#Заучка_против_Короля

Глава 27.

Ночь обволакивала заброшенный район густой, влажной сыростью. В переулках, словно в темных венах города, этот запах ощущался особенно сильно. Казалось, он пропитывал собой все вокруг: потемневшие от времени кирпичи, гнилые доски, даже самую густую тьму. В воздухе витал не только этот удушающий запах. Едва уловимый, но оттого еще более зловещий, примешивался запах крови. Он исходил из глубин заброшенного склада, откуда доносились приглушенные голоса нескольких парней.

И вдруг, тишину разорвал крик мужчины.

— Тэхён! - крикнул он в ужасе. В его голосе звучали страх, мольба и самое страшное - физическая боль.

В ответ из темноты донеслось лишь злобное, безэмоциональное усмехание. Тэхён. В его руках блеснул в тусклом свете острый нож – нож, которым он только что отрезал пальцы Кан Дончхолю. Своему врагу.

Юнги, облокотившись на стену, улыбался. Не просто улыбался, а ухмылялся, наслаждаясь этим моментом. Как долго он об этом мечтал...

— Говоришь, моя маленькая принцесса заслужила такое? - ехидно спросил Тэхён, но в его голосе не было ни злорадства, лишь пугающая, леденящая душу безэмоциональность. Он посмотрел на скорчившегося от боли Кан Дончхоля сверху вниз. — Давай, скажи ещё раз, что Лия сама виновата, - повторил он, и в этот раз в его голосе проскользнула тонкая, как лезвие ножа, угроза.

Дончхоль замер, не зная, что сказать. Сегодня он устал от тяжёлой работы и просто хотел расслабиться, выпить пару бокалов в клубе. Кто же мог знать, что его захватят по пути домой, прямо на улице, словно крысу в мышеловку? Он всегда считал Тэхёна просто избалованным мальчишкой. Всего лишь 18-летним подростком, которому нечего терять, думал он. Но жестоко ошибался. Он его недооценил. Теперь же, глядя в эти пустые, холодные глаза, Дончхоль осознавал, что стоит перед настоящим зверем, движимым какой-то нечеловеческой силой и жаждой мести. И этот зверь держит в руках нож, только что лишивший его нескольких пальцев.

— Тэхён, — начал Дончхоль дрожащим голосом, — Тогда твой отец приказал мне... Я, я...

Не успел он договорить, как раздался оглушительный выстрел. Юнги, с холодной усмешкой, прострелил Дончхолю ногу. Тот взвыл от боли, и его слова оборвались.

— Да, Лия была ребёнком! Ребёнком, который потерял всё! — выплюнул Юнги слова, полные ярости и горечи. Каждая буква словно плевок в лицо Дончхоля. — Блять, ты серьёзно? Сейчас ты пытаешься оправдаться? И что с того, что тебя заставили? Ты СДЕЛАЛ это с РЕБЁНКОМ! — Юнги указал пистолетом на свое плечо. — На её плечах всё ещё виднеется шрам от ожога, все руки в шрамах… — он замолчал, сдерживая рвущиеся наружу эмоции, ком встал в горле. В его глазах плескалась такая боль, что Тэхён на мгновение даже отвлекся от своей работы. — Почему вернулся? Почему, после стольких лет, ты снова показался ей? Ты думал, мы оставим всё так? — в каждом слове сквозила угроза, обещание расплаты за все страдания Лии.

От боли Дончхоль визжал, как раненый зверь, и, словно загнанный в угол, начал огрызаться:

— Да откуда я мог знать, что вы все стали монстрами?

Тэхён горько усмехнулся. В этой усмешке было презрение, горечь и признание собственного поражения. Мир, в котором они жили, был адом. Здесь выживают только монстры.

— Говорит человек, который убил ДЕСЯТЬ детей, — выплюнул он слова с холодным, смертельным спокойствием. Но за этой маской ледяного безразличия кипела ярость. Ярость на Дончхоля, ярость на мир, который породил таких чудовищ.

— На тебя даже тошно смотреть, — прорычал Тэхён, с ненавистью вглядываясь в агонизирующие глаза Дончхоля. В этих глазах уже не было ничего, кроме страха и угасающей жизни. И это зрелище не вызывало в Тэхёне ничего, кроме ледяного удовлетворения. Одним отточенным движением он перерезал глотку Кан Дончхолю своим ножом.

Кровь хлынула, словно из прорванной плотины, обжигая лицо Тэхёна, словно клеймом отмечая его связь с этим актом насилия. Он стоял, тяжело дыша, не отрывая взгляда от безжизненного тела, пока в его душе бушевала буря противоречивых чувств: облегчение, отвращение, страх и... какое-то зловещее предвкушение.