Эндрилы, кинк на похвалу
Горячее дыхание вперемешку со стонами ударяются о камень, которым облицованы стены ванной комнаты, и отскакивают в потолок, где растворяются невнятным эхо.
Нил загнанно дышит, опирается слабыми руками о бортики ванны, вцепляется пальцами почти до боли, лишь бы не соскользнуть и не упасть вниз, пока Эндрю обхватывает его талию ладонями с такой силой, что наверняка останутся краснеющие следы.
У Нила бёдра на грани полного онемения, но потерять ощущение наполненности и растяжения от члена Эндрю – ещё хуже. Именно поэтому он продолжает подаваться вверх-вниз, принимая его в себя, отдавайся целиком и полностью, без остатка проваливаясь в негу блаженства.
Губы Эндрю обхватывают сосок Нила – сначала один, следом второй, – прихватывают и сжимают, цепляют зубами на особо убыстренном темпе. Нил дрожит от переизбытка эмоций, переизбытка чувства и переизбытка наслаждений. Эндрю глубоко внутри него, это даже немного больно – приятно больно, если попытаться сосредоточиться на каждом из испытываемых чувств, – и Нила гнёт и ломает, пока он пытается не провалиться в полную темноту сознания, где от его тела не остаётся ничего.
Потому что Эндрю так близко, так глубоко и так всецело отдаёт себя Нилу, предпочитая полную покорность возможности брать столько, сколько хочется. Позволяет Нилу быть сверху, придавдивать его ко дну ванны своим весом и циклично умирать-воскрешаться от каждого глубокого толчка.
– Мне так хорошо, Эндрю, боже, как же хорошо, – хаотично выдыхает Нил и всё-таки валится на него сверху. Руки Эндрю соскальзывают с его талии и смыкаются за поясницей, но всё так же грубо и тесно прижимают к себе. – Ты так глубоко, Эндрю, Дрю, – у Нила химозный клубничный слайм вместо мозгов, булькает, когда ударяется о стенки черепной коробки, словно о пластиковые стенки контейнера. И этот же слайм заставляет Нила прижаться к шее Эндрю губами, всосать разгорячённую, размягшую кожу, чтобы оставить собственнический след-засос с тем же клубничным оттенком.
– Блять, – шипит Эндрю на грани стона и подаётся вперёд-вверх сильнее. Одна его рука соскальзывает вниз и оглаживает распаленный вход Нила, пока Нил не заходится в громких, хаотичных стонах.
Нил теряется в ощущениях, в наслаждении, в подступающем оргазме, который Эндрю не перестаёт подгонять ближе. Он полностью контролирует его – чувствует, когда Нил замирает и напрягается, – замедляется и почти останавливается, чтобы пик наслаждения отступил и ослабил хватку, и ускоряется снова, если тело Нила начинает функционировать.
– Ты меня убьёшь, – шепчет Нил, когда пальцы Эндрю требовательно оглаживают чувствительный вход.
– От этого ещё никто не умирал, – выдыхает Эндрю и медленно и мучительно проталкивается внутрь. Нил стонет-шипит-выдыхает-захлёбывается от ощущений. Ему хорошо, сладко, мучительно. Хочется кончить и не кончать никогда, чтобы вот это ощущение не покидало.
– Я буду первым, – язык запинается где-то на середине предложения, и Эндрю быстро целует раскрасневшиеся губы, прежде чем снова ускорить темп. Нил в ответ заходится короткими громкими стонами. – Блять, блять, блять. Как же хорошо, боже.
Эндрю самодовольно улыбается, прижимает Нила ближе и почти подбрасывает его на собственных бёдрах. Тот громко утробно мурчит, и Эндрю слизывает с его кожи вибрацию и соль.
– Ещё чуть-чуть, – молит Нил и сам подаётся бёдрами, увеличивая скорость и уменьшая амплитуду. – Ты так хорош, боже, такой идеальный.
Тело Эндрю дрожит, Нил дрожит, и вместе они переваливаются за ту границу наслаждения, которую способны испытать их тела в это мгновение.
#зарисовка_нат #аноним_нат