Не знаю, есть ли здесь любители the magnus archives, но вот я сейчас взялась добить этот опус и слушаю его с начала, и брейнроттен мозг естественно не может обойтись без образа работника архива в институте, занимающемся исследованием сверхъестественного, чопорного и немного противного упрямца, который, упорядочивает и исследует кейсы разной степени странности и разной степени давности.
Его работа как архивариуса — читать и распределять странные истории, которые произошли (или были выдуманы?) с людьми, давать им второй шанс быть расследуемыми или откладывать в очередную папку. И, кажется, свою работу он выполнят слишком хорошо; проходит немного времени, как то самое сверхъестественное просачивается и в его голову.
Длинноволосый Дилюк с мешками под глазами, который спит на работе, от которого пахнет пылью, по́том, старыми чернилами, книгами, бумагой и крепким чаем. Волосы с проседью, щетина нелепыми пучками. Лет сорок, а может, и больше; он читает и сопоставляет, принятый как главный архивариус исследовательского института (что случилось с предыдущим? Умер при загадочных обстоятельствах. Остановило ли это Дилюка? Нет, он слишком противный, плюс, может, смерть родного отца и сама не была простым инфарктом, и теперь его тянет посмотреть лишний раз в бездну, которую человеку никогда не понять). С каждым днем он погружается все глубже в мир странных событий, организаций, людей, и с каждым днём выбраться назад становится все сложнее.
Кэйа?
Конечно, хочется сказать, что он хтонь из другого реалма. Он и есть хтонь, но не та, которая внезапно вылезает из листка бумаги, или преследует темными ночами, или залезает в окно пятого этажа. Он тот, кто здесь, в тех же стенах, только его работа гораздо скучнее чем работа Дилюка, что в принципе невозможно представить. Возможно, он секретарь какой-нибудь важной головы, бухгалтер или тот, кто принимает заявления испуганных жителей Лондона, столкнувшихся с неизведанным. Всегда улыбчивый и внимательный.
Почему-то его все время тянет в архив. Почему-то каждый раз, когда Дилюк заканчивает работать и протирает уставшие глаза, Кэйа оказывается рядом, с чашкой горячего чая и сэндвичем, потому что знает: он ничего не ел с утра. Почему-то Дилюк, заснувший на рабочем месте, просыпается и обнаруживает, что ночью кто-то укрыл его пледом, почему-то когда он приходит работать с температурой и насморком, у Кэйи всегда под рукой оказываются платки и жаропонижающее, и полный осуждения взгляд. И он никогда ничего не требует взамен.
Почему-то Кэйю всегда очень интересуют дела, которые разбирает архивариус. На самом деле, у Дилюка есть тому сухое и противное объяснение: что людям в принципе нравится совать нос в непонятное и странное. В архиве, в их институте это можно сделать относительно безопасно, в кругу единомышленников. Только вот Кэйа, даже несмотря на его сухие, жестокие слова, на его постоянное чванство и скептически выгнутую бровь, на исправление ошибок в словах — он явно не местный, Дилюк понимает это довольно быстро — смотрит на него немного иначе. Внимательно, чутко. Пристально. Хочет поймать каждое слово, которое Дилюк ему скажет про тот или иной кейс. Спорит с ним, когда Дилюк в очередной раз списывает все на чьи-то галлюцинации или проблемы с запрещенными веществами. Смеётся, когда видит — чувствует — что Дилюк наконец-то отнёсся к чему-то серьезно.
Почему-то Дилюк, возвращаясь поздно ночью в свою маленькую квартиру, видит его глаза в отражении ванного зеркала. Глаза замирают в дверной щели, в темном пространстве ночи они светятся двумя острыми точками, пока Дилюк в панике не хлопает дверью и не обнаруживает очевидную пустоту на их месте. Это кажется ему странным и дарит ночные кошмары, но списывается на отсутствие сна или эмоциональную нагрузку, которую дарит вся эта возня с неразгаданным.
Одно не выходит у него из головы, забавная деталь, мелочь: на работе Кэйа всегда носит повязку на правом глазу, сказав ему однажды, что потерял его в результате автомобильной аварии.