпускает в брак. Если же теща или свекровь селится с молодыми, постоянно влезает в их отношения или, что еще хуже, указывает как им жить, то дело швах. В лучшем случае быстрый и спокойный развод, в худшем – описанная выше ситуация с гаражом и кухней.

Нравится или не нравится, но мы – и пиарщики, и журналисты – лишь обслуживающий персонал. Журналисты воспитывают свою аудиторию, пиарщики воспитывают своих спикеров или компании. Важно вовремя отойти в сторону и спокойно наблюдать, вмешиваясь именно тогда, когда это уместно.

А когда теща перетягивает все внимание на себя, когда свекровь все решает за своего сыночка, дело труба.

Так что наблюдать за рассуждениями очередной тещи, уверенной в оригинальности придуманной ею аналогии, не менее забавно, чем читать рассказ Шукшина «Срезал».

Во-первых, я таки добралась в Москву, несмотря на то, что летела Уральскими авиалиниями, прости господи. Во-вторых, у меня тут сформировался вопрос, который я сегодня решила обсудить со своими токсичными коллегами в одном из своих токсичных чатиков на троих. Вопрос звучал так: «На фига пиарщики составляют рейтинги пиарщиков в каналах пиарщиков…» На что мои любимые токсичные коллеги поржали и сказали, что Юля наконец открыла для себя дивный новый мир пиар-телег.

Понятно, что это всё появилось не вчера (позавчера). Но у меня как у стороннего наблюдателя создается впечатление, что это просто метавселенная безумия, в которой люди зачем-то дрочат друг на друга и друг другу, пытаясь привлечь аудиторию в свои каналы, где контент по сути не отличается особой полезностью.

Мои коллеги предположили, что, с одной стороны, все эти каналы — попытка рефлексировать о профессии, но где тогда реальные кейсы с проебами, неудачами, сложностями? Реальные срачи с журналистами? Максимум, что я видела, — посты из разряда «Пять фраз журналистов, которые бесят пиарщиков». Где ваша реальная рефлексия, кровь и кишки?

Больше всего меня сегодня разъебало с поста из канала «ОтЪехавшей» Анастасии Журавлевой о том, что есть категория пиарщиков, которые просто ебошат и их нигде нет. Дальше цитирую:
«Сорян, детки, это не пиарщики! Пиарщик сегодня обязан быть публичным, ибо не умеешь быть в паблике сам, не учи этому других!»
На что, собственно, хочется сказать, что самые лучшие пиарщики, с которыми я сталкивалась в своей работе, никогда не вели и не будут вести никаких каналов, потому что они, прикиньте, работают. И делают это настолько круто, что им не нужна публичность, их и так с руками оторвут везде без рейтингов.

Про Франкештейнов, в которые превращаются пресс-релизы в процессе согласования, пишут часто и много. Вот, например, сегодня прочитал.

Думаю, что все же это не самый страшный случай. Куда страшнее - пресс-релиз двух компаний. Ибо весь описанный процесс согласований обрастает дополнительными этапами внутри каждой из компаний, плюс еще этап согласований итогового релиза, который запросто может все вернуть на пару шагов назад.

Это прям как настольная игра из детства. Вроде примитивная - бросаешь кубики, идешь на сколько-то шагов вперед. Но на клетке, куда ты пришел, может оказаться стрелка. Она может перенести тебя вперед, ближе к победе. Но чаще откидывает назад. И вот это финальное согласование - та самая клетка со стрелкой. Просто куда эта стрелка указывает заранее узнать невозможно.

А еще может быть релиз на три компании.

И госучреждение какое-нибудь в придачу.

Когда я был молодой и глупый, я всерьез думал, что пресс-конференция это возможность не только задать вопрос, но и получить на него ответ.

Сейчас я уже немолод, но мудрость растет не пропорционально годам. запаздывает. Но даже своим скудным умишком я понимаю, что на пресс-конференцию идут два типа людей. Это любители бесплатно пожрать (хотя на 90% еда на этих мероприятиях весьма удручает) и любители выступить с вопросом, большая часть которого будет посвящена вопрошаемому. Встанет балбес (не важно какого пола) и начнет рассказывать о себе, о своем видении предмета, прошлых заслугах и прочей херне.

Есть и такие, кто совмещает все в одном. Встанет такой и начинает речь: "Спасибо вам за замечательную презентацию. Потрясающий [продукт]! Скажите, как вам это удается?!"

Отдельная история - конференции в здании РИА Новости (или как оно там сейчас называется). Самые отмороженные и абсолютно бесполезные мероприятия проходят исключительно в этой цитадели. прямо знак качества: видишь что мероприятие проходит там и сразу понимаешь - зашквар.

Конечно, я тоже бываю на пресс-конференциях. но вовсе не за тем, чтобы пожрать или задать вопрос. что не отменяет вышесказанного.

В PR есть свои глухари. Эдакие задачи, за которые никто не хочет браться в силу их, как кажется многим специалистам, невыполнимости. Доходит до того, что для выполнения задачи, от которой открестились все сотрудники, привлекают кого-то со стороны. Чаще всего агентство (с отрицательным, как правило, результатом), реже – точечного специалиста, который пусть и за большие деньги, но проблему решает.

Одной из таких задач является преломление мема. Это когда о компании в медиа и социуме складывается емкая и четкая характеристика. Самый яркий пример – партия жуликов и воров. Простой конструкт, который был вбит в головы всего за пару лет. Сегодня о нем никто не вспоминает, но вовсе не потому, что пришел какой-то сумрачный гений и все порешал. Иногда мем умирает сам по себе. Но это политический пример, не будем о политике. Благо есть примеры поближе нашему цеху.

Олды помнят историю с мемом «МТС ворует». Он возник в период, когда старая биллинговая система оператора (возможно, не без вмешательства ушлого менеджмента) сильно чудила и случайно списывала со счета абонента деньги за услуги, которые не были оказаны. В те времена были сильны социальные платформы типа ЖЖ, а поисковые системы еще не были изнасилованы SMM-специалистами. Так что продвижение на многих площадках в теле оригинального контента (поисковики тогда ориентировались на него) позволило укоренить эту словесную конструкцию в мозгу каждого, кто что-то искал про МТС.

Воровал ли МТС? Сознательно – нет, биллинговую систему поменяли, списания прекратились, но мем остался. Чистили его долго. Чистка цифрового следа вообще дело неблагодарное. Надо сначала собрать базу «весомой» ссылочной массы, потом пройтись по ссылкам, договориться с владельцами этого контента о том, чтобы оная конструкция как-то исчезла, и так до тех пор, пока поисковики не переиндексируют все заново. «МТС ворует» исчезло из лексикона телеком-троллей лет через пять, сегодня уже об этом никто и не вспоминает.

Самое обидно для компаний, вляпавшихся в подобную историю, это то, что даже если мем изначально имел отношение к реальности, то со временем терял свою актуальность. Ну, в плане проблематики. Но интернет-сообщество, прямо скажем, не умнеет, эволюция в сети идет в обратную сторону. Так что сегодня преломление мема задача куда более сложная.

Взять, к примеру, российские видеохостинги. Мало, кто в принципе понимает, что там происходит, как и что развивается, а тех, кто отслеживает это, условно говоря, в реальном времени, и вовсе единицы. И тут на сцену выходит Евгений Баженов со своим погорелым цирком. ВК ему, видите ли, не нравится, Рутуб ему, видите ли, не нравится. Верните все взад. Между тем если разбирать аргументацию Евгения, то оно сводится лишь к стенаниям по ушедшей аудитории. То, что аудитория банально повзрослела и шутки со вставками бородатых приколов ей уже не заходят, Евгений в расчет не принимает. Во всем виноват ВК, а не то, что Евгений не позврослел.

Между тем если очистить претензии от инфантильной шелухи, то их смысл сводится к отсутствию внятной статистики по видео в ВК и Рутубе. Год назад это было так, да, но тот же Рутуб обновляет свою студию (где смотрят статистику) чуть ли не каждые пару недель, там есть еще к чему стремиться, но уж точно это нельзя сравнивать с состояние хостинга трехлетней давности. ВК старается меньше, но тоже обновляет кабинет со статистикой, пусть и не так часто. Но уж глубину просмотра ролика там можно было смотреть еще летом прошлого года.

Вне зависимости от этого, мем про ВК и Рутуб, вбиваемый Баженовым в головы масс, продолжает пускать корни. И выкорчевывать его рано или поздно придется. Чем позже примутся, тем сложнее будет процесс.

Почему об этом не думают пиарщики? Думают, наверняка думают. Но примета нынешнего времени в том, что мало кто из этих пиарщиков рассчитывает задержаться в компании дольше года-двух. Зачем думать в долгосрок, если завтра придет рекрутер, даст два икса и все продукты жизнедеятельности этого пиарщика станут проблемой следующего.

Переезжал в Москве я два раза. Первый раз на съемную квартиру, второй раз – уже в приобретенную. И если второй переезд был масштабным мероприятием, растянувшимся на несколько дней, то первый – на съемную с подселения – был более лайтовым. Но перед тем, как переехать, надо было эту квартиру снять. Что оказалось не менее сложным процессом, чем поиск, куда бросить кости после переезда в Москву. Да, у меня уже была заначка в размере «первый и последний месяц и столько же за договор», но наличие денег вовсе не означает, что можно просто взять и снять квартиру. Тем более в том же районе.

А жил я тогда в Митино. Так уж получилось, что с районом этим я познакомился сильно раньше. Еще когда я променял профессию PR на совокупность функций HR, АХО и коучинга в одном лице, меня отправили, так сказать, на обучение в Москву. Офис конторы был как раз в Митино (он до сих пор там), но так как возили меня из гостинице, расположенной в Тушино, я не особо запомнил район. Когда переехал – далеко не сразу сообразил, что это то самое Митино, где я тогда побывал.

Найти квартиру в Митино в то время было непросто. Денег у людей на руках было много, курс доллара был низкий, а спрос на жилье в районе без метро неожиданно высокий. Это потом я понял, что Митино практически идеальный район для семейного проживания, но семьи у меня тогда не было, а желание жить в том же районе было. Поэтому, как только подвернулся вариант с однокомнатной квартирой в паре сотен метров от текущего обитания, поскакал немедленно на просмотр. Предусмотрительно взяв с собой деньги. Халупа была убитая, но мне казалась райским местечком. Все-таки я там собирался жить один, что само по себе было счастьем. Ну, на тот момент.

Хозяин, показав квартиру, собрался было уходить, но я успел схватить его за воротник и предложил не мять сиси, а подписывать договор. Риэлтеру это не понравилось, но я задал вопрос: «а что мешает вам сдать квартиру мне здесь и сейчас?», ответа на него ни хозяин квартиры, ни риэлтер найти не смогли, так что сели на кухне и на фоне ободранных обоев подписали договор. Я получил ключи, проводил всех и решил осмотреть жилище.

Впрочем, не буду лукавить. Проникнуться жилплощадью я смог сильно позже. Некоторые рекомендуют перед тем, как что-то покупать или снимать провести там хотя бы ночь. Я провел там в общей сложности семь лет. И все равно квартира преподносила сюрпризы.

Сверху жила сумасшедшая бабка. Летом стояла адская жара, кондиционера у нее не было, но была марля. Марлю она вешала на окно и периодически швыряла в окно таз воды. Типа марля становилась мокрой и ветерок охлаждался. Снимать марлю, мочить ее, и вешать обратно ей было лень, поэтому окно мне постоянно заливало. Так же бабка часто падала. Громко. Но судя по тому, что падения продолжались, не насмерть. Еще она стучала по батареи. Неведомо зачем.

Снизу жил отставной военный. Где он служил – не знаю. У него было две страсти. Первая – пить чай. Приблуд для его приготовления у него было больше, чем у Андрея Петровича, но после нескольких чаепитий отзываться на его призывы зайти в гости я реагировать перестал. Второй его страстью было сходить по ночам с ума, стрелять в потолок и вызывать огонь на себя.

Слева была многокомнатная квартира, в которой жил какой-то любитель шансона. Жил он редко, раз в два-три года по месяцу. Любил слушать ядреный блатняк. Приглашал на водку. Пару раз сходил, но потом тоже предпочел избегать.

А вот в квартиру справа меня никто не звал. Там сначала жило неблагополучное семейство, но оно съехало. Заехала семья с женщиной и дочкой. Орали они друг на друга очень люто. Дочка любила полежать в ванной, как и я, а стенка между ванными была тонкая. Поэтому я был в курсе всех смертных грехов блудной дщери. Как-то раз встретив эту мамашу на улице у дома, я ей сообщил, что стены в доме тонкие и о том, что она там устраивает, кто-то может сообщить в органы опеки. После этого ор в ванной прекратился, сместившись вглубь квартиры.

Но я не унывал. Все же это было отдельное жилье, где я мог делать все, что хочу. Чем я и занялся. На следующих выходных расскажу.

В Москву я переезжал не то, чтобы налегке. В большую клетчатую плетеную сумку, подрезанную у отца, я загрузил немногочисленный шмот, подушку, кастрюлю (без одной ручки), какие-то книжки. Выглядело это все довольно забавно, хотя та самая кастрюля прожила долгую жизнь в Москве, пока Вера ее не выкинула. Но это было сильно позже.

Довольно быстро выяснилось, что 1,5 тысячи долларов для Москвы были не очень-то большими деньгами. По крайней мере в те, тучные времена. Как раз тогда, например, появилось такое смешное явление, как валютные ипотечники: ребята брали ипотеку в валюте, процент по ней был сильно ниже, и, как выяснилось в 2008 году, неспроста. В общем, первым сюрпризом для меня тогда стала стоимость аренды квартир. Снять сколько-нибудь нормальное жилье у метро стоило в районе тысячи долларов.

Так что первые полгода я прожил на подселении у девушки Саши, с которой познакомился на пресс-конференции какого-то производителя йогуртов. Меня туда позвали для массовки, как, впрочем, и Сашу. На том мероприятии вообще было человек шесть, из которых журналистов, пишущих про йогурты (или хотя бы про продукты питания), было около нуля. Но мы выполняли инструкции нашей общей знакомой Марины, которая, собственно, и должна была провести это мероприятие для клиента агентства.

Первые пару недель мне было, где бросить кости, но поиск жилья уже активно велся. Саша тогда уволилась с «золотым парашютом» (ну, это она так три оклада называла) и искала возможность как-то сэкономить на аренде. А арендовала она однушку в Митино. Сейчас можно точно сказать, что где-то в соседнем подъезде приблизительно в то же время начинал записывать свои ролики Мэдисон. Но сейчас не о нем.

Быстро выяснилось, что кровать у Саши одна, а однушка довольно скромная. Никаких романтических связей между нами не было, о чем сразу договорились на берегу. Мне был выделен угол и матрац, на котором я спал месяца три. Пока не накопил на диван из Ikea. Так что днем я ваял презентации о том, как одному могучему оператору надо вести себя на рынке VAS-услуг, а вечером спал на матрасе. Не очень понимая, зачем я вообще втянулся в этот блудняк.

Время шло, деньги у Саши кончались, и она решила устроиться на работу. И таки устроилась, довольно неплохо. Достаточно неплохо, чтобы к моменту, когда я таки съехал, купить машину. Что ее заставляло продолжать жить с незнакомым мужиком непонятно.

Мужик, то есть я, тоже не очень-то был рад этим раскладам. Особенно напряжены наши отношения стали после того, как однажды Саша пригласила на вечеринку в каком-то клубе подруг и меня. Но на вечеринку фейс-контроль не пустил меня и одну из ее подруг. Сашу это не расстроило, ну мы и решили, что найдем, чем заняться. За этим занятием, собственно, нас и застала вернувшаяся в ночи из клуба Саша.

Полгода пролетели как в тумане, и вроде я уже привык к такой странной жизни. Даже нашел, где можно недорого и сносно питаться, так что оставались какие-то деньги. Но в целом жизнь такая мало чем отличалась от студенческой. Вариантов особо не было, или возвращаться домой, или продолжать участвовать в этом театре абсурда. Но случилось чудо, и тот, кто меня, собственно, в Москву дернул, поменял контору забрав меня с собой. А там и денег дали в два раза больше, что в совокупности с компенсациями дало мне возможность довольно быстро снять отдельную квартиру. В нее-то я и переехал вместе с подушкой, кастрюлей с одной ручкой, диваном и хорошим настроением.

Вообще-то я хотел написать про Xbox и игры, но вступление затянулось. Так что напишу завтра.

Предложили стать миллионером.

Когда я был студентом, мне всегда было непонятно – почему у этих, буквально находящихся при смерти, сорокалетних есть и квартиры свои, и машины, и дачи, а у меня – молодого и перспективного – их нет. Ведь они мне куда нужнее, а на старости лет можно и поскромнее пожить. В те времена – начале 2000-х – основным моим заработком была служба вахтером за 700 рублей в месяц, что составляло около 25 долларов, да спорадические подработки. Там пофальцевать брошюры, здесь перевести рукописные конспекты в текстовые файлы. Но, конечно, вахтерство давало сильно больше ништяков: пустые помещения по ночам всегда востребованы, особенно у студентов. А если эти помещения еще и в центре города, то вообще красота. Бутылки, опять же, после ночной попойки можно помыть и сдать. Чудесные были времена.

Курсе на четвертом или пятом, тут уже память меня подводит, я узнал, что такое фриланс. После нескольких писем в редакцию «Хулигана» мне оттуда внезапно ответили и предложили пописать тексты на сайт. Первый гонорар в 100 долларов мне прислали почтовым переводом на адрес корпуса, где я вахтерил. Это, возможно, было ошибкой. Квиток-то мне передали, но стали смотреть с подозрением: 2500 рублей тогда были деньгами немалыми, напомню, за месяц вахтерства я получал 700.

Потом переводы стали идти чуть чаще. Платили в среднем по 50-100 долларов за текст, текстов можно было писать много, брали не все, но доходов с опубликованных вполне себе хватало для того, чтобы немного иначе смотреть на маячившие на горизонте вакансии в местные редакции. После университета ведь надо было чем-то заниматься, а когда ты привык получать гонорары за тексты, то оклады, за которые надо было писать на порядок больше текстов, уже были не так привлекательны. Я, к слову, не помню, чтобы из нашей группы кто-то пошел работать именно в редакцию местной прессы. На телевидение – было, в другой регион – было, а вот в редакцию – не припомню. Видимо, платили там не очень.

В целом дохода от моей фрилансерской деятельности хватало на то, чтобы вести относительно безбедную жизнь. За одним лишь исключением: базово я продолжал жить у родителей. И когда от них съехал, то выяснилось, что жилье и питание это прям дорого. Одно дело что-то там перехватывать, а вечерком догнаться маминым борщом. Другое дело – думать о полном, так сказать, пансионе. Относительно быстро я устроился PR-менеджером, но об этом, кажется, уже рассказывал. Отличное место работы было, получалось даже продолжать писать тексты на фриланс. Не могу сказать, что хватало на абсолютно все, нет, но по крайней мере я начал понимать главное: либо ты получаешь профессию в ходе работы, новые навыки, разбираешься в том, как все устроено, либо ты получаешь оклад, которого в принципе хватит на закрытие базовых потребностей, с тем условием, что одновременно тебе закрываются и возможности для развития.

Наблюдая за тем, как горят пятые точки от расклада Юли Тишиной по доходам журналистов в Tier-1 деловых СМИ, я с удивлением обнаружил, что прямой корреляции между доходом и профессионализмом нет (по моей личной оценке, конечно). Вот один профессионал соловьем заходится о том, что ему не хватает денег, но при этом является каким-то душным типом, живущим прошлым. Вот другой профессионал сухо замечает, что вообще-то не везде такие большие деньги платят, но при этом уважение к его деятельности у меня как-то больше. Вот третий надувает щеки, хотя если приглядеться, это он их не надувает, это он в них тарталеток побольше напихал. Ибо считает кормежку на пресс-конференциях частью своего дохода.

Мне кажется, что все же надо разделять деньги и свое дело. Если ты работаешь исключительно за деньги, то это нормально и понятно, но лишь в том случае, если работаешь ты безукоризненно и результат даешь именно тот, который от тебя ждут. Если же ты работаешь за идею, это тоже прекрасно и чудесно, но лишь в том случае, если ты не начинаешь аргументировать такое себе качество своей работы фразой «ну а что вы хотели, я на вас чуть ли не бесплатно работаю».

Неоднократно говорил и писал, что это рано или поздно произойдет: индийские медиа решили пойти в суд против OpenAI, утверждая, что их контент используется для ChatGPT.

OpenAI утверждает, что все в правовом поле, законов она не нарушает, контент общедоступный, а значит можно его использовать. Странно, что не предлагается еще в robot.txt прописывать прямой запрет.

Есть мнение, что Индия товарищей прогнет, а если те гнуться откажутся, то вслед за Китаем потеряют и Индию. А это минус 3 миллиарда потенциальных клиентов. Но забавно другое. В западных странах ничто не помешало OpenAI заключить соглашения с медиа и порешать вопросики. Уверен, что именно на это будут ссылаться индусы, когда предложат Сэму Альтману два стула.

Мы, кстати, ничего у себя не закрываем, даже наблюдаем ручеек трафика на сайт с ChatGPT и Perplexity. Но у нас и бизнес модель совсем иная.

Однажды Алексей, когда мы еще не были столь близко (как я надеюсь) знакомы, написал мне на мой очередной запрос: «ну а поздороваться?» Действительно, я тогда мало с кем здоровался, да и сейчас, признаюсь, иногда пропускаю сей этап в коммуникации. Но если и пропускаю, то, как минимум для меня, это знак той тональности, которую я задаю с самого начала. А так-то со всеми стараюсь здороваться. И с соседями тоже, и с консьержкой.

Это – часть церемониальной системы. Так уж получилось, что в нашей ментальности много завязано на ритуалах. Причем это идет из детства, когда ребенок перед тем как что-то попросить начинает какие-то словесные кружева плести. И в этом надо соблюдать ту грань, перейдя которую эти прелюдии из ритуала переходят в раздражение. К делу, мол, чего надо?

Пиарщики обожают церемониал. Вместо того, чтобы сразу сказать, что нужно, они, как дети, придумывают долгие конструкции из аргументов и отвлекающих маневров. Причем журналисты, по крайней мере, опытные, эти заходы мгновенно раскусывают и, в зависимости от настроения, начинают раздражаться или напротив, включаются в игру и частенько переигрывают пиарщика.

Я очень не люблю, когда вместо конкретики меня пытаются окутать какими-то странными разговорами и пересудами. Если человек со мной года два не общался, а потом я вновь оказался в его орбите профессиональных интересов, то панибратское отношение, честно говоря, подбешивает. Никому не нравится, что его используют. И никому не нравится бездушные заходы: «старик, столько зим прошло, извини, что не писал». Не извиню.

Вы, конечно, не поверите, но человек я довольно мягкий и наивный. За профессиональную карьеру было много случаев, когда я искренне считал, что у меня с человеком-пиарщиком установились некие отношения. А когда у меня отношения, то я в них всегда ныряю с головой. И вот человек меняет место работы и пропадает с радаров. Не пишет, не звонит, а раньше соловьем заливался. И ты понимаешь, что человечек так себе. С гнильцой.

Мы в ответе за тех, кого приручили. И пиарщику, приручившему журналиста, важно об этом помнить.

Китай он такой. Мы тут смотрим "Истории маленького городка", милейший китайский сериал. Так там в одной серии футболку героя постоянно блёрили. Зачем, почему, непонятно было. А в 28 серии не заблёрили ибо он там в этой футболке появляется на пару секунд, и стало понятно, почему в других эпизодах заморачивались.

Попросил Deepseek написать, а Suno исполнить песню группы "Бородатая вонь" (спасибо шоу "Стыдно знать") про уличного музыканта и офисную работу.

Местами, конечно, косячно расставлены ударения, но некоторые панчи - в гранит)

Обдумывая сегодняшнюю тему про эксклюзивы, вспомнил вчерашнюю дискуссию в комментариях. Софья на мое утверждение «PR – это не маркетинг» выстроила довольно стройную (на ее взгляд, конечно) аргументацию, что все не так однозначно.

На мой взгляд, все довольно однозначно. Просто есть термины, а есть жизнь. Мало кому нравится, что его называют вором за то, что он смотрит что-то в пиратском онлайн-кинотеатре. Но ведь это всего лишь термин. Жан Вальжан не даст соврать. Поэтому лично я ничего скабрезного в терминах и их однозначности не вижу. Сколько ты не называй негра афроамериканцом, негром он быть все равно не перестанет. А уж кто в какой культуре и социуме вкладывает в это иной смысл – это проблем тех самых культур и социумов.

Можно ли достичь PR-целей маркетинговыми инструментами? Очевидно, да. Очевидно, не любые цели. Это вопрос дискуссионный. Является ли это аргументом против утверждения «PR – не маркетинг»? Очевидно, нет.

Вижу проблему в том, что сегодня частенько пытаются подменить понятия. Как, например, в истории с эксклюзивами. Репост размышлений Юли есть выше, хочу заметить, что в нем не обсуждается сама терминология. И это понятно, ибо и PR-специалистам, и журналистам понятно, о чем идет речь.

Я, разумеется, живу в своем идеальном мире. В нем термин «эксклюзив» должен найти журналист, именно он должен найденную тему разработать, обработать и выпустить. Примечательно, что есть в этой конструкции и работа PR-специалиста. Его задача заключается в том, чтобы журналист нашел нужную ему тему с нужной ему фактурой, причем было бы неплохо, чтобы и ход мыслей этого журналиста был направлен в нужное русло. И при этом – самое важное – журналист должен быть уверен, что он все сделал сам. Это – «эксклюзив». А то, что сегодня называют «эксклюзивом» - это какое-то говно на палке.

Ну серьезно. Главной ценностью сегодняшнего «эксклюзива» является публикация раньше остальных. Причем это «раньше» практически нивелируется тем, что ночные редакции немедленно отследят публикацию и, при желании, сделают собственные. А ссылка на источник (если ее вообще поставят) проживет до утра, когда уже дневные редакции подключатся и, так сказать, проведут церемониал получения информации из собственного источника. Пусть им и окажется пресс-служба, которая разошлет пресс-релиз.

И в чем, спрашивается, ценность такого «эксклюзива»? Ну, кроме там каких-то очков в индексах цитирования и поисковой выдачи? И какое отношение эти метрики имеют к профессиональной работе журналиста? Не получается ли так, что журналист выступает обслуживающим персоналом SMM-отдела, которому важна цитируемость и вот эти «выходы в нули»?

А самое главное – в этих всех конструкциях нет главного. Читателя. Про него вообще как-то никто не вспоминает. Воюют там друг с другом, яйцами вымазывают корпоративный мерч, брюзжат о прососах.

Открою тайну. Читателям абсолютно насрать кто там первым написал. Им куда важнее полнота информации, объяснение, что произошло и как это повлияет на него, его семью или бизнес.

Но про читателей никто не вспоминает. А жаль.

Коллеги, настало время поговорить о том, почему предлагать одну и ту же эксклюзивную тему в два конкурирующих изданиях крайне хреновая идея. Обсудим еще раз.

Понятно, что медиаландшафт сильно изменился: вы вполне можете встретить Ъ, "Ведомости" и РБК, гуляющими под ручку вместе или мирно обсуждающими какие-то темы на конференциях. (Хотя это, конечно, не показатель, но "смерть предателям" хотя бы уже не пишут). Кроме того, поле инфоповодов обнищало, поэтому три собаки, как правило, бегут за одной костью или статистикой. Но это не повод предлагать один эксклюзив двум изданиям.

В лучшие годы вам ментально (а может и нет) отрубили бы конечности, сейчас — вы не найдете упоминание вашей компании даже в бэкграунде. Верх мастерства — выходить с полосным интервью (исключение — кейс Бакальчуков, кажется) в двух конкурирующих газетах в один день. Хотя даже Бакальчуки вроде предпочли только РБК.

Исправить ситуацию вам не помогут ни цветы, ни приглашения в театр и кино, ни личные встречи, то есть кредит доверия утерян безвозвратно. Может спасти уход автора, но его коллеги все помнят, редактор — тем более. Уход редактора вас тоже не спасет, потому что глава делового блока все помнит, и так далее. Ну а если кто забудет, ему напомнят.

Почему продолжают предлагать один эксклюзив в два издания? Хотя эта практика приводит только к негативу, исправить который почти невозможно? Для меня загадка, примерно такая же, как и истинная причина гибели группы Дятлова. При этом не исключаю, что когда-то и о пиарщиках, практикующих методы выше, будут снимать true crime-видео (сова натянута максимально).

Аэрофлот: Запускаем полёты из Москвы в Нячанг
Я: Ни слова больше