Пункт 5 статьи 166 позволяет признать силу обязательства из ничтожной сделки, когда о ничтожности заявляет тот, кто из-за своего неправового поведения такого возражения лишен. Вопреки сугубо догматическим возражениям против так разъяснил ППл 25 и решала СКЭС (председательствующий И.В. Разумов). Это не является чем-то посягающим на основы мироздания. Еще до реформы ВАС делал так же, просто по статье 10.

Объявляя договор юридическим ничем, мы, возможно прибегаем к фикции или чему-то очень близкому к ней. Никто не запрещает нам эту фикцию ограничить. Вспомним относительную ничтожность во Франции. Продажа чужого в силу закона nulle, но продавец не имеет возражения о ничтожности. Оно доступно только покупателю.

Конечно, пункт 5 статьи 166 ГК РФ специфичен. И, возможно, его эффект в плане ничтожной сделки не тождественен относительной ничтожности. Но и чего-то сверхъестественного мы в нем нет. Абсолютность ничтожности - это не предмет веры, а предмет изучения. По ней есть исковая давности, например, если сделка исполнялась. Это решил ГК, кстати.

Что же касается права суда применить реституцию по своей инициативе и напряжения этого полномочия с пунктом 5 статьи 166, то оно есть, факт. Но и оно не порочит эту норму, а работает в системе с ней.

Для ex officio нужны публичные интересы или иной предусмотренный законом случай (пункт 4 статьи 166). Кроме того, судья вынесет вопрос на обсуждение сторон, оценит их добрую совесть (правомерность их поведения) - тоже ex officio (ППл 25).

Поэтому никаких препятствий для широкого понимания пункта 5 статьи 166 нет. Его существование жизненно необходимо в системе, где есть статья 168 и простое несоответствие нормативному акту может породить недействительность. Даже с учетом обманки пункта 1 статьи 168.