Сытые двухтысячные, но ты всё ещё голоден.
Опасные нулевые, но террор только-только тормознули и целостность «Курска» - не ответственность мирных жителей.
Гулять до утра и лакать дешевую водяру из горла — каким бы стабильным не стал родительский доход, это уже слишком привычно им самим. Приходя домой в стельку, не забудь проблеваться в туалете прежде, чем твое синее рыло обнаружат носом в подушке. В конце-концов, бляшка от ремня никогда не была достаточно мягкой.
Воспитанники остатков СССРовской выправки находят в себе силы рожать детей и со словами «даст бог зайку, даст и лужайку» идут ночевать в гаражи или пыльные подвалы заброшек. Все не так мрачно и не настолько сыро — где-то из обжигающе-красных феррари попеременно играют ранетки с тату.
Около падика пропадает и мерзотнейшая толика гиперболизации.
Пропадает на вписках только бездумная молодежь. И тут, посреди общества, закручивается борьба между депрессивным трудоголизмом любителей дедовского коньяка и ухмылками зевающих акул бизнеса, невовремя цапнутых за хвост. Надобность во взращивании предпринимательской деятельности падает с той же скоростью, с которой бы большинство общества сейчас проголосовали за смену режима.
Доступные цены и голодные рты. Все взаимоисключается и бурлит новыми, гордыми зачатками жизни. А откуда-то кипит заготовка на наркотик.
Санкт-Петербург — не тот город преступности, что был раньше. Питер — лишь видоизмененая визитная карточка запрещенных и заломаных когда-то кем-то в бараний рог организаций. Они потеряли власть и часть многомиллионных сбережений, но точно не свою гордость.
Всякие готовы бороться и думать, а вот работает тут почти каждый. В своем режиме, холодной весной, из-под сугробов, зевая, выползает преступность и забытый богом полицейский участок.
Вам стоит сделать большие ставки на то, кто из них очухается первым.
(PS: проще говоря — русреальная повседневность с загадкой и песочница без хуебесов; желательно ещё с драмой или элементами стёба)