Жанров в репертуаре — на целую жизнь: свадебные, обрядовые, ярмарочные, лирические, рекрутские, хороводные, колыбельные и даже частушки. От протяжной лирики — до весёлых плясовых с прибаутками. У местных жителей песня идёт за календарём: от святок до масленицы, от купалы до Петрова дня.

Передача этих песен всегда была устной. Никто не учил специально, но все знали. Кто-то начинал — другие подхватывали. И сейчас эта традиция жива: её хранят и пожилые женщины, и участники коллектива «Водоватовские ребята», который недавно прозвучал на всю страну в телешоу «Поём на кухне всей страной».

Есть в этом пении что-то, чего не воспроизведёшь академически. Оно не слишком громкое, не слишком ровное — но настоящее. По словам этнографов, именно водоватовская традиция отражает особую культурную «пограничность» — между русским и мордовским фольклором. Поэтому и напевы тут такие: с одной стороны, они сродни протяжным песням среднерусской традиции, а с другой — в них проскальзывают ритмы и интонации, характерные для финно-угорского края.
Такие песни невозможно выдумать. Их можно только услышать. И — сохранить.

«Учились петь, просто слушая», — говорит баба Нюра, и в этом простом жесте — вся система музыкальной передачи, живая и надёжная, пока рядом кто-то, кто помнит.

Вчера моя команда была в гостях у Анны и Марии. «В субботу день ненастный, нельзя в поле работáть» — вспоминают ярмарочные запевки, «а ярмарку раньше очень ждали — так сейчас праздников не ждут». В этом "работáть" слышится вся неторопливая мудрость крестьянского календаря.

Свадебные обряды здесь — как многоактное действо: девичники со «страданиями», невеста — «как свечка» — в красном углу, а её мать в чулане начинает причитания.
Песни, которые звучат в Водоватове, — это не реконструкция. Это — язык, на котором деревня разговаривает до сих пор. Музыкальные фольклористы отмечают: водоватовские напевы — часть уникального многоголосия юга Нижегородской области. Здесь поют ансамблем, без сопровождения, по памяти, подголосно — когда одна мелодия ведётся основным голосом, а другие добавляют к ней терцовые и секстовые линии. Музыка движется мягко, в постепенных нисходящих интонациях, голос украшается «переливами», но не ради красоты — ради чувства.

Мы всё ещё в поисках звучания Арзамаса.

Исследуя культурный код Арзамаса команды исследуют абсолютно разное, но всегда самое искреннее. И эта экспедиция не исключение. Вчера нам удалось не только послушать пение ансамбля «Золотые узоры», но и поговорить с солистками о них самих: как они жили раньше?

Кстати, хочу отметить, что солистки хора, хранительницы этих бесценных мелодий, добираются до Дома Культуры на велосипедах. А ведь многие из них уже в почтенном возрасте.

Вчера приехали в село Чернуха.
Туда, где живёт песня, которой больше нигде нет.

На сцене — фольклорный ансамбль «Золотые узоры». Репетиция. Без костюмов, без зрителей. Только они и мы.
Их песни — только отсюда, таких не поют больше нигде. Собирали их по памяти: что вспоминали сами, что пели мамы, папы, бабушки, дедушки. Пели всегда — на праздниках, и просто так. Пели рядом, вместе, не думая, что сохраняют что-то важное. А сохранили.

Сейчас «Золотые узоры» держат это звучание — от сердца к сердцу, от дома к дому. Карина и Фати записали голоса, поговорили с участницами о детстве, обычаях, и о том, как они пришли в музыку. Почти всегда — просто из жизни. Из того, что впитывается с детства вместе с голосом матери и хлебом на столе.

Их песни — как разговор: хор ведёт рассказ, а сольные голоса добавляют свои реплики. Так и звучит история этого места — неторопливо, по кругу, как раньше пели в долгие зимние вечера.

Сейчас — последние дни экспедиции. Самые важные.
Авторы уже наметили путь — и теперь идут по нему, собирая материал.

Божедомки Арзамаса: немые свидетели истории

На тихом склоне у Арзамаса стоит крошечный кирпичный домик — вновь выстроенная и освящённая часовенка в память о тех, кто пал в Разинском восстании. Подобных было четыре, и ставили их в XVII веке как напоминание о 11 тысячах казнённых.

Когда кресты запретили, народ нашёл другой путь: божедомки — невысокие, почти незаметные часовенки с крестами на крышах — не бросались в глаза, и за счёт этого сохранились в памяти. Теперь одна из них возрождена, как знак уважения к памяти и к хитрости, с которой эту память берегли.

А теперь, внимание, загадка из детства Юрия Александровича.

Свои ответы можете оставить в комментариях.

Он показал нам альбом учеников Понетаевской средней школы Шатковского района Горьковской области (в следующем году альбому исполняется 50 лет!). В нём бережно собраны обряды мордовской культуры.

Изучая фольклорную составляющая Аразамаса мы попали в Центральную городскую библиотеку им. А.М. Горького на встречу с краеведом Юрием Александровичем Курдиным.

Каждая экспедиция начинается с прогулки — с того, что лежит на поверхности. Мы смотрим на город глазами разных экскурсоводов через вопросы, которые нас интересуют.

Команда Карины и Фати Бесолти хотела посмотреть купеческие зажиточные дома, а также послушать про деревянную застройку города — узнать о историческом наследии Арзамаса.

В этом нам сегодня помогал экскурсовод Сергей Галкин. Он рассказал о богатой истории города, выдающихся деятелях, деревянной архитектуре и исторических зданиях. Например, он поделился с нами, что есть особенный вид наличника, который существует только в Арзамасе (или они просто не были им замечены). На нем узор «растёт» из цветочного горшочка.

Ещё один день в весеннем Арзамасе.

Берёзы на закате, тишина улиц, кружевные наличники, солнце на фасадах.
Город, какой он есть — спокойный, не напоказ.

А мои экспедиции продолжаются — совсем скоро в путешествие отправятся Карина и Фати Бесолти.
Фокус их исследования — звук: сочетание различных звуковых элементов, включая музыку, звуковые эффекты, голосовые импровизации и иногда даже записи окружающего мира.

— Могу сказать пока только одно — еду открывать для себя новый город. Хочется понять его характер, чем он дышит, чем живет, как звучит, какой он на вкус, цвет и запах. Что за истории бережет за своими фасадами? Что за люди ходят по его улицам? Что за песни поют в его гостиных? Что за корни уходят в почву под его фундаментом? Словом, хочется постичь Арзамас и вступить с ним в диалог. Кто знает, к каким результатам это приведет. Но верю, что в основе проекта, который мы с Фати сделаем в контексте города и вместе с городом, будет много жизни, надежды и настоящего, сущностного, «арзамасского». — делится с нами Карина Бесолти.

На этой неделе в Арзамас приехали сразу три команды — и город принял наш темп без лишних вопросов. Как будто подстроился под шаг, под маршрут, под ритм. Мы шли от встречи к встрече, снова и снова «пробегали» улицу Карла Маркса, встречали знакомые лица, открывали незнакомые истории — и будто не мы проходили через город, а он — через нас.

И шли не зря. За эту суетную неделю мы успели провести больше 30 встреч — личных, предметных, исторических. Слушали, впитывали, проживали. Мы не сразу уловили интонацию Арзамаса. Но как только перестали ждать неожиданностей и стали внимательнее к знакомому — многое открылось само.

Как сказал один из жителей: «Может, люди у нас неинтересные, но я, конечно, с этим не согласен...» — и после этого последовал целый список имён, маршрутов и историй. За этой иронией — настоящая гордость горожан. Мы тоже стали её частью: с кем-то мы встречались по два и три раза, кто-то узнавал нас на улицах, а барбер Максим при, как казалось, первой встрече сказал: «Вспомнил, где вас видел! Неделю назад в администрации».

Смешное и серьёзное шло рядом. Мы сидели на баскетбольной площадке с квнщиками и слушали истории про девочек и жизненные неловкости. Пели хором песню из «Анастасии» ради демонстрации вальса команде «Арзамальчиков» с нашим продюсером. А где-то рядом, на той же неделе, звучала история про Валерку — человека, который в любой ситуации говорил: «Да ладно тебе, не бойся!» — и сам действовал, даже если впереди неизвестность. Он ушёл, но его фраза осталась — для молодых арзамасцев и как будто для нас тоже.

Мы выучили улицы. Запомнили лица. Почувствовали контраст темпоритмов: бег на Карла Маркса, замирание на Соборной площади. В Дивеево всё ощущалось иначе — спокойнее, мягче. В сёлах Красном и Чернухе вслушивались в матрайский язык.

Город стал напоминать дом. Дом надежды и веры — не столько религиозной, но и человеческой: в идеи, в арзамасцев, в возможность быть вместе.

Экспедиция продолжается. Скоро в Арзамас приедет Карина Бесолти — режиссёр и драматург, которая будет работать со звучанием города. Но пока мы уезжаем с ощущением, что здесь нам будут рады снова, и мы сможем раскрыть Арзамас ещё точнее. Как вы знаете — дальше будет.

Для изучения театральной среды Арзамаса Михаил Плутахин отправился в самое её сердце — реставрируемое здание Драматического театра.

Ведь что отражает дух эпохи лучше, чем то, в чём живет история?

Театр Драмы открыл свои двери в 1943 году, а после, в 1999 году переехал на новую сцену. Но по сей день это здание остается не только объектом культурного наследия, но и функционирует как дополнительное помещение театра — здесь хранятся декорации, костюмы, реквизит и история прошлых лет.

В будущем — здание хотят восстановить и возобновить в нем деятельность театра.

Чтобы лучше прочувствовать единство арзамасцев, мы побывали в доме культуры «Ритм» на местном кубке КВН, куда съехались команды не только из Арзамаса, но и всей Нижегородской области.

Интересно наблюдать, как люди сплочаются, чтобы поддержать свои команды — рисуют плакаты, приходят большими компаниями, придумывают кричалки.

— Главная идея Дивеевской игрушки — что она объединяет людей через нравственные, личные ценности, эта традиция «несения огня» от сердца к сердцу, сеять разумное, доброе, вечное. Через образы Дивеевской игрушки мы говорим о главном — о Родине, о родителях, о любви к отечеству, к природе, друг к другу.

Раскрывается глубина, которая в народной песне, в русской пословице в гостиприимстве.

По мере того, что чем больше от сердца отрываешь, тем больше тебе достаётся. И что невозможно ничего отдать. Девочки, вот я пожив, я поняла это уже опытным путём. Но невозможно ничего отдать. Ты вот просто улыбнулся. И всё, по сосудам сообщается энергия, и у нас будет такой расцвет, девочки, вы просто не представляете.

Дивеевская игрушка — один из новейших промыслов. Игрушки из глины без использования красителей и ярких фрагментов с нанесением народных поговорок и пословиц стали изготавливать всего лишь порядка 30 лет назад.

Мы приехали в Дивеево — и дышаться стало спокойнее.

В составе Полины Коротыч и Ангелины Засенцевой мы побывали в гостях у Крушинской Натальи Григорьевны — мастера Дивеевской игрушки.

Сюда приезжают паломники, здесь отпускают городскую суету и тревоги.

На сегодня наши исследования подошли к концу. Команды перерабатывают информацию, полученную на встречах и прогулках, пока арзамасцы любуются закатами, дождавшись теплых дней. Дальше будет!

Знакомьтесь, местный любимчик, преданный арзамасец и просто хороший мальчик породы маламут — Дик! Уже более 8 лет он проживает на территории Свято-Николаевского женского монастыря.

Евгений Иванович, с которым мы сегодня беседовали, в конце встречи подарил Ангелине Засенцевой книгу «Арзамасская весна», написанную в соавторстве со Станиловским Владимиром Евгеньевичем, который также был участником ВИА Арзамаса.

Здесь описана музыкальная история города, особенно время 70-х годов, когда коллективы стали стремительно расти.

Маршрут закольцевался: другая команда, другая экспедиция, но мы снова попали в заброшенную баню, на этот раз с Михаилом Плутахиным и нашим сегодняшним проводником Павлом Сафроновым. Делимся очередными текстурами.

Наша поездка в Арзамас — это путешествие во времени: мы хотим увидеть не только современный город, но и представить себе жизни людей, живших здесь прежде.

Бывший главред «Арзамасских новостей» Евгений Иванович Тюльпанов о своём первом выступлении в музыкальной группе «Колорит» в 1972 году:

Интересно, какой цвет лучше всего описывает Арзамас?

Город 33 церквей отнюдь не белый. Вот такая палитра у домов на улице Карла Маркса.

Привет! Моя команда — Ангелина Засенцева, Михаил Плутахин и Полина Коротыч с самого утра в Красном селе — общаются с Иваном Михайловичем Горячкиным. Он собирает материалы о матрайском языке — это сельский территориальный микроязык, объединяющий сёла Арзамасского района.

Сейчас язык почти не используется, но хранится в памяти старожил. С помощью этого языка офени (ремесленники и мелкие торговцы) общались в «базарные дни», заранее договариваясь об условиях продажи определённого товара.

Надежда Повалова — координатор «ТомСойерФест-Арзамас», автор арт-лекций «Утерянный символ» — про своё место силы.

Так называемый «загон» — танцевальная площадка с высоким забором на территории парка Гайдара, вспоминается многими арзамасцами как место, где они провели одни из самых ярких вечеров молодости. Сейчас «загон» снесён и мы не можем отыскать его архивных фото — возможно, они есть именно у вас?

В архивных записях есть такие воспоминания: «Я видел на улицах Арзамаса породу гусей необыкновенной величины, почти с лебедя. Я слышал, что они очень задорны и воинственны и что их приучают к жестоким боям, во время которых идут разнообразные споры, как в Англии при петушиных боях».

Сегодня, во время посещения Красного села, командой Полины и Ивана были обнаружены первые гуси за всё время экспедиций. Правда, это не та самая арзамасская порода. Гуси, ставшие символом города, по словам местных, утрачены.

Сегодня говорим о детстве и ностальгии с Яной Валиуллиной — директором кофейни «ЛиАЗ». И обычная улица хранит память, из-за которой многие арзамасцы выбирают остаться в городе.

Трепетные воспоминания о «тех годах» стали стартом проекта в концепции старого «Лунохода» — автобуса ЛиАЗ-677, получившего название за счет плавного движения и мягкой подвески.

В это же время уличный художник Данила Кальгин рассказывал Ангелине про создание муралов и реакции арзамасцев:

— Я мечтал рисовать на будках, но не граффити, а иллюстрации. Потому что одно дело — рисовать на компьютере, это очень скучно, нет никакого прикола, и я понял, что самое интересное, что есть, — это рисовать на улице, когда к тебе может подойти человек и начать спрашивать, что ты рисуешь и зачем. У нас с моим другом, художником, с которым мы вместе рисуем, был план — три будки, каждая из них будет про гусей, но по-новому, потому что гусей самих давно уже нет. И то, про что рассказывают туристам, — симулякр, «имитация икры». Первая идея была манга с аниме-героями-гусями. Вторая — на улице Мира, по задумке Андрея Сухова (художник, с которым рисовались будки), связана с пословицей «Не позволяй лисе сторожить гусей». И третья — с розами и смайликами. По поводу третьей — смысл людей отталкивает, нужно что-то яркое — вот, пожалуйста.

Самый интересный наш опыт — это общение с людьми, потому что проходит какая-нибудь бабушка, она вообще не понимает, что это такое, какое аниме... Но говорит: «Мальчишки, как хорошо, будка какая страшная была, теперь другая. Или, например, приходит маленький мальчик, говорит: «Так круто! Блин, я всегда мечтал также рисовать». А я был таким же в детстве. Мы узнали, что его зовут Тимур, подумали: «Клёво — Тимур и его команда, Гайдар, вообще наш человек», сказали: «Будешь с нами рисовать», и он нам немножко помогал, снизу обводил. В какой-то из дней Тимур пришёл, говорит: «Блин, я каждый день молю, чтобы у вас тут всё не зарисовали». И ведь до сих пор не зарисовали!