Мэтрин легла в гамак, чувствуя усталость, но одновременно наполняясь волнением. Достала из кармашка свой медальон в форме трилистника и крепко задумалась.
– Трилистник… что это за символ? Почему он так часто появляется в моей жизни, в жизни этих девчонок? – Она вспомнила слова Катарины о тайной деревне, куда отправили ее мать. – Может быть, там кроется ответ на многие наши вопросы? И главный вопрос сейчас, смогу ли я защитить этих девчонок? – Их магические способности слабы, а Мэтрин понимала, что их прошлое обязательно их настигнет.

– Действительно, нужно уходить отсюда, причем как можно быстрее, а там, на новом месте, я сделаю все возможное, чтобы девчата смогли жить в безопасности. А может, и тайну медальонов скоро раскроем. И мою собственную тайну: тайну омута моей памяти...

В начало

🤩🤩

– У мамы на шее был медальон в форме трилистника. Я сняла его и надела в память о ней, потом братья дошли со мной до деревни Истад, что под городком Жиарн. Они остались у родственников в качестве бесплатной рабочей силы, а те решили отправить меня с торговым обозом в Кыдар Дум, где жила мамина сестра. К сожалению, я не помню, как ее звали. По дороге, уже возле крепости Феллшлухт, случился обвал из-за схода ледника. Обоз остановили солдаты Его Величества и я, испугавшись, убежала. Долго блуждала, пока не вышла к какой-то деревне. Жители накормили меня, пятилетнего ребенка, посадили на другой обоз и он привез меня в столичный Кэрс. Тут я попала в дом призрения, где через семь лет познакомилась с годовалой Катаринкой, у которой был такой же медальон в форме трилистника от ее мамы. Его происхождение мы так и не выяснили. Когда мне исполнилось шестнадцать, я ушла из приюта вместе с Катаринкой. Нас и не искали. Затем, путешествуя с попрошайками и лекарями по королевству, мы постепенно выучились работать с травами, научились утолять боль страждущих, а у Катарины открылось умение читать мысли, но это не похоже на подслушивание. Она, скорее, ощущает отголоски чужих эмоций и образов, словно легкий ветер переносит шепот чужих мыслей. Иногда это как расплывчатая картинка, иногда – ясный образ, как день. Но это всегда утомляет.

Катарина встряла в монолог Эриты, пытаясь объяснить Мэтрин причины побега:
– А убегаем мы вот уже из пятого, наверное, городка за последние два года, потому что мужчины начинают интересоваться Эритой, а ее это пугает. И только сын цирюльника – Конор, смог растопить сердце Эриты. Он сначала был какой-то нескладный, в конюшне нашего Акада работал. А потом мы приехали с ней после деревенской практики, а он выходит с сеновала весь такой краси-и-вый, – явно передразнивая весело протянула Катарина. – И как-то у них с Эритой все закрутилось. И вот результат! – Катаринка, хитро подмигнув Мэтрин, с детской непосредственностью указала на живот Эриты.
Та покраснела еще сильнее, закусив губу, и отвела взгляд, словно ей было жутко стыдно, и в то же время очень нравилось, как за нее заступается сестренка. Но добавить было нечего, кроме того, что прикрыла руками живот и потупила взор.

В молчании прошло минуты две, когда Мэтрин, видя, что Катаринка уже зевает, поняла, что пора укладываться. Чай с фаяндой не только содействовал откровенности, но и успокаивал душу, поэтому уверенная, что с утра все злоключения будут видеться немножко в ином свете, Мэтрин подвела итог разговору.

– Да, девчонки, сочувствую я вам, – Мэтрин произнесла это тихо, но от всей души, и положила руку на плечо сначала Эриты, а потом и Катарины. – Ваши истории разбередили во мне старые раны, но я знаю, что вместе мы справимся со всем. Давайте укладываться спать, завтра будет новый день, и мы должны быть полны сил, потому что с утра нам придется искать обоз, чтобы уехать за пределы королевства. Скорее всего, нам нужно будет найти ту скрытую деревеньку, куда, по слухам, отправили маму Катарины. Потому что инквизиторы нас, ведьм, смогут найти везде, кроме этой деревни. Скоро зима, и мои кусты облетят. Я не хочу оставаться здесь, как на ладони, тем более, что в Варне находится и Пес инквизиции, который с Терриной Краус крутил любовь. Вы согласны? – Катаринка с Эритой кивнули и ушли в хижинку спать.

🤩🤩

Мэтрин рассказала, что они с Катариной научились объединять сознания – своего рода телепатическая связь. Но это требует больших усилий и полного доверия друг к другу. При этом они не теряют собственной личности, а становятся как бы двумя сознаниями в одном, что позволяет им, например, проникнуть в чужие мысли или создать общий ментальный образ, чтобы, как в этот раз, проникнуть в мысли дежурного. Мэтрин с помощью медальона приняла вид его знакомой фройляйн, немного подкорректировав образ волшбой, накормила голодного стража, а заодно внушила, что надо срочно отдать письмо начальнику, где уже был приказ о переводе вора в тюремную башню.

То, что дознаватель Вильегорц пришел в тюремную башню и совершенно не сопротивлялся желанию Мэтрин сделать именно так, как надо было ей, являлось полной заслугой его собственного желания разобраться в ситуации с заявительницей фрау Краус, как раз пришедшей по его вызову. Его мысли подтолкнула небольшая сценка кукольного театра, которую он увидел на ярмарке по дороге в Башню, где одна кукла дарила другой букет, украденный у третьей.

А вот то, что в итоге, произошло при очной ставке, было высшим судом справедливости. У Террины заела совесть, дознаватель четко сделал свою работу, а преследователь опять остался ни с чем.

Хотя уже завтра, как подозревала Мэтрин, придет приказ об освобождении Пса, а потому надо убираться прочь из городка.

– А вы-то куда собрались? – Мэтрин приподняла бровь, глядя на них с любопытством.
Эрита бросила быстрый взгляд на Катарину, и обе как по команде опустили головы, затем снова посмотрели друг на друга. Наконец, Эрита, слегка покраснев, вздохнула и, приняв решение, стала рассказывать

– В семье помощницы врача Эмины Артц я была самой младшей, – Эрита начала говорить немного неуверенно, перебирая пальцами край своей шали.

– А, так вы не сестры! – воскликнула Мэтрин, приподняв брови от удивления, и тут же спохватилась, прикусив нижнюю губу, догадавшись о причине их «сестринства».

– Нет, решили, что так проще жить. Мы хоть и разные, и у меня совсем нет никаких сил, какие есть у Катаринки, но вдвоем нам легче и работать, и путешествовать. Мама работала в больнице города Жиа?рн. Это на Восточной стороне Жиарнских гор – продолжила Эрита, а Мэтрин кивнула, вспоминая свою дорогу в Триалон из пригорода Кыдар Дума, где ее маму забрала инквизиция.
– Однажды мама приглянулась больному солдату. После выписки тот пришел совершенно пьяный к нашему дому, а после категоричного маминого отказа, ушел в ночь, проклиная все и вся. На следующий день к воротам пришла десятина солдат, его закадычных дружков-однополчан с ним во главе. Мама затолкала меня и братишек в сарай. Мы слышали крики и буйство солдат, но отодвинуть тяжелый засов не могли, а потом… – Эрита остановилась, не в силах продолжать, и Катарина с тяжелым вздохом продолжила за нее, стараясь говорить как можно суше, чтобы не расплакаться.

– Они смогли выбраться из сарая на третий день, когда все стихло, подкопав какими-то инструментами пол под стеной. Их мама лежала в луже собственной крови: солдаты, поразвлекшись, убили ее , чтобы она никому ничего не рассказала. То, что никто из этих извергов не полез в сарай, где сидели дети, было чудом, – или укрывающим заклятьем, – подумала Мэтрин, понимая, что произошло.

Эрита выдохнула и продолжила.

🤩🤩

Чуть поколебавшись, Эрита все же взяла ведьмин камень. Медальон был холодным и гладким. Когда Эрита надела его на шею, она почувствовала, как на её лицо словно натягивается невидимая маска. Мир остался прежним, но виделся так, будто кто-то надел на неё очки, искажающие изображение. Она не видела себя со стороны, но знала, что это не она, а всего лишь наваждение, иллюзия, игра света и тени. Эрита попыталась говорить, но вместо слов услышала лишь тихое "иа". Это было странно и жутко. Эрита чувствовала себя застрявшей в каком-то кошмарном сне, из которого невозможно проснуться.
Эрита теперь ясно почувствовала, как от камня в металлической оправе исходит легкое покалывание, а когда повернулась к рыжей ведьмочке, то увидела лишь старую бабульку в лохмотьях.

– Чего встала-то ? Пошли. – Знакомые интонации вывели Эриту из ступора.

Теперь Мэтрин нужно было играть роль, чтобы стражники, привыкшие к образу старой травницы с осликом, не заподозрили неладное. И это было еще страшнее, чем сама магия, потому что одна малейшая ошибка могла стоить им свободы.
Подходя ковыляющим шагом к страже, Мэтрин загодя достала медяшки.

– Робяты, выпустите старушку с осликом из городка вашего. Вишь ты, не успела я за своим обозом. Глядишь, к утру и догоню.

– Бабуль, ты б еще пять минут провошкалась, и закрыли бы мы ворота-от. Да уж увидели, что ты ползешь, притормозили. – Караульные откровенно ухмылялись, глядя на то, как старушенция перебирается через высокий порожек калитки.

– Благодарствую, сынки! – В протянутую ладонь стражника посыпались монетки. Ворота со скрипом закрылись за двумя путницами. Пройдя с полмили в густеющих сумерках, Мэтрин встряхнула волосами, сорвала медальон с шеи, выпрямилась со вздохом и улыбнулась, посмотрев на удивленное лицо спутницы. Эрита еще не отошла от мысли, как легко ее превратили в ослицу.

– Сейчас еще пару почтовых миль пройдем и будем дома. Катаринка уже заждалась, поди.

Весь путь до хижины Эрита заваливала вопросами Мэтрин. Та отвечала и радовалась, что смогла помочь малышке. Видно было, что Эрита очень любит младшенькую сестричку.

Раздвинув кусты, Мэтрин пропустила Эриту вперед. Перед ней открылась небольшая поляна, окруженная высокими деревьями и поросшая полевыми цветами. В центре поляны стояла небольшая, покосившаяся хижина из бревен, с соломенной крышей, поросшей мхом. Из ее окон, подсвеченных изнутри теплым светом, валил дымок и пахло травами и теплым хлебом. От хижины на руки к старшей сестре ринулся маленький рыжий вихрь с криком:
– Ура!

Эрита охнула от тяжести маленького тельца и схватилась за поясницу.

– Что случилось, Эрита? Тебе плохо? – заволновалась Катарина.

– Н-нет, – поколебавшись ответила сестра. Но Катарина уже увидела в ее мыслях беспокойство за малыша и не преминула поделиться этим с Мэтрин.

– Эрита боится, что малышу повредили: в тюрьме с ней плохо обращались и даже били. – Последние слова Катаринка прошептала с вытаращенными от ужаса глазками, но Мэтрин успокоила обеих.

– Сейчас я сделаю целебный чай, его как раз перед едой и надо принимать. Он немного горьковатый, но зато отлично снимает все боли. А я еще и ромашки добавлю, чтобы пахло хорошо.

Разговаривая, ведьма толкла в ступке травы, разжигала огонь в глиняной печурке и ставила пузатый медный чайник на подставку. Затем, щедро насыпав травы в чашку, Мэтрин налила горячую воду. Подав приятно пахнущий ромашкой чай Эрите, Мэтрин занялась ужином.

Сестры общались тихим шепотом, наблюдая за сборами.

Пригласив всех под огромную, развесистую яблоню, ветви которой были усыпаны спелыми плодами, Мэтрин разложила простую еду по тарелкам. За столом, сколоченным из грубых досок, три подруги по несчастью наконец-то утолили голод, наслаждаясь тишиной и запахами ночного леса. Сверху сквозь листву пробивался свет полной луны, мягко освещая поляну. А уж выпив по две кружки волшебного чая с фаяндой, все, кто был взволнован, успокоились, а все, кто хотел получить ответы, – получил их.

К примеру, как вышло, что так вовремя Потоцкого привезли в башню на очную ставку?

🤩🤩

🤩🤩🤩🤩🤩 🤩🤩

🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

Романское королевство, Варна, 1820 год

На набережной реки Липы, стекающей с Драконьего кряжа, дул ветер, и праздно гуляющих горожан было мало. Эрита стояла напротив Гнезда Ласточки и, зябко кутаясь в старую шаль, подаренную начальником тюрьмы, ждала Катарину.

Неожиданно возле дверей ресторации «Tor Zireael»* раздался истошный женский визг, вслед за этим забормотал мужской голос, и раздался свист хлыста. Эрита повернулась вправо, чтобы разглядеть, что там происходит.

Судя по всему, высокородную фрау, которая выходила из дверей ресторации со своей малюсенькой собачкой на привязи, обрызгал из лужи рекс, везущий набитую сеном повозку с монахом на облучке. Практически сразу собачонка кинулась на запряженное животное с лаем, а то, на чистом инстинкте, – сцапало помеху. Монах, затыкая уши от визга фрау, бил ящера, чтобы тот выплюнул собачку. Он и выплюнул. Собачка, без видимых повреждений, но обслюнявленная с ног до головы, обнаружилась на конце поводка без сознания.

Хозяйка прижала к лицу надушенный платочек и зарыдала: «Мими, ответь мамочке, открой глазки! Мими…!» Взять на руки мокрую псинку дамочка не решалась. Наконец Мими слабо шевельнула хвостиком… Рекс, все еще стоявший рядом, развернулся задом, шевельнул хвостищем и выдал то, что обычно выдают лошади. «Яблоко» упало на Мими, новый визг огласил набережную.

Эрита от души жалея Мими, тихонько рассмеялась.
За развлечением она не заметила, как сгустился вечер. Уже зажглись газовые фонари, а Катарина все не появлялась. Поправив шаль, Эрита потихоньку пошла в сторону пансионата. Вдруг Катарина там?


Заходя в темный переулок, узкий и вонючий, ведущий в сторону улицы Роз, на которой стоял пансионат фрау Билльс, Эрита пожалела, что допоздна простояла на набережной. Сырая каменная дорожка переулка казалась скользкой под ногами, а во мраке, который сгущался с каждым шагом, казалось, шевелятся тени. В переулке, где нет фонарей, страшно идти, и Эрита еле передвигала ноги в густой тени, напрягая слух и оглядываясь через плечо, отчетливо слыша, как бьется ее сердце и чувствуя как капли пота стекают по вискам. В воздухе висел запах гнили и чего-то животного, от которого хотелось поскорее убежать.

Внезапно, словно из самой тьмы, кто-то схватил ее за локоть. Крепкая, костлявая рука больно сжала кожу, и женский голос, сиплый и низкий, прошептал на ухо: «Быстрее, побежали к выходу из города, пока ворота не закрылись, Катарина уже ждет нас, ты слишком долго стояла на виду, я не могла к тебе подойти». Эриту пронзила ледяная волна страха, от резкого прикосновения и резкого голоса, сердце бешено колотилось в груди. Она была готова закричать, но Мэтрин неодобрительно хмыкнула и, перехватив девушку за талию, зашептала ей на ухо обстоятельства, при которых произошло ее задержание. Эрита поняла, что эта женщина отведет ее к Катарине, и успокоилась.

Спешно ступая по узким переулкам, Мэтрин вела Эриту окольными путями, стараясь не попадаться на глаза патрулям, вывела девушку к городским часам. Повсюду слышались громкие крики торговцев, сворачивающих свои лавки, стук колес повозок и бряцание оружия стражников. Под часами стража уже намеревалась захлопнуть ворота, а тяжелый скрип цепей и замков доносился, словно похоронный звон.

– Сейчас ничему не удивляйся. Я – ведьма, и нам надо покинуть город неузнанными. Моя магия основана на переплетении реальности и собственной воли, поэтому, вот тебе медальон. Он как проводник, позволяющий мне изменять свой облик. Надевай и пошли. Молчи, говорить буду я. И держись рукой за веревочку, это будет вроде уздечки. – Мэтрин протянула медальон и веревочку.

*Ласточка — на старшей речи (А.Сапковский)

🤩🤩

#плэй_лист_ведьмы

Мэтрин уснула, и снится ей...

#фотоальбом

Ну это вы понимаете, кто это...

#фотоальбом

Эрита (Эритрея) Артц

#фотоальбом

Два варианта портрета Ториса Монд Вильегорца.

Какой больше нравится?

#фотоальбом

Дверь распахнулась, и в комнату вошла женщина с уложенными в сложную высокую прическу волосами и в пышном платье бледно-лилового цвета. Ее лицо было напудрено, но сквозь толстый слой косметики проглядывала бледность, а в глазах застыла отчаянная решимость. Она держалась прямо, демонстрируя остатки былого достоинства, но руки выдавали ее волнение, сжимая кружевной платочек до побеления костяшек.

– Фройляйн Артц, – начала фрау Краус, стараясь говорить ровным голосом, но легкая дрожь все же проскальзывала в ее словах. – Эта история… Она должна закончиться здесь и сейчас. Во что бы то ни стало. Я прошу прощения, что выгнала вас. Это было недоразумение… Импульсивный поступок, продиктованный минутной слабостью. Боже, как я могла ввязаться во все это?! Я извинилась перед дознавателем, и теперь забираю свое обвинение. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы все забыли об этом инциденте. Я должна защитить свою семью… Свою репутацию… Все, что у меня есть.

– Фрау Краус, – Эрита сдержанно склонилась в книксене, стараясь не выдать облегчения, внезапно охватившего ее. Она подняла голову, внимательно глядя на женщину. – Ваш сын повел себя неподобающим честному человеку образом. Ни ваше прощение, ни ваши извинения мне не нужны. Слишком поздно, фрау Краус. Стража нашла виновного в краже. Его увели несколько минут назад. Я почти свободна, как сказал герр дознаватель. – Ее голос звучал холодно и твердо, не оставляя места для сомнений. Она смотрела прямо в глаза фрау Краус, не давая ей возможности уйти от ответа, словно пытаясь разглядеть в них истинные мотивы ее поступка.

– Как нашли, как увели? – лицо фрау Краус исказилось от удивления и разочарования. Она беспомощно захлопала глазами. – А что же я зря, выходит, пришла? Зря заявление забирала? А мой зайчик сказал мне, что так можно сделать! – Она заломила руки, ее движения стали суетливыми и нервными. Показное спокойствие, которое она так тщательно демонстрировала, начало давать трещину, сквозь которую проглядывал неприкрытый испуг. Губы ее дрожали, а взгляд метался по сторонам, ища спасения.

Дознаватель Вильегорц, впуская в комнату стражников, произнес стандартную формулу задержания:
– При свидетелях я заявляю, что женщина, которая здесь находится, виновна в оговоре невиновной фройляйн, в организации кражи своей броши и преступном сговоре. Увести ее, – и стражники, повинуясь распоряжению Вильегорца, подхватили фрау под руки и уволокли в коридор.

– Но как же… Как же моя семья? – прошептала фрау Краус, стараясь сохранить лицо, но слезы предательски навернулись на глаза. – Это ошибка! Вы не понимаете… Я всего лишь хотела… Я сделала то, что должна была сделать! Не делайте этого! Подумайте о моей семье! Что скажут люди?!

Вильегорц лишь презрительно скривился и махнул рукой стражникам, приказывая им увести женщину.

– А вы, фройляйн Артц, свободны! Начальник, проводите девицу к выходу и возвращайтесь. У нас много работы. – Дознаватель ушел вслед за стражниками.

Эрита выскользнула из дверей тюрьмы, не обращая внимания на гаснущий закат. Сердце колотилось, но ноги несли ее к набережной, где, словно одинокий сторож, стояла Башня Ласточки.
Именно здесь Эрита и Катарина договорились встретиться, чтобы в очередной раз сбежать из очередного городка.

В начало

🤩🤩

🔥🔥🔥

Эрита быстро доедала гороховый суп, почти не чувствуя вкуса. Каждая секунда казалась ей украденной у времени. Старик начальник что-то бормотал, но её внимание уже было сосредоточено на другом – что будет дальше?
Чуть прислушавшись, Эрита услышала, что именно говорит начальник.
Мол, вы уж простите, но семья цирюльника Крауса давно на хорошем счету у стражей, ни в чем замешана не была, поэтому так быстро и среагировали и затолкали юную фройляйн Артц в каталажку. И хорошо, что пришло письмо, где четко было сказано, кто взял «золотые цветочки». Посланный с проверкой наряд удостоверился, что написанное правда, и вот, дознаватель Вильегорц разрешил освободить фройляйн Эриту.


С протяжным скрипом распахнулась дверь, впуская в комнату сквозняк и тусклый луч света, который высветил клубы пыли, танцующие в воздухе. В дверном проеме появился дознаватель Вильегорц, а за ним двое стражников, грубо волокущих за собой мужчину с мешком на голове. «Опять, – пронеслась в голове Эриты усталая мысль, и сердце болезненно сжалось. — Сколько это еще будет продолжаться? Смогу ли я это выдержать?»

– Фройляйн, знаете ли вы этого человека? – Голос дознавателя прозвучал резко и громко в тесном помещении, заставляя Эриту вздрогнуть. По его знаку один из стражников рывком сорвал мешок с головы пленника, и на Эриту уставился измученный взгляд незнакомца.

– Нет, совсем не знаю, – испуганная Эрита схватилась за живот. Вильегорц дернулся к ней, но остановил себя. Ее реакция доказывала, что она не знает этого человека, но очень боится. Вон и за живот схватилась, опять что-то с ребенком?

– А ты, ворюга, знаешь эту девицу? – Вильегорц перевел взгляд на задержанного.

– Я не вор, и нет, ни разу не видел. – Потоцкий даже не стал вглядываться, но шмыгнул носом и зыркнул так, что Эрита задрожала.

– Она свободна? – начальник тюрьмы бросил быстрый взгляд на дознавателя, его тон звучал чуть меньше, чем вопрос.

– Вора увести.
Потоцкий сделал попытку выпрямиться в знак протеста, но охранник увел его, держа в подчинительной позе.

– А у вас, фройляйн Артц, ещё одна очная ставка. И в зависимости от ее результата или я вас освобожу, или вы все трое будете задержаны до суда. – Эрита удивленно посмотрела на стражника, и он прямо-таки ощутил волну ее надежды на скорое завершение своих злоключений.

🤩🤩

Дежурный стражник постоял в коридорчике, потоптался у входа в кабинет начальника околотка. Наконец решился и постучал погромче. Из-за двери раздалось:

– Чего тебе, Клест?

Стражник засунул голову в приоткрывшийся проем и робко сказал:
– Пришло сообщение из Башни от дознавателя Вильегорца.

– Зайди уже! – Начальник, как видно, не хотел, чтобы арестанты слышали разговор. – И дверь за собой закрой.

Через пять минут Клест выскочил из кабинета, как ошпаренный, и побежал в караулку.
В голове Потоцкого завертелись вопросы. Что могло заставить этого увальня Клеста так резво подскочить? И почему именно сейчас, когда он наконец нащупал верную нить в этой головоломке?

Едва он успел закончить мысль, как дверь с лязгом распахнулась, и Клест, подгоняемый какой-то невиданной энергией, ввалился в коридор, ведя за собой не двух, а целых шесть дюжих парней с мрачными лицами. Что-то здесь было явно не так.

Его грубо вытолкнули из камеры, даже не дав толком обуться. Один башмак соскользнул. Ноги в тонких чулках ощутили холод грязного тюремного двора. Потоцкий огляделся. На фоне тусклого света висели клубы пара, на улице ощутимо похолодало с наступлением вечера. В центре двора стояла крытая повозка, но не обычная, а укрепленная решетками на окнах, словно клетка на колесах.

«Сучьи дети, это не похоже на дружеский выговор от начальства» – пронеслось в голове.
– Куда вы меня везете? – спросил Потоцкий, стараясь сохранить спокойствие в голосе. Он знал, что был задержан при исполнении, и в худшем случае ожидал унизительного, но все же временного задержания. Почешут об бока кулаками, поорут для острастки, и выпустят. Но эта повозка… Это уже совсем другой уровень. «Посидеть подумать, говоришь? Тут думать некогда, тут бежать надо!» – подумал он.

– Молчать, гнус! – рявкнул один из стражников, грубо ткнув Потоцкого в спину так, что тот едва не упал. – Садись, давай! Кучер, чтоб через час были у Башни, понял? Нам еще возвращаться.

🤩🤩

Титус услышал скрип открываемой двери в участок и настороженно прислушался.

– Герр стражник, я принесла вам поесть...
Кокетливый девичий голосок и довольное хмыканье дежурного навело на мысль, что девушка прекрасно знакома со стражником.

Сейчас они будут есть, а Потоцкий продолжит умирать с голоду.

Неожиданно из-под двери потянуло знакомым грозовым запахом, который совершенно не вязался с гнилостным смрадом тюремной камеры. Запах был резкий, как будто кто-то открыл портал в саму бурю. Он словно резал воздух, заставляя Потоцкого на мгновение забыть про свой насморк и про ощущение тяжести, которое сковывало его тело. Это был тот самый запах, который вызывал покалывание на кончиках пальцев и легкое головокружение. Вокруг как будто сгущался невидимый туман силы, и Потоцкий почувствовал, как замирает сердце, понимая, что за этим стоит что-то большее, чем просто случайность.

И тут же Титус вспомнил, что те двое, которых он видел, мальчишка и парень… Несмотря на оживленное уличное движение, старший не держал младшего за руку.

Cучьи дети, вот, где дохлая кошка зарыта! У ведьм же есть амулеты, меняющие видимый образ, и их действие разрушается от долгих прикосновений других людей. Значит, эта странная парочка вполне могла быть взрослой ведьмой и рыжей малявкой, сестрой той брюхатой, что сейчас под стражей. А этот грозовой запах, вероятно… Да нет – точно дело рук той самой ведьмы.

Разгадав загадку, Потоцкий оживился, сел на лавке и стал смотреть на дверь, ведущую к выходу, ожидая что же будет дальше. Что же ведьмы предпримут? Освободят ли его стражники или переместят? А может, попытаются выбить признание?

У двери в кабинет начальника послышался тихий стук. Неужели это ответ на его невысказанные вопросы?

🤩🤩

🔥🔥🔥

В участке стояла давящая тишина, лишь изредка нарушаемая приглушенным кашлем и тихим шепотом из соседних камер. Запах сырости и гнили пропитал все вокруг, смешиваясь с едким запахом мочи и немытых тел.

Потоцкий стоял возле узкого зарешеченного окошечка, забранного толстыми прутьями, и жадно ловил слабый сквозняк, пытаясь хоть немного освежить легкие. Уличный воздух, пропитанный гарью и запахом навоза, казался сейчас райским благоуханием по сравнению с этим смрадом.

Камера, где ему пришлось коротать время, казалась особенно унылой. На стенах виднелись грязные разводы и полустертые надписи, оставленные предыдущими обитателями – бродягами и воришками, которые, вероятно, и думать не смели, что в этой дыре когда-нибудь окажется дознаватель, подобный ему. На полу валялись комья грязи и объедки, а в углу чернела отхожая яма.

Не привыкший бездельничать, он и тут, несмотря на отвращение, пытался сосредоточиться и размышлял о том, где же в его плане закралась ошибка.

Наконец, разложив все по полочкам, он понял, что слишком недооценил способности рыжей малышки.

Хотя, учитывая, что ей всего-то семь-восемь лет, и его Знак не срабатывал возле двери в ее комнату в пансионате, у нее не было активной силы. А может, и это вернее – тот, кто ей помогал, твердо знал, как будет действовать Потоцкий. Но откуда?

По всему выходит, что если мелкая смогла как-то увидеть его, то она вполне могла и прочесть его мысли, а уж сообщить о планах ведьме – дело пяти минут. Но ведь инквизитор не видел никаких рыжих девочек в день задержания.

Погоди-ка! Ведь в таверну заходил какой-то мелкий мальчишка, да и потом, Титус видел, как тот же пацан с тощим парнем смотрели в небо.

Что-то вертелось на дне подсознания, какая-то деталь, но чем сильнее Потоцкий пытался вспомнить, тем глубже уходила мысль.

Устав стоять, Пес лег на жесткую лавку, закинул правую руку под голову и задумался о насущном. Он прекрасно сознавал, что начальство не погладит его по голове за эту промашку. Пришлось требовать, чтобы ему дали сообщить в префектуру письмом о своем аресте, а потом изгаляться в выражениях, дабы префект прислал в участок доверенное лицо Церкви, которое могло подтвердить его полномочия.


🤩🤩

🤩🤩🤩🤩🤩 🤩🤩

🤩🤩🤩

🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

Романское королевство, Варна, 1820 год

Катарина стояла за углом и смотрела, как уводят человека из таверны. Гогот и хвальба стражьего патруля быстро затихли, а вот Мэтрин, стоявшая за девочкой, напряглась, прикрыв глаза и шепча что-то себе под нос. Ее пальцы едва заметно двигались, сплетаясь в сложные узоры, и Катарина чувствовала легкое покалывание в воздухе.

– Как думаешь, сколько у нас времени? – Катарина уловила беспокойство старшей подруги.
Мэтрин открыла глаза, в которых мелькнули искорки магии.

– Максимум сутки. И заклинание отвлечения, которое я наложила на этих болванов, не будет действовать вечно. Надо вытащить твою сестру до того, как они отпустят этого человека.

– Дознавателя Пса? – уточнила Катарина, считав, какой образ мелькнул в сознании Мэтрин.

– Да, и прекрати смотреть в мои мысли, мне... Щекотно... – Мэтрин удалось перевести свою обычную тревогу в шутку. – Нам понадобится вся моя сила, чтобы обойти тюремную защиту. Но я не уверена, что смогу сделать это в одиночку. Нам понадобится помощь изнутри, или нужен другой план, но у нас нет времени на его реализацию. Ладно, мы делаем всё правильно, так что я думаю, боги Вейтара нам помогут. Хоть это и не в моих привычках надеяться еще на кого-то.

— Думаешь, Они существуют?

— Знаю, что они есть. Но вот знают ли Они о нас... Пошли.

🤩🤩

Потоцкий встрепенулся, когда дверь харчевни снова отворилась, но увидел лишь троих стражников. Один посмотрел в бумаги, потом на инквизиторского дознавателя и негромко сказал:
– Вон он. Вперед.

Грубыми и сильными руками стражи выкрутили Титуса из-за стола, обхлопали всего, нашли брошь и связку рабочих амулетов и потащили Потоцкого с собой.

Попытка открыть рот и сказать, что они ошиблись, что он делает свою работу, что является инквизиторским дознавателем и ловит ведьму, обернулась разбитым носом и гоготом стражей, которые не сильно церемонились с ним: мало того, что его поймали с краденой брошью, еще и Псаря какого-то обокрал.

Хоть конкурентов от Церкви в ловле преступников никто и не любил за их методы дознания, но все-таки, надо признать, что делали-то они одно дело – берегли покой граждан.

На улице стояли давешний парень с мальчиком и не держась за руки смотрели в яркое голубое небо. Потоцкий кое-как задрал голову, пытаясь понять, что они там высматривают, а когда повернулся к ним, улица была пуста. У Пса создалось стойкое впечатление, что здесь не обошлось без ведьмы. М-да, хоть и не хочется этого признавать, но достойный противник попался в этот раз. Тем слаще будет победа.


В начало

🤩🤩

Дверь открылась, и в харчевню вошел молодой парень, а с ним совсем мелкий мальчишка, брат, наверное.

Потоцкий привстал было, но потом разглядел, что парень с братом пришли поесть, и сел обратно в свой угол. Надоело сидеть уже сутки просто так, в конце концов ведьма не обязана была появляться здесь. Однако Титус привык доверять своему чутью, прислушиваясь к которому, он за неполный год получил звание лучшего дознавателя Триалона. Дознаватель собрал силу воли в кулак, но усталость и напряжение давали о себе знать, поэтому тихий звон своего знака Братства за людским гомоном он просто не услышал.

Парень с мальчишкой быстро доели свою кашу с мясом и вышли.

На улице Катаринка сдернула медальон с личиной и сказала:
– Да, я видела. Тот, в плаще, в углу – у него украшение.

– Сможешь его нарисовать? – спросила Мэтрин.

– Наверное, да. – Катарина вытащила из сумки угольную палочку, листок желтой дешевой бумаги и присела возле порога харчевни.

За полчаса получился вполне узнаваемый портрет. Мэтрин посмотрела на этого человека и вздрогнула: он был очень похож на того, кто записывал ее данные, когда Псы привели Мэтрин в подвал Церкви второго пришествия в соседнем Триалоне — опасный и могущественный враг. Ведьма побоялась, что его арест может вызвать непредсказуемые последствия. Однако она понимала, что это единственный способ остановить его и спасти Эриту.

Надо было спешить в участок. Вряд ли стражники быстро соберутся для его ареста, а ведь еще надо как-то напомнить им, что в камере сидит невинная беременная девушка. Дознаватель стражьего корпуса обязан ее выпустить.

🤩🤩

🔥🔥🔥

В таверне было душно. Пахло пивом, сгоревшим мясом и прокисшими щами.

Титус Потоцкий сидел в дальнем углу в плаще с капюшоном и следил за входом. В зале сновали разносчицы. Группа моряков возле окна не сильно шумела, но настораживала многочисленностью и общей физической силой. Вышибала, стоявший около входа, поглядывал на компанию без особого напряжения, и дознаватель переключился на свои мысли.

Титус Потоцкий завербовал Террину Краус несколько месяцев назад. Он появился в цирюльне ее мужа под видом обычного клиента и разговорился с ней о ее жизни. Террина, недовольная своим браком, своими неудачами и амбициями, быстро поддалась его обаянию и рассказала ему много интересного о жителях Варны. Титус умело пользовался ее тщеславием и жаждой внимания, щедро осыпая комплиментами и дорогими подарками. Вскоре их отношения переросли в любовную связь, и Террина стала ценным информатором для Потоцкого, сливая ему все слухи и сплетни, которые доходили до нее.

Потоцкий использовал Террину в своих целях, не испытывая к ней никаких чувств, кроме презрения. Она была для него лишь пешкой в его игре по искоренению ведьм и еретиков, хотя последнее время ценность ее сведений стала резко приближаться к нулю, да еще и появилась дурацкая привычка давать глупые прозвища, вроде «котика», «зайчика» и прочей живности. Однако, когда любовница пожаловалась на то, что сыночек привел домой какую-то оборванку, у которой к тому же рыжая малолетняя сестра, Пес внутри Титуса сделал стойку.

Он проследил за Эритой и Катариной, когда те уходили с работы из лекарского крыла Акада. Шел за ними до самого их дома. Поговорив с хозяйкой пансионата, фрау Билльс, Потоцкий в череде ее оговорок и недомолвок выяснил, что у младшей есть дар видеть мысли.

Катарина не представляла интереса для инквизиции в силу малого возраста. Крови на ведьминские геммы с нее много не накачаешь, а народное восстание подняться может. Да и король хочет выглядеть защитником, а кого от детей защищать? Титус отмел первоначальную задумку и придумал другой план.

Он забрал золотую брошь, которую подарил своей информаторше, и велел вызвать стражников. Мол, ты же хотела избавиться от неугодной невестки? Обвини ее в воровстве.

Расчет был прост. Ему нужно было подставить Эриту, чтобы Катарина попыталась вытащить ее. Поскольку она – ребенок, и не сможет этого сделать, то наверняка привлечет взрослую ведьму, они друг друга всегда узнают. Никакая ведьма не откажет рыжему ребенку. Жалостливые они. Взрослая сможет сразу вычислить, что брошь в таверне, и придет выяснять, что к чему. И тут Потоцкий не упустит своего шанса получить свое в очередной раз.

Таких проколов и сомнений, какие мучили его еще полгода назад,больше с ним не случалось, но с той самой поры, он дважды упускал ведьм, давая им скрыться в последний момент. В этот раз, и он поклялся себе, что уж точно, в этот раз все получится! А даже если мелкая и не поможет своей сестре, то можно их обеих отдать под церковный суд. Свои монеты за этих двух Титус получит в любом случае.

🤩🤩

Дознаватель подал команду. Караульный отпер ключом замок на кандалах и снял с Эриты наручи. Затем Вильегорц помог пленнице встать и вывел из камеры.

В допросной было светло и совсем не страшно. Эрита отвечала на несложные вопросы и попутно думала о чем-то своем.
Взгляд ее скользил по скудной обстановке, ненадолго задерживаясь на лице Вильегорца, изучал обшарпанные стены, и старался не пересекаться со взглядом собеседника.

Вильегорц всегда старался быть вежливым и учтивым, даже с самыми отъявленными преступниками. Он считал, что уважительное отношение – это основа любого общения, и что даже в самых темных душах можно найти что-то хорошее. Еще дядя говаривал, что, проявив уважение к тому, кто его не заслуживает, можно обнаружить в нем то, что давно похоронено.

Когда принесли ужин – простенький, но сытный – чай и несколько кусков свежего хлеба, положенных на блюдо с вареной картошкой, Вильегорц внутренне поморщился. В Стражьем Пределе не отличались изысканностью в еде, но хотя бы картошка была теплой и не пахла вчерашним супом. Он всегда предпочитал простую, но качественную пищу, и терпеть не мог, когда продукты портили неправильным приготовлением. «Надо будет как-нибудь поговорить с поваром, – подумал он, – а то скоро все стражники начнут страдать от несварения».

– Может, еще чаю?

– Благодарю, герр Вильегорц, да.

Дознаватель предложил Эрите еще чаю, машинально поправляя манжет своего форменного мундира. Эта привычка осталась у него со времен учебы в академии, когда он постоянно следил за своим внешним видом, чтобы соответствовать высоким стандартам своего дяди.

И Эрита, и Вильегорц старательно делали вид будто находятся на светском рауте, а не в захудалой допросной стражьего предела. Этикет позволял не выказывать чувство неловкости и бесконечных взаимных сожалений о ситуации, в которой им пришлось познакомиться.

Эрита делала вид, что не рассматривает дознавателя, хотя там было на что посмотреть. В мыслях молодая женщина уже составляла словесное описание, чтобы позже нарисовать этого парня.

Симпатичный, волосы цвета жареной гречихи, серо-зеленые глаза, смугловатая кожа, и… ямочка на правой щеке – не лишает профессиональной серьезности, но добавляющая какого-то детского, слегка наивного ожидания чуда. Лёгкая небритость совсем не портила его четкий императорский профиль, достойного печати на монетах. Ладно сидящая казенная синяя форма не скрывает крепких мышц рук, широкий разворот плеч, и длинные ноги в штанах, заправленных в голенища высоких форменных сапог, сбитых слегка вовнутрь. Ну правильно, он же часто ездит в седле, оттого и сточены сапожные подошвы под каблуком. Там явно стоит заплатка, из-за которой правая нога чуть выше левой. О, герр еще и высокий, на две головы точно выше Эриты, а ведь и она была чуть выше средних трехфутовых барышень.

А руки! Большие, с длинными пальцами, на правой руке чернильные пятна, пишет что ли много? И кожа на внутренней части ладони крепкая, явно офицер не гнушается физической работы.

Сколько же ему лет? С такой внешностью вполне может быть и двадцать и сорок пять… Хотя, морщинки у глаз точно говорят о том, что он не юнец. И он мне нравится, но...положение мое не то, чтобы кокетничать с мужчинами да и находясь под стражей.

– Фройляйн Артц, пожалуйста, отвечайте на вопрос. Я понимаю, что ваше содержание до этого момента не располагает к откровенности, но мне нужно знать, что именно происходило в тот вечер, в подробностях.

– Да, конечно, я немного задумалась, извините, герр Вильегорц.

– Вы устали? Может быть, надо сделать перерыв? Я могу позвать нашего лекаря, чтобы осмотрел вас…

– Нет, не надо, я чувствую себя нормально, и ребенок вроде шевелится, давайте продолжим.

Вильегорц проявлял необходимую вежливость, и понимал, что с другими задержанными он так себя вести не будет. Его тронула ее хрупкость и уязвимость. Он чувствовал, что должен ей помочь. Фройляйн Артц показалась ему чистой и невинной, а обвинения в воровстве – нелепыми. Профессиональное чутье твердило, что за этим делом стоит что-то большее, чем просто женская зависть и мелочность.

🤩🤩

🔥🔥🔥

Мэтрин с Катариной стояли на городской площади и смотрели на улицу, которая вела к «Пьяным русалкам».
– Ты думаешь, надо туда идти? – Катарина сомневалась, потому что ей везде чудилась инквизиция и ее шпионы. Она видела одного такого человека при задержании Эриты и «увидела» также, что он разговаривает с Терриной, лежа в одной постели с ней, пока ее муж работает в цирюльне.

– Ну, если все так, как ты говоришь, то в «Русалках» нас ждет ловушка. Но мы покрасили волосы черной краской и прикрыли платочками, магически скрыли свою ауру. Мы обычные жители этого городка! Правда, женщинам и детям нечего делать в «Трех щуках», но мы же можем прийти поесть? Скажем, что нам посоветовали эту харчевню. Или даже вот, надень-ка
медальон, только за руки мы уже не сможем держаться, чтобы хрупкая личина не соскользнула. Амулеты-то слабенькие.

— А ты отнесла письмо начальнику стражи, где я писала, что Эрита не виновата, и броши у нее нет? – Катарина посмотрела на Мэтрин и, забывшись, посильнее перехватила ее руку.

– Да, моя хорошая, только руку убери пока. Я еще добавила, что если они хотят найти настоящего вора, то им надо прийти в эту таверну.
Мэтрин не стала говорить, куда ее послал с письмом хам-стражник, лениво ковыряющийся в зубах после сытного обеда. Но письмо начальнику он отнес. Зря, что ли, Мэтрин ведьма?

🤩🤩

Забегали стражники, в гулком коридоре раздался чей-то раздраженный и командный голос. Дверь со скрипом распахнулась, и к Эрите в камеру кто-то вошел.
Яркий свет коридорного фонаря ослепил пленницу, она сощурилась, но ничего не увидела. Перед глазами плыли разноцветные пятна. Эрита, как могла отворачивалась, а вошедший спросил:
– Как вас зовут?

– Эритрея Артц. Можно не светить мне в глаза? Я ничего не вижу.

– Хорошо, сейчас я притушу фонарь, и мы поговорим. Вы понимаете, что произошло, и почему вы находитесь в тюрьме?

– Фрау Краус кричала, что я украла какую-то брошку. Но я ничего не брала!

– Вы замужем?

– Нет еще, Конор Краус хотел жениться на мне, я ношу его ребенка. Только фрау Краус очень сильно возмущалась по этому поводу.

– Меня зовут Торис Монд Вильегорц, я – дознаватель Стражьего Предела города Варны. Расследую это дело по заявлению фрау Террины Краус. Сейчас вас отстегнут от цепи, мы проследуем в теплую комнату, и я задам вам несколько вопросов для заполнения протокола.

Вильегорц, произнося эти слова, рассматривал девушку. Бледная, измученная, с испугом в глазах. Беременная. Он, Торис Монд Вильегорц, потомок первых вестготов, привыкший к порядку и справедливости, не мог понять, как можно так обращаться с женщиной, тем более с беременной. Случай с брошью казался ему надуманным и мелким, но долг есть долг. Ему поручили расследование, и он должен выяснить правду.

Этот случай зацепил его. В памяти всплыли далекие воспоминания о его тете Нанель, которую когда-то оклеветали в краже, и она не выдержав позора, спрыгнула с колокольни. Торис был еще ребенком, но помнил тот ужас, который обрушился на его семью. С тех пор он поклялся себе, что всегда будет защищать невиновных и бороться с ложью и клеветой. Поэтому, получив это дело, он почувствовал, что должен докопаться до истины, чего бы это ни стоило.
Торис Монд Вильегорц вырос в семье потомственных военных. Его предки были первыми вестготами, переплывшими Великий Океан и заложившими Романское королевство.

Раньше королевство было больше, но с тех пор, как пару сотен лет назад Жиарнские горы родили котлованы озера Волопаса на юго-западе и озера Сея на северо-западе за границей Драконьей пустоши и Первого Леса, западные границы королевства сузились до территорий Жиарнских предгорий и тянулись вдоль Жиарнской цепи до самой крайней деревеньки Сирли, которая от бернготских соседей была прикрыта песками Пустоши и Лесом.

Предки нынешних королей были в родстве с первыми вестготами, и Торис Монд вполне мог претендовать на свою долю королевских преференций, но он предпочел свободу выбора и жизни, сначала защищая границы от варваров Гардариков, а затем перейдя на городскую службу. С детства ему прививали понятия чести, долга и справедливости. Он рано потерял родителей, погибших при подавлении народного бунта в 1790 году в одном из городов Романии, и был воспитан дядей, суровым, но справедливым человеком.

Горюя о своей жене Нанель, дядя Йорген взялся за маленького племянника-сироту, как за родного. Именно он настоял на том, чтобы Торис получил хорошее образование, и отправил его учиться в варнскую академию. После окончания академии Вильегорц поступил на службу в Пограничный Предел, где стал местной легендой и страшилкой нелегалов, а когда срок срочной службы был окончен, Торис Монд перевелся в варнский Стражий Предел, где ему были рады честные и добросовестные служители закона. Он всегда старался докопаться до истины, даже если это шло вразрез с интересами его начальства. У него была репутация человека, которому можно доверять, и он этим дорожил. Торис всегда мечтал о тихой семейной жизни. После нескольких лет службы он планировал жениться и переехать в небольшой городок, где можно было бы завести детей и спокойно работать на благо общества. Но пока эта мечта казалась несбыточной.
Узнав, в каких условиях держат беременную молодую женщину, пусть даже и подозреваемую в воровстве, он ужаснулся, и счел своим долгом взяться за это дело с большим тщанием, чем обычно. Свое сочувствие он объяснял сам себе вопиющей ситуацией, но никак не личным интересом.

🤩🤩

🤩🤩🤩🤩🤩 🤩🤩

🤩🤩🤩🤩

🤩

🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩

Романское королевство, Варна, 1820 год

В тюремной камере было прохладно, почти холодно, сыро и еще жутко шуршали крысы. Эрита сидела, скрючившись, на охапке прелой соломы, пытаясь согреться. Ее каштановые волосы висели сальными прядями, а красивый белый воротничок на черном платье, которое ей подарил любимый, оторвался и висел на последних нитках.
Ребенок внутри Эриты не шевелился. Он затих, как только она получила от стражника жуткий удар сапогом в живот.

Террина Краус, будущая свекровь, которой Эрита пришлась не по нраву из-за того, что была сиротой, уже на следующий день после того, как Конор привел в дом беременную невесту, кричала, что Эрита – воровка и украла ее брошь.
Стражи появились возле дома Краусов быстро, но Эрита успела увидеть, что пришедшая с ней в гости маленькая Катаринка успела убежать, слившись с толпой зевак. Она слышала в голове голос маленькой ведьмочки: «Через три дня у Гнезда Ласточки».
Уже сутки она сидела в этой камере на цепи, как будто какого-то убийцу приковали. Ничего не происходило. Ее не водили на допросы, ее даже забыли покормить.

А у Террины в тот день, наверное, просто плохое настроение было. Ее муж заболел и проводил время на ночном горшке после какого-то  непонятного супа, который Террина приготовила для домашних. У Конора и Эриты тоже крутило животы. В наплечной сумке у Эриты лежали склянки, куда Катаринка наливала приготовленный отвар от «крутящего живота». Эрита тихонечко дала одну склянку Конору и велела выпить напополам с отцом. И все прошло.

Когда свекровь увидела, что ее муж порозовел, переоделся в рабочую одежду и собрался идти провожать Эриту вместе с Конором, она начала кричать, что честные девушки не уводят мужей из их семьи и не тяжелеют до свадьбы. И вообще свадьбы не будет, потому что она, любящая мать, не позволит какой-то голодранке, к тому же воровке, окрутить ее мальчика.

Эрита тогда смутилась очень сильно и сказала, что они вместе с младшей сестрой работают в больничном крыле варнской академии, и у них есть комнатка, за которую она платит, и ей ничего не надо от семьи уважаемого Крауса, и ничего она никогда ни у кого не крала.

Но кто будет слушать беременную девицу! Сам глава семейства при появлении стражников спрятался за жену и только поддакивал, когда те скрутили Эриту.

И вот теперь она сидит в тюрьме, брошенная, голодная, холодная, на цепи... И сил плакать уже нет... И Конор не торопится ее выручать. Ладно хоть малыш снова зашевелился, будто успокаивал мамочку.

🤩🤩

Размышления о несправедливости и собственной слабости привели ее к мысли о старых книгах, хранившихся в сундуке под кроватью. Мэтрин помнила, что где-то на их пожелтевших страницах она видела ритуал на привлечение денег, который с успехом можно было направить на поиск чего-то ценного.

«Да, это может сработать!» – Мэтрин тихонько выскользнула из гамака, стараясь не разбудить спящую девочку, и вошла в хижину. «Вот только... где этот рисунок, который нарисовала Катарина?» Она на ощупь стала искать в кармане дневного платья, висевшего на спинке стула, и наконец, нашла смятый листок с изображением броши. «Ага, есть», – довольно кивнула ведьма.
Затем ее взгляд упал на стеллаж с книгами.

– Так, теперь осталось совсем чуть-чуть – пронеслось в голове с досадой, – нужно отыскать текст ритуала в этих без малого пятидесяти томах, написанных от руки разными поколениями. – Она вздохнула.

Времени нет совсем, а копаться в пыльных фолиантах совершенно не хотелось. Луна была полная, и смысл заклинания она помнила. Что мешает ей вложить силу в свое собственное заклинание?

Ведьма вспомнила, как мама учила ее, что при условии совпадения трех факторов (времени, места и цели) можно не использовать старые заготовки, а написать свой текст. «Нужно рискнуть» – решила она, и выскользнула из хижины, натягивая платок на плечи.

Поразительно, но у некоторых ведьм эти заклинания стали известными стихами. Обыватели находили в них своеобразную красоту, а по прошествии какого-то периода стихи-заклинания превращались в произведения искусства, смысл в которых искали все, однако никто не видел того, что лежало на поверхности.

Но это было давно, а сейчас в городах Романского королевства бушевала инквизиция, повсеместно пылали костры аутодафе, да бесились ящеры рексы, которых инквизиторы использовали для перевозки найденных ведьм в тюрьмы.

Рексам, в отличие от лошадей и мулов, было плевать на все творимые заклинания и заговоры ведьм, ведь они были полностью глухие, слепые и их мозг был размером с грецкий орех. Их еле-еле, через побои, учили реагировать на хлыст и уздечку, а дальше они бегали, пока не сдохнут от истощения. Впрочем, на их место тут же вставали другие: пробирки в замке старика Вильямса работали бесперебойно.

Мэтрин заварила холодный сладкий чай на брусничных листьях и ягодах малины, постояла под лунным фонарем и нараспев заговорила, радостно вдыхая знакомый грозовой запах.
– Лунная сила и сила земли помогите найти брошь, рожденную в слиянии ваших сил.

Листок с рисунком броши она положила на карту города, которую заранее расстелила прямо на траве. Капля чая упала, зашипев на карте, скатилась к восточным воротам и прожгла дыру на том месте, где находилась таверна «Три щуки», давно переименованная глазастыми ребятишками в «Пьяных русалок».

На вывеске верх у щук здорово напоминал трех пьяных девиц нетяжелого поведения. Потом, видимо, художник вспомнил, что рисовал рыб и намалевал вместо ног хвосты. Получилось очень живенько, и смешно. Жаль, художника больше никто не видел. А его творчество прижилось...

Ерунда лезла в голову, словно прикрывая сумятицу в глубине души. Мэтрин понимала, что надо держать в уме самое главное на сегодня: брошь у пьяных русалок. Будет день – разберутся.

🤩🤩

В начало

Ведьма вспомнила свою маму, которую, она это точно знала, сожгли на костре. Мама не смогла спастись, ведь все свое волшебство она отдала дочке, пролившись из последних сил летним дождем прямо над ней.

Иногда Мэтрин думала, а что, если мама, воспитывавшая ее в строгости и требовательности, но одновременно и дававшая возможность выбора, что, если мама просто не хотела, чтобы у дочки были трудности в жизни.

Что, если она пыталась оберегать свою дочку именно потому, что очень сильно любила ее. Пусть эта любовь и была не такой заметной, пусть она и не успела проявиться в полной мере, но то, что она была, – это Мэтрин знала точно.

Она очень скучала по маме. Иной раз ей до боли хотелось присесть ей на колени, и чтобы мама ее обняла, погладила, поцеловала, выслушала про все трудности, а потом сказала: «Я тебя люблю, дорогая, мы справимся».

Но мамы не было.

А у Катарины была надежда, что ее мама жива. Скорее всего, ее казнили, просто девочке никто не говорил правды, чтобы не увеличивать горестей в и без того горькой жизни. Даже старшая сестра, а ей, видимо, не больше шестнадцати лет, не смогла ничего сделать с тяжестью и тоской, которые жили в Катарине.

Но, если маму казнили, и сестра об этом знала, то наверняка малышка это увидела бы в ее мыслях. Так что нет у нее надежды. Есть только одиночество и тоска.

Мэтрин не заметила, как уснула сама, покачивая гамак с девочкой.

Ночной воздух был легок, напоен густыми ароматами последних цветов. В зарослях щелкала какая-то птица, а в углу поляны, в лужице, квакали лягушки.

Над хижиной ведьмы горела круглая луна. Она напоминала бриллиант в оправе.

Мэтрин лежала в гамаке вместе со спящей девочкой и думала, как же найти вора и помочь сестре Катарины. Лунный свет падал на спящее лицо девочки, делая её похожей на маленького ангела.

Сердце Мэтрин сжалось от жалости, и от бессильной ярости, что на свете есть такие подлые люди, которые из-за своих корыстных целей губят невинных. Мотивы жены цирюльника оставались туманными. Почему она оговорила сестру Катарины? Какая ей была выгода?

Мэтрин понимала, что необходимо выяснить это, чтобы спасти невинную девушку. Она пока не знала точно, но в голове жены цирюльника, возможно, была мысль «избавиться от конкурентки».

Ведьма не могла просто сидеть и ждать. Нужно было действовать, причем быстро.

🤩🤩

🔥🔥🔥

Мэтрин и Катарина, две рыженькие ведьмочки, сидели возле небольшой хижины и пили чай.
Нет, не так. Они сидели за плетеным столиком и пили ЧАЙ…

Чай был особенный: ягодный, с травками, коих у Мэтрин на малюсеньком клочке земли возле хижины, размером три шага на два,– росло на диво много. Здесь была мелисса, похожая на крапиву, и лимонник, от которого пахло настоящими южными лимонами. Такие лимоны Катарина видела только на картинке, в случайно попавшей ей в руки азбуке.

На этом огородике была мята и зверобой, а также небольшой кустик с волшебным названием «Фаянда». Щепотка этого волшебства вызывала сонливость и откровенность.

Девчонки, а они же были девчонками, несмотря на то, что одной было семь с половиной лет, а второй почти тридцать пять, – пили чай, рассматривали картинки из старых книжек, которые достались Мэтрин от мамы и ее подруг, и хихикали. Много.

Катарина рассказывала, как она первый раз поняла, что может читать мысли, точнее, видеть мыслеобразы и ауру людей и вещей.
– Маму я плохо помню. Она была маленькая, худенькая, очень рыжая и постоянно целовала меня и обнимала. Наши соседи отправили нас с обозом в одну скрытую деревню, чтобы защитить от очередных зачисток инквизиции, но на одной из стоянок на наш обоз налетела стража с Псами, а я ушла куда-то, и меня не нашли. А перед отъездом из дома я помню, что мама дала мне маленькую сумочку с моими тремя молочными зубами. Она сказала, что эти зубки выручат меня, если будет совсем плохо. Надо всего лишь кинуть зубик на землю, растоптать его и крикнуть: «Сила, защити меня!»

– Сила, защити меня, да – кивнула Мэтрин. Она понимала эту схему обращения к Силе, ведь мама учила ее играючи с самого детства. – И ты истратила, наверное, их почти сразу?

– Не-е-е-т, они все целые. Были случаи, когда я думала, что все, это конец, надо доставать зубик, но я справлялась сама. И один раз, когда один из дядек, что притворяются добрыми, а на самом деле очень трусливые и плохие, толкнул меня в крапиву, потому что я была лысая, меня же побрили, чтобы вшей не было, а потом показал мне в своей голове движущуюся картинку, где была я, превращающаяся в огромного ящера рекса и пожирающая его. Мне стало так смешно, что я расхохоталась, хотя крапива жалила ушки, лобик, ручки и ножки. а дядька стал лупить меня ремнем. До сих пор шрамы видно.

– Это была самая злючая крапива в мире? – спросила Мэтрин, пододвигая к девочке сливовое варенье в банке и деревянную ложечку с длинной ручкой.

– Нет, это была самая добрая крапива в мире, она так извинялась, что ей пришлось меня задеть. Но я сломала ей листочки, и ей стало больно. Вот и получилось так. Нечаянно. – Катарина заработала ложечкой.

– Запивать чаем надо, милая, а то знаешь, что слипнется? – с улыбкой спросила Мэтрин.

– Ты так похожа на мою маму, а еще я знаю, что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала все про брошку и свои силы. Я у тебя в голове вижу. – Катарина начала клевать носом после пары чашек вкусного чая. – И я не попой ем эту сладость, а ртом, он у меня... не закрывается... ни...ка...да...

Паузы между словами становились все больше, речь все путаней... Наконец, кудрявая рыжая головка склонилась над кружкой, чуть не столкнув ее со стола. Мэтрин подхватила пустую чашку и убрала подальше от края. Потом обошла столик, аккуратно взяла девочку на руки и унесла в гамак, качающийся в тени хижины между двумя старыми вишнями. Катарина вздохнула во сне, обняла Мэтрин за шею и тихо произнесла: «Мамочка, любимая». У Мэтрин защемило в груди, в горле встал ком, а глаза увлажнились.

🤩🤩

За воротами, пройдя вперед половину почтовой мили*, две путницы свернули налево по еле приметной тропке в кусты.

Ветви здесь образовали небольшой купол, и обе новоявленные подружки смогли пройти, не боясь оцарапаться. Они вышли на небольшую полянку, где Мэтрин оглянулась и замкнула проход. Теперь снаружи это были непроходимые колючие заросли боярышника и малины, а внутри на полянке стояла небольшая хижинка, и раскинулся маленький огородик. Самое подходящее место, чтобы никто не нашел ведьму. А теперь и двух ведьм.

Катарина все еще держала за палец Мэтрин, и та ощущала, что девочка очень хорошо снимает тревогу, еле заметное, но иногда просыпающееся чувство, зудящее словно комар возле уха.
Скорее всего, воспоминания, так тщательно запрятанные в памяти, преодолевали заслоны, когда Мэтрин находилась в знакомых местах.
Она понимала, что девочка обладает даром телепатии и ясновидения. Катарина могла видеть сияние ауры вокруг людей, читать их мысли, чувствовать эмоции. Мэтрин чувствовала, что девочка обладает даром целительства и очень хорошо снимает тревогу.
Предстояло разобраться не только в проблемах маленькой девочки, имеющей дивный дар, но и в себе самой.

* Wegstundе – Один час пути, использовался вплоть до 19 века. В Германии 1⁄2 мили или 3,71 км (2,31 мили). После 1722 года в Саксонии 1⁄2 почтовая миля = 1000 дрезденских стержней = 4531 м. В Швейцарии 16 000 футов или 4,88 км. – Historie der Postsäulen" (in German). Forschungsgruppe Kursächsische Postmeilensäulen e.V. und 1. Sächsischer Postkutschenverein e.V. Archived from the original on 5 February 2017

🤩🤩

Катарина показала, как сложить губы трубочкой и прошептала:
– Мы вдохнем на счет Раз. Представьте, что вдыхаете не этот грязный воздух, а чистейший горный воздух, пропитанный росой и запахом трав. Пусть этот воздух наполнит вас светом и спокойствием. Раз...

– Затем задержим дыхание на счет Два. Держите этот воздух внутри, словно драгоценный эликсир. Пусть он коснется каждого уголочка вашего тела, исцеляя его. Два...

– Теперь медленно выдохнем на счет Три. Представьте, что выпускаете из себя всю черноту страха и тревоги. Пусть она уходит прочь, растворяясь в толпе, не задевая никого. Три...

– И, наконец, задержим дыхание на счет Четыре. Почувствуйте пустоту и тишину внутри. Это место, где рождается сила. Место, где вы – хозяйка своей души. Четыре...

– И так повторяйте снова и снова. Вдох – горный воздух, задержка – эликсир, выдох – чернота, задержка – тишина. Пока не почувствуете, что котел внутри вас перестал бурлить, – Катарина нежно провела ладошкой по руке Мэтрин. – Вдохните силу земли, задержите у сердца, выдохните боль, и обретете равновесие. Я помогу.

Девочка зажала своими пальчиками указательный палец ведьмы. Мэтрин закрыла глаза и попыталась следовать инструкциям Катарины, игнорируя шум вокруг. С каждым вдохом и выдохом она чувствовала, как напряжение отступает, как ее ум проясняется. Она больше не пленница страха, а ведьма, способная контролировать свои эмоции.

Когда она открыла глаза, мир вокруг казался менее угрожающим. Она все еще чувствовала легкую тревогу, но теперь знала, как с ней справиться.

– Спасибо, Катарина, – искренне произнесла Мэтрин. – Ты действительно помогла мне.

– Это всего лишь дыхание, фрау Мэтрин, – ответила девочка, – но иногда именно этого достаточно, чтобы вспомнить, кто ты есть на самом деле. Особенно тогда, когда это очень нужно.

Наконец в мыслях воцарилась тишина. Улеглось раздражение, отпустило напряжение, и ведьма смогла сделать вдох без судорожных спазмов внутри.

«Это... странно, — прислушалась к своей внутренней тишине Мэтрин, — но мне это нравится».

Тут Мэтрин увидела, что к городским воротам идет толпа крестьян, нагруженных всяким хламом. Ведьма быстро развернула Катарину в нужную сторону и пошла вместе с обозом, стараясь слиться с толпой. Мимо стражей они прошли, смешавшись с крестьянами, выезжающими из ворот на старой подводе, полной гнилья и трухи. Мэтрин сделала вид, что поправляет платок и опустила глаза, а внутри, словно раненый зверь, металось непонятное чувство тревоги. Она приноровилась к ритму толкущейся на выезде толпы, и прибавила шаг, не оглядываясь.

🤩🤩

– Тебя как зовут, провидица ты моя? – Мэтрин критически оглядела потрепанную сумку и поняла, что придется держать именно за то место, которое обслюнявила псинка.

Впрочем, можно было бы сделать переход сквозь время и пространство, экономя, таким образом, от нескольких часов до целых месяцев в пути, и не тащить долго эту слизь. Научиться бы еще вообще без амулетов и заклинаний обходиться, чтобы р-раз, и одним щелчком, ну да ладно...
Да и не нужно это сейчас, лишняя суета только поднимется.

– Катарина, фрау. – Ребенок присел в неумелом книксене. Изношенные сандалии, болтающиеся на ногах, оттягивали внимание от неловкой попытки соблюсти приличия. В старом платьице и обуви на три размера больше на босу ногу это выглядело нелепо, но в то же время трогательно. Мэтрин улыбнулась краем губ.

– Я – Мэтрин, и хватит называть меня фрау: я не замужем! – она оглянулась, проверяя, нет ли кого рядом.

– Но вы носите с собой графскую печать, она у вас сияет через ткань. – Катарина ткнула пальчиком в кармашек, где лежало кольцо графини – подарок перед смертью от мучительных родов.

Мэтрин вздрогнула. Это кольцо... Оно вернулось к ней трудным путем. После того, как инквизиторы реквизировали его, подзарядили ее же кровью, и выложили в качестве накопителя Силы на витрины в одном из богатых приходов, оно привлекло к себе внимание некой баронессы. Та купила его, чтобы помочь дочери своими силами избавиться от ужасных чирьев на лице.

После нескольких безуспешных попыток активировать кольцо, баронесса стала тихонечко искать знахарку, или ведьму. А в начале зимы эта госпожа обедала со своей прислужницей в одной из варнских таверен, где поварничала Мэтрин. Услышав разговор двух дам в туалетной комнате, Мэтрин вышла в торговый зал к ним с советом, как помочь девушке. Разговорившись, женщины поняли, что могут помочь друг другу: Мэтрин могла избавить дочь баронессы от болячек на лице, а та могла отдать в качестве уплаты то самое кольцо.

– Это кольцо графини, дитя мое. Я покажу тебе все, что ты увидишь, и расскажу все, что тебе будет интересно, но сейчас нам надо пройти мимо городской стражи, и желательно, чтобы я успокоилась и не выглядела слишком подозрительно – Мэтрин чувствовала, как сердце отбивает тревожный ритм, а рой мыслей в голове становится всё громче.

– Вы раздражены... У вас не получается ничего сделать, вы не можете найти кого-то ... Давно... А еще...

– Катарина, замолчи уже! – Рой гудящих мыслей в голове Мэтрин взорвался и зажужжал сильнее и громче, от чего заложило уши. Она боялась, что кто-то услышит этот шум, и это их выдаст.

Неожиданная толчея возле городских ворот испугала Мэтрин. Крики торговцев, блеяние скота, запахи пряностей и гнили – все это слилось в какофонию, которая била по нервам.
Мэтрин села на корточки и обхватила руками голову. Она вжалась спиной в грязную стену ближайшего переулка, пытаясь отдышаться, но паника приближалась неотвратимо, словно туман, окутывающий болото.

От Катарины не укрылось состояние новой знакомой. Взгляд девочки был серьезным и сосредоточенным.
– Фрау Мэтрин, с вами все в порядке? Вы вся побледнела, как луна в затмении.

Мэтрин покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

– Мама учила меня усмирять внутреннего зверя, могу показать? – Катарина взяла ее руку, сжимая ее маленькими пальчиками. – Сейчас мы сделаем это вместе. Здесь и сейчас.

Мэтрин с сомнением взглянула на девочку. Вокруг бурлила жизнь, но в глазах Катарины отражалась уверенность и спокойствие.

– Вы попробуйте, фрау! Это как плетение заклинания, только вы плетете не слова, а воздух, – Катарина встала перед присевшей на корточки Мэтрин, загораживая ее от любопытных взглядов. – Представьте, что внутри вас – бурлящий котел. В нем кипит страх, как густой ядовитый отвар. Но вы можете его усмирить.

– Здесь? Сейчас? – прохрипела Мэтрин, выпрямляясь и сидя с опорой на стену.

– Именно здесь! Именно сейчас! Кто сказал, что магия не может родиться посреди города? – Катарина улыбнулась, и эта улыбка вселила в Мэтрин надежду. – Вставайте, и слушайте меня внимательно. Мы будем дышать, как древние жрецы Древа Жизни.


🤩🤩

🤩🤩🤩🤩🤩 🤩🤩

🤩🤩🤩🤩🤩

🤩🤩🤩🤩🤩🤩

Романское королевство, Варна, 1820 г.

Мэтрин ходила по рынку спустя почти год после воскрешения в облике дракона на костре в Триалоне. С тех пор и кошмары ушли, и совесть не мучала.

И жила себе ведьма, не трогая никого, обустроив маленькую хижинку в кустах колючего боярышника и дикой малины за городскими воротами. Впрочем, это было ее излюбленное место.

А что? И с городом рядом, и не мешает никто. А подзаработать можно и любимыми танцами на городских праздниках. Зимой, как всегда, можно и на кухню при тавернах пойти. Благо ее поварское мастерство никем не оспаривалось, а хозяева начинали платить полновесными золотыми, видя, что ее стряпня приводит больше народу.

Мэтрин пришла продавать свои травы, потом заглянула в ряды готовых платьев, а потом захотела поменять обувь и сумочку... А нет, не сумочку она захотела, а шарфик... Или сумочку? Или и то, и другое?..

Метаниям пришел конец, когда почти пустой баул из-под трав, стоящий немного в стороне от хозяйки, чтоб не мешал крутиться перед и так мутным стеклом вместо зеркала, за лямку потащила куда-то мелкая собака, коих в эти деньки только начавшегося лета пожилых фрау* развелось очень много на улице. Не иначе старый заводчик Вильямс балуется и колдовством выводит из пробирок помимо ящеров рексов для нужд инквизиции еще и этих тварей.

– Уберите кто-нибудь от меня эту мелочь! – Ведьма бессильно смотрела на собачонку, которая оттащила мешок, схватившись зубами за лямку, и мусолила, вылизывая, какое-то особо пахучее место.

– Р-р-р... – Собачка стояла перед мешком, расставив тоненькие, дрожащие ножки, и рычала, периодически пытаясь укусить ведьму, когда та тянулась за своим добром.

Немногочисленные прохожие видели всего лишь мелкую собаку, рычащую на молодую женщину в аккуратном недорогом платье и чепце.

* Период с конца сентября до начала ноября. По сути, лето пожилых фрау — это волны субтропического тепла, которые приходят с ядрами антициклона и формируют комфортную сухую погоду, когда ночное выхолаживание еще не очень сильное, а дневной прогрев уже не воспринимается как жара. Но в нашей истории, подобные погодные явления объяснялись усердными молитвами пожилых фрау, желающих еще погреть свои косточки на солнце.

🤩🤩

В этот момент к ней подошла маленькая рыжая девочка лет семи-восьми.

– Вот ваша сумка, фрау, – сказала девочка, оттаскивая баул от собаки. – Эти мелкие чувствуют, когда их боятся, и от этого становятся злобнее, хозяева думают, что животное заболело или характер испортился, и выбрасывают их, чтобы не портили мебель и ноги людям. Этот шустрик очень сильно сам боится вашей сумки, получил похожей пару раз по попе. Я вижу в его голове этот случай. А вы раздражены.

Собачонка в этот момент подкралась поближе и укусила ведьму за щиколотку.
– Тварь какая! – вскрикнула Мэтрин. – Нет, девочка, я не раздражена, я злюсь!

Укусишь еще раз, хлопот не оберешься! Поняла меня, мелочь?!

Да и с чего ты решила, что это моя сумка? Может, ее забыл кто-то... Э-э-э... Из покупателей? – Мэтрин смотрела на девочку и думала, что сейчас ее разоблачат, если ребенок не замолчит.

– У фрау вокруг сияние, как вокруг светлячка, и я увидела вашу сумку, как бы вы не старались ее скрыть. И все-таки, мне кажется, вы чем-то очень раздражены. Вам помешали делать покупки? – Девочка видела, что Мэтрин нервничает, и говорила тихо.

– Дитя мое, а почему рядом нет твоей мамы или еще кого-то взрослого? – Мэтрин недоуменно огляделась, но на рынке было мало народа в будний день, к тому же солнце забежало за тучки, и начался дождик, хоть и мелкий, но противный.

– Моя сестра в городской тюрьме, а я ищу настоящего вора, который украл у жены городского цирюльника ценную брошь. Я нарисовала то, что увидела в ее голове, когда эта толстая женщина с усиками кричала на Эриту. – Малышка протянула рисунок, выполненный на клочке бумаги угольным камнем. Рисунок подозрительно напоминал золотую брошь в виде лилий, которую не так давно Мэтрин видела в витрине одного из ювелирных домов.

– Если я не найду вора, то сестру через три дня сожгут, как ведьму.

– Она у тебя рыжая, что ли? – Мэтрин охватило беспокойство. Значит, инквизиция в городе, а она тут разгуливает, всего лишь заправив волосы под чепец...

– Нет, она понесла от сына цирюльника. Вот и все.

– А почему ее должны сжечь, как ведьму?

– Толстая женщина, жена цирюльника, оговорила ее.

– Погоди-ка, ты сказала «увидела в голове»... И сияние ты «увидела»... Ну-ка, пошли отсюда ко мне. Я подумаю, чем помочь, и как тебе освободить твою сестру.

Сердце Мэтрин заколотилось от внезапной опасности, которую она почувствовала в словах девочки. Интуиция кричала, что нужно действовать быстро, и ведьма взяла Катарину за руку. Ее взгляд скользнул по рядам с овощами и фруктами, выискивая безопасный проход, и найдя его, Мэтрин решительно повела девочку к выходу с рынка.

🤩🤩

🔥🔥🔥

В одной из таверн Варны сидел в серой накидке молодой человек. Перед ним стоял кувшин воды, тарелка с овощами и кашей, а сам он читал газетный листок, оставленный предыдущим посетителем.
Газетный листок был слегка помятым. «Как и вся справедливость этого мира», — подумалось Потоцкому.

«Сенсация! Дуварский душегуб пойман!
В прошлом месяце в пригороде Дувара арестовали умалишенного Трюбе Винга. Он сбежал из лечебницы святого Луки еще в конце девяносто девятого года – шесть лет назад. В эту больницу его поместила его мать, она же была его сестрой, и прижила Трюбе и еще шестерых девочек от собственного отца. Семейные узы, как всегда, дело темное, и лучше туда не лезть, не так ли, читатель?

Бедняга Трюбе, очевидно, обозлился на мать за все эти родственные хитросплетения, и начал убивать похожих на нее молодых девиц, с которыми знакомился на торгах. Девицы приезжали в город с отцами, дядьями, старостами сел не только в осеннюю Ярмарку, но и когда те покупали в Дуваре продукты, вина на свадьбы и прочие торжества. Дерзкие девицы отказывались знакомиться с бедным Трюбе, и он уговаривал их выпить с ним хотя бы компота, в который добавлял опиумной настойки – ну, а кто из нас без греха? Девицы засыпали, а он вывозил их под шумок с торжищ в заранее подготовленной телеге. Все гениальное – просто!

На старой мельнице за Волчьей Падью наши доблестные стражи, рискуя жизнью и здоровьем, обнаружили двух его последних жертв. К счастью, девицы были еще живыми, хотя и изрядно порезанные старым хирургическим ножом – ну, знаете, издержки производства!

Отец одной из девиц, староста села Косая Горка, герр Лесстер, на радостях прилюдно вознаградил начальника Стражьего Предела Его Высокоблагородие подполковника герра Харальда Ренна увесистым мешочком с деньгами. Ну, за спасение дочери не жалко, правда?

За спасение двух девиц, начальник стражьего отряда Его Высокоблагородие капитан Фридрих Глауберг получил из рук нашего короля Его Величества Оттона I Великодушного медаль и деньги. Героев нужно знать в лицо!

В поисках также принимал участие молодой асессор Варнской префектуры Братства Псов. Ему выписали благодарность за консультации от Его Высокопреосвященства кардинала Амзеля. Ну, хоть кто-то вспомнил и про скромного служителя культа!

Беднягу Трюбе вынудили признаться в тринадцати ритуальных убийствах. В приватной беседе с одним из наших репортеров, Трюбе Винг рассказал, что слышит Глас свыше, который указывал ему на девиц, и приказывал вырезать у них на лбу знак, похожий на метку Черного Ведьмака. А на телах своих жертв Винг вырезал рунические письмена, которые списывал с листа, вырванного из старинной книги «Бич и молот». Свалить все на голоса в голове – всегда удобная отговорка!

Его Величество Оттон I Великодушный совместно с Его Высокопреосвященством кардиналом Амзелем приговорил Трюбе Винга к смерти через колесование. Казнь была проведена на площади Всех Святых в Кэрсе. Сначала бедняге перебили все кости – ну, чтобы наверняка, потом поочередно отрезали конечности – для пущего устрашения, а позже предали огню еще живого – чтобы наверняка не воскрес! Его Высокопреосвященство кардинал Церкви второго пришествия Господня Амзель предал душу Трюбе Винга анафеме, а Его Величество Оттон I Великодушный выписал пострадавшим семьям материальную помощь. Все остались довольны!

Присутствовала на сей казни ваша покорная слуга, репортер-девица Сильвия Устернблих. Зрелище было, скажу я вам, захватывающее! Рекомендую не пропускать подобные мероприятия в будущем!»

🤩🤩

Потоцкий вздохнул, отложил газету, и стал доедать остывшую кашу. Мир был полон фарса и жестокости. И где-то там, в этом безумном театре, нужно было продолжать искать истину.
Он знал, что справедливость в этом мире часто бывает кривой и неполной. Глауберг получил свою награду, Трюбе Винг – свою мучительную смерть. Но что насчет душ тех девушек? Обрели ли они покой?
— Может быть, я и ошибся, – думал Потоцкий. – Может быть, я слишком сосредоточился на поиске колдовства и не заметил, что зло может принимать и другие формы. Но я не сдамся. Я буду продолжать искать, защищать, исцелять. Пока есть хоть одна душа, нуждающаяся в моей помощи, я не смогу остановиться.

🤩🤩

В начало

🔥🔥🔥

– Герр Ренн, по всему выходит, что это дело рук колдуна. Вы сами видели, что он рисовал на лбу у девушек, а в архиве этой задницы, простите, Ваше Высокоблагородие, Гроуз Арш, я обнаружил еще семнадцать заявлений о пропавших девицах. Все одной стати, все черноволосые, все молодые и незамужние. Дело надо передавать Псарне, пусть ищут колдуна. Исполнительная власть здесь уже не поможет…

– Странно однако, герр Глауберг, что этот молодой асессор говорил совсем другое.

– Именно, что молодой, небось все штаны просидел в канцелярии своего префекта, и ни одной живой ведьмы не видел.

– Отчего же, герр Глауберг. Я разговаривал с дуварским префектом, он рассказал, что асессор Потоцкий первую ведьму привел на костер в семнадцать лет в 1800 году в Варне, после чего в некоторых случаях выполнял функцию прокурора, определяя совокупность доказательств виновности ведьм, попавшим к Псам. Подавал прошения городским казначеям о необходимости проведения публичных казней в качестве развлечения народа, согласовывал с ними даты. Руководил строительными работами при казнях. Следил за соблюдением стандартов построения эшафотов, помостов. Талантливый и очень умный Пес. Я бы не отказался от такого стражника.

В коридоре послышался окрик дежурного: «Туда нельзя!», потом шум, и в кабинет влетел тот самый «талантливый и очень умный Пес» Потоцкий.

– Смотрите, герр Ренн! Вот это – и раскрыв старый мешок, Титус вывалил кучу вонючего тряпья на пол перед столом начальника стражи – я нашел возле заброшенной мельницы в Волчьей Пади. На днях жители окрестных деревень видели, что их речушка Сумка была красной. Это от крови, которую смывал с убитых тел сошедший с ума, и сбежавший из лечебницы в девяносто девятом Трюбе Винг. Во время побега он похитил набор докторских ножей, которыми и вырезал на лбу у своих жертв знаки.

– Но он не колдун, Пес? – уточнил подполковник, глядя на побелевшего от ярости Глауберга.

– Точно нет, герр Ренн. Магический фон вокруг всех деревень спокоен, я вам уже говорил об этом.

– И что же нужно тогда от меня? – не понял подполковник.

– Отправьте отряд к этой мельнице, Ваше Высокоблагородие, – сообразил капитан Глауберг. – Возможно, некоторые девицы еще там.

– Езжайте, герр Глауберг! Дежурный! Кличь отряд!

🤩🤩

– У нас труп! Возможно криминал, по коням!* – раздался крик возле конюшни участка.

Глауберг, пришпоривая коня, не мог отделаться от мысли о девушках на мельнице. Он гнал от себя мысли о том, что кто-то мог погибнуть, и сосредотачивался на том, как этот случай может возвысить его в глазах короля. «Я должен быть там, чтобы их спасти! Чтобы они знали, кто их герой!» — говорил он вслух, больше убеждая самого себя, нежели кого-то ещё.

Потоцкий смотрел в окно на удаляющуюся фигуру Глауберга с грустью.  «Как же он далек от понимания настоящей цели...»  — думал он, зная, что главный бой за души жертв еще впереди.

– А вы, мой юный друг? Что будете делать далее? – спросил подполковник.

– Вернусь в Варну, Ваше Высокоблагородие. Мое дело окончено.

– И вы не хотите остаться здесь, герр асессор? Хорошие деньги, своя комната в казарме, бесплатное питание при таверне Предела… Со временем можно заработать на свой домик.

– Мое призвание, герр Ренн, в другом, – Потоцкий собирал вонючие тряпки обратно в мешок, стараясь не касаться их голыми руками. – Я с пятнадцати лет служу в Братстве Псов. Наше дело – охранять души, и мы начинаем там, где светская власть бессильна – там, где в дело вступает колдовство и тьма. Но я видел достаточно, чтобы знать: ведьминский мрак – лишь одна из форм зла. Злоба, жестокость, безумие… они ранят души не хуже черных месс. И здесь, в Дуваре и его окрестностях, эти души получили тяжелейшие раны. Я надеюсь, что капитан Глауберг найдет и накажет виновного, чтобы эта земля наконец смогла залечить свои раны, и чтобы тьма не расползалась дальше.

Но помните, Ваше Высокоблагородие, – Потоцкий протянул Ренну мешок, словно передавал ему ношу, – наше Братство охраняет души от ведьминского мракобесия, а ваша задача – оберегать тела и порядок. Ищите воров, убийц, насильников – тех, кто может повредить тело, а Церковь не даст злу укорениться в сердцах людей. Тогда и Псам будет легче. Аминь.

Потоцкий замолчал, и в тишине кабинета повисла тяжесть.

— Аминь, – тихо повторил Харальд Ренн, и перекрестился, словно взывая к защите от тьмы, которая, как он всегда подозревал, подстерегает не только в колдовских ритуалах, но и в сердцах людей.

* Фраза-мем из  т/с «Улицы разбитых фонарей»

🤩🤩

Старая мельница стояла возле реки. Сломанное большое колесо лежало поперек русла. Титус привязал лошадь к тонкой березке поодаль, а сам, не зажигая факела, начал ходить вокруг, забирая вправо.

Не зная, что ищет, Потоцкий сосредоточенно осматривал все: кусты, землю под ними, деревья, полянки. Он не просто осматривал, а принюхивался к воздуху, пытаясь уловить едва заметные запахи серы, ладана, крови – ингредиентов, часто используемых в магических ритуалах. Прикасался к деревьям, камням, земле, пытаясь почувствовать энергетические потоки, которые могли быть нарушены использованием магии. Закрывал глаза и прислушивался к тишине, пытаясь услышать эхо заклинаний, которые могли быть произнесены здесь. Он ходил кругами, очерчивая невидимый периметр, как настоящий Пёс, берущий след зверя.

– Если здесь была магия, она оставит след, – прошептал он. – Даже если этот след еле заметен. — Потом выломал палку и стал ворошить кучки прелых листьев уже за мельницей. Неожиданно палка зацепила какую-то тряпку. Пес поднес ее к глазам, и увидел, что это был женский чепец: грязный и окровавленный. Он раскидал кучу и обнаружил ворох старых тряпок, платьев, чепцов.

Волнуясь, выложил Титус оставшиеся пирожки из мешка в седельную сумку лошади, вывернул его наизнанку, прихватил дурно пахнущую кучу тряпья, и перевязав горловину, повесил на луку седла. Запрыгнув на взволновавшуюся от запаха мертвой крови лошадь, Потоцкий стукнул ее пятками и помчался в Дувар.

Он не просто вез улики. Он чувствовал, как аура смерти и безумия окутывает его, как темная энергия пытается проникнуть в его разум. Он читал молитвы, чтобы защитить себя от этого влияния. И знал, что должен доставить эти улики в безопасное место, где их можно будет исследовать и обезвредить.

— Даже если здесь нет магии, – думал он, – это место пропитано злом. И это зло нужно остановить.

🤩🤩