Про лонглист БК не хочется ничего говорить (кроме того, что рад за Надю Алексееву, Веру Богданову, Ксению Буржскую, Майю Кучерскую, Анну Шипилову и ещё нескольких достойных людей, вошедших в него).

Вместо этого — редкая хорошая новость про российский суд: признан виновным Михаил Хачатурян, много лет избивавший и насиловавший своих дочерей, за что и поплатился жизнью. Почему новость хорошая? Да потому, что это нечастый случай правосудия без кавычек.

В 2017 году в России было декриминализовано домашнее насилие — одна из многих подлостей, совершённых в последние десятилетия под предлогом «защиты традиционных ценностей». Государство и прежде не спешило защищать пострадавших, а теперь зафиксировало их беззащитность юридически. На следующий год Крестина, Ангелина и Мария Хачатурян были задержаны по подозрению в убийстве отца — который, напомню, годами избивал и насиловал их, будучи уверен в своей безнаказанности. Ещё три года понадобилось для того, чтобы под давлением общественности следком решил для разнообразия заняться делом и возбудил уголовное дело против Хачатуряна. Ещё четыре года спустя он был признан виновным.

Вердикт суда звучит как что-то само собой разумеющееся, но факт есть факт: ещё несколько лет назад его невозможно было бы себе представить, поскольку такие дела не то что разваливались в суде, но чаще всего даже не доходили до него. «Когда убьют — тогда и приходите», — говорят сотрудники полиции женщинам, которые находят в себе силы пойти против своих мучителей. А потом этих женщин убивают. Обычно на этом история и заканчивается — но в этот раз сложилось иначе.

Конечно, не стоит ждать, что завтра что-то радикально изменится — колесо истории поворачивается небыстро. Но давайте на минуту оценим две вещи. Во-первых, теперь существует прецедент. Да, на это потребовалось огромное количество лет, сил и общественного давления — но негодяй был осуждён, хотя бы и после смерти. А во-вторых, помните: общественное давление — это небесполезная вещь. В защиту Хачатурян тогда выступили все — простые люди, Серж Танкян, Ксения Собчак, Баста (не забудем, что против них высказалась тогдашняя уполномоченная по правам ребёнка Анна Кузнецова; на эту должность в принципе выбирают только особенных людей). Думаю, что мало кто из выступавших в поддержку сестёр думал, что это приведёт к какому-то результату; каждый делал это просто потому, что это правильно. И для разнообразия — правда восторжествовала.

Помните об этом. Высказывайтесь против несправедливости, даже если это кажется бессмысленным. Верьте, что зло будет наказано, даже если с опозданием — и за это стоит бороться.

сестра сестре сестре
сестра х
судьба х
их руки вверх
руки девочек и женщин

их движения должны быть прекрасны
всегда

движения их рук
проистекают из солнечного сплетения

позиции их рук
пальцы не сомкнуты
но собраны вместе
лепестками

их руки должны быть
на виду

их руки вверх

появление ножа

закрыться
оттолкнуть
движения должны быть

должны быть
должны быть
должны быть

больше его не касаться
больше никогда не надо его касаться

любые ее руки
Настя Денисова

Я думаю, что люди, которые пишут «Вы неправильно меня поняли», «Вы читали меня не тем местом», — это не писатели в целом; речь об особом сорте людей, которые вели себя точно так же, принадлежи они к другой профессии. Это некто, воспринимающий книгу не как отдельную субстанцию, а как продолжение себя.

У меня был знакомый, который воспринимал так свою кошку. Постоянно отправлял фоточки своей кошки, говорил, как она провела день, — и как будто бы кошка была его альтер эго, только более милым, возможно, более умным и более талантливым. И он переносил на нее все внимание человека, желая: «похвали мою кошку — то есть похвали меня». Я видела такое в отношении ребенка, в отношении мужа, иногда в отношении книги — какая разница?

Видимо, у меня другой склад характера, потому что мне все равно, так ли поняли мою книгу. Меня больше удивляет, когда кто‑то ее понял так же, как понимала я. Иногда это меня даже трогает, потому что это какой‑то неожиданный факт нахождения общего языка с человеком, которого ты не знаешь и никогда не узнаешь.

Поговорил с Машей Лебедевой про то, почему она не продвигает собственную книгу, как быть сигмой, и в каких книгах ничего не происходит. Бонус: в конце интервью — пересказ романа «Там темно» в одном меме!

Сегодня я узнал, что в Шотланском Реестре Тартанов в 2007 году появился официальный российский тартан. Дизайн вдохновлён двумя самыми известными людьми шотландского происхождения в истории России — Михаил Лермонтов и фельдмаршал Михаил Барклай де Толли. Разные элементы взяты из тартанов семей Барклай и Лермонтовых, креста святого Андрея (покровителя России и Шотландии), флага России и герба Российской империи.

Последняя деталь, конечно, немного удивительна: всё же тартан — это символ свободы, независимости и сопротивления (Мэри Уолстонкрафт Годвин когда-то покорила Перси Шелли тартановой юбкой, которую носила в знак солидарности с шотландской борьбой против Короны), как-то не ожидаешь увидеть на нём элементы имперской эстетики.

Кстати, хотя поэт с фельдмаршалом не были знакомы, истории двух семей однажды пересеклись: в 1841 году, когда Лермонтов погиб на дуэли, осмотр тела проводил титулярный советник по фамилии Барклай де Толли.

В последнее время мне попадается больше гуманистических книг о войне, и мне кажется, именно такие книги нам всем сейчас очень важно читать, чтобы помнить: важно быть беспощадными к преступлениям, но не менее важно относиться к людям как к людям — неидеальным, часто совершающим чудовищные вещи, но всё же способным к искуплению. В конце концов, сражаясь с бесчеловечностью, нужно не терять человечность в себе — потому что иначе битва будет заведомо проиграна. Я не религиозный человек, но кажется, эта мысль очень подходит для пасхальных выходных.
…чем больше я узнавал о Карле, тем больше понимал, насколько личными были решения, которые он принимал, как тесно они связаны с событиями его жизни и особенностями мировоззрения. Как и миллионы немцев, Карл пришел к нацизму своим путем, из-за своих собственных слабостей. Он сам нес на себе тяжесть этого решения, и он сам, подобно другим похожим на него немцам, смог найти в себе силы измениться.

«Отечество. История о войне, семье и совести в нацистской Германии» Буркхарда Билгера — не просто историческое исследование, но глубоко личное погружение в мрачное прошлое, попытка понять, как люди живут и делают сложные выборы в условиях войны, оккупации и тоталитарного режима. Что важно для меня, Билгер предлагает не простые ответы, а сложный гуманистический взгляд на проблемы соучастия и сопротивления.

В центре книги — история деда автора, Карла Гённера, немецкого учителя, который во время Второй мировой возглавил в оккупированном Эльзасе местную ячейку нацистской партии. Однако знакомясь с документами, а иногда и с пожилыми свидетелями событий, Билгер обнаруживает, что его дед не был однозначным злодеем. Французские следователи заявляли, что дед выполнял «свои обязанности с беспримерным рвением и деспотическим задором», но для многих жителей городка Бартенхайм он был человеком, который, возможно, пытался защитить их от худшего. И дело не в том, что кто-то из них не прав: наоборот, сосуществование противоречивых истин становится одним из ключевых мотивов книги.

Важно и то, что в фокусе оказывается оккупированный регион, в котором власть постоянно переходила из одних рук в другие, и простые люди невольно научились лавировать, приспосабливаться, идти на компромиссы с совестью — и придумывать оправдания этим компромиссам. Позже, когда оккупация была окончена, люди стали искать виноватых — и находить их.

За пять лет власти Франции предъявили обвинения в измене или коллаборационизме почти трети миллиона человек, и более половины из них предстали перед судом. Остальные даже не получили права на судебное разбирательство. Им брили головы, грабили их дома, подвергали коллективным избиениям, клеймили свастикой или расстреливали. В одном городке мужика заставили ходить по улицам с колокольчиком на шее, в других устраивали «парады» женщин с «фашистским приплодом» на руках. «Очищение не есть приступ лихорадки или заразного бешенства» — такое заявление опубликовали активисты одной из местных освободительных бригад. «Его цель — способствовать оздоровлению, исцелению и даже выживанию нации путем безжалостного уничтожения болезнетворных микробов».

Эта цитата меня больше всего впечатлила: всего за несколько лет до этого Гиммлер заявлял: «Антисемитизм - это то же самое, что дезинсекция. Избавление от вшей - это не вопрос идеологии. Это вопрос чистоты». Разумеется, юдофобия — совсем не то же, что желание покарать нацистов, но поражает то, как легко под предлогом антифашистского «очищения» французы переняли у нацистов бесчеловечную — буквально — риторику, которая помогает не думать о деталях и оправдывать собственные преступления. Идут десятилетия, и люди продолжают сравнивать противников с микробами и паразитами (раз, два) — и, кажется, продолжат делать это впредь.

Позиция Билгера недвусмысленна: он рассказывает о чудовищных преступлениях нацистов в Германии и оккупированной Франции, но напоминает, что в условиях оккупации каждое событие, решение и выбор существуют в контексте. Обычные люди делают свой выбор: одни пользуются возможностью, чтобы заселиться в квартиру арестованной семьи; кто-то становится частью системы, но старается тихо саботировать ее работу; кто-то открыто высказывает своё непринятие режима, рискуя жизнью; кто-то просто старается продержаться и сохранить жизнь своих близких; а чаще всего происходило всё и сразу

Чтобы выжить, людям приходилось играть сразу несколько ролей — добропорядочных нацистов и тайных франкофилов, борцов сопротивления и коллаборантов. На улице они выкрикивали «Хайль Гитлер!», потом спешили домой, чтобы послушать Шарля де Голля по коротковолновому радио. На парадном крыльце они вывешивали флаги со свастикой, а в подвале — французский триколор.

В 1952 году американский репортер и эссеист Милтон Майер провел девять месяцев в городе Марбурге, в часе езды к северу от Франкфурта. Там он пытался понять, как обычные люди допустили такую катастрофу. Он выбрал десять горожан и взял у них подробные интервью. Когда он спрашивал их, каково это было — жить под властью нацистов до войны, ответ был почти всегда один и тот же: это были лучшие годы жизни. «У них была работа и были гарантии занятости, у детей летние лагеря и гитлерюгенд, ограждавший их от дурного влияния улицы», — писал Майер в книге They Thought They Were Free («Они думали, что свободны»). «После тридцать третьего года у нас родились еще дети, — рассказал ему один краснодеревщик. — Появились перспективы. Пропасть между богатыми и бедными сократилась, это было видно повсюду».

Одна из опрошенных Майером женщин выступала против нацистов и попала в тюрьму в 1943 году за то, что прятала евреев. Она вспомнила атмосферу, царившую пятью годами ранее на улицах Штутгарта во время фашистского праздника. «Энтузиазм, новые надежды на хорошую жизнь, вновь обретенная вера в будущее после стольких лет безысходности и разочарований даже меня едва не одурачили, сказала она. — Чтобы вы понимали, что это за время было в Германии: я сидела как-то в кино с подругой-еврейкой и ее тринадцатилетней дочерью; на экране показывали нацистский парад; девочка схватила мать за руку и прошептала: „Мама, если бы я не была еврейкой, то, думаю, стала бы нацисткой!“»

<…>

До приезда в Германию Майер считал, что Гитлер правил за счет насилия. «Теперь я немного лучше понимаю, как нацисты захватили Германию: они не напали на нее извне, не устроили заговор, они взяли власть под радостные вопли сограждан».
Буркхард Билгер. Отечество. История о войне, семье и совести в нацистской Германии

Благодаря бдительному @bookninja и дражайшей выпускнице я обзавёлся книжкой Тома Голда «Готовим с Кафкой».

И вот мой топ-10 стрипов из неё.

Что-то даже иллюстрацией в курс попадёт: Голд любит приём шкловского остранения ещё больше, чем я.

[🎨Подпишитесь на «Тимуроки»]

Из репортажа @poppy_seed_muffins узнал наконец официальную причину недопуска Individuum на non/fiction: «Так вышло». В целом исчерпывающий ответ, не поспоришь.

Ну и хорошая новость: кажется, помимо некоторого количества седых волос изгнание издательства с большой ярмарки привело… к росту продаж. Хотелось бы, конечно, этого роста без цензурных ограничений, но живём в предлагаемых обстоятельствах. ЕБЖ, мы увидим ещё в ближайшем будущем больше маленьких независимых фестивалей по всей России (вот «Поляндрия» в конце апреля уже везёт свой ЕЩЁНЕМАРТ в Екатеринбург).

В целом печальный кейс, конечно, подтвердил и опасения, и надежды. Холдинг Эксмо-АСТ, в который входит Individuum, не смог или не захотел вступаться за своих (хотя если у кого на рынке и есть хоть какие-то рычаги давления — так это у Олега Новикова); зато журналисты и блогеры поддержали издательство словом, а простые читатели — рублём. И второе мне кажется важнее первого: во времена разобщения очень важно поддерживать друг друга и знать, что тебя тоже поддержат. Как пишет автор одной из главных новинок Individuum,
Анархизм утверждает, что человек по определению свободен. Он вправе сам выбирать свой жизненный путь. В противовес государству анархисты предлагают общество самоуправляемых ассоциаций. Вместо централизации — децентрализация, вместо иерархии — сетевая коммуникация, вместо подчинения — сотрудничество, вместо контроля — солидарность и взаимопомощь.
Золотые слова.

«В игре нет никакого сюжета: разноцветные детали, собранные из четырех сегментов, падают в прозрачный стакан, потом падают все быстрее, а потом стакан заполняется — и игра заканчивается. В этом фаталистическом геймплее есть что‑то очень русское, сродни эпиграфу из набоковского «Дара»: Россия — наше отечество; геймовер неизбежен».

"This buk iz jenuine fun." — Maria Bamford, New York Times bestselling author of Sure, I'll Join Your Cult and creator of Netflix's Lady Dynamite.

(тот случай, когда по одной обложке понятно, что надо читать)

Берите на заметку грядущую новинку:)

И вот ещё хорошие новости!

Чтобы лента не превращалась в хронику пикирующего бомбардировщика, когда одна дурная новость следует за другой, надо делать усилие над собой. Но иногда не надо, смотрите, какая хорошая весть: у К.А.Терины выходит на английском сборник (обложку она же сама нарисовала). Если не знакомы ещё с ней, обязательно исправляйтесь — она одна из лучших в том, что касается искусства придумывать увлекательные рассказы.

В апреле 1936 года в статье под заголовком «Реакционная книготорговля» Das Schwarze Korps критиковала тот факт, что «злонамерение до сих пор обнаруживается в широких кругах всей немецкой книготорговли, среди розничных магазинов и платных библиотек даже больше, чем в издательской среде». Хрестоматийные труды Гитлера и Розенберга, выставленные в витринах книжных магазинов, — «зачастую лишь политические фиговые листочки, которыми господа книготорговцы пытаются прикрыть свою откровенно реакционную позицию». Дескать, за немногочисленными сочинениями ведущих представителей нацистского государства «к сожалению, слишком часто громоздятся порождения либерального или однобоко конфессионального мышления, на публикацию которых до сих пор идут немецкие издатели». В статье предлагалось проверить книжные — а в особенности, букинистические — магазины на западе Берлина и в Лейпциге, центре книготорговли, чтобы выяснить, сколько «вредных и нежелательных» произведений, индексированных Палатой, там еще можно купить. За доносом последовали обыски в лейпцигских книжных магазинах и букинистических лавках весной 1936 года . Гестапо удалось «извлечь на свет» большое количество запрещенной литературы. В административном округе Кёнигсберг в мае 1936 года гестапо конфисковало около 3 000 изданий в 63 книжных магазинах.

Ян-Питер Барбиан, «Литературная политика Третьего рейха» [скоро]

Люблю, знаете ли, почитать историческую литературу, чтобы отвлечься от реалий дня сегодняшнего

Мне птичка на хвосте принесла новость для авторов, которые хотели бы издать книгу

Бель Летр — импринт Альпины, открывает опен-колл для русскоязычных писателей.
Я, кстати, предполагала, что переводными романами не ограничится портфель этого импринта

Ждут законченные тексты, написанные женщинами и о женщинах. Это может быть история про современную жизнь, исторический роман или литературная биография, художественная книга о положении женщин в обществе, правах и свободах, взрослении, материнстве, поиске себя и сложных психологических переживаниях.
Не рассматриваются работы в жанрах фэнтези, фантастики, автофикшн, янг-эдалт, хорроров и дарк романс.
Тексты принимают до 1 июня включительно. Объем 6-10 авторских листов, принимаются только уникальные тексты, не издававшиеся ранее.
Все подробности и форму для участия вы найдете на сайте издательства

Много в апреле появляется рекомендательных списков книг, но самый лучший неожиданно составили не книжные критики, а питерские силовики. Свежее «Отечество» Буркхарда Билгера, две книги Оли Птицевой (но не те, о которых вы подумали), нобелевская лауреатка Анни Эрно, «Евротрэш» Кристиана Крахта, только что попавший в лонгист «Международного Букера» — в общем, хорошие книги, спешите купить.

Кстати, если в СССР послевоенное сотрудничество с нацистскими учёными было абсолютно секретным, то в США этическую, хм, неоднозначность этой практики обсуждали вполне открыто. В 1965 году хитом была такая песенка сатирика и математика Тома Лерера:

Соберитесь, я расскажу вам о Вернере фон Брауне,
Человеке, чья преданность определяется целесообразностью.
Назови его нацистом — он и не моргнет:
«Ха, нацист, шмацист», — говорит Вернер фон Браун.

Не называй его лицемером —
Скажи лучше, что он аполитичен.
«Если ракеты взлетели, какая разница, где они упадут?
Это не моя ответственность», — говорит Вернер фон Браун.

Кстати, если в СССР послевоенное сотрудничество с нацистскими учёными было абсолютно секретным, то в США этическую, хм, неоднозначность этой практики обсуждали вполне открыто. В 1965 году хитом была такая песенка сатирика и математика Тома Лерера:

Соберитесь, я расскажу вам о Вернере фон Брауне,
Человеке, чья преданность определяется удобством.
Назови его нацистом — он даже не сморгнет:
«Ха, нацист, шмацист», — говорит Вернер фон Браун.

Не называй его лицемером —
Скажи лучше, что он аполитичен.
«Если ракеты взлетели, какая разница, где они упадут?
Это не моя ответственность», — говорит Вернер фон Браун.

В День космонавтики посоветую отличную книгу «Первый», которая рассказывает историю космической гонки. Королёв и Гагарин с одной стороны, фон Браун и Шепард с другой — и стремление сделать то, чего никто прежде не делал — выйти на околоземную орбиту, а потом и за её пределы.

Уокер показывает, какими разными были СССР и США, и насколько при этом похожими в своём желании достичь чего-то нового (и желательно быстрее других, конечно). Это очень вдумчивое и уважительное исследование, которое показывает, что выход в космос был достижением не советской науки, а человечества (всей душой ненавижу словосочетание «русский космос». Мало нам национальной гордости на Земле, надо его ещё и во Вселенную тащить).

И, конечно, книга рассказывает о неудобных деталях этого пути: в США программой руководил натуральный нацистский учёный (кстати, СССР тоже не брезговал пользоваться их помощью, погуглите операцию «Осоавиахим»), в СССР — «враг народа» (при пытках чекисты сломали Королёву челюсть, позже эта травма будет стоить ему жизни). Путь к звёздам, как известно, лежит через тернии, и о терниях нельзя забывать.

В общем, с Днём космонавтики, науки, которая напоминает нам, какие мы крошечные в масштабах Вселенной. Эта прививка от гордыни всем нам очень нужна.

Николай Эппле пополнил список людей, которых минюст считает «иноагентами». Ничего хорошего в этом нет, но воспользуюсь случаем, чтобы напомнить, что его «Неудобное прошлое: Память о государственных преступлениях в России и других странах» — одна из лучших исторических книг на русском языке. Спешите купить, если ещё не, а то книги о неудобном прошлом имеют свойство загадочно пропадать.

Минутка патриотизма: в Москве (почему же не в Новосибирске…) снимают документально-игровой фильм «Самая умная улица» о создании Академгородка. Молодого академика Лаврентьева играет Лев Зулькарнаев, а постарше — Алексей Серебряков; обещают сделать что-то масштабное и зрительское — с виртуальным продакшном, графикой, LED-стенами и прочими достижениями кино. Ужасно интересно, что получится

А пока я выискивал — и, что уж там, находил — хорошие новости, в Петербургские «Подписные» нагрянули силовики и изъяли несколько книг издательства Ad Marginem, усмотрев в них «экстремизм».

«Подписным» и Ad Marginem — моя горячая поддержка; остальным — напоминание о том, что не стоит откладывать покупку хороших книг: никогда не знаешь, что ещё может привлечь внимание людей в форме и пропасть с полок.

ГОРШОЧЕК, НЕ ВАРИ!

Пришла пора перестать складывать пакеты в пакет и заняться подсчётом.

Итак, в этот раз я собрал 37 списков, в которых вместе посоветовали 403 книги (больше, чем год назад, чуть меньше, чем прошлой весной). И вот как выглядит двадцатка самых рекомендуемых книг в апреле 2025:

1. «Улица Холодова» Евгении Некрасовой @polyandria
2. «Сорока на виселице» Эдуарда Веркина @inspiria_books
3. «Бражники и блудницы» Максима Жегалина @individuumbooks
4. «По орбите» Саманты Харви @polyandria
5. «Книга о Граде женском» Кристины Пизанской @individuumbooks
6. «Дураки все» Ричарда Форда @phantombooks
7. «Люди из Бильбао рождаются где захотят» Марии Ларреа @izdaniya
8. «Четверокнижие» Янь Лянькэ @polyandria
9. «Дорогуша» Си Джей Скьюз @domistorii
10. «Эйзен» Гузели Яхиной @shubinabooks
11. «Исповедь скучной тетки» Мари-Рене Лавуа @domistorii
12. «Саспыга» Карины Шаинян @shubinabooks
13. «Люди без внутреннего сияния» Йенте Постюма @polyandria
14. «Путеводитель по Средневековью» Энтони Бейла @alpinanonfiction
15. «Зов запахов» Рёко Секигути @admarginem
16. «Непокои» Маргариты Ронжиной @alpinaproza
17. «Я не прощаюсь» Хан Ган @izdatelstvoast
18. «Черный Викинг» Бергсвейнна Биргиссона @idgorodets
19. «Хранитель мировой поверхности» Бусейны аль-Исы @samokatbook
20. «Сны деревни Динчжуан» Янь Лянькэ @polyandria

И несколько поверхностных выводов:

1) Четвёртый раз подряд (после Светланы Павловой, Яны Вагнер и Никиты Смагина) список возглавляет книга русскоязычного автора. Впервые книги русскоязычных авторов занимают целиком топ-3 (хотя в целом переводная литература доминирует с большим перевесом).
2) Нонфикшн сдаёт позиции: в двадцатке только две отчётливо нонфикшн-книги и ещё пара на грани. Люди снова читают художественную литературу.
3) Как всегда, женщин больше: в двадцатке 13 женщин и 6 мужчин (Янь Лянькэ умудрился войти в него с двумя книгами, отметим и этот факт).
4) Несколько сдававшая позиции в последние годы Редакция Елены Шубиной в этом году вернулась: в двадцатке — две их книги.
5) Кажется, впервые на моей памяти в топ попала книга, переведённая с арабского — «Хранитель мировой поверхности» кувейтской писательницы Бусейны аль-Исы, роман о цензуре, настоянный на вековой традиции антиутопий.
6) К слову о цензуре: две из пяти самых рекомендуемых к ярмарки non/fiction книг выпустило издательство, которое на ярмарку не пустили. Предлагаю запретителям самим подумать, что это значит.

Ну а в целом — как обычно, список получился замечательным. Как бы ни сужались рамки возможного, на русском языке продолжает издаваться огромное количество хороших книг, которые говорят с читателями на действительно интересные им темы. Порадуемся этому!


Как всегда, огромное спасибо авторам всех списков — тегаю все источники в алфавитном порядке:
@afishadaily @bandschool @BeAwitness @bookcase_kz @bookeanarium @booksformaria @bookovski @booksinmyhands @bookzabor @buro247_ru @butfirstbooks @catharina_legens @dochitalatut @experience_reading @fantasticbookz @fontanka_spb @intelligentka_gadova @julie_et_les_mots @knigsovet @ladylibra_1410 @landscapewithbooks @lizinyazyk @maxim_all @olyaoknigah @pravilamagru @PsychologiesRussia @purplebluebooks @rabbitread @rbcstyle @realnoevremya @redactor_bylichki @ryba_lotsman @teatr_togo @theblueprintru @UmiGame @vseprochitali @williwaw_reads @yozhik_v_knizhnom_tumane

Поддержите этот канал 💫

Автор благодарит вас за поддержку и поднимает в вашу честь бокал лучшего ркацители!

всюду ложь

Топ-10 обновлю завтра утром, но не могу пройти мимо того факта, что в десятку самых рекомендуемых книг ворвалась книга, написанная в пятнадцатом веке!

Итак, открываем пакет с пакетами!

По результатам анализа семнадцати списков десятка самых рекомендуемых книг апреля 2025 года выглядит так:

10. Дорогуша @domistorii
9. Непокои @alpinaproza
8. Эйзен @shubinabooks
7. По орбите @polyandria
6. Хранитель мировой поверхности @samokatbook
5. Сорока на виселице @inspiria_books
4. Люди без внутреннего сияния @polyandria
3. Зов запахов @admarginem
2. Улица Холодова @polyandria
1. Люди из Бильбао рождаются где захотят @izdaniya

Честно скажу, что в этот раз я бы в жизни не смог предсказать топ-3. А всю десятку (на текущий момент) смогла предвидеть только @dochitalatut

(пакет с пакетами обновляется по мере возможностей, так что список по ссылке может быть немного другим)

Время традиционного списка книг, которые стоит купить в баре «Барка» на фестивале «Бражники — и напиться!» (а также ещё на одном фестивале, который по совпадению пройдёт в одном здании с «Баркой»)

И, конечно же, вот-вот появится пакет с пакетами, топ которого пока что выглядит так:

1. «Сорока на виселице»
2. «Глупый август»
3. «Хрустальный дом»
4. «Путеводитель по Средневековью»
5. «Папирус. Изобретение книг в древнем мире»
6. «Улица Холодова»
7. «По орбите»
8. «Технофеодализм»
9. «Хранитель мировой поверхности»
10. «Разве мы не можем быть подругами»

И обновление программы курса.

20 мая для всех участников выступит книжный критик, редактор «Афиши Daily» Егор Михайлов "Как не утонуть в океане книг: где искать книги, которые будет интересно обсуждать".

Это важная лекция. Книжные клубы питаются книгами по принципу «много званных, да мало призванных» - то есть, отличных, прекрасных текстов десятки тысяч, но, когда вы начинаете продумывать программу чтения именно вашего клуба, оказывается, что собрать хороший список не так-то легко.

Особенно, если у вас требовательные участники, которые уже прочитали все лежащее на поверхности, все книги, которые на слуху и хотят чего-то другого. Или если вы работаете над корпоративным книжным клубом, где к книгам есть свои отдельные требования – книги должны быть по-настоящему интересными и глубокими, но не провокационными, актуальными, но не затрагивать целый набор тем, интеллектуальными, но достаточно комфортными в чтении. Или… ну, много вариантов, когда вы не можете просто идти от одного уверенного бестселлера к другому или читать только то, что нравится лично вам.

На курсе есть большая лекция о принципах формирования программы чтения клуба и о выборе книг, но рассказ про конкретные способы находить новые интересные книги от профессионала, который делает это каждый день, будет очень важным. Сама страстно хочу послушать.

Егора Михайлова все знают как человека, который пишет о книгах в Афише Daily – вот, кстати, подборка 55 книг подступающей уже ярмарки Нонфикшн, ведущего популярного тг-канала Литература и жизнь и создателя великого пакета с пакетами – то есть, списка книжных списков для крупных мероприятий.

Записывайтесь, начинаем 25 апреля.

Всегда радостно узнать, что у хорошей писательницы в точности такое же чувство юмора, что и у тебя

Поскольку на ярмарке non/fiction усилилась цензура, выдаваемая за фейс-контроль, но в каждом заборе должна быть дырка (автозамена предложила исправить на «дурка»), а значит, свобода выбора ещё имеется. Так что не забывайте о других фестивалях, которые пройдут в те же дни в Москве.

— Во-первых, «Бражники» — и напиться! от Individuum и «Зинзивера» — там будут Никита Смагин, Катя Колпинец, Иван Аксёнов и многие другие. Не забудьте выпить настойку с Денисом Пузырёвым!

— Во-вторых, в магазине Пархоменко пройдёт программа «Параллельно»: Птицева, Яхина, Секисов, Нестеренко — все звёзды.

— Если мало Птицевой, заходите в Letters: там представят свои новые книги она и Женя Некрасова.

Кого забыл? Подсказывайте в комментариях, дополню

«И вдруг он начал писать — просто от паники, очень смутно сознавая, что идет из-под пера. Бисерные, но по-детски корявые строки ползли то вверх, то вниз по листу, теряя сперва заглавные буквы, а потом и точки.

4 апреля 1984 года. Вчера в кино. Сплошь военные фильмы. Один очень хороший где-то в Средиземном море бомбят судно с беженцами. Публику забавляют кадры, где пробует уплыть громадный толстенный мужчина а его преследует вертолет. Сперва мы видим как он по-дельфиньи бултыхается в воде, потом видим его с вертолета через прицел потом он весь продырявлен и море вокруг него розовое и сразу тонет словно через дыры набрал воды. Когда он пошел на дно зрители загоготали. Потом шлюпка полная детей и над ней вьется вертолет. Там на носу сидела женщина средних лет похожая на еврейку а на руках у нее мальчик лет трех. Мальчик кричит от страха и прячет голову у нее на груди как будто хочет в нее ввинтиться а она его успокаивает и прикрывает руками хотя сама посинела от страха. Все время старается закрыть его руками получше, как будто может заслонить от пуль. Потом вертолет сбросил на них 20 килограммовую бомбу ужасный взрыв и лодка разлетелась в щепки. Потом замечательный кадр детская рука летит вверх, вверх прямо в небо наверно ее снимали из стеклянного носа вертолета и в партийных рядах громко аплодировали но там где сидели пролы какая-то женщина подняла скандал и крик, что этого нельзя показывать при детях куда это годится куда это годится при детях и скандалила пока полицейские не вывели не вывели ее вряд ли ей что-нибудь сделают мало ли что говорят пролы типичная проловская реакция на это никто не обращает…

Уинстон перестал писать, отчасти из-за того, что у него свело руку. Он сам не понимал, почему выплеснул на бумагу этот вздор. Но любопытно, что, пока он водил пером, в памяти у него отстоялось совсем другое происшествие, да так, что хоть сейчас записывай. Ему стало понятно, что из-за этого происшествия он и решил вдруг пойти домой и начать дневник сегодня».

Джордж Оруэлл. 1984

«Расхитителям всего мира, им уже мало земли: опустошив ее, они теперь рыщут по морю; если враг богат — они алчны; если беден — надменны, и ни Восток, ни Запад их не насытят; они единственные, кто с одинаковой страстью жаждет помыкать и богатством, и нищетой; отнимать, резать, грабить на их лживом языке зовется Империей; и создав пустыню, они говорят, что принесли мир».

Публий Корнелий Тацит. Жизнеописание Юлия Агриколы

Опыта у нее никакого не было, но она вспомнила учебник латинской грамматики, принадлежащий ее брату.

«Именительный — эволюция,
Родительный — эволюции,
Дательный — эволюции,
Винительный — эволюцию,
Звательный — О эволюция!»

Захотелось узнать, какие ещё романы о червях входят в топ автора этой аннотации

В офисе Вэла Килмера — великого актёра — стояла двухметровая статуя, символизирующая его самые запоминающиеся роли в театре и кино: соответственно, Марка Твена и Бэтмена

А он, мятежный, ищет фурри,
как будто в фуррях есть покой

(возможно, первоапрельская шутка от «Эксмо», но точно никто не знает)

У нас в «Афише Daily» небольшие кадровые обновления, и они хороши: Саша Садыкова перешла с позиции шеф-редактора на место главреда, а шефредом стал Лёша Горбаш, музыкальный редактор.

С обоими мы съели пуд соли, прошли через добрые и совсем недобрые времена, и мало есть людей, которым я так безусловно доверяю. В последние месяцы много чего случилось, но та редакция, которая у нас есть сейчас — пожалуй, самая сильная из всех, в которых мне приходилось работать. В общем, наше время не слишком щедро на добрые вести, но эта новость точно хорошая.

Ни дня без дурных, хотя и ожидаемых новостей о non/fiction

📚 Выходные близко, и вот что стоит на них запланировать, если география позволяет:

— 29 марта в Калининграде пройдёт фестиваль «Поляндрии» и NoAge «Март» с программой, взрослеющей с каждым часом: день начнётся мероприятиями для маленьких читателей, а закончится презентацией романа «Побеги» и книжным клубом по нему.

— В Переделкине же в тот же день — чтения мартовских резидентов Дома творчества: можно будет послушать отрывки из книг, над которыми они работают — от хоррора про заброшенный самарский элеватор до нового труда Чупринина о русской литературная периодике двадцатого века.

— А если у вас есть хорошие книги, с которыми можно расстаться ради благого дела — с этой недели их можно принести в одну из точек Москвы и Тулы — 13 апреля они отправятся на Благотворительный книжный фестиваль «Фонарь», котрый впервые пройдёт в Туле

Ну и, конечно, нельзя не отметить публикацию лонглиста «Ясной поляны». К стыду своему, я из списка читал лишь «Человека-Комбини», но остальной список наполовину состоит из того, что я хочу прочитать, но руки пока не дошли

И ещё новость — на этот раз хорошая без всяких но: открываются продажи отличного курса для организаторов и модераторов книжных клубов. Поскольку книжные клубы — не только ячейки сопротивления, но и хороший способ приятно и с умом провести время, пройти этот курс чрезвычайно полезно, с радостью советую

И открываем продажи третьего потока курса для организаторов и модераторов книжных клубов.

На первый поток к нам пришло 23 человека, каждого из которых мы любим и ценим, на второй – 150, и каждого, кто участвовал в нашей совместной работе – вопросах и ответах, питчингах книг, проектировании курсов, мы любим, и ценим всех. Теперь ждем новых модераторов! Надеемся, что это будет по-настоящему большой курс, потому что только статистика предзаписи показывает мне 250 человек.

Чтобы курс был и большим, и хорошим, мы много готовились, разбираясь и с организацией, и с содержанием курса, и с методикой. Я буду рассказывать побольше об этом здесь, потому про многое хочется написать отдельно. Например, про совершенно звездные гостевые лекции на важные для ведущих, максимально не-общие и конкретные темы.

Промокоды для тех, кто заполнял анкету предзаписи разослала. Если что-то не пришло, пишите мне напрямую, ни чат, ни почтовая рассылка несовершенны.

Присоединяйтесь к нам, это будет здорово.

Через две недели открывается ярмарка non/fiction, а значит, время… новостей о том, кого на ярмарку не пустили.

Первыми в этом году об отклонении заявки на участие в ярмарке рассказали @individuumbooks: им не раз отказывали на других фестивалях, но на non/fiction, кажется, впервые. Вместе с ними не пустили на ярмарку и @popcornbookstg — увы, уже традиционно.

Новость эта неприятная, хотя и предсказуемая. Я лично глубоко осуждаю это решение оргкомитета — как и прошлые случаи цензуры и, боюсь, грядущие. Однако ярмарка всё ещё остаётся главным книжным событием России, вокруг которого в большой степени выстроена жизнь индустрии — не секрет, что именно к датам ярмарки издательства подгадывают даты самых интересных релизов. Поэтому я не буду отказываться от составления и публикации традиционного списка рекомендаций — и включу в него новинки тех издательств, которых на ярмарку не пустили или не пустят (и призываю коллег делать так же).

Потому что — и это вторая, более радостная часть новости — в дни нонфика Individuum анонсировал собственный минифестиваль под названием «„Бражники“ — и напиться!» С 10 по 13 апреля в рюмочной «Барка» (это в том же здании, что и non/fiction, завсегдатаи прекрасно знают) будут продавать новые и неновые книги Individuum и Popcorn Books, а в «Дежурной рюмочной» и «Книжном в Клубе» пройдут встречи с авторами.

В общем, очень поддерживаю Individuum и вообще всех, кто не падает ни до, ни после выстрела, а продолжает гнуть свою линию с прямой спиной и улыбкой на устах. Книги и свобода — это хорошо, цензура и несвобода — это плохо, поддерживайте любимых издателей и приходите на их мероприятия!

«Слёт Татьян Соловьёвых по обмену поздравлениями», — говорит @dushno_lingva. Сложно не согласиться — и сразу же видно, кто из них кто: слева направо «Строки», «Альпина» и «Нигма»

Говорят, будто почтовые служащие Словакии и Словении раз в месяц обмениваются письмами и посылками, по ошибке отправленными не в ту страну. Всегда было интересно, делают ли это Татьяна Соловьёва из «Альпины», Татьяна Соловьёва из «Нигмы» и Татьяна Соловьёва, которая в апреле заступит на должность директора по развитию «Строк». По крайней мере уверен, что поздравления с новым назначением одной наверняка получили все три. Ну и я поздравляю: успех одной Татьяны — успех всех Татьян!

Обычно считается, что на вопрос «Какой доктор твой любимый» есть один верный ответ: конечно, все любят Десятого в исполнении Дэвида Теннанта. И понятно, почему: это такой ходячий грин флэг, байронический герой с вечно всклокоченной шевелюрой, который никогда не оставит тебя в беде, но в чьих карих глазах видна вся тысячелетняя скорбь таймлордского народа. Свою роль тут сыграла и внедокторская жизнь Теннанта: на экране он играет самых жутких злодеев, а в реальности оказывается милейшим человеком, искренним борцом за всё хорошее, и, кроме того, великолепно выглядит в килте.

Но сколь бы хорош ни был Теннант (а также Мэтт Смит, а также Ншути Гатва…), моим Доктором навсегда остался Девятый, с которого и началось моё знакомство с сериалом. Коротко стриженный Кристофер Экклстон в чёрной кожаной куртке и тяжёлых ботинках, обладал улыбкой Чеширского кота и ПТСР вьетнамского ветерана — и, пожалуй, именно в этом воплощении трагикомичного персонажа чувствовалась такая глубокая трагичность.

А из всех эпизодов я выберу дилогию «Пустой ребёнок» — «Доктор танцует», где Доктор и Роза оказываются в Лондоне времён бомбардировок, а по улицам между бомбоубежищами странный мальчик в противогазе ищет маму — только под противогазом у него ничего нет. Эти эмоциональные, драматичные, страшные и притом остроумные эпизоды ознаменовали превращение «Доктора Кто» в по-настоящему великий сериал, одновременно заложив под него бомбу замедленного действия.

Дело в том, что автором сценария стал Стивен Моффат, который позже напишет «Не моргай», до сих пор заслуженно самый любимый эпизод «Доктора». А позже Моффат, мастер эпизода, встал у руля сериала, и чуть не уничтожил его своими всё более мегаломанскими и более бездушными сценариями, которые вытягивали на себе лишь прекрасные актёры — от его наследия сериал до сих пор не вполне оправился. Впрочем, «Доктор Кто» всегда был сериалом про надежду — вот и мы сохраним надежду на то, что с Доктором всё будет хорошо.

(Дорогие коллеги попросили написать о любимой серии «Доктора Кто» пару строк, а я написал четыре абзаца, как обычно)

Ни один феминитив не проскочит мимо бдительного читателя

У замечательного издательства «Бумкнига» — огромная распродажа книг, изданных до 2023 года. Акция продлится до 3 апреля — спешите помочь «Бумкниге» освободить на складах место для новых отличных комиксов. Из того, что можно купить за полцены прямо сейчас, особенно рекомендую:

«Полуночную землю» Юлии Никитиной — трогательная история о прощании с северной родиной, простая как северное сияние

«Родина» Норы Круг — графическое эссе о немке, которая пытается понять, как ей примириться с ужасным прошлым её семьи — и народа

«Кот Раввина» Жоана Сфара — пять сказок об одном алжирском коте, который, съев попугая, научился говорить и решил пройти бар-мицву

«Готовим с Кафкой» Тома Голда — сборник абсурдистских стрипов, отзывающихся в сердце каждого книжника

Прочитал вчера в два присеста новый сборник Андрея Подшибякина — пять коротких новелл, чтобы скоротать время между отличным «Последним днём лета» и его будущим сиквелом.

Сборник, к сожалению, получился умеренно-проходным: это скорее питчи проходных эпизодов для отечественной версии «Сумеречной зоны», которые в пересказе занятнее, чем в реализованной версии.

Сборник при этом не без удачных придумок. В первой повести креативщик по имени Владлен (очевидный привет Пелевину) снимает квартиру на мосфильмовской и обнаруживает за запертой дверью не склад хозяйских вещей, а натуральный лавкрафтовский ад (для непонятливых автор услужливо кладет в рюкзак главному герою «Морок над Инсмутом»). А в рассказе «Афганец» титульный персонаж, помогающий постсоветским бизнесменам решать вопросики, оказывается не ветераном, а джинном — идея гениальная в своей простоте и точности. Потенциал этих задумок не то чтобы развит до предела, но концепты так хороши, что удивлюсь, если Подшибякин не продаст права на их экранизации.

В остальном же — понятно, что автор научился убедительно нагонять того сорта жути, который не подаётся рационализации, но всё же орудует в этой книге более или менее одной краской, из-за чего к финалу небольшой сборник немного утомляет однообразностью персонажей и ситуаций. Так что заменить Стивена Кинга всё ещё некем, но попытка засчитана.

К слову — есть ощущение, что в последние год-два в отечественной мейнстримной литературе случился ренессанс хоррора: «Саспыга», «Лес», упомянутый «Последний день лета». Можете ещё посоветовать интересных примеров? С радостью приму рекомендации в комментариях.

У меня здесь есть молодой камердинер Шарлотта Ивановна, которая каждое утро благопристойно и целомудренно приходит будить меня, стучась у дверей, смеется моему английскому косноязычию и проч. Однажды приносит она мне сапоги мои, и я говорю ей:
— I kiss your hand, — а затем спрашиваю: — Is it good English?
— No, Sir, — отвечает она, — it is very shocking.
Пётр Вяземский. Записные книжки

Между прочим, сто лет исполнилось повести «Собачье сердце»!

На случай, если вы ещё не знаете, куда пойти в субботу — теперь знаете:

— В Доме творчества «Переделкино» — День поэзии «Формы слова»

15 неконвенциональных поэтов, выставка-антология поэзии «новых форм», лекция о пустотной, нулевой и вакуумной поэзии.

— В петербургском баре «Mishka» — книжный фестиваль «Коммуналка»

Разговор о планах издательства Pollen fanzine, дискуссия о книгах как точке сбора сообществ, много книг независимых издательств из первых рук

— На Хлебозаводе — Фестиваль подруг

Большой (не только книжный) своп, музыка, воркшопы и книжный клуб от школы текстов Мне есть что сказать с обсуждением романа Светланы Павловой «Голод».

(начало)

Конечно, такой подход неизбежно приводит к тому, что в книгу не попали или не были в достаточной степени раскрыты те или иные аспекты противостояния. Скажем, в одиннадцатой главе подробно рассматриваются вопросы колониализма, геноцида, апартеида и других важных терминов, всплывающих в разговорах о конфликте, но ни разу упомянуты обвинения в этнических чистках. В той же главе Марьясис указывает на то, что лозунг «От реки до моря» используется как отрицание права Израиля на существование, но не упоминает, что аналогичный лозунг регулярно используют израильские правые политики. Можно предъявить претензии и к исторической части книги: внушительная часть «Хроники» посвящена событиям седьмого октября и последующих месяцев, но при этом многим важным событиям более отдаленного прошлого уделено на порядок меньше внимания. Всё это, впрочем, не столько вопросы к книге, сколько напоминание о невозможности объять необъятное. «Хроника», несмотря на название, посвящена не столько последовательному изложению событий, сколько концептуальному очерчиванию границ конфликта и поиску возможных выходов из него — и именно в этом виде она кажется наиболее полезной.

Ещё одно решение, которое мне кажется спорным, — то, что четверть книги отдана событиям последних двух лет. С одной стороны, это понятно: и атака террористов 7 октября, и последующая военная операция — то, в чем читателю сильнее всего хочется разобраться; кроме того, именно в этом новом витке конфликта по-новому вскрылись проблемы, зревшие на протяжении десятилетий. Но при этом книга была издана, когда острая фаза далека от завершения: десятки заложников не освобождены, жители Газы погибают под обстрелами, до перемирия, а уж тем более до судов ещё далеко. В результате эта часть книги заведомо устаревает к моменту издания — и при этом в ней почти наверняка накапливаются неточности (связанные не с добросовестностью автора, а с тем, что он опирается на данные, которые впоследствии могут быть уточнены, опровергнуты или подтверждены с оговорками). Я понимаю, почему книга устроена таким образом, но именно часть, посвященная «Войне железных мечей» кажется мне самой слабой частью «Хроники» — которая ни в коем случае не отменяет важности книги в целом.

В общем и целом, это очень хорошая и своевременная книга, которая может многое рассказать о природе не только этого конкретного конфликта, но и вообще о войнах, которых в мире меньше не становится, — и напоминает, что за цифрами и сводками кроются жизни людей, чья смерть всегда будет трагедией. Мне кажется, её стоит прочитать каждому, чтобы узнать больше и посмотреть на ситуацию под новым углом.

📖 В последние полтора года в особенности много читаю об истории палестино-израильского конфликта (и кое-что перечитываю в контексте новых знаний — например, «Союз еврейских полисменов» Шейбона; да, я буду про него говорить, пока вы все его не прочитаете). И одна из главных проблем — в том, что одновременно внятных и доступных исследований на русском языке найти невозможно. Но вот одно появилось — «Хроника с открытым финалом» Дмитрия Марьясиса, вышедшая недавно в @alpinanonfiction.

Сначала расскажу о плюсах книги, а потом упомяну некоторые критические моменты. Главный плюс — в том, что эта книга претендует на относительно объективное описание ситуации с высоты птичьего полёта. Несмотря на то, что взгляд автора скорее израилецентричный (что совершенно понятно, это его прямая специальность), он явно старается не очернять и не обелять ни одну из сторон — и в целом преуспевает в этом. Марьясис указывает на то, что в этом конфликте нет одного злонамеренного инициатора, а есть множество сторон, которые так или иначе пытаются использовать его в своих интересах, со временем всё больше увязая в противостоянии и утапливая оппонента. Это не позиция «не всё так однозначно, всей правды мы не узнаем», это осознанное стремление показать, что для возможного разрешения конфликта необходимо рассматривать его во всей сложности, а другой подход ведёт только к большей поляризации и, как следствие, ухудшению ситуацию. Я целиком в этом с ним согласен.

Второй плюс — это гуманистический подход автора. В целом пафос книги, сильно упрощая, может сводиться к тому, что, говоря о противостоянии Израиля, Палестины, Хамаса (террористическая организация) и других акторов, мы не должны забывать о том, что жертвами в итоге становятся миллионы мирных жителей, чьи жизни, свобода и чувство безопасности находятся под постоянной угрозой на протяжении последнего столетия. Марьясис рассказывает о жестокости палестинских и израильских террористов; о фатальной неуступчивости лидеров государств; о геноцидальных призывах со стороны израильских и палестинских политиков — при этом постоянно напоминая о людях, оказывающихся (фигурально или буквально) заложниками этого конфликта.

Третий плюс — попытки автора указать на пути выхода из ситуации. Конечно, Марьясис не рискует давать конкретные (и потому почти наверняка неверные) рецепты разрешения конфликта, но утверждает, что выход принципиально возможен, и находит подтверждения этому доводу. Особенно интересным мне кажется приложение, в котором автор предлагает краткий обзор попыток анализа ситуации с использованием теории игр. Мне кажется, что в эпоху постоянной взаимной радикализации важно напоминать прямыми словами, что «уничтожить всех евреев» и «уничтожить всех палестинцев» — это не единственные варианты, а тот, кто пытается убедить вас в обратном, недостоин выслушивания. «Открытый финал» в названии — это не о том, что у конфликта нет конца, а в том, что финал не предопределён.

Наконец, еще один плюс, плавно переходящий в минусы: это очень короткая книга, которая пытается разом объять исторический, политический, юридический и даже (в меньшей степени) культурный аспекты конфликта. На мой взгляд, автору это в целом удалось, и поэтому на выходе получилась хорошая книга, которая позволит читателю, не осведомленному в теме, оценить ее масштабы, а осведомленному — обнаружить слепые пятна в своих знаниях и заполнить их. Для тех, кто хочет изучить тему подробнее, в книге есть полсотни страниц примечаний и ссылок на литературу.

(продолжение)

Себя рукой я глажу снова,
О, этот сладостный момент!
Я от пупка и ниже — Казанова,
Я от пупка и выше — президент!
Вот так лежишь себе, мечтаешь,
Все беды прочь одним плевком,
И где‑то в облаках витаешь,
Почесывая жопу ноготком!..
(о том, кто автор этой нетленки, можно узнать здесь. С Днём поэзии!)

Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Запиши в телеграме простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него — и потом сотри.

(Это я смотрел кружочки от дорогих друзей и вдруг понял, что строчки Бродского идеально ложатся на эту новую форму коммуникации)

Случайный факт: сербская писательница Барби Маркович очень похожа на режиссёрку «Барби» Грету Гервиг

Традиционно зову тех, кто еще не проходил курс школы Band «Как писать нон-фикшн» (не в смысле «с буквой е или нет», а в смысле нехудожественные тексты), на новый набор. Среди преподавателей — легендарная Стася Соколова и Александр Акулиничев из Psychologies.ru: к ним можно записаться на тариф «Профи», чтобы получить персональный фидбэк и консультацию по итогам курса. В общем, всячески рекомендую, тем более что до завтрашнего дня действует скидка для ранних пташек.

Ну и о просвещении в эпоху затемнения: спешите купить отличные курсы в «Страдариуме», пока это ещё можно сделать (к сожалению, это не алармистская фигура речи, а вполне конкретная оценка ближайшей перспективы)

Очень хороший вышел выпуск подкаста @foxholeandbooks «Первая глава» с Анастасией Завозовой @biggakniga — о переводе, книгоиздании, а также того, почему никак нельзя обойтись без просекко и чипсов. Ближе к финалу Завозова упоминает о своей мечте перевести заново Джейн Остин, и как читатель я призываю издателей всё бросить и выделить на этот проект все деньги. Русскому языку очень не хватает действительно хорошего перевода этих романов (шутка ли, самый верный оригиналу перевод называется «Гордость и предубеждение и зомби»)

Нижегородцы, обратите внимание!

Это будет не ремейк фильма Пола Верховена, а более точная экранизация книги Роберта Хайнлайна.

https://t.me/kinopoisk_soon/15874

Well, that’s certainly a choice

Пишут, что нагрянувшие вчера в «Фаланстер» люди в форме ушли оттуда с книгами Мишеля Фуко, Ханны Арендт, Вальтера Беньямина и и Сьюзен Сонтаг. Будет здорово, если кто-то из них возьмёт да и почитает на досуге «Надзирать и наказывать» или «Смотрим на чужие страдания» — в конце концов, неисповедимы пути просвещения.

Возможно, визит связан с сорванным недавно антифашистским мероприятием — не зря ведь все перечисленные авторы были антифашистами. А может, и ещё с чем-нибудь: в конце концов, Борис Куприянов, как и многие умные люди, обладает такими неприятными качествами, как совесть и принципиальность — и тем многих раздражает.

В любом случае считаю важным выразить вслух поддержку «Фаланстеру» и его сотрудникам. Если вы в Москве, не забудьте зайти и купить там что-нибудь. Ну и обратите особое внимание на перечисленных авторов — мало ли что. Опыт последних месяцев учит, что если особо деятельные люди обращают внимание на какую-то книгу, эти книги имеют свойство неожиданно исчезать из продажи. А если и не исчезнут, всё равно купите.

Особенно советую сборник Сонтаг «В то же время», который совсем недавно переиздали в Ad Marginem. Это уже никак не связано с новостью о «Фаланстере», просто хочу рассказать, что речь «Об отваге и сопротивлении», вошедшая в эту книгу, — один из самых важных для меня текстов, который напоминает, почему важно оставаться человеком, даже если это требует много сил, и ничего вроде бы не приносит. Почитайте ее.

Любая борьба, любое сопротивление должно быть непреклонно. Любое сопротивление обретает мировой резонанс.

Если не здесь, то в другом месте. Если не сейчас, то вскоре. Если где-то еще — то и здесь тоже.

📚 Разобрался, зачем герои Гоголя и Достоевского превращаются в аниме-персонажей, что о российских ya-обложках классики думают иностранцы, и как это сказывается на продажах (спасибо большое дорогим читательницам и читателям, которые поделились своим мнением, очень ценю вашу помощь!)

«Лето в пионерском галстуке»? А может, лучше «Лето в уголовном кодексе»

В полку тамиздательств — знатное пополнение, скорее подписывайтесь

Привет. Мы Ricochet.

Главное, что следует знать о нашем издательстве, мы сформулировали для сайта — но вдруг вам удобнее тут? Так вот:

Мы издаем актуальные книги на русском языке о человеке и человечестве. Книги, которые позволяют нам лучше узнать самих себя — через работу с памятью, погружение в опыт, новую философию и научно обоснованное знание. Мы работаем с авторами, которые вглядываются в причины глобального непокоя. И которые не боятся исследовать часто неудобные или даже опасные темы. Нередко — вопреки.

Наши книги можно купить на маркетплейсе Ozon с доставкой в Россию, Казахстан и другие страны ближнего зарубежья, а также в интернет-магазинах Book24, Flip и Kaspi. Если же вы находитесь на расстоянии поизряднее, то вам в «Эхо Книги» — онлайн-магазин от проекта «Эхо», распространяющий книги на русском языке по всему миру.

Теперь и наши — о первых трех расскажем прямо сейчас.

«Будь я женщиной, я бы просто отказалась разговаривать с мужчинами или делать что-либо для мужчин, пока не получу право голоса. Я сделала бы жизнь своего мужа невыносимой и вообще всех довела бы до отчаяния. Женщины должны быть решительны — они должны стрелять, убивать, калечить, разрушать — пока им не дадут голосовать».
Джордж Бёрнард Шоу выдаёт базу в интервью писательнице и суфражистке Мод Чёртон Брэби для газеты Tribune, 12 марта 1906 года (пацаны, будьте как Джордж Бёрнард Шоу)

Классная визуализация всех обложек великого журнала New Yorker, которому в этом году исполнилось сто лет. Обратите внимание на горизонтальную линию в верхней части картинки: каждую годовщину журнал отмечает, повторяя самую первую обложку, а в последние годы — придумывая новую вариацию на тему того самого профиля джентльмена в цилиндре

Мы продолжаем чествовать последние 200 лет русской поэзии: по субботам в этой рубрике — одно короткое стихотворение. Сегодня — 1847 год. И, раз мы отмечаем 8 марта, самое время обратиться к поэзии Каролины Павловой — возможно, главной русской поэтессы XIX века.

Это альбомное стихотворение, написанное в ответ на стихотворную же просьбу публициста и одного из ведущих славянофилов Константина Аксакова: тот передавал, что его друзья князья Оболенские, происходящие от самого Рюрика, хотят прочитать ещё не опубликованный роман Павловой «Двойная жизнь». Павлову эта просьба, особенно подкреплённая апелляцией к Рюрику, очевидно, возмутила — и она написала Аксакову вот такой отказ. Аксаков, конечно, обиделся, и переписка имела продолжение — в том духе, что больше он Павлову ни о чём просить не будет.

С праздником, дорогие читательницы! Желаем вам успешно отстаивать свои границы!

Милые женщины!🌹🌹🌹
C праздником весны!💐💐💐
Оставайтесь украшением коллектива!🌷🌷🌷

«Похоже, все признают необходимость положить конец суфражистским бесчинствам, но никто не знает, как это сделать. Есть два — и только два — способа, одинаково эффективные.

1. Убить всех женщин в Соединенном Королевстве.

2. Дать женщинам право голоса».

Бирмигемская суфражистка Берта Брюстер, февраль 1913

Сегодня подходящий день, чтобы поделиться несколькими экземплярами из моей коллекции худших описаний женщин в русскоязычной литературе. Заранее приношу извинения.

Темно-синий комбинезон, плотно обтягивающий ее фигуру, выгодно подчеркивал крупную, упругую грудь, осиную талию и волнующие рельефы в области паха.
Иван Охлобыстин «Горе от ума (танго смерти)»

Когда Карина наклонялась к мохнатоногому, ее большая загорелая грудь была похожа на раздавленную грузовиком кошку.
Илья Стогов «Мачо не плачут»

Ее стопы с длинными гибкими пальцами расплескивали мелкую, облизывающую ступени воду. Длинные груди колыхались над круглым глазированным животом. Он видел ее стеклянно-черный кудрявый лобок, темные чаши бедер, узнавая все таинственные пропорции ее африканского тела.
Александр Проханов «Господин Гексоген»

С праздником, женщины; желаю, чтобы такого говна было поменьше. Ну и свержения патриархата, конечно, как без этого.

Олег Ягодин, великий актёр и вокалист «Курары» завёл телеграм-канал и, помимо прочего, читает там вслух «Пнина»

Отрывок из дневника Корнея Ивановича Чуковского (почитайте):

«…встретил Катаева. Он возмущён повестью «Один день [Ивана Денисовича]», которая напечатана в «Новом Мире». К моему изумлению, он сказал: повесть фальшивая: в ней не показан протест.

— Какой протест?

— Протест крестьянина, сидящего в лагере.

— Но ведь в этом же вся правда повести: палачи создали такие условия, что люди утратили малейшее понятие справедливости и под угрозой смерти не смеют и думать о том, что на свете есть совесть, честь, человечность. Человек соглашается считать себя шпионом, чтобы следователи не били его.

В этом вся суть замечательной повести — а Катаев говорит: как он смел не протестовать хотя бы под одеялом. А много ли протестовал сам Катаев во время сталинского режима? Он слагал рабьи гимны, как и все (мы)».

Карина Шаинян «Саспыга» 🤩

Спуская с гор очередную туристическую группу, проводники спохватываются, что кого-то не хватает, кажется, девушки. Но никто толком не помнит даже, как она выглядит. Катя вызывается найти её и вернуть, вот только туристка (Ася) возвращаться совсем не желает.

Две блуждающие по горам женщины, мёртвые, вернувшиеся в мир живых, мистическое пограничье, легенды Алтая, собственная мифология Шаинян и саспыга – скрытный серый зверёк покрытый перьями. Вкупе, всё это создаёт ту атмосферу, ради которой я и взялась за эту книгу. Да, книга мне понравилась. Не смотря на то, что есть места, которые недокручены или могли быть лучше. Было тяжело втянуться, но потом хотелось ещё и ещё.

Писательница не говорит нам, когда происходит действие, но мы и так понимаем, что это очень близко к сегодня. Очень точно подметил состояние героев Егор Михайлов, которое близко к нашему. Зная о происходящем вокруг ужасе, люди категорически не хотят о нём говорить. Время умалчиваний, полунамёков и недоговорок.

Но можно скинуть этот груз с плеч и не видеть этого кошмара. Можно съесть мясо саспыги, оно волшебное, и тебя никогда не одолеют никакие печали (читай: у тебя больше не будет совести). Очень большой соблазн.

Особое удовольствие я получила от описаний гор, долин, перевалов Алтая и походного быта. Они очень реалистичные и живые. Мне кажется, после этой книги можно влюбиться в Алтай, даже если вы там не были.
#отзыв

Оля родилась шестого марта. На следующий день после смерти Сталина. Родители скрывали радость, когда покупали шампанское.

Александр Терехов. Каменный мост

🦖 «Пейзажи российские, животина российская, а в какой точке пространственно-временного континуума они пересеклись, значения не имеет…»

На минуту отвлекся от книг и написал о художественном диномире Григория Грязнова — большое спасибо за участие в подготовке этого текста историку палеонтологии Антону Нелихову, палеонтологу Андрею Журавлеву и, конечно, Софье Багдасаровой @shakko_kitsune, чей блог меня когда-то и познакомил с этими картинами

Традиционная рубрика «Вот и поговорили»