Цените слух, цените зренье.
Любите зелень, синеву —
Всё, что дано вам во владенье
Двумя словами: я живу.

Любите жизнь, покуда живы.
Меж ней и смертью только миг.
А там не будет ни крапивы,
Ни звезд, ни пепельниц, ни книг.

Любая вещь у нас в квартире
Нас уверяет, будто мы
Живем в закрытом, светлом мире
Среди пустой и нищей тьмы.

Но вещи мертвые не правы —
Из окон временных квартир
Уже мы видим величавый,
Бессмертию открытый мир.
Самуил Маршак.

Абстрактный образ.

Материал: древесина эбена.
Размеры: 3,2 см х 1,1 см х 0,6 см

Трава-костер
Есть трава — растет
Возле тихих рек.
И не каждый год
Та трава цветет,
А когда придет
Человек.
Рост ее — стрела,
И красив узор.
Та трава была
Много раз светла,
Снова расцвела,
Как костер.
И горит огонь
Возле тихих рек.
Мчится красный конь,
Ржет, поет: Не тронь,
Не хватай огонь,
Человек.
С ржаньем конь скакал,
Убежал в простор.
Ярко промелькал.
Был расцветно-ал,
Возле рек сверкал
Цвет-костер.
И светла была
Влага тихих рек.
В мире весть прошла,
Что трава цвела: —
Был здесь, в мире зла,
Человек.

Константин Бальмонт

Абстрактный скульптурный объект.

Материал: обожженная древесина бука.

Мы от руки не пишем больше писем,
Духами сбрызнув тонкий лист,
И каждый одинок
И независим
Тоскующий по чувствам эгоист.

Вот так и чахнет романтика в жизни.
Сыпется по пикселям и вид уже не тот.
А мы все спорим кто сильнее обижен,
Обсуждая где черней небосвод.

Таис Логвиненко

Абстрактный женский образ.

Материал: древесина сукупира.

Баллада о матери

Постарела мать за много лет,
А вестей от сына нет и нет.
Но она всё продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.
И на что надеется она?
Много лет, как кончилась война.
Много лет, как все пришли назад,
Кроме мёртвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село,
Мальчиков безусых, не пришло.

…Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне,
Все пришли в кино — и стар, и мал,
Кто познал войну и кто не знал,
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно было это вспоминать.
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Мать узнала сына в тот же миг,
И пронёсся материнский крик;
— Алексей! Алёшенька! Сынок! —
Словно сын её услышать мог.
Он рванулся из траншеи в бой.
Встала мать прикрыть его собой.
Всё боялась — вдруг он упадёт,
Но сквозь годы мчался сын вперёд.
— Алексей! — кричали земляки.
— Алексей! — просили, — добеги!..

Кадр сменился. Сын остался жить.
Просит мать о сыне повторить.
И опять в атаку он бежит.
Жив-здоров, не ранен, не убит.
— Алексей! Алёшенька! Сынок! —
Словно сын её услышать мог…
Дома всё ей чудилось кино…
Всё ждала, вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын её с войны.

Андрей Дементьев

Абстрактный женский образ.

Размеры: 4,3 см х 2,2 см х 1,9 см
Материал: обожженная древесина яблони.

Примета

Если ворон в вышине,
дело, стало быть, к войне.

Чтобы не было войны,
надо ворона убить.
Чтобы ворона убить,
надо ружья зарядить.

А как станем заряжать,
всем захочется стрелять.
Ну, а как стрельба пойдет,
пуля дырочку найдет.

Ей не жалко никого,
ей попасть бы хоть в кого,
хоть в чужого, хоть в свово.
Во, и боле ничего.

Во, и боле ничего.
Во, и боле никого.
Кроме ворона того:
стрельнуть некому в него.

Булат Окуджава

Кулон.
Абстрактный образ.

Размеры:
13,2 см х 3,4 см х 2,1 см
Материалы: обожжённая древесина яблони, гранат, серебро.

Стань самим собой

Когда тебе придется туго,
Найдешь и сто рублей и друга.
Себя найти куда трудней,
Чем друга или сто рублей.

Ты вывернешься наизнанку,
Себя обшаришь спозаранку,
В одно смешаешь явь и сны,
Увидишь мир со стороны.

И все и всех найдешь в порядке.
А ты — как ряженый на святки —
Играешь в прятки сам с собой,
С твоим искусством и судьбой.

В чужом костюме ходит Гамлет
И кое-что про что-то мямлит, —
Он хочет Моиси играть,
А не врагов отца карать.

Из миллиона вероятий
Тебе одно придется кстати,
Но не дается, как назло
Твое заветное число.

Загородил полнеба гений,
Не по тебе его ступени,
Но даже под его стопой
Ты должен стать самим собой.

Найдешь и у пророка слово,
Но слово лучше у немого,
И ярче краска у слепца,
Когда отыскан угол зренья
И ты при вспышке озаренья
Собой угадан до конца.

Арсений Тарковский

Кулон.
Абстрактный образ.
Размеры: 13,5 см х 4,2 см х 2,9 см
Материалы: древесина обожженного бука, натуральный речной жемчуг.

Дикий ветер
Стекла гнет,
Ставни с петель
Буйно рвет.
Час заутрени пасхальной,
Звон далекий, звон печальный,
Глухота и чернота.
Только ветер, гость нахальный,
Потрясает ворота.
За окном черно и пусто,
Ночь полна шагов и хруста,
Там река ломает лед,
Там меня невеста ждет…
Как мне скинуть злую дрёму,
Как мне гостя отогнать?
Как мне милую — чужому,
Проклятому не отдать?
Как не бросить всё на свете,
Не отчаяться во всем,
Если в гости ходит ветер,
Только дикий черный ветер,
Сотрясающий мой дом?
Что ж ты, ветер,
Стекла гнешь?
Ставни с петель
Дико рвешь?

Александр Блок

Абстрактный образ.

Размеры: 9,2 см х 4,3 см х 1,9 см
Материалы: древесина оливы, горный хрусталь.

Прежде, чем уйти
и не вернуться,

ты в последний раз
себя проверь.

Лучше все забыть,
простить и улыбнуться,

чем захлопнуть
перед счастьем дверь.

А. А. Блок

Абстрактный скульптурный объект.

Размеры: 19,5 см х 2,6 см х 2,7 см
Материал: обожжённая древесина бука.

Одинокий горизонт.
Символ зримой бесконечности,
Вечно прятать за спиной —
Верх отчаянной беспечности.
Верх отчаянной беспечности —
Ждать прихода сытой мудрости,
Взяв кредит у глупой вечности
На покупку вечной глупости.
Виталий Сундаков

Размеры: 26 см х 2,9 см х 3,2 см
Материал: древесина обожженного бука.

Весна — пора цветенья сливы
Не спешит!
В горах Есино снег идет,
И хлопья белые
Покрыли ветви.
Сайгё

Материалы: древесина венге, семена рудракши.

Мои мечты

Мои мечты стремятся вдаль,
Где слышны вопли и рыданья,
Чужую разделить печаль
И муки тяжкого страданья.

Я там могу найти себе
Отраду в жизни, упоенье,
И там, наперекор судьбе,
Искать я буду вдохновенья.

Сергей Есенин

Материал: древесина лайсвуда.
Размеры: 4,7 см х 0,7 см х 0,9 см

Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда, —
Слишком были такими недавними
Отзвучавшие в сумрак года.

До сегодня еще мне снится
Наше поле, луга и лес,
Принакрытые сереньким ситцем
Этих северных бедных небес.

Восхищаться уж я не умею
И пропасть не хотел бы в глуши,
Но, наверно, навеки имею
Нежность грустную русской души.

Полюбил я седых журавлей
С их курлыканьем в тощие дали,
Потому что в просторах полей
Они сытных хлебов не видали.

Только видели березь да цветь,
Да ракитник, кривой и безлистый,
Да разбойные слышали свисты,
От которых легко умереть.

Как бы я и хотел не любить,
Все равно не могу научиться,
И под этим дешевеньким ситцем
Ты мила мне, родимая выть.

Потому так и днями недавними
Уж не юные веют года…
Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда.

Сергей Есенин

Абстрактный женский образ.

Материалы: древесина можжевельника.
Размеры: 7,1 см х 1,1 см х 0,8

Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг —
один
и враг —
один…
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей —
жила.
Человеку надо мало:
после грома —
тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь —
одну.
И смерть —
одну.
Утром свежую газету —
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И —
межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности, —
немного.
Это, в общем-то,
— пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку
мало
надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.

Роберт Рождественский

Скульптурный кулон.
Материалы: древесина бука, кианит, серебро.
Размеры: 12см х 4см х 2,5см

Скульптор DIMA превращает драгоценные породы дерева — эбен, сандал, палисандр — в изысканные абстракции женской красоты.

Его серьги в соавторстве с дизайнером украшений Полиной Селезневой — словно застывшая поэзия: плавные изгибы, напоминающие танцующее пламя или силуэт богини, выточены так, чтобы подчеркнуть природную грацию дерева. Каждая линия — диалог резца и материала, где фактура древесины словно определяет орнамент одеяния, а лаконичные формы обретают чувственность.

DIMA не просто вырезает украшения — он создаёт эстетику тишины, где роскошь кроется в простоте. Эти серьги — алхимия природы и искусства, где дерево, рождённое веками, превращается в символ вневременной элегантности, способный украсить даже самое взыскательное пространство между небом и шепотом.