Череп
Эта история случилась в те далекие времена, когда молодых специалистов, окончивших высшие учебные заведения, направляли работать в отдаленные населенные пункты нашей необъятной Родины. Избежать сей незавидной участи мог только тот, кто уже взвалил на себя нелегкое бремя семьи и успел познать радости отцовства или материнства. Таких не трогали, ибо семья – ячейка общества, а общество это святое. Студентка Аллочка, вернее теперь уже молодой специалист Алла Борисовна, к своему выпуску семьей обзавестись не успела, а потому была направлена для работы учителем биологии в сельскую местность с поэтичным названием Снегири.
Директор сельской школы была дама суровая, волевая, крепко держащая в ежовых рукавицах как детей, так и педагогический коллектив. Но вместе с тем хозяйственная и пробивная, поэтому, несмотря на то, что школа - сельская, оборудована она была по последнему слову техники, и по уровню оснащения дала бы фору любой городской. Кабинет биологии исключением не был. Он был буквально напичкан средствами обучения и воспитания, но неизменным фаворитом у всех детишек от мала до велика был череп.
Череп стоял в шкафу за стеклянными дверцами, зиял пустыми глазницами и скалил желтоватые зубы, вызывая в детских сердцах щекочущую нервы смесь страха и трепета. Видя неуемный интерес детворы к пугающему, но ровно и притягивающему наглядному пособию, у Аллы Борисовны возник план, перед гениальностью которого сняли бы шляпы Макаренко и Сухомлинский. Отныне каждому, кто проявил успехи в области биологии, дозволялось подержать реликвию в руках.
Возможность прикоснуться к святыне захлестнула детские умы. Биологией стала интересоваться добрая половины школы. Детвора усердно корпела над учебниками. Успеваемость неуклонно ползла вверх, как красная кривая в новостях, рапортующая о выполненном плане пятилетки за три года. Давно почившие в бозе Макаренко и Сухомлинский рукоплескали с того света стоя. И все было прекрасно до того момента, пока великая честь приложиться к черепу не выпала девочке с не менее поэтичной фамилией Утовка.
Как свершилось непоправимое, никто объяснить потом не мог. То ли груз ответственности заставил дрогнуть детскую руку, то ли волнение перед святыней увлажнило маленькие ладошки, но череп выскользнул, упал и разбился. Класс охнул и застыл в благоговейном ужасе. Не отрываясь, все смотрели на разбросанные по полу останки бедного Йорика. Алла Борисовна, как человек взрослый и решительный, подавила готовую начаться панику, сказала, что случившегося не воротишь, и вручила детям веник и совок, дабы трудом выместить из детских сердец невосполнимую утрату.
Пока весь класс занимался погребением в мусорное ведро бедного Йорика, двое мальчишек выскользнули за дверь и с гиканьем и улюлюканьем понеслись по коридорам оглашать неслыханную весть. И сразу же были остановлены грозной директрисой.
— В чем дело? – сурово сдвинув брови, спросила она.
— Утовка Алле Борисовне череп разбила! – выкрикнули мальчишки.
Директриса охнула и почувствовала, что оседает на пол. Перед глазами пронеслись несчастный случай, смерть молодого специалиста на рабочем месте и все проверки и расследования, которые за этим последуют.
Хватаясь за сердце, но, все еще надеясь на чудо, она вымолвила единственное:
— Как?
— Вдребезги! – крикнули мальчишки, уносясь вдаль по коридору.