Пока подтверждается гипотеза, что Трамп про разрушение, а не про созидание. Он напоминает теленка, который бодается с дубом не с какой-то конкретной целью, а из любви к самому процессу. Разгоняется, ударяется, сотрясает и тут же отскакивает в сторону, так что все сухие желуди уже падают на голову кому-то другому. Но ему уже все равно – он на полном ходу бежит к следующему дубу. Больше всего при этом достается тем, кому он якобы пытается помочь. Сейчас желуди летят в Украину, Израиль на очереди. В принципе, это тоже полезная деятельность, только если за таким «бычком» идет грамотная команда сборщиков, которая снимает «урожай» от всей этой неуемной, но не всегда умной активности. Но пока на месте сборщиков только сборная команда из нескольких достаточно узких сект (банд) –  «дети чайных вечеринок», «силиконовая мафия» и так далее. Не очень похоже, что это те люди, которые смогут грамотно зачистить поляну после боданий Трампа.

Немного о вере и политическом долголетии. Вроде в тему сегодня.
 
В чем разница между интернационал-большевизмом Ленина и национал-большевизмом Путина (абстрагируясь от самого содержания мифа)?  В том, что Ленин и ленинцы на первых порах на самом деле сами верили в свою утопию о русском коммунизме, а Путин и путинцы ни секунды никогда сами не верили в фантом о «русском государстве-цивилизации», который они сегодня впаривают современным пролетариям умственного труда.
 
Вроде бы мелочь, но именно она в итоге будет иметь решающее значение для судьбы режима. Сказано же, что каждому воздастся по вере его.
 
Любой устойчивой деспотии для разгона нужен на старте хотя бы минимум пассионарности. Если ее совсем нет, режим просто не успевает набрать ту «космическую» политическую скорость, которая только и позволяет ему оторваться от притяжения харизмы «перводиктатора» и, как следствие, выйти на высокую или низкую (как повезет) самостоятельную политическую орбиту. 
 
У интернационал-большевиков эта пассионарность в той или иной степени изначально присутствовала, и ее хватило, чтобы сконструированный ими искусственный политический спутник русской истории с гордой надписью «СССР» продержался на орбите чуть больше 70 лет.
 
Уже к середине 60-х его солнечные батареи перестали давать свою утопическую энергию, и спутник сначала остыл, а потом и вовсе превратился в мертвую глыбу льда, в конце 80-х годов прошлого века сгоревшую в плотных слоях политической атмосферы планеты.
 
У их декадентствующих потомков, ищущих, подобно средневековым алхимикам, философский камень бессмертия путинизма, но, в отличие от средневековых алхимиков, преуспевших как раз только в добывании злата из пустоты, пассионарности хватит разве что на запуск дрона.
 
Люди, которые сами ни во что не верят и занимаются политическим НЛП, создавая мертвые чувственные образы и пустые словесные конструкции «на продажу», не помощники в решении задачи коллективного политического спасения режима в тот момент, когда смерть диктатора поменяет все политические магнитные полюса.
 
Кремль может строить какие угодно планы на будущее, но это будущее перечеркнет группа фанатиков, которая вынырнет из ниоткуда, чтобы отправить путинский мир в никуда. Увы, но совсем не обязательно это будут приятные во всех отношениях люди. Единственной их сильной стороной будет то, что они на самом деле будут верить в то, что делают. Нам, возможно, это не поможет, но и им (власть предержащим) тоже.

С праздником всех верующих и присоединившихся. В нашем районе Лондона исторически много синагог. На одной из них достаточно долго красовалась надпись: «Приходите к нам. Верить не обязательно, достаточно быть евреем». Я думаю, что сегодня для радости требования еще более либеральны – достаточно быть человеком.
 
А у нас дома пасхальное перемирие. Остановились на мгновение на линии огня…

Несмотря на практически непреодолимые технические сложности, «Пастуховская кухня», закрытая на пару недель (но не навсегда) по случаю учета шницелей, вынуждена была приоткрыться, чтобы обсудить пасхальный пердимонокль Путина.
 
Предваряя эту и так недолгую дискуссию, могу пунктиром наметить ее основную линию. Предложение Путина является одновременно трюком, провокацией и сигналом. Трюком – потому что на практике не исполнимо. Провокацией – потому что ставит Зеленского в неудобную позицию. Сигналом – потому что семафорит Трампу о якобы уважухе Путина к нему лично. Конечно, единственное, чем оно не является, так это предложением о мире, шагом к миру, проявлением миролюбия и тому подобными глупостями, не характерными для Путина.
 
Сказав все это, не могу не повторить, что это по-скифски умно, позволяет лучше маневрировать внутри все еще тлеющего переговорного процесса, подставляет очередной раз Зеленского под Трампа и дает Москве сиюминутный тактический выигрыш. Одновременно не могу не заметить, что, как это ни странно, но мне не показалось, что Киев был к такому трюкачеству готов.
 
Чем это в конечном счете окажется, – червячком для «полезных идиотов» на Западе или крючком, с помощью которого удастся зацепиться за краешек иллюзорного мира, - покажет ближайшее будущее. В самом заявлении Путина никакого ответа на этот вопрос не содержится. Остается ждать и надеяться.

https://youtu.be/_EP7pry-3sQ?si=GDUyznEVsZY2N0z_

Пасхальный кулич от Путина – перемирие на два дня в одностороннем порядке. Это, конечно, голый пиар, это ничего по сути не решает, но это умно, дерзко и понравится Трампу. Киев, похоже, не совсем готов к такому повороту.
 
И все-таки он хочет выпилить себя из войны…

Часть четвертая, окончание (см. предыдущие три части).

ПАСЬЯНС ПУТИНА
 
Итак, размышляя практически, Путин должен отвергнуть предложение Трампа о перемирии (в смысле прекращения огня), если оно сразу не обременено целым комплексом договоренностей и признаний, подавляющая часть которых и для Украины, и для Зеленского персонально неприемлемы. Это разумно с точки зрения политической арифметики, но вряд ли разумно с точки зрения политической алгебры.
 
Путин не дает себя использовать, Путин ставит Зеленского в крайне невыгодное положение, Путин потенциально приобретает возможность, пусть и не стопроцентную, завладеть еще большей частью Украины и даже, если очень повезет, всей Украиной. Казалось бы, что в этом для него может быть плохого? Для начала – всего один маленький нюанс: он выводит из игры Трампа, который на этом этапе и ему, и всем остальным говорит: «Дальше сам».
 
Поначалу это должно его даже радовать – полное обнуление главного спонсора войны (в глазах Москвы). Но это только вначале. Дальше развилка, на которой обычно встречаются девочка и динозавр, – то есть 50 на 50.
 
Допустим, Зеленский убеждает Европу заместить ресурсы Америки своими собственными ресурсами. В этом случае Путин таки вляпывается в ресурсную войну не на полтора года, как ему бы хотелось бы, а на неограниченный срок с плохо предсказуемыми для устойчивости режима результатами.
 
Или, напротив, допустим, что Зеленский не добивается поддержки Европы, или эта поддержка оказывается запоздалой и не может уже возместить собой нежелание населения воевать. В этом случае Путин сталкивается с необходимостью в одиночку осваивать разрушенную и, мягко говоря, настроенную враждебно по отношению к России средних размеров европейскую страну.
 
Через полтора-два года выяснится, что для России с социально-экономической точки зрения такая победа равна поражению. То есть либо так, либо иначе, либо через победу, либо через поражение, но на горизонте нескольких лет шило вылезет из мешка – а именно станет совершенно очевидным, что в этой войне для России нет абсолютно никакой стратегической перспективы.
 
И вот тогда только станет понятно, что Трамп был для Путина своего рода спасательным кругом и, возможно, единственным шансом вывернуться вовремя из той скверной истории, в которую он вляпался три года тому назад. Шансом, которым Путин не сумел воспользоваться, потому что не смог его правильно оценить. Увы, но, похоже, что Путин недаром так ценит дружбу с арабами, которые, - по словам, часто приписываемым одной известной киевлянке, - никогда не упускали возможность упустить возможность…

Часть третья. Начало в предыдущих двух постах.
 
ПОБЕДИТЕЛИ И ПРОИГРАВШИЕ
 
Победителей в этой игре не будет, а проиграет тот, кто возьмет лишнюю карту. Но проиграют не все.
 
ТРАМП
 
Трамп, если и проиграет, то не в этой партии. Здесь его ставка беспроигрышна. Он в любом случае выходит из игры со своими деньгами, расплачиваются по счетам те, кто остался за столом. Европа может, если захочет, сесть за этот стол, чтобы поиграть вместо него, но тогда все возможные прибыли и убытки будут ее. Впрочем, особых прибылей там не должно остаться. Хотя возможно, у Трампа на соседней площадке теперь откроется свое казино, в котором он сыграет в «русскую рулетку».
 
ПУТИН И ЗЕЛЕНСКИЙ
 
Путин и Зеленский, похоже, решили остаться в игре. Путин тянет новые карты из старой колоды. То он хочет с помощью переговоров взять вершины, на которых еще не бывал (то есть получить еще не завоеванные территории), то хочет просто еще немного повоевать, чтобы улучшить свои переговорные позиции (то есть завоевать еще больше территорий). Осень кажется ему более подходящим временем для завершения войны, чем весна. Зеленский же в это время пытается вытянуть старые карты из новой (европейской) колоды (то есть добыть все те же деньги и  стволы в новом месте), рассчитывая, что с их помощью сможет переиграть или, точнее, «пересидеть» Путина.
 
БИТЬ ИЛИ НЕ БИТЬ
 
Путин не знает, какую карту вытащит Зеленский из европейской колоды. Если «шестерку», то он (Путин) - молодец, и через год получит столько «территорий», сколько сможет унести, а если вдруг все-таки вытащит козырь (получит объем помощи, сопоставимый с тем, который был до этого), то через год у Путина на носу будет новая мобилизация и военный капитализм в придачу. Если же выпадет козырный туз, – то есть Зеленский получит от Европы все, что было раньше, плюс ракетные вооружения, способные  стрелять на большую глубину по российской территории, - то повторится шекспировская драма двухгодичной давности (в смысле бить по Украине ядерным оружием или не бить) со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями.
 
ПРОСТО ЗЕЛЕНСКИЙ
 
Но и Зеленский не знает, какую карту он вытащит. Если все-таки шестерку, то через год нынешние предложения Путина покажутся ему вполне себе вегетарианскими, и он поймет, что это была все еще «белая полоса». Ситуацию упрощает, однако, то обстоятельство, что с политической точки зрения для Зеленского между этими двумя сценариями нет различий. И в том, и в другом случае это конец его политической карьеры. Но если он признает российскую оккупацию сейчас, он наступит мгновенно, а если через год, то соответственно позже. Зато если он пройдет между струй, то снимет джекпот. Получается, что Зеленский, как и Трамп, играет в беспроигрышный политический покер.
 
ПРОСТО ПУТИН
 
Таким образом, единственным человеком, который за этим столом по-настоящему играет с судьбой, оказывается Путин. Он банкует, он рискует, он поднимает ставки, – и все это с самим собой. В азарте Путин сейчас тащит из колоды одну за другой карты в надежде, что рано или поздно выпадет та счастливая комбинация тройки, семерки и туза, которая сделает его политически бессмертным. Но где-то за сценой уже слышен старушечий смех пиковой дамы. Он думает, что играет с Трампом в покер, но на самом деле в одиночку раскладывает на столе пасьянс. Он думает, что играет чужими судьбами, а на деле лишь играет с судьбой.
 
Конец третьей части. Продолжение в следующем посте.

Часть вторая. Начало в предыдущем посте.
 
ЗЕЛЕНСКИЙ.

1. Цель Зеленского – дотянуть ресурсную войну до точки, после которой в России возникнет революционная ситуация. При этом главный риск – не оказаться в точке, после которой революционная ситуация возникнет в Украине. Обе стороны в этом соревновании «наперегонки с революцией» должны пользоваться заемным ресурсом, но Зеленскому получить его сложнее, чем Путину.
 
2.  Для победы в ресурсной войне Зеленскому нужны люди, деньги и стволы. Деньги и стволы он до сих пор получал в основном из Америки. Сейчас ему надо на ходу переобуться и начать получать их в том же объеме от Европы. Это сложно практически, но теоретически возможно. Главный затырк здесь во времени. Объемы помощи должны резко возрасти уже в конце июня, иначе образуется зазор в поставках вооружений, которым как раз и планирует воспользоваться Путин этим летом.
 
3.  Люди для Зеленского гораздо большая проблема, чем деньги и стволы. И то, и другое можно позаимствовать, а вот людей на фронт придется брать своих. Самое большое неизвестное в формуле выживания Зеленского – это сохраняющаяся готовность украинцев воевать не в онлайне, а в офлайне. На этот вопрос не может быть теоретического ответа: либо власть погонит людей на фронт, либо люди погонят власть взашей. Мы все поймем это только постфактум.
 
ЧАСТЬ 2. НА ЧТО ИГРАЮТ?

По типу игры – это вроде бы покер, но блефуют не столько по поводу карт, сколько по поводу ставок. Делают вид, что на кону геополитика, но уже давно играют на территории. Путин не может закончить войну без признания оккупированных территорий российскими, а Зеленский – признанием оккупированных территорий российскими. Трампу это вообще все равно, для него территории – это атрибут силы: есть сила – есть и территории, остальное от лукавого.
 
Европе тоже на самом деле все равно, кому будет принадлежать Херсон. Разница между Америкой и Европой в другом. Трамп готов признать Путина силой (не тварь дрожащая, а право имеет), а вот европейские лидеры – нет. Для Трампа признание России силой является признанием политического факта без особых последствий (не исключено, что это даже будет выгодно, так как ее можно будет использовать как контрсилу). Для Европы признание России силой является политическим актом, который будет иметь огромное количество последствий. То есть признание России силой означает для Европы признание ее права влиять на европейскую политику, а это именно то, чего ведущие европейские державы, и в первую очередь Великобритания, всегда пытались избежать. Именно поэтому Европа будет сопротивляться дольше Америки.
 
Конец второй части. Продолжение в следующем посте.

 
Эссе в стиле «Игроки» - почти Гоголь, хотя и отдает достоевщиной. Длинный пост в четырех частях о том, как стороны переговоров раскладывают свои карты на столе. Это скорее размышления вслух, для себя и в себе, но, учитывая общественную значимость темы, готов поделиться и с другими тоже. В некотором смысле это инвентаризация  базовых  “вводных”, которые можно использовать для оценки того, что происходит в черном переговорном ящике.
 
ЧАСТЬ 1. ИГРОКИ И КАРТЫ.
 
ПУТИН:

1. Путин заинтересован в мире, но на своих условиях. Его условия известны почти год: четыре области целиком плюс нейтральный статус Украины и разная там “мелочь”  вроде разоружения ВСУ, если повезет. Тем не менее, я не уверен, что конкретно сейчас он готов разделить концепт Суркова о полезности вечной войны.
 
2. Путин не заинтересован в перемирии (прекращении огня), по крайней мере - сейчас, так как уверен, что еще может улучшить свои позиции на фронте, особенно если положение ВСУ ухудшится в связи с прекращением американских поставок вооружений. Путин в принципе готов был бы пойти на перемирие при более мощной отрицательной или положительной мотивации, но такую мотивацию для него Трамп преднамеренно или непреднамеренно не создал.
 
3.  У Путина и Трампа внезапно появился совместный проект “Как закатить (закатать) Европу?”. Этот проект настолько заманчив, что может в глазах Путина перевешивать ценность Украины как трофея. На этой почве между Путиным и Трампом сейчас больше ценностных совпадений, чем между Трампом и большинством европейских лидеров. Пока Трамп предлагает Путину дружить против Китая, Путин встречно предлагает Трампу дружить против Европы.
 
ТРАМП:
 
4.  Цель Трампа - не прекращение войны, а изъятие Америки из этой войны. Если бы это удалось совершить в формате сделки о мире, он получил бы с нее политический сверхдоход. Если сделка не состоится, он удовлетворится обычным доходом – объявит, что Америка больше не будет тратить деньги на «ненужную войну», а уже потраченные вернет через «инвестиционное соглашение» с Украиной, которое поэтому постарается подписать в любом случае до «выхода из игры».
 
5. Если Европа возьмет на себя все финансовые и военные обязательства США по поддержке Украины, это никак не будет напрягать Трампа, – скорее наоборот. Его базовая позиция в том и состоит, что это европейская проблема, которую Европа должна решать за свой счет и своими силами. Если есть лишние деньги, то почему нет. Но сначала пусть заплатят тарифы и даже репарации Америке…
 
6. Если Европа действительно не только на словах, но и на деле отмобилизуется для полноценной помощи Украине, то Трампу придется выбирать, что выгодней: продолжить поставлять американское оружие Украине, но уже за живые европейские деньги, или возобновить в обход Европы  за счет Европы сотрудничество с Россией в интересах американских компаний. Есть риск, что он выберет второе, так как Путин всегда предложит больше и лично ему.
 
Конец первой части. Продолжение в следующем посте.
 

Вряд ли стиль в политике – главное. Но в переломные моменты истории он почему-то выходит на первый план. «Как» зачастую становится важнее, чем «что». Если наша эпоха – переломная (а в этом с каждым днем остается все меньше сомнений), то у нее должен быть и свой стиль. По многим косвенным признакам этот стиль уже определился достаточно ясно как «жлобский».
 
Как это ни парадоксально, тема жлоба и жлобства гораздо глубже разработана в украинском дискурсе, чем в российском. Не то чтобы в России был недостаток жлобов, но рефлексия жлобства тут очевидно была на недостаточно высоком уровне. Когда я переехал из Киева в Москву, то обнаружил, что уровень осмысления этого важнейшего для функционирования любого общества архетипа здесь явно недостаточен по сравнению с родным мне городом. Мне приходилось часто и подробно объяснять, что именно скрывается под этой ёмкой характеристикой сложного комплекса душевных качеств.
 
Не то в Украине. Здесь жлоб как социо-культурное явление всегда находился в центре пристального внимания городской интеллигенции, немало от него настрадаашейся. На переломе эпох замечательный украинский писатель Павло Загребельный в романе «Пiвденний комфорт» («Южный комфорт») дал, с моей точки зрения, каноническое определение жлобства как не ограниченной ничем амбиции невежества. Жлоб, по мнению Загребельного, - необтесавшийся толком в городе сельский житель (по Махначу – представитель «полугородской культуры»), который плохо представляет, на какое место в социальной иерархии может претендовать, и поэтому старается заполнить собой все доступное пространство.
 
Все это я вспомнил исключительно благодаря одному медийному подвижнику, который практически в режиме онлайн наладил трансляцию в русском переводе   публичных мероприятий в Вашингтоне. И дело не столько в переводе, сколько в том, что все оказалось собрано в одном месте: сам Трамп, его команда, пресс-конференции, брифинги министров и так далее. Я погрузился на несколько дней в этот дивный новый мир сегодняшней Америки. Как говорил Хрюн, «Внушает!».
 
Когда я только эмигрировал из России 16 лет тому назад, то, к неудовольствию своей семьи, продолжал инерционно смотреть российское телевидение: новости, фильмы, шоу. Никак не мог перерезать пуповину. Это прошло в 2014 году. И нет, это не было связано с дезинформацией и пропагандой – можно ли меня, рожденного в СССР, этим удивить! Нет, я просто физиологически перестал переваривать тембр их голосов и их жлобское самолюбование. Это как железом по стеклу. Одиннадцать лет спустя этот звук достал меня с другой стороны океана – оттуда, откуда дует уже не восточный, а западный ветер.
 
У меня, как у Синявского, с Путиным и с Трампом в первую очередь стилистические разногласия. Я никак не могу привыкнуть к тому, что скромность и сдержанность, в том числе в выражениях, и прочие бесполезные ныне добродетели, которым не всех, конечно, но многих мама с папой учат в детстве, попали под новую «культуру отмены» и вытеснены пошлым кривлянием и апломбом. Это ведь не о политике, а о чем-то большем, что вот-вот всех нас поглотит: об эпохе «мирового жлоба»…
 

На Репаблик вышло мое большое  интервью Евгению Сеньшину. Достаточно подробно о текущей ситуации. У кого есть подписка, может посмотреть. Для тех, у кого ее нет или недосуг, публикую отрывок, где я отвечаю на вопрос об «исторической случайности» трампизма.
 
«Я однозначно не занимаю ни одну из крайних позиций. Я не считаю Трампа сумасшедшим. А даже если бы он и был сумасшедшим, то в политике это не имеет никакого значения. Потому что в конечном счете даже сумасшедшие в политике зачастую реализуют какие-то долгосрочные исторические тренды. И в то же самое время, безусловно, я не считаю, что он безальтернативен как сценарий.

Это как с любой революцией. Вопрос никогда не стоит о том, может или не может произойти революция. Если она назрела, она рано или поздно произойдет. Вопрос сводится лишь к тому, является ли именно этот формат  ответа на вызов истории единственно возможным и оптимальным. Или, скажем, есть другие форматы, в рамках которых те же задачи могут быть решены с меньшей кровью, меньшими потерями и так далее.
Это как большевистская революция в России. Любой трезвый взгляд на русскую историю говорит о том, что движение в этом направлении было неизбежным. Вопрос только в том, должно ли было устранение многоукладности российской экономики, устранение сословности и устранение монархии состояться именно в том формате, который предложили большевики, или все-таки история имела какие-то запасные сценарии для решения этой задачи.

Так и с Трампом. Мы совершенно очевидно имеем дело с таким фазовым переходом, который как минимум назревал десятилетиями. Одновременно мы имеем дело с реакцией на экономические, идеологические, политические перегибы и диспропорции предшествующего периода.
Когда десятилетиями назревают какие-то противоречия, всегда должен рано или поздно наступить момент, после которого  внутреннее напряжение эпох вырывается наружу. Его можно оттягивать, куда-то вперед сдвигать, но бесконечно это продолжаться не может. По всей видимости, при Трампе мы подошли к точке, когда все противоречия предшествующего периода достигли такой критической отметки, когда дальше делать вид, что ничего не происходит, было уже невозможно. Поэтому, с моей точки зрения, мы находимся в некой начальной фазе революционного процесса, который будет менять парадигмы, сложившиеся за последние 80 лет.

Означает ли это, что это будет дальше только поступательным движением? Не обязательно. Но в любом случае мы уже сползли в ситуацию бесповоротного транзита. Дальше это будет только развиваться, не важно — с Трампом или без. Но, возможно, это будет возвратно-поступательный процесс. Условно говоря, сейчас Трамп, потом какой-то отскок назад, потом опять Трамп в какой-то новой упаковке.

Но для меня совершенно очевидно, что полного возврата к некому статус-кво, как это было 10–15 лет назад, о чем все мечтают, уже не будет никогда».


 https://republic.ru/posts/115554

О чем говорит удар по Сумам, если убрать эмоции?
 
Россия давно ведет против Украины тотальную войну в том смысле, который исключает из процесса принятия решений такие категории, как «мирный город» или «мирный житель». В расчет принимается только наличие военной целесообразности.
 
То есть если есть военная цель, но ее достижению препятствуют соображения гуманитарного свойства, - к черту любые гуманитарные соображения. По-видимому, это и есть «доктрина Герасимова» как она есть. График российских ракетных ударов по Украине выстроен только на основе двух параметров: выполнение задачи и минимизация собственных потерь. А все, что не в график, как известно, нафиг.
 
Эту дилемму для себя российское военное руководство решило еще осенью 2022 года, когда, выбирая между урбицидом Донбасса и правилами «цивилизованной войны», однозначно выбрало урбицид. С тех пор никаких изменений в доктрине не произошло. По всей видимости, Россия по-иному воевать не только не хочет, но и не умеет (или не в состоянии).
 
Таким образом, если война продолжится, а почти все говорит в пользу этого, то степень ее жестокости будет только возрастать. Если дело все-таки дойдет до осады Днепра или Харькова, ну или тех же Сум, мы, скорее всего, вынуждены будем вспомнить документальные кадры обороны Сталинграда. Никаких поправок на гуманизм в «доктрине Герасимова» не предусмотрено.

Владимиру Кара-Мурзе как-то особенно последнее время везет на бесполезных идиотов, которые вместо Путина предпочитают рьяно бороться с теми, кто не любит Путина так, как его положено не любить. Им все кажется, что Кара-Мурза как-то недостаточно не любит Путина. Его нелюбовь якобы не соответствует самой высокой пробе – а они, естественно, та пробирная палата, которая ставит клеймо.
 
В общем, не того сменяли. Что тут можно сказать, кроме как повторить вслед за Ильей Кормильцевым:
 
«Видишь там, на горе, возвышается крест.
Под ним десяток солдат. Повиси-ка на нем.
А когда надоест, возвращайся назад…»
 
Так что давайте вернемся назад, к разговору по существу, потому что он важен.
 
Так вот, по существу, наверное, я не готов поддержать гипотезу, на которую Володя обратил внимание (он ее нигде сам прямо не поддержал), о том, что бурятам легче убивать украинцев, чем русским, потому что у них нет к ним родственных чувств. Впрочем, история много раз доказала, что никто так жестоко не убивает друг друга, как близкие родственники, - но это не тот случай.
 
Увы, русские сегодня по отношению к украинцам в массе своей амбивалентны – им просто все равно, кого убивать. И похоже все-таки, что большинство убивает просто за деньги. Идейных и с самого начала было немного, а сейчас в силу естественной убыли стало и того меньше.
 
Эта война - не про ненависть русских к украинцам, а про общее моральное разложение русского общества, в котором непропорционально огромная часть населения оказалась психологически готова предложить себя государству в качестве пушечного мяса, выражая тем самым готовность убивать кого угодно, лишь бы платили.
 
Бурят, как и дагестанцев, тувинцев и прочих представителей национальных меньшинств среди волонтеров на первых этапах было больше не по каким-то особым идеологическим или религиозным соображениям, а по причине бедности, закредитованности, безвыходности. С них началось, но сейчас будет намного больше резидентов из исконно российских областей и даже из Москвы и Питера. Просто платить стали больше, и это стало русским более интересно.
 
Такой характер войны и главное - ее последствия нами до конца не осмыслены и не просчитаны. У нас перед глазами опыт Второй мировой, Афганистана или даже Чечни с их вернувшимися с фронта ветеранами. Но то было о другом. На этот раз с фронтов потечет совсем иной контингент, с другими настроениями, другим (подсказка – криминальным) этическим кодом. Это как если бы в один миг во Францию вернулся гигантский иностранный легион. Я не уверен, что Россия к этому готова и понимает, что ее по-настоящему ждет.

Кремлю зачастую отказывают в наличии политической логики на том основании, что он людоед. Я не буду здесь вступать в дискуссию о том, является ли он людоедом или нет, - на мой взгляд, время для такой дискуссии ушло, - но замечу, что даже и у людоедов в их действиях присутствует своя логика. Они едят людей как минимум в определенной последовательности. И в целом лучше эту логику понимать, чем не понимать. Помогает выжить…
 
В этом смысле важно посмотреть на переговорный процесс между Кремлем и Белым домом не только с абстрактно общепринятой, но и со специфической кремлевской точки зрения. Первое, что я бы отметил в таком случае, – абсолютную незаинтересованность Кремля в прекращении огня без фиксации каких-то условий. Пацифизм, как известно, не относится к числу людоедских добродетелей, а во всех других случаях прекращение огня «без аннексий и контрибуций» будет означать «моральное» поражение Кремля в глазах своей опорной аудитории, что ни один путин себе позволить не может, если не задался суицидальной целью потерять власть.
 
Но и Трамп, при всей симпатии к Путину, не в состоянии склонить Украину к тому, чтобы она сходу признала за Россией право на оккупированные территории – ну, просто подписывать такое соглашение со стороны Украины будет некому. Кто бы ни согласился на такой поступок, до подписания он не доживет, по крайней мере - политически. Таким образом, в игре остается только спасительный эвфемизм – отказ Украины решать проблему оккупированных территорий с помощью военной силы. В этом направлении долгое время все и двигалось. Но здесь есть нюанс – не только жертва агрессии, но и агрессор при такой формуле хочет иметь гарантии.
 
Что же входит в пакет «гарантий для людоеда»? В общем, там два главных пункта: чтобы Украина не могла создать армию, которая реализует через какое-то время «карабахский сценарий» в отношении «Новороссии», и чтобы устранить ту политическую группу, которая сделает реванш единственной целью своей политики на всю обозримую перспективу (то есть команду Зеленского). Думаю, что вокруг этих двух направлений и сконцентрирована сейчас вся переговорная суета, если отбросить в сторону всякие сопутствующие «завлекалочки» (санкции, инвестиции, дружба «против» и дружба «за»), которые всем хороши, кроме одного: без договорённостей по главным пунктам они значения не имеют.
 
Судя по всему, по главному треку продвижение небольшое. В основном наблюдается забегание вперед по боковым дорожкам. Именно в контексте такой «картины мира» слудует воспринимать «крик души» Уиткоффа, якобы заявившего, что самый простой путь к перемирию – это признание за Россией права на четыре оккупированные области (видимо, все-таки в пределах зоны оккупации). Трактовать это высказывание следует таким образом: дискуссия по формуле «не признаем, но не пытаемся (пока) вернуть» зашла в такой непроходимый тупик, из которого перспектива прекращения огня более почти не просматривается. В связи с этим, если мы действительно хотим добиться быстрого прекращения огня, то нам было бы проще вернуться к формуле «признания частичной победы России» (что означает открытое признание «частичной капитуляции Украины») и сбросить все другие карты с переговорного стола. По-своему Уиткофф логичен. В парадигме людоедской логики, разумеется…

Несколько слов о «понятийке мира». Переговорный процесс между Путиным и Трампом естественным образом косплеит аналогичные сюжеты эпохи «бандитского Петербурга» (для Трампа – Чикаго). Ну, так а персонажи-то какие – славные парни.
 
Я думаю, что, как это принято в этом кругу, разговор идет сразу в двух плоскостях: на дипломатическом языке и по понятиям. Соответственно, в работе как бы два документа сразу – какое-то формальное соглашение (типа «скелет») и неформальная понятийка (типа «мясо»).
 
Объем  и масштаб тем, обсуждаемых в рамках понятийки, разумеется, превосходят объем и масштаб  тем, обсуждаемых официально. Дмитриев может прямо сказать Уиткоффу то, на что Лавров может только намекнуть Рубио. Попробуй скажи дипломатично «Меняю Гренландию на Херсонщину», а по понятиям – легко.
 
Менее опытный человек сказал бы, что понятийка – главное, но это не так. Одно без другого не работает, они должны взаимодополнять друг друга. Например, в формальном соглашении можно записать где-то на полях, что в Украине после перемирия проводятся выборы, а в понятике обозначить, что они должны пройти без участия Зеленского. Ну, как-то так…

Понимаю украинцев, когда они звереют от русских борцов с коррупций. С их точки зрения, вот уж точно: “Кто нам мешает, тот нам и поможет”. Коррупционеры, дебилы, нерадивые карьеристы в государстве-противнике – это оружие на войне почище ядерного будет.
 
Вот тут по зет-каналам разгоняют методичку, призванную объяснить патриотически озабоченной публике, почему прессуют “героя Херсона” генерала Попова, которого вроде как уж совсем чуть было не отпустили командовать штрафниками в каком-то там “Шторме”, но злой суд и на этот раз лишил героя возможности смыть кровью позор преступления. Вот надо же, какой в России суд независимый и принципиальный. До всего своим умом доходит.
 
Но я-то, читая материалы высосанного из металлолома дела, думал о другом. А вот что было бы, если бы генпрокурор прижал маршала Жукова за вагоны барахла, вывозимого с фронта на подмосковную дачу, не после победы, а, так сказать, “онлайн”, в момент, скажем, сталинградского сражения. По личной просьбе какого-нибудь маршала Тимошенко со товарищи. Так что в данном конкретном случае я с российским правосудием – самым справедливым в мире. Пусть сидит: много людей целее будет.

Геополитический “моментум” детерминирован сегодня двумя трендами: Америка уже не может, а Китай еще не может играть роль  единоличного глобального лидера, что в конечном счете “в моменте” приводит на макроуровне к эффекту “вакуума силы”, который в условиях однополярной глобализации может ощущаться крайне болезненно.
 
Америка сходит с исторической сцены. Но это происходит не потому, что враг стал как-то особенно силен, а потому, что «американская система» сама по себе надломилась, просела под тяжестью собственных амбиций, не состыковавшихся с амуницией. Короче, все по классике: трест лопнул от внутреннего напряжения.
 
В этом смысле все очень похоже на судьбу СССР. Настолько похоже, что возникает мысль о карме. Там ведь тоже не было никакого явного победителя. Соревнование было на выносливость – бежали двое, один вдруг захромал и сошел с дистанции. Честно говоря, совершенно непредсказуемо и поэтому неожиданно для другого. Тоже по классике: мне руку поднял рефери, которой я не бил.
 
Но есть нюансы. Когда СССР сошел с дистанции, и мир, и Америка были готовы к единоличному американскому лидерству. У США был кураж, у мира была фрустрация. Не было сомнений в том, кто именно должен под аплодисменты пересечь финишную черту и объявить себя чемпионом. СССР отдыхал на газоне, Китай даже до газона не добрался и наблюдал за происходящим со скамейки цивилизационных запасных, Европа если на что и претендовала, то на роль стареющего тренера-наставника.
 
Сейчас все намного сложнее. Америка уходит слишком рано. Китай в данный момент не готов к единоличному лидерству. Ни экономически, ни в военном отношении, но самое главное – психологически. Все было бы гораздо проще и неинтересней, если бы он был готов так, как Америка была готова сорок лет тому назад. Тогда все свелось бы к тому, что желтая майка лидера нашла, наконец, своего героя.
 
Но Китай в некотором смысле слова был преждевременно поставлен перед фактом, что он вроде как лидер, по которому равняются. И все бы ничего, но ему было комфортно, пока он дышал в спину лидеру во главе пелетона, рывок здесь и сейчас не входил в его планы. А значит, с большой долей вероятности Китай будет либо тормозить, либо суетиться и забегать слишком далеко вперед (первое более вероятно).
 
Следствием такого исторического разрыва, когда старый лидер слишком быстро уходит, а новый слишком медленно приходит на его место, станет гораздо большая нестабильность и турбулентность, чем сорок лет назад, когда потонула советская Атлантида. Эту нестабильность как раз и будут задавать “вакуумные зоны”, образующиеся на том месте, где одна сила исчезла, а вторая не успела заполнить собой все освободившееся пространство.
 
Парадоксальным образом самой обширной зоной, где образовался “вакуум силы”, стала сегодня Европа. Крушение “потсдамского мироустройства” устранило платформу, на которой возводилось здание единой Европы в течение восьмидесяти с лишним лет. В этой ситуации у Европы есть два сценария выживания. Во-первых, самой стать силой, что очень сложно, но теоретически возможно. Во-вторых, на форсаже затащить Китай внутрь себя. В последнем случае вакуум будет заполняться с таким свистом, что у всего окружающего мира уши заложит.
 

В некотором смысле этот пост – продолжение темы  «Пастуховской кухни» в режиме  «соло», но не совсем так, как вы могли бы подумать. Вынужденное разделение ее («Кухни») обитателей временем и пространством привело к простою более молодой и энергичной ее части, оказавшейся способной работать в режиме 24 x 7, и тем самым попадая в такт с медиа родного континента. В результате я постфактум обнаружил, что, пока я спал, Борис открыл свой собственный канал в Youtube, где он уже несколько недель размещает то, что производит самостоятельно. Зайдя туда из чистого любопытства, я обнаружил там интервью с Натальей Влащенко, что меня не столько удивило, сколько обрадовало. А вот что оказалось неожиданным, так это то, что интервью не было замкнутым на сиюминутной повестке, хотя и ходило вокруг нее – как без этого.  И все-таки там было много о сущностном и вневременном, что спровоцировало меня на некоторые странные размышления.
 
Сначала нам всем казалось, что век двадцатый покончил с плюрализмом «измов»  и из всех своих «больших идей» оставил нам «на развод» один лишь либерализм. Все остальное (фашизм, нацизм, социализм и коммунизм) было объявлено идеологическими утопиями, оставшимися в прошлом навсегда. Одно из разочарований сегодняшнего дня состоит, однако, не столько в том, что химеры не просто ожили (причем все сразу), но еще и «переженились» между собой, дав кретинообразное потомство, сколько в том, что в соответствии с новейшими требованиями идеологической моды и сам либерализм, великий и ужасный, тоже объявлен химерой и утопией. То есть позиции выравнялись: либерализм, фашизм и коммунизм стоят теперь в одной шеренге великих человеческих заблуждений.
 
Слушая дискуссию Натальи и Бориса, я вдруг подумал о том, что все похоже на то, что так оно в действительности и есть. «Призрачно все в этом мире бушующем»  - пелось, кажется, в одном некогда популярном советском шлягере, написанном как раз для фильма-утопии. Что уж тут об идеологиях говорить, если есть теория, что мы все не более чем симулякры из компьютерной программы сумасшедшего айтишника. Но есть нюансы – утопии бывают разные, и прежде всего добрые и злые. Не буду делать вид, что я верю в либерализм как в истину в последней инстанции. Сказка – она и есть сказка. И в реальной жизни все, конечно, совсем не так, как в этой сказке, а часто даже совсем наоборот. Но, в отличие от других утопий, либерализм – это добрая сказка, за что мы ее и любим.
 
Дети взрослеют и перестают верить в Санта Клауса, известного среди ссыльных народов как Дед Мороз. Но, вырастая, они все же оставляют при себе в этическом багаже кое-что из приколов Санты. Так и человечество в целом, похоже, выросло из возраста, когда люди воспринимают либеральные идеи как какие-то естественные объективные законы бытия, а все нелиберальные - как какое-то субъективное извращение. Все - субъективно, все - утопия, но эти утопии правят миром. И, вооружившись этим знанием, мы должны просто теперь честно и спокойно сконструировать новую полезную и добрую утопию на платформе либерализма (ну, не на фашистской же), с помощью которой нам станет чуть легче  и комфортнее жить. А верить в то, что либерализм – это естественный закон природы, вовсе не обязательно. Главное, чтобы работало.
 
Ну, а если кто-то захочет понять, что именно натолкнуло меня на столь странные размышления, то добро пожаловать на канал Бориса. Можно и подписаться.
 
https://youtu.be/j8Q0EIbqjH4?si=mxHL1AV52LmBuWQj
 

Много вопросов по «Пастуховской кухне». Нет, она не закрылась на переучет шницелей. Просто разделенные с Борисом часовыми поясами, мы вынуждены были перейти на раздельное питание. Тем не менее, преодолевая время и расстояние, мы смогли встретиться на нейтральной полосе между ночью и днем.
 
Встреча была не бесполезна. Дискуссия естественным путем вышла на обсуждение отношений внутри своеобразного треугольника ненависти, вершинами которого являются Путин, Трамп и Зеленский. На мой взгляд, ситуационно Путин действительно стал самым сильным игроком в этой компании, но не потому, что он «всех переиграл», а потому, что ему меньше других сейчас надо достичь какого-то определенного результата – он просто еще не определился, надо ему соглашаться или не надо, а поэтому чувствует себя более свободным в игре.
 
У Зеленского есть цель – сорвать сделку любой ценой и заставить Трампа вернуться в  войну на стороне Украины. У Трампа есть цель – совершить сделку и любой ценой выйти из войны, хоть тушкой, хоть чучелом. Они детерминированы и скованы в своих действиях своими однозначными целями. Путин же завис внутри стратегического выбора: «откэшиться» здесь и сейчас, воспользовавшись уникальной ситуацией, смодерированной Трампом, или продолжить повышать ставки, опять воспользовавшись таки уникальной ситуацией, смодерированной Трампом.
 
Как ни странно, такая неопределенность дает Путину в моменте тактическое преимущество и большую свободу маневра. Но в этом тактическом преимуществе таится стратегическая угроза: очень высок риск заиграться и пропустить свой шанс. По моему мнению, Путин в апреле стал ближе к тому, чтобы совершить вторую по значимости в своей карьере стратегическую ошибку – упустить возможность вывернуться вовремя из войны с помощью Трампа. Первой было решение начать эту войну.
 
Подробности в нашей походной «Кухне».

https://youtu.be/DJ22WJVxouE?si=jrV7O_IIaR4fl0tP

Пока цельная картинка того, что происходит в Америке, не складывается. Удается подметить то один, то другой штрих, но лица на портрете не рассмотреть.
 
1. Понятно, что это революция, но непонятно, будет ли она удачной и не назовут ли ее впоследствии совсем иначе.
 
2.  Понятно, что американцы как нация переживают острый «версальский синдром», но непонятно, откуда он взялся. Единственное предположение, лежащее на поверхности, – «чайнафобия».
 
 
3. Серия мелких экономических неудач в соревновании с Китаем, похоже, породили неадекватно мощную саморазрушительную реакцию. Впрочем, СССР тоже не потерпел никакого катастрофического военного поражения прежде, чем развалиться.
 
4. По сути США проходят тот же путь, что и СССР  сорок лет тому назад. Просто мы в самом начале этого пути. Там у них 85-й год, братание с народом, ускорение, перестройка и все такое. Главное, чтоб до антиалкогольной кампании не дошли. О том, что будет дальше, мы догадываемся.
 
5.  В некотором смысле Трамп – это и Ельцин, и Горбачев в одном флаконе. Прораб, одним словом. Но только все строго по Гегелю: там, где в первый раз была трагедия, теперь голый фарс.
 
6.  Впрочем, если быть до конца честным, то Трамп лишь пожинает бурю. Ветер сеял не он. И даже не Байден с Обамой. Ветер дует прямо из «холодной войны». Вот когда решили приподнять Китай, чтобы создать дополнительное давление на «Советы», тогда и заложили основания сегодняшнего кризиса. Время разбрасывать имперские камни по свету и время бросать их в лобовое стекло.
 
7.  СССР мстит Америке из царства политического Аида. Америка устранила конкурента, но надорвалась в роли единоличного мирового лидера. Она устала – она уходит. И с этим ничего уже нельзя сделать. Единственный вопрос, на который есть смысл искать ответ, – кто приходит на смену?
 
8.  Ответ из разряда «капитан Очевидность» - Китай. Но есть нюансы. Китай, в отличие от Америки 40 лет назад, не готов здесь и сейчас взять на себя роль нового мирового жандарма. Китай также не заинтересован, в отличие от России, в сохранении хаоса.
 
9.  Парадоксальным образом Китай может временно стать стабилизирующим фактором в мире. В данный момент он заинтересован в промежуточном варианте – новом мировом порядке, основанном на долевом участии нескольких «великих держав».
 
10.  Среди законов мафии есть и такой: «Бойся своих желаний – они могут исполниться». Мир, основанный на силе, который мечтали построить Трамп и Путин, построит для себя и под себя Си. Если эта догадка верна, то ждите китайцев в Европе – они с удовольствием станут гарантами ее безопасности, предложив модернизированную версию устаревшего "потсдамского мира": европейские идеи и китайская сборка..
 

Прочитал новость о  том, что организаторы книжной ярмарки в Берлине отменили встречу с Кашиным. Сам Кашин объясняет это интригами в  среде российской оппозиции (вполне допускаю, что так оно и есть), но организаторы ссылаются на многочисленные обращения украинцев. При этом ссылаются очень интересно: мол, сами мы, конечно, за Кашина, но если украинцы против Кашина, то мы с ними спорить не будем.
 
Видит Бог, я не член фан-клуба Кашина, как и он не мой фанат.  И все-таки я не считаю ситуацию нормальной. И, кстати, совсем не потому, что украинцы потребовали «отменить Кашина». В конце концов, они в своем праве. После всего случившегося они реально хотели бы всех нас «отменить», и их трудно в этом желании упрекнуть. Несогласие у меня вызывает добровольный отказ от права поспорить с украинцами там, где есть повод и основание спорить.
 
В тех немногих русскоязычных пабликах, куда мне приходится захаживать, до сих пор на удивление много украинцев. Несмотря ни на что, они туда приходят и участвуют в общей дискуссии. При этом подавляющее большинство на редкость вменяемые – спорят по делу, с достоинством и с пользой. Они имеют, конечно, что сказать по поводу этой войны, и, не стесняясь, говорят с прямотой и откровенностью, которую мы, русские, заслужили.
 
Но есть и те, кто приходит в общий чат с одной единственной целью – рассказать всем, как именно и до какой степени они ненавидят всех русских и пожелать, чтобы Россия со всеми русскими исчезла. Среди пришедших много тех, кто на самом деле пережил трагедию, и поэтому искренен в своих чувствах, ненавидит честно и люто. Они несут в себе гигантский заряд боли и обиды, обильно изливая ее на всех, кто встречается им на пути.   
 
Самая часто встречаемая реакция у вменяемой части русскоязычных пабликов на такие «интервенции ненависти» состоит в том, что «украинцев нужно «пожалеть» и «понять». Мол, то, что между нами, простыми чатными смердами, считается недопустимым, им позволительно, потому что они пострадали от зла, творимого нашими соотечественниками. Короче, если  «Маргарита сошла с ума», то только «от горя и бедствий».
 
Не уверен, что это правильно и что пойдет на пользу самой Украине и украинцам.  Чем бы ни были продиктованы сегодня те взгляды на русских и Россию, которые высказывает пусть на самом деле и крайне малочисленная, но зато очень активная часть украинского социума, я не могу абстрагироваться от того, что в любом нормальном классификаторе идеологий такого рода взгляды должны быть прописаны по тому же адресу, где уже более столетия располагаются самые спорные в истории человечества теории. Добровольно отказываться от дискуссии в такой ситуации - значит оказывать украинцам медвежью услугу.
 
Готовность оспорить право на слепую ненависть по национальному признаку ни в коей мере не меняет не только моего отношения к войне, в которой, в отличие от Трампа, я четко разделяю, кто агрессор (Россия) и кто жертва (Украина), но и не снимает с меня как с русского интеллектуала ответственности за осмысление тех причин, которые привели русскую культуру в целом к такому краху.
 
Я полагаю, что украинцев нужно уважать, что украинцами нужно восхищаться, что им необходимо сочувствовать, но ЖАЛЕТЬ их (в том числе, не высказывая прямо и честно свое несогласие с ними там, где это несогласие имеет место быть) нельзя. Это их унижает и одновременно развращает.
 
Жалость – недостойное чувство, оно возвышает того, кто жалеет и принижает того, кого жалеют. Украинцы, совершившие революцию достоинства и отстаивающие ее завоевания три года с оружием в руках, заслуживают большего.

Оставлю экономистам оценивать экономические последствия объявленного только что Трампом Liberation Day. Америка превзошла все самые смелые ожидания – она объявила тарифную войну всему миру.
 
Действительно, зачем мелочиться? Большому кораблю – большое плавание. Одна против всех, всеми притесняемая , всеми брошенная, всеми обманутая, окруженная врагами (пока торговыми, но это лишь разминка).
 
Стоп, что-то подобное я где-то уже только что слышал. Да, вы правы, язык был другой, слова – те же. Такие совпадения нельзя списать на субъективный фактор.
 
Я думаю, что дело не в Трампе. И даже не в политической секте, которая собралась вокруг него сейчас.  Все они - лишь зеркало, в котором отразилась внутренняя латентная неуверенность в себе американского общества.   
 
Мы услышали только что настоящий голос самой большой ОБИЖЕННОЙ НАЦИИ мира. Историческая феноменальность происходящего на наших глазах состоит в том, что, оказывается, «версальский синдром» можно приобрести без поражения как в горячей, так и в холодной войне.
 
Или одной Украины уже хватило?
 
Америка похожа сегодня на нацию, которая вдруг перестала физически ощущать свою силу, и поэтому все свои эмоциональные переживания сосредоточила на воображаемой слабости.
 
В самом лозунге «сделаем Америку снова» (великой, богатой, независимой – эпитеты из сегодняшней речи Трампа) уже заложено в скрытом виде признание невозвратной потери – былого величия, былого богатства, былой свободы.
 
Возможно, «Make America great again!» - это одновременно и самый честный и самый пессимистичный политический слоган в истории Америки, но вряд ли Трамп когда-либо  смотрел на него под этим углом зрения. Главное слово здесь не «Great», а «Again».
 
 
Америка сегодня подсознательно панически боится своей собственной слабости. Она хочет заглушить этот свой страх агрессией (пока торговой).
 
Это стремление американской нации убежать от собственных страхов, которое так точно сумел выразить Трамп, и является, на мой взгляд, главным политическим фактом, который будет иметь долгосрочные и, по всей видимости, печальные исторические последствия.

Притяжение Трампа и Путина имеет идеологическую природу, а отталкивание - природу политическую.
 
Идеологически и тот, и другой ставят своей целью изменить так называемый «порядок, основанный на правилах» на «порядок, основанный на силе». То есть идеологический вектор воздействия на систему международных отношений у них полностью совпадает.
 
И Трамп, и Путин рассматривают либерализм и либеральный порядок (то, что скрывается под эвфемизмом «порядок, основанный на правилах») как лживый. Они считают, что на самом деле его просто не существует, а под его прикрытием действуют враждебные им силы, предпочитающие оставаться анонимными.
 
В этом смысле порядок, основанный на голой силе, которой автоматически придается статус права, представляется им более честным и справедливым мироустройством. В целом это часть классического выбора между искренним хамством и притворной вежливостью.
 
По сути продвигаемые теперь совместно Путиным и Трампом идеи -  это не просто отрицание эпохи «потсдамского мира», а попытка полностью стереть политическое наследие XX века и вернуть мир в середину – третью четверть XIX века, к классической имперской политике и даже классическому колониализму.
 
То, что это делается под лозунгами восстановления справедливости, истинных европейских ценностей, защиты «настоящих» свобод забавно, но не удивительно. Загвоздка здесь в том, что так называемый «мир, основанный на правилах», то есть мир либеральной демократии, действительно себя сильно дискредитировал за последние сорок лет, местами превращаясь в свою противоположность – мир без правил, по сравнению с которым мир, основанный на силе, выглядит привлекательно.
 
Проблема с Трампом, Путиным и их многочисленными, просто менее заметными последователями состоит в том, что они предлагают лечить головную боль гильотиной. Вместо того, чтобы совершенствовать демократический мировой порядок, они предлагают заменить его иерархией голого насилия.
 
В политическом же отношении сложность состоит в том, что выстраивание иерархии насилия – это процесс. То есть одно дело - абстрактно разговаривать, например, о зонах влияния в Арктике, и совсем другое – чисто конкретно их поделить. Поэтому потенциально мир, основанный на силе, - это почти всегда мир войны. Потенциально конфликт со своим в доску Трампом для Путина гораздо более вероятен, чем с абсолютно чуждым Байденом.
 
Сто лет назад Европа оказалась зажата между Гитлером и Сталиным, продвигавшими мир, основанный на силе, но на помощь пришла Америка и помогла построить мир, основанный на правилах. Сейчас Европа зажата между Путиным и Трампом, продвигающими тот же концепт. Кто ее спасет?
 
Возможно, Китай, который пока не готов участвовать по полной в боях без правил? Допустим. Но кто внутри Европы поднимет перчатку и даст сражение за демократию и принципы на два фронта? Снова Англия или, по иронии судьбы, на этот раз восстановленная в правах Германия?

Для того, чтобы минимально ориентироваться в тех политических джунглях, в которые современные политические автократы снова загоняют мир, надо понимать, какие цели преследует каждый из Шерханов, и прежде всего Трамп.
 
Если речь идет об Украине, то ошибочно полагать, что Трампа там интересует мир. Это ему совершенно безразлично, и вся история с “нобелевкой” – надуманная тема. Ну то есть если дадут “нобелевку”, причем сразу во всех номинациях, включая химию и физику, то он не откажется. И поговорить об этом с ним за обедом – правильный выбор темы. Но цели там иные.
 
Настоящая цель Трампа в Украине – унести оттуда ноги, а главное - кошелек. Его стратегическая цель – перегрузка. Перегрузка на Европу всех собственных обременений, всех расходов, связанных со своей безопасностью, с решением своих внутренних конфликтов, со своим развитием. Его лозунг звучит просто и понятно: “Хватит кормить…” Мы это слышали. В эту формулу в разные времена и в разных местах вставляли разное: Украину, Россию, Кавказ. Трамп предпочитает Европу.
 
Его подход к украинской проблематике необходимо рассматривать исключительно в вышеуказанном контексте. Америка уходит из Украины при любых обстоятельствах. Если это можно обставить как заключение мира, перемирия, прекращения огня (неважно), – прекрасно. И “нобелевку” заодно прихватим. А если с “миром” не прокатит, то нужно придумать другую мизансцену и обставить свой выход как-то иначе.
 
В общих чертах мизансцена подготовлена. Она классическая и называется: “Я обиделась!” Если перемирия не будет, а шансы его достигнуть, благодаря совместным усилиям Путина и Зеленского, упали до минимума за прошедшую неделю, Трамп сделает обиженное лицо и скажет, что он искренне хотел всем помочь, но, если украинцы так хотят умирать, то пусть умирают, но не на мои (американские) деньги. Если Европа готова за это платить, то пусть платит, – мы не против. Но дальше – сама.
 
И виноватыми он сделает, скорее всего, именно Зеленского и украинцев, а не Путина и русских, даже несмотря на последнее заявление о том, что он наложит вторичные пошлины на всю нефть из России, если посчитает, что прекращение огня не произошло по вине России. «Если» здесь ключевое слово. С русскими ему на самом деле проще и выгоднее разойтись бортами. Нет Европы – нет проблем. В глобальном мире Россия Америке не конкурент. Так что дело идет, скорее всего, к “виктимизации” Украины, а не России.
 
Именно под этим углом зрения надо прочитывать историю с пресловутым соглашением о ресурсах. Точнее – ее надо читать не слева направо, а справа налево, как в иврите. Никакие ресурсы Трампу не нужны, и его цель состоит в том, чтобы НЕ ПОДПИСАТЬ  соглашение (а уж если подписать, то такое, что его будут помнить в веках). Отсюда синхронное с Путиным ужесточение условий. Путин давит на фронте, Трамп - в договоре, превращая его в НЕПРИЛИЧНОЕ предложение. То есть такое предложение, приняв которое  Зеленский будет выглядеть неловко даже среди делегации стран глобального Юга.
 
Так или иначе,  но пока поезд Трампа движется строго по антиевропейскому пути,  а значит, в строну избавления от ответственности за Украину как от политического балласта.

Конечно, вопрос о том, сколько Трамп продержится на политических стероидах, не кажется праздным. Собственно к личности Трампа у меня претензий нет. Он таков, каков он есть. Скорее претензии должны быть обращены к тем, кто за него голосовал и будет продолжать голосовать. А вот что по-настоящему интересно, так это два вопроса: сможет ли он раскачать ситуацию до критических уровней и каким именно образом он попытается преодолеть возникший вследствие этого кризис?
 
Какие риски и(стероидной) политики? Их два: раскачать экономику до рецессии и раскачать международную обстановку до субглобального кризиса. И то, и другое возможно, причем не в столь уж отдаленном будущем. Но проблема не в каждом из этих вызовов по отдельности, а в том, что с большой долей вероятности Трамп первое будет лечить вторым, а доктор из него еще тот.
 
Допустим, рецессия вероятна. Что будет делать команда Трампа: кричать “Караул”? Вежливо пододвинутся в конгрессе и сенате? Ну это все равно, что от Феди ожидать, что он уступит место беременной женщине в автобусе (в “Приключениях Шурика”). А делать что-то придется. Рецепт известен испокон веков: ввести общество (не государство, а именно общество) в мобилизационное состояние.
 
Это, в общем-то, несложно. Для этого нужны триггер и инструмент пропаганды. Триггер – тоже не бином Ньютона. Лучше войны никто ничего не придумал. С инструментом тоже все пока понятно – соцсети, которые должны выжечь напалмом традиционные медиа с их устаревшей культурой. Так что на горизонте маячит переключение с украинской повестки на ближневосточную или центрально-американскую. До Канады с Гренландией дело на первом этапе вряд ли дойдет, хотя после заслушивания новостей Fox News ничего исключать нельзя.
 
Подведем итоги. В нынешнем виде Трамп – это ненадолго. Он либо сойдет со сцены с треском, либо эволюционирует в окончательное чудовище, опирающееся на мощный аппарат информационного насилия. В общем, мы еще до настоящих приключений не доехали. Все по Пушкину:
 
“Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец”.

Несколько строк о переговорной стратегии Зеленского. В нашем небольшом «теоретическом кружке» «в работе» было три сценария переговоров между Путиным и Трампом: немецкий (два военных лагеря уперлись лбом друг в друга), австрийский (формальный нейтралитет оставшейся неподконтрольной России части Украины с мягкими гарантиями безопасности) и афганский (Украина предоставлена де-факто сама себе). Наши британские коллеги рассчитывали на немецкий, я надеялся зацепиться за австрийский, а правдолюб Николай Петров говорил, что все закончится афганским «c французскими мотивами», когда одна часть Украины останется аннексированной, а вторая будет управляться марионеточным правительством вроде правительства Виши на Юге Франции в годы Второй мировой войны.
 
Честно признаю, что на втором месяце переговорного процесса шансов увидеть австрийский сценарий становится все меньше. И дело не только в Трампе (с Путина какой спрос, он же санитар леса – берет все, что падает), но и в Зеленском. Ставка Зеленского была (и остается) на затягивание и срыв переговорного процесса. Расчет простой: «пересидеть» бурю и выиграть время для того, чтобы либо успеть заменить США на Европу в качестве спонсора войны, либо дождаться возвращения США на проукраинский трек (потому что есть иллюзия, что такой морок уж точно долго не продлится) .
 
Это достойная уважения позиция, которая наверняка будет поддержана народом Украины, но у нее есть своя цена. Цена эта состоит в том, что это игра с высокой степенью риска. Если ставка на «восстание Европы» или на «исцеление США» проваливается, то Зеленский получает худшие из всех возможных условий мира, а Путин – лучшие. Это как в казино, где ты упорно все время ставишь на «зеро». Кто-то, конечно, выигрывает, но не всегда это ты. В просторечии Зеленский ведет игру под названием «пан или пропал», где шансы стать паном тают с каждым днем.
 
Так что пока своми попытками «перевербовать» Трампа он лишь озлобляет его администрацию и толкает ее в объятия Путину, который, напротив, пытается выжать из ситуации максимум. Здесь, правда, для Зеленского тоже есть небольшой шанс, что и Путин заиграется, возьмет в торге с Трампом «22», что в свою очередь приведет к полному срыву переговорного процесса (цель Зеленского). Но на мой взгляд, это не заставит Трампа вернуться к поддержке Украины. Скорее всего, он просто сменит пластинку и изящно перескочит на «иранскую тему»: «Я такое говорил? Не может быть. Следующий вопрос!»…
 
Если Путин зарвется и упустит уникальный, может быть вообще единственный для него шанс вывернуться из войны, то это будет вторая по значимости в его политической карьере ошибка (первой является то, что он вообще влез в эту войну). Зная прежнего Путина (ну, возрастные изменения просчитать невозможно), он не должен ее совершить. А если это так, то в какой-то точке Путин с Трампом должен успеть сторговаться о трех вещах: о территориях, которые останутся в российской оккупации, об ограничении военного присутствия третьих стран в Украине и о судьбе Зеленского. И то, что Зеленский деструктивен в обсуждении этих тем, может привести к тому, что они будут обсуждаться без Зеленского в самом негативном для Украины ключе.
 
То есть если переговорная (точнее - антипереговорная) стратегия Украины выстрелит, то это будет политическое чудо, о котором в веках будут слагать легенды. Но если не выстрелит, то она может привести к катастрофе, масштабы которой при другой стратегии можно было бы существенно ограничить.

Сравнение Трампа с Ельциным - не новость. Само по себе оно не добавляет какого-то ощутимо нового понимания ситуации: все революционеры в чем-то похожи друг на друга. Но я предложил бы продлить это сравнение до политтехнологического уровня и посмотреть на то, как устроены «команда Трампа» и «команда Ельцина». Здесь много курьезных параллелей.

Начну с того, о чем я в качестве экспромта уже сказал в эфире у Венедиктова: отношения между Трампом и «идейной» частью его команды (а далеко не вся его команда состоит из «идейных») очень напоминают отношения Ельцина с МДГ (межрегиональной депутатской группой). Уже выросло два поколения, для которых эта аббревиатура мало что значит, но тогда это был своего рода «идейный кружок», в чистом виде политический клуб почти в каноническом его понимании со времен Французской революции, где вокруг нескольких «прорабов перестройки» объединилось радикальное революционно-демократическое крыло «реформаторского» движения.

Ельцин был для этой группы и счастливым лотерейным билетом, и самым проблемным активом одновременно. Он, обладая неимоверной по тем временам харизмой, стал ледоколом для их весьма чуждых на самом деле «ширнармассам» идей. Он же был единственным политическим мостиком, объединявшим воедино номенклатуру и активистов (сейчас бы сказали – «воукистов»). Но он был чужой – и по возрасту, и по опыту, и по менталитету. Его не волновали идеи, его волновала власть – его личная и неограниченная власть. Они относились к нему как инструменту, он к ним – как к обременению.

Собственно, все то же самое я могу сказать о Трампе и его отношениях с разношерстной командой его назначенцев, коллективный портрет которых явил нам «Атлантик», опубликовав избранные места из переписки между друзьями Трампа в «Сигнале». Но можно добавить и кое-что еще, особенно если сравнивать Трампа не с ранним Ельциным, а с поздним, образца 1996-2000 годов. Мы видим ту же структуру власти: семья как центр политической системы и много вращающихся вокруг нее планет, которые удерживаются рядом только геомагнитным полем семьи.

Многие фигуры даже узнаваемы. Есть там свой провинциал с реформаторским потенциалом, которого все прочат в преемники. Есть реформатор с диктаторскими замашками, который «строит» все эти «планеты» и заставляет их двигаться по нужным орбитам. Есть и «великий схемщик», то ли главный политик среди бизнесменов, то ли главный бизнесмен среди политиков (уже не поймешь). Есть на все готовый министр обороны, который постоянно попадает впросак. Есть и кучка стариков-разбойников из прошлой жизни, которые часто оказываются не очень употребимы в дело. Где-то в Силиконовой долине обосновались свои эффективные политтехнологи, пытающиеся из всего этого странного супового набора сварить блюдо для мишленовского ресторана. В общем, для тех, кто просто зол и у кого хорошая память, – ничего принципиально нового.

Я не верю, что история может повторяться точь-в-точь, тем более, когда речь заходит о таких разных культурных и политических средах. Но какие-то внешние сходства будут диктовать и некоторые общие тренды. Один из них можно назвать прямо сейчас. Очень скоро главной и единственной заботой самых циничных и дальновидных из описанной когорты (скорее всего, ими окажутся эффективные менеджеры из Силиконовой долины) станет мысль об обеспечении «преемственности» и, соответственно, о поиске и согласовании с «семьей» преемника. Конечно, вариации будут разные. Ну, например, можно и так эту сцену поставить: «Я совсем не устал, но все равно ухожу»…

То, что Москва будет увязывать мирный процесс с выборами в Украине, с самого начала движухи вокруг инициатив Трампа было предположение из разряда «капитан Очевидность». Однако интересен новый практический формат, который предложил Путин – ввести до выборов в Украине внешнее управление под эгидой ООН, США и, конечно, самой России. Если оставить в стороне версию о том, что в мирный суп, который сейчас готовят за закрытыми дверями переговорные команды, добавляют галлюциногенных грибов и все участники немного траванулись парами (о чем косвенно свидетельствует и заявление Зеленского о скорой смерти Путина), то такое предложение можно объяснить рефлексией в Москве (и, думаю, в Вашингтоне тоже) того неприятного обстоятельства, что при сохранении нынешней системы власти в Украине единственным, кого могут избрать вместо Зеленского, является сам Зеленский. То есть само по себе назначение выборов не ведёт к выполнению давно, по всей видимости, согласованного между Путиным и Трампом условия – для обеспечения мирного процесса Зеленский должен уйти. Таким образом, дело дошло до публичного тестированиия методов отстранения Зеленского от власти и обеспечения его неучастия в предстоящих выборах. Ну, чтоб наверняка. И думаю, мы только в начале этого творческого пути. Прозвучавшее – отнюдь не самое радикальное предложение. Будут и другие мысли о том, как решить эту задачу.

Тут все активно обсуждают невероятные приключения американского журналиста в секретном чате. Кто-то верит, кто-то не верит, кто-то говорит о беспрецедентном падении стандартов безопасности, кто-то повторяет бессмертный мем Лаврова. Лично я верю, и в самом факте этого «эпик фейл» не вижу ничего удивительного. Кто мало жил, тот мало видел. В качестве иллюстрации история, о которой знают многие мои друзья, но которую я не рассказывал публично.
 
Лет десять тому назад, когда средства коммуникации, как и инструменты наблюдения за коммуницирующими, были менее продвинутыми, я, как и все, пользовался для связи с родными из-за границы прорывным на тот момент приложением под названием Skype, и этот самый Skype лично у меня работал из рук вон плохо. О причинах я догадывался, но человек я упертый, недаром что в Киеве родился. Поэтому, когда мне надо было дозвониться до одного из близких родственников, мне было не в лом повторить эту операцию раз сто, пока у автомата, который за мной присматривал, не наступит усталость.
 
И она наступила. В какой-то из наборов, исчисляемый трехзначными цифрами, я обнаружил себя внутри весьма любопытного телефонного разговора между ментовским решалой и дочкой арестованного бизнесмена, живущей в Испании. Решала проникновенно и очень достоверно убеждал дочь «сдать» отцовскую недвижимость «по-хорошему», чтобы не стать невольной «соучастницей» его «случайной» смерти в тюрьме. Мне стоило больших усилий, чтобы удержаться и не вставить свое веское адвокатское слово, но я сумел все-таки и продолжил звонить родственнику.
 
Через какое-то время я обнаружил себя внутри другого разговора, гораздо более интересного: между вывезенной каким-то «папиком» в Рим «девушкой пониженной социальной ответственности» и её мамашей, в котором раскрывалась будоражащая кровь история о том, как папик поселил девушку в квартире, отобрал паспорт и не исполняет ну совершенно никаких договоренностей. Потом были бежавшие от преследования предприниматели, вынужденные всю свою предприимчивость направить на то, чтобы вывезти вслед за собой хоть какие-то деньги и банковские карты. Были разлученные семьи, вынужденные совместно, но дистанционно достраивать по инерции дом на Рублёвке, в котором им наверняка уже не придётся жить, был даже один агент СБУ, звонивший из Киева в только что оккупированный Крым с целью выяснить, «как плохо там обстоят дела», и очень разочарованный тем, что его собеседница (сильно за 80) постоянно утверждала, что дела обстоят как никогда хорошо (впрочем, у меня сложилось впечатление, что «старушка - божий одуванчик» сама была агентом ФСБ, и они просто нашли друг друга).
 
В какой-то момент разговоры стали повторяться и я понял, что мой Skype замкнуло на архив записей какой-то технической службы ФСБ, по которому я путешествовал около трех месяцев. В минуты отчаяния я готов был уже написать в службу собственной безопасности ведомства, чтобы они отключили меня от своих тайн и дали таки возможность звонить родным нормально. Всё это закончилось, как только я оказался в роуминге – система перезагрузилась, и наваждение исчезло.
 
Мораль сей басни такова. Во-первых, случиться может все, что угодно, и с кем угодно, поэтому в самом проколе горе-конспираторов, не хотевших обсуждать скользкую тему «под протокол», я сенсации не вижу. Во-вторых, значение имеет только содержание и стилистика обсуждения, из которой для меня лично следует одно: «матросы уже в Зимнем». В-третьих, к сожалению, даже и это последнее почти ничего не значит, потому что матросы с «Авроры» застряли в Зимнем почти на 70 лет. К несчастью, примитивность политического сознания не сказывается негативно на способности его обладателей удерживать власть, когда она уже в их руках – скорее наоборот.

Текст из разряда «ни о чем», как любят писать боты. Мой в последнее время хаотично многострадальный график случайным образом совпал с концертом Татьяны, Сергея и Александра Никитиных.
 
Это была одновременно большая удача и неудача. Удача – потому что  значимая часть нашей «семейной мифологии» связана с новогодними концертами проекта «Песни нашего века» начала «нулевых» в Москве, где Никитины были драйверами и запевалами. Неудача – потому что погружение в «тот век» с высоты «нашего настоящего века» мучительно, выматывает душу и триггерит мысли,  которые лучше держать взаперти.
 
Тем не менее, я ушёл оттуда с кое-какими впечатлениями. Главное из них – мысль о приоритете поэзии над политикой.
 
Во-первых, потому что в поэзии уже было все то, что есть или даже ещё только будет в политике. Там был и шут, ставший королём, и король, ставший шутом (вот только вернутся ли на свои места, как в песне, непонятно). Там была и Москва, которая видала всякое (и считывается с оптимизмом - и не такое переживет). Там был и Портленд, в который, даст Бог, вернемся, - и не дай Бог вернуться тоже одновременно.
 
Во-вторых, потому что поэзия объединяет лучше, чем политика. Не знаю, были ли там кроме меня ещё киевляне, но песни на стихи киевских поэтов там были, и им (песням) там было хорошо. И вообще там не было лозунгов и громких слов, даже и вообще не было никаких слов о дне сегодняшнем, но все все понимали как в старом одесском анекдоте – по вздохом.
 
Зал был един и непоколебим, как не бывает един ни один самый навороченный митинг. Это напоминало шолом-алейхемовскую молитву в трюме тонущего корабля (еще один киевлянин) – очередной «большой погром» на Руси и очередное чрево «философского парохода». Не первый, но, дай Бог, последний – или не дай Бог?
 
Мы ждём спасения от героев, мы сотворили себе из героев кумиров, но они нам вряд ли помогут. Наши герои нас разъединяют. А наши поэты нас объединяют. А единство сегодня важнее, чем геройство. Власть это понимает, и поэтому прессует поэтов как героев. Отсюда, между прочим, такая же ненависть к «той женщине, которая поет», – они знают, что даже если они перестанут быть мелкими политическими деятелями, а вдруг станут великими, то жить все равно будут в эпоху Аллы Пугачевой.
 
Всё это случилось буквально на следующий день после того, как умер Вадим Жук, и это добавляло дополнительный штрих  к восприятию происходящего. Слушая эту щемящую душу поэзию уже кажущегося вегетарианским прошлого века, я не мог не думать о Беркович. Тут вот ведь какое дело. Они думают, что им не простят смерти героев, – они ошибаются. Герои сами идут на эшафот, они солдаты гражданской войны, а вот поэты – ее гражданские заложники, захваченные в плен политическими террористами.  И за это будет отдельный спрос.
 
А кстати, говорят, Сурков тоже пишет стихи…

Несколько оффтоповых комментариев на полях битвы за нашу и вашу «Свободу» (кстати, хороший слоган для общественной кампании).
 
Если история всего XX века и первой четверти XXI века нас чему-нибудь и учит, то только тому, что убить можно любую демократию: русскую, немецкую и даже американскую. Сложно, но можно. Все зависит от того, как взяться за дело.
 
Алгоритмы убийства демократии универсальны. Важнейшим шагом в этих алгоритмах является формирование сплошного, однородного, безальтернативного, искусственно «иррационализированного» потока информации.
 
Как показал опыт, никакая гражданственность, будь то на индивидуальном, будь то на институциональном уровне не выживает, если включается механизм потоковой обработки сознания эмоционально ярко окрашенной, однотипной и всеохватывающей пропагандой.
 
Включение такого «облучателя», как правило, свидетельствует о готовности элит не просто к отказу от демократии, а к построению тоталитарной диктатуры, которая остается стабильной не столько благодаря государственно-полицейским методам внешнего подавления, сколько  благодаря внутренней идеологической интоксикации гражданского общества.
 
Полагаю, что именно под этим углом зрения необходимо рассматривать закрытие «глобальных медиа» («Свободы», «Голоса Америки» и т.п.). Тут дело не в экономии, а в политии: на месте закрытых медиа, скорее всего, через какое-то время откроются другие, но уже в доску «свои», наполненные людьми, встроенными в партийную систему МАГА. И вообще, я буду сильно удивлен, если дело ограничится «глобальными медиа», - просто с них легче всего было начать, так как они сильно зависят от бюджета.
 
Сиюминутной задачей здесь является необходимость прикрыть полный разворот администрации Трампа над Атлантикой (привет Примакову). Не хватало еще, чтобы его враждебно комментировали по ту сторону Атлантики структуры, финансируемые правительством США. В некотором смысле происходящее даже смотрится логичным, если не считать речь Вэнса каким-то случайным эпизодом.
 
На перспективу же важно другое: иметь наготове инструмент подавления политических институтов. Если это так, то атака на «Свободу», скорее всего, окажется лишь первой ласточкой наступления на свободу слова – ту самую, ущемление которой в Европе сегодня так сильно волнует американских правых.
 
Если кто-то хочет представить, как именно Трамп будет бороться с попытками демократов взять реванш на промежуточных выборах в Конгресс и Сенат, то вот он, ответ: с помощью создания внутри гражданского общества информационной монополии. Вспомните, с чего начинал Путин? С разгрома медиаимперий Гусинского и Березовского (тоже, кстати, не идеалы свободной прессы были, но это сейчас уже не имеет значения). Может, Суркова или Эрнста консультантами возьмут.
 
Вопрос лишь в том, прокатит ли в Америке то, что так легко и душевно зашло в России, или  двести лет институциональной демократии хоть чего-нибудь стоят?

Хорошая новость по итогам переговоров состоит в том, что в предстоящем хоккейном матче можно гарантировать поражение команды страны, чей престарелый президент с диктаторскими наклонностями мечтает вернуть ее на сотню лет в прошлое, параллельно выказывая всяческое презрение к главенству права, демократическим институтам, подрывает ее будущее, окружает себя советниками с откровенно дремучими право-радикальными взглядами и верит только и исключительно в право сильного, невзирая на сопутствующие потери.

Плохая новость заключается в том, что выиграет в матче страна президента с тем же набором характеристик.

Итоги телефонного разговора Путина и Трампа остались «в зоне ожидания»: продвижение без прорыва.
 
Стратегическая инициатива в формировании переговорной повестки остается за Москвой, что не исключает компромиссов со стороны Путина.
 
Москва по-прежнему более изобретательна в поиске подходов к администрации Трампа (умеет ее готовить), и за счет этого оказывается после каждого нового раунда переговоров в психологически более выигрышной позиции, чем в предыдущем раунде.
 
Москва с помощью Вашингтона задает рамки дискуссии, а Киев вынужден на следующем шаге их корректировать под свои нужды с большим или меньшим успехом.
 
Россия ради сохранения «химии взаимопонимания» с Трампом жертвует некоторыми тактическими позициями: формально (точнее - на словах) в итоге приняты именно предложения Украины по приостановке ударов по энергетическим объектам, а не о полном прекращении огня.
 
Путин обременяет свое как бы согласие на перемирие множеством условий, которые либо вообще неприемлемы для Украины, либо крайне рискованы для нее. Таким образом, мяч снова перепасовывается на сторону Зеленского, которому предстоит столкнуться с еще большим давлением со стороны Трампа.
 
Параллельно Россия и Америка упоенно обсуждают охоту на «белого слона» - некую суперсделку, которая включает де-факто полную разблокировку экономического сотрудничества между двумя странами и даже его «бустер», а также некие взаимные уступки в зонах пересечения интересов (типа размена сохранения баз в Сирии на отказ от поставок современного оружия Ирану).
 
Путин и Трамп, как в средние века, обмениваются дарами. В качестве жеста доброй воли Трамп подарил Путину хоккей. Что подарил Путин Трампу, мы узнаем нескоро…

Несколько слов вдогонку к посту Бориса о понимании ситуации в Украине Трампом. Война в Украине с каждым новым поворотом сценария вскрывает все более глубокие пласты «столкновения нарративов». Вначале доминирующим был нарратив «борьбы свободы с несвободой». Где-то на втором году войны его стал вытеснять нарратив «борьбы деколонизаторов против империи», а сейчас на поверхность всплывает что-то совершенно новое: «борьба за имперское наследство».
 
В рамках этого нового нарратива то, что происходит между Россией и Украиной, похоже на процедуру принятия наследства после шестимесячного срока, который дается, чтобы все претенденты обозначили свои притязания. На этой стадии происходит окончательный расчёт по всем обязательствам умершего между наследниками. По мнению тех кругов, выразителем которых является Трамп, СССР умер юридически и политически окончательно только сейчас, и в данный момент просто утрясаются все трения между наследниками и кредиторами. Много работы для юристов и маклеров…
 
Опасность этого нарратива для Украины состоит в том, что альянс в поддержку Украины превращается из собрания доноров в совещание нотариусов. Скорбные лица, строгие и качественные костюмы и ноль эмпатии: business as usual. То, что американцы сейчас пытаются продвинуть в Европе, – это взгляд на Украину как на наследника, который при разделе квартиры воспользовался неразберихой и захватил на одну комнату больше, чем ему полагалось с учетом притязаний других наследников. А то, что другие претенденты занялись самоуправством, вломились в спорную квартиру с обрезом и поубивали кучу народа, конечно, печально, но сути спора не меняет (действовали в состоянии аффекта). Если этот нарратив утвердится еще и в Европе, то поломать тренд, обозначенный Трампом, будет очень непросто.

Дискуссия на эту тему стихийно продолжилась на «Пастуховской кухне»:

https://youtu.be/vTCxBsj6uU8?si=hHG2_tqsR49tkHVT

Вчера Трамп отвечал на вопросы журналистов на борту своего самолета, и если по сути его ответы все уже разобрали (да и не много там было материала, кроме сообщения о предстоящем разговоре с Путиным), то мне показался интересным подбор слов в отношении Украины.

Переговорщики, сказал Трамп, уже приступили к обсуждению «раздела некоторого имущества». На английском фраза несет те же коннотации бракоразводного процесса, что я попытался передать на русском. Трамп в этом отношении человек опытный, знает, какие формулировки озвучить.

О чем идет речь, в целом понятно: ЗАЭС, территории, активы, ресурсы и прочее. Но я тут вижу и более интересный контекст. Оставляя в стороне вариант того, что Европа полностью и более замещает американскую военную помощь прямо сейчас и обеспечивает военную победу Украины, эта война может закончиться одним из двух вариантов:

- США признает Украину в лучшем случае «европейской проблемой», а в худшем - зоной российского влияния, выменивая защиту и поддержку Украины на что-то другое (Арктику, например). Украина остается безо всякой поддержки и гарантий, ей предстоит выяснить, насколько хватит её военных и экономических ресурсов против Путина;

- США и РФ договариваются о том, что Украина имеет право на самостоятельную жизнь, но считают, что «развод супругов» в 1991 произошел без правильного раздела «совместно нажитого имущества». Имущество (территории, ресурсы) пересчитывается и перераспредляется заново (за счет Украины, конечно), но по итогу стороны договариваются, что развод окончен - что осталось Украине, то и осталось.

Вторая перспектива крайне болезненна для Украины (и, конечно, несправедлива) и весьма устрашающа для других бывших советских республик, но оставляет Киеву возможность получить те или иные гарантии безопасности и начать отстраиваться (ну и готовиться к новому переделу уже в свою пользу, как только РФ ослабнет).

В этой связи разговор Трампа о разделе имущества может быть очень показательным.

Насколько я могу понять логику Трампа, он решил разменятьУкраину на что-то более важное для себя. В этом размене он руководствуется следующими базовыми идеями:
 
1)  Россия с ее ресурсами и стратегическими возможностями для США в долгосрочной перспективе важнее Украины.
2) Если Украина как центральный форпост важна для Европы, то пусть Европа ею и занимается.
3) Идеологическая несовместимость России с США больше не является препятствием для сделки с Россией, как она не была препятствием для сделки с Китаем полвека назад.
4)  Права человека в России никого больше не будут интересовать, если это не права американского человека.
5)  Торговля превыше всего. Остальное видимость.
 
При таких вводных сущностными являются по сути только два вопроса:
1)  Могут ли архитекторы «Разрядки 2.0» предложить такую конструкцию «большой сделки», в рамках которой США получают нечто существенное в обмен на предательство Украины? Или, если короче, то в какой именно валюте сейчас выплачиваются тридцать сребреников?
2)  Будет ли размен касаться всей Украины или только ее части? Иными словами, готовится ли частичная капитуляция Украины или безоговорочная капитуляция Европы?
 
Эти вопросы стимулируют пока не столько ответы, сколько встречные «контрвопросы»:
1)  Не является ли «большая сделка» родственником «белого слона» - одной из тех политических утопий, которые питают фантазии людей, одержимых переустройством мира, но при этом на практике не могут быть сконструированы в принципе из-за чрезмерно сложной конфигурации интересов сторон? Есть ли у России что предложить Трампу, что было бы достойно всех тех рисков, которые возникнут для него в будущем, когда будет осознано, что он именно тот человек, который проиграл войну в Украине, как бы красиво это сейчас не называлось? И есть ли у Америки что предложить России, что удовлетворило бы непомерно раздутые (в первую очередь самим Трампом) амбиции и ожидания Кремля?
2)  Не станет ли полная сдача всех позиций в Украине (еслиТрамп пойдет именно на этот вариант) тем «пределом риска» для Европы, после которого континент погрузится в хаос, выход из которого в конечном счете потребует возвращения Америки, но уже при другом президенте и совсем по другой (спойлер: гораздо большей) цене? Может ли Трамп, зацикленный на своем месте в истории, позволить себе такую роскошь как подарить Украину Путину целиком?
 
Мне кажется, что легкость, с которой Москва и Вашингтон продвигаются сегодня навстречу друг другу, обманчива. Почти все вершки «русский медведь» уже подъел, дальше пойдут «корешки», докапываться до которых с каждым днем будет все тяжелее. Хотя в практическом плане я бы пофантазировал на тему о том, как может выглядеть американский инвестиционный пакет для России…

С нескрываемым восторгом смотрю, как Трамп облизывает Путина, а Путин в ответ ласкает Трампа. Как же был прав старик Гегель: история повторяется дважды – как трагедия и как фарс.
 
Я уже словно во сне вижу Рейкьявик, Рейгана с Горбачевым, стремительное превращение Империи зла в, как тогда казалось, Империю добра (впоследствии оказалось, что империя слилась, а зло осталось).
 
А теперь, - никогда такого не было, и вот опять, -  зло оклемалось, обросло империей заново, разбухло и взасос целуется с добром. Картинка та же, но жанр уже другой – карикатурный.
 
Впрочем, тогда это имело последствия. Через несколько лет одного целовальника не стало. Он перестал существовать как геополитическая реальность. А что сейчас? Боюсь подумать, кому не повезет.

У украинской революции, проходившей в два этапа (в 2004-2005 и в 2013-2014 годах), было три источника (три составных части, как сказали бы теоретики революций прошлого века). Этими источниками были общедемократическое движение  (оно же антикоррупционное), которое дало революции свое лицо и имя («революция достоинства»), национально-освободительное движение (чего в упор не хотели видеть в Москве, но что хорошо видели в Вашингтоне) и консьюмеристское движение, подпитываемое теми, кому все равно, при какой империи жить, лишь бы жить хорошо (что прекрасно понимали в Москве, но плохо понимали в Вашингтоне).
 
Третья составляющая была хотя и самой массовой, но и самой пассивной, а вот между общедемократической и национально-освободительной составляющими с самого начала происходила непрерывная борьба за доминирование. Успех революции во многом был обусловлен тем, что в 2013-2014 годах вектора этих ее движущих сил совпали.
 
На первом этапе войны это единство целей и задач общедемократического и национального движений было вновь подтверждено, что как раз и обеспечило высокий уровень резистентности к агрессии. Возник перспективный тренд на ускоренное формирование в условиях военного времени украинской нации (то есть сообщества, основанного на ценностях, а не на языке, крови и религии).  Но самое главное состояло в том, что эта комбинация общедемократических и национально-освободительных целей обеспечили ту международную поддержку украинской революции, без которой чудо 22-го года никогда не могло бы состояться.
 
Именно превалирование общедемократических (как сказал бы Горбачев – общечеловеческих) ценностей на первом этапе войны позволило общественному мнению Запада оценить эту войну как «свою», как войну за принципы и идеалы свободного мира. И только эти общественные настроения подталкивали западные элиты (всегда настроенные скептически) к конкретным действиям.
 
К сожалению, тот разворот общественных настроений на Западе, который мы наблюдаем и выразителем которого является Трамп, произошел не беспричинно. В конечном счете, он стал реакцией на изменение вектора самой украинской революции. Эти изменения стали заметны к осени 2022 года и очевидны - к лету 2023 года. Суть этих изменений сводилась к тому, что национально-освободительная составляющая полностью подавила и растворила в себе общедемократическую составляющую.
 
Это имело далеко идущие последствия, причем в большей степени за пределами Украины, чем в самой Украине. По мере того, как общедемократические ценности уходили на второй план (точнее, оставались на первом плане исключительно в виде лозунгов и декораций), а национальные цели и задачи выходили на первый план, отношение к войне в Украине стало меняться. Не то чтобы европейцы и американцы проникались симпатиями к Путину и России, но они перестали воспринимать эту войну как «свою» и начали относиться к ней как к «войне украинцев». Есть все-таки стилистическая разница в том, что написано на знаменах революционной армии: «за нашу и вашу свободу» или «чтоб вы все сдохли».
 
В конечном счете, сдвиг в восприятии стал настолько заметным, что он позволил условным «Трампам» и «Вэнсам» переформатировать политику в отношении Украины. С высоты сегодняшнего дня тот факт, что Зеленский пошел в условиях жесточайшей агрессии по линии наименьшего сопротивления, то есть сделав ставку на национальное чувство в ущерб первоначальным общедемократическим целям и задачам украинской революции, видится ошибкой, повлекшей тяжелые последствия. А сейчас уже поздно что-либо менять - он в ловушке истории…
 
 
  

Посмотрел сначала выступление Ермака, потом Зеленского по итогам переговоров в Эр-Рияде. Первый результат плотной работы с Трампом налицо: редкая птица долетит и до середины понимания того, о чем именно украинская делегация договорилась с американцами.
 
Натурально, украинские политики должны доплачивать Трампу за бесплатный курс политической риторики (у Трампа вообще все бесплатное только за деньги). Я буду сильно удивлен, если среднестатистический украинский обыватель, выслушав эти откровения, вообще понял, о каком именно перемирии идет речь. Подача итогов переговоров как в мишленовском ресторане – все ушло в декор.
 
Во-первых, акцент сделан на том, что поставки вооружений и обмен разведданными возобновлен. О том, почему они были прерваны, ни слова. Вот просто взяли и одержали очередную великую победу над самими собой.
 
Во-вторых, подробно рассказывается, с какими именно предложениями вышла украинская сторона (перемирие на море и в воздухе). О том, что оно не было принято, ни слова. Вместо этого «негатив через позитив»: нам сделали гораздо лучшее предложение, а то, что мы еще вчера его категорически отвергали (что и стало причиной приостановки поставок вооружений), не является существенным фактом.
 
Невнимательный слушатель, лишенный доступа к альтернативным источникам информации, будет пребывать в полной уверенности, что в Эр-Рияде было принято украинское предложение о мире. Проблема в том, что у любой игры в пиар есть завершающая фаза. Бесконечно долго создавать дополненную реальность войны не получится.

Ну что ж, Трамп сделал Зеленскому предложение, от которого тот не смог отказаться и не отказался. То, что он не сможет отказаться, было понятно всем, кроме тех, кто по тем или иным причинам не был готов воспринимать реальность такой, какая она есть. Также было понятно, что Европа выразила в основном словесную поддержку, что уловка с фрагментарным прекращением огня именно там, где у России имеется преимущество, не прокатит ни с Путиным, ни с Трампом. Было ли разумным переводить разговор с Трампом в конфронтационное русло, зная, что против лома нет приема? Или разумней было бы мягко и без свидетелей перевербовать Трампа, чтобы через его посредничество выторговать лучшие из худших условий мира? У меня нет ответа на этот вопрос, но рано или поздно этот вопрос будет поставлен в повестку дня украинской политики.

В какой-то момент вопрос о «гарантиях безопасности» для Украины приобрел значение почти сакрального вопроса – части символа веры украинцев в справедливость.

Сегодня с точки зрения большинства украинцев мир может рассматриваться как справедливый и допустимый только при условии, что Украине будут предоставлены «железные» гарантии безопасности. Тут есть что-то мистически булгаковское – в части требования предоставить «финальную бумажку», «настоящую броню», чтобы уже никакой Швондер не мог больше напасть на Украину.

Собственно, скандал в Овальном кабинете случился именно потому, что Зеленский пытался «продавить» Трампа на такие «железные гарантии безопасности», а Трамп пытался «продавить» Зеленского на «Будапештский протокол 2.0». Украина сегодня в лице Зеленского заявляет, что пока нет «гарантий безопасности», никакого мира не будет и она будет воевать. Трамп в ответ асимметрично говорит, что, если вы не соглашаетесь на «мир без гарантий», то воевать вам будет нечем, и подкрепляет свои слова делом.

Что в этой логике не так? Есть вопрос тактический и есть вопрос стратегический.

Тактическая сложность в отстаивании позиции Зеленским состоит в том, что между заявлением «мы будем воевать» и принятием окончательного решения о «гарантиях безопасности», которые Трамп не спешит давать, неизбежно возникает некоторый временной «gap», серая зона, в течение которого надо чем-то воевать. Если у Украины есть достаточный запас оружия или Европа действительно готова немедленно возместить выпадающие вооружения и разведданные, то это небольшая проблема. Но если ни того, ни другого нет, то это неразрешимая проблема. К сожалению, я не владею информацией, позволяющей мне судить, насколько свободен Зеленский в маневре.

Сложнее со стратегической проблемой. Сегодня, когда под вопрос поставлено уже само военное сотрудничество США и Европы, когда роспуск НАТО не кажется фантастическим сценарием, когда выяснилось, что в течение многих десятилетий «пятая статья» (хотел написать «пятый пункт») соглашений о взаимопомощи был, по сути, такой же бумажкой, как и «будапештские соглашения», никого ни к чему не обязывающие, резонно спросить: а не являются ли пресловутые «гарантии безопасности» мифом, недостижимой на практике утопией и политической фикцией, с помощью которой просто обосновывается та или иная текущая переговорная позиция?

Есть большая разница в том, чтобы использовать дискуссию о «гарантиях безопасности» как предлог в отстаивании интереса Украины обеспечить свою способность вести войну с превосходящими силами противника, и тем, чтобы реально поверить в то, что существуют какие-то иные гарантии безопасности, кроме понятийных, то есть ситуационных, основанных на совпадении текущих интересов. Если история нас чему бы то ни было и учит, то только тому, что нет таких соглашений, которые государства могут отказаться выполнять, если сочтут их для себя не выгодными. А если защита Украины будет в интересах Запада, то он, как мы видели, справлялся неплохо и безо всяких гарантий. Но ровно до тех пор, пока считал, что действует в «своем интересе».

На мой взгляд, единственной гарантией безопасности Украины является сохранение собственной боеспособной армии и перевооружение самой Европы. Никто не нападет на кого бы то ни было, если будет знать, что может получить по зубам, вне зависимости, подписаны по этому поводу какие-то бумажки или не подписаны. И никто не защитит от нападаения, даже если будут подписаны самые «надежные» бумажки, если противник знает, что не получит отпора (так как нечем). Это, как сказал бы поэт, «взгляд, конечно, очень варварский, но верный».

Жители тридцатого столетия, копаясь в сегодняшнем окаменелом дерьме, назовут вторую четверть бесконечно далекого им XXI века «эпохой победившей шпаны». Именно шпана не столько по происхождению, сколько по психотипу правит сегодня в обеих некогда противостоявших друг другу суперимпериях. Они были такими разными, но все-таки оказались вместе в одной подворотне.
 
Я думаю, что, пока шпана остается у власти, наш такой дивный, хоть отнюдь и не новый мир будет продолжать жить по законам подворотни, где вслед за «дай прикурить» сразу бьют в морду, не дожидаясь ответа. И так будет продолжаться ровно до тех пор, пока «приличные мальчики» не научатся класть в футляр вместе, а иногда и вместо скрипки Страдивари автомат Калашникова (ну или винтовку М-16), и не начнут бить шпану вместо того, чтобы читать ей лекции о космических кораблях, бороздящих просторы Большого театра (то есть взывать к справедливости, международному праву и принципам гуманизма).
 
Мы живем в такое время, когда старая справедливость умерла, а новая еще не родилась. Между ними лежит огромное дикое поле, на котором шпана устанавливает свои правила. Увы, но, чтобы иметь возможность апеллировать на этом поле к праву, надо сначала стать на нем силой. Боюсь, что достаточно долгое время нам придется пожить в мире, где правит кулак (в обоих переносных смыслах, которые это слово имеет в русском языке: насилие и куркуль). И лишь тогда, когда кулаки упрутся костяшками друг в друга и установится новый баланс сил, возникнут условия для нового порядка, основанного на праве и справедливости.
 
Мы часто говорили, что суть момента – крушение ялтинско-потсдамской системы, но  мало задумывались над тем, что должно прийти ей на смену. Может быть, когда-то на этом месте возникнет «прекрасная планета будущего», но ее архитектура не сформировалась пока ни концептуально, ни тем более политически. Устранив «потсдамский мир», мы в первый момент получаем то единственное, что можно получить, когда сносишь аварийное здание, построенное на месте другого здания  – старый фундамент, то есть «допотсдамский мир».
 
Допотсдамский мир – это мир старых империй, делящих между собой колонии по правилам боев без правил. Так что никогда такого не было, и вот опять. Как долго это будет продолжаться? Может быть, и долго, хотя это и не обязательно - сейчас так круто забирают, что могут и сами свалиться в штопор.

Но в целом необходимо, чтобы сложились два условия: мальчики со скрипкой должны научиться стрелять из автоматов по шпане и они же должны понять, за какой такой новый мир они борются. Потому что старый мир уже не вернуть.

А пока смотрите «Пастуховскую кухню» о мире времен шпаны.

https://youtu.be/iZmMDrIHs8Q?si=pDMgSYP9DhchsIE-

 

При всем том, что я прекрасно понимаю все истоки и предпосылки разворота Трампа в вопросе о поддержке Украины (сдвиг в общественном мнении, переоценка стратегических приоритетов, инерция право-консервативного мышления пришедшей к власти технократической элиты и так далее), я не могу не заметить, что делает он это с изяществом слона в посудной лавке. Так и навернуться недолго. Когда так много начинает зависеть от субъективного фактора, решение проблемы обычно носит случайный характер. Типа: есть человек – есть проблема. Нет человека – соответственно, нет и проблемы. Есть такое ощущение, что нам снизу вот-вот постучат…

Надо четко отделять мух от котлет - трампизм как вектор и трампизм как метод. Правая волна была неизбежна, как неизбежна коррекция рынков после перегрева, в данном конкретном случае – левого. Но коррекция коррекции рознь: может быть как в 2008, а может и как в 1929. Разворот американской политики давно назрел и может считаться неизбежным. А вот пойдет ли машина на развороте юзом, с оглушительным визгом тормозов и искрами под колесами – это вопрос исторической случайности. Так сказать, роль субъективного фактора.

Я думаю, что спрашивать, чего хочет Трамп, не совсем корректно. Допускаю, что единственное, чего он хочет, – получить дозу эндорфинов от прочтения своего имени в прессе. Правильным было бы спросить, чего хочет Америка, или точнее – та часть ее политического класса, которая сегодня представляет нацию и которая использует Трампа как прикрытие.  
 
На этот вопрос, как ни странно, ответить гораздо проще. Америка хочет привести свой политический курс в соответствие с новыми реалиями. В этих реалиях СССР мертв, Европа – конкурент, Китай – враг. Соответственно, надо прекратить бороться с ветряными мельницами в России, заставить Европу платить за себя и сделать Китаю предложение, от которого он не сможет отказаться.
 
Америка не за и не против войны с Украиной. Ей теперь все равно, кто кого и как убивает в Европе. Если самой Европе это не безразлично, то пусть возьмет войну на свой бюджет. Оружие продавать будут, если это будет выгодно.

Принципы - в Европу. У этой Америки больше общего с Путиным и Си, чем с Макроном, Стармером и Мерцем вместе взятыми. Тайвань? – Пожалуйста, но в обмен на Гренландию. Америка приветствует нас в старом дивном мире. В этом мире Америка не просто отказывается от глобального экспорта демократии, но, возможно, сама вскоре начнет импортировать диктатуру.

Мои украинские (в основном, но не только) читатели задают резонный вопрос: «Раскройте конкретно и без воды,чего может сейчас добиться Украина политическим и дипломатическим путем и какая будет цена? Разве не очевидно, что цель Путина - это капитуляция Украины и продолжение войны?». Вопрос резонный – критикуя, предлагай. Если тебе не нравится концепт «военной победы» Украины, то расскажи, как жить. Попробую начать отвечать; не уверен, что получится, и точно не получится коротко.
 
Лично мне тезис о том, что Путину позарез нужна вся Украина, который в самой Украине считают аксиомой, представляется пока только теоремой, требующей доказательств. Мне вообще всегда казалось, что цели войны для Путина лежат в другой области – выравнивания стратегического баланса с США. Украина как территория ему сама по себе не очень нужна (не Гренландия).  Но на самом деле я вообще не уверен, что Путин до конца понимает, что является целями войны для него в Украине. И уж точно эти цели меняются в зависимости от ситуации. В основном он желает того, что может в данный момент позволить себе пожелать.
 
В самых общих чертах в его «идеальном мире» желательно было бы вернуться к советским практикам, где русскоязычные регионы Украины, включая Крым (так называемая Новороссия), вошли бы в состав России, а на остальной территории расположилось бы лояльное государство, до боли напоминающее Беларусь. Как это ни
пошло и ни омерзительно, но это далеко от планов полной оккупации территории и геноцида украинцев (хотя психи, кричащие об этом, в окружении Путина, безусловно, есть, – но в какой стране сейчас таких психов нет?).
 
Дальше следуют модели, которые могут устроить Путина, хотя они и сильно отличаются от его идеала. Но и ситуация для него далека от идеальной. Три дня превратились в трехлетнюю изнуряющую войну с неясными перспективами. В таких условиях я вполне могу себе представить, что Новороссия превращается в огрызок,  состоящий из оккупированных на данный момент территорий (при этом торг возможен), а автономия сохраненной части может быть весьма высокой, вплоть до ограничения амбиций Путина требованием сохранения нейтралитета. А вот ресурсов на оккупацию всей Украины и контроль такой гигантской территории, на мой взгляд, у Путина нет.
 
Это, конечно, тоже только гипотеза, но она имеет такое же право на существование, как и гипотеза о том, что Путина не устроит ничего, кроме полного уничтожения Украины. А если допустить, что это так, то игра на дипломатическом поле перестает быть игрой с нулевой суммой. Украина не исчезнет после того, как поставит войну на паузу. Да, Россия получит передышку, но и Украина получит передышку – дальше соревнование, кто ею лучше воспользуется. Да, если в Украине начнется гражданская война, то Путин ею воспользуется – прекрасный повод не начинать гражданскую войну. Главное – сохраняется «зона роста», зацепившись за которую, можно впоследствии многое отыграть и даже выиграть. Если, конечно, продолжить играть, а не опустить сразу руки.
 
На мой взгляд, очень много возражений против мира идет от неуверенности в том, что в условиях мира Украина будет так же эффективна, как в условиях войны. Это неправильно: мир в данном конкретном случае – это продолжение войны иными средствами.  И именно на этом политическом и дипломатическом фронте у Украины в перспективе гораздо больше шансов победить. Но это если думать о перспективе, а не бежать от нее.

Мир, или по крайней мере его существенная часть, расположенная по обеим сторонам Атлантики и на огромной части Евразии, входит в развернутую фазу  глобальной реакции. «Вводная» фаза началась с Путина и Мюнхена в 2007 году. Фаза «зрелой» реакции началась с Трампа и того же Мюнхена в 2025. В целом можно сказать, что мир еще достаточно долго сопротивлялся. Но поэтому и такая компенсаторная спешка сейчас: эпоха реакции наверстывает потерянное при Байдене время.
 
Те, кого шокирует стиль и манеры трампов и путиных, должны помнить, что мы имеем дело с весьма мягкой, «вакцинированной» реакцией. Сто и двести лет тому назад аналогичные процессы сопровождались серией кровавых революций, прокатывающихся по континентам как дрожь землетрясений, обычно сопровождающих глубинные тектонические сдвиги. Сегодня, по крайней мере на старте, все пока обходится «электоральными революциями».
 
Если мое общее предположение о  содержании новой эпохи верно, то можно сделать вдогонку несколько дополняющих предположений, раскрывающих то, как это содержание будет проявлять себя в условиях конкретного исторического пространства-времени:
 
1.  Правая волна деструктивна, а не конструктивна. В области политического действия от нее не стоит ожидать каких-либо осмысленных действий по построению «нового мира». Здесь по определению «новый мир» - это старый мир, будущее – это прошлое, а лучший подъемный кран – бульдозер. Смысл эпохи - не созидание, а исправление, выравнивание, торможение. Когда эта задача исчерпает себя, эпоха реакции закончится.
 
2.  Трамп (как и Путин ранее) стал триггером рекции, но не ее причиной. Он щепка, которую глубинные течения выбросили на политическую поверхность. С большой долей вероятности эпоха реакции может продлиться дольше, чем политическая эпоха Трампа, хотя без него она уже не будет настолько яркой. Этот алгоритм может быть разрушен только в том случае, если с Трампом что-то случится в самом начале реализации реакционного проекта, то есть до того, как он наберет достаточное ускорение.
 
3. Самым невероятным следствием трампизма можно считать возврат к старой нормальности. Отрицанием трампизма станет какая-то новая реальность, которая будет выстрадана и выдумана  в годы реакции. Осмысление, пожалуй, единственный удел конструктивных сил в это время. Но когда придет момент действовать, в ход пойдут именно те новые идеи, которые возникнут как рефлексия реакционной политики.
 
 
Сколько продлится эпоха реакции? Обычно попытка реставрации и разочарование в ее возможности занимают время жизни от одного до нескольких поколений. Но, если верить Сергею Капице, историческое время ускоряется, и переход к какой-то новой парадигме может произойти значительно быстрее, чем прежде. Могут, конечно, вмешаться и субъективные факторы, которые, как волнорез,  подрежут реакционную волну на подъеме, не дав ей развернуться во всю мощь. В этом случае мы увидим  довольно смешанную и слабовыраженную картинку, но сути дела это не меняет – возврата к прошлому уже не будет. Мы идем в любом случае к новой норме.

Очередной выпуск «Пастуховской кухни» на днях установил свой маленький «кулинарный» рекорд, собрав впервые за два с половиной года работы 300.000 просмотров. Это надо было как-то отметить, а отмечать принято с друзьями. По этой причине мы опробовали новый для нас формат «Кухня +» и пригласили в гости завсегдатая всех наших кухонь, начиная с московской, главного редактора «Новой газеты» (как бы она ни называлась в данный момент времени) Сергея Соколова. Так что на этот раз это был не дуэт, а трио.

По секрету скажу, что, хотя я и рад видеть Соколова у нас в любое время и в любом месте, но на этот раз он пришел не случайно, а «в тему». Дело в том, что мой недавний пост о глобальной фашизации зашел как-то странно. Он очевидно взял приз зрительских симпатий, но был практически единодушно отвергнут профессиональным жюри, которое сказало «при всем уважении – фе…» Пришлось брать помощь зала, потому как с кем разговаривать о фашизме и неонацизме как не с Соколовым – он в качестве редактора Отдела расследований НГ на этом деле, как говорится, собаку съел. По итогам этой дискуссии, которую, надеюсь, некоторые из вас посмотрят, хотел бы сделать несколько выводов и уточнений.

1. Я далек от мысли, что Путин, Трамп и иже с ними - фашисты. Я даже не считаю их неофашистами. Более того, я не считаю ни режим, установленный в России, ни режим, устанавливающийся в США, фашистскими. Пока не считаю.

2. Это не мешает мне констатировать, что идеологии, родственные фашистским, стали активнейшим образом распространяться по всему пространству «европейской Ойкумены», но особенно в России и в США. При этом в России они сохраняют свою историческую преемственность с большевизмом. В Америке, по всей видимости, у процесса другая генеалогия.

3. Эти новые тоталитарные идеологии я бы назвал ПОСТФАШИЗМОМ. Они прямо не вытекают и непосредственно не связаны с фашистскими идеями прошлого века, но, тем не менее, содержательно родственны им. Их главное отличительное свойство – нескрываемый антидемократизм, готовность выбросить на свалку истории все наследие либерализма. Этим они отличаются от многочисленных, пусть даже и самых радикальных правоконсервативных течений. Они не вписываются в современную демократию, они хотят ее уничтожить и заменить новыми (старыми) политическими системами, основанными на вождизме и симулировании корпоративного управления.

4. Особенностью постфашизма является его двухконтурность. На своем внешнем контуре система не выглядит как фашистская. Тут царит правый с примесью левизны популизм и даже полная идеологическая всеядность. А вот во внутреннем контуре формируется идеология, сходная с фашистской до степени сличения. Однако она не становится официальной. Напротив, на государственном уровне ее как бы сторонятся, хотя «агентами влияния» этой идеологии буквально нашпигованы институты власти и ближайшее окружение национальных лидеров. В целом это напоминает принцип работы масонских лож без свойственного XIX веку формализма. Ну или можно сказать так: представьте себе, что Гинденбург не уступил власть Гитлеру, а лишь проникся симпатией к идеям национал-социализма и стал идеологической марионеткой в руках нацистской партии, продолжив формально править Германией. Для меня и Путин, и Трамп – это продвинутые Гинденбурги. Они светят отраженным идеологическим светом.

5. Трудно не обратить внимание на удивительный идеологический параллелизм в развитии России и США. Мне трудно сказать, насколько вообще дугинско-малофеевский кружок самостоятелен по отношению к идеям PayPal Mafia и их европейских предтеч (допускаю, что русская версия вообще также вторична по отношению к западным образцам, как русский коммунизм был вторичен по отношению к европейскому марксизму), но сходство их идей заслуживает самого пристального внимания.

https://youtu.be/35t7P1ub1h0?si=T_aXUQNe2cAAdHqN

Слушаю послание Трампа. До Украины дело пока не дошло, но уже по первым словам это самое грандиозное по масштабу обещание построить рай на отдельно взятой Земле с тех пор, как Хрущев, выступая на XXII  Съезде КПСС, пообещал, что уже нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме.

Спустя несколько дней после неожиданного и даже скандального завершения первого визита Зеленского в Вашингтон после избрания Трампа президентом я готов осторожно, со многими оговорками (у скандального «изгнания из Овального рая» может случиться и не менее скандальное возвращение в рай – ситуация остается плохо предсказуемой) предположить, что в итоге Зеленский одержал тактическую победу.

Трампу не удалось немедленно заставить Зеленского принять условия, в общих чертах оговоренные с Путиным, и усадить его за стол переговоров, а значит, война будет какое-то время продолжаться, и все это время Зеленский будет оставаться у власти. Похоже, теперь эти два условия будут тесно связаны, но не потому, что Зеленский не сможет победить на выборах, а потому, что Вашингтон и Москва договорились, что он в них не будет участвовать.

Что мешает мне радоваться этой тактической победе Зеленского вместе с огромным числом искренних друзей Украины, не говоря уже о самих украинцах (по крайней мере, той их части, которая активно постит комментарии в социальных сетях)? Ответ достаточно прост: непонимание, как эта тактическая победа Зеленского может конвертироваться в стратегическую победу Украины в этой войне.

Допустим, все сложилось самым благоприятным для Украины образом. Европейские друзья Украины оказались эффективны не только на словах, но и на деле. Европа взяла на себя в полном объеме финансирование Украины в этой войне и смогла договориться о закупке вооружений с Америкой (и другими странами, где еще осталось «живое» оборонное производство). При этом Зеленский смог договориться с «громадой» о мобилизации новых возрастов и как-то еще исхитриться подготовить их к участию в боевых действиях раньше, чем их успеют убить. Ну и Трамп, конечно, занимает нейтральную позицию, а не объединяется с Путиным, чтобы добить Зеленского (например, вывалив тонны компромата как на него лично, так и на его ближайшее окружение). Как это все поможет победить Россию?

Стратегически Украине по-прежнему придется играть в «русскую рулетку», где в барабане всего два патрона: «русская революция» и «мировая война». В чем Трамп и Вэнс правы, так это в том, что у нас за спиной уже есть опыт трех лет, который кое-что все-таки показал. То есть сегодня мы, пожалуй, можем сделать более корректные выводы и по поводу революции, и по поводу ядерной угрозы, чем три года назад.

И главное, что он показал, так это то, что парни в Кремле будут отстреливаться на лестнице, а вверенный им народ будет пачками идти на смерть, но не восстанет. Да, Путина ждет неприятный момент, если придется проводить новую мобилизацию и переводить экономику на работу в чрезвычайном режиме. Но с почти 100% вероятностью режим это переживет. Гниение будет длительным и плохо предсказуемым.

У меня также почти нет сомнений в том, что, будучи прижатым в угол, где ему придется выбирать между признанием своего поражения в войне (что будет иметь следствием как раз ту самую русскую революцию) и применением ядерного оружия, нынешнее руководство России выберет применение ядерного оружия. Они не будут дохнуть в одиночестве.

Проблема в том, что если они пройдут «точку сомнений», проведут мобилизацию и упадут в «военный капитализм», то следующей «точки сомнений», когда они будут колебаться между продолжением или прекращением войны, придется ждать долго, скорее всего до смерти Путина. Выдержит ли Украина войну на истощение так долго – большой вопрос.
 
Меня не может не беспокоить тот факт, что стратегия победы для Украины сводится к ожиданию чуда. Перетерпим - и Путин умрет, а если не умрет, то не нажмет кнопку, потому что он трус и гад, и так далее. Хотя как по мне, так именно потому и нажмет, что трус и гад. В общем, такое себе обоснование в пользу продолжения войны. Боюсь ошибиться, но все, чего можно было добиться военными средствами, Украина уже добилась. Остального надо добиваться средствами политическими и дипломатическими. А если это так, то тактическая победа над Трампом не ведет к успеху, хотя, конечно, зрелище было отвратительным, и мои личные симпатии как человека были на стороне Зеленского.
 
 

Я не знаю, как писать об этом, с какой стороны подойти. Видимо, об этом не нужно писать, но не писать было бы трусостью.
 
Три дня я под впечатлением того, что увидел в Овальном кабинете, и три дня я сам с собой не могу прийти к согласию по поводу увиденного. А сейчас я и вовсе склоняюсь к тому, что никогда и не будет никакого согласия, потому что мне для оценки не хватает одного существенного компонента – я не знаю, насколько реален консенсус внутри народа Украины в вопросе о продолжении войны, невзирая на цену.
 
Я не могу для себя решить, представлял ли Зеленский на этой встрече (которая безо всяких сомнений была безобразной и организованной в худших традициях подворотни) самого себя, активное национальное меньшинство или подавляющую часть украинского общества. Когда вопрос идет о жизни и смерти десятков, а может быть, и сотен тысяч людей, это имеет значение.
 
У каждого из нас своя цена жизни, смерти и свободы. И у каждого народа, по-видимому, тоже. Кто-то сдает Париж, а кто-то сам взрывает Крещатик. Если весь народ готов умереть, чтобы защитить свой цивилизационный выбор, – это заслуживает уважения и восхищения. Этому нельзя препятствовать – право умереть за свободу выбора священно. Но тогда надо встать впереди своего народа и честно сказать; скорее всего, мы все умрем, шансов победить мало, но мы умрем с честью. Однако если народ не готов умирать, и это не совсем его выбор, то тогда нужно сделать все, чтобы народ выжил, даже ценой тяжких компромиссов. И иногда в этом больше мудрости, чем в смерти, ибо детям и внукам часто удается сделать то, что не получилось у их родителей. Если только они остались живы.
 
Если Зеленский твердо знает, что украинский народ готов как один умереть за свой политический выбор, то он все делает правильно, и мы не имеем право давать ему со стороны советы. Можем лишь встать навытяжку, как команды английских и французских кораблей в Чемульпо, с восхищением провожавшие «Варяг» в последний бой.
 
Но если Зеленский ошибся, и народ готов к компромиссам, желая спасти какие-то жизни, которые еще можно спасти, то его бескомпромиссность будет стоить дорого, потому что следующее окно возможностей откроется не сразу и далеко не в той же позиции – заплатить придется еще дороже.
 
Я ему точно не судья. Я не в Украине. Мои родные не на фронте и не под бомбами. Я не могу оценить степень остервенения народа, жизнь которого искромсана войной. Я не знаю, что выбрал бы я сам в этих обстоятельствах.
 
 

Вторая часть. Начало в предыдущем посте.

Немного о деталях, в которых прячется дьявол. Да что далеко ходить – с него и начнем. Первое ожидаемое последствие – усиление военного давления со стороны России. Если бы Путин в ближайшее время не попытался воспользоваться паузой, чтобы проломить фронт, его бы звали как-то иначе. При этом такое развитие событий в принципе выгодно Трампу сразу в нескольких отношениях. Во-первых, снимает с него ответственность за то, что он не выполнил предвыборное обещание («я почти это сделал, он сам отказался, теперь все стало намного хуже, как я и говорил»). Во-вторых, Трампу, как и Путину, хотелось бы побыстрее иметь дело в Украине с кем-то другим, и обвал фронта – лучший способ избавиться от Зеленского.

Есть отдельный вопрос: имеются ли у Путина ресурсы для нового наступления или нет? Если нет, то ситуация для Зеленского сильно облегчится, если да, то придется решать простую проблему: кем и чем затыкать дыру на фронте? А это две отдельные темы – о тотальной мобилизации (то есть с 18-22 лет плюс-минус) и об альтернативных поставках оружия, так как почти наверняка Трамп поставлять оружия не будет. Если Зеленский не готов решать первую проблему (тотальной мобилизации), а общество не готово его в этом поддержать, то о второй проблеме можно уже и не беспокоиться – именно мобилизация будет ключевым вопросом выживания украинского проекта после ссоры с США. Если Зеленский пойдет на мобилизацию и общество его поддержит, то тогда во весь рост и встанет вопрос о том, где взять оружие.

Здесь тоже все более-менее очевидно, и, возможно, станет еще очевиднее в течение нескольких суток. Европа либо примет решение заместить хотя бы финансово США в качестве спонсора Украины в войне с Россией, либо не примет. Теоретически это возможно – помощь Греции во время экономического кризиса, не говоря уже о затратах на ковид, стоила явно дороже. Практически этому препятствуют два обстоятельства: во-первых, свободных денег нет, и их надо у кого-то отнять, и зачастую это именно те, кто голосует за поддержку Украины (так что настроения могут быстро меняться), и, во-вторых, Европа хоть на поверхности и «заукраинская», но в глубине там такие течения водятся, что Трамп обзавидуется. Так что выбор Европы пока под вопросом. Но даже если деньги найдутся, надо еще найти, где купить на них оружие. В принципе – у того же Трампа. Он счастлив не будет, но отказать продавать оружие Европе для Украины за живые европейские деньги будет непросто. Так что шанс есть.

То есть если все складывается, - народ соглашается воевать с утроенной энергией, европейцы соглашаются платить втрое больше, а Трамп не успеет рассориться с европейцами настолько, чтобы и оружие им не продать, - то у Зеленского есть шанс пройти между струй этой канализации, и тогда он герой – весь в белом. Но если что-то в этой цепочке оборвется, то через несколько месяцев он окажется в катастрофической ситуации, из которой не только ему, но и всей Украине очень трудно будет выйти. В самом худшем варианте Путин прорвет фронт, предположительно на Юге, и возьмет те самые Херсон и Запорожье, о которых он вновь вдруг заговорил, силой. Тогда возвращение к теме мира станет практически неизбежным, но условия этого мира будут значительно хуже, чем все то, что можно предположить сегодня. Надеюсь, Зеленский все очень хорошо просчитал. Конечно, у Зеленского всегда есть шанс войти обратно в оставленную приоткрытой дверь Овального кабинета. Но тогда естественным образом возникнет вопрос, почему он это не сделал сразу?

К сожалению, оценку Зеленскому история даст только постфактум. Сейчас это практически невозможно. Но любая оценка будет состоять больше чем из одного слова и обязательно одним из этих слов будет прилагательное «трагический».

Who is Mr. Zelensky? Герой или авантюрист?
Пост в двух частях. Часть первая.

Сегодня три года нашему телеграм-каналу. Нашему – потому что это дело семейное (в хорошем смысле слова). За это время было опубликовано 1392 поста. Их прочли чуть больше ста восьмидесяти миллионов раз. Лично мне эта цифра нравится. Благодарен каждому, кто это сделал. Мы не празднуем – атмосфера рабочая, время неподходящее. Лучший способ отметить – продолжить делать то, что от нас ждут. Поэтому попробую без эмоций, в прагматичном ключе, только о возможных последствиях и сценариях провала (если допустить, что это был провал; но возможны и другие интерпретации) встречи Зеленского и Трампа.

Сначала очень коротко. Умозаключение «первого порядка» будет состоять в том, что Зеленскому таким немного странным образом удалось: 1) снова вернуть Украину в центр европейской политической повестки (откуда она плавно смещалась на периферию весь предыдущий год); 2) купить дополнительное время (с большой долей вероятности Трамп за закрытыми дверями был намерен сделать Зеленскому предложение, от которого тот не смог бы отказаться) и 3) извлечь определенные возможности из конфликта между ЕС и США, встряв в него «отдельным пунктом». Таким образом, если рассматривать только ближайшую перспективу, то задача сводится к тому, чтобы понять, как он сможет и сможет ли в принципе распорядиться этим вниманием, временем и возможностями.

Сразу скажу: теоретически все это можно проделать, практически это очень маловероятно. Первая оценка – Зеленский сыграл ва-банк, украинское общество на этом этапе его на эмоциях поддержало, также на эмоциях он получил хорошую прессу в Европе. Дальше начинаются развилки и варианты, большинство из которых из лабиринта не выводят.

Конец первой части. Продолжение в следующем посте.

Увы, но, называя вещи своими именами, мы должны также обозначить именем собственным и ту идеологию, которая, словно коронавирус, распространяется по миру и только что закрепилась в цитадели западной цивилизации. Это фашизм. Обыкновенный фашизм. Адаптированный, лайтовый, блеклый, но сохранивший все свои родовые характеристики. Но не нацизм. Пока, по крайней мере. Два пункта остаются для меня непроясненными:
 
Это на год, на два, на пять или на десять?
 
Как будет выглядеть альтернатива и будет ли она вообще?

Трамп наехал. Зеленский послал его к Путину.  Теперь ход за Европой. Европа в ближайшее время должна ответить не словом, а действием, и только это действие прояснит нам, каков будет окончательный приговор истории для Зеленского: слуга народа или все-таки «Слуга народа»?
 
Сможет ли Европа выйти за рамки своего метафорического образа «большого Гюллена» («Визит дамы»), где весь город большую часть экранного времени рукоплещет герою (безусловно, Зеленский), но пьет кофе в кредит на деньги старой Цаханасян (Трамп) и в конечном счете убивает героя за миллиард сребреников?
 
У Зеленского есть единственный шанс пройти между струй – если глубинный европейский антиамериканизм переможет в европейской душе ее же глубинный конформизм. Зеленский сделал в казино жизни и смерти очень высокую ставку: поставил все жизни на смерть, чтобы выиграть свободу.
 
Я не знаю, насколько многополярным станет наш мир в будущем, но он уже стал многосюжетным. С этой точки открывается возможность развития самых невероятных сценариев будущего, включая его полное отсутствие. Зеленский начал также хорошо, как солдат из булгаковского «Бега». Теперь важно, чтобы он хорошо закончил.
 
 
 

Трамп был предсказуем и не произнес ни одного слова, которое уже не было бы произнесено раньше.
 
Зеленский повел себя для неподготовленного наблюдателя непредсказуемо, но в действительности совершенно предсказуемо для тех, кто понимает правила игры.
 
Через каких-то десять минут за закрытыми дверями Зеленскому должны были сделать предложение, от которого он бы не смог отказаться. Он решил не совершать ошибку и не входить в комнату.
 
Зеленский был настроен на срыв переговоров, и он их сорвал. Если бы игра в шахматы ограничивалась одним ходом, он, безусловно, был бы чемпионом мира, потому что это по-настоящему чемпионский ход. Но он не ведет к миру. Он ведет к продолжению войны.
 
А на войне как на войне: чтобы воевать, нужны снаряды, патроны и еще много чего. У Зеленского их нет. Зато есть у Трампа. Как говорил мой мудрый врач: «Никогда не ссорься с человеком, который собирает твой парашют».
 
Если, конечно, у тебя нет запасного парашюта. Зеленский считает, что Европа снабдит его запасным парашютом. Дай Бог, чтобы он не ошибся, потому что это именно тот случай, когда ошибка хуже, чем преступление.
 
Разбор полного фиаско в Овальном кабинете смотрите на «Пастуховской кухне»:
 

https://youtu.be/kQvNpNYpKBU?si=4aAol2FmuG3dPs1u

 

Ни в коем случае не претендуя на создание исторической аналогии (разные времена, разные обстоятельства, разные процессы), не могу не обратить внимания на возможную схожесть влияния на судьбу Украины последствий  трампистской революции в Америке и последствий антикайзеровской революции в Германии в 1918 году. Сто лет назад революция в Германии аннулировала условия Брестского мира для русских большевиков и оставила Украину беззащитной перед поглощением коммунистической Россией. Последовавший затем мирный договор в Рапалло закрепил противоестественный союз между бывшими противниками в войне. Сегодня революция Трампа по сути ликвидирует в полном объеме всю конструкцию, созданную международным альянсом в поддержку Украины, а на горизонте маячит какой-то новый Рапалло. Впрочем, как и тогда, совершенно непонятно, чем еще все закончится в конечном счете.

С чем останется Россия, если Путин сольет войну? Судя по всему, с целым букетом внутренних «мелкоусобных» войнушек: с диссидентами, с крупными олигархами и мелкими аппаратчиками, с сексуальными меньшинствами, естественно. Среди этих войнушек особо выделяется борьба с абортами, которая, несмотря на попытки вменяемой части правительства ее затормозить, разворачивается в глубинке вширь усилиями местных административных дебилов. Особенность этой войнушки, в отличие от многих других, состоит в том, что она ведется не с меньшинством, а с большинством. Причем с тем большинством, с которым лучше в дискуссии о профсоюзах не вступать – себе дороже будет. И при этом, если в США под аналогичным дебилизмом хотя бы есть основа в виде достаточно развитого право-религиозного движения, то в России, где «воцерковленных» насчитывается около 2-5% населения, бороться с абортами на идейной платформе – все равно что плевать против ветра. В принципе, если власти сами не задушат силовой подушкой своих чересчур ретивых православных администраторов, то у этой истории есть все шансы превратиться во второе издание антиалкогольной кампании Горбачева с соответствующими политическими последствиями.

Ну ладно, то, что мы все «выпадаем в осадок» после каждого нового раунда заочной любви между Путиным и Трампом, - это еще куда ни шло. Мы не были готовы, но нам «пиндостан» не враг. Но я даже боюсь себе представить, что должны чувствовать наши замечательные турбопатриоты, кормившиеся от «ненависти к пиндосам» три обильных на щедрые подаяния из Кремля года  (Малофеев и братия, Дугин и братия, Прилепин и братия). Как быть? Кого теперь любить, кого - ненавидеть?
 
Понятно, что пока турбопатриоты затихли, надеются, что развеется по ветру как дурной сон. А если нет? Вечно отмалчиваться не получится. Придется либо идти на конфронтацию с властью, либо переобуваться на ходу, признаваясь в любви к Сатане. И то, и другое, – так себе удовольствие. Нужно будет вспоминать молодость, в которой они уже один раз перекрашивались из коммунистов в националисты. Но сейчас уже возраст не тот (нет былой гибкости в позвоночнике), да и есть что терять.
 
Короче, я запасаюсь попкорном. Представляю себе, как Малофеев в своем (когда-то мною любимом – все детство там провел) Ливадийском дворце провозглашает независимость Крыма от продавшейся американцам Москвы. Все-таки Россия очень литературная страна.
 
 
 
 

Сейчас сформировались два взгляда на перспективу завершения войны:

1)  Путину по-прежнему нужна вся Украина. Путину по-прежнему нужна война. Путин тактически подыгрывает Трампу, но стратегически нацелен на срыв переговоров. Переговоры провалятся, война продолжится, по крайней мере в течение ближайшего года.

2)  Путин готов если не к миру, то к перемирию. Путин осознает как риски продолжения войны, так и риски заключения мира, но первые в его глазах пока перевешивают вторые. В такой ситуации нельзя исключать, что события будут развиваться быстрее и война завершится в пределах текущего года.

Мое весьма осторожное предположение состоит в том, что Путин не играет, а реально аккуратно прощупывает стратегию выхода из войны (и одновременно задумывается о том, чем заместить войну в качестве стабилизирующего режим фактора внутренней политики), что дает основание далее предполагать возможность завершения этой (особо острой) фазы войны в пределах текущего года.
 
В пользу такого предположения говорит то, что ни для США, ни для России Украина никогда не была самостоятельной и тем более стратегической целью в этой войне. Скорее она была инструментом давления друг на друга.
 
В той степени, в которой Вашингтон проводил политику «давления на Россию» с целью ее «демократизации» и «деколонизации» (идеологический подход), он поддерживал самодеятельность Украины как важного элемента этой политики.
 
В той степени, в которой Россия проводила политику «стратегического сдерживания» США, ей нужна была Украина как площадка, на которой она может организовать с Америкой соревнование по политическому армрестлингу (дать генеральное сражение).
 
Вне этого «турнира» (стратегического соперничества) Украина не имеет для России того фундаментального значения, которое ей приписывали.
 
Революционные перемены в США привели к тому, что политика, имеющая целью экспорт демократии куда бы то ни было, включая Россию, оказалась одномоментно аннулированной (привет USAID). Соответственно, США теряют интерес к «украинскому ТВД».
 
Россия, которая «пересидела» трудные времена в окопе, почти в буквальном смысле этого слова, симметрично теряет интерес к Украине, поскольку сейчас напрямую получает от Трампа все того, чего добивалась (признания своей субъектности и «красных линий») с помощью войны в Украине.
 
В этой ситуации возникает возможность компромисса, внутри которого может найтись место для сохранения Украины как буферной зоны, находящейся под смешанным российско-американским протекторатом.
 
Абурдное и бессодержательное на первый взгляд соглашение о редкоземельных металлах, навязываемое Зеленскому, приобретает определенный смысл, если допустить, что Путин и Трамп существенно дальше продвинулись в своих переговорах, чем это предполагается, и договорились об определенном уровне политических преференций для России в отношении будущего Украины.
 
Тогда можно предположить, что Трамп таким образом обозначает свои интересы в этой стране в экономической области. Делят, так сказать, вершки и корешки.

Было бы неправильным вообще избежать политической оценки войны на этом трагическом перевале истории. Хотя не скрою, мне бы очень хотелось этого избежать. Правда сейчас колючая, а слова утешения фальшивы. Ни колоть, ни врать не хочется. Выручил Борис. Прослушав его утром на «Живом гвозде», я понял, что он выразил нашу общую позицию, поэтому я решил просто вывесить здесь этот эфир.
 
От себя могу добавить следующее:
 
Есть критическая черта непринятия реальности, за которой наступает катастрофа. Владимир Зеленский опасно близок к этой черте. К сожалению, поскольку в его положении он распоряжается не только своей судьбой, но и судьбой десятков миллионов людей, это будет катастрофой не только для него, но и для них.
 
Справедливость в реальном мире не всегда является реально достижимой целью. Аргументы в духе «этого не может быть, потому что это несправедливо (недостойно, позорно, подло и так далее)», не работают на войне. Не уверен, впрочем, что они хорошо работают и в мирное время.
 
Политика – это искусство возможного (считайте это мемом). В тот момент, когда политическому руководству Украины стало понятно, что военная победа над Россией нереальна (то есть практически полтора года назад), оно должно было принять решения, которые, возможно, спасли бы несколько десятков тысяч жизней и дали условия перемирия лучшие, чем те, которые Украина получит сегодня.
 
Вместо этого Зеленский и его команда сделали ставку на втягивание США и Европы непосредственно в военный конфликт на стороне Украины как на единственный выход из ситуации. Это был изначально неверный ход, который ни при каких обстоятельствах не мог завершиться успехом, что было понятно каждому, кто хоть чуть-чуть понимает, что сейчас происходит на Западе. Тупик стал логичным финалом этой неверной стратегии.
 
Все вышесказанное ни капли не умаляет ни личного мужества Зеленского, ни глубины предательства со стороны западных элит как его лично, так и всего народа Украины, которому сначала была дана ложная надежда, а потом - от ворот поворот. Тем не менее, этот трагический опыт еще раз доказал, что мудрость и последовательность являются для политика большей добродетелью, чем смелость и открытость. Особенно во время таких испытаний как войны и революции.
 
Украину ждут темные времена, которые продлятся долго. Но несмотря ни на что, историческая победа в этой войне останется за ней. Рано или поздно все точки над «i» будут расставлены, все ошибки разобраны, и когда все несущественное канет в лету, единственным существенным фактом останется героическое сопротивление украинского народа подлой и наглой агрессии.
 
https://youtu.be/BpvwuG64kDI?si=ehu3fd9ZxUJtCIbt
 

Трагедия Украины состоит в том, что по ней прошел разлом исторических эпох. В другое время и в других обстоятельствах у этой драмы вполне мог быть и иной финал. Но времена, как и обстоятельства, не выбирают.

Поэтому мы вместе с русской редакцией «Новой газеты» решили сегодня опубликовать текст, который раскрывает именно эти трагические обстоятельства непреодолимой силы, по всей видимости и предопределившие судьбу войны.


Так как текст статьи не всем будет доступен из-за известных ограничений в распространении информации в России, позволю себе здесь привести несколько коротких выдержек из текста:


«Позиция Трампа по военному конфликту в Украине рассматривается в большинстве случаев либо как артефакт его сумбурной ментальности (ну нравится человеку Путин — бывает), либо как логичная часть свойственного ему традиционного американского изоляционистского подхода к внешней политике (типа «хватит кормить Европу»).

Однако при более пристальном взгляде на предмет у этой позиции обнаруживаются и более глубокие корни, тесно переплетающиеся под поверхностью событий со всем, что происходило в мире вообще и в Америке в частности за последние четыре десятилетия, то есть за время после окончания холодной войны.

Украине не повезло в том, что коррекция «политических рынков» на Западе, и в первую очередь в Америке, случилась на изломе страшной войны. Произойди она чуть раньше, этой войны почти наверняка не было бы (в этом и Трамп, и Путин, скорее всего, правы — сели бы и «разыграли» Украину между собой «по понятиям»).

Впрочем, и свободы выбора тогда не было бы тоже, и шанса на реальную независимость, пусть и в усеченном объеме («не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролита»), а скорее всего — сошлись бы на каком-нибудь «грузинском» или «казахском» сценарии.

Если бы коррекция подзадержалась, то был бы шанс продолжить «крестовый подход» против русской «империи зла», хотя и с ненулевыми шансами выйти через него в мировую войну.
Но случилось то, что случилось, — коррекция прошла «по живому», по середке кровавого конфликта — и поэтому неизбежно будет выглядеть как предательство, хотя по сути таковым не является — ведь никто ничего толком и не обещал».
 

Продвижение Европы «на Восток» было не спонтанным, а ценностно-ориентированным действием. Кризис ценностей, которые лежали в основании этого движения, неминуемо приводит к его остановке. В такой ситуации Украина оказывается заложником «трампутации либеральной демократии», начатой в Америке. Кому интересны подробности, могут найти их в тексте:
 
https://novayagazeta.ru/articles/2025/02/24/tramputatsiia-liberalnoi-demokratii
 
 

Я довольно много слушал в последние дни Трампа в «прямой речи». Не думаю, что я был одинок. Мне захотелось его понять, особенно после того, как он так много стал говорить о деньгах. И еще очень хотелось вспомнить, что же это все мне напоминает, но никак не закольцовывалось. И вдруг все замкнулось – конечно же, вот оно: «Я всех вас переживу. Вы не знаете Паниковского. Паниковский вас всех продаст, купит и снова продаст. Но уже дороже. Верните мне мои деньги! И все!». Кто подзабыл, может посмотреть по ссылке.
 
По моему сугубо личному мнению, у Трампа наблюдается серьезная профессиональная деформация, которая с возрастом приобрела характер «доминирующей идеи». Он считает себя непревзойденным мастером сделок, он возвел сделки в культ, он ни о чем другом, кроме сделок, не способен думать. Смысл жизни для него – заключение сделок. А поскольку это своего рода внутренний наркотик, то ему для поддержания себя в тонусе нужны все более и более грандиозные сделки.
 
Не скажу, что это делает жизнь человечества более спокойной и предсказуемой. Лично я знал человека, который приблизительно в возрасте Трампа приобрел «болезнь инвестора» - вынашивал с утра до вечера планы грандиозных сделок, тасовал на своем рабочем столе «инвестиционные проекты» один другого чуднее, вкладывался во все более авантюрные предприятия, пока окончательно не промотал многомиллионное состояние всей семьи и остался до конца своих дней на попечении детей.
 
В одном из своих исторических памфлетов Карлейль, изучая истоки французской революции, указывал на людей, сознанием которых овладевает «доминирующая идея», как на опасных триггеров сложных исторических процессов, так как эти люди способны с невероятным упорством двигаться к своей иллюзорной цели, не обращая внимания на преграды, которые заставили бы задуматься любого человека, чье сознание свободно от маниакальной приверженности одной-единственной страсти.
 
Когда-то на заре путинской эпохи великий Иванов первым разглядел в Путине аналогичную страсть, указав, что от чрезмерной и неуправляемой  любви этого человека  к деньгам исходит колоссальная угроза российскому обществу. Сейчас угроза удвоилась и приняла глобальный масштаб, так как и в России, и в Америке одновременно правят люди, деньги для которых являются единственным реальным культом. И это мы еще плохо знаем, чему поклоняется председатель Си, иначе бы нам стало совсем грустно.
 
Возвращаясь к Трампу, я бы все-таки заметил, что его патологическое стремление рассматривать политику исключительно как серию успешных сделок может привести как к успеху, так и к полному банкротству. Выражаясь языком Маяковского, можно сказать, что сегодня он в равной степени кандидат как в нищие, так и в президенты. Объективность революции, которую волею судьбы ему пришлось возглавить (пока), не гарантирует удачу всему предприятию.
 
https://youtu.be/uDvLXSC1YNM?si=IK6h9GUfDr7vrKdL

Cейчас у нас, рожденных в СССР, есть перед современными американцами существенное историческое преимущество – мы это все уже один раз проходили.

Пост из серии «Одобряем линию партии». По сообщениям прессы, Илон Маск потребовал, чтобы все американские чиновники отчитались о своей работе — или их уволят: «В соответствии с указаниями президента Трампа, все федеральные сотрудники в ближайшее время получат электронное письмо с требованием дать понять, что они сделали за минувшую неделю. Отсутствие ответа будет расцениваться как уход в отставку». И тут на меня нахлынуло…
 
О моей юности в университете по сети гуляют всякие небылицы. Одно время утверждали, что я чуть ли не был комсоргом университета. Если бы! Будь я комсоргом университета, я бы не писал вам здесь посты, а стриг бы купоны где-нибудь на Мальдивах. Комсорги оказались гораздо лучше приспособлены к жизни в рыночных условиях, чем отличники. Нет, я закончил свою общественную карьеру председателем Совета молодых ученых Университета, что, согласитесь, было более логично. Но в промежутке меня где-то все-таки выбрали замом по идеологии то ли курса, то ли факультета. Опыт был недолгим, но травматичным.
 
К общественной работе я был совершенно не приспособлен, а в той ее части, где она включала минимальные организационные навыки, и вовсе в дело употреблен быть не мог. Кстати, мои отношения с Ходорковским, с которым я познакомился лет 30 спустя после окончания университета, до сих пор строятся как отношения зама комитета комсомола по идеологии с замом по оргработе: один искренне не может понять, зачем организовывать бессмысленное, а другой – зачем осмыслять неорганизуемое. Но так или иначе, благодаря общественной работе мне иногда приходилось выходить из своего внутреннего мира во внешний, сталкиваясь с реальностью, отчего реальность сильно страдала.
 
Частью моих обязанностей было «трясти» с однокурсников «личные комплексные планы». Это было даже хуже, чем трясти взносы: там отдал - и месяц живи спокойно, а тут надо что-то из пальца высосать и потом еще отчитываться в исполнении «высосанного». По содержанию там было все, как любит Маск, – пять пунктов о том, чего достиг, столько же о том, чего собираешься достигнуть, а также немного о том, как тебе в этом помогает трампизм-ленинизм.
 
Ценой невероятных ухищрений и унижений я «натряс» штук сто этих планов с однокурсников и… потерял их все за день до того, как их нужно было сдать в комитет комсомола. Это была жуткая ночь. Докторская диссертация какое-то время спустя далась мне значительно легче. Я изобразил около сотни «личных комплексных планов» студентов юридического факультета Киевского государственного университета, невзирая на различия в их гендерном, возрастном и социальном статусе. Сегодня, сорок с лишним лет спустя, я приношу свои извинения всем моим однокурсникам, за которых я взял тогда повышенные обязательства. К счастью, тема преодоления демографического кризиса тогда еще не была в повестке комсомольских организаций (с этим справлялись добровольно), а то бы мне пришлось брать за однокурсниц и эти высоты.
 
Короче, инициатива Маска мне по душе. Правильной дорогой идете, такие заокеанские, но все равно такие наши товарищи!

Вот что, в частности, обсуждалось на сегодняшней «Пастуховской кухне».
 
Есть Трамп – это субъективная сторона процесса, которую нельзя игнорировать (вряд ли история России была бы такой, какой она стала, без Ленина, Сталина или Путина). Есть правая волна, которую Трамп оседлал. Это объективная сторона процесса (даже если бы не было Ленина, Сталина или Путина, то это не избавило бы Россию от большевизма). Будущее во многом зависит от того, как Трамп будет удерживаться на гребне правой волны. Я предположительно рассматриваю три рабочих сценария «сотворения трампомира»:
 
Сценарий 1. Трамп начинает и выигрывает. Мир перекраивается быстро и бесповоротно самым брутальным образом. На очень значительный период времени из праха восстанавливается миропорядок XIX века. На выходе из этой эпохи правая волна полностью дезорганизует мировой порядок, создает условия для идеального шторма, и в тот момент, когда Господь, наконец, заберет к себе наездника, на горизонте  нарисуется гигантское левое цунами.
 
Сценарий 2. Трамп начинает и проигрывает. Несмотря на то, что Трамп взгромоздился на гигантскую историческую волну, которая несет его вперед, он окажется плохим серфингистом и свалится с этой волны. Причем не просто свалится, а плюхнется вниз с таким грохотом, что в месте падения сначала образуется гигантская воронка, а потом пойдет мощнейшая преждевременная левая волна, которая схлестнется с движущейся по инерции правой волной, что создаст идеальные условия для гражданской войны как в США, так и во многих других местах.
 
Сценарий 3. Трамп начинает, но не заканчивает. Хотя Трамп и не удерживается на правой волне, его падение не становится глобальной катастрофой. Он просто уступает место на гребне другому лидеру (например, Вэнсу), более вменяемому и более последовательному (хотя и менее прагматичному). Новый лидер «сглаживает углы» и рулит достаточно долго, чтобы правая волна успела потерять значительную часть энергии. В этом случае пришедшая ей на смену левая волна не обязательно станет цунами, и мировой порядок начнет двигаться галсом, медленно снова сдвигаясь в центр.

https://youtu.be/rdhH0cXPN9E?si=6vBYV2E3LBjWLIEB

Парадоксально, но именно Байден был про то, чтобы сделать Америку great again. Он и пытался это изобразить, стараясь ценой невероятных усилий и гигантских расходов удержать глобальную роль Америки на плаву. Миссия в Украине была частью этих усилий - как и присутствие в Европе.
 
А вот Трамп – это как раз про грамотный слив империи, завернутый в блестящую (точнее – кричащую) оберточную бумагу. Сам по себе Трамп и является такой бумагой. Трамп меняет имперские амбиции Америки на приличную пожизненную ренту. Ну, то есть он меняет идеологического журавля на рыночную синицу.
 
Так спекулянт, который первоначально хотел купить весь театр, но понял, что денег нет (а держаться надо), ломится в кассу, чтобы первым скупить билеты на все лучшие места в партере, надеясь потом заработать на перепродаже.
 
Впрочем, с исторической точки зрения грамотный и управляемый «слив» империи более предпочтителен, чем ее неожиданный коллапс в какой-нибудь мировой войне, пусть даже и холодной. Вопрос лишь в том, будет ли этот конкретный слив грамотным и управляемым?

С трудом отводя взгляд от Украины, краем глаза наблюдаю за действиями Трампа внутри Америки. И тут облом: оказывается, «понятия» изобрели не русские…
 
Хватит ли у истории ниток заштопать эту правовую и цивилизационную прореху, сквозь которую просматривается «страдающее средневековье»?

В 2011 году Дмитрий Быков написал одно из лучших, на мой взгляд, своих сатирических стихотворений, превращенное Михаилом Ефремовым в блестящий драматический спектакль, «ХIЙ» (экспресс-анализ геополитической ситуации вокруг Украины в период кризиса промосковского правительства Януковича, приведшего к аресту Юлии Тимошенко). Там «панночка» (Тимошенко), на которой гарцует «козак» (Янукович), произносит пророческие слова, весьма актуальные для Европы сегодня:
 
«Она под ним стонет, почти бездыханна, он на ней красуется, как на коне. «Нет, он не посмеет», – думает панна, но чует при этом, что посмеет вполне».
 
Вот точно также сегодняшняя Европа, на которой гарцуют сразу  трое (Трамп, Вэнс и Маск), все еще думает, что «он не посмеет», но в душе уже чувствует, что «посмеет вполне». Понимание реальности политическим классом Европы явно отстает от темпов изменения этой самой реальности. Увы, Трамп не самодур (точнее, он, конечно, самодур,  но это - наименьшая из всех проблем, с которыми столкнулась Европа), он - гильотина той политической революции, которая разворачивается в самом сердце мировой капиталистической системы.
 
Эта гильотина начнет в самое ближайшее время рубить головы одну за другой. И Украина – это только первая голова. Это вообще история не про Украину и даже не про Европу. Она - про поиски Америкой себя в новых реалиях, где Америка больше не играет роль мирового жандарма. Не потому, что не хочет, а потому, что не может себе этого позволить.
 
Допускаю, что цель Трампа - не торговая и политическая война с Китаем, а мирное размежевание с ним и раздел сфер влияния. Частью этой большой сделки может быть «частная» и «вспомогательная» сделка с Россией. Ради этих двух сделок Трамп готов пожертвовать не только Украиной, но и всей Европой. Осталось только понять, зачем это нужно Китаю? Но это другой вопрос. Однако Европе от этого не легче. Она никак не может справиться с шоком и поверить в реальность происходящего, и особенно в то, что США способны на такой глубокий геополитический вираж, местами переходящий в штопор. Ей кажется, что это можно развидеть. Не похоже.

В финале «Крестного отца» подручный наёмного киллера очень правдоподобно изображает на публике ишака, отвлекая на себя внимание, пока сам киллер подбирается к жертве. Чем больше я смотрю на Трампа, тем больше мне кажется, что это именно тот парень, которому поручили изображать ишака, пока другие обчищают кассу. Он ревет, кривляется, трясет губой, шокируя аудиторию, а тем временем его команда, не привлекая к себе особого внимания, прибирает рычаги власти к своим рукам, а также по-черному торгуется со всеми игроками на рынке, вышибая максимальную маржу. А когда прозвучит выстрел, все поймут, что смотреть надо было не на ишака, а в другую сторону, но будет уже слишком поздно.

 
Сегодняшний график никак не позволял успеть к «Пастуховским четвергам». Обстоятельства были сильнее меня. Пришлось прибегнуть к заместительной терапии и срочно выйти в эфир в полночь с «Пастуховской кухней».  Таким образом, получились «Четверговые кухни», жаль, Венедиктова не было, было бы веселее. А то, честно говоря, повестка совсем не радует.
 
Твиттер-канализация Трампа сейчас работает с таким неправдоподобным напором, что ошалелая публика едва успевает уворачиваться. Только пережили экзистенциальный шок от какого-то одного перла, как уже лежим в коме от следующего. Началось мягко с «этой войны могло не быть», потом пошел стеб «он мог легко договориться, почти ничего не отдав» и, наконец, полный жесткач о том, что не стоит называть Россию агрессором.
 
Все это вместе смотрится настолько фантасмагорически, что у меня невольно закралось сомнение: а не заговор ли это против Путина?
 
Допустим, Путин давит по-пацански на Трампа и передает ему через своих дипломатическую «маляву», что, мол, главное его условие - поперед всего «раскороновать» Зеленского. Трамп и сам не прочь, он Зеленскому не простил еще прошлый срок, когда тот отмазал Байдена-младшего. Он начинает топить за выборы, как бы показывая: «Видишь, брат, – все как ты просил».
 
Но тут есть одна скрытая подлянка. Он так нарочито наезжает на Зеленского, что у того рейтинг начинает расти как на дрожжах. Еще пару высказываний в духе «украинцы сами себя бомбят» и твиттер с «соболезнованиями родителям распятого мальчика» - и результат у Зеленского на выборах, если они состоятся в ближайшее время, будет как у ростовского избиркома - 146%. То есть он безальтернативно выиграет даже то, что выиграть невозможно.
 
И что тогда? В Украине новый старый президент Владимир Зеленский, просим любить и жаловать. И, заметьте, совершенно при этом легитимный, избранный на выборах, которые поперек всего продавил Путин. Тот, понятное дело, к Трампу: как так, мы так не договаривались! А Трамп ему в ответ: «Прости, кумэ, ну, програв я. Но ты же видел, как я его мочил в сортире!».
 
Вот это по-настоящему высокие отношения. Ну, а как оно в жизни, смотрите на нашей «Кухне»:
 
https://youtu.be/trt-ibIJNiI?si=MJ73OETNQke5gW0D
 
 

Европа переживает тяжелый «пострампатический синдром».
 
Если бы «12 стульев» писались сегодня, то метафора с переименованием Васюков в Нью-Москву, а Москвы - в Старые Васюки выглядела бы иначе. У меня складывается впечатление, что Европа на наших глазах превращается в Большую Украину, а Украина - в Маленькую Европу.
 
Европа вдруг выяснила, что ее безопасность многие десятилетия целиком и полностью зависела от доброго к ней отношения заокеанского дядьки. Ей казалось,что его родственные чувства и любовь к ней настолько велики, что его помощь будет «безграничной в пределах разумного», а главное - вечной. Она так свято в это верила, что набрала под это дело кучу социальных обязательств, исполнить которые самостоятельно, не залезая в дядин карман, когда речь заходила о безопасности, была просто не в состоянии.
 
И вот, когда заокеанский спонсор вдруг оказался вовсе не дядькой, а злобной теткой с рынка, которая истошно вопит, что ее обобрали какие-то гопники, Европа впала в транс и зарыдала. В это же время Украина, понявшая, наконец, что ее разыграли между собой в карты два шулера, косплеит Черчилля с Де Голлем в одном флаконе и обещает порвать, как Тузик - грелку, и Путина, и Трампа, а если подвернется Си под руку, то и его в придачу.
 
И хотя положение истекающей кровью Украины ужасно и мало шансов, что ей удастся выстоять, оставшись один на один с российской агрессией, ее эмоциональная бравада лично мне симпатичней, чем хаотичные панические метания Европы, которая то протестует, то угрожает, но не делает главного – не собирает в кулак весь свой немалый ресурс, чтобы снова стать мировой кузницей оружия. Ведь в этом и только в этом состоит единственная гарантия как ее собственной безопасности, так и безопасности Украины.

Спич Трампа о Зеленском - штука почище Фауста Гете будет. Пока ничто так не повышает рейтинг Зеленского, как пиар от Трампа. Если даже предположить, что до выступления Трампа он действительно был 4 процента, то после него он утроится. Делает ли это ситуацию менее безвыходной, я судить не берусь, но точно – более прозрачной.
 
По итогу Украина получила «второй фронт». Просто вместо высадки морпехов в Нормандии будет высадка аудиторов на Банковой. Я бы не стал делать преждевременных выводов. Не надо недооценивать огневую мощь аудиторов: иногда это хуже, чем морпехи.
 
Методы, применяемые сегодня к Зеленскому, в целом напоминают методы, которыми девелоперы пользуются при отселении жильцов из домов, предназначенных к сносу. Собственно, Трамп как был, так и остается девелопером. Просто раньше он строил дома мечты, а теперь - государство-мечту, под которое надо высвободить место.
 
Мотивация у Трампа при этом не только личная (ну, не люблю я тебя!), не только идеологическая (они с Путиным реально «родственные души»), но и политическая. Основная политическая парадигма США сменилась с «атакующей» на «оборонительную». Америка  больше не хочет заниматься экспортом либеральных ценностей, ее теперь волнует просто экспорт, который можно замерить в долларах.
 
В новой парадигме Россия реально не выглядит стратегическим противником – мало где она прямой экономический конкурент США, а кое-где США и вправду заинтересованы в сотрудничестве с Россией. Как только мы вычеркиваем «идеологическую» составляющую (права человека, демократию, правовое государство), образ России как стратегического врага размывается.
 
Война в Украине в момент стала для Америки «ненужной войной». Вэнс приезжает в Европу как киногерой Никиты Михалкова, чтобы сказать «европейцам»: «Это ваши дела». А насчет того, что кто-то там ответственен за тех, кого приручил, – то это не про Трампа. Вряд ли он вообще когда-нибудь слышал о такой дичи. Ну и опять же, это чисто европейская упадническая идейка.
 
Трампу действительно не терпится побыстрее избавиться от этой войны. Ему хочется сесть с Путиным рядком и поделить Европу. Ему хочется не украинских редких металлов, а русских больших денег. Мы еще увидим на выходе из этой войны, как засверкают огнями Трамп-тауэры Москвы, Петербурга и Казани. Ничего личного, только бизнес?

Путь между Мюнхеном и Эр-Риядом оказался коротким. Как говорится, от ненависти до любви один шаг. На удивление, на этой дистанции меня практически никто и ничто не удивило. Трамп, Путин, Вэнс, Лавров, Рубио, Дмитриев, Макрон, Шольц, Мерц, Стармер, – практически все они действовали в  рамках заранее отведенной им роли, как пишут в своих протоколах следователи.
 
Каждый сказал и сделал именно то, что давно собирался и многократно обещал сказать или сделать. Нам, в общем-то, обещали предательство и сепаратный сговор, мы и получили предательство и сепаратный сговор. А то, что мы до последнего момента не верили, что все произойдет именно так, как оно произошло, - так это наша проблема, а не проблема «предателей» (тьфу, ну вот опять это слово).
 
Но был один, который удивил. По-настоящему удивил. Пожалуй, впервые с лета 2023 года. Этим человеком стал Зеленский. Он один вышел за флажки определенной ему роли - Бенеша. И для истории уже не важно, что с ним дальше будет, - скорее всего, ничего хорошего, - ввжно то, что он второй раз за три года разорвал шаблон. Это запомнится.
 
Зеленского перед Мюнхеном очевидно ломали и выводили на «точку согласия» с планом, который был давно уже для всех «секретом Полишинеля»: прекращение огня по имеющейся линии  противостояния, проведение выборов (после которых по замыслу сценаристов он должен был исчезнуть), и потом долгие «терки о мире», уводящие в бесконечность.
 
Этот план позволял Путину и Трампу спокойно заниматься «нормализацией» за спиной не только Украины, но и всей Европы. И все бы могло сложиться достаточно быстро, почти за сутки, как и было обещано, если бы не отчаянное упрямство Зеленского. Зеленский снова сделал вполне уже себе определившуюся ситуацию снова неопределенной, благодаря чему финал военной драмы Украины отодвигается от нас по мере приближения к нему, словно линия горизонта.
 
По сути, Зеленский трижды за несколько дней сказал «нет». Причем не Путину, а  Трампу. Нет встрече (в том числе – в Эр-Рияде), где он не первый. Нет выборам в Украине до «полной нормализации». Нет превращению Украины в «Новый Берег Слоновой Кости» без гарантий безопасности (насколько я понимаю, с гарантиями куда ни шло). Это по-настоящему смело в том положении, в котором он сам и вся Украина сегодня находятся.
 
Сравнение Зеленского и Навального в последние дни напрашивалось, хотя оно и непопулярно как в России, так и в Украине. Тем не менее, это два человека, которые сумели всех удивить своей безрассудной отвагой. Какова цена этой отваги для них самих и еще больше для тех, кого они ведут за собой, – другой, очень сложный вопрос. Но этого уже не развидеть, конечно.
 
О восстании Зеленского, предательстве Америки и молчании европейских ягнят смотрите очередной выпуск «Пастуховской кухни».
 
https://youtu.be/otlXCd6Y2-U?si=WPkwddutEdhMQtRP

«Засыпающий разум Европы возрождает к жизни ее старых чудовищ. Кризис обнажил на теле континента рубцы от давних ран. В рельефе нового мира неуловимо проступают очертания старого, как бы дважды похороненного (в двух мировых войнах) миропорядка. Как будто мертвое тело неожиданно шевельнулось под небрежно наброшенной на него больничной простыней…
[Новый  тренд] обозначает роль США как одного из возможных бенефициаров проблем Евросоюза. Естественно, что для США легче договариваться с каждым европейским государством по отдельности … , чем иметь дело с консолидированной позицией Брюсселя. [Развал Евросоюза] - это своего рода "второй фронт" США в торговой войне с Европой. Что может быть более удобным, если по ходу торговой войны одна из сторон неожиданно испаряется и превращается в плохо управляемое сообщество, каждый член которого может полагаться только на самого себя…
Однако изоляционизм тут ни при чем. Свято место пусто не бывает, и поэтому на место старого союза - то есть Евросоюза - обязательно придет другой союз или, скорее всего, союзы. Уже сегодня просматривается альтернативное "англосаксонское ядро" нового союза: США, Великобритания, Канада, Австралия и Новая Зеландия постараются "сомкнуть штыки" в поисках лучшего места под солнцем. Но сомкнут они их вовсе не для того, чтобы отгородиться от всего мира, а для того, чтобы выстроить новый глобальный альянс, не привязанный к Старому Свету. Выход из старых соглашений может оказаться блефом с целью перезаключить эти соглашения в новой конфигурации и на более выгодных [ для США] условиях…
Но если есть бенефициары, то должны быть и проигравшие. Евросоюз был и остается германским инструментом влияния. Через Евросоюз проигравшая все войны XX века Германия смогла восстановиться не столько экономически, сколько политически. По мере того, как развивалась евроинтеграция, влияние Германии в Европе и в мире в целом только возрастало. В конечном счете Германия достигла точки, в которой она стала на континенте лидирующей как в экономическом, так и в политическом отношении силой. Это, в частности, наряду с распадом СССР (открывшим дорогу и к объединению Германии), поставило крест на "потсдамском мире", заточенном не только на равновесие между Западом и Востоком, но в не меньшей степени и на англо-саксонском доминировании в европейской политике. Такой Евросоюз действительно ни США, ни Великобритании особенно не нужен. Его можно терпеть, но трудно.. любить.
[А ведь] в случае победы крайне правых на выборах во Франции Германия вполне может остаться единственным локомотивом в "европейском экспрессе". При  таком раскладе Германии либо придется смириться с игрой по новым правилам (что вряд ли), либо нужно будет строить новую "Ось", собирая вокруг себя "слабый союз" из стран Южной, Центральной и отчасти Восточной Европы. Но в этом союзе ей будет предначертана роль единственного донора, справиться с которой будет очень непросто даже немецкой экономической машине.
Безусловно, Германия станет проигравшей стороной в случае распада Евросоюза, в то время как США и Великобритания попытаются извлечь из этого максимальную выгоду. Одновременно и новая Антанта, и новая Ось неизбежно будут апеллировать к внешним силам, пытаясь заручиться поддержкой мощных периферийных игроков, прежде всего России. Россия получит еще больший простор для своих европейских амбиций».
 
Вы только что прочли обширную цитату из моей статьи «Антанта 2.0», опубликованной в 2017 году на сайте BBC Russia. Статья слишком велика, чтобы привести ее здесь целиком, поэтому бросаю только ссылку. Но, прослушав Вэнса, я понял, что за 8 лет мои базовые оценки не изменились.
 
https://www.bbc.com/russian/blog-pastoukhov-38842638
 

Я сейчас очень похож на героя старого одесского анекдота, который прислал домой телеграмму: «Начинайте волноваться, подробности письмом». Так вот этот пост в Телеграм о том, что в Youtube выложена моя беседа с Сергеем Соколовым (замечу – первая публичная за 15 лет нашей дружбы), которая посвящена моей статье «Трампутация либеральной демократии», написанной пару недель тому назад, но которую опубликуют в печатной версии «Новой газеты» в России в следующий понедельник. Так что смотрите нашу беседу и начинайте волноваться – подробности в «Новой газете»
 
https://youtu.be/TtgqsTM-t2U?si=CKJLQ81dfDsvtUWR
 
 
 

Бойся своих желаний?

Три года от Европы и США оппоненты внутри и снаружи требовали проснуться. Кажется, общим местом было, что Запад после Рейгана и Тэтчер заснул и, забыв о собственных идеалах и интересах, проспал новый поворот истории, рискуя остаться за бортом.

Кажется, Запад (по крайней мере его заатлантические части) стал просыпаться. Но наблюдатели просчитались в фазе сна: существенная часть элит посчитала, что уснул запад не 30, а 80 лет назад, и бороться надо не с угасанием демократического движения, а с распадом колониального мира.

Make America Great Again протянуло руку мимо идеологии Рейгана, похлопало по плечу Никсона и уверенно пошло туда, к Мак-Кинли.

Посмотрим, насколько это движение будет не бутафорским. Полагаю, что если запал не угаснет за несколько месяцев, то после того, как «проедутся» по всем традиционным союзникам и попутчикам последних лет, может оказаться, что и обрадовавшиеся было традиционные враги не были готовы к столь радикальному движению вперед к прошлому.

История кривляется знатно. К исходу субботы европейские элиты осознали, что Трамп открыл «второй фронт», высадив десант Вэнса в сердце Баварии. Уже на завтра назначена экстренная встреча глав внешнеполитических ведомств, а в понедельник утром по инициативе Макрона, почувствовавшего себя Де Голлем, соберется «сходняк» европейских лидеров, чтобы дать достойный ответ угрозе с Запада.
 
Так или иначе, но в критический момент Европа оказалась зажата между Трампом и Путиным. Каждый давит по-своему. Но если Путин обламывает краешки по периферии, то Трамп ударил в самую середку. Ударил не по-детски, с оттяжечкой, вытаскивая из европейской машины на ходу подушку безопасности (символично – на главной конференции по безопасности).
 
Зачем? Легче ответить асимметрично – мол, нет здесь рациональных мотивов, и это такая же миссионерская политика, как и современный путинизм (к чему я, в основном, и склоняюсь). Такой себе вариант концепта «Нью Йорк – третий Рим». Мол, была старая Европа матерью свобод наших, да вся скурвилась, одолели ее бусурмане, как когда-то Палестину и Византию. И теперь остался один оплот евангелизма и истинной свободы на Земле – Америка. Ну, а Европу, как и Палестину, надо освобождать в новом «крестовом походе».
 
Но, возможно, есть и более прозаические цели.  Так сказать, приближенные к земле (ведь земля – это недвижимость, а недвижимость есть наше все).  Трамп немного устал от «власти Брюсселя» (ну прямо как Путин). США проще и выгодней было бы иметь дело с «разделенной Европой», вернуться в «добрюссельскую эру» прямых отношений, сдержек и противовесов, короче – к стандартам «древнеримской политики» (разделяй и властвуй).
 
Не то чтобы Трампу не нужна была Европа. Отнюдь, но ему не нужна единая Европа, Европа как субъект. И ведь процесс вроде бы и шел в нужном направлении - «брекзит», «фрекзит», «гермзит», далее везде. Но корчи британского правительства после первой попытки всех сильно напрягли, и процесс застопорился. Вот Трамп и воткнул Вэнса в европейский муравейник, чтобы расшевелить его…

Больше всего на самом деле напрягает конкретика, а именно фраза Келлога о том, что он отводит на урегулирование 180 дней и что война должна закончиться в этом году. Это переводит все прогнозы в другую категорию – фантазий на тему мира. 180 дней украинская армия должна сдерживать натиск превосходящих сил противника, истекая кровью, и, что еще важней, будучи совершенно деморализованной политической неопределенностью (трудно умирать на войне, зная, что тебя вот-вот «сольют»). В такой версии «мирный план» Трампа-Вэнса выглядит как возможное прикрытие готовности не столько к компромиссу, сколько к предательству и циничному размену. Он предполагает, что России дадут возможность улучшить «позиции» в ходе весенне-летней наступательной кампании, не обещая при этом Украине, что ей будет оказана адекватная военная помощь. Это не совсем то же самое, что закончить войну к Пасхе, зафиксировав статус-кво. В этой связи «утечка» о том, что итальянский певец Аль Бано получил личное приглашение от своего российского импресарио на «концерт мира» в Москве в августе-сентябре выглядит уже не дешевым фейком, а полноценной провокацией. Похоже, Путин и Трамп в своих контактах продвинулись гораздо дальше, чем мы первоначально представляли.

Я увидел закат Европы. Нет, не «Закат Европы» на книжной полке какого-нибудь Waterstones, а всамделишный, драматически гротескный, наполненный шекспировскими страстями кризис альма-матер глобализации.
 
Похоже, что в этом году Мюнхенская конференция по безопасности проходит под лозунгом: «Он полюбил нашего Франкенштейна!» Если одним словом выразить доминирующее настроение среди участников, то таким словом будет «шок». Полагаю, что в последний раз такой шок европейцы испытывали здесь в 2007 году после выступления Путина. Хотя нет, сейчас даже круче будет.
 
Трамп не приехал. Не царское дело. Прислал Луку Брази (простите – Вэнса). Вэнс приехал делать Зеленскому и Европе предложение, от которого они не смогут отказаться.
 
Чисто стилистически посланник Трампа вошел  в Европу как директор школы входит в класс, где учительница не справляется с дисциплиной. Вызвал всех к доске, выстроил по росту и отчитал, не выбирая выражений.
 
Не буду врать, я мало что здесь увидел. Это как с футбольным матчем: лучше всего смотреть дома по телевизору с повторами ключевых моментов. Но зато все очень атмосферненько.
 
Доминирующее настроение – Европа обескуражена. За неполный месяц Трамп и его команда буквально разворошили европейское гнездо. Именно здесь стало хорошо видно, что Украина и Зеленский ушли на второй план. Трамп бьет по Европе, а не по Украине (Украина очередной раз попала под «дружественный огонь»). Непонятно только, зачем бьет и чего в конечном счете хочет достигнуть. Пока непонятно.  
 
 

А все-таки история про Америку и Европу – это всегда немного история про «Вишневый сад». Неубиваемая классика. Вэнс (Лопахин) приехал рассказать «коллективной Раневской», как именно будет вырубать ее старый сад. Мюнхен – это не про Украину, а про всю Европу. Это ее судьба на кону. И решать ее будет не Путин. Ждали орд с Востока, а пришли девелоперы с Запада. У них один подход и для Газы, и для Лазурного берега. И там, и там они начнут со сноса.

 
Похоже, что офис президента Зеленского в своем стремлении хеджировать электоральные риски докопался до «порошенки». Или «прикопался» к Порошенко – если кому-то так больше нравится.
 
Мне непонятна сама концепция «санкций» в отношении собственных граждан. Она плохо вписывается в формат презумпции невиновности и вообще чего-либо правового. Здесь гораздо больше от альтернативно-одаренного путинского правосудия, чем от европейских правовых подходов.
 
Конечно, можно сказать, что земля круглая, и если очень долго идти в какую-то одну сторону, то неминуемо зайдешь в свой собственный тыл с другой стороны.
 
Но может быть, Порошенко просто интернируют, как интернировали японцев в Америке во время Второй мировой войны? Однако тоже непонятно - в качестве кого? Русского – не похож, еврея – не один такой, или все-таки действительно в качестве японца? Но в Америке все-таки интернировали всех японцев, а не только кондитерских королей.
 
Если Порошенко - изменник Украины, так и судите его по строгим законам военного времени, хоть «тройкой»,  но не устраивайте цирк с конями.
 
Кстати, о цирке. Когда я дошел до отказа Порошенко в допуске к чему-то высокочастотному, я потерял нить событий. В целом приходящие из Вашингтона и Киева новости заставляют поверить, что мы все стали гостями фестиваля черной клоунады, участники которой задались целью так уконтрапупить общественное мнение, чтобы Путин на этом фоне выглядел самым нормальным.
 
Есть, однако, и другой, более практичный взгляд на предмет. Пока я писал этот пост, моя жена распорядилась скупить остатки рошеновской «Коровки» в местном супермаркете (кстати, действительно хороша!). Интернируют – не интернируют, а «Коровки» точно скоро не станет 😂.
 
 

К вопросу о заявлениях Зеленского эпохи «трампеца». Если бы кто-то взялся выстроить  сплошную ленту этих заявлений (любимое занятие хейтеров Арестовича), то мы увидели бы, как он последовательно непоследователен в своих высказываниях. Но любим мы его не за это, а за уникальный дар представить любую непоследовательность как последовательную эволюцию взглядов.
 
Надо ли честно и откровенно сразу публично признать всю сложность военно-политической ситуации и предложить нации принять реальность такой, какая она есть, или нужно продолжать с невиданным упорством дополнять эту реальность несбыточными надеждами в расчете, что момент принятия так никогда и не наступит?
 
Что в этой истории первично, а что - вторично? Нежелание лидера раскрывать глаза нации на реальность или желание нации жить с широко закрытыми глазами? Есть подозрение, что в этой истории нет ни обманщиков, ни обманутых. Нация не может переступить через боль, и у лидера нет другого выхода, как раздавать обезболивающие средства. Все и так все понимают без слов, но по умолчанию договорились, что не говорят о том, что понимают.
 
Вопрос, который неизбежно в связи с этим возникает, - не окажется ли в итоге Зеленский в ситуации заложника, которому уготована роль сакральной жертвы? Вряд ли общество признается в том, что оно в чем-то обманывалась. Более логично предположить, что оно кого-то назначит обманщиком и спишет на него всю свою боль. Вспомнит ли оно тогда, что благодаря Зеленскому ему в принципе есть что терять?
 
Предвидя все то, через что почти неизбежно придется пройти Владимиру Зеленскому, я хотел бы сейчас «на входе» обозначить, что в итоге он войдет в историю как герой. Проблема в том, что в наших широтах  героев особенно сильно любят посмертно.
 
 

Общая тональность комментариев по поводу перспектив так называемого мира в Украине упадническая. Смысл такой: у нас у всех украли победу. Должны были раздавить гадину, а не раздавили. Более того, похоже, готовы с этой гадиной взасос целоваться как Хоннекер с Брежневым.
 
Все как-то вдруг поверили в сделку (может быть, и правда будет, хотя вовсе не обязательно), а поверив, впали в уныние: это ж какой такой мир нас ждет?! Какой-какой. Да такой же, как всегда – мерзкий, но все же лучше войны. Как с Финляндией, у которой оттяпали 20% территории, как с Германией, которую «поделили по-союзнически». Как с Венгрией, Чехословакией и Польшей, которых оставили в одиночестве, не реагируя на советскую агрессию.  Да, хотелось бы лучше, чтоб было больше похоже на сказку, а вышло как всегда.
 
Не о том думаем. Думать надо о простых вещах:
 
1. Как довооружить Европу, чтобы отбить у Путина всякую охоту повторить свой трюк «стабильность в обмен на войнушку»? Если не довооружим, то все жертвы, все унижения действительно окажутся напрасными, и война вернется. Лучшая гарантия безопасности для Украины – Европа, которая может себя защитить. Защитит себя – защитит и Украину.
 
2.  Как сохранить гражданский мир в Украине и не допустить ни нового Майдана, ни тем более масштабного гражданского конфликта, что даст Путину шанс влезть в Украину и безо всякой войны, превратив ее в лучшем случае в еще одну Грузию?
 
3.  Как оказывать влияние на московские элиты - не на оппозицию в эмиграции и не на диссидентов в тюрьмах, а на лояльный режиму политический класс, чтобы развить в нем стремление выйти в третью «оттепель» тогда, когда внутренние условия для этого созреют? Иначе Россия так и будет ходить по кругу от бунта и смуты к диктатуре и войне.
 
Вот не надо заламывать театрально руки и стенать о несовершенстве этого мира (в том числе возможного мира с Россией). Надо, засучив рукава, браться за работу, потому что в какое-то очередное недоброе утро можно проснуться и понять, что события снова нас опередили. Не надо впадать в пессимизм от того, что история идет не тем путем, которым бы нам хотелось. Надо быстрей встраиваться в ее поток.

Я в полном замешательстве: кому верить? Трампу или ChatGPT? Последний утверждает, что объем всего рынка редкоземельных минералов в 2024 году составил 11,78 миллиардов долларов США. Трам же утверждает, что практически договорился с Зеленским о том, что Украина передаст Америке в качестве компенсации военной помощи доступ к редкоземельным минералам на сумму 500 миллиардов долларов США, то есть в размере 42,44 объемов всего мирового рынка.
 
Тут одно из двух: либо искусственному интеллекту пока еще не хватает естественной наглости Трампа, и его оценки редкоземельных минералов Украины чересчур “приземленны”, либо естественный интеллект Трампа давно уже вооружен технологиями дополненной реальности, которые позволяют увидеть под землей больше, чем там спрятано.
 
В то время, как весь мир живет ожиданием финальной битвы естественного и искусственного интеллекта, лично я живу предвкушением великой битвы “естественной реальности” окружающего мира и “искусственной реальности” Дональда Трампа. Конечно, мне бы хотелось сделать ставку на “естественную реальность”, но я все больше склоняюсь к тому, что и здесь снова победит Трамп. При той необъятной власти, которая сосредоточивается сегодня в его руках, такой, как Трамп, и под украинским черноземом найдет руду на 500 миллиардов долларов.
 
Или все-таки это о другом? Меня не отпускает чувство, что Трамп сознательно троллит Зеленского, пытается публично выставить его в самом неприглядном свете в глазах собственно населения Украины. Это не столько уже о принуждении к миру, сколько об инвестициях в будущую президентскую избирательную кампанию. Инвестициях, которые существенно уменьшают шансы Зеленского быть переизбранным. Не исключено, что это именно тот вопрос, который как раз и являлся центральным во время телефонного разговора Трампа с Путиным.
 

В продолжение истории о ядерном статусе Украины. Заглянул в свою старую статью, написанную по этому поводу семь лет тому назад и опубликованную на «МБХ.Медиа» (другие не рискнули тогда – время было тоже другое). Собственно, сам себя там спросил: а почему Украина не пытается обзавестись ядерным оружием?
 
Вот ответ, который я давал на этот вопрос семь лет тому назад :
 
«Возможно, этого до сих пор не произошло только потому, что политическое руководство Украины продолжает занимать компромиссную позицию, надеясь на эффективность «помощи Запада». Но когда украинцы окончательно поймут, что «заграница им не поможет», ситуация может кардинально поменяться, и совсем не в ту сторону, о которой думает Москва. Но для этого должны сложиться как минимум три условия: нация должна пережить нестерпимую боль и стыд катастрофического поражения, она должна перестать ждать помощи извне и у нее должен появиться бескомпромиссный лидер».

Тогда, в 2018 году, когда ни Путин, ни Россия сами не были готовы к полномасштабной войне, еще можно было по крайней мере попытаться сделать шаг назад к ядерному статусу. Пожалуй, это было бы своевременно. Но тогда для этого не было психологических условий, а сегодня нет политических.
 
«Украина пока не готова платить слишком высокую цену за свою свободу, – писал я тогда, - Хотя она несет колоссальные жертвы (чтобы увидеть их масштаб, достаточно побывать на Киевском городском кладбище, где раскинулось бескрайнее поле погибших в АТО на Востоке страны), нация в целом оказалась не готова к тотальной войне. А никакая другая война не дает Украине ни малейшего шанса на победу с таким противником как Россия – слишком неравны силы. Лозунг «Свобода или смерть!» не стал лозунгом большинства украинцев. Страна поделилась на воюющее меньшинство и массу сочувствующих».
 
Сегодня – и готова, и платит. Ну, или мне так кажется. Но время упущено. «Дать» бомбу Украине не рискнет Запад (он и раньше бы не дал), а вот «сделать» самим (то есть создать без спроса) – Путин. Он уже перешел ту кровавую черту, которая отделяет политически возможное от политически невозможного. Так что все надо делать вовремя.
Поэтому тогда, в 2018 году, упоминание о восстановлении ядерного статуса Украины еще могло иметь какой-то практический смысл. Сегодня, увы, это только фигура речи, способ психологически компенсировать напряжение, которое нарастает вокруг темы «мирных переговоров».

А в целом оказалось забавно перечитывать свои старые статьи, в равной степени полные догадок и заблуждений относительно сегодняшнего дня.
 
https://www.google.com/amp/s/mbk-news.appspot.com/sences/kogda-ukraina-vosstanovit-status-yadernoj-derzhavy/%3famp
 
 
 

По мере того, как нарастает напряжение вокруг как бы мирных как бы переговоров как бы между Россией и Украиной,  вакуумный объем информационного пространства  заполняют все более и более экзотические дискуссии. Одна из них – о ядерном статусе Украины. Так и хочется вслед за бывшим послом России в Украине сказать: «Никогда такого не было, и вот опять».
 
Сразу задекларирую свое отношение к теме, чтобы потом не было разночтений: я никогда не был сторонником ядерного разоружения Украины и никогда не считал тему ее ядерного довооружения запретной или нелегитимной. И не только Украины, между прочим. Лет двадцать тому назад со мной случилась смешная история. Мне предложили попробовать себя в роли политического обозревателя в утренней программе телеканала «Звезда», где я каждое утро по задумке должен был пять минут просвещать просыпающуюся публику на какую-нибудь актуальную политическую тему. Писать решили блоками по десять передач за один присест. Качество я здесь не обсуждаю – но одним из следствий стало то, что я вот уже двадцать лет упорно отказываюсь от любых проектов, где я в эфире один без ведущего, который меня выводит из философского летаргического сна.
 
Но было и кое-что еще. Я вообще-то с детства зачитывался Марком Твеном. Один из моих любимых романов начинался фразой типа: «Вечером фотограф показывал нам снимки мест, куда мы должны попасть сразу после прибытия в Европу, но по чистой случайности первым оказался снимок Гринвудского кладбища».  Так случилось и в тот раз: первой темой, которую я взялся обсуждать, был вопрос о том, а по какому, собственно, «естественному праву» пять обладателей ядерного оружия запрещают всем остальным его производить? По праву победителя? То есть сильного? Но разве это право?
 
В общем, вы уже поняли – цикл так никогда и не увидел свет. Но осадочек остался, и именно поэтому я никогда не считал, что Украина, как и любое другое государство, не может обладать ядерным оружием. Она может добровольно отказаться от этого права, что особенно легко сделать, если ресурса для создания ядерного оружия нет (не случай Украины). Она может передумать, даже если когда-то отказалась. Но это все вопрос не легитимности или нелегитимности, а целесообразности или нецелесообразности. Моя точка зрения на сегодняшнюю дискуссию о ядерном оружии для Украины состоит в том, что она запоздала. Это была бы нормальная дискуссия году так в 1994 или хотя бы в 2014. Тогда она была бы конструктивна даже в том случае, если бы закончилась ничем. Сегодня она деструктивна в любом случае и, к сожалению, именно потому, что время упущено. Все понимают, что ни ресурса, ни политических условий для восстановления статуса ядерной державы у Украины сейчас нет. И даже если он появится в будущем, то дискуссия на эту тему в моменте лишь затруднит реализацию когда-либо в будущем этого амбициозного плана. Эта вода утекла.
 
ОБ этом и о некоторых других вопросах актуальной повестки смотрите очередной выпуск «Пастуховской кухни»:

https://youtu.be/rH7jqgLuiOw?si=BQ4lolJetDhQAcxw

Пост Александры Архиповой о ранней идеологической индоктринации в детских садах и начальных школах (впрочем, и в большинстве семей тоже, причем безо всякого внешнего насилия) подвиг меня на размышления о «других русских». Точнее, об эволюции, которую русское общество проделало за сорок лет  посткоммунизма (опять эти мистические сорок лет!) – от «новых русских» к «другим русским».
 
Мы не успели осмыслить то обстоятельство, что война тех масштабов, которая случилась между Россией и Украиной, стала фактором «нациогенеза» не только для Украины (о чем много писалось с самого начала вторжения), но и для России. Я глубоко убежден в том, что из войны выйдет совершенно другое русское общество, чем то, которое в него входило.
 
Война с Украиной – это финал истории посткоммунизма с ее «новыми русскими» и начало принципиально иной эпохи, оценку которой я пока дать не готов, но главным героем которой будет «другой русский». «Другой» - значит другой, совсем другой, не имеющий прямой исторической и культурной связи со своими предшественниками (сохраняющий только опосредствованную связь, причина и следствие разорваны историческим переломом).
 
«Новый русский» как раз оставался «перелицованным» советским, а значит, и имперским человеком. Я вообще начинаю думать, что СССР был реально высшей и последней формой российской имперскости – той формой, в которой явление по-гегелевски исчерпывает и преодолевает себя. Просто советские серые пиджаки вывернули наизнанку - малиновой подкладкой наружу. И поэтому «либеральная империя» Чубайса была, в принципе, вполне органичной идеологией того времени.
 
«Другой русский» - это выхолощенный и дистилированный продукт новой эпохи, в котором уже на самом деле вымыты все советские, и в том числе – имперские шлаки. Он активно мимикрирует под «имперца», но фактически им не является. «Другой русский» имеет такое же отношение к российской и советской империям, как современный египтянин - к империи фараонов. Он просто живет на территории бывшей империи, усеянной символами и памятниками, не имеющими к нему прямого отношения. И в этом смысле «антилиберальная империя» Путина как раз является оксюмороном. Может, она и антилиберальная (что тоже сомнительно), но уж точно не империя.
 
В то же время, «другие русские» - это промежуточный продукт. Уже не империя, но еще не нация. Снова, как и в XVII-XVIII веках, Россию заполнили «населенцы», то есть люди, имеющие между собой мало общего, но связанные друг с другом необходимостью жить на одной территории. Это строительный песок, образовавшийся при выветривании старой культуры. Его судьба неопределенна. Если повезет, и на эту землю придет зодчий с парой хороших бригад гастарбайтеров, то этот песок вымесят в глину, из которой начнут обжигать кирпичики какой-то новой цивилизации, лишь очень отдаленно напоминающей свои ушедшие в небытие прототипы. Если не повезет, то в течение нескольких десятилетий этот населенческий песок выветрится, разнесется по всему свету, а на пустое место завезут какой-нибудь чужой чернозем.
 
В Кремле на самом деле неплохо понимают, с каким материалом имеют дело. Лучше, на мой взгляд, чем их оппоненты. Отсюда стремление как можно скорее вылепить из песка какого-нибудь глиняного идола. В их системе приоритетов детсады, может быть, самое главное. Они будут лепить из «населенцев» големов в надежде пересидеть «за зубцами» время, необходимое для того, чтобы големы заговорили.
 

Все не было повода это сказать, но хотелось. А тут и повод нашелся. Radio France и Елена Поляковская, - сама киевлянка, - организовала наш с Александром Роднянским стрим о родном городе. Не буду спойлерить его содержание, кто захочет – посмотрит, а кому не интересно смотреть – не интересно и знать, о чем там речь. Выскажусь о другом. О том, что наболело.
 
Поиск идентичности для людей моего поколения, родившихся на просторах необъятной империи, стыдливо избегавшей называть себя империей, дело непростое. Это как раз тот случай, когда мысль изреченная есть ложь. Что бы я не сказал, не будет правдой, в лучшем случае – будет полуправдой.
 
Я родился в Киеве, знаю прилично украинский язык (точно лучше, чем нынешний Главком ВСУ), 26 лет прожил там, где сегодня располагается государство Украина, впитал с молоком матери ее песни, ее фольклор, ее мягкую крестьянскую культуру, ее «многоголосость» во всех смыслых слова. Стал ли я от этого украинцем – нет однозначного ответа. Когда русские бомбы падают на города, которые я помню и люблю (не говоря уже о Киеве), я не могу от этого дистанцироваться, посмотреть со стороны, пусть и с сочувствием. Это мое, это боль внутри меня, это мое достоинство попрано, я не могу себя из этого вычленить. Ассоциирую ли я себя при этом с государством Украина, ощущаю ли себя его частью, являюсь ли его патриотом? – Вряд ли. Это все слишком новое и далекое, чтобы я успел его принять.
 
Я родился и вырос в русскоговорящей семье. Русский язык – единственный «протокол», по которому я способен мыслить и чувствовать свободно. Весь круг моих духовных ассоциаций создан в основном миром русской культуры, русской литературой и историей. Я не могу это из себя выплюнуть, потому что это и есть весь я. Если это убрать, от меня останутся какие-то человеческие обломки, мало кому интересные. Может, я и хотел бы, чтобы вышло иначе, чтобы «Шиллера читать без словаря» и чтоб Шекспир был таким же понятным в оригинале без переводов Пастернака, Лозинского и Маршака, но не сложилось. Означает ли это, что мне близко и дорого то убогое государственное образование, которое корчится вот уже сорок лет то в ли муках  родов, то ли в агонии смерти? Чувствую ли свою связь с ЭТИМ государством-карликом, пытающимся изобразить из себя великана? – Боюсь, что нет. Оно для меня чужое, непонятное, карикатурное.  
 
Увы, но я патриот Атлантиды. Моя Родина СССР. Она ушла на дно океана. Видимо, навсегда. А я матрос, спасшийся на плотике посреди ледяной Атлантики, плывущий от одного чужого берега к другому. Может быть, когда-то я, но скорее всего – мои дети и внуки, обретут новую землю обетованную. Но эти осколки Атлантиды, уничтожающие сегодня друг друга в смертельной схватке, – они не во мне. Я присягал тому, чего уж больше нет. Хотя оно тоже было сильно не похоже на сахар, но все-таки было настоящим. И поэтому, чем дальше, тем с большей радостью, на вопрос «Кто Вы?» – я с готовностью и радостью отвечаю: «Киевлянин».

https://youtu.be/eEJfmfMjuVo?si=2XjhHUvnK9J8llBI

Роман Анин, на мой взгляд, очень своевременно возобновил дискуссии о транзите, обновив версию, которая считалась практически основным, «рабочим» сценарием 5-7 лет тому назад. В самых общих чертах речь идет о еще одной разновидности «казахского сценария», который с тех пор, однако, несколько дискредитировал себя на практике не совсем корректным финалом. В таком сценарии Путин не ждет смерти на троне, а занимает позицию «протектора общака» (неважно, как она называется, – пусть хоть и «Председатель Госсовета»), а президентское кресло становится «полупрезидентским», и его занимает «полупреемник», который при удачно сложившихся обстоятельствах в случае таки смерти Путина может стать полным, наконец.
 
Роман, как и многие, считает наиболее вероятным кандидатом на место «полупреемника» бывшего охранника Путина Дюмина (спасибо, что не водитель, так сказать), с чем я, собственно, не спорю. Я в принципе сам поддерживал эту версию несколько лет тому назад в той ее части, которая касалась Госсовета, поэтому изначально рассматривал эту странную конституционную конструкцию как ружье, которое очередной эпигон Станиславского затащил на политическую сцену в надежде, что оно все-таки выстрелит в третьем акте. И хотя с тех пор, когда я «топил» за этот сценарий, прошло несколько лет (с учетом войны – целая эпоха), я рад возобновлению дискуссии, потому что считаю это важной историей: мы время от времени должны уточнять наши представления о транзите, как уточняют правила техники безопасности по мере накопления знаний об источнике повышенной опасности.
 
Еще в 2019 году в статье в «Новой газете» (по-моему, это были «Прасковеевские небеса», где я пытался понять, для чего Путину нужен этот плесневый ампир на сомнительной привлекательности геленжикском  берегу) я обратил внимание на плохо устранимую уязвимость того сценария. Ни один преемник не дает 100% гарантий. Я не сомневаюсь в том, что Путин  мечтает о конструкции власти, внутри которой он мог бы стать Ден Сяо Пином всея Руси. Тут много причин, как названных, так и не названных Аниным. Но по причинам, не зависящим от Путина, этой конструкции, скорее всего, суждено так и остаться его несбыточной мечтой, – думаю, он просто не сможет позволить себе риск такой степени, особенно теперь, после войны.  
 
Я думаю, что есть тысяча и один сценарий «операции преемник», подготовленных кириенковскими «мозговыми центрами», которым предстоит остаться невостребованными. В реальной жизни Путин вынужден будет тянуть до последнего. В конце концов, когда ситуация станет близкой к критической, концепция поменяется, и «операция преемник» аккуратно трансформируется в «операцию наследник». Вроде бы хрен редьки не слаще, но есть весьма существенное отличие: в случае с преемником фактическая власть остается у Путина, а формальная переходит к преемнику. В случае с наследником формальная власть будет оставаться у Путина до самого его конца (физического или политического), а вот фактическая должна медленно дрейфовать к наследнику (просто по мере старения Путина он вынужден будет все больше делегировать полномочия).
 
И вот здесь появляется, наконец, место для интриги. Единственная позиция, с которой можно безболезненно стартовать наследнику в отсутствии монархической конституции, – это должность председателя правительства РФ, который по действующей конституции автоматически замещает президента, если с последним что-то случилось. Таким образом, мы узнаем о начале «операции наследник» в тот момент, когда Дюмин или кто-то другой заменит Мишустина на его посту. Вероятность того, что сам Мишустин станет наследником, конечно, существует, но она не очень велика – он из «другой банды».
 
 

На знамени либерализма с самого начала были написаны три общеизвестных слова. Дальше с ними произошла та же история, что с «А» и «Б», которые сидели на трубе в известной загадке. Они стали куда-то исчезать…

От братства отказались очень быстро, с ним как-то вообще сразу не задалось - его отрубила гильотина.

Свобода пожила чуть дольше, но в 20-м веке мы увидели, как народы один за другим легко и непринужденно отказываются и от нее, добровольно выбирая (!) себе в правители диктаторов и узурпаторов власти.

И лишь стремление к равенству пережило всех, превратившись уже в наши дни в основной драйвер политической эволюции современного общества. Похоже, что все последние годы либеральная идея подпитывалась чуть ли не исключительно одним равенством.

Началось с малого, но аппетит-то приходил «во время еды». Старт действительно был более чем скромным – с равноправия собственников. От него логично (и безупречно) перешли к равноправию граждан. Впрочем, это заняло около двухсот лет.

На этом, наверное, стоило бы остановиться, но либеральная мысль решила поднять планку повыше и замахнуться на Вильяма нашего Шекспира, то есть вмешаться в компетенцию природы (или Бога – кому так больше нравится) и реализовать на практике идею фактического равенства людей (подчеркиваю, не граждан, а именно людей), чтоб на земле стало как в царствии Божьем.

На мой взгляд, именно в этом переходе от обеспечения равноправия граждан в политическом государстве к конструированию фактического равенства людей в гражданском обществе спрятаны корни нынешнего кризиса либеральной идеи.

К сожалению, это не линейный переход. Это не простое механическое развитие либеральной мысли (от меньшего «равенства» к большему). Это, собственно, выход за пределы либеральной мысли и даже в некоторой степени ее отрицание. Стремление к фактическому равенству – это не столько про политическую идеологию, сколько про светскую религию, что по сути ставит новый либерализм в один ряд с коммунизмом.

Поскольку люди от природы не равны, то обеспечить их фактическое равенство невозможно, не вторгаясь глубоко в сами основы социального кода общества, а несанкционированное вторжение в этот код помимо ожидаемых позитивных результатов может породить и какой-нибудь социальный ковид.

Надо различать естественное гуманистическое стремление любого цивилизованного общества предоставлять особую защиту слабым и легко уязвимым своим членам и политику, целью которой является фактическое устранение естественных различий между людьми, а именно такая политика подспудно навязывалась обществу активными меньшинствами, сумевшими привлечь на свою сторону государство.

Современное общество забежало слишком далеко вперед в стремлении оторваться от своей естественной природы (переделать «замысел Божий» и улучшить человеческую породу). Как это часто бывает, такое забегание вперед не заканчивается добром. Так или иначе, но ему придется после стольких шагов вперед сделать один-два шага назад от равенства к равноправию как к той задаче, которую можно и нужно решать. Это вернет либерализм на почву реализма.

Совершенно неожиданно (впрочем, можно сказать, и ожидаемо) судьба Зеленского стала одним из ключевых пунктов обсуждаемой сделки между Путиным и Трампом. И дело не в выдуманной Кремлем нелегитимности (это не более чем предлог), а во вполне себе понятийной непереносимости Путиным Зеленского. Если судить по утечкам о ходе диалога между Москвой и Вашингтоном, Путину легче подвинуться в территориальном вопросе, чем в вопросе о сохранении Зеленского в качестве договаривающейся стороны. Практически позиция сводится к следующему: мы готовы договариваться, если вы сами его уберете.
 
Насколько можно судить по тем же утечкам, рабочая схема выглядит так: прекращение огня в увязке с немедленными выборами (это уже озвучено в Вашингтоне), потом - перевыборы президента и более-менее устойчивое мирное соглашение с новым человеком. В этом плане есть одна неувязочка. В его основе лежит гипотеза, что Зеленский непереизбираем. Может быть, сейчас это так, но завтра может быть совсем иначе.
 
Как только всем станет очевидно, что смещение Зеленского является основным требованием Москвы, характер голосования изменится – оно будет от противного («если Евтушенко против колхозов, то я - за»): если Москва против Зеленского, то мы его изберем, даже если он никому не нравится. Ну и не надо недооценивать мощность «украинской машины правды» - сегодня в руках Зеленского сосредоточена огромная информационная власть, и у меня нет уверенности, что во время избирательной кампании он будет достаточно щепетилен при ее использовании. Таким образом, ситуация может зайти в цугцванг, когда Кремль получит по итогу первого этапа сделки нового старого Зеленского.
 
Это тревожная ситуация, потому что если администрация Трампа действительно готова пойти навстречу Путину в этом вопросе,  то  она будет добиваться не просто выборов после прекращения огня, а таких выборов, в которых Зеленский не принимает участие. То есть Трамп тогда должен сделать Зеленскому на встрече предложение, от которого тот не сможет отказаться. А чтобы это предложение выглядело солидным, его надо будет подкрепить каким-то эффективным аргументом. Например, кампанией по разоблачению коррупции в Украине. Начало такой кампании будет одним из возможных индикаторов того, что сделка между Путиным и Трампом продвигается в предполагаемом направлении.
 
Все это, однако, не помогает Украине сопротивляться агрессии, и в любом варианте играет на руку Путину вне зависимости от того, будет сделка или нет.
 
Об этом и многом другом смотрите новый выпуск «Пастуховской кухни»:

https://youtu.be/NPlz_jkldMo?si=Ebti8GC-ZDW6T_uV

Есть много разных признаков надвигающейся смены парадигмы. Не совсем понятно, о чем именно они свидетельствуют, но, безусловно, они «манифестируют» (как говорят врачи) о каких-то внутренних болезненных процессах внутри путинской системы. Одним из таких признаков является кризис «военного консенсуса» среди той альтернативно одаренной «идейной» части общества, которая подставила Путину свое плечо после начала войны. Эта «партия одержимых» изначально была неоднородна и состояла из двух фракций: национал-большевистской и черносотенной. В условиях военного времени разногласия между ними о том, какую именно Россию надо воссоздать из праха – царскую или советскую – отошли на второй план. Желание «воевать Украину» примирило непримиримые лагеря. Просто конечные цели не оглашались: одни воевали за «советскую Украину», а другие - за то, чтобы вообще никакой Украины не было. Но на очередном изломе эпохи  разногласия «красных» и «белых» снова вылезли наружу, и Прилепин вдруг пошел войной на Малофеева, обрушившись на чокнутых монархистов, которые толкают Россию в пропасть (умалчивая о том, куда ее толкают чокнутые большевики). Независимо от того, сделал он это самостоятельно или по наводке из Кремля, где в преддверии возможной сделки с Трампом хотят «окоротить» дугинскую свору, которая требует войны непременно до «победного конца» (не уточняя, чей это конец),  - это признак усиления идеологической энтропии внутри правящего клана, где по мере того, как военная авантюра Путина заходит в тупик, растет напряжение по всем идеологическим фронтам. Идеология путинизма, рожденная в сурковском синхрофазатроне, как и следовало ожидать, оказалась неустойчивым изотопом, который при первой возможности распадается на свои элементарные частицы. Можно предположить, что в случае, если сделка действительно состоится, подобного рода конфликты вспыхнут с утроенной силой и станут серьезным вызовом стабильности режима.

Люди хотят точности. Хотят как в той рекламе: «Сколько вешать в граммах?» Желают знать, будет или не будет сделка? К сожалению, так не работает. Не потому, что кто-то «не просчитал» точный ответ, а потому, что точного ответа нет у истории. Она не знает, как она сложится. По одной простой причине: люди обладают свободой воли и сами делают свою историю. Максимум, которого мы можем достичь, это отсечь невозможное и неизбежное. В том, что касается прекращения и непрекращения войны в этом году, такого нет: война может продлиться и может закончиться. В этом специфика этого года. Мы в серой зоне, в которой существует узкое окно возможностей для прекращения войны, которого не было, на мой взгляд, с осени 2022 года, то есть больше двух лет. Тогда была определенность: политическая цена мира и для Зеленского, и для Путина были существенно выше политической цены войны. Сейчас же происходит коррекция рынка, и на ценнике не успели написать новую цифру. Обе стороны поэтому находятся в состоянии неопределенности, и, пока она продолжается,  у Трампа, представляющего Запад, есть небольшой шанс склонить их к сделке. Это такой же «моментум», какой был в марте-апреле и в октябре-ноябре 2022 года. Потом ценник прорисовывался, обе стороны производили быстрые вычисления, и шанс на мир исчезал. Уже к середине весны более-менее станет ясным, как проходят мобилизацию обе стороны, и на основании элементарной калькуляции нового соотношения сил на фронте либо Путин, либо Зеленский откажутся от сделки. Воспользуется ли Запад своим окном возможностей, мы узнаем довольно скоро.

Неудобные вопросы про Россию и мир. Вчера ААВ неожиданно для меня в эфире заинтересовался моим постом про империи и имперскость. В целом это для меня еще не тема для устной дискуссии, так как вопросов, в том числе – к самому себе, у меня пока больше, чем ответов. Вот некоторые из них:

1. Является ли Россия цивилизацией?
 
2. Если Россия является цивилизацией, то что может перезапустить ее движок?
 
3.  Если Россия не является цивилизацией, то под какую чужую платформу она должна лечь: европейскую или китайскую?
 
4.  Если Россия все-таки является цивилизацией, то сохраняется ли у нее достаточно «исторического топлива», чтобы дать новую вспышку (фактически – четвертую или даже пятую, если считать Северо-Восточную Русь как первый цивилизационный всплеск), или эта звезда уже выгорела?
 
5.  Даже если Россия как цивилизация выгорела, есть ли основания полагать, что остальные «живые цивилизации» продолжают гореть, или Россия просто первая «выгоревшая звезда» и обозначает тренд «умирания цивилизаций»?
 
6. Если классические цивилизации (американская, европейская – если считать раздельно, китайская, исламская, русская) в кризисе, есть ли на горизонте новые цивилизации, которые готовы подхватить эстафету, или это начало перехода к новой фазе развития человечества?
 
7.  Является ли империя необходимым моментом развития любой цивилизации? Если да, то является ли империя естественной формой развития русской цивилизации?
 
8.   Преодолевается ли имперскость при формировании
национальных государств, или она пролонгируется и продолжает быть скрытой сущностью этих национальных государств?
 
9.  Как распределяется имперскость при образовании национальных государств на платформе одной цивилизации в случае центральных и периферийных образований?
 
10.  Являются ли Россия и Украина в равной степени двумя наследниками некогда единой империи, выбравшими разные цивилизационные стратегии: один решил восстанавливать собственную империю, а второй - попытать счастья, перейдя в зону влияния другой империи в качестве ее новой периферии?
 
11.  Являются ли обе эти стратегии жизнеспособными? То есть насколько реалистичны как попытка воссоздать на усеченном сегменте старую империю, так и попытка переместить себя без потерь в состав другой империи, цивилизационная близость с которой может оказаться иллюзорной?
 
12.  Является ли постулат о равенстве субъектов международных отношений калькой с постулата о всеобщем равенстве людей? Должны ли мы в связи с этим учитывать в реальной политике фактическое неравенство субъектов международных отношений как фактор, ограничивающий принцип их равноправия?

О бедной империи замолвите слово…
Пост в 3-х частях. Третья часть:  Имперскость как судьба.
 
Итогом переосмысления роли и значимости политического насилия в истории стало возникновение на месте империй «национальных государств» - весьма своеобразных субьектов истории, которые в своей внутренней политике руководствовались идеями Нового времени, а внешнюю политику продолжали осуществлять теми же методами, что и во времена Римской империи. Этот разрыв не мог существовать бесконечно, и на рубеже  XIX-XX веков он проявил себя в виде глобального «антиимпериалистического» движения, где в едином потоке слились левые силы внутри новоявленных империй («национальных государств») и силы многочисленного имперского «лимитрофа», боровшиеся либо за свою независимость от империй вообще (что было редким явлением), либо за право свободного перехода из зоны влияния одной империи в зону влияния другой.
 
По итогам двух мировых войн XX века пять выживших и в конечном счете победивших империй договорились между собой перенести на внешнюю политику принципы и идеи того самого Нового времени, которые на Западе (но не в России и не в Китае) вот уже более пары сотен лет лежали в основании их внутренней политики.  Это соглашение было настолько же непрочным и противоречивым, насколько непрочным и даже противоестественным был союз победителей. Нет ничего удивительного в том, что «мир, основанный на правилах», спустя три четверти века выродился в «мир, основанный на ханжестве». Невыполнявшиеся практически никем в полном объеме «ООНовские заповеди» с каждым десятилетием все больше тяготили своих «отцов-основателей». В конце концов, первым не выдержал Путин, чьи возможности играть по правилам оказались исчерпанными раньше, чем у остальных. Позднее оказалось, что он был всего лишь предтечей.
 
Дело не в том, плохо или хорошо быть имперцем, а в том, что империи XXI века, существующие в формате «национальных государств», вдруг решили вернуться к методам осуществления имперской политики XIX века, то есть к «боям без правил». Причем как во внешней, так и во внутренней политике. В этом, а не в борьбе с мифической порочностью и греховностью имперской идеи, я вижу сегодня главную угрозу миру.
 
Трамп, возможно, и имперец, который замыслил вернуть Америку в эпоху «дипломатии канонерок», когда развитие и военная экспансия были словами синонимами. Но кто уж точно не имперец, так это Путин, потому что его экспансия не имеет никакого отношения к имперской политике ни в прямом, ни в переносном смыслах слова. Путинизм – это экспансия без развития и даже в ущерб развитию, не говоря уже об этической и политической неприемлемости ее методов, позаимствованных из позапрошлого века. Эта экспансия бессмысленна и губительна не только для соседей России, но и для нее самой. У нее есть один-единственный смысл – сохранение власти правящего в России клана. Но побойтесь Бога, при чем же здесь империя?!
 

О бедной империи замолвите слово…
Пост в 3-х частях. Вторая часть:  Имперскость как политика.
 
Без империй не было бы современной культуры и ее продуктов, в том числе – борцов с империализмом. Впрочем, это утверждение не равно оправданию империализма как особого рода политики, возникшей на рубеже XIX-XX веков. Но надо понимать, что это уже разговор совсем о другом. Не о том, как ужасно быть имперцем, а о том, что то, что было естественно и нормально сто лет назад, не может оставаться естественным и нормальным сегодня.
 
Что же пошло не так с империями? Почему полмира сегодня одержимо идеей разрушения империи до основания, а другая половина - идеей их восстановления? С самими империями, честно говоря, собственно, ничего особенного не произошло – как раньше пытались расшириться до упора, так и сейчас продолжают это делать, как раньше делали это за счет других («судьбой обиженных родов»), так и сегодня натаскивают в свою имперскую нору ресурсы отовсюду, докуда могут дотянуться. А вот внутри и вокруг империй мир сильно поменялся. Методы осуществления имперской политики стали другими. Но, как выяснилось, не для всех.
 
Империи подвело именно то, подо что они были более всего заточены, – развитие. Их настигло и постигло горе от ума. Хотя сами они оставались такими, какими были испокон веков, – машинами насилия с хорошо развитым военным и бюрократическим аппаратом, - среда, в которой они существовали, сильно изменилась.
 
Чем богаче становились империи в материальном отношении, тем быстрее развивалось внутри них знание, в том числе – гуманитарное, в том числе - политическое и правовое. Как следствие, в общественную повестку имперских обществ был включен вопрос и о цене самого развития. В какой-то момент цена эта показалась обществу неприемлемой с этической и политической точек зрения.  Сначала это коснулось насилия как универсального метода управления империями. Чуть позже – как универсального метода их экспансии.
 
Первый звоночек прозвенел в эпоху великих европейских (включая в этот ряд и США) революций. Идее империи была противопоставлена идея нации-государства, где на место персонализированной власти императора была водружена деперсонализированная власть некой абстрактной сущности – нации, воля которой конституировалась весьма сложным и замысловатым путем через взаимодействие множества демократических институтов, призванных ограничить власть бюрократии и внедрить правовой закон как альтернативу насилию.
 
Конец второй части. Продолжение в следующем посте.

 
О бедной империи замолвите слово…
Пост в трех частях. Часть первая. Имперскость как история.
 
В сторону от актуальной повестки, которая меня уже просто «утрамповала». Еще чуть-чуть, и, как в старом еврейском анекдоте, мой философский бог перестанет меня узнавать. Поэтому хочу немного порассуждать о развитии и экспансии, а в связи с этим - и о двух ипостасях имперскости (прости меня, Довлатов).
 
Начну издалека. Вроде бы абстрактный вопрос: может ли быть развитие без экспансии? На это Ходорковский, которому я недавно задал этот вопрос как риторический во время какой-то нашей ночной непубличной дискуссии (которые, увы, проходят гораздо живее и, мягко говоря, неполиткорректнее, чем «дневные» публичные полемики), ядовито заметил, что в Шаолине, безусловно, да. В полночь я не сообразил, что ответить, но задним умом, которым я особо крепок, скажу, что все-таки да, но нет. И даже в Шаолине развитие и экспансия идут рука об руку, только там экспансия осуществляется не в формате расширения, а в формате уплотнения, не за счет выноса внутреннего «я» во внешний мир, а за счет его деления и размножения внутри себя. Но большинство из нас не живет в Шаолине, и путь развития исключительно через самосовершенствование остается для нас экзотикой.
 
В обычной ситуации человек, развиваясь, стремится заполнить своим внутренним «я» все окружающее его пространство, выплеснув себя в него. Развитие без амбиции освоения окружающего мира, его экспроприации, – штука редкая. Художник выплескивает себя наружу через картины, писатель - через тексты, пророк - через проповеди. Творческая эволюция неразрывно связана с экспансией внутреннего мира во внешний.
 
Думаю, это в равной степени относится как к отдельной личности, так и к обществу в целом. Общепризнанным свойством состоявшейся цивилизации считается ее устремленность в бесконечное, претензия на универсальность, нацеленность на всеобщий охват, всемирное самоутверждение. Если есть цивилизация, способная к  творческой эволюции, то у нее есть и бесконечная амбиция и соответствующее этой амбиции стремление к безграничной экспансии.
 
Но там, где появляется цивилизация, всегда вдогонку появляется и империя. В  своем первичном значении имперскость есть всего лишь момент развития (движения) цивилизации, ее зенит, точка, в которой развитие перетекает в экспансию. Цивилизация и империя – это в известной степени парные категории. Если есть цивилизация, то рано или поздно она обязательно достигнет стадии империи (если не будет уничтожена какой-нибудь иной цивилизационной противоракетой на траектории взлета).
 
И в обратную сторону также работает - если есть империя, значит, под ней надо искать подложку из цивилизации. Некоторые цивилизации (западно-христианская, например) могут стать грибницей для целой грозди империй. Некоторые империи (как российская и китайская, например) могут быть сосудом, внутри которого умещаются несколько последовательно сменяющих друг друга цивилизаций. Но связь между цивилизациями и империями остается в любом случае сущностной.
 
В целом формат поста в Телеграм не позволяет осуществить подробный пересказ сочинений Шпенглера или Тойнби, куда я и отсылаю всех интересующихся подробностями. Для целей этой короткой заметки мне достаточно констатировать, что в имперскости как таковой нет ничего порочного, в ней нет первородного греха, требующего искупления. Быть цивилизацией или быть империей в анамнезе – не значит переболеть историческим сифилисом. От имперскости в ее простейшем историческом смысле не надо лечить.
Историческая имперскость не создает повода ни для шейминга, ни для покаяния. Да, так устроен социум, что отдельные обособленные культуры развиваются до уровня самостоятельных цивилизаций. Эти цивилизации в своем дальнейшем развитии осуществляют экспансию, продвигая себя во всех возможных направлениях, в том числе – за счет поглощения и подавления других культур. На определенном этапе истории человечества этот формат развития считался естественным, единственно возможным и соответственно – нормальным.
 
Конец первой части. Продолжение в следующем посте.

Если бегло взглянуть на меню ожиданий касательно окончания войны, то это комплексный обед из двух блюд: либо у Трампа ничего не выйдет и Путин его обставит (то есть продолжит войну), либо Трамп сломает Путина. Но там есть еще и десерт: Трамп предложит что-то, что в конечном счете устроит Путина. Увы, как говорил монтер Мечников, согласие есть продукт непротивления сторон. Трампу придется не только взять, но и отдать. Это будет дорога с двусторонним движением. И в том-то весь вопрос и состоит: сколько Путин захочет за мир и потянет ли мир такие отступные? Заранее можно сказать, что цена мира многим не понравится.

Тактика Трампа на дальних подступах к переговорам о завершении войны в Украине напоминает тактику кальмара, который в сложных ситуациях выпускает чернила и прячет себя внутри темного облака. Судя по тому, что успел наговорить Трамп за первые дни своего нового срока, он пока не знает, что с этим (войной в Украине) делать, и поэтому прячется за чернильным облаком, состоящим из десятков противоречащих друг другу заявлений, главная цель которых - не создавать ни у одного из участников конфликта ощущения своей безопасности. Ориентироваться сейчас на эти заявления - все равно что искать кальмара в темной воде.
 
Справедливости ради надо сказать, что утверждение, будто бы у Трампа нет никакого плана, имеет такое же право на существование, как и утверждение, что у него есть план. Это в некотором смысле «план Шредингера» - он как бы есть, и одновременно его нет. Есть идея, что Зеленского можно запугать тем, что Америка больше не даст ему денег и оружия, а Путина – тем, что Америка даст Зеленскому в разы больше денег и оружия, чем Байден. Успех плана Трампа целиком зависит от того, насколько Путин и Зеленский оба поверят в его способность сделать как первое, так и второе. Пока не верит ни тот, ни другой, и поэтому оба тянут резину. Но еще не вечер, Трамп еще не до конца «уконтрапупил мировую атмосферу». В этой ситуации в своих прогнозах мы вынуждены оставаться в очень общих рамках того, что в принципе могут позволить себе участники этого странного танго втроем.
 
Практически ни у кого нет иллюзий, что Украина как Украина Трампа вообще не интересует и, будь его воля, он бы сдал ее Путину с доплатой, посчитав выгоду от разницы с бюджетными тратами на продолжение войны. Но, к счастью для Украины, она волнует Трампа как прецедент (Китай внимательно смотрит, чем все закончится, и тоже может повторить) и как точка уязвимости на ближайших выборах в конгресс и сенат, где украинский вопрос может выскочить в наиболее неприятной для него формулировке («слабак» Трамп проиграл Украину Путину). Поэтому у Трампа есть свои «красные линии» на переговорах с Путиным. Трамп готов делить Украину, но не очень готов ее отдать целиком.
 
В настоящий момент, если отложить в сторону бескомпромиссный сценарий «победы над Путиным на поле боя», за который топит Зеленский, на переговорном столе лежат всего три возможных компромиссных сценария: «немецкий» - при котором часть Украины остается за Путиным, часть за Западом и обе части вооружены до зубов (речь о членстве в НАТО  не идет);  «австрийский» - при котором Путин не только легитимизирует в той или иной форме контроль над всей или частью уже оккупированной территории Украины, но и оговаривает серьезные ограничения во внешней и внутренней политике для оставшейся части (например, по размеру вооруженных сил) и «афганский», при котором контроль Путина распространяется на всю Украину через контролируемое им прокси-правительство.
 
По-прежнему думаю, что «афганский» сценарий для Трампа политически неприемлем и, если Путин будет настаивать на нем, это может привести к срыву переговоров и дальнейшей эскалации конфликта. То есть основной торг будет происходить за степень «оборонного суверенитета» Украины в рамках выбора между «немецким» и «австрийским» сценариями. В  этой связи я скептически отношусь к поиску «философского камня безопасности» для Украины, которым занимается администрация Зеленского.
 
Полагаю, что единственной реальной гарантией безопасности Украины является сохранение и развитие собственной боеспособной армии и восстановление собственной оборонной промышленности. Путь, пройденный Израилем, никому не заказан.  Украине надо сосредоточиться на реально достижимых целях и помочь Трампу выторговать для нее право на собственную полноценную армию. Других гарантий ей никто никогда не даст, да и не надо будет.
 
 

Платье Мелании на инаугурации Трампа похоже на памятник Хрущеву работы Неизвестного, только не на могиле, а при жизни. Странная перекличка черно-белых эпох. Трамп исцеляющий и Трамп калечащий, ангел и черт, веселый и грустный клоун под одной маской. И впереди уже никогда не будет ни единой краски, ни промежуточных цветов. Только черное и белое в одном флаконе. Ей ли не знать.