Rote Lippen, Sadisterotica / Алые губки: Садистская эротика (Jesús Franco, 1968)

Диана и Регина – две сексапильные детективши, работающие под названием «Алые губки». Некто Радек нанимает их найти его пропавшую любовницу-модель. В последнее время пропало уже несколько моделей и танцовщиц. Все пропажи как-то связаны с картинной «Галереей ужасов», таинственным художником-невидимкой Клаусом Тиллером и заросшим с ног до головы монстром…

60-е годы – годы взлёта, расцвета и падения eurospy. Лихорадка началась с выходом фильма Dr. No. Европейские продюсеры почуяли запах денег. На экраны потёк бесконечный поток агентов 077, O.S.S. и других в том же духе. Сюжеты были все как один залихватские и похожие один на другой. Главным было наличие главного мачо-героя, экзотических локаций, полуголых и легкодоступных красоток, странных до придурковатости злодеев. Секс и кровь.

Странно было бы, если в то же время не появились и пародии на eurospy. Иногда различия стирались до того, что вполне типичный шпионский боевик был одновременно и пародией на себя самое.

Хесус Франко в начале своей карьеры был одним из проводников в свет для таких франкенштейнов. Казалось, что его забавляет собирать различные жанровые штамп в рамках кадра и, доведя их взаимодействие до абсурда, тихонько посмеиваться.

В 1967 (примерно) году Франко знакомится с немецким актёром и продюсером Адрианом Ховеном. Ранее тот играл в мелодрамах и военных фильмах, в 60-е увлекся различными видами эксплуатационного кино, а с середины 70-х вдруг стал частью команды Фасбиндера, у которого сыграл в восьми картинах. Для начала Франко снял для Ховена знаковый для себя (и один из своих лучших) фильм – Necronomicon (известный также как Succubus). Следом они делают два фильма в интересующем нас жанре, связанные едиными персонажами.

«Алые губки» – изобретение лично Франко. Эти персонажи (правда с другими именами и сыгранные другими актрисами) появляются уже в его втором фильме Labios rojas (собственно, «Алые губки»). Эта же пара появится ещё по меньшей мере в трёх его картинах. Франко любил самоцитаты, самоповторы, мигрирующие из фильма в фильм персонажи, имена или образы. Так Радек и Морфо появляются и в других его картинах: это всегда разные персонажи, но по имени уже можно понять, какую сторону они занимают.

Эта история – сознательный бред. Если из вышесказанного могло показаться, что от юмора сводит живот, то – нет: максимум расслабленная улыбка. Это кино вообще не для напряжения: ни мускулов лица, ни мозговых извилин. Франко шутит над самим собой за чужие деньги – и получает удовольствие. Так он, например, сам появляется на экране в образе охранника галереи по имени Наполеон Боливар. Походя он шутит и над немецким жанром krimi, и над как раз зарождающимся итальянским giallo, и над остальными европейскими жанрами. Одного из персонажей, итальянского плейбоя зовут Витторио Фреда – предполагаю, что это солянка из имён Витторио Коттафави и Риккардо Фреда.

Несмотря на жанр, время и место действия и имя режиссёра, фильм чрезвычайно целомудренный: вся садистская эротика остаётся главным образом за кадром.

ICHI / Ити (Fumihiko Sori, 2008)

Слепая девушка в поисках своего предполагаемого отца забредает в городок, где оказывается между изуродованным бандитом и ронином с психоблоком на использование меча…

На этот раз это стопроцентная мелодрама. Это, конечно, не значит, что раньше сериал с Синтаро Кацу избегал мелодраматических ходов, нет. Они были и часто. Но они никогда не становились самоцелью. Рядом всегда были либо социальные подпорки, либо жанровые костыли. Здесь же мелодрама – и цель, и основание, и форма, и содержание. Проблем, пожалуй, нет только у массовки. Все же остальные центральные персонажи переполнены переживаний, предысторий, внутренних и внешних конфликтов.

Сюжет, игра актёров, декорации – всё выглядит как глянцевый телесериал: всё трафаретно, предсказуемо и картонно. Но… Как ни странно, с какого-то момента на это перестаёшь обращать внимание. Мелодрама делает своё дело. И вот – ты уже искренно переживаешь за несчастную Ити, за пацана и его батю, за ронина-пацифиста и остальных. Даже отдалённо похожий на Тангэ Садзэна злодей нет-нет, да и вызовет грамм симпатий: ведь не всегда он был таким уродом.

По сути, это спин-офф истории про Дзатоити: он появляется в воспоминаниях героини, правда в совершенно не каноничном исполнении. Почему не замутили продолжений – это вопрос. В фильме на удивление неплохой экшен: точно лучше, чем у Китано. 

N.B.: Героиня, в отличие от своего предшественника, не массажистка-анма, а годзэ – слепая исполнительница на  сямисэне.

#марафоичи

Мнения коллег:
Body Count Films��
Gyarandu
Список Шиллера

А вы знали, что в странах бывшей Югославии трилогия Фрэнсиса Форда Копполы «Крестный отец» называется «Кум»?

La rose de fer / Железная роза (Jean Rollin, 1972)

Юноша и девушка, познакомившись на свадьбе, отправляются на велопрогулку. Юноша предлагает зайти на местное кладбище, самое тихое место на свете. Гуляя, они забираются в пустой склеп, где занимаются любовью. Выбравшись, они обнаруживают, что уже ночь. Они не могут найти дорогу наружу. Погружаясь в мёртвый мир, они всё сильнее отдаляются как от реальности, так и друг от друга…

Этим фильмов Роллен делает грандиозный шаг в сторону. Грандиозный – для себя, но незаметный – для всего человечества.

Сюжет фильма избавлен от вампиров, чертовщины, лесбиянок и прочей кровавой чернухи. Максимально приближённый к реализму сюжет, который в какой-то момент делает резкий финт в сторону эскапизма.

Всё видимое и невидимое, произнесённое и показанное несёт в этой картине форму аллегории. Где-то очевидной, где-то понятной только Роллену и его компании. Так, например, означаемое, скрытое за образом этой самой железной розы, совсем не очевидно.

Всю ситуацию на кладбище можно, как обычно, воспринимать и объяснять по разному. Например, идея зайти на кладбище принадлежит герою, героиня сомневается в нормальности этого действия. Он походя бахвалится, что ему плевать на смерть и плевать на то, что с ним будет после смерти. С наступлением темноты его поведение и мысли меняются на резко противоположные. Оказывается, что ему далеко не всё равно.

Можно углядеть в ночном кладбище аллегорию мира вообще. Пара влюблённых оказываются в одиночестве в тёмном месте без выхода: теперь они могут полагаться только на друг друга, а будущее неясно и пугает.

Можно усмотреть отголоски некрофилии. По предыдущим фильмам мы, конечно, знаем, что Роллен старается, чтобы его герои избегали тяги к смерти. Но с другой стороны: раз он постоянно возвращается к этой теме, значит она его тревожит, пугает. Она ему не чужая. Во всяком случае Эрос и Танатос в этом фильме представлены весьма зримо, а переход из одного мира в другой происходит буквально после сцены секса.

Возможно это история о гендерных различиях. Девушка, как более чувствительный инструмент, после секса (возможно, первого) становится восприимчива буквально ко всему. И пугающая ситуация, и трусость и грубость партнёра – всё это изменяет её психическое состояние, сводит с ума.

Аллегории, аллегории… Как говорится, «барсучки не хомячки». Возможно, именно эта многоуровневость, аллегоричность и невнятность посыла и оттолкнули зрителя. Привычный зритель Роллена не увидел вампиров и расстроился. «Элитарный» зритель уснул от отсутствия действия и необходимости думать и чувствовать. Арт-хаус ещё воспринимался иначе. Лишь порнографы продолжают ждать Роллена с распростёртыми руками…

N.B.: Любовница Ричарда Джонсона и по совместительству английская актриса Франсуаза Паскаль отказала Керку Дугласу от главной женской роли в фильме Scalawag ради съёмок в этом фильме.

#rollinades