Вечер обволакивал Санкт-Петербург сумрачным, почти трагичным светом луны, словно оплакивающей ускользающий день. Даже в этом печальном великолепии город не засыпал, дышал жизнью. Лето – время надежд, время встреч. Туристы слетались со всего мира, иностранцы, жаждущие прикоснуться к истории, все, кто искал утешение и красоту в сердце культурной столицы. И каждый, наверняка, нёс в себе груз воспоминаний, жажду чуда, надежду на исцеление души среди этих величественных зданий и отражений в темной воде Невы.
Олег жил тут с детства. Знал тут всё, побывал, наверное, в каждом музее, парке, обошел весь Питер вместе с Сережей, который имел средства, так что жаловаться он не мог. Однако иногда мог себе кое-что позволить.
Клуб, возможно, стрип-клуб… Волкову было все равно. Лишь бы найти укромный уголок, где можно утопить горечь в алкоголе, скрыться от чужих, а главное – от тех самых, преследующих, ревнивых, голубых глаз Сережи.
Но разве он убежит от судьбы?
—Олег.— Грубый голос появляется из неоткуда. — Олег.— повторился вновь, кладя ладонь на острое плечо Волкова, слегка сжимая.
Олег не дрогнул, лишь медленно повернул голову, и тут его опалило видение: огненные пряди волос, словно языки пламени, ниспадали к его лицу. Сережа, склонившись над чужим ухом, казался далеким, недосягаемым.
—Олег. Что ты тут делаешь?
—Как ты узнал, что я тут?
Сережа фыркает, закатывая глаза, правда Олег в темноте этого не видит, но все равно встает и отходит от мягкого дивана, чтобы угомонить пыл Разумовского.
—Серый, спокойнее, я выпить пришел. Этот клуб был ближним.
— Олег, ты не мастер оправдываться. Мог бы придумать что-то получше. — Разум резко хватает Олега за руку и ведет в туалет.
Волков нутром чуял: сейчас начнется. Сережа, как всегда, станет отчаянно, до боли в сердце, доказывать, что Волков – только его. Его собственность, его вселенная, безраздельно принадлежащая лишь ему одному. Боже, собственники…
Так и было. Олега завели в кабинку и закрыли, а после сняли брюки.
—Сереж. Тут грязно. Что ты делаешь?— Олег дернулся, словно от удара, когда увидел, как Сережа опускается на колени. Не выдержав этой картины, с яростным, но нежным движением, он подхватил Сережу, усаживая на холодную крышку унитаза.— Давай так лучше.
Сережа лишь кивнул, снимая боксеры следом, ведь не успел этого сделать.
—Я не думаю, что проститутки будут получше меня, а еще они с гепатитом, СП…
—Сереж, прекрати, ты не лучше. — он закатил глаза, за что быстро поплатился, ведь Разумовский ущипнул его за чувствительное место. — Серый!
Сережа лишь посмеялся, а после окольцевал чужой член, нежно подув холодным воздухом на головку, проведя сразу же языком, будто зализывая боль. Выдох сверху дал понять, что Олег готов, и что ждать он явно не будет. За пару лет совместной жизни Сережа это выучил давно, поэтому знал что делать.
Рот нежно насаживается на пульсирующий орган, высовывая язык для большего удовольствия, не забывая помогать себе рукой. Волков в свою очередь вжался рукой в ручку дверцы, прикрыв глаза, явно наслаждаясь, но не процессом, а Сережей. Его Сережей.
Разумовский чувствует дрожь Олега, то, как его рука спускается на рыжую макушку и специально надавливает, чтобы усилить себе ощущение. И Сережа поддается, он носом утыкается в макушку, задерживает дыхание, но через пару секунд сжал ногу Волокова в знак того, что пора отпустить его, однако не успевает Олег это сделать, как заканчивает начатое в чужой рот.
—Фу, Олег.— Он сплевывает все в мусорное ведро, все так же сидя на туалете. — Мог бы и просто в руки.
— Извини. — Волков хмыкает и поглаживает родного по голове, а после надевает низ обратно, чтобы не ходить голышом. — Вставай, Серый. Дома продолжим.
#зарисовка #сероволки