Мне тут в руки попался совершенно прекрасный том очерков Ильи Эренбурга с зарисовками о Германии. Надо ли говорить, что с первых страниц книга меня настолько захватила, что я просто отложила все дела и уселась читать, попутно выписывая хлесткие цитаты.
Вы, наверное, заметили, что я обожаю читать письма и путевые заметки писателей — так я дополняю свой немецкий «витраж», сквозь который проступают языковые, литературные, культурные и исторические слои. А если хорошенько вглядеться в его замысловатый узор, то можно увидеть самое главное — людей и их жизни. Думаю, без них этот «витраж» так бы не светился.
Вот, что пишет Эренбург в 1922-23:
Я не знаю, почему все эти люди живут в Берлине. Валюта или визы? Эмигранты или экономные туристы? Во всяком случае, все они Берлином недовольны и не пропустят возможности его поругать. Особенно русские: это считается хорошим тоном. Я совсем не хочу оригинальничать. Я боюсь, что ты не поверишь мне, — это звучит явно парадоксально: я полюбил Берлин.
Берлин уныл, однообразен и лишен couleur locale. Это его «лицо», и за это я его люблю. Трудно разобраться в длинных прямых улицах, одна точная копия другой. Можно идти час, два — и увидеть то же самое: дома с противоестественными валькириями или кентаврами на фасадах, чахлые деревья, общипанные вечными сквозняками, и на углу — сигарную лавку «Лейзер и Вольф».
Впрочем, трагедия и очарование Берлина отнюдь не в бедности, не в лишениях <…>. Нет, особенность здешней жизни — в прирожденной страсти к точным расписаниям и в полном отсутствии их <…>. Никто не знает, когда придет поезд и куда увезет он растерянных пассажиров.
В Берлине столько же диле, сколько в Париже кафе, в Брюсселе банков, а в Москве советских учреждений. Танцуют все, всюду и везде, танцуют длительно и похотливо.
Немцы не могут не работать, так же как неаполитанцы не могут не петь.
Сейчас я сижу на верхушке Брокена. Правда, здесь до неприличия холодно и сыплет хороший крещенский снег. Зато ведьмы не держат консульств и не спрашивают виз. Благодатные места!
Непонятный народ! Они лезут на гору чинно и деловито. У каждого поклажа: мешок, чайники, кастрюли, какие-то полотнища, одеяла — не менее пуда. Вещи явно ненужные: нигде они шатров не разбивают и костров не раскладывают. Ночуют в гостиницах, а едят в ресторанчиках. Навьючиваются же они исключительно по романтической традиции — чтобы было труднее. А немцы ведь и отдыхают с трудом. Они карабкаются наверх, дорога трудная. В сторону стрелка: «Кресло короля Фридриха, хороший вид на окрестности». Не раздумывая, безропотно, гуськом они повертывают к этому «креслу». Доходят до него, останавливаются и глядят вниз, на какую-нибудь речушку, глядят ровно столько, сколько нужно, чтобы почувствовать — они видели воочию этот «хороший вид»; глядят без удовольствия, но удовлетворенно. Потом проделывают военный полуоборот и лезут дальше. Это, конечно, не забава, а труд.
Когда немцы едят, они не наслаждаются, как французы, не читают при этом рассеянно книжицу, как наши интеллигенты былого времени, — нет, трудолюбиво они двигают челюстями, и только. В кафе часто можно видеть влюбленного, неистово вывертывающего ручки девушки. В этом гораздо больше от гимнастики «по Мюллеру», нежели от страсти.
✨Продолжение следует. В предыдущей серии:
Пастернак ✈
kopfkino#kultur