Оба фильма рекомендую к просмотру, конечно же.

#art

Как вы помните, перед маркетом win win я попросила вашего внимания к группе художников из Челябинска Х.А.И.П. Им была необходима финансовая поддержка, чтобы принять участие в маркете на Винзаводе: купить билеты, оплатить производство и логистику, разместиться в Москве.

Собрать нужную сумму удалось. От Х.А.И.П.а приехала художница Лейсан Азаматова, которая некоторое время назад училась в «Азах», где мы и познакомились. Я помогла Лейсан с жильем на время события.

На стенде Х.А.И.П.а были представлены всевозможные игры и примочки, сделанные художниками для художников. Они отражали переживание почти всегда самоназначенного статуса современного художника и отношений с художественной средой. Для меня, для моей области интересов это был самый занятный стенд маркета современного искусства, потому что он не сделал ни шага в сторону того, что называют fine art, и, что не маловажно, такой характер представленности укоренялся в беспритворливом и жадном желании разговора на понятном здесь, в институциональной среде, языке.

Я вспоминаю интересные стенды на ярмарках, которые делали студенты Института «База». По большей части они содержали противоположный мотив: «мы противопоставляем себя арт-рынку». Понятно, что когда живешь и работаешь в Москве, то разделение на рынок и настоящее искусство выглядит насущной проблемой, но издалека ситуация видится иначе. Поэтому Х.А.И.П. действует другим образом: «мы часть художественной среды и используем рынок как возможность самопрезентации». Наверное, порой хорошо не знать правил или быть далеко от центра их влияния, чтобы действовать непосредственно и без оглядки.

Несколько работ:

• Милена Микова, Подкинь задачу

Набор из двух деревянных кубиков, которые используют по принципу игры в кости. На сторонах — суммарно их 12 — написаны привычные для художника стратегические задачи: обнови портфолио, посмотри лекцию, уточни стейтмент и так далее. Микова предлагает смягчить нехудожественную рутину художника настроением игры, случайности, азарта.

• Арт-группа «Хочу быть соковым», Твистер для уставшего и одинокого человека

Коврик для твистера с изображением только двух кругов (в зимней версии круги сделаны из меха). Суть игры в недвижении, побеждает способный стоять на месте — месте для уставшего путника.

Вчера сдала эссе с анализом городского воображаемого в тексте. Сегодня получила обратную связь в устной форме и оценки. Они на фотографии. Полагаю, что это хорошие оценки. Учитывая, насколько сложно мне было анализировать текст и писать текст. Эссе получилось так себе - я думаю. Но мне просто хочется похвастаться здесь. Вчера я плакала от бессилия и злости перед своим заданием, сегодня я всплакнула от радости, что у меня хоть что-то получилось.

Странно, что все складывается. Только сегодня ломала голову в поисках корней этого явления и вечером наткнулась на историю образа библейской Саломеи.

В 19 веке во французском искусстве начинает формироваться принцип l'art pour l'art (искусство ради искусства) - концепция, подчеркивающая автономную ценность искусства и рассматривающая озабоченность моралью, пользой, реализмом, как не имеющую отношения к художественному произведению и даже вредную. Принцип оформили поэты-парнасцы, затем подхватили и предприняли попытки реализовать эту идею символисты и декаденты. Естественность теряет всякую ценность, искусство заключает в себе весь мир. Художники и поэты утверждают примат эстетического над этическим в эпоху мироощущения конца века (fin de siècle), когда распадались старые нарративы (этические, религиозные, социальные). Искусство становится новым несекулярным сакральным. Художники освобождают искусство от любой утилитарности, от дидактических функций - l'art pour l'art.

Образ Саломеи стал трансформироваться в 19 веке и начал ассоциироваться как раз таки с процессами автономизации искусства. Образ перестает отождествляться с библейским мифом – от мифа остается только сюжет, каркас, а главное - без моральной коннотации. Саломея становится мифологемой декаданса. Она смертельно притягательна и смертельно опасна. У нее больше нет морализаторских толкований, она воплощение искусства ради искусства – она прекрасна, символ абсолютной красоты. Саломея автономизируется, в ней реализуется автономия женской красоты, автономия женского желания, которая теперь может желать все что угодно, и это "что угодно" больше не подпадает ни под какие каноны. В этом желании кристаллизуется квинтэссенция радикальной художественной свободы.

Я пытаюсь понять/найти какие-то ниточки, тянущиеся от образа прекрасной Елены, красота которой была воспринимаема как благо и добродетель, и ведущие к все той же абсолютной красоте, но уже пугающей. Я говорю не о красоте женщины, а о красоте как таковой – о территории, которую художники всегда считали своей. Изменил ли восприятие красоты принцип l'art pour l'art, выкинув из области эстетического все моральные и этические коннотации – моя догадка. Возможно, одна ниточка в большом полотне.

Размышляя об этом, я обнаруживаю странную вещь - мысль, висящую в воздухе: «ничто, созданное руками человеческими, не может обладать безупречной красотой, цельностью». Этой властью обладает божественное/ природное/ техногенное – что угодно, но не человек. Я обнаруживаю удивительную обреченность – отныне человек не претендует на красоту. Она приходит и уходит, как явление, оторванное от всего человеческого, как нечто случайное, опыт, который мы не ожидаем встретить, но она озаряет небо, как молния, и исчезает.

Можно ли сказать, что красота автономизировалась и перестала быть той областью, в которой свободно работают художники? Не знаю. Но я могу сказать, что художники сегодня работают с чем-угодно и как угодно, а красота – случайность, на которую можно только надеяться, непредвиденная комбинация брошенных костей.

Анатолий Осмоловский, "Украинка", 2015 г.

"Молчание – опыт моего тела. Его отзывчивости к иному типу коммуникации. Здесь все наполнено чьим-то присутствием. Я подчиняюсь этому присутствию, путем нивелирования своего. Холод прокатывается сверху вниз,
I'm not a praying man, but I'll kneel to that."

Рубрика «Чип и Дейл спешат на помощь»

Будучи уроженкой маленького городка, я хорошо понимаю, как отличается цена на жизнь в Москве и за ее пределами.

Не могу остаться равнодушной к художникам из Челябинска, которые прошли отбор на маркет современного искусства WIN-WIN, и теперь им нужно прилететь в столицу и привезти свои работы. Давайте поможем этому состояться.

Сделать перевод можно по ссылке.

P.S. Я помогаю с оглаской и размещением в Москве.

Мы попросили помощь и мы получаем её. Я сегодня весь день дрожу. Потому что много хорошего и радостного сегодня.
Спасибо

"Здравствуйте, господин Бодлер!
Я не буду называть вам своего полного имени, ограничусь первой его буквой. Меня зовут Л. Я занимаюсь тем, что сейчас называется «современное искусство». Само название этой практики предполагает, что художник должен иметь особую чувствительность к своему времени, иметь особый фокус внимания к времени в котором он живет. Однако вы первый, кто заставил меня задуматься о том, что такое "современность".

...

"Современность стала обычной – даже монолитной. До знакомства с вами мне казалось, что современность была всегда (может быть, я путаю современность с повседневностью? – не знаю). Теперь, когда я поняла, что существуют различные отношения со временем, мне пришлось осознать, современность тоже конечна. На смену этому темпоральному режиму придет другой (какой?). "

...

" Я думаю о призраках будущего, о том, каким будет искусство-после-современного-искусства. "

...

"Ваша, Л."

I. Я делала эту серию фотографий в начале 2022 года, тогда я только-только пыталась делать что-то осмысленно. Это был курс проектной фотографии, нам дали задание выбрать какое-то сообщество/группу людей, и с помощью фотографии разворачивать их историю в поле искусства.
Начало военных действий заставило меня вернуться домой после долгого отсутствия. Выбирать мне не пришлось, я фотографировала то, что видела.

II. Меня не было дома 5-6 лет, я чувствовала, что случилась дистанция. Эта серия фотографий стала возможна во многом благодаря этому: я на многое могла смотреть глазами иностранца. Ранее скучная неинтересная баймакская повседневность - стала странной.

III. Сегодня на курсе мы говорили о приеме остранения у Толстого. Он реализует эту оптику через маргинальных героев – животные, дети, иностранцы – тот, кто не вписан в социальную структуру описываемого мира. Суть этого приема у Толстого во взгляде со стороны – мы вдруг видим самих себя глазами лошади и начинаем осознавать ничем не обоснованную конвенциональность института собственности, брака и т.д. - абсурдность социальных ритуалов.

IV. Мои фотографии очень понравились преподавателю, она назвала их странными. Я знала, что они странные. Дистанция помогла разрушить автоматизм моего восприятия этого места и увидеть инаковость (?), я стала тем «иностранцем» в своем доме. Преподавательница сравнила эти фотографии с «Внутренней империей» Линча. Я была рада быть похожей на Линча, спасибо.

V. Эта серия не давала мне покоя, что-то в ней было не так. В самом механизме его производства. Однажды, к моему ужасу, мне в голову пришло слово «экзотизация». Я поняла, что экзотизирую этих людей, саму себя – всё то, что городу принадлежит. Мне было страшно.

VI. Сегодня мы говорили о приеме остранения и я, кажется, поняла, почему все случилось так, как случилось. Мы говорили о том, что этот прием легко может быть апроприирован, присвоен колонизирующей логикой – через экзотирующий взгляд. Между странным и экзотичным переходы размытые – мы можем предъявить экзотизацию как форму остранения. Тогда это «острание» становится пространством для манипуляций. Странность становится прибавочной стоимостью при перемещений объектов из одной культуры в другую.

VII. Я не берусь утверждать, что работая над этой серией фотографий я неосознанно применила экзотизирующий взгляд, вместо остраненнего. Я не берусь утверждать, что я вообще смогла удерживать хоть какую-то оптику. Возможно, я просто фотографировала то, что видела и это просто серия баймакских фотографий 2022 года.

babe

Сегодня мы говорили о магических объектах.
I. К иконам применим эпитет «нерукотворный» - созданный не человеком и не руками. В пространстве религиозного некорректно говорить «икона изображает» - образ присутствует, прямо являет себя, само божественное здесь перед нами. Дистанции нет, отсутствует. Магический образ проступает прямо на поверхности доски.

II. В культуре запада, начиная с 9 века, устанавливается тенденция признавать несакральность любых изображений божественного, отрицать присутствие. Расцветает традиция миметического искусства. Нужно было, чтобы культура признала разницу между тем, что мы видим на доске и между тем, к чему оно апеллирует.

III. «Черный квадрат» можно назвать магическим объектом. Это репрезентация идеи как таковой, явление некой высшей сущности. Объект не рассказывает нам что-то о природе, а транслирует. «Квадрат» Малевича имеет претензии быть чем-то больше, чем художественное произведение. О дистанции тут говорить нечего – её нет.

IV. Я сегодня думала о волнах. О том, что всё всегда возвращается. Никуда не уходит, лишь исчезает из поля зрения – циркулирует. Малевич рвет с традицией, устанавливая другую (?).

Чёрный супрематический квадрат, Казимир Малевич, 1915 г.

Владимирская икона Божией Матери, XII в.

предраbitchessssss💅
ошибки неслучайны

окей, так проще

На курсе мы все время говорим о дистанции – о соблюдении дистанции, о ее сокращении. Дистанция – неотъемлемая часть произведения искусства, которое называет себя миметичным. Необходимость оставаться на некотором расстоянии от реального, охранять наличие некого промежутка – в этом месте искусство лишается статики, появляется напряжение, динамика.

Я помню некую притчу про тигра в комнате. Если вы оказались в запертой комнате со своим врагом, и в этой же комнате находится тигр, то все что вы можете сделать – это накинуть на шею тигра веревку и держать за оба конца этой веревки с двух сторон от тигра. Веревка с обоих концов должна оставаться одинаково напряженной. Иначе тигр накинется на одного из вас, почувствовав, что с одной стороны натяжение ослабло. Как только он расправиться с одним, он придет за вами.

Пикассо решил обратиться к реальности напрямую, радикальным образом. Он стал собирать обрывки этой реальности (газеты, рекламные листки – хлам своей современности) и включать их в работы. В коллаже «Compotier avec fruits, violon et verre» художник работает с двумя регистрами обращения с действительностью – использует и изображает. Использует – вещь представлена сама по себе, ничего не изображает, газета не изображена, она здесь присутствует – дистанции нет. Однако дистанция в работе Пикассо появляется там, где вещи изображены – стакан, гриф скрипки, струны. Работа становится гетерогенной. Здесь проблематизируется дистанция между художественным образом и реальностью, к которой этот образ аппелирует. Дистанция мерцает, работа существует в двух режимах обращения с действительностью.

"Compotier avec fruits, violon et verre"
Picasso,1912
Collage

Сегодня мы говорили об Аристотеле и его отношении к искусству. Аристотель гораздо более демократичен, чем Платон, и ценит искусство, как какой-то особый мир, который заведомо не обладает некой бытийственной ослабленностью/неполноценностью. Главный ресурс и главный потенциал искусства по части сравнения и соперничества с природой – создание целого из частей. Искусство - целостная структура никогда не может иметь аналога в природе. Искусство создает целое, выбирая что-то из действительности. (Композиция)

Художник Зевксис решил изобразить Елену, отобрал некоторое количество самых красивых женщин Греции и у каждой взял наипрекраснейшую часть для Елены. Красота образа, созданного им, была неземной – образ идеальной женщины.

Красота образа «собранной по частям» Елены не воспринимается мной без эпитета «монструозная». Образ такой Елены у меня ассоциируется с образом Франкенштейна. Есть какая-то болезненность в этой красоте, эта красота ослепляет – физически лишает зрения, это нападение, атака.

Мне кажется, подобная рецепция Елены Зевксиса – примета нашего времени. Нечто идеальное, превосходное отождествляется с угрожающим, небезопасным. И я думаю том, как это могло произойти, как меняется наша чувствительность к образам в общем.

Серия «Стоящая спиной к зрителю», Анри Матисс, 1908-1931

Фриз Парфенона, Фидий, 445-438 гг до н.э.

Сегодня было первое занятие курса «Art and Thought of the Renaissance: Mimesis in Artistic Theory and Practice», so:

1. Первое изображение – обманка. Такие вещи, несмотря на полную иллюзорность изображенного, находятся на краю миметического. Обманки претендуют быть частью реальности, тогда как настоящее миметическое всегда держит дистанцию, и обозначает себя как объект искусства.
А больше всего меня забавляет то, что эта картину можно назвать «почти модернистской». Мое внимание с изображенного перетекает на саму картину, как на объект, состоящий из плоти и крови.

2. Вдогонку я вспомнила Анастази – чел использует обманку, реализуя свой критический месседж.

Мне долгое время казалось, что современное искусство конфронтирует с классическим, и что это пространство бесконечных столкновений. Сейчас я вижу, как одни формы легко перетекают в другие, совершенно не стесняясь своих статусов, исторических контекстов.
Возможно, я выношу поспешные суждения.

Ульям Анастази, Западная стена в большой галерее "Диван", 1967

Гейбрехтс, Оборот картины, 1670

done:

https://authority.wfolio.pro/

Я держу в руках тетрадь. Можно начать с любого конца этой истории – поэтому я держу в руках тетрадь. День за днем она покрывается орнаментом из замкнутых окружностей (кто из нас не скучал на уроках и не разрисовывал тетрадь?).

Орнаментика – код, несущий информацию, система символов, объясняющая существующий мировой порядок. Орнамент, вещь, миф синкретичны – они суть одно - воплощенное представление о мире. Любой орнамент утверждается первознаком, иногда стилизованном до универсального знака до неузнаваемости. Знак может быть доведён до такого предела, что может стать нечитаем – работа традиции отнимает, отсекает лишнее.

Традиция математична – по своей философии она иррациональна, объективна и абстрактна. И в математике, и в традиции есть счёт, прогрессия, скрытая логика, итерация, абстракция, доведение до предела (нечитаемого предела). Вся традиция, как и математика, состоит из знаков.

Я столкнулась с абсолютной красотой на уроках математики, с красотой ясной, безупречной. Наблюдения или идеи сами по себе вдруг складывались в новую картину, кристально очевидную, но невидимую ранее. Мой эстетический опыт формировался в математическом поле. Меня учили отсекать все лишнее, учили ценить изящные решения, принимать простые решения. Человек, который приучил меня к красоте – моя учительница математики в МОБУ СОШ №3 г. Баймак.

Математический эквивалент отсутствия - ∅ - пустое множество – задача, не имеющая решений. Я расставляю эти кружочки в тетради друг за другом – складывается ритм, формируется паттерн – поверхность заполняется орнаментом, состоящим из пустот.

Человек, который приучил меня к красоте – моя учительница математики в МОБУ СОШ №3 г. Баймак. Ее не стало в марте 2023 года. Любовь полна скорби. Каким-то образом бесконечная любовь умещается в конечную жизнь. Я не знаю, куда уходят наши любимые люди – задача, не имеющая решений.

Я держу в руках тетрадь. Можно начать с любого конца этой истории – поэтому я держу в руках тетрадь. День за днем она покрывается орнаментом из замкнутых окружностей (кто из нас не скучал на уроках и не разрисовывал тетрадь?).

«какое бы делал/а искусство, если бы у меня были все ресурсы»

I. Я росла в городе, окруженном степью. Летом степь была горячей, как раскаленная сковорода, а зимой беспощадно холодной. Я помню ветра, проникающие всюду, забирающие тепло моего тела и даже кусочки моего тела. В этом месте могли расти только колючие цветы.

II. В детстве я с упоением читала книгу о том, как выжить в дикой природе, в условиях острой нехватки ресурсов, пищи, воды. Я мало что могла запомнить, но соседство с этой книгой давало мне ощущение спокойствия. Эта книга почти стала моей настольной – я так и не вернула ее в библиотеку.

III. Мои родители, мои бабушки и дедушки возделывали поля, культивировали питательные сорта растений. Нежные растения, слишком нежные – они погибали от засухи и голода. В моем доме негостеприимно, я сожалею.

IV. Дефицитарные среды формируют собственную замкнутую экосистему. Живое собирает себя из крошек, капель, кусочков, мутирует. Я чувствую себя подобным мутантом – чудищем, но живым. Я не помню, была ли у меня иная жизнь. У меня нет других воспоминаний, кроме острого голода.

V. Я собираю свое искусство из крошек, капель, кусочков живого. Оно хрупкое, оно незаметное, почти невидимое, иногда оно рассыпается во времени, не успев явить себя миру сполна. Я берегу эти ростки, семена, аккумулирую ресурсы. Я культивирую эти сорта живого там, где ничего расти не должно. И оно тоже мутирует – то, что остается в живых. Мое искусство становится неотъемлемой частью системы нехватки.

VI. Степные растения гниют в почве, насыщенной влагой. Избыток ресурсов парадоксальным образом приводит к гибели.

Мне никогда не приходилось быть в ситуации полного удовлетворения всех потребностей. Избыток ресурсов парадоксальным образом приводит к гибели?

Самое сложное в чтении книг - продраться сквозь предисловие. Если я буду издавать книги, то непременно буду помещать предисловия после основного текста.