ч.2
так, чувственный опыт и опыт чувствования реализуется в конструкциях подчеркнуто неживых, что объясняется в том числе исследованием корней конструктивистского искусства и искусства гораздо более позднего, с целью найти за конструкцией — душу, а за идеей — живого человека
и такой оксюморон пространства реализуется на всей выставке в целом, которая, с одной стороны, утверждает десятки границ (лес— та же граница, рамки, углы, неожиданно возникающие на пути, отверстия в каменных стенах с острыми краями), а с другой стороны постулирует их абсолютное отсутствие, безмерно-запредельно-неудержимо
и при этом догматическом утверждении отсутствия всяких границ происходит смешение советского дискурса с естественно фольклорным, что влияет на рецепиента выставки напрямую, когда ты блуждаешь, блуждаешь, и, наконец, находишь вещь (или может, она находит тебя), совершенно для себя неожиданную, например, черный квадрат малевича в древнерусских изразцах. таким образом, и детская страшная сказка, и утопическая, в чем-то инфантильная мечта советского человека о звездах вступают в синтез друг с другом, и не только на идейном уровне, но и на физическом— космос помещается в кружку
интересно, что одновременно с идеей статичного взгляда на небо, многие экспонаты находятся в постоянном движении, в вечной сменяемости, как сменяемости жизненного цикла, и глобально во время всей выставки очень часто думаешь о смерти. ощущение "посмертия" как перехода через границу возникает с самого начала, потом уже прошедшая жизнь звучит в текстах на стенах рукописным шрифтом, где смешиваются и мемуары, и стихотворения, и личные письма.
интенция найти человеческую душу в огромном необозримом лесу–космосе неизбежно приводит к мысли о том, что человек смертен. и абсолютно абсурдным способом, как из цитаты хармса в конце, преодолеть эту смерть удается только ее приняв, не побоявшись заглянуть в бесконечное число отражающихся друг в друге "свобода есть свобода" булатова, и вернуться от эскапического опыта к принимающему собственную человечность и катарсическому, ведь
Когда умирают кони — дышат,
Когда умирают травы — сохнут,
Когда умирают солнца — они гаснут,
Когда умирают люди — поют песни.