Сошел с ума от «Разделения» и теперь постоянно читаю о фанатских теориях, зацепках, догадках и что главный секрет шоу в том, что innie Рикона —
козел (надеюсь, что так и есть). Но в какой-то момент я почувствовал, что моя страсть основана не только на этой интеллектуальной запутанности символов, намеков и вот этого всего. Есть что-то трушное в центре идеи. Что-то, что собирает всю историю в убедительный нарратив, из которого не сквозит деланностью. И кажется, что суть в самом явлении разделения.
Это не изобретение сериала, а скорее новое прочтение того, что заложено в нас с самого рождения. Это последний стоп-кран, который использует психика перед тем, как необратимо распасться в момент получения травмы. В книге «Тело помнит все» (
The Body Keeps the Score) Бессел ван дер Колк описывает этот процесс при переживании травмирующего события, глубина которого ставит под угрозу само существование организма. Если ситуация позволяет нам дать отпор или передвигаться в пространстве, нервная система переходит в менее калечащий режим «бей или беги», который напрямую уменьшает потенциальный уровень урона психике. Но если мы не можем использовать реакцию тела по назначению, чтобы защитить себя от травмирующего воздействия (как ребенок в дисфункциональной семье или взрослый, зажатый в горящей машине), урон становится настолько критическим, что психика переходит в аварийный режим — мнимую смерть.
В этот момент все физические процессы в теле замедляются, а в психике буквально выключается свет. Связи между участками мозга затухают и событие разваливается на разрозненные ощущения, мысли и образы — все ради того, чтобы попытаться хотя бы частично сохранить рассудок. Человек как бы застревает в этом мгновении и отключается из-за того, что истерящая нервная система дошла до своего пика и не добилась снижения угрозы. И звучит это как ужасно хитрый ход, который вшит буквально в саму нашу суть, но он имеет высокую цену. И эта цена — разделение.
Психика раскалывается, контейнируя весь ужас и боль внутри части, которая на годы (или навсегда без подходящей помощи) будет вытеснена из сознания и застрянет в проживании этого момента. При этом бессознательное устроено как оппортунист (еще одно слово, которое я мечтаю совать в каждое предложение), который пытается найти любые способы, чтобы вытолкнуть обратно то, что было в него вытеснено. Поэтому люди, пережившие серьезные травмы, склонны так ярко реагировать на триггеры, которые чем-то напоминают травмирующее событие. В момент триггера из той разделенной части пытаются вырваться чувства и ощущения, которые не смогли быть пережиты в момент получения травмы. Этот механизм и лежит в основе ПТСР.
Интересно, что в сериале описана и реинтеграция (исцеление) расколотой психики. У мозга есть один способ для «деактивации» вытесненной травмированной части. И это встраивание события в наш внутренний нарратив. Мы ежедневно перерабатываем реальность в воспоминания и эта ниточка тянется сквозь всю нашу жизнь, но травма оставляет как бы обрыв на одном из ее участков. Событие выпадает из памяти и рассыпается на тысячу осколков, которые не могут собраться воедино и стать воспоминанием. Поэтому реинтеграция на самом деле является не просто слиянием, а сложным процессом, где человек собирает осколок за осколком снова в единую картину, которую можно будет прожить и осмыслить до конца из безопасного настоящего. И так прошлое по-настоящему станет прошлым.