Лица, маски, голоса: в новом эпизоде «Двух авторских» мы с Артемом обсудили режимы повествования. Как выбрать, от какого лица писать прозу? Как это делали Толстой, Достоевский и Сэлинджер? Эпизод вышел небольшой, но разобрать мы успели немало.

Слушать!

А еще напоминаю о наших последних эпизодах, вдруг вы пропустили:

Сигизмунд Кржижановский: гений или автор третьего ряда?

Персонажи. Как мы их создаем?

Книжные обложки: ультимативный гайд для авторов

Друзья, кто ждал аудиоверсию «Необитаемой» в ЯндексКнигах, она наконец здесь. Напомню, что озвучила ее сама) И тоже пойду случать, потому что, признаться, после озвучки ни разу не прошла ее целиком.

Заметила в новом «Белом Лотосе» множество книг, а потом нашла обзоры, первоисточник которых - анализ влияния сериала на продажи книг от «Литреса», который все остальные скопипастили.

Меня удивило и обрадовало, что Локки читал «Голод» Кунта Гамсуна, потому что это одна из любимейших мной книг. И не порадовало, что автор обзора с Литреса отмаркировал Локки как отрицательного героя. И характеристика перекочевала во все 100500 перепечаток. Неужели ни один автор не проверил текст?

Не могу скрыть тоски по поводу того, что «Необитаемая» не вошла в лонг «Большой книги». Да, все эти премии - пыль и вообще мы панки, как всегда говорит Артем, хер с ним. Но я человек азартный, люблю соревновательный процесс, люблю радоваться удачам. Поэтому расстраиваюсь, что удача не благоволит этой моей книге.

Но одновременно радуюсь за коллег по редакции, а победы желаю Ане Чухлебовой. Искренне считаю, «Вдовушка» ее заслуживает.

Большая читка: в гостях у Набокова

26 апреля мы приглашаем вас в Музей В.В. Набокова СПбГУ, чтобы послушать и почитать лучшую современную прозу. 

Внимание! Вход в музей платный (250 руб. для взрослых, скидки для отдельных категорий граждан). Перед началом читки для вас будет организована экскурсия.

Свои тексты прочтут:

Герман Садулаев — писатель, общественный деятель, журналист, автор книг «Я — чеченец!», «Таблетка», «AD», «Готские письма», лауреат премии «Ясная поляна»;

Дмитрий Бобылев — поэт, писатель, публиковался в журналах «Дружба народов», «Знамя», «Наш современник», «Нева», «Юность»;

Татьяна Млынчик — писательница, автор романов «Ловля молний на живца» (лонг‑лист премий «ФИКШН‑35» и «Национальный бестселлер»), «Необитаемая», создательница и ведущая подкаста о литературе «Два авторских»;

Михаил Балабин — режиссер фильма «Вести из Непала», прозаик, поэт, публиковался в «Юности», «Сибирские огнях», «Полутонах», «После 12», сборниках «ЭКСМО».

В перерыве — это уже традиция! — литературный квиз. 

Читку проведут наши бессменные организаторы: Владимир Коваленко и Михаил Балабин

Как всегда — никаких правил, только текст. Трепетное вслушивание, тихие вопросы, групповая исповедь. 

В 17:30 для Вас будет организована экскурсия, сама читка начнется сразу после нее.

26 апреля в 17:30 (не опаздывайте!)
Музей В. В. Набокова СПбГУ
Санкт-Петербург, Большая Морская улица, 47

Количество мест в зале ограниченно.

На всякий, чтобы понимать, сколько ставить стульчиков: https://bolshaya-chitka.timepad.ru/event/3327289/

В субботу почитаю рассказ в Музее Набокова, приходите!

За весну я совершила двенадцать пробежек, и сегодня выбежала пятерку из тридцати минут. Это обрадовало и удивило, ведь после родов я бегала медленно, дистанции были смехотворными, я с трудом и остановками (!) преодолевала даже три километра. Теперь дошла уже до восьми.

Удалось договориться с собой выходить на улицу хотя бы два раза в неделю безо всяких отговорок, и это стало настоящим подарком себе. Сегодня по-летнему тепло, мое тело заново привыкло к бегу, и я получила подлинное удовольствие. Когда бегаешь нерегулярно, каждый раз выходишь как на каторгу, знаешь, что будет муторно, неровно. Но когда втягиваешься, приходит кураж, возвращается беговая легкость. Пустота, уединение. Прохлада от Фонтанки. Я снова я.

Теперь подумываю зарегаться на какой-нибудь забег. Года четыре я не участвовала в забегах?

Вот я уже не представляю поездку с ребенком в машине без детского кресла. Но когда мы ездили в машине в детстве, никаких кресел не было: мы с братом как обезьяны прыгали по салону, валялись на полу, дрались. Еще было не особо принято пристегиваться, у людей даже имелись заглушки для ремней, чтобы машина не пищала. Кто-то встегивал ремень на пустом сидении и садился сверху, чтобы не быть пристегнутым самому. Как это объяснить? В чем фишка не пристегиваться за рулем? Сравниваю с такой ситуацией: когда я еду кататься на сноуборде на горки в Лен области, я не надеваю шлем. Потому что я не падаю на горках Лен области. Шлем - для настоящих гор. Я катаюсь двадцать лет. Хотя и осознаю, что это все равно рискованно. Но продолжила бы я кататься на сноуборде, если бы он перестал быть рискованным? У тех, кто не пристегивался за рулем, была такая же логика? Еще слыхала мнение, что пристегивающийся пассажир как бы не уважает водителя, не доверяет его мастерству. Когда мне пришлось проехать у подруги в машине с Майей на руках, без кресла, я ощущала себя улиткой с оторванным панцирем. В общем, материнство что-то делает с чувством опасности, трансформирует его. Поглядим, захочется ли мне нахлобучить шлем, когда я поеду в Туутари парк будущей зимой)

Итак, о чем же книга? Если бы мне надо было ответить одним словом, это было бы так: выбор без выбора.

В мире, где публично и без стеснения залетают только рилсы в Инстаграме, Татьяна расшевелила палкой муравейник всех наших мыслей про репродуктивный мир.

Кажется, родившись девочкой, ты имеешь это право выбора: хотеть детей, родить детей, стать чайлдфри, или взять и переменить мнение.

Но тут выходит, что все не так просто. Отказавшись от идеи про деторождение, ты знаешь, что делать. Есть много способов, которые на 99,9% избавят тебя от вероятности стать мамой.

А если выбираешь мечту о большом доме с детским смехом, шишками на лбу и фигурками Лего в пятках?
Бывает: выбираешь и сразу забираешь. Но бывает и по-другому. Внезапно получаешь вместо мгновенного решения задачи — миллион дополнительных условий (и те без гарантий результата).

Что делать, если ты выбрала материнство, а оно тебя так упрямо не выбирает?

Как возможно быть до краев наполненным человеком, но один раз в месяц обнуляться до физического ощущения космической пустоты внутри?

А ещё выбор бывает случайным. Кто-то или что-то решает за тебя, так складываются обстоятельства и приводят к наличию младенца.

И что тогда? Не иметь детей — это выбор. А произвести нового человека — твоя ответственность, но при этом чистое волшебство?

Кажется, героиня Необитаемой проходит через все варианты выборов, пробует силу, пробует слабость, разрешает себе всё и снова живет в ограничениях.

Я начала читать роман, когда была беременна, следующие главы появлялись у меня электронными файлами по мере взросления Федора. Получив свой экземпляр книги, я прочитала её на бумаге уже сейчас. И в каждый момент моего материнства, одни и те же абзацы воспринимаются по-разному. Например, самое начало книги легко залетает сейчас, но на самом пике окситоциновой комы хотелось зажмуриться от противоречия.

Жалко, что я уже не могу прочитать её из бездетного состояния. Уверена, там тоже есть о чем подумать.

И точно скажу, что каждая найдет себя в этом тексте. Сильно, честно, очень близко к сердцу. Срочно к прочтению

Презентация получилась почти домашняя и какая-то нежная. Не понимаю, как так вышло — Москва, Нонфик, людей вокруг, как на вокзале. Может, дело в том, что по любви.

Наш диалог с Таней Млынчик это когда орел говорит орлу: "Ну ты орееел!". Орлица, ладно. Шучу немножко, но ведь это очень ценно, когда от души рекомендуешь книжки друг друга, и нет толкотни, а есть искренний интерес и уважение. Часто ли такое вообще бывает в жизни?

Читательница Татьяна специально приехала на презентацию по пути с Дальнего Востока в Самару. У нее — своя утрата, и что тут скажешь, и я не знаю, помогают ли тут книги. Просто обняла, ну и "Вдовушка" пусть обнимет.

Конечно, презентовать вторую книгу проще, чем дебютную. Много людей в контексте, уже не объясняешь, кто ты и откуда. Да и сам уже оформляешься не только как писатель, но и как говоритель. Но вот эмоции от первой встречи с печатной книжкой будто еще острее. Стояла на стенде АСТ, обнимала книжку и улыбалась как дурочка. Счастьем разбрасываться не надо, если случилось.

P.S. Ловлюсь на Нонфике еще сегодня вечером и завтра днем. Так что если мимо прошел кто-то в черном и с красными губами — вам не показалось!

#вдовушка

​Ну что, поговорим о дебютном романе Анны Чухлебовой «Вдовушка», на который я мгновенно обратила внимание, увидев обложку. Она схожа с обложкой «Необитаемой», и я обрадовалась: наши книги, возможно, зародили новое визуальное направление обложек в РЕШ. Но линии на обложке «Вдовушки» образуют крест. Причем, не только могильный – его излучины указывают на своеобразный триптих из мужчин героини, который вырисовывается в романе. И я пойду путем триединства, расскажу о трех составляющих «Вдовушки», которые меня впечатлили.

Режим повествования и стиль. Чухлебова использует редкий повествовательный режим – второе лицо. Большая часть романа – обращение героини к умершему парню Гоше. Недавно размышляла о текстах со вторым лицом и, кроме книги-воспоминании Марины Влади о Высоцком, мне ничего не пришло на ум. Занятно, что Влади тоже обращается к умершему мужу. Этот режим во «Вдовушке» соединяется с необычным авторским стилем: Аня создает в тексте речевое пространство, которое напоминает не то сказку, не то притчу и намертво заколдовывает изображаемую современность, в первую очередь, мир города Ростова и потом – немножко Москвы с Петербургом, во временном промежутке конца ковида в начале и разгара СВО в конце. Чтобы понять, о чем я, нужно просто пойти в текст и это ощутить.

Портрет вдовы. Обе мои бабушки – вдовы. Дедушек уже не было, когда я росла, они живы только в виде устных сказов бабушек. Они тайны, легенды. И так у многих. Статистика. Это столь же буднично, сколь страшно глядеть в будущее и допускать, что когда-то ты сама можешь оказаться в этой статистике. Я даже напечатать не могу «стать вдо….», а уж думать туда – подавно. Поэтому читать «Вдовушку» было жутко, она затягивает на мысленные территории, заступать на которые обычно трусишь. А тут еще и героиня - ровесница. Но в конечном итоге за страхом приходится следовать, и ты продолжаешь читать. И каким же отчаянием наливаешься, когда страница за страницей завораживаешься необыкновенным персонажем, Гошей, нарисованным так живо, так отвязно, и про которого, конечно, сразу знаешь, но отказываешься верить, что Чухлебова его убьет. Гоша – вообще отдельная причина, чтобы читать «Вдовушку». Больше всего на свете хочется знать, каким он был наяву. Хотя у героини он не один.

Разговор о любви. Показывать в текстах любовь тоже страшно. Ведь если начать класть все это на бумагу, мгновенно станет больно, а выйти рискует пошло и обще. Все это предельно индивидуально, невозможно контролировать, нельзя подвергать измерениям и… как вообще об этом рассказать? Я, может, сдюжу такое к старости. А Аня Чухлебова отважилась уже сейчас, и ей удалось! Показать свою версию любви, да не просто показать, но пригласить читателя разделить переживание. «Вдовушка» – это поминки, на которых автор делит с читателями не скорбь и водку, но обожание и, не побоюсь этого выражения, светлую грусть. Запить все это хочется, разумеется, бутылочкой мадам Клико.

8 апреля - день, когда я стала марафонцем. Это случилось семь лет назад в Париже. 42 километра за пять часов.

О том, как пробежать свой первый марафон и не облажаться, я тогда написала лонгрид для Лайфхакера, который все еще можно прочитать.

Сегодня записали эпизод подкаста о писателе Сигизмунде Кржижановском: поговорили о том, почему он был и продолжает находиться в забвении, о моей в него необоснованной влюбленности, о рассказах, абсурде и экзистенциальной тоске)

эпизод ловите в среду
на фотке: юный Кржижановский в Италии, 1912

В следующую пятницу буду в Москве на Нонфике. Вместе с Аней будем вести беседу. Кстати, о ее романе «Вдовушка» я скоро здесь расскажу, это ярчайшее переживание!

Дочитала книгу Харри Крюза, «Детство: биография места». Харри Крюз - отвязнейший американский писатель, деревенщина, зверолов, профессор, о нем я недавно узнала от Алексея Алехина. О книге расскажу чуть позже, а пока вашему вниманию - обнаруженная мной литературная татуировка Харри Крюза.

давно собираю лит партаки, сама обладаю троечкой оных.

На плече Крюза было набито:
How do you like your blueeyed boy, Mr. Death?

Дословно переводится навроде: ну и как вам ваш любимчик, мистер Смерть?

А на деле это строчка из стихотворения американского поэта Эдварда Эстлина Каммингса «Буффало Билл» 1923 года. Каммингс любил формальные эксперименты, прилагаю оригинальное написание стихотворения, которое цитирует на своем теле Крюз, ну и фотки последнего.

А почему я только сейчас узнала о существовании романа Виктора Пелевина под названием «t»? Там аватар Льва Толстого едет в Оптину Пустынь мириться с церковью) Немедленно принялась за аудиокнигу и дико кайфую.

Персонажи. Как мы их создаем?

Евгений Замятин начинал с того, что рисовал своих героев.

Генрик Ибсен признавался, что страшно мучается, создавая персонажей: первый набросок похож на результат знакомства в поезде, второй – как если бы он провел с человеком месяц на водах.

Современные писатели используют фотороботы, а кое-кто из нас – ищет персонажей среди героев рилс.

О персонажах, искусственных людях, которых мы, подобно средневековым алхимикам, растим в текстах, наш новый эпизод. Поговорили о том, откуда берутся персонажи, как их оживлять и запускать в свои истории. А может, истории запускаем вовсе не мы, а сами персонажи?

Слушать прямо тут.

Слушать на любой удобной платформе.

* Бонус аудио: Таня рассказывает, как сделала персонажа из реального человека, и что из этого вышло.

Новый эпизод нашего подкаста о том, как пишутся персонажи⭐️

Последнее время размышляла о деньгах и литературе. Доходы от публикаций скромны и многие писатели активно монетизируют
не тексты, а свою писательскую идентичность. Делают это разными способами: открывают курсы, платные чаты, изобретают всевозможные способы заработать на целевой аудитории людей, которым нужна такая же идентичность.

В этом в общем-то нет ничего плохого, реальность подталкивает нас монетизировать любые, даже, казалось бы, ерундовые знания. Мы наблюдаем, как ерундовые и сложные знания постепенно уравниваются. Для всего на свете появляются гайды. Поздний капитализм ставит людей в положение, в котором прежде, чем совершить любое действие, даже шмотки подобрать для выхода из дома, можно обратится к эксперту. Индивид больше как бы не в состоянии сам управлять своей деятельностью, он подавлен грудами информации необходимой для ее осуществления. Что уж говорить о профессии писателя, которая в России сильно сакралзирована. Существует громадная аудитория wannabe писателей и каждый из нас был ее частью.

Наблюдая за тем, как это начинает работать, я задаюсь вопросом: а когда появятся люди, которые будут нацелены уже не на создание литературы, а именно на прохождение барьеров (скажем, несколько публикаций малой формы, одна или даже ни одной публикации большой формы или ее подобия) исключительно с целью монетизации писательской идентичности? Например, пойти в инфопродукт к писательнице N, чтобы прочухать, как там все устроено, потом стать ее копией и засетлить свой инфопродукт? При этом, что именно я пишу, кто это читает и как относится к литературе, будет уже глубоко вторичным.

Так ведь точно будет. Или уже.

Сегодня побывала:

На выставке «Каскад (не)сбывшихся желаний» в Третьем месте. Множество работ, инсталляций, в том числе видео и аудио (что я очень люблю), работы Синего Карандаша, Вити Кертанова, других современных художников, размышление на тему желаний и взаимодействия с миром через них. Очень понравилось, всем советую.

На презентации дебютного романа Миши Левантовского «Невидимый Саратов» во «Все свободны». Текст пока не читала, но с самого начала обожаю описание сюжета: мужик превращается в заколку-невидимку своей жены.

Таким образом, выходила из дома одна дважды - такого дива со мной не было с прошлой весны. Вернулась, а мама и тетя уложили Майю сами. Настолько удивительно, что хочется разбудить ее и уложить еще раз самой)

скейты-наличники меня просто покорили) работа художника Рустама Усманова. но где видео с каким-нибудь профиком на таком?

Почему-то только сейчас добралась до нобелевского романа Бунина «Жизнь Арсеньева», и он мне ужас как не понравился. Сам Бунин определял его как «автобиография вымышленного лица» интересно, Серж Дубровский свое определение авофикшена у Бунина подрезал?

Несмотря на превосходный язык и кучу невероятно точных и поэтичных фрагментов в моем сознании текст постоянно разваливался, я не могла синхронизироваться с интонацией, мне было чудовищно скучно. Я вообще не поняла, в чем штука.

А вот обложка первого издания: в ней, благодаря знаниям по дизайну от Артема, узнаем классический стиль с антиквой. Французы, как мы помним, шли классическим путем наперекор модернизму)

Городская легенда, которую мы пересказывали друг другу лет двадцать назад, была связана с появлением в Петербурге кучи баров. Как-то писала про «Дачу» на Думской.

История была следующая: одна девушка пошла в бар и плясала там всю ночь. В толпе она встретила прекрасного незнакомца, целовалась с ним, а под утро он уговаривал ее отправиться к нему в гости. Девушке было рано вставать и она отказалась (еще была версия, что уже ехали в такси, но ее что-то насторожило и она сбежала). А на следующий день у девушки на лице появились странные пятна. Она пошла к врачу, и оказалось, пятна трупные - во время поцелуев чувак оросил ее некими бактериями с покойников (еще была версия, что она сдавала кровь, и бактерии нашлись у нее в анализах).

Ну и стало понятно, что у парня дома были трупы других девушек. По одной версии его самого и шкафы полные трупов нашли, по другой - не нашли, и он и сейчас тусуется по петербургским барам. Мне почему-то больше нравится второй вариант. Это я все к чему? Вчера видела рилс, где какой-то человек пересказывал эту историю в подкасте, и вдруг стало так уютно. Вещи, которые и сейчас на своих местах.

Часто рассказываю людям вокруг, кого почитать из современников, что знакового происходит в литературе. Мои советы субъективны и порой безумны, но есть инициативы, которые помогут сориентироваться и изучить новейшую (напомню, новейшая - это не начало 2000-ых и даже не 2010-ые, а то, что издается прямо сейчас) русскую литературу - например, новый курс Полины Бояркиной. Он будет полезен тем, кто пишет прозу, критику и тем, кто хочет разбираться в новой литературе на профессиональном уровне. Там удобное ненапряжное расписание и еще много бонусов. Подробности ниже!

Решила расписать немножечко подробнее про курс, потому что старт уже совсем скоро!

Как он устроен?

Курс состоит из 6 встреч по 3 часа. Каждая встреча будет посвящена отдельной большой теме современной литературы и будет включать теоретический материал от меня, а также обсуждение одной репрезентативной книги по теме.

Когда встречаемся?

Вечером по средам раз в две недели. Старт — 19 марта в 19:00.

Кому подойдет?

Курс вводный, поэтому подойдет тем, кто только хочет начать ориентироваться в современной литературе, тем, кто уже активно ее читает, но хочет структурировать свои знания, а также начинающим авторам, которые хотят сделать писательство своей профессией.

Какие тарифы и цены?

Есть офлайн (15000) и онлайн (10000) за весь курс. А также офлайн (3000) и онлайн (2500) разово.

Оплата, запись и все вопросики — через сайт.

Хочу рассказать о романе Степы Гаврилова «Смеси и мрази», который мы обсудили в нашем подкасте и для которого мне выпала честь написать блерб.

Это парадоксальный текст об альтернативном будущем, который сочетает остросюжетность и лиричность: с первых страниц автор погружает читателя в литературный лабиринт, предлагает головоломку, над разгадкой которой предстоит биться до самого конца на всех уровнях: знаков, звуков, смыслов.

Не буду избыточной и оставлю вам удовольствие самостоятельного исследования мира «Смесей и мразей», перечислю несколько мотивов, которые меня особенно заинтересовали:

- Будущее техники, электротехники и нейросетей: мир романа освещен неоновым светом диодов и газоразрядных ламп, по ходу повествования встречаются серверы загадочного назначения, неовейпы – разные понятные и непонятные объекты, через которые автор рассуждает о том, что будет происходить с людьми после четвертого энергетического перехода. Технологии, по версии Степы, ведут людей не к всеобщему благу, а скорее открывают пространство злоупотребления, усугубления неравенства.

- Личность, израненная капитализмом. Герои так или иначе заняты непрерывным поиском дохода, двигаются в пространстве, которое автор называет «священной рекой кэшфлоу». Это приводит их к трагедиям и разрушает что, впрочем, не мешает им стремиться за пределы этого контекста.

- Абсурд и приключения: по сказанному выше может сложиться впечатление, что мы имеем дело с мрачным тяжеловесным текстом, читая который придется трудиться. Но на самом деле, «Смеси и мрази» - это история, полная куража. С забавно и нелепо одетым главным героем, с кинематографичными сценами насилия в духе раннего Дэнни Бойла – все это написано и собрано воедино эстетски и панковски.

И самое главное – «Смеси и мрази» вообще не похож на другие современные тексты. Это нечто очень свежее.

Не пропускайте.

Книжные обложки: ультимативный гайд для авторов

А вот и наш подробнейший экскурс в мир книжных обложек. Как известно, книжная обложка выполняет сразу кучу функций: это и иллюстрация к произведению, и продающий плакат и, в иных случаях, самобытное произведение графического искусства.

Обложка — очень чувствительная тема для каждого автора — все мы хотим, чтобы наши тексты были огранены стильно и стали формой, способной усилить содержание. Или хотя бы не мешать восприятию.

Поэтому мы постарались разобраться в истоках современного дизайна обложек, изучить как зарождались стили, которые сегодня используются многими издательствами и знатно прошлись по обложкам современных книг.

🚨 Важно! Этот эпизод содержит беседу об изображениях, его восприятие невозможно без просмотра обсуждаемых обложек, поэтому мы записали видеоверсию, которая доступна тут: https://youtu.be/kpJHYZK_chk

Также можно открыть презентацию и листать её по ходу прослушивания. Она находится вот здесь.

Обложки, которые мы обсудили:

Оксана Васякина «Рана»
Ирвин Уэлш «Экстази»
Виктор Пелевин «Generation «П», «Круть»
Владимир Сорокин «Заплыв», «Норма»
Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер»
Ислам Ханипаев «Типа я»
Вера Сорока «Питерские монстры»
Степан Гаврилов «Смеси и мрази»
Ася Володина «Протагонист»
Алексей Иванов «Ненастье»
Мршавко Штапич «Плейлист волонтера»
и многие другие!

Как всегда: ставьте нам оценки и лайки и слушайте на любой удобной платформе.

Ну или прямо в телеграме.

Наконец наш эпизод о книжных обложках! ✌🏻

Мне нравится, что в литературе процветает контрэйджизм. Чем ты старее, тем лучше. Абсолютно нормально начинать писать в сорок, возможно, это даже рановато. Люди за тридцать - молодые писатели (авось, к третьему роману я выйду за пределы этой категории). Жизнь словно разворачивается в обратном порядке: старость видится не концом вечеринки с мрачным похмельем немощи впереди, а наоборот. Яркое, четкое, полное парадоксального хаоса пространство для экспериментов меня-бабки)

Первые пять километров, которые я пробежала после рождения Майи. Я выходила на пробежку много раз после родов, но дальше трех-четырех километров не продвигалась. Тело очевидно не было готово к увеличению дистанции, потом начал сказываться постоянный недосып и отсутствие сил, которые на 100% уходят на заботу о Майе.

Я думала о том, что моя работа почти никогда не была связана с физическими усилиями, поэтому обстоятельства в которых нужно изо дня в день применять их в детском быту, для меня оказались возможно более изматывающими, чем для тех, кто привык работать физически. Для меня физическая активность всегда была частью отдыха, частью досуга. Но расстановка сил кардинально поменялась. Поэтому находить энергию на спорт стало сложнее.

Но вот пришла весна, оголились тротуары и гранит набережных, я научилась рано ложиться спать, и на недавней дачной пробежке с восторгом обнаружила, что мне мало четырех километров. Это большая радость, ведь я чувствую себя счастливой, когда бегаю. И сегодня впервые за долгое время была довольна собой, снимая кроссовки.

Рассказом этой недели будет опубликованный в Нью-Йоркере в марте 1949-ого «Человек, который смеялся» Сэлинджера. Признаться, это мой самый любимый сэлинджеровский текст. О том, что такое литература.

Итак, рассказчик вспоминает детство в Нью-Йорке. В 1928ом году он состоял в группе мальчишек, которых на выходные забирал для разного досуга один студент. Они называли себя Клубом команчей, а своего воспитателя - Вождем. Вождь возит мальчишек в пикапе, они ходят в походы, играют в бейсбол, живут лучшую мальчишескую жизнь. А когда команчи устают от активности, Вождь рассказывает им истории о романтическом герое, «смеющемся человеке», изуродованном в детстве персонаже, который скрывает лицо под маской из маковых лепестков.

Все меняется в день, когда Вождь вдруг приглашает в Клуб команчей свою девушку.

Сэлинджер сплавляет две реальности, демонстрируя, как можно возводить и громить в своих текстах миры. Как с помощью качественной истории рассказать другим, что с тобой происходит, и заставить их ощутить тоже, что ощущаешь ты.

Завидую тем, кто прочитает его впервые.

#отзыв

Международный женский день прошёл, но я продолжаю отмечать и рассказываю про 2 книги, которые понравятся женщинам. Хорошую и очень хорошую.

С. Плат «Под стеклянным колпаком» 🇺🇸

Студенчество в Америке 50-х, стажировка в модном журнале, первый секс и медленное падение в тяжелую депрессию. Книга стала бы моей любимой, будь мне 18. С прочтением я опоздала, но это всё ещё хороший роман-иллюстрация депрессии как заболевания, особенно если помнить, что Сильвия Плат засунула голову в духовку спустя несколько месяцев после его написания.

Т. Млынчик «Необитаемая» 🇷🇺

Самое сложное здесь – написать отзыв и не попасть под закон о запрете пропаганды чайлдфри. Хотя роман, в-общем, о невероятном желании завести ребёнка и тонкостях процедуры ЭКО, которая в этом автофикшене оказывается не такой уж страшной. И всё же самая интересная часть не об этом, а о воспоминаниях героини про студенчество, ранний аборт, сноубординг, путешествия, марафоны и восхождения на вулканы – о потрясающе полной жизни и сопутствующих мыслях, почему провидение не пускает её в счастливую когорту родивших.
Это было очень хорошо, одна из лучших книг зимы.

ежегодный:

На протяжении большей части истории Анонимом была женщина - писала Вирджиния Вулф. Многие писательницы вынуждены были использовать мужские псевдонимы, иначе их тексты не могли быть изданы или не воспринимались бы всерьёз. И это могло бы быть хитроумной частью сеттинга очередного викторианского сериала, если бы по-прежнему не было частью повседневности для каждой из нас.

⁃ Женская проза, это вам в глянец, - говорит редактор литературного журнала.
⁃ Слава богу, ты появился, мы думали, она закончит жизнь с сотней кошек, - говорят друзья моему парню.
⁃ А как муж разрешил тебе пойти в горы? - спрашивает чувак из группы по треккингу.
⁃ Ты в курсе, что марафон наносит грандиозный вред женскому здоровью? - говорят родственники.
⁃ Почему такая эмоциональная, не тот день? - перебивает коллега.

Хочу пожелать всем, получив по шапке стопятьсотым напоминанием о том, что следует или не следует делать женщинам, не молчать и не соглашаться на роль Анонима.

Мы можем всё. Рассказывать свои истории, подписывать их своими именами, жить одни, быть CEO, быть матерями семейств, ломать носы в ринге или напиваться в стельку в шикарных вечерних платьях. Главное - мы можем и должны выбирать. Иначе за нас это сделают другие.

А эти пусть разблокируют парочку воспоминаний

Готовимся к эпизоду подкаста о книжных обложках, и я изучаю сотни находок. Сколько же тут с одной стороны изобретательности и стиля - даже при мимолетном взгляде на некоторые обложки хочется немедленно читать текст, а с другой стороны - кринжа и безумия. Копаться в жутких экземплярах в поисках худшей обложки в истории человечества оказалось еще интереснее))

Наконец вышла аудиоверсия Необитаемой на ЛитРес.

Я обожаю аудиокниги и была счастлива озвучить роман сама. Поэтому добро пожаловать в эту долгую аудиопрогулку с моим голосом. Слушатели нашего подкаста говорят, он у меня приятный. Чуть позже, аудиокнига появится и на других платформах.

А пока ищите ее вот тут.

С днем писателя, друзья! Мы самые пытливые и чуткие. Мы самые свободные на свете🖤

Слушайте новый эпизод нашего подкаста, в котором к нам в гости пришел писатель Степан Гаврилов⚡️У нас вышел насыщенный разговор о новом романе, перерывах в письме, хонтологии и даже о том, как прививать детям творческие интенции) Получила невероятное удовольствие от этой записи, кайфаните с нами и вы🤘❤️

Итак! На календаре чётная среда — время для нового эпизода подкаста «Два авторских» с долгожданным гостем.

Герой нашего свежего выпуска — писатель и создатель радиопередачи «Занимательная Хонтология» Степан Гаврилов! 😎

Обсудили его новый, только что прочитанный нами роман «Смеси и мрази», возвращение в печатное поле после длинного перерыва, киберпанк, философию в литературе, лиминальность, преподавание литературного мастерства и, разумеется, Петербург. 

Слушайте прямо в телеграме или на любой удобной для вас площадке.

Полтора часа живого и насыщенного интеллектуальными рассуждениями диалога. Всё для вас, ув.слушатели! 🙄

Также заказывайте новый роман Степана «Смеси и мрази» — о нём мы ещё расскажем подробнее в рецензиях, но уже понятно, что это нужно читать.

Вчера нас посетил инспектор опеки! Это был любопытный опыт, поэтому, пожалуй, расскажу о нем тут. В конце января Майя упала с кушетки и ударилась головой об кафельный пол. Я сидела рядом, но отвернулась и не успела ее поймать. Она полетела вниз лбом, и удар выглядел суперлюто, хотя никаких ран не возникло. Я сразу связалась с нашим педиатром, и она призвала вызывать Скорую. Майя к тому моменту уже успокоилась, но стала как-то стремительно засыпать, чем напугала меня еще больше. Врачи Скорой позвонили в дверь ровно через десять минут после моего вызова. Они осмотрели Майю и сказали, что надо ехать в больницу, провести УЗИ и рентген. Разумеется, я собиралась в панике, а Майя, уже окончательно пришедшая в себя, сидела в своем стуле и кокетничала с докторами. Нас повезли в Раухфуса, рядом с БКЗ. По дороге я вспоминала, как в тинэйджерские времена кто-нибудь вечно ломал руки, ноги или головы на досках, и всех обязательно забирали в Раухфуса. Я никогда там не оказывалась, но вот, видимо, пришла пора. В больнице нас принял нейрохирург, Майю проверили, у нее не было даже сотряса, только синяк. Нас тут же забрала Саша на машине, и мы поехали обмывать освобождение кофейком.

Но когда мы с Майей еще сидели в очереди на рентген, мне позвонили. Девушка представилась районным инспектором по делам детей (не запомнила точно) и сообщила, что так как я обратилась в Скорую, ей нужно будет заглянуть к нам домой: проверить условия содержания ребенка. Несколько раз я слыхала истории о том, что, если ребенок травмируется, и вызываешь Скорую, потом приходит «опека». И вот вчера днем визит состоялся. Она опять позвонила, спросила дома ли мы, можно ли зайти, и была у нашей двери уже через пять минут. Очевидно, они специально не предупреждают заранее, чтобы люди не успели подготовиться, и предстали перед ними в естественном виде. Я открыла дверь.

Это была моя ровесница, в пальто и почему-то медицинской маске. Она показала удостоверение. Зашла и прихожую. Огляделась. Я спросила, будет ли она снимать обувь и ходить по комнатам. Поглядев на картину на стене, она с улыбкой сказала, что внутрь не пойдет, ведь, очевидно, «тут порядок». Сережа тоже вышел в прихожую с Майей на руках. Майя и гостья поулыбались друг другу. Инспекторша попросила меня предъявить паспорт и свидетельство о рождении Майи, а еще выписку из больницы, ее сфоткала. Потом опросила меня: как произошло падение, что было потом. Все сказанное записывала в анкету, прилаженную к папке с металлическим зажимом. Спросила, кто живет в квартире, какой у нас средний доход, хватает ли ребенку продуктов, а еще – не конфликтуем ли мы с Сережей между собой! Говорила доброжелательно, всем видом подчеркивая, что происходящее – лишь формальность. Затем дала мне прочитать и подписать мои «показания». Надо было, конечно, эти бумаги сфоткать, но я была так захвачена происходящим, что не сообразила. В конце она сообщила, что нам по почте придет бумага, возвещающая факт закрытия проверки. И откланялась.

Что тут сказать? Отрадно, что за благополучием детей у нас в районе так внимательно следят. Приезд скорой за минуты, добрые и участливые врачи, вежливый инспектор – все это меня воодушевило и превзошло мои ожидания. Хорошо, что все так. Но надеюсь, больше никогда с этим не встречаться.

однажды мне посчастливилось его насмешить)

Писатели и их сиги: сегодня венецианский Сартр😎

Сегодня ходила в баню на даче у родителей одна. Каждый раз, когда оказываюсь в банном домике и лежу в парилке, в голову приходит эпизод из странного, виденного в детстве фильма с молодым Майклом Дугласом - «Война Роузов». Там супруги в процессе развода не могут поделить свой шикарный дом и начинают внутри него жестокую бойню.

Фильм, смотренный по какому-нибудь старому СТС ночью, произвел на меня ребенка колоссальное впечатление. А особенно сцена, в которой жена запирает мужа в сауне и врубает максимальную температуру. Не знаю, как он выбрался, но когда оказываюсь в парилке одна, покрытое каплями пота искажение мукой лицо Майкла Дугласа мгновенно возникает в раскаленном воздухе и намекает, что парилку сейчас кто-то запрет снаружи! Например, кто-то явившийся из леса, около которого стоит баня родителей. Чьи глаза из-за деревьев наблюдали меня беспечно входящую в баню этим вечером.

Что почитать, чтобы избавиться от зимы в сердце? Советуют Секисов, Рябов и другие петербургские писатели! По нашей просьбе литературные гении места Арина Обух, Яна Верзун, Татьяна Млынчик, Светлана Волкова, Антон Секисов и Кирилл Рябов составили маст-рид-лист, который точно поможет справиться с неудержимым желанием «достать чернил и плакать».

Записывайте! Медитативный роман Томаса Манна «Волшебная гора», «Лабиринт у моря» Збигнева Херберта «для тех, у кого нет денег для дальних поездок», красивое и нежное творение о любви «Путешествие дилетантов» Булата Окуджавы, «Лето» (без лишних слов!) Аллы Горбуновой и еще 15 отличных книг, которых стоит прочесть до окончания календарной зимы.

Советую три книги для приближения весны😈

Открой, Капоте! Интервью Трумена Капоте Энди Уорхолу

нашла интервью 1973 года, впервые опубликованное в Rolling Stone на старом Look at me.

забавно, что интервью совершенно бессодержательно: двое знакомых городских жителя болтают в воскресный полдень.

*а на фотке полароидный снимок Капоте, сделанный Уорхолом.

Заметила, что Майе нравится играть с клейкими бумажками, кусками скотча, стикерами. Решила найти ей какой-нибудь стикерпак.

Хожу, брожу с ней на руках по квартире, открываю ящички, листаю тетради: где же хоть какой-нибудь набор наклеек? Вот он! Почти полностью опустошенный листок из-под наклеек, в центре которого красуется единственная оставшаяся - надпись «я всех любил. без дураков». Огрызок набора по Борису Рыжему, купленного недавно в Порядке слов. Все наклейки с него я куда-то перенесла, но куда прикажете клеить текст предсмертной записки поэта, на ноут или на холодильник? Решительно невозможно, поэтому наклейка так и осталась единственной, незадействованной.

По-моему, у Евгения Алехина читала байку, что кто-то видел настоящую предсмертную записку Рыжего, и этих слов там не было, а было лишь неудачное четверостишие. Дескать, друзья Рыжего придумали фразу, чтобы оправдать самоубийцу.

Майя увидела наклейку и призывно протянула к ней руки. И я поддалась. Без дураков.

Наконец-то мы с Артемом запустили третий сезон подкаста «Два авторских»! В первом эпизоде 2025 мы анонсировали ближайшие планы: будет много всего про писательское мастерство, будет эпизод про книжные обложки, про петербургский текст русской литературы, будут Одоевцева и Иванов, еще Вампилов, будут гости и эс олвейс - наши споры и новости писательской жизни.

Во второй части поговорили про «Необитаемую». Рассказала о своих ощущениях от презентации, о том, откуда взялся этот текст и как он повлиял на мою жизнь.

Мы очень соскучились, поэтому скорее слушайте.

И не забывайте подписываться на канал подкаста!

«Необитаемая» Татьяны Млынчик мне понравилась даже не социальной темой, хотя конкретно такой книги я ещё не встречала: тема ЭКО и бесконечных попыток найти причину бесплодия не особо популярна. Но мне понравилось, что роман существует в нескольких плоскостях одновременно: героиня Маша ведет сюжетное повествование, а сама автор Таня неотступно следует за персонажем, и, во-первых, не дает ему врать (позже объясню, что это значит и почему для меня это важно) а, во-вторых, углубляет рефлексию.

Получается не просто повествование, а ответ на вопрос, почему сюжетов про ЭКО и бесплодие мало: потому что эта история для женщины никак не может закончиться, она в поисках, она в вечной надежде. Можно сказать, в «жизни не здесь» как у Артура Рембо. Мол, жизнь когда-нибудь начнется потом… и тогда, потом, осмыслю этот период и расскажу. Но осмыслить путь, который не имеет точки, практически невозможно.

Если ничего не слышали о «Необитаемой», вкратце. Девушка Маша и её муж Костя не могут завести ребенка. Они ищут причину, сталкиваясь с тем, что разум, оказывается, не может подчинить бренное тело и заставить его вести, как требуется. Конфликт души и тела возникает постоянно:

…вот тело «вредит», и «залетает», когда не требуется;
…вот тело вредит и наоборот не позволяет забеременеть;
…а вот уставшее утомленное тело не может подняться на гору, потому что героине захотелось;
…и даже мужское тело не может в нужное время выделить сперму, хотя ну чего ему стоит!

Самое важное в тексте даже не ЭКО, а поиск Машей гармонии между той самой телесностью и разумом. И Маша эту гармонию не находит, потому что она тоже оказывается явлением нестабильным: сегодня ты вполне всё в себе принимаешь — от ощущений до отражения, а завтра бренность бытия снова напоминает о себе, скажем, больным коленом (ладно, колено болит у меня, а не у Маши). Начинаем переговоры с телом по новой! Мы в вечном конфликте, это нормально.

В литературе есть известное понятие «ненадежный нарратор», когда по разным деталям мы понимаем, повествователь лажает и говорит неправду. А после эпохи постмодернизма надежных нарраторов в литературе по-моему вообще не осталось: все как минимум несут лютую субъективщину. В «Необитаемой» мне вдруг встретился нарратор надежный, такой, который рубит правду э до неприятного. Героиня Маша вообще не щадит себя и жестко отслеживает, где у нее пробивается достигаторство: я бы сказала, что не только Маша не щадит свое тело, но и автор не щадит разум героини, заставляя персонажа честно признавать косяки. Вот тут признайся в инфантильности: не готова принимать взрослые решения. Вот тут признай избалованность: ну посмотри какая привилегия — столько денег потратить на блажь! А вот здесь честно скажем: было больно и какой бы сильной ты себя не считала, болит и всё тут.

Млынчик создает довольно неприятную героиню, но к концу книги я Машу полюбила как раз за эту оголтелую откровенность и искренность. И, наверное, за прощение себя и совершенств-несовершенств в конечном итоге. А Татьяну как автора полюбила за энергию, с которой она ведет свою героиню к честным словам.

«Необитаемую» рекомендую: даже если выясните, что книга не ваша, будет как минимум интересно с нонфикшн точки зрения — что там происходит в таинственных эко-кабинетах. Но в этой точке как раз мое самое странное субъективное наблюдение, которое я никак не могу отрефлексировать как исключительно положительное или отрицательное. В какой-то момент мне стало казаться, что я читаю не художественный текст, а какой-то расширенный опыт из статьи на Вандерзин или Тинькоф, что автор и героиня настолько близко — рукой дотянешься. Это так про сегодня и про настоящее, что кажется если не диалогом с товарищем на кухне, то его исповедью.

И эта схожесть не про недоделку художественного текста («Необитаемая» — текст целостный и эффектный), а про то, как наша жизнь легко становится литературой.

Как же мы избалованы, что рефлексия стала такой красивой. Может, в том и заключается непрекращающаяся популярность автофикшна: в том, что люди вокруг, до которых реально рукой подать, так прекрасны и в тоске, и в радости.

Писатели и их сиги стиль: сегодня Луи-Фердинанд Селин и многослойность🤘

Пока у тебя нет маленького ребенка, ты располагаешь горой времени. Ты этого не осознаешь, как рыбка не осознает воду. Ты можешь планировать свободные от работы дни, недели и месяцы вперед, имея бесконечность пустых временных промежутков, которые могут быть заняты чем угодно или ни чем вообще.

Но когда появляется ребенок, все эти пустые, «белые» (в ежедневнике) часы и дни занимаются заботой о нем. И дни и ночи. Это непросто принять, но у тебя больше нет возможности делать то, что ты хочешь каждый день. Время, в которое кто-нибудь подменяет тебя и находится с ребенком, строго очерчено и заполняется разными накопленными задачами очень быстро.

Но у большинства людей вокруг нет маленького ребенка. И опыта такого странного лайфстайла тоже нет. И вот ты приходишь на какую-нибудь встречу, на которую у тебя есть ровно час, а второй человек опаздывает. Ты сидишь и злишься как сатана, ведь эти жалкие 15 минут можно было потратить с пользой, отдохнуть, пройтись, сбегать по давно отложенному делу - такой воздух теперь на вес золота.

Тоже самое с необходимостью идти домой в конкретное время. Больше нет возможности сидеть и общаться сколько угодно. Или приходить в гости (даже если ребенок с тобой) без понимания, что у вас здесь будет ровно полтора часа. Потому что вы с ребенком живете в особом режиме.

Пишу это, вроде все это и так понятно, но на самом деле - я и представить такого не могла до появления Майи. Все это звучит лютовато, в начале осознание шокирует. Но потом ты принимаешь это и соглашаешься, что период такого образа жизни в общем-то тоже интересен. Чему он учит и учит ли чему-то вообще, будет ясно потом)

У некоторых писателей есть универсальные подписи для книг, эдакие скрипты: для незнакомца, для друга, для другого писателя и так далее. Я же вечно забываю придумать нечто остроумное и пишу всякую белиберду.

Читала у Паланика байку о десятичасовой автограф-сессии Стивена Кинга. Во время неё тот беспрерывно подписывал книги, а специальный человек стоял у него за спиной и прижимал к плечу Кинга мешочек льда. В конце концов Стивен Кинг повредил мозоль между указательным и большим пальцами (привет, годы подписывания книг) и к восторгу фанатов заляпывал форзацы кровью.

Ну а для меня подписывание - ритуал, который знаменует: теперь с этим текстом уж точно покончено.

Пора снова становиться человеком рукописей)

Укачивала сейчас Майю (она проснулась в третий раз за этот вечер) и думала о книге Шкловского, что лежит на краю кровати. Бродя во тьме комнаты с ребенком на руках, я смаковала прибеднение перед самой собой: когда же будет вечер, в который смогу много часов подряд спокойно, с карандашом читать Шкловского? Последние недели сил хватает только на то, чтобы в конце дня, после укладываний, валиться на диван и бездумно листать рилсы. На самом деле, утром и днем я таки кое-что успеваю, и за последнее время читала/слушала:

«Жизнь Арсеньева» Бунина - ужас какой скучный роман, я пока не могу четко сформулировать, вероятно, я несколько отупела что именно это такое, но я уже его практически возненавидела, и медленно двигаюсь по тексту, все больше взъедаясь на Бунина.

«Когната» Алексея Сальникова - сказочный книжный сериал залетает с громадным удовольствием и мне, и Майе. Кажется, похоже на Исигуро. Знакомлюсь с Когнатой для одного грядущего коллаба «Двух авторских», о котором, надеюсь, скоро расскажем.

Открыла маргинальное литературное сокровище: рассказы малоизвестного модерниста Сигизмунда Кржижановского. Один из них опубликую в рубрике «рассказ недели», а пока с восторгом рассылаю его друзьям. Кржижановский - мощный писатель с безумной судьбой литературного неудачника, скоро я поведаю о нем подробнее.

Сегодня читала свой рассказ и слушала других в рамках вечера «Люди читают рассказы» в немыслимом барном лабиринте, который возвели в недрах улицы Некрасова. Я читала рассказ про двух псов с Канонерского острова, который написала на излете ковидных времен. Так это удивительно, выбираться из дома, ехать, а потом выходить к микрофону и что-то сообщать другим. Уже второй раз на этой неделе, но тем приятнее возвращаться к малышу.