Спокойствие. Верхний Тагил, осень 2024 года

Л. К. Татьяничева
МАСТЕР

Металл наш издавна силен,
Врага разит он насмерть.
…Сияньем плавки озарен,
Стоит у домны мастер.
Седоволос, угрюм, кряжист,
Отметки лет на коже.
Он на Урале прожил жизнь,
Отцы и деды — тоже.
Он сотни раз в леса ходил
На зверя и на птицу.
Из горных речек воду пил
И всё не мог напиться…
Все руды знает наизусть.
Повадки их, характер.
Свердловск, Челябинск, Златоуст -
Везде известен мастер.
Сыны — богатырям под стать,
С отцом трудились вместе.
…Пришла война. Собрала мать
На фронт их честь по чести.
А мастер, скуп и неречист,
Сказал своим ребятам:
— Я на Урале прожил жизнь,
Как прадед мой когда-то.
Даю отцовский вам наказ —
Пришельца бейте насмерть! —
…И до чего же он горазд
Работать, старый мастер!
И дни и ночи напролет
Старик в труде, в движеньи.
Ему покоя не дает
Далекий гул сражений.
Сквозь клекот вражеских атак,
Сквозь тонкий посвист смерти
Он видит — ненавистный враг
В сыновье сердце метит.
… Вот он стоит, старик ведун,
И смотрит сквозь оконце:
Уральской выплавки чугун
Лавиной мести льётся.

1944 (?, по крайней мере, сборник "Верность" вышел в 1944 году, но стихотворение, кажется, раньше написано и опубликовано отдельно)

Стихотворение Татьяничевой - одного из классиков уральской индустриальной поэзии - примечательно тем, что здесь возникает образ "старого уральца", этакого таинственного старика-ведуна, владеющего особыми приемами мастерства, потомственного мастера. Генезис этого образа интересен; он четко виден в литературе времен Великой Отечественной войны, воплотился в картине Ивана Воскобойникова "Седой Урал кует Победу" (1942), на монументе Уральскому добровольческому танковому корпусу... Одной из первых известных мне фигур "старого мастера-уральца" был рабочий Свердловского завода агрегатных станков Бобин, охотно примерявший на себя это амплуа уже в 1941 году и в этом качестве попавший на страницы газет. (Я не знаю, что стало с Бобиным после 1942 года).

Правда, родился-то и вырос Бобин вовсе не на Урале. Многие известные мне громкие имена среди рабочих, такие, как визовец Базетов, уралмашевцы Валеев и Сидоровский, лысьвенец Труханов и другие - частенько либо были не с Урала, либо были рабочими в первом поколении. Бывали, конечно, и потомственные мастера - взять уроженцев Белорецка, славных магнитогорских сталеваров Григория Боброва, Алексея Грязнова (Грязнов, знатный сталевар-мартеновец, ушел на фронт и погиб в 1944 году, было ему сорок лет). Интересно, что Грязнов, которому в Магнитогорске установлен памятник, изображен на памятнике с бородой - как истинный "старый уральский мастер", хотя на известных мне фото он без бороды.

А вот это трамвайное кольцо уже не работает, да и жилой дом на нем, кажется, тоже не работает... Это пойма Ая, тут рядом новые проходные Златоустовского механического завода, но и он тоже уже не работает.

И жилой дом 1920-х годов, надстроенный в 1940-х годах до четырех этажей - трамвай тут делает разворот прямо у подъезда.

Конструктивистская школа на горе в поселке металлургов Златоуста.

Еще немного очаровательных светильников из дворца "Победа" в Златоусте

С 2008 года в зданиях бывшего доменного цеха работает Музей стали. С уважением подошли монтеррейцы к истории завода, который превратил отсталую, сельскую глубинку в экономического тяжеловеса. Уважение - это хорошо. Но дело не только в уважении к истории; как раз здесь оно наилучшим образом сочетается с потребностями экономики. Ревитализация на марше, так сказать - да что говорить... Источник

Почему-то мексиканцы не стали сдавать все оборудование в металлолом, а выставили часть его под открытым небом. Вот странные чудаки! Ну и что им с того, что Fundidora считается лучшим парком Мексики? А ведь могли бы денежки за металлолом получить...

Под конвертер замаскирована громадная чаша с водой у бассейна. Источник

Под конвертер замаскирована громадная чаша с водой в бассейне. Источник

Эффектная подсветка!

Парк развлечений совсем рядом. Бывшие цеха трудятся центрами культуры и музеями. Вот, например, доменная печь. Источник

Завод Fundidora теперь производит впечатления, а не чугун. Источник

Панорама завода Hylsa. Хорошо видно: вместо доменных печей в центре комплекса возвышаются редукционные башни, в которых производят губчатое железо. Потом его плавят в электрических печах. Источник

Прокатный цех Fundidora

Доменные печи Fundidora в середине XX столетия. Источник

СТАЛЬНЫЕ ГОРОДА. XVII

МОНТЕРРЕЙ - ГОРОД FUNDIDORA и HYLSA

Монтеррей - третий по величине город Мексики, здесь живет больше миллиона человек, а в гигантской агломерации - пять миллионов. И это первый по экономическому значению город республики. Он расположен на севере, ближе к границе с США, на реке Санта-Катарина, у подножия гор Сьерра-Мадре. Они высятся над городом, эти горы, потому он и называется Cuidad de las montanas. А в недрах гор скрыты залежи железной руды и угля, поэтому в 1900 году здесь была основана компания Fundidora de Fierro y Acero de Monterrey, выстроившая первый в Мексике металлургический завод полного цикла. То были последние годы порфиризма - эпохи правления диктатора Порфирио Диаса, царившего в Мексике с 1876 года. Старый диктатор щеголял громадными усами, и политическое значение приобрела в Мексике тех лет озорная "La Cucaracha". Однако именно при престарелом "кукараче" Мексика стала на путь индустриализации. Основала фирму Fundidor группа инвесторов, а первым директором стал Висенте Феррара - потомок итальянских иммигрантов с говорящей фамилией: Ferrara - значит "железный". Недалеко от завода был выстроен жилой район - Колония Асера.

Монтеррейский завод положил начало мексиканской металлургии, а Монтеррей превратился в рабочее сердце республики. В годы Второй мировой войны США прекратили ввозить в Мексику сталь - все пошло на нужды армии - и группа предприимчивых мексиканцев выстроила на северной границе Монтеррея, километрах в десяти от Fundidora, свой завод - Hojalata y Lámina S.A., или просто Hylsa. Был он невелик и работал на металлоломе, но затем началась война в Корее. Мы помним, что президент Трумэн так боялся остаться без снарядов, что даже попытался национализировать металлургические заводы Янгстауна. Лом взлетел в цене. Угольных шахт у хозяев Hylsa не было, и вот тогда они внедрили на своем заводе первопроходческую технологию прямого восстановления железа - бездоменный процесс, получивший имя HYL. Это был первый в истории успешный опыт промышленного бездоменного процесса - того процесса, на который сегодня возлагают надежды экологи как на "зеленую металлургию". Наиболее активно бездоменный процесс разрабатывают три центра в мире - Мексика (HYL), США - Германия (Midrex) и бедный углем Иран (PERED). Со временем завод Hylsa вырос до крупного предприятия с мощностью более 2,5 миллионов тонн стали в год.

В 1986 году старый завод Fundidora разорился; его закрытие стало суровым ударом по экономике Монтеррея - 8 000 человек оказалось на улице. На его месте мексиканские власти выстроили громадный парк, известный также как Музей промышленной археологии. Здесь разместились футбольный стадион, концертный зал, парк развлечений. И что вы думаете - сдали мексиканцы старые доменные печи на металлолом? Ничуть не бывало. Украшением парка стали именно сохраненные доменные и прокатные цеха. Он очень большой, этот Музей промышленной археологии, один из крупнейших в мире музеефицированных заводов - дань памяти металлургической промышленности, введшей Мексику в круг сильных держав мира.

А на северной окраине Монтеррея продолжает работать завод Hylsa, теперь перешедший под контроль конгломерата Ternium.

Самая очаровательная часть декора дворца "Победа" - росписи в шахматном клубе. Там сейчас занимаются танцами, но на стенах все еще сражаются шахматные рыцари и шашечные воины.

Дворец культуры "Победа", зрительный зал. Он небольшой, этот зал, но богато декорирован: тут резьба по дереву и лепнина - в центре можно разглядеть знаменитую надпись "Слава Уралу! Слава уральцам!" - памятник гордости бойцов трудового фронта. Но особенно интересны удивительные люстры - они здесь появились в 1980-е годы, когда дворец прошел реконструкцию. Они из другой эпохи - позднесоветский модернизм. Они похожи на кристаллы, сталактиты какие-то, и необычно сочетаются с пышным интерьером, паркетом и деревянной резьбой.

Троицкая церковь на Мотовилихе

Панорама Корби с доменными печами. Из таких пейзажей черпал вдохновение Дж. Р. Р. Толкиен, когда описывал опустошение, которое павший волшебник Саруман навел на окрестности Изенгарда. В случае с Корби металлургический Изенгард (а он в буквальном же смысле металлургический, Профессор был лингвистом, и Isengard читается как Eisengard, с четко слышимым немецким Eisen, "железо") в конце концов развалился. Иной вопрос, принесло ли это счастье жителям Корби... Майкл Муркок когда-то критически замечал: Толкиен, дескать, написал свою бессмертную книгу с позиций английского буржуа, брезгливо задергивающего шторы, когда на улице шумят футбольные болельщики из рабочего класса. Гм... Однако ж и построить завод доменным цехом к городу надо было умудриться! Источник

Варится стальное варево в конвертере, сталевары смотрят.

1948 год, в работе бессемеровский конвертер - похож на циклопическую колбу. Из ковша в него заливают чугун, потом его начнут продувать воздухом.

Рудник, как видим, начинался прямо за заводом. (Это, кстати, и объяснение, почему нет жилья около прокатных цехов - тут было рудное поле). Но сегодня на месте карьера поля, а на месте доменного цеха - молл. Источник

Росянка ковыляет к новому месту работы в сопровождении кортежа. Источник

Опять панорама, но с другого угла. Источник

На этом фото 1964 года видно, насколько британская проектировка отличается от советской. Азы советского индустриального проектирования: чем ближе к жилым кварталам, тем холоднее цеха. Горячие цеха, напротив, отнесены вглубь. Этот подход не всегда выдерживался (например, в Нижнем Тагиле вышло ровным счетом наоборот), но в большинстве случаев все-таки работал. В Корби прокатные цеха отнесены далеко от жилья, а вот четыре доменные печи стоят вплотную к жилым районам; у тех, кто жил близко к железной дороге, окна выходили прямо на домны. Остается надеяться, что они не сушили белье во дворе! Источник

На этой цветной открытке 1974 года отлично видна структура завода. Это современная планировка, в которой четко отделены доменное (слева) и сталелитейное (в центре дымит) производства от прокатного (огромные цеха на дальнем плане вверху справа). Насколько я могу судить, в состав завода также интегрирована рудоподготовительная фабрика - лабиринт галерей и конвейерных лент слева вверху. Источник

Энтузиасты сделали про Корби отличный веб-сайт Steeltown Tales, собрав на нем прекрасную коллекцию фотографий.

СТАЛЬНЫЕ ГОРОДА. XVI.

КОРБИ - ГОРОД STEWARTS & LLOYDS

Городок Корби стоит в Нортгемптоншире, на полпути из Лондона в Ноттингем. Лестер там недалеко. В районе Корби отыскалась когда-то железная руда и началась добыча; рудник купила шотландская компания Stewarts & Lloyds, которая в 1910 году построила здесь чугунолитейное предприятие, а в 1935 году ввела в строй на его базе крупный металлургический завод полного цикла. Это были годы депрессии, тревожные предвоенные годы; в Корби массово переезжали искавшие работу шотландцы, город стал известен как "Маленькая Шотландия". Завод предоставлял корпоративное жилье - рядом с ним вырос типичный английский городок из двухэтажных домиков, плечо к плечу, с маленькими участочками земли. К 1950 году здесь жило 15 000 человек; это был в полном смысле моногород - половина этих людей работала на заводе, а вторая половина была, по-видимому, членами их семей.

Завод в Корби отличался тем, что исходно не использовал мартеновский передел; на нем имелись бессемеровские конвертеры и две электропечи. Хозяева специализировали предприятие на выпуске стальных труб, став крупнейшим производителем этой продукции в Британии. Во время высадки англо-американских войск в Нормандии завод поставлял трубы для строительства подводного трубопровода, по которому с острова перекачивали топливо для наступающих на континенте сил. В 1949 году ввели-таки мартены, а в 1965 году сменили бессемеровские конвертеры на более совершенные кислородные.

В 1950-х годах залежи руды в Корби начали исчерпываться и Stewart & Lloyds начали вгрызаться вглубь, для чего купили у фирмы Ransom & Rapier громадный шагающий экскаватор серии W1400. Всего Ransom & Rapier изготовили четыре таких экскаватора; один был сразу куплен для Корби, а второй - под красивым именем Sundew (Росянка, в честь лошади - победительницы скачек) - работал в 21 километре от Корби, близ деревни Экстон. Когда рудник в Экстоне исчерпался, компания решила перегнать гиганта в Корби своим ходом. За восемь недель Росянка прошагала 21 километр, форсировав при этом реку, и прибыла на новый карьер. (У нас подобная история была в угольной агломерации Карпинска и Волчанска). Английские источники иногда называют гигантский W1400 из Корби крупнейшим драглайном своего времени. По-видимому, это действительно было так.

Как мы помним, в послевоенное время британская металлургия столкнулась с трудностями и лейбористское правительство, рассчитывая рационализировать производство, национализировало отрасль. Компания British Steel, получившая контроль над отраслью, решила сконцентрировать производство стали на прибрежных комбинатах, куда удобно было подвозить ресурсы морем. Корби, расположенный в глубине острова, был обречен на закрытие. Местные бастовали, но это не помогло: в 1981 году доменное и сталелитейное производства закрыли, уволили 8 000 человек. Остался трубный прокат, работавший на стальной заготовке из Мидлсбро. Он, кажется, до сих пор работает. В Корби развернулась программа ревитализации, идет она ни шатко, ни валко; там строили новое жилье и броские архитектурные объекты, рассчитывая привлечь инвестиции.

🎉 Друзья, Северская домна отмечает в этом году 165 лет!

❤️‍🔥В 1860 году доменный цех Северского железоделательного и чугуноплавильного завода выдал первый чугун.

🧡 Спустя годы Северская домна стала главным экспонатом музея Северского трубного завода. 21 апреля 1970 года в ней была проведена первая экскурсия. Именно эта дата стала днём рождения музея, которому исполняется 55 лет.

🧡 Друзья, в честь этих знаменательных событий Музейный комплекс СЕВЕРСКАЯ ДОМНА • АО «СТЗ» приглашает вас на праздничную программу:

🔹 25 апреля
Узнайте, как промышленные территории превращаются в культурные памятники!

12:10 - 13:00 Лекция «Музейно-выставочный комплекс Северского трубного завода: проект и реализация. Перспективы развития исторических промышленных территорий»
Спикер: Леонид Десятов, профессор кафедры теории и истории архитектуры искусств УрГАХУ.

15:30 - 17:10 Лекция «Домны для народа. Как старые заводы становятся памятниками культуры и что из этого выходит»
Спикер: Константин Бугров, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН.

Вход свободный!

🔹 26 апреля
Попробуете себя в роли камнереза, погрузитесь в историю уральского старообрядчества, увидите выставку современного художника и обсудите Пасху через призму мировой живописи!

10:00 - 15:00 Мастер-класс по обработке камня. Стоимость: 200₽.

12:00 - 13:20 Лекция «Невьянская икона: краткая история уральского старообрядчества в ликах и лицах»
Спикер: Алина Хионина, научный сотрудник сектора русского искусства Екатеринбургского музея изобразительных искусств.
14:00 - 15:00 Кураторская экскурсия по выставке «Далекое и близкое. Алексей Чернышов. Живопись, графика, объекты»
Проводит Алина Хионина.

13:30 - 15:00 Сборная экскурсия по Музейному комплексу «Северская домна»

15:30 - 16:30 Лекция «Диалоги о Пасхе на примерах произведений мировой живописи»
Спикер: Ольга Доброва, преподаватель высшей категории Детской художественной школы г.Полевской.

Вход свободный!

☕️🪆26 апреля будут работать кафе и сувенирный магазин.

📌 ВАЖНО: с 22 по 26 апреля вход в музей бесплатный!

📍 Адрес: г. Полевской, ул. Вершинина, 7.
📞 Контакты: 8-912-29-89-000,
8 (34350) 4-55-44 (доб. 7-50-54).

Не упустите шанс провести эти дни с пользой и вдохновением! 🚀

✈️ @severskaya_domna

Замечательное здание Вычислительного центра Госбанка (1981 год, архитектор Анатолий Асташкин) поставлено, что нехарактерно, фасадом на юг; обычно модернистские "пластины" в городе ставили торцом к югу, фасадом на восток либо на запад. А это смотрит на юг. Как и все модернистские здания, оно сделано с чувством, с умом, с толком, оно ловит солнце и создает пространство. Зрелищный "бок" - вот эта органической формы пожарная лестница - подставлен заходящему солнцу.

Здание хлопковой биржи, Карачи, Пакистан. 1942 год. Источник

Этакий модернизм с неоклассикой.

#модернизм

ПРАВО НА ГОРОД

Анри Лефевр ввел когда-то это понятие - право на город - в широкий оборот, хотя выражался француз сколь ярко, столь и запутанно. Обычно мысль Лефевра считают неомарксистской и социалистической, а право на город трактуют как демократизированную систему участия в городской жизни, ориентированную на закрытие разрыва между элитой и "рядовыми горожанами". В такой форме "право на город" закрепилось в современном урбанизме - как система внимательного и "соучаствующего" проектирования, нацеленного на удобство горожан.

Как и многие авторы середины XX столетия, Лефевр с ностальгией искал примеры в прошлом европейских городов, и сама его концепция организована была вокруг двух историзирующих аргументов - когда-то в старинных (европейских) городах была насыщенная политическая (агора) и эстетическая (палаццо и статуи) жизнь, а теперь в условиях растущего индустриального города все это заменяет тиражированное развертывание промышленно-селитебных комплексов да девелоперская перетряска. Надменная бюрократия и буржуазия строит себе стеклянно-бетонные башни и оттуда властвует, изничтожая старый город, из которого бегут жители и который в итоге превращается в туристическо-девелоперскую игрушку.

Мысль ясная, только вот Лефевра очень занимали примеры вроде Парижа или Венеции, а случаи вновь возникающих городов в США или в СССР его не волновали. Мало волновали его и колониальные города (у Фанона вот это было - "белый город" и "черный город", но в тексте Лефевра эти мысли никак не отозвались). К индустриальному Лефевр относился враждебно, считая рост индустрии той силой, которая и подрывает право на город, ибо заводам Лефевр решительно отказывал в эстетике. Промышленность Лефевру не нравилась, поскольку он ее считал неэстетичной: место дворцов и площадей средневекового города, где процветало творчество (хотя и подневольное, феодальное, но творчество) заместили заводы. А заводы ему совсем были несимпатичны. Лефевр разделял творчество и массовое производство и мечтал возродить первое в мире второго.

Советские градостроители, если говорить коротко, оперировали в сходной парадигме, но кроме права на город - то есть права на комфорт и красоту (вовсе не всегда реализуемого, но по крайней мере декларативно объявленного) - их заботило право на труд. Горожанин - это рабочий. Индустриальное в такой системе - не враг, а друг, главный ресурс городского роста; мыслители советского социализма искали образцы не там, где европейская мысль XX века - на агоре, как Арендт, в кофейне-салоне, как Хабермас, или на городской площади, как Лефевр - а в массовом производстве, среди станков и техники. Но на практике оказывалось, что этот индустриальный друг плохо держит строй и все время норовит заняться ведомственным строительством, затягивает небеса дымом, сбрасывает в реку грязный кипяток, поднимает над городом шлаковые отвалы. Он несет жизнь, но он ее и отравляет. На этом норовистом коньке и ехал советский город. И эстетику, вокруг которой строится право на город, он начинал не с улиц и площадей, а с цехов и станков.

Подобный взгляд имел как минимум двух конкурентов. Один - это то, что Игорь Стась метко назвал "сталинским правом на город": город не индустриальных коллективов, а советских граждан, с особой гражданственной (а не производственной только, не рабочей лишь) этикой и эстетикой. И другой - это лефеврианский взгляд, за который стояла коалиция городской интеллигенции и который во главу угла ставил сохранение памятников истории и природы. Из взаимодействия этих трех течений мысли и формировался советский город каким мы его знаем.

Замечательные росписи в одном из залов дворца культуры "Победа" были выполнены по эскизам самого архитектора Братцева, который был и талантливым художником. Они огромной ценности: и по выбору тематики, и по технике они относятся к довоенному искусству - здесь нет пафоса послевоенной поры с его триумфальными арками и венками изобилия, это живопись времен "Суток страны Советов" Александра Дейнеки, с оттенком модернистской эстетики. Характерный выбор сюжетов - Север и Юг, суровые рыбаки и хлопкоробы Узбекистана (обратите внимание на грузовик, стоящий на заднем плане!), спокойные и сдержанные цвета - это мир 1930-х годов, а не 1940-х. Какой драгоценный камень на Урале, где росписей довоенной поры раз-два да и обчелся!

Усилиями Златмаша в 1947 году был построен на холме над промплощадкой дворец культуры, известный сегодня как дворец "Победа". Его автором выступил архитектор Михаил Братцев, позднее проект был применен несколько раз, главным образом в "оборонных" или "атомных" городах. Но златоустовский был первым, он - оригинал, остальные - копии. К тому же он обладает уникальным декором.

Это памятник, равных которому нет, и, конечно, жемчужина. В послевоенной архитектурной мысли он считался одним из образцов - вот так архитектура из горнозаводского Златоуста стала считаться всесоюзной. Он и видом, и декором отражает пафос победы и одновременно желание советских людей тех лет привнести в жизнь городов - мрачноватую и тяжеловатую еще со времен форсированной индустриализации, уж не говоря о расхристанном, голодавшем и холодавшем в войну Златоусте - комфорт и красоту.

Рядом с ним - замечательный комплекс института "Уралпромпроект" (1983), ранее - филиал московского ГСПИ-7, он же "Ипромашпром" - ведущий проектный институт по ракетно-космической технике. Филиалы "Ипромашпрома" имелись в Златоусте и в Ижевске, и многие из лучших модернистских зданий Большого Урала - дело рук мастеров-архитекторов института.

В Златоусте были Златоустовский металлургический и Златоустовский механический заводы. А есть еще и Златоустовский машиностроительный завод, Златмаш. Километрах в десяти к югу от тесной долины Ая, на обширной ровной площадке, начали в конце 1930-х годов строить Новозлатоустовский завод. Но не закончили, а в годы войны сюда эвакуировали Тульский завод, выпускали стрелковое оружие. После войны Златмаш стал опорным заводом отечественного ракетно-космического комплекса. А попутно он делал и товары народного потребления, например, плиты "Мечта" и "Злата". Это могучий завод с богатой историей.

В стальной долине

Златоустовский металлургический завод - второй электросталеплавильный цех. В 1960-х годах завод вырос примерно на километр на восток по долине Ая - два огромных производственных корпуса, соединенных зеленым бытовым корпусом. Ай тускло блещет, а вдоль него идет второй Ай, забранный в трубы - заводские коммуникации.

А теперь от завода остался скелет. Фото Ф. Геддеса. Источник: Geddes F. Bagnoli: Industrial Blight on Naples’ Doorstep // Italia Segreta. 23 December 2024.

Панорама завода - на переднем плане цементное производство, а на дальнем домна, мартен и часть прокатного цеха. Источник: Geddes F. Bagnoli: Industrial Blight on Naples’ Doorstep // Italia Segreta. 23 December 2024.

Доменный и прокатный цеха Баньоли в годы славы завода. Источник

СТАЛЬНЫЕ ГОРОДА. XV
НЕАПОЛЬ - ГОРОД ILVA

Неаполь - город, славный своим театром, пиццей, римскими руинами, Везувием и футбольной командой. Если, наверное, и есть в Италии город, который слабо ассоциируется с металлургией, то это Неаполь.

А между тем, в конце XIX века соединение залежей руды на острове Эльба и мощи финансового капитала генуэзских банкиров привело к становлению итальянской черной металлургии; возникла компания Ilwa. На Эльбе развернулась добыча руды, которую по морю подвозили в Геную и Пьомбино. Министр финансов Франческо Нитти, сторонник развития отсталой Южной Италии, был горячим сторонником экономической реконструкции Неаполя, и в рамках такой реконструкции Ilwa подрядилась выстроить в городе металлургический завод. Он известен как завод Баньоли, поскольку разместился в одноименном районе в западной части города.

Над старым Неаполем, городом барокко, мраморных лестниц, уличного мусора и каморры, высится грозный замок Сант-Эльмо. Здесь двести лет стоял испанский гарнизон, когда Южная Италия была частью державы испанских Габсбургов. Здесь скрывался от гнева отца царевич Алексей Петрович; в те годы Неаполь перешел под контроль Габсбургов австрийских. Горная гряда, которую оседлал замок, уходит на запад, и там, где обрывается ее западный склон, полоса ровной земли. Между горой и морем, на равнине, и был в 1910 году выстроен завод Баньоли. Не то, чтобы он был гигантом - давал он к 1940 году порядка 300 000 тонн чугуна. Затем ударила война; когда союзники высадились в Италии, гитлеровцы разорили завод, увезли оборудование в Германию. После войны завод Баньоли возродили, началось его расширение, подпитывавшееся потребностью восстановления Европы от разрушений.

К 1970-м годам завод вырос до мощности в 2,3 миллиона тонн стали. Расширение производилось за счет насыпных берегов, неаполитанцы отвоевывали пространство у моря. Образовалась площадка полтора километра на километр, со своим причалом. Но тут Баньоли угодил в ловушку: владевшая им государственная корпорация Italsider (Ilva еще в 1920-х годах была национализирована, чтобы спасти отрасль от кризисов) рассчитывала на рост спроса на сталь и стала строить новейший комбинат-гигант в Таранто. А с 1969 года спрос начал быстро падать; новый комбинат пожирал львиную долю капиталовложений и неаполитанское предприятие начало устаревать. Многие уже ставили вопрос о закрытии, но итальянское правительство хотело побороться за свою промышленность.

В "черный вторник" 3 ноября 1981 года министр Джанни ди Микелис выступил перед шумной толпой рабочих, объявив об остановке доменных цехов, о сокращениях и о реконструкции. К 1984 году большинство старых цехов снесли, на их месте выстроили новые, более экономичные и "зеленые", с совершенной системой пылеулавливания и водоочистки. Italsider гордилась новым заводом; он стал современным, хотя численность рабочих упала вдвое. А в 1988 году, после четырех лет работы, произошло неожиданное: завод решили... закрыть, а пространство пустить под редевелопмент. Теперь курс был взят на градостроительное развитие Неаполя. Завод мог бы работать и работать, но вместо этого в 1990 году был остановлен и его оборудование продали по частям в Китай (на остров Тайвань), Индию и Малайзию. Там эти части продолжили работу. А в Неаполе считали, что кормить город должны виды с холмов на морской берег... Как это у классика? "Васюкинцы денег платить не будут. Они будут их по-лу-чать!"

...Прошло тридцать лет, и площадка завода Баньоли все еще пустует, на ней сиротливо стоят остатки предприятия. Морально-экологическая паника, которая заставляла когда-то обитателей Баньоли радоваться демонтажу, теперь уступила место чувству обреченности; почему-то оказалось, что на площадку Баньоли не спешат стекаться инвестиции. Там построили было в 1996 году научный городок, с бизнес-инкубатором, да в 2013 году он сгорел. В 2010 году начали строить спортивный парк, но со скандалом строительство остановили в 2013 году - осталась заброшка с пол-завода размером. Рекультивацию почвы не провели должным образом и в целом площадка оказалась никому не нужна.

А это 1976 год, "Баник" попадает на "Баварию" уже в первом раунде, капитаны Франц Беккенбауэр (слева) и Арност Квасница (видимо) выводят своих на поле. Их снимает фотограф, похожий на хиппи. Дома "шахтеры" сенсационно победили 2-1, но в Мюнхене на поле были Карл-Хайнц Румменигге и Герд Мюллер, и счет 5-0. "Бавария", впрочем, не смогла в четвертый раз победить в турнире - ее выбило киевское "Динамо" Валерия Лобановского.

1981 год, Кубок чемпионов. Перед матчем четвертьфинала руки пожимают капитаны "Баварии" Пауль Брайтнер (слева) и "Баника" Либор Радимец. Поддержка переполненного стадиона не помогла "шахтерам" - баварцы смяли их со счетом 4:2. В параллельном матче, кстати, "Спартак" из Москвы уступил "Реалу". Баварцев, за которых играли такие мастера, как Карл-Хайнц Румменигге и Брайтнер, считали фаворитами, но в полуфинале их выбил кряжистый "Ливерпуль".

Петер Немец празднует победу над немцами в главном матче в истории "Баника" - эпическую победу над "Магдебургом" в Кубке УЕФА. Дома немцы выиграли 2:1, а вот у себя чехословаки повели 3:0 усилиями Зденека Рыгеля, Милана Альбрехта и лидера атаки Немеца. Но у "Магдебурга" были мастера, игроки сборной ГДР Йоахим Штрайх, Юрген Поммеренке, Юрген Шпарвассер - и очень быстро стало 3:2. Тогда шахтеры бросились в атаку, и правый защитник Рыгель забил второй. Есть нужный счет! Стадион "Базалы" ликует. Источник

РАБОЧИЕ КОМАНДЫ - ЗАВОДСКОЙ ФУТБОЛ

10. "Баник" Острава - чехословацкие шахтеры

"Баник" по-чешски означает "шахтер. Логично, что именно так называется футбольная команда, представляющая рабочую Остраву. Впрочем, основан-то он был не как рабочая команда, под именем "Слезска Острава" - городская команда, хотя основу ее и составляли горняки местных шахт. (Силезская Острава - восточная, бедная часть города за рекой, а есть еще Моравская Острава, западная, побогаче. Металлургический завод был в Моравской Остраве, а не в Силезской). После Второй мировой войны команда побыла "Соколом" (стандартное название для спортивных обществ Чехословакии), а с 1952 года стала "Баником", очевидно, став на баланс промышленности. С 1959 года команда играла на стадионе "Базалы" в восточной части Остравы; вокруг стадион разбросаны терриконы, шахтные копры и химические заводы, работавшие на угле. Но это ладно, до того шахтеры использовали стадион "Старое стрельбище" с деревянными трибунами, а он стоял прямо у ворот Троицкой шахты. Его, пишут, и строили шахтеры в свободное время, после смен.

C 1951 года "Баник" почти непрерывно играл в высшем дивизионе, но успехов у него было мало - "серебро" 1954 года, "бронза" 1963 года. Единственным "шахтером" в рядах легендарной чехословацкой сборной, вышедшей в 1962 году в финал чемпионата мира и уступившей там Бразилии с Пеле, был полузащитник Томаш Поспихал. В 1976 году, когда чехословацкая сборная выиграла чемпионат Евро, игроков Остравы вообще не было в составе. Но именно тогда пробил звездный час "Баника", когда команда впервые выиграла национальный чемпионат, а потом еще дважды - в 1976, 1980 и 1981 годах - и еще несколько раз финишировала в чемпионате второй.

"Баник" сыграл в европейских соревнованиях в 1974 году как победитель Кубка Чехословакии 1973 года, но тогда удалось одолеть только слабенький ирландский "Корк", а уже во втором раунде "Баник" пал под ударами мощного "Магдебурга" из ГДР. На следующий год была славная кампания в Кубке УЕФА, когда удалось обыграть "Нант", "Реал Сосьедад" и "Наполи", пока в четвертьфинале не налетели на "Боруссию" из Менхенгладбаха. Затем "Баник" постоянно играл в Европе - как чемпион, серебряный призер или обладатель кубка, который он вновь выиграл в 1978 году. Самым большим успехом стал выход в полуфинал Кубка обладателей кубков 1979 года, когда были обыграны "Шемрок Роверс" (опять ирландцы!), португальский "Спортинг", в четвертьфинале отомстили "Магдебургу", но в полуфинале уступили западногерманской "Фортуне" из Дюссельдорфа. В Кубке чемпионов дважды терпели поражения от "Баварии" (один раз она обидно попалась уже в первом раунде) и единожды от "Црвены Звезды" из Югославии. В Кубке УЕФА "Баник" попадал под каток "Андерлехта", "Валенсии" и киевского "Динамо". Среди ведущих игроков "Баника" тех лет были форвард Вернер Личка, полузащитники Петр Немец и Зденек Шрайбер, защитник Ростислав Воячек.

Потом "Баник" пришел в упадок, шахты закрылись, и светлым пятном в истории шахтерской команды стала чемпионская кампания 2004 года, когда клуб неожиданно выиграл теперь уже чешский чемпионат. Его игроки - форвард Марек Хайнц и защитник Рене Больф - поехали с великолепной чешской сборной на чемпионат Европы, но там чехи уступили сенсационной греческой команде в полуфинале. С тех пор большой футбол не гостит в бывшем шахтерском городе.

Коксохимическое производство. Конечно, завод в Шарлеруа любили снимать. Любили, потому что получалось атмосферно, готично и безумно-максово. А теперь он снесен по большей части. Источник

Терриконы, огороды и трубы в Шарлеруа. Так живет рабочий город. Фото К. Вандеркама. Источник

Террикон и завод в Шарлеруа, открытка 1945 года. Это, строго говоря, самый центр города.

Доменная печь № 4 Forges de la Providance. Великая ржавь. Источник

Отличные фотографии Кристофа Патту (источник) запечатлели индустриальный упадок Шарлеруа: ржаво-коричневые, тускло-желтые, серые цвета над водами Самбра.

СТАЛЬНЫЕ ГОРОДА. XIV
ШАРЛЕРУА - ГОРОД FORGES DE LA PROVIDANCE, СОДЫ И СМУРФИКОВ

Если рабочий город Зарлуи в Эльзасе был назван в честь французского короля Людовика XIV, то Шарлеруа был основан на берегах реки Самбр, когда Южные Нидерланды находились под властью испанских Габсбургов, и имя город получил в честь короля Карла II, современника Людовика XIV. С XVIII века Шарлеруа стал центром горной промышленности и оставался им, в чьи бы руки ни переходили Южные Нидерланды - в руки ли австрийских Габсбургов, марионеточного правительства короля Луи Бонапарта или Нидерландского королевства. В 1830 году Южные Нидерланды стали независимыми под именем Бельгии.

Бельгия не была могущественной державой в военно-политическом смысле, однако она была великой индустриальной державой благодаря залежам угля и железной руды. Ее мощь опиралась на два бастиона. Об одном - Льеже - мы уже поговорили; как и в других местах континента, технологии сюда принесли англичане, Джон Кокерилл, основавший могущественную фирму Cockerill-Ougree. А другой - это как раз Шарлеруа, где главную роль играла компания под затейливым названием Société Anonyme des laminoirs, forges, fonderies et usines de la Providence (Анонимное общество прокатных, кузнечных и литейных заводов Провидения). Основали его в 1838 году Клеман-Жозеф Дельбрюйер, Эдмон и Жюль Пюссены и - куда без англичан? - Томас Боунхилл, который в этой компании был инженером.

Эта компания в 1898 году открыла завод на Донбассе, в Мариуполе - был он известен как "Русский Провиданс", и для его строительства использовалось перевезенное в Россию оборудование одного из бельгийских предприятий. Позднее этот завод прославился в советское время как завод имени Ильича. Бельгийцы вообще хозяйничали на юге России в те годы - они были инженеры, инвесторы, начальники заводов. В донбасской литературной традиции, описывавшей жизнь рабочих до революции, закрепилась фигура злого бельгийца-эксплуататора.

В XX столетии бельгийская металлургия пришла в кризис. Ее запасы угля исчерпывались, руда была низкого качества. А Шарлеруа был главным рабочим городом страны: это и сталелитейный центр, и центр химической индустрии, рядом с Шарлеруа располагался завод фирмы Solvay, на котором в 1867 году Эрнест Гастон Сольве впервые организовал промышленное получение соды. В окрестностях города разбросаны угольные шахты и известняковые карьеры. Блогеры находят звонкие название для своих отчетов о городе: "Советский динозавр в центре Бельгии", "Суровый город с очаровательным именем". Бельгийский Челябинск? Куда там: только на площади Челябинского меткомбината Шарлеруа весь поместится едва ли не полностью... Шарлеруа больше похож на старые индустриальные города Донбасса или на города американского Ржавого Пояса. Легко угадать, какое прозвище получила долина Самбра - Pays Noir, Черная страна.

Именно в Шарлеруа располагалось издательство Dupuis, которое познакомило нас с такими персонажами, как ковбой Лаки Люк и - главное! - Смурфики. Здесь был центр забастовочного движения, вспыхнувшего в 1960-х годах, когда бельгийское правительство, пытаясь поправить дела после обретения независимости бывшей колонией Конго, ввело жесткий налоговый режим. В 1966 году банк Societe General объединил свои индустриальные активы, слив Cockerill-Ougree с Forges de la Providance. Заводы этого сурового города с нежным именем продолжают работать и сегодня. Коксохим, доменное и сталеплавильное производства закрыли, но прокатные цеха перешли под контроль швейцарской фирмы Duferco и работают.

Швейцарской крупной металлургии нет; Duferco поднялась, скупая тут и там по дешевке промышленные активы в охваченной кризисом Европе, сформировав свою индустриальную империю. Проникли швейцарские дельцы и в Российскую федерацию, в 1990-х годах Duferco купила Верх-Исетский завод в Екатеринбурге, много чем еще занималась, но в итоге, когда российская отрасль стала на ноги, ушла. Завод в Шарлеруа работает в структуре Duferco - несколько километров сурового металла прямо в центре города.

А Екатерина Булакова говорила об очень важных вещах - как нужно смещать фокус с изучения парадной "красной линии" в глубину кварталов и на периферию города. Например, близ комплекса бывшей земской больницы была найдена кирпичная печь - там, видимо, выкапывали глину и делали из нее простенькие кирпичи в конце XIX столетия. А еще что-то сеяли, о чем говорят следы бороны.

Очень интересен, как мне кажется, доклад археолога Екатерины Трофимовой - о драматических перипетиях недавнего строительства на берегу Исети, в районе Царского моста. Важная идея - и я с ней солидарен - дело тут не только в формальных требованиях к археологическим изысканиям, но и в гражданской культуре - так, что ли? Ну и, конечно, археологическая работа дает фантастические данные; как всегда, нам вроде в деталях все понятно, но как возьмешь детали - ничего не понятно. Особенно когда изучаешь речной берег. Или заводскую площадку.

V конференция, приуроченная к Международному дню охраны памятников и исторических мест. Речь о городской археологии, вопросах наследия и об Онисиме Клере, которому исполнилось в этом году 180 лет

Чуть дальше, за деревьями, видна крыша первого электросталеплавильного цеха - три световых фонаря (желтое сооружение дальше - это третий прокатный цех). Выпуск качественных сталей требовал передела в электропечах.

За заводом виден другой берег (Ай спрятался где-то между цехов), террасы, на которых стоят дома старого поселка сталеваров.

Златоуст - крупнейший на Урале времен Великой Отечественной войны центр выпуска специальных сталей, единственное большое производство, оборудованное электропечами. Перед началом войны главными центрами выпуска специальных сталей были Подмосковье - завод "Электросталь", Запорожье - завод "Днепроспецсталь", и Сталинград - завод "Красный Октябрь". Эвакуированные мощности первых двух и попали в Златоуст: сюда привезли электропечи "Электростали" и прокатный стан "Днепроспецстали". Златоуст стал главным центром выпуска спецсталей. Тогда и понадобилось расширить завод.

Железнодорожная станция тут рядом, она и называется "Мартен-2". Мимо цеха все еще идут составы, это Транссиб. Но к мартену они уже не заглядывают.

Суровые цвета - ржаво-коричневый, темно-голубой, серый, черный. Когда-то здесь были потоки света - мартеновские печи, как известно, "красят небо в зарю", рукотворное утро всю ночь - и столбы дыма. Как это выглядело? Представить теперь трудно. А сегодня мартен молчит.

Ну, а если добраться до Седьмого поселка, то там можно увидеть один из главных памятников индустриальной архитектуры Урала. Он будет от вас недалеко, за железнодорожным полотном, как на ладони. Это мартеновский цех № 2, построенный в 1942-1946 годах, во время войны.

Мартеновских цехов в стране осталось очень мало. Помните строки из песни:

Дни и ночи у мартеновских печей
Не смыкала наша Родина очей.
Дни и ночи битву трудную вели,
Этот день мы приближали, как могли!

Мартеновских печей действующих почти не осталось, а уж крупных цехов... Их сносят, освобождают место на промышленных площадках.

Второй мартеновский выстроили за рекой. На фото видно его низкое крыло - это шихтарник, в котором складировали сырье. Центральная часть - высокая, с трубами - там были печи; а по другую сторону мы не видим еще одно здание, куда поступали слитки из печей, и откуда они потом уезжали в прокатные цеха.

Он подобен индустриальному храму. В СССР тех лет так и говорили: цеха заводов - новые парфеноны.

Металлургический завод занимает долину Ая. На левом берегу террасами уходит вверх поселок металлургов - несколько конструктивистских домов и деревянная застройка. А на правом берегу в распадках - поселок имени Фрунзе и Седьмой участок, сплошь деревянные. Прямого пути - немного, но не пройти, там завод. А по автодороге до Седьмого поселка вокруг горы ехать и ехать...

Один из самых массивных памятников промышленного зодчества, завод имени Сталина имеет ясную структуру - старейший доменный цех, первое расширение 1930-х годов, расширение 1940-х годов (второй прокат и второй мартен). После этого места для расширения более не было: прокатный цех еще расширили в 1970-х годах (вот он сбоку врезается в кадр, желтый), а новые огромные электросталеплавильные цеха возводили выше по течению Ая.

Хорошо видно проплешину на месте старого мартена.

В 1902 году километрах в пяти к северу от Златоустовского завода, вниз по течению Ая, была заложена доменная печь - Ермоловская домна, в честь министра земледелия Александра Ермолова. Потом построили и вторую домну, на их базе возник Златоустовский металлургический завод. В 1920-х годах он перегнал по размеру старый завод, стоящий ниже по течению. Стало их два - Златоустовский механический имени Ленина и Златоустовский металлургический имени Сталина.

Домны были там, где сейчас выглядывает из-за трубопровода желтое здание в правой части кадра - это была когда-то нижняя часть доменного цеха. Домны разобрали в начале 1930-х годов . Завод реконструировали, сделав его крупнейшим уральским производством качественных сталей. Левее мы видим два аспидно-черных цеха - это прокатные цеха начала 1930-х годов. Еще левее них когда-то был мартеновский цех № 1, а правее, где лес труб - электросталеплавильный № 1. Четыре коричневые трубы на дальнем плане - это мартеновский № 2.

Ровную площадку на берегах реки с абразивным заводом делит дворец культуры металлургов. В старом городе находится дворец культуры "Булат", а это новый дворец, выстроенный Златоустовским металлургическим заводом, в начале XX века отделившимся от старого завода. (Он-то, этот завод, и был главным хозяином города).

Дворец культуры - это проект 2С-06-6 московского ЦНИИЭП, дорогой проект для крупных предприятий. На Урале он применялся в Уфе (дворец культуры Уфимского завода резиновых технических изделий, 1970; дворец культуры химиков, 1975), Стерлитамаке (дворец культуры завода синтетического каучука, 1974), Ижевске (Дворец культуры металлургов, 1975), Магнитогорске (Дворец культуры металлургов, 1979), Златоусте («Металлург», 1982).

Златоустовский проект отличался от других скругленными блоками входа, которые украсил декоративными панно хорошо нам знакомый художник Борис Тальберг. С другой стороны у дворца широкая лестница, спускающаяся к реке. Увы, там царит запустение. А через реку - абразивный завод.

Старые корпуса абразивного завода и что-то вроде пристани над серыми водами Ая.

⚡️Лекция 9 апреля: Город уральских машин: феномены Уралмаша⚡️

Что такое Уралмаш? Каждый отвечает на этот вопрос самостоятельно. Для кого-то это просто место жительства, для кого-то вся жизнь, для кого-то работа. Кто-то воспринимает его как заповедник архитектурно-градостроительных артефактов.

На лекции с историком Евгением Бурденковым попытаемся собрать исторический паззл под названием "Уралмаш". Перечислим все основные феномены, которые выделяют завод, заводчан и соцгород Уралмаш на общем историческом фоне.

📅 Когда: 9 апреля, 19:30
📍Где: Бар Коммуна
Розы Люксембург, 34

Купить билет

Лекторий «Истории в баре»

В посте выше затронул тему художественного оформления заводов - получается, что визитная карточка (пост)советских городов, монументальное искусство, восходит еще к 30-м.

При этом это были интересные форматы в виде световых конструкций или авангардных фигур - ну а первый челябинский "мурал" на фасаде механосборочного цеха ЧТЗ, на самом деле, сграффито: это прорезанные слои штукатурки.
Сама же композиция похожа на кинокадр. Автор - Валентина Челинцова - художник-график, скульптор; на момент создания ей было лет 25-26.

Фото 1: "СССР на стройке"
Фото 2: открытие ЧТЗ, 1 июня 1933. Идут: номинальный глава СССР Калинин, директор Ловин и протчие бонзы

Настоящий урал индастриал estetique!

Абразивный завод стоит на берегу реки Ай. Он был основан в 1917 году как Златоустовская фабрика искусственных точил, его считают первым в стране отечественным производством абразивного инструмента. Его комплекс и стоит в долине, над рекой, словно зашторенный высокими деревьями. Там дальше мостик, ведущий к проходной.

Конструктивистский Дворец труда, он же клуб металлистов, он же ДК "Булат", построенный для завода имени Ленина в Златоусте в 1932 году по проекту архитектора Виктора Кокорина. Проект мыслился как типовой, но применен был лишь единожды.

Дворец позднее претерпел ряд изменений - так, был утрачен балкон, южное (кружковое) крыло надстроено и стало избыточно массивным (на фото его и не видно). Самая эффектная часть - северное крыло, где зрительный зал с очаровательной лесенкой. Здесь были большие окна, но их заложили, и теперь дворец выходит на центральную улицу Ленина глухой стеной.

Мобилизационный подъем времен Великой Отечественной войны хорошо известен и изучен. Его важной частью было наращивание выпуска металлических изделий - снарядных корпусов, мин, холодного оружия - на всех заводах, которые занимались металлообработкой. Златоустовский завод был одним из центров выпуска снарядных корпусов и холодного оружия. Но меньше известна (хотя и изучена историками) эпопея со свертыванием оборонного производства и перевод заводов на мирную продукцию. Он начался еще в конце войны, а с 1946 года развернулся широко - грандиозная история о возрождении западных районов СССР, разрушенных боевыми действиями.

В 1946 году Златоустовский завод начал делать комбайны "Сталинец", с 1950 года его перевели на выпуск экскаваторов для трактора "Беларус". Не так эффектно, как кавалерийская шашка (художественный цех сохранялся), зато практично... А в 1966 году был запущен цех, где делали холодильники "Полюс". Вот он на фото - увы, заброшенный. Это и была крайняя точка расширения заводской промзоны.

Карабкаются дома по склонам горы Кварцит - это уже третья высота по левому берегу Ая. В центре торчит недостроенная высотка - единственный в центральной части Златоуста памятник современного девелопмента, так и не доведенный до завершения. Здесь не строят нового жилья. На горах тесно. Весело ли - всякий раз, когда хочешь купить молока или хлеба, изволь пилить вниз и вверх по нескольку кварталов, а то гнать машину по узким, ухабистым горным улочкам. Но в то же время это поразительная живая жизнь, бесценный источник впечатлений для внешнего взгляда - эта жизнь на горах, эта культура лестниц и переходов, когда над грязненькими улицами поднимается фантастическая панорама.

Златоуст - это огромная машина впечатлений, только об этом мало думают. Удобно ли жить в машине впечатлений? Этого я не знаю.

Ай поворачивает в долине, и по его берегам тянутся цеха уже позднесоветской постройки. На переднем плане видна та самая улица Карла Маркса, застройку которой "пробил" когда-то архитектор Сибрин. Но места было всего ничего, он между горой и рекой...

В центре кадра бледно-фиолетовое здание с большими квадратными окнами - это конструктивистский дом, очевидно, 1930-х годов постройки, появившийся, когда тут все еще было деревянным и одноэтажным. Полагаю, это дом абразивного завода, который находится дальше по течению Ая.

Острава Остравой, а Златоуст Златоустом. Был такой архитектор Петр Сибрин, фронтовик; он в послевоенном Златоусте боролся за высокое качество городской среды, "пробил" парадную застройку улицы Карла Маркса в долине Ая. Игорь Стась очень хорошую написал работу о "сталинском праве на город"; вот Сибрин был ровно об этом праве - главархитектура против мощных заводов, у которых в руках были деньги и ресурсы. Заводские начальники сбрасывали в долину Ая шлак и захватывали ее промзоной. А строить жилье хотели на горах. Об этом доводилось писать мне.

Сибрин же хотел, чтобы Златоуст был красивым и комфортным. Парадокс его положения был в том, что ресурса у него не было, ресурс был у заводов; ему надо было их усовещивать и одновременно стимулировать вести стройку. Другой стороной "права на город" было и право на труд, поэтому заводы тут не были "плохишами", была у них своя правда, и очень важная правда. Диалектика права на эстетику и права на труд оставила в долине Ая вот такие дома с колоннадами.

Новый завод выглядит не так живописно, как старый - его уж строили подальше от города, на ровной площадке. Но зато он работает. В центре кадра, кажется, сталеплавильный цех, правее - электростанция. Источник

Другое дело - завод имени Готвальда. Он построен уже иным образом: линия углеподачи (огромные пересыпные мощности), коксохим, доменные цеха, мартены, прокат. Стальное царство! Источник

И сегодня - музеефицированный. (Сзади, посмотрите, виден копер шахты). Источник

Панорама со стороны прокатных цехов

Витковицкий завод на открытке начала XX века

А это - соцгород Поруба со знаменитой башней. Как и другой подобный, Нова Хута в Кракове, он сегодня - знатная туристическая аттракция. Источник

Классическая панорама Остравы: собор конца XIX века, и за ним - Витковицкий завод. Доменные печи не работают, они памятники. Источник

UPD: Сообщают наши читатели, что фото сделано с башни ратуши.

Улица в старой рабочей колонии Витковице - наследие директора Пауля Купельвайзера. Источник

СТАЛЬНЫЕ ГОРОДА. XIII. ОСТРАВА - ГОРОД... РОТШИЛЬДОВ

Короли, графы и князья Европы проводили границы своих владений, не зная, что под землей дремлют уголь и руда. Так вышло - удивительно прямо! - что важнейшие залежи угля и руды на континенте оказались на границах больших стран. Саар и Эльзас - на границе Франции и Германии. Верхняя Силезия - на границе Германии и владений австрийских Габсбургов.

Там бы не было границы, но в XVIII веке прусский король Фридрих II отобрал у австрийцев Силезию. А в XIX столетии оказалось, что в Верхней Силезии - крупный угольный бассейн, и что залегает уголь по обе стороны гор - с запада, на территории Восточной Моравии, и с востока. К западу строить принялись австрийцы, а к востоку - пруссаки. В 1828 году архиепископ Рудольф Габсбург построил в городке Острава в Восточной Моравии первый в державе Габсбургов пудлинговый металлургический завод, положив начало превращению Остравы в крупнейший индустриальный центр, западную вершину стального силезского треугольника Острава - Катовице - Тршинец.

В 1840-х годах архиепископ продал завод семейству банкиров Ротшильдов, которые расширили его, скупили вокруг угольные шахты и к началу XX столетия превратили Остраву в крупнейший металлургический центр Австрийской империи. Завод был известен как Sophienhutte или еще - Витковицкий завод; потому что он располагался в районе Витковице. В 1876-1893 годах завод возглавлял выдающий инженер Пауль Купельвизер, построивший в Остраве образцовый рабочий поселок! Комплекс был интегрированный - угольная шахта, коксохим, доменные печи, мартеновские цеха и прокатные мощности. Завод занялся также и машиностроением, выпускал он и военную продукцию.

А затем империя Габсбургов распалась. Завод в Витковице стал чехословацким, хотя Ротшильды владели контрольным пакетом его акций. Чехословакия была самой развитой частью габсбургских владений, по меркам Восточной Европы - прямо-таки индустриальная сверхдержава. Но даже эта промышленная мощь не помогла Чехословакии чтобы защититься от гитлеровской оккупации. Витковицкий завод был "ариизирован" - передан концерну "Hermann Goering Werke"; его глава, Герман Геринг, свои позиции одного из главарей нацистской партии использовал, чтобы вести бизнес. Именно в руки Геринга перешли предприятия захваченных Чехословакии и Австрии. Всю мощь Витковицкого завода немцы поставили себе на службу, в 1942 году Геринг даже приказал начать расширение предприятия на новой площадке. Да только с зимы 1943 года, после Сталинграда, стало гитлеровцам не до расширения... По городу била союзная авиация. А с января 1944 года освобождать Моравию двинулась Красная Армия, но немцы отчаянно защищали Остраву - это был один из последних промышленных центров, которые еще остались под контролем рейха. Только 30 апреля город удалось освободить - а через девять дней и всей гитлеровской империи настал конец.

В социалистической Чехословакии Витковицкий завод отстроили и национализировали. Выстроили в 1951 году и второй завод - более мощный, с современной планировкой линиями - металлургический комбинат имени Клемента Готвальда. Он разместился к юго-востоку от города. Для нового завода построили и новый соцгород - Порубу, один из самых ярких памятников социалистической неоклассики. Острава стала "стальным сердцем" Чехословакии.

Падение социализма и распад Чехословакии ударили по металлургии Остравы. Угольная добыча была свернута; заводы перешли под контроль иностранных собственников - старый завод в Витковице купил российский Evraz, а новый завод имени Готвальда - индийский Mittal. Позднее Лакшми Миттал продал завод другой индийской компании - Liberty Steel Санджива Гупты. Этот завод работает по полному циклу (порядка 3,6 миллиона тонн в год), а вот в Витковице осталась только металлообработка - доменное производство остановлено. В 2002 году чешское правительство приняло решение поставить на охрану и музеефицировать старый комплекс завода в Нижних Витковицах. Домна стала обзорной башней, круглый газгольдер - конгресс-центром, а в коксовой батарее разместилась библиотека.

СТАЛЬНЫЕ ГОРОДА. XIII. ОСТРАВА - ГОРОД... РОТШИЛЬДОВ?

Короли, графы и князья Европы проводили границы своих владений, не зная, что под землей дремлют уголь и руда. Так вышло - удивительно прямо! - что важнейшие залежи угля и руды на континенте оказались на границах больших стран. Саар и Эльзас - на границе Франции и Германии. Верхняя Силезия - на границе Германии и владений австрийских Габсбургов.

Там бы не было границы, но в XVIII веке прусский король Фридрих II отбил у австрийцев Силезию. А в XIX столетии оказалось, что в Верхней Силезии - крупный угольный бассейн, и что залегает уголь по обе стороны гор - с запада, на территории Восточной Моравии, и с востока. К западу строить принялись австрийцы, а к востоку - пруссаки. В 1828 году архиепископ Рудольф Габсбург построил в городке Острава в Восточной Моравии первый в державе Габсбургов пудлинговый металлургический завод, положив начало превращению Остравы в крупнейший индустриальный центр, западную вершину стального силезского треугольника Острава - Катовице - Тршин.

В 1840-х годах архиепископ продал завод семейству банкиров Ротшильдов, которые расширили его, скупили вокруг угольные шахты и к началу XX столетия превратили Остраву в крупнейший металлургический центр Австрийской империи. Завод был известен как Sophienhutte или еще - Витковицкий завод; потому что он располагался в районе Витковице. В 1876-1893 годах завод возглавлял выдающий инженер Пауль Купельвизер, реорганизовавший жилую часть заводского поселка в образцовый город своего времени - как американские корпоративные города! Комплекс был интегрированный - угольная шахта, коксохим, доменные печи, мартеновские цеха и огромные прокатные мощности. Завод начал заниматься также и машиностроением, выпускал он и военную продукцию.

А затем империя Габсбургов распалась. Завод в Витковице стал чехословацким, хотя Ротшильды все еще владели контрольным пакетом его акций. Чехословакия была самой индустриально развитой частью габсбургских владений, по меркам Восточной Европы она оказалась прямо-таки индустриальной сверхдержавой. Но даже эта промышленная мощь не помогла Чехословакии чтобы защититься от гитлеровской оккупации, и в 1939 году Острава оказалась в руках немцев

И опять слово Михаилу Львову, потому что поэт скажет лучше, чем ученый и потому, что главная мысль, о которой много мы твердим - не нова. Замки Луары - замками Луары, кремли Золотого кольца - кремлями, ну а тут кое-что другое, но не менее важное:

Вверх по склонам в Златоусте
Улицы, как этажи.
Здесь никак не захолустье.
По-московски ходит жизнь.

Город осенью раскрашен,
С каждым шагом – золотей.
Он не скучен и не страшен
Ни для нас, ни для гостей.

Здесь не видно древних башен
И забытых крепостей.
Здесь иные шли процессы,
Замки тут не прижились
(И влюбленные принцессы
Не кидались сверху вниз).

Не историею рода,
Не историею чувств,
А историей народа,
А историей завода
Предстает нам Златоуст.

Без сомнения, главное, что вы видите с горы - и главное, на что надо смотреть - это завод. Восемь километров Ай бежит среди гор по индустриальной зоне. Она начинается старым машзаводом, продолжается абразивным заводом, металлургическим заводом и завершается шлакоотвалами на дальнем конце долины. А вокруг горы - Косотур, Бутыловка, Татарка, Закаменская, Паленая, Кварцит, Мышляй. С их склонов видны длинные цеха и угловатые крыши, трубы и газопроводы. Будто стальной дракон улегся в долине Ая!

Старый завод видно как на ладони. Был он маленький: там, где труба дымит, на берегу Ая были жилые дома, и на дальнем плане тоже дома. В 1920-х годах завод начал расти и захватил всю долину. Видно, как блестит вода Ая внутри промзоны. Здесь делали, кроме прочего, "черные ножи" Уральского танкового корпуса.

Это большой памятник позднего промышленного модерна; на восточном берегу были прокатные цеха, на западном - инструментальные. Многие сейчас стоят уже без крыш, только благородные черты фасадов видны.

Чтобы увидеть Златоуст-город, надо подняться на другую гору, на Бутыловку - она на западном берегу Ая. В теснине между крутыми Косотуром и Бутыловкой и был выстроен завод. А у него - площадь с управлением, арсеналом, зданием думы (нынешним часовым заводом) и ремесленного училища. И Свято-Троицким собором.

Собор стоял прямо на площади, которая сейчас носит имя площадь III Интернационала и которую занимает сквер. Видно конструктивистский жилой дом - прямо около него идут трамвайные пути, тут трамвай дает ускорение в гору. Желтое здание справа - надстроенное училище, ныне техникум; огромный куб слева - перестроенное здание заводского склада, где разместился местный театр рабочей молодежи, нынешний "Омнибус". Да-да, в Златоусте есть свой театр!

И прекрасно видно комплекс часового завода. Здание думы после революции работало школой, и преподавал в ней в 1920-х годах знаменитый М. Я. Сюзюмов - крупнейший византинист, впоследствии основатель научной школы в Уральском университете.

А в другую-то сторону - завод. Над центром Златоуста торчит крикливого цвета торговый центр "Агат". Это достроенный остов нового цеха часового завода - завод этот занял бывшее здание думы, потом пристроил к нему корпус, а потом стал строить третий, и тут социализм-то и распался.

"Агат" - это марка часов, которые делает завод. Специализируется Златоустовский завод на противоударных и водонепроницаемых часах, он делает часы для моряков, водолазов. Специальные часы! Потому и над фасадом торгового центра, и над крыльцом завода висят часы "Агат" (у торгового центра они, правда, не идут). Часовой завод вовсю работает, у него есть моднейший онлайн-магазин, и там можно приобрести часы "Агат".

На восток от Косотура простираются леса и горы Таганая. Одну из его высот видно на горизонте.

Таганай тысячу раз описан и воспет в литературе, в стихах. Вот Михаил Львов, "Слово об Урале":

– Это станция какая?
– Это станция Симская.
– Это станция Вавилово.
– Высадим, как милого.

– Это станция Аша.
– Очень даже хороша!
...Кропачево, Вязовая
(Восхищенье вызывая),
Медведевка. Дальше – Ай.
Дальше станции считай.

Скоро ты увидишь город,
Златоустовские горы,
Златоуст увидишь скоро,
А за ним и Таганай.

Тут река – все та же Ай.
(Тут названия такие!)
Тут названия простые –
Их, как крик, запоминай:
«Тагана-ай!» и «А-ай-ай-ай!»

Крик природы. Крик души.
Стой. Смотри. И не дыши.
Стой с открытой головой.
Здесь ты дома. Здесь ты свой.
Крикнешь в скалах на Урале –
Только эхо, эхо сплошь.
«Караул» ли, крик «ура» ли –
Издали не разберешь.

На юг с Косотура открывается панорама заводского пруда; он большой, и по его западному берегу идет город. Хорошо видно здание городской администрации. И хорошо видно, как Златоуст выстроен на горах; крепкие ноги нужны златоустовцам, чтобы ходить вверх-вниз... Город лестниц. За этой горушкой рельеф становится более спокойным и там располагается большой жилмассив имени Гагарина, его общественный центр - бывшее здание швейной фабрики, ныне - торговый центр. А еще южнее поднимается дым в Новом Златоусте - там, на Уржумской площадке, ровной по сравнению с гористой долиной Ая, выстроили Златоустовский машиностроительный завод, Златмаш.

С горы Косотур открывается вид на старый центр Златоуста, улицу Ленина. Деревья сильно закрывают его. Деревья молодые; этот лес был высажен в середине XX столетия, и еще фотографии 1970-х годов панорамные, без веток. Завод когда-то свел лес на горе и деревья высаживали заново.

На Ленина стоят несколько конструктивистских зданий - жилые дома, здание банка, дворец культуры завода - часть его хорошо видно на фото. Парадная застройка главной улицы! В перспективе виден пустырь там, где Ленина поворачивает; там стоял замечательный конструктивистский дом со скругленным углом, известный как "Стрелка". Увы, оно горело, потом его принялись реконструировать, но в итоге просто снесли. Обещали восстановить, но воз и ныне там.

А на переднем плане - краснокирпичное здание часового завода (на самом деле здание городской думы дореволюционной поры, куда заехал эвакуированный завод) и квадратный корпус оружейной фабрики.