🔠🔠: злые вальдхары, и оставшиеся в живых 50 процентов грустни эгралошек
🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩
Взгляд серо-зеленых глаз горит необузданной яростью. Лололошка хочет уставиться в пол, потолок — куда угодно, — но не может шевельнуться, с каждым мгновением чувствуя себя все более беспомощным. Ему не хватило уверенности, не хватило силы для того, чтобы обуздать эмоции. И Вальдхар это мгновенно считал, делая правильные выводы.
— Повтори, что сказал. Повтори громче!
В низком голосе сквозит плохо сдерживаемая злоба, и Лололошка готов отсчитывать секунды до разрушительного взрыва. Он пытался взять себя в руки, сказать хоть что-то — лишь бы не молчать, усугубляя ситуацию, — но не способен вымолвить ни слова. Сам не до конца понимает, почему непроизвольно мокнут ресницы, почему сдавливает горло, стоит лишь попытаться повторить сказанное с большей осознанностью, а не вкинуть мельком, — "Я убил Эграсселя" — надеясь, что Вальдхар не обратит внимания. Не обратит внимания… Лололошка чувствует себя трижды дураком и бесконечно виноватым. Он хватает воздух ртом, тянет руку к шее, будто пытаясь убрать с горла невидимую хватку, но все безуспешно.
Кожу лица обожгло крепким ударом. Слабый хруст челюсти потонул в отразившемся от стен громыхнувшем голосе. Вальдхар не сдерживал сил, и ненависть, идущая от него, отравляла последний чистый воздух во всех реальностях. Лололошка не попытался уклониться, не позволил себе малейшего сопротивления — в голове, вместе с бешено забившимся сердцем, гремело одно-единственное слово: "заслужил". Был ли это внутренний голос, или беспорядочные обвинения, сыпавшиеся на него после каждого удара, Лололошка не различал — какая к черту разница?
Кажется, он лежит на полу. Лицо жжет, по коже стекают вниз горячие, липкие дорожки, а тело трясет от беспорядочных пинков — Вальдхар пустил в ход ноги? Лололошка ждал, когда в глазах наконец-то потемнеет, и можно будет сбежать из реальности на время. Или навсегда? Мысль о том, чтобы быть забитым насмерть своим старым другом, казалась совершенно не страшной. Интересно, Эграсса тоже не боялся, когда на него обрушилось только-только заточенное лезвие кинжалов? Лололошка хотел верить, что да, но если им суждено увидеться на том свете, он обязательно спросит, если сможет произнести хоть что-то, кроме бесконечных извинений.
— А ты ведь даже не раскаиваешься. — проговорил хриплый голос над ухом, выводя из недолгого бессознательного. — Даже не пытаешься сказать, что сожалеешь! Легче строить из себя жертву обстоятельств?
Крепкая рука сжала его волосы, поворачивая к себе. Лололошка усилием воли заставил себя ответить на чужой взгляд, и заметил, что от бессильной злобы, сжигавшей все на своем пути, остался лишь пепел, застилавший зеленый цвет глаз Вальдхара. Серое, скорбное уныние хуже ярости — дает время думать, и лишает возможности делать.
— Ты не представляешь, насколько сожалею. Тебя там не было. Ты.. не имеешь права меня судить. — неожиданно для себя проговорил Лололошка, цепляясь за руку Вальдахара мертвой хваткой. Он надеялся на то, что его оттолкнут, ударят, надеялся снова разжечь ненависть к себе, лишь бы избежать пугающего диалога, но ошибся.
— Если бы ты сожалел.. — процедил Вальдхар, смерив "брата" презрительным взглядом. — Ты бы убил себя следом за ним. Я не могу понять, как тебе хватает наглости жить, пока тело твоего самого близкого человека по твоей вине пожирают трупные черви. Не строй из себя страдальца, чертов лицемер. Ты не помнишь не только свою жизнь, ты забыл о том, что такое действительно сожалеть! Когда тебе кто-то дорог, ты найдешь способ ему помочь! Когда тебе кто-то дорог, ты не сможешь нормально жить, убив его своими руками! Тц, да что с тобой говорить… не личность, а пустая оболочка.
Хватка на волосах разжалась. Лололошка опустил голову на пол, даже не думая о том, чтобы попытаться встать. Тяжелые шаги постепенно стихли, и последовал самый болезненный удар — от одиночества. Неважно, прав был Вальдхар, или за него говорили эмоции, но сейчас Лололошка отчетливо осознавал, что хочет уйти следом за Эграсселем, ведь мертвые ни в чем не виноваты.