Лаврийские рудники и расцвет Афин

Половецкий фактор древнерусской политики

К вопросу о том, что привыкли есть наши люди и что может испортить их желудки

Немного об истории понедельников

Моление Даниила Заточника в интерпретации для артистов комедийного жанра

Световые завоевания современности

Вспоминаем холодную зиму 1978-1979

Обычно не пишу здесь ничего особенно личного. Но сегодня захотелось это сделать. Возможно, для меня это один из ответов на вопрос «Зачем мне история?».

У меня не так много того, что можно было бы назвать семейной традицией. Но 27 января для нас был особым днем.
С раннего детства для меня это был один из двух дней в году, когда мне разрешали потрогать бабушкины медали и документы. Они хранились где-то далеко, вне зоны досягаемости детского любопытства. И в этот день мама просила меня закрыть глаза, и появлялась заветная сумка. Мы всё бережно доставали и смотрели. Без лишних слов. Без длинных рассказов. Я внимательно разглядывал все детали, боялся неаккуратно дотронуться, чтобы случайно ничего не повредить.

Этот небольшой набор бумаг и фотографий дал мне стойкое ощущение, что всё, что было до 1940-х годов это что-то, что чудом удалось сохранить. Две книги в дореволюционной орфографии, доставшиеся от прадедушки, штук пять фотографий, документы, выданные в Петрограде в 1918, в начале 1920 годов, справки и свидетельства блокадного Ленинграда. Все они казались мне уникальными выжившими свидетелями времен, которые были отделены от настоящего какой-то сильной пеленой, через которую почти невозможно было прорваться. И что получилось прорваться лишь у этих документов, нескольких медалей и у моей бабушки, а у всех остальных, кто в этих документах и на этих фотографиях, не получилось.