Государство иной раз любит заниматься усилением режима секретности.
Мотивация вполне очевидна - прикрыть те или иные проблемные зоны.
Чаще всего, это касается ведомственной статистики, бюджетных программ, материалов проверок, численности и структуры.
Когда критикуют, скажем, госаудит за отсутствие итогов их работы, то нужно понимать, что аудиторы сами по себе и рады все это публиковать (приятное+полезное), но выявление проблем в приоритетных сферах плохо влияет на имидж политики в целом. Поэтому - как бы вдруг - та или иная сфера вдруг перестает освещаться.
Или. допустим, такой вопрос, как перераспределение обязанностей среди руководящего состава, из которого можно порой сделать вывод о том, кто в фаворе, а кто нет, или о том, что кто-то у кого-то отобрал тот или иной блок. А еще есть такая тема, что если точно знать, кто и за что отвечает, то его персонально можно уличить в невыполнении той или иной программы. Зачем давать почву для таких выводов?
Конечно, можно каждую цифру или изменение разъяснять и комментировать, но этот навык весьма редкий.
Поэтому, с одной стороны, режим секретности свидетельствует о неспособности соответствующих руководителей убедить общественное или экспертное мнение в правильности принимаемых решений, а с другой стороны - секретность работает совсем в другую сторону: она четко указывает на новые проблемные зоны.
Об этом почему-то никто не задумывается.