#yesno
метки: от первого лица, рассуждение о психологическом здоровье, Нил Джостен центричен, упоминание о насилие, жесткость, употребление медикаментов, сонный паралич.
Они сказали, что таблетки помогут в понедельник. Посадили меня на них уже во вторник. Не стало меня реально уже через неделю, но началось еще в четверг.
Четверг.
Четверг ли?
Не могу доверять своему суждениям сейчас. Никогда не мог, но тогда верил. Сейчас веры нет, меня тоже нет, есть таблетки. Пить таблетки, не есть.
Они сказали, что так будет лучше, так будет яснее, не будет страшно.
Они никогда не понимали, что я всегда боюсь, я всегда нервничаю. Нет определения покоя для меня, ни для одного из моих альтер эго. Никакая из моих личностей никогда не была порождением бреда, психологической болезни или существом действительным. Это был объектив появившийся от обстоятельств, от жизни в погоне. Этого они тоже никогда не понимали. Спрашивали о моих годах раньше так, будто их проживал не я, а кто-то иной. Будто я спасался за маской иного, за глазами чужого, но там всегда был я.
Сейчас меня нет.
В среду ничего такого не было, я засыпал как всегда мучительно и с единственным живым еще во мне желанием: «забыться и ничего не видеть, не слышать, не чувствовать». Но я видел. Я слышал. Моргаю и они стоят около моей кровати. Я знаю ножи, которые они держат в своих руках, но еще хуже от знания того, что они с ними умеют делать. Закрываю глаза и они становится еще ближе. Она садится на мои бедра, двигается медленно, томно, она наслаждается. Он проводит лезвием от моих глаз прямо к ногам. Он тоже в какой-то степени этим всем наслаждается. Я засыпаю и они появляются и в моих снах. Никогда не заканчивающийся цикл. Они жили, были убиты, восстали из мертвых, чтобы еще живому мне передать сообщение из ада. Говорят, что меня там ждут. Предпочитаю отложить встречу как можно дальше.
В среду я понял, что что-то начало меняться.
Не в лучшую сторону, но и не в худшую, что тоже своего рода изменение.
В четверг, около полудня во время еды, я осознал, что же поменялось невозвратно.
Дериализация.
Все года моей жизни я никогда не прятался. Я всегда был и жил в этом моменте. Я существовал каждую доступную мне секунду, не важно было ли это пыткой или тишиной сна. Я жадно вырывал зубами любую секунду, обгладывал до костей пальцы, что меня кормили, лишь бы получить еще.
Никогда такого не было, но в четверг я пришел к осознанию, что я не понимаю, реален ли я и окружающее меня здание.
Казалось, что я сидел на стуле посреди огромной и пустой планеты, где другие люди были лишь случайным мигом. Казалось, что за пределами этой комнаты не существует ничего, что эта коробка летает посреди пустоты.
Они начали меня звать по имени, я отвлекался, это наваждение спало.
Оно подкрадывалось незаметно, чаще когда никого не было рядом, чтобы поглотить меня целиком.
Я думаю, что это как шутка прошлого, некая месть за незримую жадность. Все мои шрамы, все мои потерянные года жизни были ужасны, но именно это я нахожу жестоким.
Сон резко, словно по щелчку, стал спокойным и я почувствовал такую свободу, что еще три дня подряд передвигался лишь на одном автомате, а не от реального желания.
Неделя слилась в одно, я слушал и слышал окружающий мир, но он не был будто бы окончательно и полностью мне доступен.
Я ловил мячи на поле, отвечал на занятиях на вопросы, я пил таблетки. Я не был реален. Я есть, но меня нет.
Эндрю сказал, что он тоже с таким сталкивался.
Ему помогали порезы на руках, те, что сейчас скрыты нарукавными повязками как черная мгла. Всегда, если честно, находил их более привлекающими внимание, нежели шрамы, но разве мне судить? Да и не то чтобы у меня не было таких же.
Я кивнул тогда, по общей привычке выхватил с его бледных пальцев сигарету и сделал затяжку.
Никотин осел в легких ядовитым дымом, а на следующем выдохе я осознал, что снова нахожусь здесь.
Я реален, я существую, я это я.
Будто бы прозрачное волокно, что не давало мне попасть в действительность, наконец-то разорвано и я дышу не по общей привычке.