Конечно, первым ее находит Данте.

Она тогда еще не знает, что он - Данте. Для нее он тогда - пугающий незнакомец с огромным мечом в руке, залитый кровью с ног до головы и хохочущий почти в истерическом припадке.

Она тогда - всего лишь человек. Всего лишь учитель, на класс которого из ниоткуда свалился огромный монструозных размеров уродец со жалами вместо рта и клешнями вместо рук. Всего лишь простая смертная девушка, которая, - она в это верит, - каким-то чудом смогла не только уберечь детей, но и отбиться от чудовища при помощи металлической ножки от стула.

Она обычная девушка. Нормальная. Самая обыкновенная.

Хотя иногда ее кожа сереет, а ногти удлинняются и чернеют. Иногда ей снятся кошмары, в которых она смотрит в зеркало и вилит не себя, а беловолосого парня с оторванной рукой и шрамом на губе. Иногда она чувствует жажду, необъяснимый голод по крови и битвам. Иногда она слышит шепот на краю сознания, хриплые смешки, насмехающиеся над ней и ее наследием. Иногда к ней приходят воспоминания, далекие, до того, как ее взяли в приемную семью и увезли очень далеко от места рождения, они наполнены смехом и нежными объятиями и неловким в артикуляции "Сестличка". Иногда...


Но она обычная. Нормальная. Учитель младших классов, у которой просто взыграл адреналин, вот и все.

Но Данте - она тогда еще не знает его имени, - человек, ворвавшийся в битву и закончивший ее парой красиввх ударов огромного меча, - смотрит на нее и смеется.

- Я знал, - хрипит он, - Я знал, что у пацана должен был быть близнец! Вергилий просто не мог не последовать по папочкиным стопам.

Общее мнение

Если вы не знакомы с серией, аниме вам понравится. Для тех, кто не шарит, оно действительно крутое.

Если вы шарите, смотреть тоже надо, но будьте готовы к разочарованию и печали. Будьте готовы, что о многое из того, что вы любили в серии вытурт ноги. Будьте готовы к бесконечным флешбекам второстепенных персонажей, бесконечным отсылкам, которые не радуют, а делают больно, к переиначиванию истории, к политике, к тому, что на третьей серии вам просто захочется все закрыть и забыть, чтобы не портить себе жизнь.

Далее: мое чистое, кристаллизованное мнение по пунктам.

1) Ебучая квантовая интерференция.

Аниме начало меня подбешивать, когда я услышала это блять сочетание в первый раз. Во второй я уже злилась. В третий, в четвертый, в пятый... Я клянусь, я просто старалась не слушать того, что пиздит этот ученый. Такую чушь, такую дичь, прям надо постараться придумать.
Ну блять, если вы хотели объяснить наличие двух миров и демонов через науку, сука, использовали бы блять ьеорию струн, не знаю, может квантовую запутанность, может еще какой парадокс. Что угодно нахуй!!!! Но нахуя вам блять эта несчастная интерференция, да еще блять и квантовая. Чтобы усмное слово вставить? Чтобы нахуй что? Ну блять, не разбирантесь в физике, ну спросите блять девятиклассника из физмата, он вам расскажет, почему то, что вы придумали - все что угодно, но не интерференция.


2. Научное обоснование.

Зачем, а главное нахуя. Они попытались объяснить существование мира демонов научным методом, исключив магию нахуй. Во вселенной, где магия - второй, после мечей инструмент.
Почему не сделать ее более недоступной? Почему не отнести ее к способностям демонов? Почему блятььь не придумать что угодно, но нахуй не отменять магию?!?!? Во вселенной где существуют демоны, блять.

3. Леди и Данте

*тяжелый вздох*

У меня нет слов. Главным героем аниме про семью спарды, в частности Данте, сделали, блять Леди.

Тут может быть очень много горения, но у меня нет слов, чтобы членораздельно описать свои эмоции.

4. Данте слабак.

Да, он все еще стильный, все еще быстрый, но. Его способности, в угоду сюжетному движению, меняются от оч крутых до способностей слизи. Единственное, что остаётся - реген и то! Он, тоже очень избирательный.

5. Ебучие флешбеки

Соотношение реальной истории к флешбекам 60/40, я не шучу. Ну блин, если вы хотели объяснить истории прошлого, так сняли бы аниме про прошлое. Нахуя все это?

6. Политическая повестка. дал Ебучая блять омэрика. Она пролезла даже сюда. Дмс - вселенная чила и драк. Зачем, зачем совать сюда ебучую политику?!?! Нет, не совать даже. Зачем сука строить аниме вокруг отсылок на реальную политику реального государства, сука, нашего времени?! Зачем? Ну блять зачем?

Я люблю дмс за отдых от проблем, а не за сюжет, который сука крутится вокруг отсылок на войну сша в афганистане и сирии.

7. Тригер верга - ебучий телепузик.

Тут еще много пунктов, но я уже иду на работу. Мое отношение к аниме - 2/10
Два балла накинула за кубики данте и его моську.

Давайте немного поговорим о Devil may cry

Я, как давний (очень давний, серьезно, мне было около 7 лет, когда я познакомилась с серией, а сейчас мне почти 25) фанат этой замечательной вселенной, безумно ждала аниме. Это - кусочек моего детства, моего счастья, перенесенный в тяжелое будущее, приятная настольгия, новый взгляд на старые сюжетные ходы. ДМС безумно мне дорог - это была ПЕРВАЯ игра, в которую я играла на компьютере. Она опередила веселую ферму и Зуму, вдумайтесь!
Данте (главный герой) для меня с самого детства был таким типо прикольным знакомым, который творит дичь и любит свой кринж. Я кекала с него, когда еще слова такого не было. Я любила, люблю и буду любить серию игр и данте. Даже несмотря на то, что напишу в этом посте.

Так вот, к аниме. Аниме я ждала с нетерпением: засматривала отрывки в тиктоке, читала теории, заслушивала музыку и представляла, представляла, представляла... Что-то чудесное. Меня не пугало даже продюсерство Нетфликса, даже возможная повестка, даже то, что леди могли сделать негром, а Мориссона трансом. Я бы пережила это. Мне нужна была вот эта история, незамысловатая, чуть наивная, но глубокая в простоте и наполненная отличной боевкой. "Что" - думала я - "Можно испортить в такой классике?"

Оказалось, что почти все.

Так, тут нужно остановиться и уточнить, что для тех, кто не знаком с историей серии и персонажами, аниме может показаться классным и интересным. У него много положительных сторон! Например, классная рисовка, крутая боевка, расстояние раскрытые персонажи второго плана. Оно интересное и динамичное и если вы хотите прикоснуться к чему-то оч крутому, то добро пожаловать!

Но я не новичок в дмс и буду оценивать его с точки зрения фаната, для которого сделать лали миллион отсылок в самом аниме.

Осторожно, следующий пост взрывоопасен.

Если говорить честно, то Неро не был удивлен.

За долгие тридцать пять лет собственной жизни он успел пережить кучу абсолютно разнообразного дерьма.

Сначала жизнь в приюте, под ненавидящими и презрительными взглядами монахинь, потом усыновление и - почти сразу - смерть приемных родителей. Дальше - церковная школа с ее постоянными побоями и драками. Вчтупление в круг Рыцарей Ордена. Потом служба, полная грязных, отвратительных дел, на которые его отправляли, кажется, из чистого желания доебаться. Потом... Дядя. А еще ожившая статуя, похищение, плен, и ебучий бед трип на пояти полные сутки в демонияеских кишках. Дальше - крохотное плато спокойствия рядом с любомой девушкой, закончившееся оторванной рукой и местным апокалипсисом. Потом снова, блять, дядя. Потом отец. Потом...

Дерьма, короче, настоящая куча. И, главное, все разное, без повторов по консистенции и ароматам. То, блять жидкое, то каменое, то...

Короче говоря, Неро не был удивлен. В общую смердящую массу его нынешнее положение укладывалось совершенно органично.

Он стоял у подножия холма, охваченного пламенем. Вокруг звонили старомодные колокола. Кричали люди. Ревели демоны.

Чуть поскрипывал на ветру деревянный указатель, "Поместье Редгрейв, усадьба Спрды".

- Путешествие во времени? Серьезно, блять?

Нет, Неро не был удивлен.
Маленький мальчик, вытащенный им из лап демонов сидел рядом с ним на земле. Завернутые в тонкий плед плечи чуть подрагивали. Белые волосы, вымазанные в саже трепетали на ветру.

- Там, - прохрипел мальчик едва слышно, - Там мой брат и моя мама... Ты... Помоги им, пожалуйста.

Неро тяжело вздохнул и откинул отросшую челку со лба. Посмотрел на мальчика. Тот не плакал, но было видно - хотел очень сильно. В голубых глазах оранжевым отражалось пламя, охватившее дом.

- Ладно, - сказал Неро, - сделаю все, что смогу. Но... - он протянул к мвльчику руку, - Мне нужно одолжить Ямато.

Семейство спардавчуков вернетчя в мою жизнь пятого впреля и никто не в силах этого остановить

Мне кажется, что вас ждет вал зарисовок по дмс, потому что я уже на низком старте.

Ему наконец-то всё равно.

Кровь льётся из ран медленным неостановимым потоком, собирается в лужу меж их руками и тихо ползёт по трещинам вниз, к краю скалы. Еще чуть-чуть и на месте старого разбитого водопада закапает новый – рубиновый и густой. Кровь пахнет солью, сдержанными обещаниями и прощением.

Саске дышит глубоко и наконец-то спокойно. Он проиграл, но не чувствует ни боли, ни смятения – яркая, глупая улыбка Наруто рассеивает все сомнения и переживания. Это... приятно.

– Эй, придурок, – хрипит Узумаки. – Как думаешь, Сакура-чан и сенсей скоро за нами придут? Их что-то долго нет.

Голос у него надтреснутый от перенапряжения и недавнего тяжёлого разговора.

Саске пожимает здоровым плечом.

Он, на самом деле, не уверен, что Какаши и Сакура вообще придут. У Хатаке, насколько он понимал, не должно было остаться ни капли чакры после использования двух Мангеке, а Харуно...

– Ты, кстати, что с Сакурой сделал? Типа гензюцу? Странно, что она в него попала, ттебайо! Сакура сейчас и сама очень хороша в гензюцу. Куренай-сан очень хвалила. И развеивает она их...

Наруто болтает, как обычно, без передыха и пауз. Саске едва слушает на самом деле. Ему всё равно, что там с Сакурой и в чем она там хороша. Ему всё равно на неё. Ему всё равно, что он не знает, что он с ней сделал. Ему всё равно, что у него внутри от одной мысли о том, что он мог её ранить стынет где-то за грудиной. Ему всё равно, что она ему скажет и как посмотрит, если... Когда придет.

Да.

Ему. Всё. Равно. Точка.

Потому что если позволить себе задуматься, если позволить себе перестать лгать, если позволить задуматься, то... Нет, нет. Нельзя. Ему всё равно. У него на душе мир и покой. Он скоро умрёт, ему не нужно думать о...

Тихий стук сандалей о камень прерывает болтовню Наруто. Саске прикрывает глаза.

Ему всё равно. Да. Он не будет смотреть ей в глаза, он не будет...

– Сенсей? А где Сакура-чан?

Голос у Наруто теперь тревожный, неуверенный. Саске жмурится и говорит себе, что ему не стыдно. Она сама напросилась, она сама...

– Сенсей?

Какаши – а это он, это его чуть шуршащие камешками шаги – подходит совсем близко.

– С-сенсей?!

Саске открывает глаза и смотрит в темные радужки своего первого учителя. Там тьма, боль и...

– Поздравляю, – отрывисто бросает Хатаке. – Ты всё-таки её убил.

Саске застывает. Наруто, кажется, тоже, хотя Учиха едва ли может обратить на это внимание. Он всматривается в глаза бывшего учителя ринеганом, выискивает в них фальш или обман.

Находит только до остроты болезненную честность.

– Два раза ты пытался еë убить. На третий – вышло. Поздравляю, Учиха. В конце-концов не у каждого есть такой глаз, который одним только гензюцу может довести человека до разрыва сердца. Даже Итачи так не мог, знаешь? Теперь, надеюсь, ты счастлив?

Саске не может открыть рта. Наруто что-то кричит, кажется пытается подняться на ноги, но он лежит мертвым кулем на земле и не может завставить себя даже шевельнуться.

Горькое осознание того, что ему не всё равно, приходит слишком поздно.

– Да ты, видно, глупа, женщина, раз думаешь, что я поверю в твои гадания. Всё, что ты мне говоришь, можно увидеть воочию, здесь и сейчас. Нет в твоих словах магии, а есть лишь трезвый взгляд и хитрость подтасовывающих пальцев. Ну давай, выкладывай, что меня ждёт, расскажи мне то, что я и так знаю! Весь мир будет покрыт моими конями! За морем, за горами, по всем степям и лесам пройдут мои воины, завоевывая землю за землёй! 

Женщина чуть повела плечами. Искристым холодом повеяло в её словах:

– Не выкладываю я лжи, о мой господин, и не вру ни словом, потому как от того пропадет мой дар. И грядущее твоё не так прекрасно, как мнится тебе, потому как... – она выложила последнюю карту и тихо рассмеялась. – Потому как ждет тебя, о, Есугей-хан, забвение и смерть. Забытьё, раздрай и разруха. Всё, что строишь ты, сгниет изнутри и порастёт осокой, а ты исчезнешь, преданный и поруганный. 

Есугей-хан замер и медленно посмотрел на последнюю, третью карту. На ней был он. Его лицо было на лежащем в луже крови воине, проткнутом десятью мечами.

Гадалка снова тихо рассмеялась и провела по карте ладонью. 

– Вот твоё будущее, о великий хан. Нравится ли оно тебе?

Сверкнула в холодном зимнем свете сабля. Грянул последний, предсмертный крик. Задрожало и задрыгалось в агонии тело. Зазвенели бубенцы.

Растеклось по выложенным на песке картинкам красное.

Есугей-хан брезгливо махнул книнком, стряхивая кровь обезглавленной ведьмы и с мстительным удовольствием наступил на третью, последнюю карту. 

Он не поверил ни ей, ни колдунье. 

Он знал свое будущее лучше всяких глупых женщин, предсказывающих небылицы, и в нём не было места ни поражению, ни смерти.

Его ждала только победа.

Лучи холодного зимнего солнца пробивались через резные ставни и стрельчатые окна, рисуя жёлтыми мазками по стенам, полу и потолку. Шелестел, перекатываясь, мелкий степной песок. Звенели где-то снаружи клинки, кричали воины, смеялись женщины, перешёптывались слуги.

На возвышени, среди мягких подушек и покрывал, на устанном ковраме возвышении, сидел Он. 

Воин. Победитель. Завоеватель. Милостивый государь и строгий хозяин. Господин всех земель от восхода солнца и до его заката. 

Есугей-хан. 

Ему было ведомы все-все тайны и все загадки, все скрытые мысли и все неявные знаки. Он был мудр и мудростью этой руководствуясь, мог не только цепко отслеживать прошлое, но и зрить будущее. Он знал, что таит в себе грядущее, потому как трезво оценивал и свою силу, и вражью доблесть. Он умел рассчитывать всё, до мелочей предвидеть то, что упускали его недруги. 

Он ведал обо всём и оттого-то смешно ему было смотреть на склонившуюся перед ним женщину. 

«Знающая», – шептались при дворе покоренного им дворца. – «Ведьма, что разложив на песке картинки, может видеть будущее», «Предсказательница», «Шаманка».

Он не верил в Шаманов. Не верил в зелья и снадобья, что удивительным образом могли и заставить любить, и одурманить разум. Он верил в себя и знал, что ждёт его в завтрашнем дне, но...
Забава, простое развлечение, вот так, услышать бредни очередной умалишённой девки. 

Почему бы ему и не послушать её? Почему бы не посмеяться над её лебезением, предрекающим, в страхе, ему очередную победу? 

– Встань, – сказал он женщине, – подними глаза. Покажи мне свою «магию».

Женщина распрямилась, усевшись на пятки. Медленно подняла зелёные, нездешние глаза и улыбнулась. Чуть качнулась на лице белая вуаль, зазвенели колокольчики головного покрывала. 

– Вот, Есугей-хан, – сказала она тихим, мелодичным голосом со странным иноземным выговором, – моя колода. Так гадаю здесь только я – местные так не умеют. 

Она отняла от груди стопку сложенных вместе листов. Дорогая плотная бумага искрилась серебром по краям и играла яркими красками картинок. 

Есугей-Хан ухмыльнулся. 

– Дорогая игрушка. Где взяла? Украла? 

Женщина покачала головой и чуть опустила длинные ресницы. Чёрные волосы растеклись шёлком по её плечам и бедрам.

– Нет, Есугей-хан. Эти карты – мое наследство. До меня ими владела моя мать, а до неё её мать, а до неё – её. Мы – народ, что скитается по миру и нигде не находит покой. Мы живем среди многих народов и учимся у них чему можем.  Куём железо, правим утварь, объезжаем коней и вот, гадаем. Эту колоду когда-то справил для моей пра-пра-бабушки один художник, что живёт далеко-далеко на западе. Он подарил её в знак любви и с тех пор каждая женщина в моем роду умеет зрить с её помощью всё, что было и что будет. Я тоже умею. 

Есугей-хан искривил губы и откинулся на подушки. 

– Ну, так покажи. Что было в моей жизни, что есть сейчас и что грядет. Повесели меня. 

Женщина чуть прищурилась. Снова звякнули колокольчики. Ловкие пальцы начали перебирать карты, мешать их, складывая одну в одну, перетасовывая и переворачивая.

– Что было, что есть и что будет... Хорошие вопросы ты задаешь, Есугей-хан. Правильные. Но ответы на них... Порадуют ли они тебя? Огорчат ли?

Первая карта выпала на песок будто бы сама собой. На ней, грозный красный орел парил в небесах, удерживая мощных когтях короткий, но острый клинок.

– Вот прошлое твое, Есугей-хан. Кровавое и воинственное, полное битв и сражений. Полное побед. Немало крови пролил ты, немало слёз пролили твои враги. Славная сечь за твоими плечами.

Есугей-хан ухмыльнулся. 

– И это ты только в картах увидела? Каждый знает здесь и дальше по всему свету, что я – славнейший воин из всех. 

Женщина не ответила, а лишь выложила следующую карту. 

– А вот ты сейчас, Есугей-хан. Властитель и господин, под копытами коней которого трясется весь мир. Овеянный славой батыр, мудрый полководец и государь. 

Есугей-хан рассмеялся. 

...растеклось по выложенным на песке картинкам красное.

Есугей-хан брезгливо махнул клинком, стряхивая кровь обезглавленной ведьмы, и с мстительным удовольствием наступил на третью, последнюю карту. 
Он не поверил ни ей, ни колдунье. 
Он знал свое будущее лучше всяких глупых женщин, предсказывающих небылицы, и в нем не было места ни поражению, ни смерти.

Его ждала только победа.

Сделали замечательный коллаб с Казушкой и Картами! Может быть, Есугей-хану все-таки стоило прислушаться к заезжей гадалке 🧐

Есугей - Казушка
Карты - Мастерия
Текст - Титирити

Ха
Ебля вышла моральная

Какаши бьёт наотмашь, не задумываясь и не пытаясь рассудить, правильно ли он делает. Бьёт, руководствуясь исключительно инстинктами и злобой. Бьёт сильно, вкладывая душу и чакру. Бьёт.

И не получает отпора.

Глаза у Саске тёмные, мёртвые и побеждённые. На губах кровь. На скуле наливается багрянцем гематома.

–Ты все просрал! – рычит Какаши, и в тишине переулка его голос раскатывается эхом грома. – Ты сам, сам всё проебал, идиот! Тебе некого винить! Ты сам упустил её!

Саске ничего ему не отвечает. Не сверкает рубинами глаз, не стискивает кулаков, не пытается даже взглядом противиться чужим болючим и противным от правды словам. Только смотрит. Смотрит и молчит.

Какаши выходит из себя.

– Ты не получишь её, - шипит он, – никогда не получишь её, слышишь?! Она не твоя. Больше не твоя! Ты ушёл от неё, ты отвергал её, ты... Ты бросил её! Ты. Её. Не. Получишь.

У Какаши в груди вулкан. Он всегда там был – затихший, замерший, просыпающийся лишь в час боли и нужды. Теперь он китит, вырываясь оранжевыми лентам раскалённой лавы.

Саске – ледяное и чёрное море. Океан, со впадинами и острыми скалами на дне. Пустота, поглощающая всё, что к ней приближается.

Когда-то он был любимым учеником, гением, надеждой умершего клана. Когда-то он был воплощением зла и мщения, маньяком с одной единственной целью, монстром. Теперь он – пустота.

На каменный настил переулка сыпятся одна за одной ромашки – дешевый букетик, собранный впопыхах по дороге и стоящий, вероятно, неизмеримо больше, чем вычурные композиции и магазина Яманака для той, кому предназначался.

– Тебя не было пять лет, – говорит Какаши спокойнее. – И она больше не твоя. Она носит моего ребенка. Не смей... Не смей влезать, Саске.

Лицо Учиха, до того спокойное и надменное, искажается кривой злой ухмылкой:

– Надо же, – хмыкает он. – Ты всё-таки её трахнул. Прелестно. Недолго продержалась её «любовь» и твоя «учительская этика».

У Какаши в глазах темнеет от ярости. На кончиках пальцев искрятся зачатки Чидори.

Где-то на границе слышимости весело смеётся годовалый Боруто. Ему, совсем близко, вторит Наруто. Что-то лопочет Хината, а потом.

– Ну и где он опять? Обещал же не опаздывать. Неужели в офис умотал?

Нежный голос его жены. Раздраженный и обиженный, но любимый и знакомый. Ждущий.

Какаши отступает от своего педагогического провала и находит в себе силы ухмыльнуться.

– По крайней мере, – говорит он прямо в светящийся красным глаз, – я не пытался её убить. Не предавал. Не бросал. И не оставлял с разбитым сердцем. В отличие от тебя, Саске, я не упустил свой шанс.

И он уходит, оставляя взбешенного Учиху одного в переулке. Под ногами хрустят стебли ромашек.

Какая глупость, о Ками. Сакура всё равно больше любит камелии.

У меня есть желание написать что-то ужасно, ужасно похабное

Подвести его. Боишься, что не справишься. Оплошаешь. Что кровь и боль, окружившие тебя, запятнают его чистую кожу, испортят его и извратят.

– Но?

Сакура подходит вплотную и аккуратно, придерживая, укладывает в подрагивающие руки Какаши сверток. Он опускает взгляд.

Из вороха медицинских пеленок на него смотрят два тёмно-серых глаза. Внимательные и будто бы всё понимающие.

– Но мы – шиноби, сенсей. Мы идем туда, где страшно, и выносим все трудности с гордо поднятой головой. Кровь на наших руках – наш выбор. А дети… Они – наше будщее. Наша надежда. Наша вера в то, что мир может быть добрым и хорошим. Хобя бы и только для них.

Сакура протянула руку и нежно погладила маленькую девочку по щеке. Та поморщилась и хихикнула.

- А еще, сенсей... Вы зря думаете о себе так плохо, ведьименно вы научили Команду Семь самой важной и правильной вещи. Вы научили нас не оставлять друг друга. Вы научили нас бороться до конца. Вы научили насценить друг друга. Вы дали нам Знание. И
именно это Знание позволило сумасшедшему убийце вернуться в свет и бороться замир. Именно оно дало дураку, последнему ученику в классе, цель и стимул
бороться. Именно оно не давало глупой фанатке, ребенку из гражданской семьи, без навыков ниндзя сдаться, когда было тяжело.

Какаши опустил голову и укусил себя за щёку.

Он ведь правда не мог быть отцом. У него были обязанности. У него была
ответственность за деревню. У него были ментальные проблемы. У него совершенно не было подготовки и знаний. Он не мог! Он...

Малышка в его руках зевнула и вдруг улыбнулась розовым беззубым ртом. Пухлые
щеки натянулись и показали маленькие очаровательные ямочки, копию которых Какаши помнил ещё на отцовском лице.

Блядь.

Блядь.


– Хане. Её будут звать Хатаке Хане. И ты будешь её крестной матерью, потому что, видят боги, я один не справлюсь.

«Этого, – думает Какаши, – быть не может».

Ребенок на его пороге – двухмесячная кроха, завёрнутая в шерстяную ткань и уложенная в корзинку, – что-то невразумительно булькает и открывает тёмные, уже успевшие почернеть, глаза. Ещё совсем тонкие, но уже отчетливо серые волосики, выбившиеся из-под тонкого хлопкового чепчика, реют на ветру паутинками.

Какаши жмурится, закрывает дверь и ме-е-едленно выдыхает.

– Этого не может быть.

Он снова открывает дверь, снова, как и в первый раз, оглядывается.

Коридор общежития девственно чист. Ни жильцов, ни их следов не видно. Даже
запахов чужих нет – всё стёрто недавней тщательной уборкой. Только маленькая корзинка с младенцем стоит у него на пороге, чуть покачиваясь от заворочавшегося ребенка.

– Ув-в-а! – вякает ребёнок.

Какаши складывает руки в печать, прогоняет чакру по системе, растворяя гензюцу.

– Кай!

– Ува!

– Блядь.

Родинка под губой ребёнка ярко чернеет на фоне краснеющего от подступающей истерики лица.

***

– Малышке два с половиной месяца, – ласково улыбается Сакура, покачивая уснувшего ребенка на руках. – Она полностью здорова. Небольшой тонус мышц и, возможно, колики. Я выписала вам название смеси, которой её можно кормить. Ещё неплохо было бы делать ей массаж и помогать выпускать газики. Упражнения я вам покажу чуть позже, когда она проснется. На какое имя будем заводить медицинскую
карточку? Хатаке...

Какаши обхватывает голову руками и начинает раскачиваться из стороны в сторону. Жёсткая больничная койка чуть скрипит под его задницей, но уверенно выдерживает и его, и его подступающую панику.

– Она не может быть моим ребенком, – шепчет Какаши. – Она не может быть моим ребёнком, Сакура.

Сакура удивлённо хмыкает и отходит к столу. Ребёнок, нарушивший мир и только
установившееся спокойствие в жизни Какаши, смотрится в руках Учихи удивительно гармонично. Конечно, она ведь сама уже год, как мать.

– Генетический тест будет готов через четыре часа, но уже сейчас можно сказать,
что ваши чакры имеют определённое сходство. Характерные белые скопления в сердечном узле. Да и фенотипически вы схожи. Родинки совпадают. И глаза у девочки ваши.

Какаши дёргается и подскакивает.

– Это не может быть мой ребенок, Сакура! – рычит он, – Я - стерилен! У меня не может быть детей!

Учиха даже бровью не ведёт. Одной рукой придерживая головку девочки, она второй начинает перелистывать медицинскую карту Какаши.

– Проверку вы проходили, сенсей, в пятнадцать лет. То есть почти двадцать лет назад.

– Какая разница?!

– Не кричите. – Сакура одергивает его резко и холодно. – Ребенок спит.

Какаши сдерживает подступающий изнутри вой, заставляет себя вспомнить о том, что он не подросток и не истеричка, а взрослый мужчина и Хокаге, и снова спрашивает, уже тише:

– Какая разница, Сакура? Бесплодие – это навсегда, если я помню правильно.

– Если его не лечить, то да.

– Я не лечил.

– Разве?

Какаши открывает рот, чтобы решительно заявить, что да, он не лечил эту свою
особенность никогда, потому что детей не хотел вовсе. Ни в молодости, когда все люди, которых он имел несчастье любить, погибали, ни после, когда осознал в полной мере, насколько большая это головная боль – иметь детей.

Открывает и замирает.

– Наруто?...

Сакура ласково и сочувствующе улыбается ему.

– Мы до сих пор не знаем всех свойств его чакры. Он не дал Гай-сенсею умереть, но ногу вылечить не смог. Мы полагаем что это потому, что перелом был осколочным и новые связи в чакровой и костной системе, не смогли сформироваться правильно. Хотя, как я подозреваю, пытались. Другие испытуемые, после его лечения, отметили общее улучшение состояния. Вы же
и сами замечали, что старые шрамы стали меньше болеть. Даже микро-разрывы от Чидори в вашей руке, насколько я могу сказать, срослись. Ваше бесплодие же
несло травматический характер? Оно не было врожденным?

Какаши вяло качает головой.

– Травма на миссии.

– Тогда всё сходится. Когда Наруто вырастил вам новый глаз, он не только залечил другие ваши травмы, но и
восстановил вашу репродуктивную систему.

– Блядь.

– Так как мы запишем её?

боже мой, я проваливаюсь в фд наруто и мне нет оправдания

челябурги, как накрест лежащие, потому что они вроде как в одной области (мужицкие мужики) но по разные стороны (один гей второй нет)

Москвабурги как соответственные, потому что они с одной стороны и один всегда под вторым

Камасвяты такие разные, но в сумме дают совершенство

До сих пор с этого уссыкаюсь

Отныне у этого будет хештег - #мат_мем . Если хотите узнать почему именно эти углы именно эти пейринги, то идити к моему замечательному сенсею
арт с углами принадлежит Титирити, высший уровень искусства