тв: повешение
Шум двигателя постепенно затухает под чётким приказом владельца. Фредди оглядывается на пассажирское сидение, на мальчика, пристёгнутого в нём. Тот жмётся опасливо и обнимает белую — вернее сказать, уже серую от пыли — покрытую заплатками и торчащими нитками куколку, прижимая к себе и грязный портфель. Райли ещё раз сверяет адрес, который спешно написал ему директор, с ветхой табличкой на заборе и кивает сам себе.
— Пошли, солнышко? Здесь ведь твоя мама?
В ответ вновь тишина. Фредди уже и не надеется услышать от него хоть что-то. Если бы не директор школы, он бы даже имени ребёнка не узнал. А оно, впрочем, весьма красивое — Эзоп. Очень похоже на...
Нет, это в прошлом.
Мужчина помогает мальчишке отстегнуть ремень безопасности, который тот явно видел в первый раз, и протягивает тому руку, не удивляясь очередному отсутствию реакции. Со вздохом он берёт его под мышки и ставит на ноги. Только после этого какая-то толика жизни появляется в Эзопе и он сам быстрым шагом устремляется к кривым воротам, не запертым от посторонних. Райли едва успевает заблокировать двери и подбегает за ним, с опаской посматривая на покосившийся забор.
Двор выглядит так, будто здесь уже много лет не ступала человеческая нога. Обвалившееся однажды от сильной грозы дерево, успевшее уже полуразложиться, высокие заросли сорняков и мусор, закинутый соседями, — первые аспекты, резанувшие глаза Фредди. А потом он замечает идеально ухоженный садик, совсем крохотный и полный жёлтых роз. И это, кажется, единственное живое место. Даже Эзоп выглядит таким же запустелым и брошенным, как и весь двор, в отличие от этого садика, полного обсессивной любви.
Входная дверь тоже оказывается не заперта. Внутри воняет старостью, железом и плесенью. Последняя уже давно покрыла большую часть стен, образуя плотный чёрный налёт везде, где только могла прорасти. Из чего-то живого — только мухи и тараканы, великодушно поприветствовавшие вошедших и не постеснявшиеся их присутствия. А слева, вполне возможно, только что пробежала крыса, а возможно, Фредди уже просто плохо и мерещится всякое. Он набирает ртом воздух, чтобы отогнать тошноту. А вот Эзопа, впрочем, ничего не смущает, и он преспокойно шагает по этой грязи, раздвигая руками скопившийся груды мусора ростом с него, которые его мать не разрешала выкидывать.
Какое-то гадкое предчувствие одолевает Райли, и он в последний момент обгоняет мальчика, загораживая собой дверной проём. Слишком подозрительно тихо. Эзоп сзади него возмущённо мычит, не способный словами выразить своё недовольство. Он осторожно толкает прикрытую дверь и слышит в ту же секунду глухой грохот упавшей табуретки. На автопилоте Фредди хлопает перед Эзопом дверью, подбегая к задёргавшейся в петле женщине. Та выглядит довольно молодо, золотые жирные локоны обрамляют её узкие плечи и контрастируют с покрасневшим лицом. Её скулы сравнимы с острием ножа, а запавшие ранее глаза норовят вылезти из орбит, наливаясь кровью. Фредди обнимает её ноги, пытаясь приподнять тело, но та дёргается и в его уши бьёт отвратительный хруст шеи.
Она похожа на...
Нет, это в прошлом.
— Мама? — Фредди вздрагивает, как в горячке поворачиваясь к ребёнку. Он тут же бросает ноги и закрывает ладонями глаза Эзопа, выводя его из комнаты и из этого треклятого дома, боясь и ему сломать шею.
— Пожалуйста, не смотри. Просто не смотри.