#рса #фелония #кр

Невероятный арт

Орирую~ Это гениально!

Перевод, конечно, не совсем точный, но в целом хороший.
Текст на корейском я старалась продумать и сделать наиболее естественным 🤣

Осторожно спойлер ❗

Нам удается подобрать пароль и открыть папку в которой хранилось очень много важной информации. Так в истории нам показывают скрин переписки с таинственным (или не очень 😅) мистером Чу. Для вас ниже мы подготовили перевод переписки.

- Здравствуйте, мисс Союн!

- Здравствуйте, мистер Чу! Давненько не виделись. Зачем вы мне написали?

- В последнее время я общался с инвесторами и спонсорами, и они напомнили мне о вас. Думали ли вы о моем предложении? Вашу карьеру ждет действительно блестящее будущее!

- Правда? Правда... Я все еще не уверена.

- Я понимаю! На самом деле, недавно я помогал Лесси, и она сначала тоже отнеслась к этому с подозрением. Но сейчас все идет очень хорошо.

- Если у Лесси все так хорошо... Я думаю, это проявление некоторого доверия.

- Верно. У вас тоже есть хорошие шансы! Несколько инвесторов проявляют интерес к вам.

- Тогда я подумаю об этом и позвоню!

- Да, я буду ждать! ^^

- Здравствуйте, мистер Чу? Я думала о вашем предложении и решила согласиться.
- Здравствуйте, Союн! Конечно~ Милая!

Не устаю восхищаться мамиными талантами и ответственно заявляю, что она - гений кулинарии.

Кстати, пасочку с цыплятами со второго фото мама тоже связала сама.

И всех с праздником светлой Пасхи! Христос Воскресе!
🤩🤩
🤩🤩

Минутка корейского: сегодня я ходила в 피부과 (косметологию) на капельницы, массажи, пилинги и масочки. В моменте даже заснула

Появилась мысля. Даже две.

Никогда бы не подумала, что "Топи" так зайдут на фоне. Правда я постоянно отвлекаюсь на размышления хд

🤩🤩🤩🤩🤩

‼️Активные статы‼️

❗️Железо в крови

"Твоя воля — сталь, закалённая в крови. Ты идёшь сквозь боль, не прося пощады."

Позволяет принимать холодные, решительные или безжалостные решения. Чем больше очков, тем сильнее внутренняя устойчивость перед страхом, болью и давлением. Открывает уникальные выборы в сценах допросов, угроз и борьбы за контроль.

❗️Маска Бессмертного

"Улыбка, за которой спрятан кинжал. Красота, заставляющая забыть страх."

Ты — воплощение элегантности, шарма, обольщения и скрытого клыка. Маска помогает спрятать чудовище, удержать контроль и покорить смертных без боя. Открывает варианты лжи, соблазна и игры на эмоциях в диалогах.

❗️Призыв инстинкта

"Ты чуешь слабость. Видишь сквозь плоть. Знаешь, кто будет молить о пощаде, ещё до того, как тот успеет открыть рот."

Животное чутьё направляет тебя. Ты замечаешь больше, чем позволяет зрение смертного — сердцебиение, запах страха, движение взгляда, микровыражения. Позволяет раскрывать ложь, предугадывать предательство, находить кровь и врагов до того, как они проявятся. Иными словами, это базовые вампирские способности. При их применении теряются очки крови.

‼️Скрытые статы‼️

❗️Кровавый резервуар

"В каждом вдохе — капля вожделения. В каждом движении — цена."

Изначально: 100 очков.

Твоя внутренняя жизненная сила. Тратится на вампирские способности: гипноз, обострение чувств, поиск аур, чтение памяти через кровь, чтение мыслей, считывание эмоций и тд. Чем мельче резервуар — тем активнее начинает действовать Зверь внутри тебя.

❗️Шёпоты толпы

"Ты — не такая, как они. И они это чувствуют кожей."

Изначально: 0. Максимальная отметка: 100.

Уровень общественного подозрения. Растёт с каждым проявлением Зверя, насилия, странного поведения на людях. При 100 — смертный приговор от сородичей/ казнь церковью, НО(!) признание от некоторых вампиров-еретиков. (По идее, даже при показаниях подозрения 100, можно избежать смерти. Но пока раздумываю, как это можно воплотить. Думаю, это возможно, если прокачивать отношения с еретиками)

❗️Печать Желания (доступна только для фаворитов)

"Связь, которую нельзя разорвать. Ни клыком, ни ножом."

Печать — это не только притяжение, но и возможность повлиять. Управлять. Искушать. Влить в другого свою волю, свою тень. Но с сильными лл она не действует.

Т.е. это своеобразный стат соблазнения, который возможно применять только к лл и/или интрижкам, но не ко всем. На персов, превосходящих Сьерру по силе воли, например, Абеля, данный стат не действует. Выбор будет активен и для него, но результат его применения может быть негативным.

А вообще, вкинуть вам на почитать остальные статы?

Настроение: работать и слушать на фоне азиатский трукрайм. Или поставить на фон "Топи"?🤔

Теперь я в размышлениях, попробовать ли впиндюрить в сцену с допросом статы и а-ля выборы с лл (не романтические, а выборы, устанавливающие проявление первого интереса гг к лл) или сделать этот интерес по умолчанию? Если первое, то должно быть два разных варианта сцены. И в одном из них Алонсо сдохнет😈

🤩🤩🤩🤩🤩🤩🤩 🤩🤩🤩🤩
🤩🤩🤩🤩🤩🤩

Пробуждение Зверя: четыре стадии (принятия хдд). Скрытый стат, отслеживается по потерянным очкам крови (но сама стадия не указывается, ее можно отслеживать по некоторым внешним признакам, а более поздние стадии и по иным проявлениям)

I. Тихий голод

(Очки крови: 100–75)

"Ты ещё контролируешь себя. Но голод уже рядом. Он терпелив."

❗️ Внешне: почти незаметные изменения. Зрачки иногда расширены, кожа чуть бледнее обычного.

❗️Внутренне: лёгкое беспокойство, возможна небольшая усталость.

❗️Геймплей: полный контроль игрока.

❗️Диалоги: доступны дипломатические, ироничные и спокойные варианты, то бишь все.

❗️Влияние: + к харизме и убеждению (пока разум превалирует над животным инстинктом). Количество имеющихся статов не учитывается - их хватает по умолчанию на этой стадии при использовании вампирских способностей, таких как гипноз, поиск и считывание ауры и прочее. Фактически, это аналог критического успеха на кубике)

II. Шепчущий голод

(Кровь: 74–50)

"Ты слышишь его дыхание. Зверь внутри твоих мыслей."

❗️Внешне: лёгкая сосудистая сетка на висках и под глазами, небольшие синяки, бледность, напряжение в челюсти.

❗️Внутренне: голос Зверя появляется — едва слышный, как шепот на границе сознания.

❗️Геймплей: игрок по-прежнему полностью влияет на выборы, но часть нейтральных реплик заменяется на более язвительные или колкие (однако, это вполне в характере Сьерры, поэтому эти реплики выглядят естественно и даже не слишком заметно)

❗️Иногда появляются особые вставки: фразы Зверя, которые игрок не выбирал, но они периодически всплывают в мыслях Сьерры.

❗️Подозрительность общества (аналог репутации) может начать расти, особенно при разговоре с чувствительными персонажами (например, детьми, верующими, телепатами. Всякие гули и вампиры не в счет, так как именно человеческое общество не знает о существовании всяких тварей диковинных).

III. Кровавое истончение

(Кровь: 49–25)

"Ты всё ещё держишь поводок, но уже не так крепко."

❗️Внешне: уже очень заметное побледнение, багровые прожилки в белках глаз, клыки выдвигаются при волнении, вены чётко проступают не только на лице, но и на всем теле.

❗️Внутренне: зверь уже спорит с Сьеррой. Игроку подаются противоречивые мысли.

❗️Геймплей:

1.ограниченное количество диалоговых опций, появляются выборы "ИЛИ-ИЛИ" (только 2 варианта, без дипломатичных/умных).

2.время принятия решений ограничено — как будто она "теряет фокус".

3.реакция на кровь — усиленная (звук, запах, желание впиться).

4. Появляются случайные автоматические действия, если Сьерра долго не утоляет голод: фраза ни к месту, агрессивное движение, чешется.

❗️ Подозрительность общества растёт.

IV. Явление Зверя

(Кровь: <25)

"Ты уже не ты. Ты — глас голода, возвеличивающий лишь смерть."

❗️Внешне: полное преображение — кожа сереет, клыки обнажены, когти уже не прячутся, вены вздуваются по всему телу, глаза горят желтым, волосы темнеют.

❗️Внутренне: Сьерра почти не слышит себя. Она "наблюдает," но не выбирает.

❗️Геймплей:

1.выборы отключаются, сцена идёт по "кровавому пути."

2.возможны убийства даже союзников.

3. Печать желания на фаворитах может исказиться: от связи — к одержимости (позже объясню, что это).

❗️Может быть отменено только:

1.кровью с высоким резонансом (любовь, связь, синтезированная кровь).

2.жертвой, добровольно отдавшей себя (с летальным исходом (пока сомневаюсь, но сама идея вроде ничего)).

3.вмешательством сильного союзника или применение артефакта (Абель, церковная святыня; возможно, "магия" Анхелы).

❗️Подозрительность общества на пределе.


Любую стадию можно повысить, если испить свежей крови (человек, животное). Но проблема в том, что подходящая жертва не всегда находится или доступна в конкретный момент сюжета. Поэтому очки крови необходимо тратить с умом и порой искать более сложные, но безопасные пути.

Я совсем забыла о существовании статов. Теперь думаю, как вплести их в уже имеющиеся сцены (например, в сцену с допросом, хоть она мне и очень нравится в настоящем виде).

Показать вам схему стадий Зверя?

"Дети, убираем в сумки учебники и достаём двойные листочки!"

А с вами была амбассадор ваших детских страхов~ ^^

Покупала сегодня линзы, а заодно и взяла очки.

Поезд не шёл.

Абель в её голове насмехался.

Порцию чёрной комедии кто-то заказывал?

Железнодорожная станция. Поздний вечер.

Лес был мокрый, липкий и раздражающе живой. Клиника осталась там, в горах. Позади.
Сьерра бежала босиком — в одном белье и поношенном пальто доктора Алеман,
когда-то бывши чёрным, а теперь напоминающим
половик. Его ткань неприятно липла к телу.

Кровь уже давно перестала быть красной — лишь грязные, сухие пятна на коже.
Каждое движение отзывалось болью в рёбрах и ключице.
Но боль была честной. Простой. Без подколок.

В отличие от всего остального.

На станции пахло мокрым бетоном, дешевым кофе из автомата и безнадёжной провинцией.

Навес протекал. Лавка шаталась.

Слово «Телеграммы» на окошке выглядело как шутка века.

"Ну, пиздец. Не хватало лишь таблички "Добро пожаловать в веселый, 1963-й!"

Сьерра, закутанная в пальто, с босыми ногами, выглядела как призрак куртизанки из провинциального борделя. "Сексуальный" ужас.
Только вместо эротики — запах гари и ссохшейся крови.

На ней всё трещало: тело, нервы, психика. Но взгляд был прямой, колкий, уверенный.

В здании станции — одна кассирша.
На вид лет шестьдесят, в вязанных митенках и
с причёской, будто она всю жизнь проспала в этой гигантской адской машине для химической завивки.

Она увидела Сьерру — и замерла.

— Сеньорита… вы… вы в порядке…?

— Посмотрите на меня и скажите: я, по-вашему, сейчас в адеквате? — отрезала Сьерра, подходя ближе.

- Н-нет...

- Ещё глупые вопросы будут?

- .. Нет.

- Славно. Телефон есть?

— Эм... да.

Диск телефона прокручивался со скрипящим стоном старья.

Абель не брал трубку.

¡Merda! - Ругалась про себя Сьерра. - Где он, когда так нужен?!

В кармане пальто она нащупала две мятые купюры.
Проклятая доктор Алеман сунула их туда в последнюю секунду, после того как дала отведать самую малость своей крови. Этих жалких капель было недостаточно, чтобы восстановиться, но вполне хватало на сдерживание своего внутреннего зверя. Во всяком случае Сьерра очень на это надеялась.

Чтоб ты подавилась своим контролем, подумала Сьерра с мрачным уважением, а вслух произнесла:

- Мне нужно отправить телеграмму.

- К другому окну, - скучающе отозвалась женщина. Похоже, внешний вид и состояние Сьерры уже перестали её хоть как-то заботить.

У окна приёма телеграмм — деревянная табличка. Пожелтевшая. Почти философская в своей бесполезности.

"Просьба писать разборчиво. Принимаем до 30 слов."

За стеклом все та же женщина, переместившая свою тушку от одного окошка к другому.

Сьерра пододвинула бланк.
Рука дрожала, но не от страха.
От усталости, которая стала привычной.

Получатель: Aбель Мерсер
Адрес: Мадрид
Текст:
"Мы опоздали. Иду к тебе. — Л."
В качестве отправителя она оставила первую букву своего псевдонима.

— Вы… хотите подписать полное имя?

Сьерра посмотрела на кассиршу, как на раковую опухоль.

— Нет. Он и так поймет.

Женщина нервно кивнула.

— Как будете оплачивать…?

Сьерра хлопнула купюры на стойку.

— Сдачи не надо. И дайте сигарет. Любых, кроме ментоловых — я пока не в аду. - вампирша на секунду замолкла. — И мне нужно сделать ещё один звонок.

Женщина в окошке тяжело вздохнула, но разрешение дала.

...

Сьерра почувствовала внутреннее ликование, когда услышала его родной голос:

- ¿Sí?

- Уён?.. Я знаю, что у тебя репетиции... Но сейчас с пониманием отнесись к тому, что я скажу.

- Оу, звучит интригующе.

Сьерра мелком обернулась на женщину в окошке и процедила:

- Спаси меня из этой гребаной дыры.

...

Она вышла на платформу, сразу же ощутив болезненную пощечину ветра по лицу.

Дождь хлестал как насмешка.
Вода стекала с крыши, как с открытой вены.

Вампирша закурила.
Стояла под карнизом, глядя на серое месиво рельс,
и медленно выдыхала дым.

Уён обещал приехать. Только придумает, как легально или полулегально отменить сегодняшний прогон.

Что-то в его интонации Сьерре не понравилось, но она быстро отпустила это чувство.

Главное, что он заберёт её.

Мир казался сырым, вонючим и предсказуемым.

Она чувствовала, как мокрое пальто прилипает к телу,
а за спиной остается след — не от ног, а от того, кем она уже не станет.

Сигарета сгорела до фильтра.

Слабость сковала мышцы, тело болело, как после долгой лихорадки. Голова была тяжёлой, губы потрескались.

Он — был рядом.

Алонсо стоял на коленях перед ее приходящим в сознание телом, которое снял с крюков. В одной руке — металлическая миска с водой, во второй — белая ткань. Марля. Простой бинт. Смоченный.

Он осторожно проводил ею по её коже. Отмывая кровь. Шепча всё ту же молитву. На этот раз — тише. Почти ласково.

— Агнец Божий, берущий на себя грехи мира… даруй нам мир…

Он не заметил, что она очнулась — или сделал вид, что не заметил. Движения его были размеренны: промокнуть, ожать, омыть, повторить.

Сьерра не понимала: что это? Очищение? Прощение?

Он омыл её лицо, шею, грудь, затем — живот, бока, те самые места, где оставил следы боли. В этом не было похоти. Только покой. И, может быть, что-то близкое к прощению.

— Ты меня омываешь, как мертвеца, — прохрипела она.

Его рука остановилась. Он поднял взгляд. Вздрогнул, но не от страха. От чего-то другого.

Не ответил. Только провёл тканью по её щеке — и его взгляд, на мгновение, стал почти человеческим.

Почему он делает это? — пронеслось у неё в голове. Он сам, должно быть, не знает.

Между ними что-то сгустилось. Не прощение. Не ненависть. Что-то третье. Тёмное, горячее, опасное.

Сьерра почувствовала, как внутренне его вес сместился. В следующий миг — она двинулась.

Пока он был слишком близко, слишком мягок, она рванулась — резко, всем телом, насколько позволяли цепи. Удар плечом, локтем — он потерял равновесие и рухнул на спину. Миска с водой опрокинулась, разлившись по полу.

Она упала на него сверху. Грубо, тяжело. Его глаза распахнулись — удивление, шок, ещё не страх.

— Прости, святой отец, — прошептала она и, схватив что-то с края каталочного стола, сжала в кулаке.

Он поднял руку, хотел её остановить, но было поздно. Она вонзила край обломка иглы глубоко в его ладонь, пригвоздив к полу.
Полоснула когтями по его груди. Не чтобы убить. Но оставить след - прощальный подарок.

Он вскрикнул — глухо, почти животно. Кровь брызнула в том месте, где теперь навсегда останется её метка.

Он ослаб. А она отползла, подхватив кусок железной арматуры, которым выбила крепление цепей. С трудом, шатаясь, встала.

Алонсо с трудом поднял голову. Кровь стекала по его груди, по нательному кресту.

Сьерра смотрела на него сверху вниз. Прищурилась. В голосе ни капли жалости. Только низкий, сиплый, надрывный триумф:

— Запомни, падре, твой бог тебя не спасёт. Не здесь. Не в этом мире. На этой земле МЫ боги.

Он попытался сказать что-то в ответ, но только сжал кулак. Лицо его исказила боль. Глаза помутнели. Он потерял сознание.

Сьерра поднялась, шатаясь. Могла бы добить острым концом арматуры — прямо в горло. Или в сердце. И никто бы её не осудил. Даже он, может быть.

Но что-то внутри неё шептало: не надо.

Не потому что он невинен.
А потому что в нём что-то было. Что-то из её тьмы. Зеркальное. Притягательное.
Его внутренняя боль — она звала её.

— Я... Я ещё не закончила с тобой, святой отец.

Она исчезла — в темноту коридора, сквозь сырость и пыль.

С каждым шагом — слабость.

С каждым шагом — ярость.

С каждым шагом — свобода.

Темнота дышала, словно в ней кто-то был. Словно сама тьма живая, внимающая.

Сьерра чувствовала, как тело отказывается от веса. В этой пустоте не было боли. Не было Алонсо. Не было плоти.

А потом она услышала голос.

Тихий. Мягкий. Холодный, как поцелуй льда.

— Ты лежишь красиво. Как фарфоровая статуэтка, которой давно пора было разбиться.

Где-то в углу сознания — тревога. Узнавание.

Нет…

Словно между шелковыми слоями ткани, тенью прошёл силуэт. Высокий. Светлый. Медленно приближающийся. Лицо — смазанное, будто память отказывается в точности его воссоздать, но внутри Сьерры что-то скручивалось в спазме.

Абель. Собственной гнилой персоной.

— Ты... — прошептала она. Её губы не двигались, но звук прорезал мрак. — Ты… действительно здесь?

Он не ответил сразу. Присел рядом. Её "тело" — призрачное, как сон, лежало среди пустоты, и он наклонился, как будто любовался.

— Возможно, я всего лишь в твоей голове. Голос боли. Отголосок старого крика.

— Или ты — действительно ты.

— Как тебе удобнее, дитя.

Пауза.

— Но если хочешь знать моё мнение… - он состроил сочувственную гримасу, - ты ужасно выглядишь. Даже для мертвой.

Вампир коснулся её лба. Пальцы его прохладные, как у матери, что трогает лоб ребёнока в лихорадке.

— Ты позволила ему прикоснуться к тебе. Ему. Священнику.

— Я не выбирала.

— Но ты не слишком сопротивлялась.

Сьерра хотела закричать. От обиды. От бессилия. Он всегда требовал больше, чем она могла дать.

Она хотела его ударить. Но внутри пустота, лишь судорога в груди и стыд, закрученный в плотный ком.

— Зачем ты пришёл?

— Может, я следил за тобой. Может — ты сама меня призвала. Не для спасения. Для суда.

— Ты ведь знаешь, что он…

— Я знаю, что он сделал то, что ты сама дозволила. Как и обычно. Тебе всегда нравились неполноценные, со своей внутренней болью.

— Не тебе меня судить.

— А кому же еще?

Он встал. В тишине раздался тихий шелест ткани — как будто его белый плащ скользнул по полу, которого не было.

— Ты назвала меня богом, помнишь?

— Я называла тебя чудовищем.

— А в чём разница?

Он шагнул ближе. Её дыхание перехватило. В глазах — зеркала. В каждом она видела себя. Висящей. Окровавленной.
И ещё — улыбку. Легкую. Его.

— Очнись, дитя, — сказал он. — Я хочу увидеть, на что ты способна, когда всё из тебя выжато. Без гордости. Без маски. Без кожи.

— Убирайся… — её голос дрожал.

— Я уже в тебе. Глубоко внутри, под самой кожей.

— Тебя нет!

— А что если я — это ты?

Он исчез. Беззвучно. Мгновенно. Тьма осталась — плотная, вязкая. И в ней — голос Алонсо.

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…

Веки Сьерры дёрнулись. Воздух — как ожог. Боль — как возвращение.

Сознание возвращалось.
Но с ним — холод, как след чьей-то руки, всё ещё лежащей на её сердце.

А ещё глубже, под толстым слоем кожи...

На мгновение он дрогнул.

Что это?.. Страх?

Сьерра почувствовала это — этот момент слабости. Как дрожь на стекле перед тем, как оно треснет.

Вот оно, подумала она. Он сломался. Его вера, возможно, уже не так сильна.

— Ты считаешь это верой… а я вижу перед собой мальчика, который так и не научился чувствовать. Только боль. Только страх. Только правила.

Алонсо замер. Мгновение — тишина. Затем он, не поднимая глаз, тихо ответил:

— Страх — первое проявление веры.

— Ты похож на ребенка, которому велели молчать, когда тот хотел кричать. — Она продолжала. — На того, кого учили вырывать себе плоть, чтобы доказать преданность. На того, кто верит, что боль — это добродетель…

Он поднял на неё глаза.

И в этот миг Сьерра поняла, что ошиблась.

Это не была трещина веры. Это было что-то другое. Глубже. Темнее.

Алонсо смотрел на неё — не с сомнением, не с раскаянием, а с каким-то странным, фанатичным спокойствием. Как будто боль, которую он ей причинял… не только очищала её. Но и его. Как будто он нуждался в этом.

Как будто это был его ритуал.

Эти шрамы... это не только след охоты. Это его покаяние.

Сьерра вдруг ощутила холод. В груди — сжатие. То, что она приняла за надлом, было — удовлетворением. Покойником, который уютно улёгся в своей могиле.

Он не боится боли. Он в ней живёт.

Она попыталась заговорить — что-то резкое, насмешливое, чтобы оттолкнуть этот холод, но в голове зашумело.

Мир качнулся. Картинка расплылась. Боль догнала её, волной, как запоздалый прилив.

А потом — темнота.
Словно кто-то закрыл глаза за неё.

Сьерра тяжело дышала. Кровь обильно стекала по её спине. Каждое неосторожное движение как заноза в сознание, но она держалась. Она так и не закричала.

Алонсо продолжал молитву — громко, сбивчиво, как будто слова спасали его от самого себя.

— Верую в Бога Отца Вседержителя…

Сьерра теряла счёт времени. Пространство стало абстрактным — только ритм: удар — дыхание — молитва.

Но Алонсо не был грубым. Не был хаотичным. Он был методичным, изощрённым.

Когда плеть остыла от его ладоней, он подошёл к старому хирургическому столу в углу. На нём — инструменты. Простые. Заброшенные. Пара зажимов. Стетоскоп. Иглы. Что-то ржавое.

Он выбрал тонкий хирургический шпатель — металл блестел под светом лампы.

— По великой милости Твоей, Господи…

Сьерра смотрела на него сквозь пелену боли, но она видела его руки — как он подогревает шпатель тонким пламенем зажигалки, что достал из своего кармана. Молча. Старательно.

Он неспешно подошёл и прижал раскалённый металл к её коже под левой ключицей.
Сначала она сжалась, но не закричала. Только глаза её вспыхнули иронично, зло.

- Любите ролевые игры, святой отец?.. Теперь вы сексуальный хирург, а я несчастная пациентка?

Ответом ей послужил стройный шёпот молитвы:

— Исповедую всесильному Богу…

Он был по-своему бережен. Он не ломал — он препарировал. Проколол кожицу за ухом тонкой иглой, будто ставил метку. Использовал зажим, чтобы защемить чувствительное место на её бедре — удерживая боль там, где нерв дрожал сильнее всего.

Она всё ещё держалась.

Вдруг его пальцы с неестественной для палача нежностью, с заботой любовника прошлись по её рёбрам, скользнули вниз, вдоль живота. Медленно, старательно, он словно выводил ими свое имя.  Рука опускалась все ниже, пока не застыла на внутренней стороне бедра.

В этих касаниях было все:  трепет перед святыней. Отвращение от скверны. Вера. Страшная, выверенная. И где-то на границе жестокость вперемешку с возбуждением.

Хотите продолжения?

Ждали вы этого или нет, это не важно;) Я ведь все равно выложила😏

‼️Warning‼️

Читайте с осторожностью. Эпизод содержит сцены насилия.

Всеми покинутое крыло психиатрической клиники. Бывшее физиотерапевтическое отделение, давно закрывшееся на ремонт, а ныне и вовсе заброшенное.

Строительные материалы разбросаны по углам. Сырость облизала стены. В проголклом воздухе запах плесени, извести, застоявшейся крови и тягуче тянущийся флёр ладана.

На стене сохранилась выцветшая табличка: "Внимание! Не входить. Опасность обрушения."

С потолка свисает старая металлическая балка, оставшаяся от укреплений временного освещения. Крюки — заржавевшие, но крепкие — теперь служат другим целям. На них, в цепях, висит Сьерра.

Они звякнули, когда вампирша попыталась сменить положение. Напрасно — серебро обожгло затекшие, стертые до мяса запястья. Алонсо стоял напротив, освещённый только мерцающим светом лампы в углу. Тени вились по его телу, словно змеи.

Он молча снял с себя сутану и бережно сложил на каталку с облезшей обивкой. Остался по пояс нагим — его тело было в шрамах, старых, свежих — они словно карта боли, вырезанная на плоти. На груди поблескивал серебряный крест. Он крепко его сжал, будто бы искал в нем опору.

— Имя, — его голос как лезвие по стеклу.
Сьерра приподняла голову. Взгляд ее — затуманенный, но дерзкий. На пересохших губах блуждала странная усмешка, будто бы она вкусила что-то запретное.

— Исповедуйте меня, святой отец… ибо в своей прошлой жизни я много грешила.

Он не ответил, а только обошёл её, словно выбирал, с какой стороны начнёт. Глаза не выдавали ни злости, ни удовольствия, только внутреннее напряжение.

Взял в руки плеть. Она — короткая,  самодельная: из разорванного ремня фиксаторов.  Поднёс её к губам, как распятие, и поцеловал.

Удар последовал незамедлительно. Сначала лёгкий — пробный. Затем другой, уже сильнее.

— Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое…

Удар. Сухой, чёткий.

— Да будет воля Твоя…

Ещё. Сильнее. Будто каждый взмах кнута должен был изгнать грех из плоти грешницы.

Сьерра резко выдохнула, но не закричала, когда под выверенными ударами кожа на спине, словно тонкая ткань, лопнула в нескольких местах.

— О, святой отец… ты изгоняешь бесов или загоняешь их глубже?

Он не ответил на ее реплику. Лишь громче прочел:

— И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого…

— Ты всегда так исповедуешь женщин? Тебе нравится, когда они кричат? - Сьерра выдавливала слова с надсадным хрипом, сплевывая кровавую пену с губ.

Он подошёл ближе. Лицо его пылало. Крест звякнул о его грудную клетку.

— Ты будешь говорить. Куда её забрали?

Удар!

— Господи, я недостоин…

— Да, ты не достоин, — перебивает она. — Но ведь именно в этом твоя сила, правда? Легитимность на насилие.

Он ударяет снова. Упрямо. Молитва срывается с губ, уже почти как крик:

— Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей…

Словно он молился не за неё, а за себя. Пытался не услышать её голос, не видеть, как капли её крови падали на треснувший бетон.

- Должна признать, ты делаешь это слишком хорошо... Агх!

Плеть опускалась на её спину снова. И снова. Сьерра стиснула челюсть, проглатывая боль. 

- Ты тратишь силы впустую. Скажи, что знаешь, и эта мука закончится, - голос его холодный и твёрдый, словно сталь.

Сьерра закидывает голову, усмехаясь сквозь слёзы, выдавливая из себя по слову:

— Знаешь... твой голос почти... эротичный, когда ты... так... молишься в экстазе. Слышал бы ты себя со стороны…

Он резко хватает её за подбородок, приближаясь почти вплотную. Молитва сбивается, голос хрипит.

— Исповедую всесильному Богу…

- А так ты ещё горячее...

— Молчи!

— Или что? Убьёшь?.. Так ты точно... ничего... не узнаешь. Или наслаждения от пыток тебе достаточно?

Он отпрянул. Словно она выжгла что-то в нём. Резко — снова к молитве, громко, отчаянно, словно ритуал мог вытравить из него всё, что сейчас внутри.

— Верую в Бога Отца Вседержителя, Творца неба и земли…

Голова Сьерры опускается — изнеможение, но с улыбкой.

Он продолжает. Молитва льётся, как река — но за каждым словом в его душе расползается трещина.

Я знаю, что большинство любит Абеля... но я готовлю кое-что для вас с Алонсо

Мне определенно нравится гардероб в этой истории 😍

Авель в Сибири

Наряды СНР

А вообще, в перерыве между работой я тут составила карточки персонажей для Абеля, Алонсо и Матиаса.

Настроение: любоваться цветением хотя бы на ногтях, а не это вот всё 🙂

И это не преувеличение~

Что может быть лучше походка в иммигрешку и продления айдишки? Катание на велике после похода в иммигрешку. Сегодня накатала 8 км, что для меня уже сейчас очень мало (обычно я 20 минимум проезжаю)

МинХёг-а одобряет😏

В нетерпении жду вместе с вами~~ ^^

Теперь моя душенька спокойна~ ^^

Теперь моя душенька спокойна~ ^^

It's question time!

👉 t.me/anonimnyye_voprosy_bot?start=xo81pv

Узнаете этого милашку?

Если нет, дам небольшую подсказку: ostы к таким дорамам как Отель дель Луна, Слава.

Благодаря счастливой случайности и лучшей подруге удалось принять участие с ним в одной съёмке.

Давно хотела показать, но вспомнила только сейчас😅

Позже расскажу подробнее об этом необычном опыте~ ^^

А я в честь этого события поднимаю бокал вкуснейшего 녹차라떼 и ложечку ванильного мороженого ^^

С Днём Рождения, Your Story Interactive!🥰

Просто котячье селфи вам~

Это прекрасно. Я смотрю на это уже пять часов.

Бригада, почему видео длится 3 часа?

Автор тт - yulechka_rc

Создаётся впечатление, что многие опечалены смертью Алонсо, но рады кончине Сьерры 😈

Раз пошла такая пьянка, выложу ещё один маленький кусочек. На этот раз с Абелем.

Warning! Содержит спойлер.

Его слова вырвались с надсадным хрипом:

"Я... счастлив... что это именно ты... Ты... лучшее мое творение, Сьерра..."

Признание со сладковатым трупным флером врезалось в её сознание, и Сьерра с трудом держалась, чтобы не выдать своего отвращения. Она взглянула на его спокойное лицо и на миг её посетило странное чувство - что-то сродни печали. Эмоция, которую она не должна испытывать по отношению к нему. Но все же испытала.

Его взгляд потух, а грудь опала. Сьерра, проглотив горький комок, сохранила холодность лица.

Как бы яростно она его ни ненавидела, Сьерра не могла не признать, что с его окончательным уходом, часть неё ушла вместе с ним. Остальную он заберёт с собой там, в другой жизни. Вырвет, если понадобится. Вопреки всем запретам, наперекор судьбе. Она всегда будет принадлежать Ему. Только ему одному - её ненавистному богу и самому сладкому кошмару.

Такое очевидное, банальнейшее осознание с горьким привкусом досады окончательно пришло к ней лишь с его последним вздохом. Старые боги позавидовали бы Его власти над ней.

"Как иронично. Ну ты и сволочь, Абель. Гнида эгоистичная."

#литургия_нечестивых@f_ox_tracks

Как вы понимается, кто-то из них обязательно умрёт. Именно в их отношениях иного исхода быть не может.

🤩 🤩🤩🤩🤩

"Бедный мальчик," - Сьерра в нежном, почти невесомом движении огладила его бледнеющую щеку. - "Ты так старался, так усердно готовился. Но ты позабыл одно, самое важное, — многим фокусам научила тебя я."

Он хотел бы ей ответить. Нет, вцепиться в горло, разорвать ее плоть на ошметки, разломать все кости, вынуть и растоптать ее давно умершее сердце — сделать все, только бы стереть эту самодовольную улыбку с её лица.

Но вместо проклятий из его глотки вырвался лишь сдавленный хрип, а вмиг окаменевшие руки, некогда сильные и ловкие, безвольно опустились на его подрагивающее в судорогах тело.

"Мне жаль," - на мгновение на её мертвом лице проступила, казалось, неподдельная скорбь. Но то было лишь мгновением. Алонсо запомнит его — там, в другой жизни, он будет бережно хранить и вспоминать этот миг снова и снова. Как доказательство того, что хоть что-то между ними не было ложью.

Испустив последний вздох, он навсегда закрыл глаза.

"Посмотрим, спасет ли тебя твой бог. Навечно мой Алонсо."

Она опустила свою холодную ладонь на его грудь.

Больше не бьётся.

Бесславно жил и позорно погиб.

#литургия_нечестивых@f_ox_tracks

🤩 🤩🤩🤩🤩

С губ Алонсо едва слышно сорвался вздох... Тягостный? Усталый? Виноватый?.. Нет, скорее облегчённый. Однако, вместе с этим вздохом в его груди засаднило предательским чувством горечи, которое он отчаянно пытался скрыть. Прежде всего от самого себя.

Алонсо зажал тонкую сигарету в зубах - одну из тех самых, что так любила курить Сьерра, - и щёлкнул зажигалкой.

"Любовь зла... Да, пожалуй, слишком зла." - эти слова он выплюнул вместе с терпким дымом нарочито небрежно, с наигранным чувством торжества.
Алонсо окинул взглядом её холодное тело, наблюдая за тем, как трупные пятна мраморной сеткой расползаются по сероватой коже вампирши. Он улыбнулся ей в последний раз. Бессильно и вымученно. Теперь без неё его жизнь станет чуточку тоскливее.

Поднялся с кровати. Затушил сигарету о собственную руку, ощутив наслаждение от знакомой боли.

Он, как и полагается порядочному священнослужителю, осенив себя крестным знаменем и поцеловав нательный крест, привычно отчеканил:

"Спаси Господь мою грешную душу..." - на секунду Алонсо замешкался, но тут же продолжил: "И упокой душу этого темного существа... Если у нее вообще есть душа душа."

Он развернулся и направился к выходу, не ощущая более ничего, кроме растущей где-то в груди беззвучной пустоты. Он знал, что её тело в скорости окончательно истлеет и не желал этого видеть.

Это была его очередная и далеко не последняя позорная, трусливая победа.

#литургия_нечестивых@f_ox_tracks

А на др мне подарили купоны на вкусности. Пошла их тратить~

По классике жанра, сегодня тепло и, конечно же, нет снега. Печаль ㅠㅠ

Хотела по дороге с пар выпить один коктейль. Заказала что-то новое для себя, а потом искала на полу челюсть, когда увидела этого гиганта.

Я всё ещё нахожусь под впечатлением от снегопада в марте~ ^^