#зарисовочное неделя #камазы ДЕНЬ 7 – ЦЕРКОВЬ ☦️ может не совсем в тему, но зато к празднику!
— Христос воскрес, — тёплое дыхание коснулось уха.
Даня недовольно замычал и перевернулся с одного бока на другой, пытаясь делать вид, что ничего не слышит.
— Дань. Дань. Даня! — голос стал настойчивее, а рядом с кроватью раздался подозрительный шорох.
Кашин резко дёрнулся и в полубессознательном состоянии швырнул подушку в сторону шума. Подушка угодила Илье прямо в лицо, но тот даже не расстроился – у него был такой сияющий вид, будто он только и ждал этого момента.
— Ты охренел? — прохрипел Кашин, поняв, что так просто провалиться обратно в сон не получится.
— Воскресенье! — радостно воскликнул Коряков. — Подъём, куличи стынут!
— Блять, — невнятно проворочал Даня и провёл рукой по лицу, пытаясь стереть остатки сна. — Который час?
— Шесть утра. Христос уже воскрес!
— Сколько?! — голос Кашина резко сорвался на хрип. — Ты меня в шесть утра разбудил?! Я тебя сейчас воскрешу, сука!
Илья лишь рассмеялся и, не дав опомниться, схватил его за руку, стаскивая с кровати.
— Так праздник же!
— Какой нахрен праздник, я два часа назад только лёг, — Даня попытался вырваться, но Илья был неумолим. А точнее его огромные зелёные глаза, которые казались ещё больше за стёклами очков. Тяжело вздохнув, Кашин, наконец-то, сдался и спустил ноги на пол, хрипло пробормотав. — Ай, блять. Ладно, чёрт с тобой.
— Неправославно, — Коряков покачал головой, однако его глаза уже сияли от победы. С радостным хохотом он рванул на кухню.
Кашин ещё раз вздохнул и поднял глаза к потолку, пытаясь понять, почему мир был так жесток с ним.
***
На кухне царил хаос. На столе красовался кулич, больше похожий на вулкан с глазурью, и целая гора крашеных яиц. Илья крутился у стола, разливая чай, и что-то тихо напевал себе под нос.
— Давай биться яйцами, — воскликнул он и протянул Дане самое яркое яйцо – красное в золотых звёздах.
Кашин, всё ещё слабо осознавая реальность, машинально взял его и без энтузиазма стукнул по яйцу Корякова.
Тук.
— Ого! — Илья в ужасе смотрел на треснувшее яйцо в своей руке. — Как?!
— Удача, — зевнул Даня.
— Да ну! Давай ещё!
Илья вручил ему второе яйцо – в этот раз жёлтое с цветочками.
Тук.
— Опять?!
Даня пожал плечами.
— Ещё раз!
Третье яйцо. Четвёртое. Пятое. К девятому Илья уже был на грани истерики.
— Ты… Ты чё, намеренно берёшь какие-то сверхъестественные яйца?!
— Я беру первые попавшиеся.
— Всё, последний раунд!
— Может, хватит? — Кашин лениво ковырял пальцем в тарелке, где уже лежала гора побеждённых яиц Ильи.
— Нет! — Коряков схватил самое большое яйцо, расписанное вручную с надписью «Победа». — На кону моя честь! Моя гордость! Моё…
Даня, не дослушав, взял первое попавшееся белое яйцо и легонько стукнул.
Тук.
Тишина.
Илья замер, глядя на треснувшую скорлупу. Его нижняя губа дрогнула.
— Ну вот. Счастлив? — Даня доел последний кусок кулича и потянулся.
— Это нечестно! — Илья надулся, как ребёнок. — Ты даже не старался!
Кашин вздохнул, встал и быстро чмокнул парня в макушку.
— В следующий раз повезёт.
— Но…
— Счастливой Пасхи.
Он двинулся в сторону выхода из кухни, как за спиной раздалось недовольное:
— Эй! — Илья сделал паузу, затем выпалил. — Ты вообще понимаешь, что только что побил все мои яйца? Я их вчера три часа красил, а ты их за пять минут уничтожил!
— Говоришь так, будто я устроил геноцид пасхальных яиц, — выдавил Кашин, прежде чем его плечи затряслись от смеха.
— Ну да! Сам посмотри – целое кладбище! — Илья трагическим жестом указал на тарелку с треснувшими скорлупками. — И даже не извинился!
— Соррян, — усмехнулся Кашин. — В следующий раз поддамся, окей?
— Да не в этом же... Эй!
Но дверь уже захлопнулась, и Даня благополучно ретировался в спальню досыпать своё законное, оставив Илью размахивать руками перед грудой разбитых яиц.
— Ладно, — пробормотал Коряков через минуту. — Зато мои хотя бы красивые были...
И с этими словами печально отправил в рот кусочек «Победы».