Есть слово такое…
в стенах академий, под сводами храма,
возле бара, во внутреннем дворике хосписа,
в ковыльных степях, на всех языках произносится,
чаще чем пишется — всё едино с заглавной.
Не название — имя. Не пёсья кличка, а сущность и суть.
И смотри, что с ним делают теперь.
Теряется его смысл, если это терпеть.
А потерять его смысл — это смерть. Кучно несу
я обычно, образ за образ цепляется, как лавина
обрушаюсь и жаль, если кинуть весь кулачок
камней или зёрен, от злости трясучей, и мимо.
Хочется думать — забыл или не стал. Скорее не смог
я туда это слово добавить, как граффити на брандмауэр.
И осталось глухо, стена и стена, и ебать её целесообразность.
Не красиво, не отвратительно — никак. Мы в трауре
молодец, садись, пять. Это как встать перед всем классом,
когда ты на домашнем обучении. Эйфория!
Овации
солдатиков и книг. И честно, под солнцем полуденным
никому как тебе, это не надо, если разобраться,
уж лучше пусть мама застукает за рукоблудием.
Да и кто я такой. Это больше ответ, чем вопрос.
Схематично лоббировать ложь, зная что ключик-то — вот он,
тихо лежит на зеркале, а не на ложе из роз.
Кто принёс?
Он послан по нам рыдающим богом.
Однако здорово, что мы забываем, то что мёртво и хищно —
у нас столько времени нет, хоть это и кажется, когда в упор.
То что я поэт, то что ты поэт — это отчасти привычка.
У нас, видишь ли, стихи! А у деда был “Беломор”.
И кто из нас лучше кончит? Кто из нас лучше, ну?
И тут не перечесть с кем извольте быть в гаденьком мире.
Всей когортой оракулов нерв поколения силитесь гнуть,
что нехотя может с похмелья один щуплый сатирик.
Ладно. Все одно дело несём. Много для одного ли?
Больше бабульки сума — помоги, хоть бы до перекрёстка.
От забав прохудилось сердечко или от
не вмещаемой боли?
Не для неё, вот те крест, я, мать твою, создан.
А поэзия… ой, поэзия! Судьба или блажь? Господа присяжные,
вы же все добрые люди, со вкусом, а это победа Пиррова и
он не сказал этого самого слова, самого важного!
Я говорю ну прям как судья, вдобавок судья аффилированный.
ПА-МА-ГИ-ТЕ! Я страдаю! Так, как вам даже не снилось.
У меня из живого только соболиный воротник.
Мне так холодно, я так одинок, такая вселенская сирость!
Последний, кто вот так полюбовно
грудью приник
да и тот, сука, тиснул кошелёк, да ладонку с шеи —
я теперь вижу врагов в друзьях и в хитрецах друзей.
И теперь вместо образов, вешаю что-то из бижутерии,
ведь полезу снова обниматься, как забродит елей.
А погода ещё такая, что права статистика самоубийств.
И ведь находится правда, когда аргументы иссякнут.
И слово это звучит…
звучит, когда падает даже фиговый лист,
когда я ухожу со сцены
и от чего-то
зябну.
Какой-то из первых дней неуловимого декабря 24-го