- Поэтому, - продолжил Шелленберг, осматривая Вайса с напускной небрежностью, за которой брезжила неусыпная зоркость его голубых глаз, - я жду от вас правды.
- Моя правда — та, что прикажете вы, - невозмутимо ответил Вайс.
Снова мягкая и опасная усмешка появилась на лице Шелленберга:
- Красиво отвечаете. Вижу, что проверка не прошла даром и буду надеяться, что этот урок вам послужит надолго — а значит, и мне.
Во взгляде Вайса снова загорелся огонь преданности, который Белов отчаянно пестовал и в самые темные дни своего заключения — лишь бы попасть к Шелленбергу, лишь бы не сорвать операцию, лишь бы не обнажить нечаянно мертвечину вайсовой души перед этим молодым и лощеным лисом, о чьем нюхе уже слагают легенды.
- Яволь, мой бригадефюрер.
- Похоже, с вашей расторопностью мы не прогадали, - удовлетворённо отметил Шелленберг, - но это и приводит нас к самому последнему этапу проверки.
Вайс сконфуженно нахмурил брови:
- Мне уже выдали удостоверение за подписью вашей и рейхсфюрера.
Шелленберг мягко махнул рукой:
- Конечно, конечно, и оно при вас останется, если не будут нарушены условия, выставленные ранее. Нет, сейчас речь, скажем так, о дополнительных привилегиях.
- Чтобы собака стала жеребцом, - уточнил Вайс.
- Именно так, - Шелленберг поставил в воздухе точку изящным движением мундштука, в котором уже дотлела сигарета, - о вашем умении стойко претерпевать лишения я хорошо осведомился. И это, конечно, самое главное. Но мне бы хотелось знать, так же хорошо вы справляетесь с вещами более утончённого и… приятного толка.
Шелленберг отложил мундштук, сел на широкое кожаное кресло, небрежно прикрытое мягким персидским сукном, откинул в стороны тяжёлые полы халата. Суть требования Шелленберга начала вырисовываться в голове Вайса, но прежде, чем она окончательно сформировалась, Шелленберг добавил:
- Ах да, и устройте нам музыку, Петер, - он указал на патефон, стоявший напротив конной скульптуры, - пластинка уже на месте.
#17мв #щитимеч