Николай Алексеевич Клюев (1884-1938) - если и не величайший из поэтов Серебряного века (все-таки конкуренция была высочайшей), то совершенно точно самый недооценённый - как в прозе Золотого века был недооценён Лесков. В идеале им бы занять место, которое непонятно с какого перепугу занимают Горький и Маяковский, но это сугубо мой вкус. Думал ещё отнести к недооцененным Николая Рубцова, крестьянского поэта после русской катастрофы, но всё-таки он худо-бедно получил внимание и публики, и критики, и даже в учебниках литературы представлен.

Убеждён - клюевские поэмы "Песнь о Великой матери" и "Погорельщина" (как и лесковские романы "Соборяне" и "Очарованный странник") должны войти в базовый канон русской литературы. Именно Клюев лучше всех сумел - через мастерскую стилизацию - внести в общерусскую словесность сокровища старообрядческой и северновеликорусской речи. Хотя тут надо заметить, что Клюев родился в семье, не относившейся к староверам, хоть и находившейся под влиянием наследия Выгорецких скитов. Что, наверное, сыграло свою роль в его последующем интересе к сектантской религиозности.

И Селиверст, всех душ золовка
Рязанцу за уста-соловку
Дал лист бумаги... и верёвку.

Если есенинский поэтический язык ценен простотой и лёгкостью, то клюевский напротив - восхищает эмоциональной и символической перенасыщенностью. Пожалуй, это два крайних варианта синтеза великорусского крестьянского бриколажа с высокой имперской культурой.