Олег взял с деревянного лакированного стола небольшой складной ножик, повертел его в руках, перекрутил пару раз меж пальцев, словно вспоминал заученные когда-то давно движения, а после с громким лязгом бросил обратно, прижался грудью к коленям и обреченно вдохнул, закрыв уставшее лицо грубыми, мазолистыми руками, пропахшими крепким табаком и порохом. На первый взгляд детское орудие маячило перед глазами чуть ли ни ежедневно: то Шура достанет его из кармана со скуки и начнет рассматривать, то кто-то иной возьмет для личных нужд, то ножик передадут Волкову на хранение, что и случилось в очередной раз. Он устал. В разы, когда Олег прикасается к нему, он слышит кровь и взору предстают не самые радужные картинки из детских книжек, которые он читал в далёком детстве. Сначала был азарт: забрать чью-то жизнь, присвоить себе пару награбленных подлыми людьми сотен, ринуться защищать близкого, в сопровождении в животном инстинкте. Он интересовался тем, что же ждет его дальше, каких еще испытаний подкинет Перун, однако теперь мужчина чувствовал нечто иное. Олег не назвал бы это стыдом или страхом, Волков не понимал, почему хочется натурально сбежать от самого себя, очутиться в пустом поле, проехаться коленями по сырой земле и натурально взвыть. Пора с этим заканчивать.
Олег не знал, зачем судорожно натянул обувь и кожаную куртку, почему пулей вылетел из дома, забыв закрыть дверь на ключ, и куда он теперь направляется. Для начала стоило разобраться с документами: сменить имя, фамилию, возраст, страну проживания, превратиться в нечто иное, исчезнуть с радаров. Волков знал все это, был научен, но сейчас ему не нужна была такая возня, сердце требовало иного. Ноги вели вперед, не разбирая дороги, глаза считали камни под ступнями, подмечали цвет пыльных плиток - нет, все не то, не здесь. Олег ускорился, запнулся пару раз, выругался себе под нос и в моменте остановился: что-то ударило в радужку и на мгновение ослепило. Он поднял голову и увидел здание с белой потрескавшейся штукатуркой. Держать путь дальше не казалось ему хорошей перспективой: Волков провел пальцами по зеленым прутьям забора и приземлился на поребрик, утыкаясь носом в предплечья. Лить слезы смысла нет, все обречено.
— мужчина, возьмите.
Олег инстинктивно обратил внимание на низкий голос сверху и тут же сощурился. Похоже, он успел задремать, раз люди стали обращать на него нежеланное внимание, да еще и протягивать денежные купюры.
— не нужно, я... - хрипло произнес Волков и хотел подняться на ноги, однако его усадили обратно легким касанием руки. Незнакомец очутился рядом, вытянул ноги вперед, выпустил пар изо рта и стянул губы в тонкую линию.
— тогда я жду исповедь, - голос близсидящего не менял тональность, словно он каждый день встречает таких, как Олег, на своем пути.
— что? - мужчина удивленно вскинул брови и уставился на собеседника: рядом с ним находился подтянутый молодой человек, он держал руки в глубоких карманах и не обращал внимание на то, что смоляные локоны покрыли все его лицо.
— ну ты же для этого сюда пришел, - незнакомец указал большим пальцем взад себя, - Алтан.
— Олег.
Волков шумно выдохнул: он и сам не знал, почему находится здесь и чего ищет, ведь никогда не посвящал душу незримому. Внутри его не ждут, внутри люди покрутят у виска, ужаснутся, отвернутся. Может, это единственный шанс?
— я ужасный человек, - сказал Олег как отрезал.
Алтан издал смешок и звонко цокнул, будто и не ожидал другого ответа.
— подойди к любому человеку на улице, он ответит тебе то же самое, я сам не золото. Ты правда думаешь - там тебе помогут? - молодой человек выудил электронную сигарету и впитал сладкий дым.
— я не знаю, что мне делать, там могут простить, - Волков взъерошил темный затылок и понял бессмысленность собственных слов.
— понятия не имею, что такого ты успел натворить, но перламутровые желтые купола промолчат, не перекладывай ответственность на других, прости себя сам.